Текст книги "Броненосец в «Потёмках». По канонам жанра: старая добрая «космическая опера»"

***

Молодой организм может справиться и с тяжелыми повреждениями. К моменту прибытия в военный госпиталь лейтенант находился в сознании и мог разговаривать. Медицинская аппаратура армадиллов творила чудеса.

По стечению обстоятельств Александр и отец Борис оказались в соседних палатах. Священник собирался на выход, но все же посчитал своим долгом заглянуть к недавнему знакомому. Вежливость обязывала.

Александр лежал в полупрозрачном цилиндре с биоплазмой, сноровистые роботы-паучки ползали по телу, исправляя поверхностные повреждения. Лечащий врач оставил посетителей, предупредив нравоучительно:

– Господа, не более пяти минут! Затем включим программу электросна…

– Как ваше самочувствие, товарищ лейтенант? – слово «товарищ» заставило поморщиться священника, но он все же относился благожелательно к случайному знакомому. – Никогда не понимал эти дворянские предрассудки насчет добровольного самоубийства!

– Благодарю, отец Борис. Жив, обещают полное выздоровление через неделю, но еще несколько дней придется здесь проваландаться. – Александр не мог повернуть голову: вошедшему священнику и его подручному пришлось подойти поближе.

– О, лечат здесь хорошо! – произнес киборг с улыбкой. – Я бы и сам здесь остался, будь заведение по моему профилю! Верно, отец Борис?

– Что верно, то верно, эскулапы здесь хорошие, на благодатную почву учение Господне ложится! – ответил священник и обратился к лейтенанту:

– Вы у нас теперь местная знаменитость!

– Да, что-то удалось увидеть по новостям, пока врачи разрешают. Мой оппонент оказался боевым андроидом – я с самого начала почувствовал неладное!

– К вам тут после нас планируется целая делегация: местные, Конфедерация, капитан Фредерик…

– А он?..

– Признает свою ошибку и полностью раскаивается… Удивительно, чтобы человек с его гордыней… Впрочем, чудны дела Господни. Тут вас хочет видеть еще одна довольно молодая особа дворянских кровей!

– Ольга! Как она? Что с ней? Она мне фактически жизнь спасла! – попытался невпопад задавать вопросы Александр.

Внезапно пискнула система включения электросна. Лейтенант сразу обмяк и расслабился.

– Пойдем, Василий, пусть молодой человек отдыхает! – сказал священник помощнику.

– И все же, отец Борис, до сих пор неизвестно, что это за андроид-биоклон? – продолжал допытываться любознательный киборг.

– Увы мне, грешному, пускай мужи ученые да мудрые судачат. Если не сам Фредерик запасся клоном, то кто?

– Поверьте мне, что рептилоиды! Я нутром чую, они подобную пакость сотворить могли. Взять же того Райолинга, он на Александра волком смотрел!

– Тут нам и думать не стоит. Не ровен час, архиепископ прознает. Довольно мы тут прятались от святоотеческого взора! На доклад вызовет, едва вернется!

– И то верно, но уж больно все выходит складно, совсем как О’Хара рассказывал!

– Что меня и беспокоит! Ох, неспроста наш владыка на принцип идет! – как-то не совсем уважительно выразился священник по отношению к персоне духовной. Такого с ним никогда не было прежде.

Александр этих разговоров не слышал, ибо спал сном праведника, без сновидений. На его лице сияла счастливая улыбка. И знал бы он, что в приемной у врача к нему все-таки пустили Ольгу, настойчиво добивавшуюся встречи, был бы счастлив безмерно. Ибо пророчество-пожелание погибшего товарища насчет той самой женщины все же сбывалось.

***

Лейтенанту Харламову его вольность пока сошла с рук. Он вкалывал в носовой орудийной башне, без устали гоняя матросов и киборгов по поводу переборки сверхпроводящих катушек и систем охлаждения стволов.

Когда, наконец, механизмы подачи снарядов, приборы определения расстояния и наводки начали работать как часы, а подчиненные взмокли по десятому разу и взмолились о пощаде, он счел свое «алиби» полностью оправданным.

Адмирал развел кипучую деятельность, и его можно понять: на кону стояла не только репутация семьи, но и все дальнейшие карьерные перспективы. Председательство в комиссии по расследованию террористического акта перешло к нему. Дискредитированный Фредерик взял самоотвод.

