Текст книги "Белая власть, казаки и крестьяне на Юге России. Противостояние и сотрудничество. 1918—1919"

Составленное белыми боевое расписание войск РККА к 1 (14) декабря 1918 г. включало уже знакомые нам части. На Камышинском направлении стояла Камышинская дивизия Антонюка.

6-й Камышинский полк – 4 [роты], 800 [штыков]

4-й Царицынский полк (три батальона) – 9 рот, 1800 штыков

97-й Саратовский полк – 9 рот

Интернациональный полк (австрийцы, мадьяры) – 3 роты, 500 штыков

3-й Балаковский [правильно Балашовский!] полк – 350 штыков

На Красноярском направлении:

1-й Камышинский полк⁴²⁷

По красным данным, к 15 декабря дивизия имела 4532 штыка, 5635 винтовок, 92 пулемета, 14 орудий, а также 910 сабель при 4 пулеметах⁴²⁸, существенно нарастив, по сравнению с октябрем, кавалерийский компонент и артиллерию.

Политком 2-й бригады докладывал комиссару дивизии 19 декабря 1918 г. о хорошем настроении в бездействовавших пока полках. В частях имелись коммунистические ячейки и контрольно-хозяйственные комитеты. 16 декабря были волнения в 4-м Царицынском полку из-за провокационных слухов об истреблении красноармейцев⁴²⁹. Солдаты бригады настроены против кадет «зло», но «ужасно ропщут» на отсутствие пополнений. 1-й батальон 97-го полка, стоявший в Ежовке, не захотел исполнять приказа. Бригадный комиссар прибыл на место и выяснил, что отказ – из-за малочисленности батальона, в котором осталось всего 100 штыков. Правда, сам комиссар главную причину усмотрел в «шептунах», каковых обещал «постараться» отдать под суд как провокаторов. Наконец, солдаты «ужасно жаждут» литературы – а ее нет⁴³⁰.

Политком 97-го полка 27 декабря 1918 г. докладывал о вполне приличной численности полка примерно в 700 штыков. Он получил сообщение об «очень подозрительном» поведении одного ротного командира. Начал следствие, очевидно негласное, получил предупреждение, что большинство офицеров (неясно, имеются в виду командиры или именно бывшие офицеры на командных должностях) настроены против комиссара и стоит держаться настороже. Комиссар предложил командиру полка, коммунисту, «избавиться» от нескольких [бывших] офицеров, которые служили рядовыми⁴³¹.

3 января 1919 г. политком 2-го Московского полка докладывал политкому дивизии о состоянии полка. Настроение оценивалось как удовлетворительное. Прошло то время, когда при слове «казаки» «красноармейцев охватывал ужас». Это произошло потому, что разлагающие элементы и местное пополнение, которое считало дисциплину «старым режимом», удалось нейтрализовать: кого-то обезоружить и арестовать, других разбить по разным ротам, что позволило сделать полк боеспособным. Сыграла роль и перемена командования. Приказы о наступлении встречались сочувственно. С жалованьем всегда задержки, и это вызывало недовольство. Отдел снабжения продуктов не присылал, местные ресурсы также исчерпаны, так что впереди маячило довольствование водой и мясом. В полку 26 коммунистов и 46 сочувствующих, которые «запустили щупальцы во все отделы» (характерная метафора, выдающая потребительское отношение коммунистов к полку). Проводились концерты и выступления, в том числе для крестьян⁴³². Согласно сведениям политотдела РВС Южфронта с 20 января по 15 февраля 1919 г., в 4-м Царицынском полку также имелся культурно-просветительский кружок⁴³³. Характерную благодарность-извинение полка жителям опубликовала советская газета: «От товарищей 1-го Камышинского стр. полка. Привет Вам, гр. села Гуселки. Позвольте Вас поблагодарить от лица всех товарищей нашего полка за точное исполнение приказаний. Товарищи! Мы сами сознаем, что эти приказания для Вас были тяжелы, но не забудьте, что те, которые борются за Вас на фронте, Ваши товарищи, Ваши, почти что, односельчане, хотят есть, но где же взять? Так вот так, Гусельцы, мы Вас благодарим за Ваше хорошее отношение к нам и неоставление нас в эти тяжелые дни. Надеемся, что и впредь Вы не оставите нас. Квартирмейстер [квартермистр] Попукалов»^.

