Текст книги "Белая власть, казаки и крестьяне на Юге России. Противостояние и сотрудничество. 1918—1919"

В местной малой войне революционные меньшинства чувствовали поддержку городской советской власти, без которой они были бы принципиально слабее. Города помогали оружием, давали общие ориентировки, востребовали эти отряды в помощь себе. Довольно быстро, при поддержке революционного Камышина, стали возникать более или менее организованные вооруженные отряды Красной гвардии. Они превращались в инструмент подавления «контрреволюции» в своей округе, устанавливали связи между собой, превращались в воинские части РККА. Им противостояли те условные кулаки, в которых нелегко через сто лет распознать лица и социальные физиономии. Заметно расслоение деревни, причем не столько по землепользованию, сколько по наличию хлеба. При этом бедняцкая часть немногочисленна. В случаях открытой конфронтации большинство села в образе угрожающей толпы оказывалось против бедняков. Однако этот ресурс большевики смогли мобилизовать и с его помощью все-таки удерживать ситуацию под контролем, применяя бесконечные безжалостные перетряхивания, аресты и шантаж. При этом оперативности и решительности большевиков можно только позавидовать. Большинство же деревни, очевидно тяготясь комбедами, старалось бороться с ними в конформистском крестьянском режиме.

Казаки выступали в качестве союзников зажиточной части деревни. В описываемых ситуациях приглашаемые соседи-казаки несут на себе известный налет наемничества.

Таким образом, на территории Камышинского, а также Царицынского, Аткарского уездов мы всюду наблюдаем раннее начало внутридеревенского противостояния, которое встраивалось в «большую» войну и питало ее.

Дон и Саратовская губерния

Пореволюционная жизнь Дона не могла не отличаться от прежнего довоенного и дореволюционного уклада. Казачий Дон воевал за свою территорию, исторические права, с опаской относился к «старому режиму». Ежедневная сводка штаба ВВД за 23 июня (6 июля) сообщала, что слухи о манифесте великого князя Михаила Александровича могут вызвать на севере Дона гибельные последствия¹⁵⁷. Сводка за 26 июня (9 июля) сообщала о твердом настроении освобожденных станиц Усть-Медведицкого округа. Казаки сражались под флагом воссоздания единой Российской демократической республики. Неблагоприятное впечатление на казаков произвело объявление в газете «Донской край» о панихиде по павшим «за веру, Царя и Отечество». Для казаков это повод обвинить все офицерство в стремлении реставрировать самодержавие. Самим офицерам путь в казачью армию и тем более в казачье сословие открывался с большим разбором¹⁵⁸.

Усть-Медведицкий окружной съезд обратился с горячим воззванием к крестьянам опомниться и сложить оружие, обещая, что казачество простит раскаявшихся¹⁵⁹. Последний пассаж вряд ли мог особенно воодушевить донских крестьян.

Зарисовку летних настроений 1918 г. дает войсковая сводка за 16 (29) июля. В Ермаковской настроение казаков хорошее. Разногласия вызывали земельный вопрос и неказаки-начальники, которых в полку большинство. Казаки говорили: «В германской войне командовали нами немцы, а в этой войне с хохлами командуют нами хохлы». По мнению казаков, землю у помещиков следовало отобрать. К крестьянам относились «удовлетворительно», притом что крестьяне к казакам – явно враждебно. К немцам – хорошо, говоря, однако, что драться и с ними придется¹⁶⁰.

Усть-Медведицкий осведомительный отдел сообщал, что совдеп хутора Фролова из-за прекращения притока денег из Царицына потерял всякий авторитет. В хуторе красный гарнизон в 200 человек при 5–6 пулеметах. Начальник – казак станицы Клетской из вольноопределяющихся Шамов, применявший массовые расстрелы. Насильно мобилизованные жители 17–50 лет отправлены на фронт¹⁶¹. Шамов станет одним из красных командиров импровизированного еще летне-осеннего фронта.