Ситуация осложнилась необходимостью расследования эпизода в отношении самого капитана Конфедерации. Имелся ли у него замысел подменить себя андроидом? Или вмешалась третья сторона? Большинство членов Комиссии сходились во мнении – кому-то стало выгодно подставить Фредерика и Конфедерацию в его лице. Но некоторые не без оснований подозревали корыстный умысел самого Циммерлинга или его влиятельного отца.

– Какая-то полная чертовщина! – адмирал выговаривал младшему брату. – И здесь все концы в воду. Ни номера, ни исходных кодов программного обеспечения. Хотя подделка сделана достойно! Не вмешайся моя дочь – могло бы все прокатить! – Романов-старший на глазах у всех закатил жуткую отповедь экипажу «Александра Шестого», но как только страсти поулеглись и лишние лица удалились, разговор принял совсем иной тон.

Адмирал оказался даже немного доволен своим воспитанием в отношении дочери. Хотя бы она не выросла той разнеженной фифой, напоминавшей его теперешнюю жену и ее окружение. Только кандидатуру могла бы себе выбрать поприличнее!

– Всегда говорил, что сердцу женщины не прикажешь! – между прочим заметил капитан. – И парень не промах. Может, перетянуть его? Найти родственников, дворянство оформить. В Советах многие из высшего класса остались. Приняли…

– Не береди душу! Сами теперь расхлебываем: такую рекламу и протекцию офицеру «заклятых друзей» сделали!

– Может быть, как-то переговорить с Громовым? Чтобы он повлиял на подопечного! У самого, небось, дети, и им он не пожелает тяжкой судьбы: жить на два лагеря?

– Представляешь, говорил. Он еще год назад хотел списать Железнова с корабля за неоднократные дисциплинарные нарушения.

– По-нашему! Удаль молодецкая чувствуется! Остепенится – годиков через пять-семь сам крейсер в командование получит!

– Ну, и ты, Брут! Будем думать. – Постарался отшутиться адмирал.

– Расследование теперь затягивается?

– Да, и мы здесь застряли надолго. Хелен мне все уши прожужжала.

– Я и подумать не могу, кому может быть все происходящее выгодно. Конфедерация, Советы… Похожие биотехнологии есть у рептилоидов. И представь себе, они почему-то точат зуб на Республику.

– Здесь начинается политика, – адмирал промолчал, – и ни тебе, ни даже мне туда соваться точно не стоит!

– Командование Громова катит бочку на цкаклов! Пока неофициально. Мне пришла депеша. Код «А-1». – Капитан думал, как бы повежливее довести до родственников, что «надолго» может еще растянуться до неопределенного времени.

– Совсем не хорошо! «А-0» означает военное положение, – адмирал помрачнел.

– Приказ: привести броненосец в состояние полной боевой готовности, ждать дальнейших указаний. А где экипаж? Набирать из местных?

– С ними много не навоюешь. Хотя как вспомогательный технический персонал…

– Не ко времени!

– Похоже, и отпуск, и карьера, и дела семейные – все катится в тартарары! – адмирал открыл дверцу небольшого бара, налил себе в граненый стакан водки и залпом, не поморщившись, выпил.

Капитан «Александра Шестого» молча повторил лечебную процедуру.

***

Дальняя гиперсвязь являлась безумно сложной, дорогой, зависящей от множества факторов вещью. Выход в сеть по защищенному кодированному каналу, который невозможно перехватить, считался привилегией немногих цивилизаций, известных галактическому Сообществу.

Агент закончил отправлять файлы материалов, подробно и полностью описывающих произошедшие события. Ранее он не видел Владыку во взбешенном состоянии.

– Никогда не доверял этим новообращенным! – Верховный Экзекутор находился в гневе, глаза его метали молнии, когтистые лапы-руки непроизвольно сжимались и разжимались, уродуя кожаную обшивку его лавового трона. – Если бы не Совет Доменов, решения которого мы должны учитывать! И его ставка на «новое поколение»!

Агент в змеином плаще и капюшоне стоял перед изображением повелителя, понурив голову, как бы признавая ошибки.

Верховный Экзекутор продолжил:

– Райолинг никогда не вызывал у меня интереса. Я выступал против того, чтобы поручать ему планетарную операцию. И тебе, – он обратился непосредственно к агенту, – придется за ним присмотреть! Жажда власти порождает страсть и ревность. Чрезмерное рвение порождает ошибки. Ошибки несут угрозу Плану.