Политком 97-го полка 15 января 1919 г. докладывал о страшной усталости красноармейцев. Скоро три месяца, как полк в боях, люди выбывали, а пополнения нет. В ротах осталось до 30 человек. Красноармейцы заявляли, что, если не дадут отдыха или настоящего пополнения, начнут убегать. Полк боевой, стойкий, поэтому на заявление, что уже невмоготу, надо обратить серьезное внимание. Еще одна беда – отсутствие почты. Красноармейцы не знали, что с семьями, не могли послать денег. В результате развилась игра в карты, набивались бешеные цены на продукты в деревнях, а семьи при этом, возможно, голодали⁴³⁵.

Доклад политкома 6-го Камышинского полка от 20 января рисовал развернутую картину жизни полка. Настроение хорошее, комсостав, за исключением нескольких лиц, ревностен и авторитетен. Ослушаний и самовольных отлучек не было. Население прифронтовой полосы относилось к красноармейцам удовлетворительно, а в целом настрой неопределенный – «измучила нас война»⁴³⁶.

3 февраля доклад в политотдел Особой группы Южфронта представил политком 4-го Царицынского полка. Дисциплина в полку удовлетворительная, телесных наказаний, злоупотреблений не замечалось. Организована полковая комячейка. Полком без боя занята Зензеватка и с боем – Каменный Брод. Жалованье должно было быть 20-го, а до сих пор не получено, что неблагоприятно влияло на боевой дух. Настроение красноармейцев оценивалось как благоприятное, жителей – враждебное. В Каменном Броде и Зензеватке при содействии политкомов полка избраны, то есть, читай – назначены, советы и другие организации⁴³⁷.

Наконец, политком Особого караульного советского Саратовского Интернационального батальона докладывал в политотдел Особой группы Южфронта 6 февраля о неважном настроении в батальоне,  – «интернационалисты» хотели на родину. Однако было распоряжение не отпускать, что влекло частые недоразумения с комсоставом. Красноармейцы-иностранцы также роптали из-за неполучения жалованья⁴³⁸.

Фронтовой политотдел имел такие данные за период 20 января – 15 февраля 1919 г.: в Камышинской дивизии организованы ячейки в некоторых полках, коммунистов в 6-м Камышинском – 13, во 2-м Московском – 30, 97-м Саратовском – 60, четыре ротные ячейки, в команде конных разведчиков организована ячейка в 25 человек⁴³⁹.

Между тем боевые действия продолжались. 26 декабря противник начал наступление на Камышинскую дивизию и оттеснил ее за линию Малая Ивановка – Попов – Ютаевский. Передовые части дивизии Старикова, три пеших и два конных полка, занимали Островскую, Пшеничкин, Нижние Коробки, Романов, Николаевское, Рыбинку. Для отвлечения сил противника с фронта 9-й армии на себя и с целью оказать помощь Коммунистической дивизии первой бригаде 29 декабря предписывалось наступление и занятие Тарасова, Пшеничкина, Витютнева, Верхних Коробков и Моисеева⁴⁴⁰.

Начальник штаба Южфронта телеграфировал командующему Камышинской группой: 12 января 10-я армия переходила в наступление на фронте Усть-Погожее – Малая Ивановка – Лозное с целью занять линию реки Иловля на участке Солодча – Ютаевский. На правом фланге наступала ударная группа Б.М. Думенко. Войскам Камышинской группы предписывалось на участке Ягодная (Таловка)  – Полунино – Балыклей энергично поддерживать наступление правого фланга 10-й армии выдвижением фронта Грязная – Семеновка, имея окончательной целью выход и закрепление на участке Зензеватка – Солодча⁴⁴¹.