Пленных красноармейцев более мобильный казачий противник захватывал в больших количествах. Дон был беден мануфактурой, поэтому пленных нещадно раздевали и массово отправляли на работы. Советские газеты сообщали: «Кадеты наших пленных раздевают догола, порют и отправляют в шахты»¹⁶². Красноармеец, попавший в плен к казакам 16 декабря, бежать смог в ночь на 14 января. По его словам, пленных прежде всего грабят, потом бьют и отправляют в шахты. Казаки интересовались красными порядками: стариков интересовали вопросы веры (правда ли, что за икону берут 20 рублей, а не платишь – выбрасывают?), многих – коммуна¹⁶³.

В изменчивых условиях и при огромном напряжении сил донские полки завершали освобождение Усть-Медведицкого и Хоперского округов и вставали лицом к лицу уже не со своими только иногородними, но и с соседними губерниями, с «Россией». При этом на северную границу Области вышли не местные полки, а переброшенный с юга отряд генерала А.П. Фицхелаурова из полков Донецкого округа. Начальником штаба этого отряда был полковник В.К Манакин. Так для него открылось саратовское поле деятельности (его биографический очерк см. приложение 2).

В.К Манакин был участником Степного похода. Вместе с полковником Ляховым командировался в Багаевскую Черкасского округа для организационной работы в апреле 1918 г.¹⁶⁴ 1 (14) апреля восставшие казаки заняли Новочеркасск, но неуверенное настроение и политиканство заставили уже 4(17) апреля его весьма неорганизованно оставить. Вечером 2(15) апреля в город прибыли представители походного атамана те же полковники (!) Ляхов и Манакин. Увидев, что восстание уже началось без них, не стали мешать вождям, хотя и видели начавшуюся борьбу за власть¹⁶⁵. 20 апреля (3 мая) 1918 г. генерал Семенов донес походному атаману о вхождении Добровольческой армии в пределы Дона и занятии Донским партизанским полком Мечетинской. В штаб А.П. Деникина был послан полковник Манакин¹⁶⁶.

Таким образом, этот штаб-офицер имел свежий опыт общения и с восставшими казаками, и со штабом Добровольческой армии. Затем последовала штабная работа в донских отрядах.

Проследим взаимодействие донских штабов с саратовским населением и участие саратовских добровольцев в борьбе Донцов.

Приказ войскам Усть-Медведицкого района (УМР) № 25 19 июля (1 августа) объявлял о разгроме «мироновских банд», которые бегут на саратовскую Елань. В 9 дней весь округ очищен от красных. Благодарность объявлялась Татаркину, Старикову, Голубинцеву. После освобождения станиц последовали разворачивания частей. Генерал-майору Татаркину предстояло развернуть Куртлакский сводный полк в Куртлакский пеший полк с конным дивизионом и по мере прибытия пополнений начать формирование 17-го конного полка. Есаулу Сутулову предписывалось принимать мобилизованных Сергиевской, Малодельской, Раздорской станиц, обращая на развертывание Куртлакского пешего и 17-го конного полков. Он же становился начальником гарнизона Михайловки. Отдельные отряды включались в состав полков, воспитанники средних учебных заведений распускались по домам. Есаул Алексеев, по роспуску учеников, должен был развернуть свой отряд в 12-й пеший полк. Из мобилизованных Етеревской, Березовской, Островской, Самсоновской и Туровской станиц надлежало формировать 18-й конный полк¹⁶⁷.

Приказ по конной бригаде полковника Губарева 21 июля (3 августа) констатировал, что красные, перейдя границу, окапываются. Миронов мобилизует саратовские слободы: Журавку, Терсу, Елань и др. Пленные показывали, что в Елани до 8000 пехоты и 16–20 орудий. По сведениям жителей, «население настроено против красных банд»¹⁶⁸. Сводка за 30 июля (12 августа) 1918 г. подтверждала: на Еланском направлении «отношение жителей к красным почти враждебное»; происходили массовые расстрелы¹⁶⁹.

