Текст книги "Белая власть, казаки и крестьяне на Юге России. Противостояние и сотрудничество. 1918—1919"

Саратовский корпус: идея и начало

Стариков докладывал начальнику штаба Северного отряда о преследовании противника к Михайловке. «Изменение в обстановке произошло после отъезда полковника Манакина исключительно из-за энергии пехотных частей, двинувшихся стройными рядами во что бы то ни стало добраться до противника и останавливать которые было нежелательно». Интересное сообщение, которое показывает, что Манакин мог воодушевить войска. К казакам ближайших станиц обращались с призывом свергать большевистскую власть, называя последние «большевистские гнезда» – Михайловку и станцию Серебряково²⁵⁹.

Освобождение от большевиков Усть-Медведицкого округа произошло довольно быстро и динамично. Однако выход на границу поставил проблему границы, о которой уже упоминалось. Донское командование, как было показано, старалось организовать крестьянские отряды в приграничной полосе, понукало, тасовало, переформировывало полки. Но требовалось крупное решение по поводу взаимодействий государственно организованного Дона с соседними губерниями.

29 августа (11 сентября) 1918 г. последовал приказ Всевеликому войску Донскому № 844²⁶⁰. Приведем его полностью:

«Донские казаки! Согласно уже данному мною приказу, подтвержденному волей БОЛЬШОГО ВОЙСКОВОГО КРУГА для наилучшего обеспечения наших границ, Донская армия должна выдвинуться за пределы области, заняв Царицын, Камышин, Балашов, Новохоперск и Калач в районах Саратовской и Воронежской губерний.

Крестьяне этих губерний, так же как и мы, казаки, уже поняли, что советская власть ведет не к счастью, а к разорению и гибели их, и потому готовы стать в ряды донских казачьих войск для совместной борьбы против грабителей = красногвардейцев.

Дабы усилить наши части, прикрывающие границу области с севера, мною приказано военным губернаторам южных уездов Воронежской и Саратовской губ. теперь же приступить к формированию крестьянских отрядов в пограничной полосе этих губерний.

Отряды эти, как из добровольцев, не обязанных Дону службой, так и из мобилизованных крестьян, по мере сформирования ставить в ряды донских частей.

Таким образом явится возможность постепенной замены находящихся на границе казачьих частей, и после долгих месяцев тяжелой борьбы казаки получат возможность возвращения к мирному труду.

Однако, чтобы вновь формируемые части служили надежным прикрытием нашей границы, считаю необходимым отряды эти усилить добровольцами казаками и офицерами, не обязанных Дону службой, для чего разрешаю переводить желающих из частей Донской армии.

Не разрешаю перевода лишь из частей постоянной Донской армии.

Взятие сынов Дона в ряды новых отрядов даст прочную связь Дона с населением соседних районов России, и в деле воссоздания России донское казачество сыграет серьезную роль.

Приказ прочесть во всех сотнях, батареях и командах и, не нарушая боеспособности частей, отпустить сильных телом и духом донских казаков на святое дело спасения нашей родины России.

Наше благословение сопутствует Вас в ратном деле, донские орлы!

Донской Атаман, г[енерал] от к[авалерии] Краснов».

Командующий Донской армией генерал С.В. Денисов приказом № 83 14 (27) сентября 1918 г. информировал о разрешении атамана принимать в Донскую армию офицеров-неказаков. Желающие должны были регистрироваться у дежурного генерала Войскового штаба²⁶¹. Офицерский состав Донской Постоянной армии опубликован, значительное количество армейских чинов налицо, особенно в стрелковых частях²⁶².

Приказом № 932 13 (26) сентября атаман П.Н. Краснов объявлял о недопустимости партийных военных формирований на Дону. Формировались три армии: Южная, Астраханская и Русская народная для освобождения, соответственно, Воронежской, Астраханской и Саратовской губерний. Они могли комплектоваться добровольцами извне, мобилизовать, по соглашению с атаманом, жителей «своих» губерний, а также принимать донских казаков не моложе 22 лет, непризывного возраста и не подлежащих призыву по мобилизации²⁶³.