18 января последовал приказ войскам Южного фронта, в котором констатировалось окружение войсками фронта противника с трех сторон и ставилась прежняя задача – разбить живую силу неприятеля и выйти на берег Дона. 10-й армии предписывалось во что бы то ни стало удержать Царицын, на который велись ожесточенные атаки донскими полками. Камышинской группе – «вести усиленные разведки и набеги на своем левом фланге на фронте Зензеватка – Солодча – Александровка с целью содействия северному участку 10-й армии и установления с ним боевой связи и быть вполне готовой к переходу к общему наступлению»⁴⁴². 21 января Камышинской группе предписывалось занять линию Даниловка – Зензеватка, 10-й армии продолжать удержание Царицына⁴⁴³.

На 25 января 1919 г. в дивизию входили 1, 2, 3-я (артиллерийская) бригады; полки: 1-й Камышинский, 2-й Московский, 4-й Царицынский, Камышинский конно-сводный полк Савилова, Конно-сводный полк Колесова, 6-й Камышинский, 97-й Саратовский, а также Интернациональный батальон, 1-й и 2-й артдивизионы⁴⁴⁴. Исчез 3-й Балашовский полк, расформированный за небоеспособностью. 2 февраля 1919 г. приказом Камышинской дивизии № 6 командиром кавалерийского полка дивизии назначался Дедаев, его помощником – Савилов. В состав полка включались: Царицынский кавалерийский дивизион и конно-сводный полк товарища Савилова. Все конные части Дедаеву предписывалось свести в четырехэскадронный полк по штатам от 26 апреля 1918 г.⁴⁴⁵

Представление о жизни специфической части Камышинской группы дает развернутый рапорт военкома Чрезвычайного заградительного боевого отряда № 6 Южфронта Тардина инспектору заградотрядов фронта от 19 февраля 1919 г. 14 декабря 1918 г. он был командирован организовать заградотряд № 6 при Камышинской стрелковой дивизии. 12 декабря туда же откомандировано 7 человек боевого взвода от штаба заградотрядов фронта. Сразу приступил к делу, продолжал военком: связался с комиссаром дивизии, камышинским комитетом партии, отпечатал воззвание, разослал по уезду агитаторов. 22–23 декабря через Камышин проезжал штабной чин и наметил еще ряд пунктов, в которых приказал сформировать отряды: Котово, Мокрая Ольховка, Таловка, Костарево, Барановка, Коростино, Николаевка и Кисловка.

«Не имея нравственных сил отказаться от работы именем революции», приступил к организации отрядов. Выслал в указанные пункты всех, кого смог, хотя сил под руками было мало. Комитет РКП также дать никого не сумел. Во всех пунктах отрядов создать не удалось, только взвод в Котово, отделение в Мокрой Ольховке, взвод в Кисловке, отряд в Николаевке. Никаких инструкций не было. По мандату автор являлся командиром одного отряда, а пришлось образовать несколько, не поставленных нигде на довольствие.

Камышинский отряд передали сначала начальнику формирования [отдела] местного военкомата, затем в штаб командующего Особой группой, а остальные отряды были предоставлены сами себе, им содействия не оказывали, отговариваясь незнанием приказа о сформировании таковых.

По расформировании Особой группы отряд опять передан в 1-ю Камышинскую дивизию. В нем три взвода пехоты и один пулеметный без пулеметов, винтовки на треть русские, на две трети Веттерли. Конная связь наличествовала, обмундированы бойцы «на две трети» при одной повозке, одной кухне и двух лошадях. Отряд проводил облавы на дезертиров и провокаторов. В Котово стоял взвод, из Камышина выслан взвод на Елшанку⁴⁴⁶. Работа для отряда находилась. Так, врид наштафронта Северо-Восточного Иванов 22 декабря 1918 г. (4 января 1919 г.) сообщал: «Мобилизованные, преимущественно саратовцы и астраханцы, чтобы уйти из строя, ранят себя в руку, для того же, чтобы не было ожога, перед выстрелом обвертывают руку мокрой тряпкой»⁴⁴⁷.