Генерал Голубинцев уже 28 июля запрашивал командование, как быть с крестьянскими добровольцами – вливать в казачьи части или формировать отдельно? А.П. Фицхелауров к 30 июля имел до 400 перебежчиков при 9 офицерах, и он предлагал создать из них полк. Согласно Ю.Д. Гражданову, именно эта идея понравилась П.Н. Краснову, который перевел ее в политическую плоскость¹⁷⁰.

Красные старались мобилизовать приграничное население в свои ряды. Казачья сводка обнаружила днем 2(15) августа 1918 г. в районе Солодча – Александровка около 400 мобилизованных и вооруженных красными крестьян, отряд имел и пулеметы¹⁷¹.

4-му конному отряду Голубинцева надлежало (приказ 25 июля (7 августа)) организовать охрану границы УМО и Саратовской губернии: разъездами ходить до Иловли на фронте Рыбинское – Трудовка, «входя в связь с населением, уничтожая Советскую власть и искореняя всех болыневистких главарей, но отнюдь не обижая мирного населения и объясняя ему, что казаки идут вперед для прикрытия своих земель и для освобождения своих братьев трудовых крестьян от рабства и грабежа, навязанного всякими проходимцами под маской защитников прав трудового народа»¹⁷².

К 26 июля (8 августа) в районе Лопуховки анархия (события были описаны нами ранее), «ждут прихода казаков с нетерпением». По слухам, Миронов направился в Камышин и, вследствие бегства солдат из его отрядов, сводит их все в один в Елани. Отношение к нему населения враждебное. «Ореховские и Даниловская роты спешно разбегаются»¹⁷³.

Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 30 27 июля (9 августа) за подписями командующего войсками Фицхелаурова и его начальника штаба полковника Манакина дает развернутые рассуждения о границе и соседях. Войска вышли на границу Саратовской губернии. Могли бы ее не переходить, если бы красные не переходили нашу границу. Но они, наоборот, накапливаются для нового вторжения. Выхода два: или всю жизнь стеречь границу, или разбить красных. Не против русского народа идут казаки, а против разбойников и грабителей, его обманувших. Пусть саратовские крестьяне тоже восстают как казаки – получат от них помощь. Когда же на границах Области не останется ни одного красного, казаки вернутся домой к мирному труду. «Наши уже перешли границу Саратовской губернии и были встречены крестьянами со слезами радости». Крестьяне сел Красный Яр и Рудня уже подняли восстание и просят помощи против красных, которые расстреливают трудовой народ за то, что он не позволяет себя грабить¹⁷⁴.

По словам хорунжего Секачева, поднимавшего восстание в станице Александровской Астраханского войска, настроение жителей Царицынского и Камышинского уездов антибольшевистское. Красные насильственно мобилизуют и грабят, «подавляя непокорных карательными отрядами». На станции Иловля у них большие склады оружия и боеприпасов (27 июля (9 августа)).

9 августа 1918 г. о лояльности ВВД и готовности к самомобилизации заявила «делегация нескольких сел Саратовской губернии в штабе командующего казачьими войсками Усть-Медведицкого района полковника Фицхелаурова, в надежде найти предлог для получения от донцов оружия и патронов». Эти настроения подогревались реквизициями продуктов Красной гвардией, которые прошли здесь уже в мае¹⁷⁵. В этой делегации мы вправе узнать представителей Рудни, Рыбинки и, возможно, ближайших сел.

В Качалинской и Иловлинской красные мобилизовали казаков переписей 1912–1918 гг. Жители станиц настроены к красным враждебно и готовы признать Войсковое правительство. «В станицу Островскую прибыли делегаты от крестьян узнать, правда ли, что казаки идут войной против них. В некоторых селах Камышинского уезда восставшее население разбило красную гвардию». Тот же сюжет с выходом на границу разыгрывался и по соседству, западнее Волги. По словам бежавшего из Балашова казака, жители пограничных слобод Саратовской губернии «хотя относятся к казакам недоброжелательно, но сражаться с ними не намерены»¹⁷⁶.