Приказом № 1130 атаман Краснов призвал на службу всех неказачьих офицеров до 46 лет с возможностью поступления в пять армий, включая Добровольческую. Уклонение вело к выселению с территории Дона в трехдневный срок. Исключение делалось для учителей и служащих в милиции, в последнем случае старше 31 года²⁶⁴.

Приказ № 1030 26 сентября (9 октября) 1918 г. за подписями Краснова и Денисова констатировал: обнаружено, что в Добровольческую армию южных уездов Воронежской и Саратовской губерний поступают не только те донские офицеры, кто должен. Приказ напоминал: только отставные, негодные к строю и переводом из непостоянной армии старше 47 лет. Остальных, уже зачисленных, приказывалось откомандировать в распоряжение дежурного генерала Донской армии²⁶⁵.

Запись добровольцев в 1-й русский пеший полк осуществлялась в штабе полка в Усть-Медведицкой и в штабе войск Усть-Медведицкого района в слободе Михайловке у штабс-капитана Ткачева. В соседнем объявлении говорилось о формировании Добровольческой стрелковой дивизии²⁶⁶.

В начале ноября объявлялось: для разворачивания Саратовского корпуса необходимы на командные должности офицеры Генерального штаба, пехоты, артиллерии, саперы, летчики и прочих специальностей. Назначения производились по двум адресам в Новочеркасске (штакор и этап № 1 с общежитием), еще один адрес, по которому принимал сам комкор, предназначался для высших чинов. Условия службы – как в Донской армии.

Задача корпуса: «Смена казачьих частей – движение на освобождение Саратовской губернии. Идея образования Русской народной армии»²⁶⁷.

12 (25) августа 1918 г. появилась листовка «Русский народ!», подписанная «Начальник Штаба Казачьих Войск Усть-Медведицкого Района Генерального Штаба Полковник Манакин». Она звала под знамена начинающих формироваться русских полков и была адресована крестьянам, русским офицерам, русским солдатам, русским рабочим, русскому духовенству²⁶⁸. Другая листовка под названием «Русские люди!» датирована 20 августа (2 сентября) 1918 г. Это более развернутый и экспрессивный текст, подписан он просто «Виктор Манакин» и содержит прямую отсылку к добровольческой эпопее 1917 г.: «Я русский офицер, полковник генерального штаба, бывший командир 1-го ударного революционного полка, полка, который был собран из волонтеров, пришедших на фронт добровольно во имя спасения России от начинавшейся гибели, полка, состоявшего, главным образом, из людей, решившихся умереть за счастье народа, полка, который погиб в декабре 1917 г. в Курской губернии в неравных боях с предателями революции и свободы народа, с красногвардейцами и матросами. Господь сохранил мне жизнь, и с начала восстания Донских казаков в их рядах я снова начал борьбу за свободу народа». Листовка звала к действию: «Если и теперь русский народ не очнется, то каждый, кто родился русским, должен проклясть час своего рождения. Но не будет этого; уже по селам и городам измученное большевиками население ждет освобождения, уже началось местами восстание крестьян и фронтовых солдат». Автор обращался теперь по восьми социальным адресам, с приставкою «русский»: к крестьянам, казачеству, офицерам, солдатам, рабочим, духовенству, «купцам и богатеям» добавлялись добровольцы-ударники: «Волонтеры ударных революционных батальонов, Вы доказали уже свою преданность идее Великой России, и многие из Вас легли в борьбе за свободу Родной страны и во имя защиты прав обездоленных; Вы вышли из всех классов и слоев общества, и Вас первых жду я на свой призыв и уверен в каждом из Вас, так как знаю всех»²⁶⁹.