2 февраля командование Южным фронтом отмечало в приказе, что «будет огромным промахом и непростительным упущением, если части противника, находящиеся перед левым флангом 9-й армии, перед Камышинской группой и 10-й армией, уйдут, не будучи ликвидированы и наголову разбиты при создавшихся критических для них и чрезвычайно благоприятных для нас условиях»⁴⁴⁸. Из этого следует, что активность этих объединений вновь не устраивала штаб фронта. 5 февраля фронт констатировал, что противник продолжает удерживаться против 10-й армии и левого фланга Камышинской группы. Ей вновь предписывалось энергичное наступление с целью захвата Качалинской⁴⁴⁹. В первую неделю февраля 10-я армия заняла станцию Иловля, оказавшись впереди войск Камышинской группы⁴⁵⁰.

Упомянем одну нерядовую судьбу в красном руководстве. Если Косолапов, Антонюк, «товарищ Вадим» занимают скромные места в советской военной иерархии, то начальник штаба Камышинской дивизии Н.А. Зуев – весьма неординарная личность. Это тот самый мальчик-герой Русско-японской войны, который стал прообразом Васи Зуева в романе А.Н. Степанова «Порт-Артур». В 1917 г. он был капитаном Русской армии. Он служил у красных, с конца 1918 г. командовал артиллерийской бригадой Камышинской особой группы войск, занимал должность начальника штаба Камышинской (затем 35-й стрелковой) дивизии. Уже с Восточного фронта, 8 июня 1919 г., он получил месячный отпуск на родину, в Камышин, из отпуска не вернулся и был исключен из списков соединения. Исчезновение, для фигуры такого масштаба, интригующее. Тем более что в штабе дивизии сохранялось ядро офицеров-камышинцев. Согласно разысканиям краеведов, были люди, видевшие его в Камышине, занятом белыми, знали в эмиграции. Точка в сюжете не поставлена, возможно, перед нами вариант смены фронта или просто ухода с одной из сторон, сделанное крупной фигурой и довольно кружным путем⁴⁵¹. Согласно приказу № 10 по Камышинской дивизии от 10 января 1919 г., Зуев донес, что 3 января сдал должность начальника штаба вновь прибывшему Андрееву⁴⁵². Что особенно интересно, впоследствии Зуев – не просто активный белый офицер, но и многолетний белый боевик в Зарубежье, не раз нелегально ходивший в СССР. Сногсшибательный вираж судьбы Н.А. Зуева, однако, имеет свои аналоги. Согласно разведсводке Северо-Восточного фронта за 26 ноября (9 декабря), один из помощников начальника Коммунистической дивизии Сорокина матрос из хохлов слободы Даниловки Дунаев оказался казаком станицы Чирской Панкратовым. Он хотел написать белым подробно расположение большевистских частей, но был выдан командиром 1-го Коммунистического полка офицером Васильевским и расстрелян⁴⁵³. Вообще, «розыск изменников» в прессе выступал просто постоянной рубрикой. Так, за комполка 4-го Царицынского просил знающих сообщить ему или властям местонахождение самовольно отлучившихся из полка Петра Моргунова, жителя Саратова, командира 2-й роты, и Ильи Белоусова, командира 3-й роты⁴⁵⁴. Так же разыскивались: один из 2-й роты, двое из команды конных разведчиков⁴⁵⁵. Камышинский запасный Революционный полк разыскивал: 4 – 4-й роты, 6 – 7-й роты, 7 – 8-й роты, 4 – команды выздоравливающих⁴⁵⁶. И вновь: 6 – 4-й роты, 5 – 6-й роты, 25 – команды выздоравливающих. При этом в 6-й роте из пяти дезертиров четверо – борисоглебские, по одному из самых «кулацких» волостей – Мучкапской, Шапкинской, Козловской⁴⁵⁷.

Временный революционный военно-полевой трибунал Особой Камышинской группы осудил за разные преступления 5, 7, 8 и 12 февраля 12 человек к расстрелу с неисполнением приговора; всех вразбивку отправили на передовые позиции под личную расписку, что в случае повторения проступка подлежат расстрелу на месте. Интересно, что 13-го того же месяца был судим камышинский военком Вайнер за отпуск за взятку в 48 000 из тюрьмы и расстрел двоих во время эвакуации. Военкома оправдали: деньги оказались внесены в кассу, а расстреляла ЧК с объявлением в «Известиях» 27.11.1918 № 122⁴⁵⁸.