– Да, господин! – поддержал его агент. – Неофиты всегда разрушительны. И склонны к самостоятельным действиям. С учетом раскрытия «Лже-Фредерика» необходимо ускорить решение основного вопроса…

– У нашей кампании две цели: Трехгорье и «Варяг», точнее содержимое его трюма.

– Мой господин, мы не можем атаковать крейсер. Другие державы не останутся безучастными…

– Необходимо провести диверсию в отношении республиканского крейсера и уничтожить командование. Корабль должен получить минимальные повреждения. Дипломатическое прикрытие будет обеспечено.

– Принято, господин, могу ли я спросить насчет…

– Я всегда держу слово. – Перебил агента рептилоид. – Ты получишь то, что просишь, но поверь, знание о прошлом не всегда бывает полезно!

В голосе Владыки сквозила какая-то досада и скрытое недовольство, похожее на настроение родителя, отчитывающее нерадивое дитя.

Меж тем агент стоял навытяжку перед изображением рептилоида. Ему хорошо известны некоторые свойства, и самое главное, возможности господина.

Верховный Экзекутор никогда не прощал ошибок. И у него существовало одно наказание – смерть: быстрая, если промашка случилась не по злой воле, и медленная, жестокая и мучительная, если нарушение совершено хоть с какой-либо малой толикой умысла. Наказание, неотвратимое, где бы беглец ни скрывался.

***

Александр вполне мог ходить самостоятельно, но опекавшая его Ольга запрещала передвигаться без антигравитационного кресла. И сейчас он восседал на больничном троне, одетый, к счастью, в форменный спортивный костюм, а не в розовую с пяточками-яблочками больничную пижаму.

У Ольги состоялся недолгий, но выразительный разговор с отцом:

– Я так решила. Это мой выбор. Все! – она безапелляционно подвела черту.

– Хорошо, но с одним условием… – ответил отец.

После короткого спора ей предоставили полную свободу действий, если не считать охранного киборга, неотступно следовавшего за ней. Всевозможные аргументы, страсти, эмоции – все было выплеснуто на голову адмирала Романова, который лишь сейчас, кажется, начал понимать, что за «сокровище» он вырастил и воспитал.

Адмирал все чаще стал навещать заветный бар с нескончаемым графином крепчайшей водки. Один или в компании со старшими офицерами.

Странная парочка, офицер республики и дворянка Империи, сначала вызывала интерес у местной публики, когда прогуливалась по прибрежным садам возле дворца правителя, изредка захаживая на большую белую мраморную лестницу.

Местные армадиллы привыкли к визитерам. Редкие чужестранцы, особенно граждане Империи или других союзных государств, неоднозначно качали головами, цокали языками.

На пятый день Александр и Ольга перестали быть местными «достопримечательностями» и окончательно слились с ландшафтом. И даже завели себе знакомых – один из подопечных отца Бориса, механик Хруль, часто прогуливался со своим значительным семейством в тиши деревьев, наслаждаясь закатом и свежим морским воздухом.

– Всегда удивлялась, чего же людям еще надо, вместо того чтобы жить в мире и спокойствии?! – Ольга шла рядом с Александром, с прикрепленным над его креслом ажурным зонтиком. Молчаливый киборг в черном мундире с блестящими вставками на лысой голове шел в нескольких шагах следом. – Наслаждаться простыми человеческими радостями. Нам можно многому поучиться у местных!

Она ласково положила руки на плечи Александра, антигравитационная платформа тихонько качнулась.

– Мы всегда чего-то хотим. Слишком многого, и подчас сами не знаем чего. – Лейтенант обернулся и посмотрел в ласковые, влюбленные глаза дворянки. Он осторожно взял ее ладошку своими руками:

– Война не приносит никому пользы. Каждый всегда остается при своем.

– Тогда стоило ли все затевать? Люди против киборгов, роботы против людей, и все вместе – друг против друга? Нас учат по одним учебникам истории, вас – по другим.

– Не знаю, в гражданской войне нет правых и виноватых. Смотри, нам кто-то машет! – Александр обратил внимание спутницы на балкон, забранный декоративной решеткой. Рядом с которым летало несколько охранных беспилотников.

– Принц? – Ольга приветливо помахала армадиллу за ограждением. – Бедненький, его совсем не выпускают погулять!

– Он почти взрослый! – поправил Александр. – Но по местным традициям, подданные могут увидеть своего короля только после коронации.