Итожа результаты борьбы, В.К. Манакин писал, что работу пришлось начинать «из ничего, с блокнота и карандаша». Работа на здоровых национальных началах велась в условиях самостоятельности с благословения донского атамана. В.К Манакин вспоминал, что «многим не давалось представление о русском народе, своими руками созидающем свое будущее… в этот период крайнего развития политиканства и разочарований общественная мысль потеряла представление возможности широкого национального движения, свободного от классовой борьбы, которое одно может служить к возрождению государственности, разрушенной уродливыми формами развития революции…»²⁷⁰. Обращает на себя внимание пассаж об уродливых формах развития революции, так как он подразумевает принятие революции в идее. Проблему кадров для саратовского начинания Манакин называет главной. Видимо, он располагал какой-то информацией и старался собрать именно саратовские кадры. Так, известна эпопея советского главка – Главсахара. Предприимчивостью саратовского дворянина Н.Ф. Иконникова (впоследствии в Зарубежье – крупный генеалог) этот главк заимел свои вооруженные силы (охрана сахарных заводов, транспортировка сахара), которые стали аккумулировать недовольных советской властью военных и переправлять их на юг, к белым. В полках Главсахара служило более 100 саратовцев. Очевидно, В.К Манакин знал об этом и рассчитывал на пополнение. Служба связи Н.Ф. Иконникова принесла приказ всем саратовцам покинуть главк и пробираться на Дон. Начальником штаба Н.Ф. Иконникова был гвардейский ротмистр Деконский. Он после Главсахара участвовал в формировании Саратовского корпуса. Затем мы встретим его на видных должностях в Саратовской бригаде государственной стражи (расстрелян в Керчи в 1920 г.). Возможно, он был одним из немногих, откликнувшихся на призыв, тем более что в Главсахаре попал в опасную историю²⁷¹.

Донской атаман приказывал выдвинуться за пределы донской территории, но при этом довольно жестко отграничивал интересы Дона от интересов и начинаний своих менее дееспособных на тот момент союзников. Приказ № 932 за подписями П.Н. Краснова и С.В. Денисова 13 (26) сентября 1918 г. сообщал, что никакой ответственности за разрешенные формирования Донская армия не несет «и помогает им лишь в той мере, в какой эти армии в будущем обеспечат его границы». Политической программой этих армий войско не интересуется и их не разделяет (!), имея целью создание сильного государства – Всевеликого войска Донского²⁷².

Для усиления казачьих частей, несших пограничную службу, приказывалось, в развитие приказа № 692, командующим войсками Усть-Медведицкого и Хоперского округов «теперь же» приступить к формированию крестьянских отрядов в пограничной полосе Саратовской губернии. «Отряды эти, как из добровольцев, так и из мобилизованных крестьян, по мере сформирования, ставить в ряды Донских частей». Так постепенно должна была произойти замена казаков солдатами. Однако, для надежности новых крестьянских частей, приказывалось усилить их добровольцами действующей Донской армии, с согласия начальников частей. Запрещался только перевод из частей постоянной Донской армии. «Влитие сынов Дона в ряды новых отрядов даст прочную связь Дона с населением соседних районов России».

Уже в 1920-х гг. В.К Манакин высоко оценил состоявшуюся историю саратовцев. «Ввиду особого интереса этого формирования, веденного на широких принципах народоправства, как первого на Юге России опыта управления восставшим против коммунизма крестьянством,  – опыта, который был разрешен и поддержан атаманом П.Н. Красновым (как оправданье перед Донским кругом за взятый им крайне реакционный путь формирования Южной и Астраханской армии),  – этот опыт в интересах исторической истины и торжества демократического направления мышления – среди русских людей, коим судьба даст возможность послужить воссозданию нормальной жизни своего отечества, было бы безусловно необходимо осветить как светлую страницу из периода гражданской войны Юга России»²⁷³. Очень интересно, что он сам понимал поддержку саратовского начинания атаманом Красновым как своего рода противовес откровенно германофильской и реставраторской направленности Астраханской и Южной армий.

Все сформированные и формировавшиеся в пограничной полосе Саратовской губернии из крестьян и добровольцев казаков отряды атаман приказывал свести в отдельную стрелковую дивизию в составе четырех пеших и одного конного полков при двух батареях. Части должны были содержаться по штатам мобилизованных казачьих частей. Командиром имеющей быть сформированной дивизии назначался Генерального штаба полковник Манакин, которому предписывалось сформировать штаб и представить на утверждение план новых формирований на саратовском направлении²⁷⁴.

План формирования интересен (документ не имеет никаких подписей и заверений, но расположен в деле вслед за приказом атамана и поэтому может быть атрибутирован как тот документ, о котором идет речь в приказе).