Камышинская дивизия осенью – зимой 1918–1919 гг. имела в своем составе 1-й и 2-й Иловлинские, 1-й и 6-й Камышинские, 2-й Московский, 3-й Балашовский, 4-й Царицынский, 97-й Саратовский полки, Интернациональный батальон (видимо, он часто именовался казачьими сводками «коммунистическим полком»), два дивизиона артиллерии, около двух конных полков, отдельные добровольческие отряды, постепенно интегрировавшиеся в регулярные части. Полки имели несколько разное происхождение и разную судьбу. Иловлинские полки из уроженцев компактного сравнительно богатого района более или менее сражались против казачьего противника, однако под воздействием агитации дали один полк перешедшим на сторону противника, а другой дезорганизованным и разошедшимся по селам. Лишь часть его красные смогли удержать в строю. Балашовский полк из уроженцев своего уезда был наименее стойким и кончил расформированием. Близкий дом и недовольство там большевистской продовольственной политикой не позволили полку стать стойкой красной частью. Приведем несколько штрихов его существования. Полк претерпел несколько разгромных поражений, сильное дезертирство (для многих солдат дом был рядом). Например, 47 человек из 5-й и 6-й рот числились в самовольных отлучках согласно приказу полку № 180 от 4 декабря 1918 г.⁴⁵⁹ В начале декабря он был расформирован как ненадежный. Мы видели, что полку едва не выпала доля сменить фронт. Личный состав расформированного полка был раскассирован по другим частям. Какой-то костяк, возможно, остался. Приказ 1-й Камышинской бригаде № 16 23 декабря (Мокрая Ольховка) сообщал о прикомандировании 97 прибывших красноармейцев 3-го Балашовского полка к штабригу с целью сформировать из них комендантскую роту⁴⁶⁰. Для полной ликвидации полка, стоявшего в станице Александро-Невской, назначался батальонный командир полка Григорий Григоров (приказ по Камышинской дивизии № 11 11 января 1919 г. приказ по 3-му Балашовскому полку № 203 27 января 1919 г.)⁴⁶¹.

В 1-м Камышинском и в меньшей степени в 6-м существовали добровольческие ядра из местных красногвардейских отрядов. Полки терпели поражения и одерживали победы, бывали дезорганизованы, но в целом несли службу и не развалились. Формировавшийся на ходу и пущенный в бой в ноябре 1918 г. в пригородах Камышина 4-й Царицынский полк нельзя назвать отличным, но он также службу нес и катастрофическим разгромам не подвергался. Наиболее дисциплинированными и стойкими показали себя полки, прибывшие извне и не имевшие местного партизанского шлейфа. Это 97-й Саратовский и 2-й Московский. В дальнейшем изложении мы не раз коснемся боевой деятельности всех этих красных полков, сражавшихся главным образом или исключительно против саратовских частей.

На фоне становления красного Южного фронта Камышинская дивизия держала протяженный участок на стыке 9-й и 10-й армий, ярких успехов не имела, но смогла вырасти в относительно устойчивое соединение из местных краногвардейских и партизанских отрядов.

Ноябрьский кризис Южного фронта РККА и переход иловлинцев

В ноябре на фронте появились наконец саратовские части.

И.А. Поляков, начальник штаба Донской армии, писал о сдаче в августе 1918 г. войскам А.П. Фицхелаурова последовательно двух полков из саратовских уроженцев. Это натолкнуло генерала на мысль создать бригаду из саратовских крестьян. Затем не раз будут повторены сведения о бригаде из саратовских крестьян, которая хорошо сражалась, но так и не выросла в корпус. Это утверждение имеет источником фразу из воспоминаний П.Н. Краснова. Таким образом, создается впечатление, что эту бригаду составили те самые два перешедших летом полка.

Однако в действительности появление саратовских частей под своим командованием относится к осени 1918-го и связано с ноябрьским кризисом на Южном фронте. Кризис сорвал начатое 3 ноября наступление. События на камышинском участке развивались следующим образом.