– Плохие традиции! – безапелляционно заявила Ольга.

– Не мы их придумали. До совершеннолетия вся власть в руках регента.

– Противного, мерзкого старикашки с бородавками?

– Ну, местные дамы могут находить его привлекательными… Хотя нет, он все же Тата.

Ольга прыснула в кулак. И сдерживая смех, важным тоном произнесла:

– Молодой человек, а когда вы соизволите… проявить инициативу… Или вы нацелились прийти на смену Отулу?

Александр привлек Ольгу и поцеловал в губы.

– Нет! – она отстранилась, наморщила лоб. – Я имею в виду, когда вы, товарищ лейтенант, пойдете и объяснитесь с моим отцом!

Александр молчал. Все происходящее казалось сказкой: представить себе, что офицер Республики и его классовый антагонист будут вместе! Сердцем он понимал, что наконец-то нашел те чувства, того человека, с которым готов провести всю жизнь. Но рациональный ум подсказывал – все ненадолго, росток любви будет растоптан безжалостными обстоятельствами.

Ольга отстранилась и произнесла как бы в пустоту:

– И лишь в нашей власти сказать «нет» всему тому, что нас разделяет и мешает быть вместе.

Навстречу шел знакомый армадилл. Хруль толкал перед собой коляску с пятью малышами. Механик радовался отдыху от работы на орбите и в доках, ценил каждую возможность побыть с семьей.

– Здравствуйте! Примите поздравления по поводу вашего выздоровления!

– Премного благодарен! Завтра надеюсь выйти уже на своих ногах! – Александр улыбнулся и, посмотрев на детскую коляску, сказал. – А то я чувствую себя совсем ребенком!

– О, немудрено, с такой-то заботой и опекой! – армадилл картинно поклонился Ольге. – Отец Борис передавал поздравления и приглашения.

– А что с ним? Мы его давно не видели. И Василий куда-то запропастился. – Уточнила девушка.

– Ох, дела церковные, наш пастырь совсем с ног сбился с возвращением архиепископа. Как товарищ лейтенант поправится, буду рад вас видеть в нашем скромном домике. Третья линия, улица Навахорулло Айдохо, семнадцать.

– Премного благодарны и не замедлим вас навестить! – ответила Ольга за лейтенанта. – Кстати, собирается дождь, нам нужно возвращаться или поискать укрытие!

– Ой, прогноз неутешительный! Обещают сильный ливень, с грозой и громом. Мои малыши этого не любят! – ответил армадилл и откланялся. – Мое почтение!

Гуляющие возле лестницы то и дело поглядывали на небо, темнеющее на севере. Мрачные фиолетово-лиловые тучи наползали на город со стороны моря, медленно, неотвратимо. Издали доносились приглушенные раскаты грома.

Отблески зарниц насыщали горизонт. В воздухе запахло свежестью, озоном.

Недавняя жара и зной уступили место прохладному бризу. Порывы ветра становились все сильнее и сильнее, предвещая приближение шквала.

– Ну, идем назад? – Ольга, не дожидаясь ответа лейтенанта, развернула кресло и поспешила ко входу в госпиталь.

Лейтенант смирился с судьбой. Он находился под плотной и непробиваемой опекой и защитой.

Женщины! Если бы в вашей власти было останавливать войны и сраженья, грядущие бури! Мужчины должны простить вам все на свете заранее, на сотни лет вперед!

***

– Наблюдаешь? – спросил капитан Романов брата. Он вернулся из рубки гиперсвязи, нес в руках запечатанный кодовый пакет.

Охранный киборг напрямую транслировал картину происходящего на терминал каюты.

– Да… Не думал. – Адмирал был небрит, с запущенной бородой. – Понимаешь, до недавнего времени, до проклятой дуэли, я мог бы заставить ее сесть на ближайший пассажирский лайнер…

Романов-старший попытался расстегнуть белоснежную рубаху под кителем. Душно.

– Она не простит тебя до конца своих дней.

– Да! Знаю хорошо эту упрямую породу!

– Все же от тебя в ней больше, чем от матери… – попытался успокоить его капитан броненосца.

– Чертова дуэль! Я вчера разговаривал с Циммерлингом. И похоже, он действительно не при делах – сидит у себя на «Атаульфе» в бронированной каюте. И носу не кажет.

– Ты по-прежнему рассчитываешь на него и… Ольгу?

– Альтернатива меня не устраивает! – ответил адмирал. – Черт возьми, Циммерлинг должен сам сделать предложение! И я… не посмею ему отказать!