Автор постулирует необходимость использовать время и не дать погибнуть имеющимся ячейкам. Можно начать формирование дивизии, взяв винтовки из запасов Усть-Медведицкого и Хоперского округов. Опытных офицеров обещала дать Добровольческая армия. Штаб дивизии Манакин намечал в Михайловке. По его мнению, когда донские части «выздоровеют» и вернутся к границам Области, можно будет их перешагнуть уже с новыми неказачьими формированиями. С продвижением за границы должны отдаваться приказы о военном губернаторстве и дальнейшем, более широком, формировании.

В.К Манакин предлагал формировать части трех видов или очередей.

К первой относились добровольческие части из наиболее «сознательных» крестьян и казаков, при большом числе офицеров. Они – «опора и ядро» всей дальнейшей организации. Этим частям присваивался особый отличительный знак ударных частей и национальный цвет. В этой черточке угадывается «ударное» прошлое самого полковника. Добровольческие части получают важнейшие боевые задачи, имеют некоторые почетные и материальные преимущества по службе. В них зачисляются те, кто приносит присягу служить России до «полного свержения советской власти». Добровольцы донские казаки должны дать ядро этих частей, «из которых впоследствии неизбежно образуется Русская гвардия». Офицеры в части первой очереди должны назначаться за особые различия и с большим разбором. «В гвардии воспитается кадр будущей постоянной армии из безусловно разумных и идейных сынов России». В данном контексте роль этой «гвардии» походит на роль петровских потешных, а затем гвардейских полков – быть основой и создателем регулярной армии.

Вторую очередь, по мысли автора, должны были составить части из мобилизованных крестьян, численностью в соответствии с наличным запасом оружия, но в двойном размере для немедленного пополнения убыли и смены. При разбивке должен сохраняться, по возможности, принцип землячества. В этих формированиях должна господствовать строжайшая дисциплина, не может быть служебных преимуществ, так как формирование носит временный характер, и по мере продвижения вперед и мобилизации новых районов, состав частей будет меняться. В обязательном порядке на службе остаются только призывы 1918–1919 гг. Они формируются, составляя гарнизоны района, как ячейки будущей постоянной русской армии. Особо отличившиеся переводятся в части первой очереди. Отличительный знак этих формирований – белый крест на фуражке как эмблема борьбы за веру православную. Прямая аналогия, отметим, с Государственным ополчением Русской императорской армии.

Наконец, к третьей категории отнесены «штрафные» части из тех, кто служил в Красной гвардии, и «подозрительных», а также переведенных за проступки из первой и второй очередей. «Части эти посылаются в бой впереди добровольческих частей, имея сзади пулеметы добровольцев», в дисциплинарную власть вводятся розги. Отличившиеся в бою переводятся во вторую очередь. Предлагаемый отличительный знак – белая повязка на рукаве.

Части первой очереди предлагалось формировать в виде четырехротных батальонов, которые образуют стрелковые бригады, четырехорудийных батарей и четырехсотенных конных полков, с техническим войсками. Для второй категории предусматривались полки трехбатальонного состава, для третьей, насколько позволяет разобрать источник,  – батальон трехротного состава и рабочие роты (строки напечатаны друг по другу, и полное восстановление текста невозможно)²⁷⁵. Возможно, каждый полк должен был включать боевой батальон и рабочие подразделения²⁷⁶.

Вскоре Манакин и официально переключился на особую деятельность на саратовском направлении. 23 августа (5 сентября) 1918 г. последовал приказ ВВД № 810, отданный командующим Донскими армиями генералом С.В. Денисовым. Этим приказом начальник штаба отряда генерал-майора Фицхелаурова Генерального штаба полковник В.К Манакин назначался военным губернатором и командующим войсками Балашовского, Аткарского и Камышинского уездов Саратовской губернии. Ему предписывалось, в тесной связи с богучарским военным губернатором генерал-майором В.В. Семеновым приступить к формированию добровольческих отрядов из «местных крестьян, офицеров и интеллигенции» для борьбы с красной гвардией. По мере продвижения отрядов вперед в занятых уездах следовало восстанавливать законную власть, городские и земские самоуправления, суды и проч., «всюду неся закон и порядок». Предписывалось также создать «городскую и уездную милицию», а при необходимости – железнодорожную и водную охрану. Все формируемые из крестьян отряды временно подчинялись командующему Донской армией, освобожденные уезды, так же временно, причислялись в административном отношении к земле войска Донского и должны были руководствоваться законами ВВД «впредь до образования из соседних губерний в той или иной форме государства»²⁷⁷. Приказ войскам Усть-Медведицкого района № 34 12 (25) августа подписан Манакиным как начальником штаба, а № 35 17 (30) августа – уже врид начштаба капитаном Ивановым, приказ № 39 5 (18) сентября – новым начальником штаба полковником Коноваловым²⁷⁸.