В первых числах ноября перегруппировка частей шла нормально, но из района полков Вольской дивизии к 5 ноября стали поступать сведения, что настроение в частях дивизии вряд ли позволит выполнить боевую задачу. Три полка Вольской дивизии сосредоточились в районе Лозное, которое донцы к 3 ноября оставили, отойдя к реке Иловля. Приказ Ворошилова 6 ноября с угрозами в адрес начдива Вольской действия не возымел. 1-й Астраханский, 1-й и 2-й Балаковские стрелковые полки, бросив позиции, сосредоточились в районе Лозное, решив идти далее на Дубовку⁴⁶². Вольская дивизия оказалась «разложена и дезорганизует соседние части». Ее разоружили уже на левом берегу Волги, куда бунтовавшие полки самовольно переправились, 61 человек был расстрелян⁴⁶³. Ревтрибунал 1 ноября 1918 г. обвинил в дезертирстве и оказании вооруженного сопротивления еще 24 красноармейцев, 1-го и 2-го Балаковских полков Вольской дивизии. Некоего Римаренко Григория, симулировавшего умопомешательство, подвергли тщательной экспертизе – любопытная гримаса революционного правосудия. О расстреле 24-х сообщил «Солдат революции», газета 10-й армии⁴⁶⁴.

Мятеж Вольской дивизии коснулся и Камышинской дивизии, которую, собственно, и должны были усилить вольцы, отразился на 23-й стрелковой (1 – я Усть-Медведицкая Ф.К Миронова) и знаменовал собой кризис на Камышинском участке фронта.

1-я Камышинская дивизия «разложена вследствие нераспорядительности начдива Косолапова. Некоторые части отказались наступать, угрожая командному составу». 1-й Камышинский и 1 – й Иловлинский полки ушли с позиций, мотивируя отсутствием белья. 2-й Иловлинский имел отличие во время наступления, стойко держался. Дивизия была плохо снабжена, не имела артиллерии, не хватало винтовок⁴⁶⁵. Вскоре выяснилось, что 2-й Иловлинский полк перешел на сторону противника, а частично был арестован⁴⁶⁶.

9-ю армию спасали кадровыми интервенциями коммунистов в штабы. Политотдел работал еще слабо. Киквидзе выгонял посылаемых к нему комиссаров. «Масса красноармейская, предоставленная самой себе, при каждом нажиме казаков бежит и тем предает дивизию Миронова, которая является единственно надежной у нас на фронте. […] Положение нашего фронта изменяется ежедневно, например: на 11 ноября было назначено наступление на линии Балашов – Поворино, но это наступление кончилось кавардаком. Киквидзе было приказано демонстрировать, дабы отвлечь казаков на его фронте, но он почему-то продемонстрировал по своим: выпустил 40 пулеметных лент (причина такого явления выясняется). Произошло замешательство частей, бросились отступать на Балашов, мы все получили приказание эвакуироваться. Эвакуация происходила 12–14 ноября. Но сейчас положение фронта и тыла восстановлено»⁴⁶⁷. В 1-й Усть-Медведицкой дивизии Ф.К Миронова также было неблагополучно. 11 ноября дивизия получила приказ о наступлении в ознаменование годовщины революции. Однако некоторые части пришли в «шаткое состояние духа». 2-й полк устроил митинги, и, несмотря на все разъяснения, на фронт выходить отказался. Митинги начались и в 1-м полку, в частности в 6-й его роте. Красноармейцы говорили об усталости, раздетости, нежелании более продолжать борьбу. После попытки наступления 12 ноября дивизия вернулась в Рудню, на хорошо оборудованные позиции. В это время «как раз», как с облегчением записано в дневнике военных действий дивизии, приехал революционный военный трибунал со специальной задачей объяснить личному составу цели борьбы и «вообще вразумить их от тех дурных идей, которые занесли в их ряды вновь прибывшее пополнение». В этот день телеграфное сообщение Балашова с Камышином оказалось прервано. Камышинская же группа дала следующие неутешительные сведения. 2 ноября начался мятеж в Вольской дивизии, который затронул и Камышинскую дивизию Косолапова. 2-й Иловлинский полк убил командира и комиссара полка, а также комбата второго батальона и перешел на сторону противника. В этот момент белые наступали на Балашовский полк, который был окружен, и около двух его батальонов сдались в плен, «которых кадеты раздели догола и изрубили». Вслед за этим самовольно снялся с фронта 1-й Иловлинский полк, который встал в Таловке, в тылу красных частей, отступавших к Таловке и Коростино. Из контекста можно сделать вывод, что нахождение не подчинявшегося приказам полка в тылу рассматривалось как угроза. Таким образом, от Саломатино до ст. Лог образовался прорыв, «который противник весь ограбил». Мироновская дивизия констатировала, что выслать по требованию армии 500 человек с артиллерией Косолапову невозможно, так как в дивизии второй день митинги, и «постоянный кулак надежных людей необходим и нам»⁴⁶⁸.