Конная бригада Губарева 1 (14) августа была направлена в Лозное и далее к Волге севернее Дубовки, дабы отрезать Царицын от России. Разъезды этой бригады в Большой Ивановке были встречены сочувственно. К командиру 7-го конного полка прибыла делегация казаков-астраханцев с просьбой помочь офицерами и вооружением. Доложив об этом, Манакин уже 3(16) августа пишет начальнику штаба армии об установлении близкой связи с астраханцами. Ближайшая сотня формировалась севернее Дубовки. Полковник запрашивал, не найдет ли возможным Войсковое правительство прислать в штаб представителя, чтобы не потерять времени в координации с астраханцами¹⁷⁷.

Отреагировали и красные. Троцкий и Бонч-Бруевич около 15 августа 1918 г. отправили телеграмму по многим адресам: в Балашов – Н.И. Подвойскому, Поворино – военкому Чернавину, Сталину, Минину, саратовскому губвоенкому, военкому ТуркВО Кафиеву, в Тамбов и Воронеж. «…Противник из района ст. Липки Арчеда продвинулся востоку распространяясь вверх реки Иловля производя там мобилизацию». Последнее неверно, но характерно. Подвойский снимал с работы в Москве высшую инспекцию и переводил в Балашов для организации работ по обороне. Он должен был организовать оборону железной дороги Балашов – Камышин. Саратовскому, Тамбовскому, Воронежскому губкомиссариатам предписывалось выделить в Балашов Подвойскому возможно большее количество организованных частей с целью создания Балашовского и Камышинского участков, Подвойскому же принять меры «против возможного распространения противника из Донской области направлении Тамбов – Пенза – Саратов»¹⁷⁸. Советское руководство вполне разумно боялось объединения организованных донских сил и большого антибольшевистского потенциала соседних губерний.

Донские сводки в эти августовские дни рисуют картину самого благожелательного отношения саратовских крестьян к казакам. Подтверждалось недовольство населения Саратовской губернии большевиками. Мобилизация успеха не имела. Сведения о силах Миронова были крайне противоречивы, но они в любом случае незначительны (3 (16) августа)¹⁷⁹.

Стариков докладывал Фицхелаурову 4(17) августа 1918 г.: все население готово встать на нашу сторону, но нет оружия. 1-й полк прибыл и вооружается¹⁸⁰. Вероятно, этим первым полком был начатый формированием полк саратовских добровольцев, о чем пойдет речь далее. В следующем сообщении тем же днем Стариков продолжал: «При нашем продвижении к Волге крестьянское население относится к нам восторженно, помогает в борьбе с красными, особенно солдаты фронтовики». В Царицыне голод. Береговые артели рабочих не дали солдат 1896–1897 гг., требуя выдачи всем оружия. Якобы они захватили погруженное на баржи оружие и поставили баржи посреди Волги на якорях¹⁸¹.

Командир 1-го конного отряда генерал Татаркин утром 5 (18) августа 1918 г. послал делегацию Чернушенской волости к мирным жителям Ольховки и Каменного Брода с предложением самим разоружить красную гвардию. Однако по приказанию комиссара делегация была арестована и под угрозой расстрела за какие-либо переговоры с мирными жителями прогнана обратно в слободу Чернушенскую. «Но население уже нас знает и ждет как освободителей». Красная гвардия в Ольховке и Каменном Броде из-под штыка тащила жителей в свои ряды наступать на Дон. В Ольховке красной гвардии 2 сотни, в Каменном Броде около сотни. Мобилизованных не вооружали, так как фронтовики грозили перебить Красную гвардию, а с казаками договориться мирным путем. Полковник Стариков и 2-й конный полк отряда Татаркина заняли Царицынский уезд. Ольховку, Каменный Брод, Захаровну также было необходимо взять¹⁸².

Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 31 от 6 (19) августа 1918 г., за подписями Фицхелаурова и Манакина, представляет собой, как и другие их приказы этого периода, целое эссе. Просто приказывать было невозможно, нужно было объяснять и растолковывать казакам действия за пределами донской территории. Атаман приказал начать наступление на Камышин и железную дорогу Балашов – Камышин. В то же время на усиление войск генерала КК Мамантова против Царицына из войск УМР выделялся отряд полковника Антонова – 13-й, 14-й пешие, 7-й конный полки, 16-я батарея, и из отряда полковника Старикова – 11-й пеший полк и 2-я тяжелая батарея. Мы все свыклись с мыслью, что Царицын надо взять. А теперь получены сведения о движении по железной дороге Балашов – Камышин латышей, матросов и Красной гвардии. В ближайших уездах Воронежской и Саратовской губерний комиссары проводят мобилизацию, пугают население тем, что казаки режут и грабят. Но народ русский уже понял обман. Население этих уездов не только не согласилось на мобилизацию, но восстало. Не имея оружия, восставшие были «зверски подавлены наемной ратью». Об этом много сообщений от крестьян, бежавших из приграничных сел с просьбой о помощи. Наемные же войска вновь угрожают границам Области. Миронов собрал одураченных и вторгся в Область, занял слободу Ореховку.

Только дав братьям-крестьянам соседних уездов возможность сбросить большевистскую власть, мы обеспечим границы Области. Потому-то атаман и приказал овладеть Камышином и железной дорогой.

Русский народ с нами. Мы помогаем ему сбросить иго, «и не надо нам для этого идти слишком далеко», освобожденное крестьянство возьмет в руки оружие, и «волна народного восстания покатится по России сама собой», соединится с Уфимскими, Пермскими, Самарскими, Симбирскими. А им помогают казаки Туркестана и Сибири. Атаман пишет, что Царицын удержать труднее, чем взять. Для этого и нужен Камышин¹⁸³.

7 (20) августа в штаб войск района явились крестьяне – представители Малой Ивановки, Лозного и Балыклея, выразили благодарность Донскому войску от лица избравших их саратовцев. Просили оружие и патроны, дабы вместе с казаками бороться против советской власти¹⁸⁴. Эти делегаты послали атаману телеграмму: «Крестьяне района сел: Малой Ивановки, Лозное, Балаклея и соседних с ними селений уполномочили нас передать Вам, Донской атаман, и Вашим славным войскам приветствие и полную нашу готовность влиться в ряды Ваших доблестных войск для единодушной борьбы против врагов народа. Сознавая всю важность дела освобождения Родной Земли от произвола и насилий, крестьянство по первому Вашему призыву умрет, как один, за великую идею возрождения правды и справедливости. 7 августа 1918 г. Подписи». Атаман отозвался «братским приветом», объявленным в приказе войскам Усть-Медведицкого района № 33 12 (25) августа 1918 г. Приказ этот предписывалось прочесть во всех сотнях и батареях и разъяснить, что саратовские крестьяне лучше всех смогут обеспечить границы Дона, так что можно будет даже распустить часть старых годов мобилизованных казаков¹⁸⁵. Ход был не лишним, так как уже следующий приказ в тот же день констатировал отказ 1,4, 18-го конных, 12-го пешего полки и двух сотен 3-го конного полка исполнить приказ о переходе границы. Наряду с угрозами и увещеваниями приказ вновь повторял: «…ни о каких насилиях над зарубежными братьями нашими крестьянами мы не помышляем»¹⁸⁶.

Оперативный приказ войскам Усть-Медведицкого района № 29 все того же 12 (25) августа 1918 г. уже прямо пишет о существовавших и предполагаемых саратовских добровольческих формированиях. Красные имели до 2000 в районе Ореховки и 2000 на фронте Ольховка – Б. Ивановка – Семеновка. В Дубовке стояло до 700 человек. В Камышине гарнизон невелик. «Крестьяне Саратовской губернии настроены враждебно к красной гвардии и готовы поголовно стать в казачьи ряды». Фицхелауров объявлял о решении прервать железную дорогу Балашов – Камышин у Красного Яра и занять Камышин. Начало главной операции назначалось на 14 (27) августа силами отрядов Старикова, Кравцова, Татаркина. В частности, в соединение Татаркина входили 4-й конный отряд войскового старшины Голубинцева (13—16-й конные полки, 7-я и 14-я батареи) и 1-й пеший отряд полковника Сутулова: 1-й пеший Куртлакский полк, 1-й русский отряд добровольцев сотника Попова, 1, 6, 15-я батареи, 4, 17 и 19-й конные полки.