– Но…

– Никаких но, распорядись, пожалуйста, насчет шаттла! – адмирал подошел к коммуникатору. – Второй ошибки в жизни я себе никогда не прощу!

– Скажу честно, я не считаю Циммерлинга достойным кандидатом. Во всей случившейся истории есть мутный осадок. – Капитан впервые в жизни осмелился перечить начальству, старшему родственнику, что непозволительно для кадрового офицера.

– Ты… ты… – адмирал, казалось, задыхался. Его лицо раскраснелось. Но он сдержался, сделал глубокий вдох и обычным тоном продолжил. – Это не твоя дочь! Мне без разницы, кто все подстроил, рептилоиды или кто еще. Или сейчас, или никогда! И ты мне поможешь!

Их разговор прервал дежурный офицер, внесший запакованный в плотный пакет терминал. На упаковке красовалась официальная гербовая печать имперской гиперпространственной трансляционной станции.

– Ваше превосходительство! Господин капитан! Второй пакет с кодом получен! – офицер отдал Олегу Романову пакет и остановился у входа в ожидании дальнейших распоряжений.

– Есть и другие новости. Фредерик может подождать. И будет повод убрать Ольгу с планеты. – Возразил Романов-младший, срывая печать с терминала и подключая его к экрану на стене.

– Что там еще могло стрястись? – угрюмо спросил адмирал.

– А-0! – он вскрыл пакет и вставил перфокарту в приемное устройство терминала. – Я это предчувствовал!

Экран мигнул синим, по нему поползли строчки символов из неизвестного алфавита. Они перемещались, складывались друг с другом, сцеплялись и через несколько секунд превратились в привычные буквы русского языка. Недовольный скоростью перевода, капитан начал читать машинный код:

«Капитану эскадренного броненосца „Александр Шестой“ О. Романову. Сверхсрочно! Секретно! Оперативное командование штаба Седьмого флота Священной Империи: Его Императорское Высочество (далее следует перечисления титулов и званий) Владимир Пятый подписал оборонительное соглашение с Советом Доменов Каганата цкаклов. Для совместной защиты владений от посягательств республиканской робократии. Планетная система Потёмки переходит под протекторат Домена. В настоящих условиях необходимо обеспечить скорейшую эвакуацию дипломатических служб и гражданского персонала силами экипажа броненосца. В конфликты не вступать, на провокации не поддаваться. Оружие применять исключительно для защиты гражданского персонала, консульских служб и самообороны. Подписано: Генерал-адмирал Е. А. Алексеев».

– Приплыли! – вырвалось у адмирала. – Теперь для Советов нет никакой альтернативы кроме войны!

– Но Потёмки никогда не входили в сферу интересов Республики!

– Всего лишь предлог и формальный повод. В Союзе с рептилоидами мы можем нанести им тяжкое поражение. И уничтожить причину Смуты! – как-то торжествующе проговорил адмирал.

– Неужели? Прошло так много лет! Что скажут другие государства, Конфедерация, галактическое Содружество!

– Подобное не забывается. А либеральная болтовня еще ни один конфликт предупредить не смогла!

– Теперь понятно, почему нас сюда отправили с некомплектом экипажа. Под эвакуацию.

– Только полный идиот при таком раскладе нападет на линейный корабль и броненосный крейсер. Нам нужен Фредерик. Думаю, он получит от командования подобные инструкции.

– Но «Варяг»? – переспросил капитан. – Думаешь, Советы уберутся восвояси?

– Они не смогут помешать. Ни нам, ни рептилоидам. На крейсере нет многочисленной боевой группы и недостаточно аэрокосмических истребителей. И все побоятся устраивать свару под прицелом орудий броненосца. Решено. Я к Фредерику, за тобой – план эвакуации! И пошли за Ольгой… да хоть штурмовиков!

– Мы в апогее орбиты. Катер доберется через несколько часов.

– Надо сменить эшелон. Для удобства сообщения с поверхностью и приема транспорта.

Адмирал испытывал необычайный подъем чувств. Все сентиментальности и переживания отходили на второй план. Он вновь чувствовал себя востребованным, нужным: наконец-то свершилось то, к чему он шел долгие годы, начиная с учебы в академии и заканчивая штабными командными играми. А дочь – она поймет! Не маленькая: ибо война не место для чувств и эмоций, тем более к классовому врагу.