Утром 12 ноября Усть-Медведицкая дивизия с броневиками перешла в наступление, но была отброшена. Перебежчики сообщали, что красные устроили митинг, на котором предложено поднять руку – кто хочет наступать на казаков? Никто руки не поднял. Раздавались крики: «Или сдаваться, или разбегаться»⁴⁶⁹.

На балашовском участке фронта 8 ноября взбунтовался 2-й Тамбовский полк. Только что мобилизованные сразу попали на позицию и воспротивились приказу перейти в другое село, ссылаясь на плохие одежду и вооружение. Полк частично разбежался, остальные были разоружены, перевезены в Балашов, а затем в Тамбов, где 13 ноября был расстрелян солдат-зачинщик Объедков. Председатель военно-полевого трибунала 9-й армии рассуждал на этом и других примерах о характере и результативности революционной кары⁴⁷⁰.

Снова перейти в наступление Южный фронт смог через три недели, 23 ноября.

Директивой Главного командования № 381 от 7 ноября 1918 г. была образована Камышинская группа (Особая группа Косолапова)⁴⁷¹. 8 ноября последовал приказ армиям Южфронта о восстановлении утраченного в результате неуспешного наступления положения. В нем Камышинской группе предписывалось, совместно с другими соединениями, начать наступление утром 11 ноября с задачей очистить от противника весь район восточнее линии р. Медведицы до станции Ореховка, далее линия Нижний Коробков – Попков – р. Ольховка и р. Иловля. Командующий группой Косолапов подчинялся непосредственно комфронтом. В состав объединения входили Камышинская и Вольская дивизии, 38-й Симоновский и 2-й Московский пехотные полки⁴⁷².

Однако стремительное развитие кризиса в войсках группы создало новую ситуацию. В ее центре – переход к белым 2-го Иловлинского полка Камышинской дивизии. Он вместе с 1-м Иловлинским полком образовывал Иловлинскую бригаду этой дивизии.

Рассмотрим кратко историю фронтовой жизни этой бригады, сформированной из жителей сел одноименного края.

В начале сентября 1918 г. на участке Саломатино – Сол одна красные части взяли Тишанку и двинулись на хутор Чернушкин. Взяли хутор Романов, но затем отошли под Рыбинку. На Ольховском направлении мобилизованные части 1-го Иловлинского полка после занятия Разуваева подняли мятеж в двух ротах, покушались на жизнь комсостава; требовали не идти за границу к казакам. 9 сентября в 20:00 бунтовавшие подразделения были разоружены, виновники преданы военно-полевому товарищескому суду. В разоружении участвовали части 6-го полка, добровольческая рота и Кепинская казачья сотня. Командира этой сотни Блинова восставшие хотели убить за призыв к наступлению. Это тот самый Блинов – «донской Чапаев» и будущий командир конного соединения. После инцидента настроение оценивалось как хорошее: показали, что советская власть – это власть, а не тряпка⁴⁷³.

Комполка-6 телеграфировал Подвойскому, военруку Сытину: две иловлинские роты расформированы по частям. 8 сентября 6-й полк взял Романов, но 9-го едва выбрался там из окружения. В распоряжении комполка-6 состояли также 1-й Иловлинский полк, две сотни казаков, две сотни кавалеристов, 18 пулеметов. Неприятель имел несколько конных полков с артиллерией⁴⁷⁴.