На Волгу, в район Дурновский – Золотое высылалась конница для поднятия восстания крестьян и чтобы отрезать Камышин от Саратова.

Казаков, не желающих переходить границу, предписывалось сводить в особые сотни для пограничной и тыловой служб, в частности охраны участка Рыбинское – Гречухин; не стесняться расформировывать разложившиеся части.

В пределах Саратовской губернии следовало, по возможности, избегать бесплатных реквизиций, при необходимости – проводить таковые при участии волостных старшин.

Генералу Татаркину из отряда сотника Попова-10-го и Саратовских добровольцев развернуть 1-й и 2-й Русские пехотные полки по штатам «наших полков».

Полковнику Старикову – формировать 1-й стрелковый Саратовский батальон нормального состава.

Принудительной мобилизации пока не делать, но в селах, «которые не дадут охотно достаточного числа добровольцев», производить, как в красногвардейских, бесплатную реквизицию.

Обмундирование, лошади, довольствие Добровольческих отрядов должны быть из их сел, деньги, оружие, снаряжение, обоз, кухни, в крайнем случае – провиант – как в казачьих частях. «В новых частях с места ввести строжайшую дисциплину!»¹⁸⁷

Формулировки из этого приказа повторялись в приказах младших инстанций, например штаба 1 – го Конного отряда Татаркина. Отряд делился на два боевых участка: Голубинцева и Сутулова. У Голубинцева – 13, 14, 16-й, 19-й конные полки, две пеших сотни Островской станицы, «добровольческая рота Саратовцев», 7-я и 14-я батареи. У Сутулова – 4, 15, 17-й конные полки, Куртлакский пеший полк, 6-я и 15-я батареи¹⁸⁸. Приказ 1-му Конному отряду № 54 13 (26) августа сообщал о готовности крестьян Саратовской губернии «поголовно встать в ряды войск». Задача – двигаться на Камышин, подняв восстание в районе Дурновская – Золотое. Вверх по Иловле на Ореховку 12 (25)  – го начали действовать отряды Старикова и Губарева. «С ними рядом рука об руку идут Саратовские добровольцы, уничтожая всю красногвардейскую грязь».

Приказ по 4-му Конному отряду Голубинцева № 10 13 (26) августа также констатировал враждебность крестьян к советской власти. При переходе границы рота сотника Попова переходила в распоряжение войскового старшины Сутулова¹⁸⁹.

У Голубинцева состояли 14, 16, 19-й конные полки, две пешие островские сотни, две роты саратовских добровольцев поручика «Оловянникова» (правильно Оловянишникова) и сотника Попова. Он нацеливался на занятие Слюсарево – Бурлука и разрушение железной дороги¹⁹⁰.

Вскоре одно из саратовских подразделений жестоко пострадало в бою. Комбриг Губарев кратко донес Старикову 13 (26) августа 1918 г., что в Семеновке внезапный обстрел вызвал панику, часть роты погибла, остальные бежали, собрать их не удалось. Две казачьи сотни стали отходить, и тут красные сбили предмостные караулы и захватили в тылу переправы¹⁹¹. Более развернутая картина содержалась в оперативной сводке войск района к утру 14 (27) августа. Красные большими силами наступали со стороны Александровки и Кургана (Грязной) на Семеновку и были остановлены двумя конными казачьими полками. Однако красные возобновили наступление, и из резерва в бой пошли казачьи части и стрелки-добровольцы саратовцы. Во время прохождения резервов через Семеновку из домов открыт ружейный огонь, видимо, жителями, так как накануне деревня была осмотрена и красные не обнаружены. Стрельба жителей послужила сигналом, красные в превосходных силах ворвались в Семеновку. Выдвинутый резерв не смог подойти, так как красные перехватили переправы в тылу через реку Бердея. Штабриг и казаки переправлялись вплавь, были утонувшие люди и лошади. Рота стрелков-саратовцев понесла потери выбывшими из строя и пропавшими без вести¹⁹². То есть рота тяжело пострадала, но, видимо, «собрать не удалось» – это слишком пессимистический первоначальный вывод. У красных этот бой был импровизацией. Мобилизованные роты красных пошли в наступление, дошли до Семеновки и отказались идти дальше, вернулись. Отступление вылилось в беспорядочное бегство, агитация не помогала. Тогда только что прибывший командующий Камышинским фронтом с бомбой и револьвером вскочил в толпу до 500 человек. От него бросились во все стороны, некоторые «саботажники» открыли стрельбу вверх. Он собрал беглецов, велел идти в атаку чуть не бегом и с равнением. Удивительно, но последовало гробовое молчание и подчинение. Задача была взять только Семеновку, но в наказание велел взять и Усть-Погожее. Там расположились казаки, полагая себя в полной безопасности, и подверглись полному разгрому. Инструктора из мобилизованных офицеров 8-й и 9-й рот 6-го Камышинского полка обошли противника с флангов, он спасался в панике. Белые бросались в реку, из которой уже выловлено до 50 трупов¹⁹³.

15 (28) августа Сутулову было приказано взять упорно защищаемую Мироновым Ореховку. Мироновские части имели много пулеметов и 5–6 орудий. Сутулов располагал 13–15, 17-м конными, 1-м пешим Куртлакским полками, 6, 7, 15-й батареями, Добровольческим Саратовским отрядом сотника Попова¹⁹⁴. 29 августа Усть-Медведицкая красная бригада умело вышла из-под удара и отошла в саратовскую Лопуховку¹⁹⁵. Мироновцы отмечали 28 августа, что «в числе атакующих нас имеются 2 роты Камышинских белогвардейцев»¹⁹⁶. В Тишанке якобы после ночного ухода Миронова казаки обвиняли в измене офицеров и камышинских добровольцев. На красной стороне возникла идея использовать этот случай для создания воззвания, которое можно распространить с аэропланов¹⁹⁷.

Настроение у противника красные оценивали как подавленное под влиянием разговоров, что их хлеб отправляют в Германию, и недовольства братоубийственной войной. Проявлялось желание перейти к красным «ввиду неуверенности в своем конечном успехе». Киквидзевцы заняли Александровку. При этом в документе вписано от руки: «Показаниям жителей многие жители ушли с отступившими казаками»¹⁹⁸.

В приказе 1-му Конному отряду № 58 22 августа (4 сентября) (Березовская) у Сутулова показаны две роты саратовских добровольцев¹⁹⁹.

9 сентября отряд Ульченко взял Бурлук²⁰⁰. В этот день против Усть-Медведицкой бригады Миронова действовали 4, 15, 17, 19-й конные полки, 9-й и 12-й пешие, а также Куртлакский пехотный полк и «2–3 [отряда, сотни, роты?] Саратовских добровольцев», 6 орудий. На 12 сентября бригада обнаруживала «Саратовских добровольцев» на даниловском направлении. «От удачного разрыва снаряда сгорела половина ст. Островской». Островская занята мироновцами около 20 сентября²⁰¹.

Оперативная сводка к 6:00 30 августа (12 сентября) 1918 г. упоминала доблестное участие саратовцев в бою. Красные, разбитые у Романова, преследовались конными частями в пределы Саратовской губернии до сел Рыбинское, Саломатино, Николаевка и Новоселки, в этом бою захвачено свыше 100 винтовок, сапоги, шинели. Весь путь от Романова до названных сел усеян трупами и ранеными красноармейцами, в плен не брали. В бою принимали участие с вилами и топорами жители Романова и Попкова (Романов накануне разгромлен красными). «…Солдаты Оловянника [Оловянишникова] дрались как львы и бегом преследовали отступающих красных»²⁰².

30 августа (12 сентября) Сутулов готовился атаковать скопление противника у Даниловки. Штабс-капитану Молодцову с 1 ротой 1-го Русского Добровольческого полка и одним взводом 16-го конного полка приказывалось охранять участок реки Медведицы, держа связь вправо и влево с казачьими частями²⁰³.