В сентябре командующий Камышинским фронтом предписывал начальнику Усть-Погожинского участка Ефимову немедленно занять Малую Ивановку с угрозой привлечь к ответственности весь комсостав в случае невыполнения приказа. Отказывавшихся наступать следовало разоружать и представлять в штаб фронта, в частности, немедленно представить в штаб тех, кто подписал резолюцию об отказе идти в наступление: командиров 2, 8, 9-й рот и др., всего 9 фамилий⁴⁷⁵. Отказавшихся наступать солдат следовало переписать и оставить в Каменном Броде, с объявлением их изменниками революции⁴⁷⁶.

По показанию раненого красногвардейца 1-го Иловлинского полка, к 24 сентября (7 октября) 1918 г. на Иловлинском фронте стояли три полка – 1-й и 2-й Иловлинские и 5-й Коммунистический (видимо, Интернациональный?), и три конных отряда – Блинова и Колесова человек по 150 и Колпакова численностью около полка. В 1-м Иловлинском – 11 пеших рот по 130 человек. 2-й Иловлинский располагался на самом правом фланге красного расположения⁴⁷⁷.

Белая сводка к 12:00 27 сентября (10 октября) 1918 г. увидела на Иловлинском фронте Иловлинскую бригаду в два пеших полка и Солодчинский пеший полк. Состав – насильно мобилизованные саратовские крестьяне. Полки имели по три батальона, по три роты в каждом. При полку 12 кольтов. Выборное начало упразднено⁴⁷⁸.

Начальник контрразведки на Ольховско-Илюшевском участке⁴⁷⁹, то есть Иловлинской бригады, докладывал начдиву Камышинской о действиях его команды с 18 сентября по 26 октября.

1. Принимались меры по пресечению контрреволюционной агитации в районе формирования войск слободы Ольховки, а также в 1 – м и 2-м Иловлинском полках, где и был открыт контрреволюционный заговор. Вследствие чего разоружено несколько рот и произведена чистка.

2. При занятии войсками пределов Донской области «производилась и производится усиленная работа по установлению советской власти» и вылавливание контрреволюционных элементов. В результате восстановлены советы в слободе Арчадино-Чернушенской с хуторами, слободе Самсоновской, станице Туровской, хуторах Разуваев, Киреев, Ново-Ольхов-ский (станицы Малодельской), Кудряшов и др.

3. Заведено 35 дел по привлечению виновных, из коих 32 окончено.

4. Имущество, подлежащее конфискации, взято на опись в Донской области у 5, в Саратовской губернии у 4 домохозяев.

5. Отправлено контрреволюционеров и саботажников в комиссию по борьбе в Балыклей, Дубовку и прифронтовой полевой суд 50 человек.

6. Находятся в донских пределах под надзором 42 человека Саратовской губернии.

7. Функции контрразведки сводятся к следующему: гражданские лица препровождаются в комиссии по борьбе в Балыклей и Дубовку, военные – в прифронтовой военно-полевой суд.

8. Порядок работы при 1-ми 2-м Иловлинском полках таков: организован «отдел шпионажа»; в воинские части «посылаю людей по мере надобности якобы для пополнения роты, которые следят за течением в роте, по населениям также пускаю в ход шпионаж»⁴⁸⁰.

Следующий рукописный недатированный доклад (следующий документ в деле датирован 10 ноября, по смыслу – до перехода иловлинцев, то есть не позднее начала ноября) продолжал тему. По фронту 2-го Иловлинского полка все обстояло благополучно, комсостав и красноармейцы «действуют великолепно», саботаж ушел, «хотя должен сказать, что все-таки он есть со стороны кулацкого элемента, но я все-таки надеюсь, что выдерну их путем шпионажа, затем прошу обратить особое внимание на 1-й Иловлинский полк, так как там есть и красноармейцы, да и командный состав то есть не совсем некоторый надежный, что и посылаю Вам дознание»⁴⁸¹. Начальник контрразведки просил у начдива санкцию на вывоз из донских пределов хлеба и других продуктов «у тех саботажников, каковые ушли с кадетами»⁴⁸².