Саратовские крестьяне-перебежчики, насильно мобилизованные красными и зачисленные в Ольховский особый батальон, сообщили: боевые силы батальона невелики, его задача – взять Киреев и Разуваев для соединения с Мироновым, штаб которого в Красном Яре. В Саратовской губернии красные мобилизовали население (31 августа (13 сентября) 1918 г.)²⁰⁴.

Штаб 1-го конного отряда 31 августа (13 сентября) обнаружил у красных в районе Даниловки около 3000 штыков и 6–8 орудий. Полковник Кравцов сбил красных, наступавших из района Ольховки и Захаровки. Генерал Татаркин приказывал на 2 (15) сентября Голубинцеву (16-й, 19-й конные полки, 2-й пеший полк, «Саратовские добровольцы штабс-капитана Молодцова и поручика „Оловянникова“», 7-я батарея) упорно обороняться от хутора Романова, а Сутулову – наступать²⁰⁵.

Доклад Голубинцева Татаркину 1 (14) сентября 1918 г. о боях под хутором Гречухин содержит пассаж о том, что от командира 1-го Русского полка донесений не поступало²⁰⁶. Очевидно, первые саратовские подразделения понимались как 1-й Русский добровольческий полк, в соответствии с приказом.

Красная сводка за 13 сентября фиксировала недовольство казаков мобилизацией, нежелание идти за границу при готовности ее защищать («к себе не пустим»). 1-й конный полк, в частности, не выполнил приказа о занятии Ольховки. От массового бегства удерживали слухи о поголовных расстрелах красными²⁰⁷. Но и у красных казачьи воззвания с аэропланов читались нарасхват. Миронов собирался просить на усиление матросов, так как считал свой Камышинский батальон (отряд Ульченко?) ненадежным (2 (15) сентября)²⁰⁸.

Значительные силы красных сосредотачивались около 3(16) сентября в Ольховке и Солодче. В последнем местные мобилизованные 40-летние жители отказывались от отправки в Дубовку²⁰⁹.

Русские добровольцы продолжали нести «пограничную» службу. Войсковому старшине Дьяконову с тремя сотнями 16-го полка и ротой поручика Оловянишникова 4 (17) сентября было приказано упорно оборонять границу от Рыбинского до хутора Гречухина, ведя тщательную разведку в пределы Саратовской губернии и держа тесную связь вправо с 1-м конным полком²¹⁰.

Согласно сводке штаба Балашовско-Камышинского участка за 15–30 сентября 1918 г., против войск участка в районе Сергиевской, по Медведице, располагался отряд Сутулова в 4 полка при батарее, три конных полка Голубинцева, «Картулакский» (Куртлакский) пехотный полк при двух батареях, три роты Саратовского полка²¹¹. 7 (20) декабря 1918 г. из полковой канцелярии уже 5-го Саратовского полка будет похищена полковая печать 1-го Русского Добровольческого полка, о чем 14 (27)  – го отдан приказ по бригаде²¹². Начатый формированием и уже сражавшийся боевыми подразделениями полк и стал основой 5-го Саратовского – основной части корпуса.

По сведениям жителей, мобилизованные в Красную армию жители Рыбинского и Николаевки отказывались вести войну, бросили Ширяевскую позицию и ушли в Солодчу²¹³. Сводка 1 (14) октября 1918 г. со слов жителей, сообщала, что солдаты слободы Солодча, в свою очередь, тоже самовольно с оружием ушли из района Ширяев; то ли не желали воевать за красных, то ли хотели защищать только свою губернию²¹⁴.

А.В. Голубинцев подробно описывает в мемуарах бои усть-медведицких повстанцев, в том числе на саратовской границе в августе – сентябре 1918 г. Он не упоминает никаких саратовских отрядов. Вспоминает об удачном рейде в Саратовскую губернию на фронте Красный Яр – Рудня – Матышево. Красные были отброшены за Терсу, взорвано полотно железной дороги. Появление красных броневиков навело панику, части откатились. В итоге фронт лег по границе Области²¹⁵.