В.К Манакин в эти дни готовит развернутый проект по созданию народной армии в тесной связи с народной инициативой и самоуправлением. Проект помечен Новочеркасском, то есть Манакин был отозван или отправился сам для консультаций по новому начинанию.

В документе предлагается создание народной армии, опирающейся на сочувствие и материальную помощь населения. Все антибольшевистские армии объявляются союзными и не конкурирующими между собой. В политическом отношении прокламируется непредрешенчество до успеха антибольшевистской борьбы. При этом принципиально отвергаются офицерские части как классовые, недопустимые при общенародной борьбе. Иностранные армии на территории России – германская, чехословацкая, англо-французская – объявляются чужеземными, с которыми допустимы строго корректные отношения и принятие помощи без обязательств. Русская армия может иметь целью только освобождение страны, без участия в борьбе народов. Последние две позиции глубоко отличают предлагаемую программу от реальных и постулируемых основ существования армии Добровольческой. Гражданское управление планировалаось на основе волостного земства и кооперативов. Дисциплина – строгая, на основе авторитета начальников и самодисциплины добровольцев. В последнем случае приходит на ум парадигма «сознательной» дисциплины, объявленной в РККА. Опора на кооперативы – традиционную вотчину левых – тоже, пожалуй, непосильный подвиг для любой белой администрации.

24 августа (6 сентября) полковник Манакин объявлял приказ № 810 в своем первом приказе войскам Саратовского района, вместе с уведомлением о начале исполнения обязанностей согласно приказу. Далее следовали уже его первые распоряжения. Существовавшие добровольческие отряды Усть-Медведицкого и Хоперского округов подчинялись Манакину, оставаясь в оперативном отношении временно в подчинении командующих войсками районов. Объявлялось, что с разрешения атамана начинается формирование Отдельной стрелковой дивизии Саратовского района Донской армии из русских добровольцев под командованием Манакина в составе (обрыв текста, скорее всего, пропущены слово «четырех» или цифра «4») пеших полков и четырех батарей. К приказу прилагался текст обращения к русским людям. Войсковому старшине Попову-3-му предписывалось открыть бюро записи в Ростове, Таганроге, станице Каменской, на станции Суровикино, направляя первых добровольцев в слободу Михайловку, в отряд сотника Попова-10-го²⁷⁹.

Не позднее 14 (27) сентября 1918 г. в «Донских ведомостях» печаталось следующее объявление: «Военный губернатор и Командующий войсками Южных уездов Саратовской губернии Генерального Штаба полковник Манакин, согласно приказов Всевеликому Войску Донскому № 810 и 844 объявляет начало записи в Русские Добровольческие отряды на Саратовском направлении. Формируется Отдельная стрелковая дивизия, Донской конный дивизион, офицерская рота». Запись производилась в бюро в Новочеркасске²⁸⁰. Начштаба РНА Саратовского района объявлял о приеме желающих временно в Новочеркасске (в Ростове тоже можно было получить справки) и напоминал, что казаки-офицеры принимались только из не обязанных службой Дону²⁸¹.

Проект временного штата Управления командующего войсками Саратовского района (Саратовского корпуса) был сформирован применительно к штатам штаба отдельного корпуса и содержал 48 офицерских и 135 солдатских должностей²⁸².

Вторым и третьим приказами войскам района 2 (15) и 3 (16) сентября объявлялось о формировании первых частей. Штабс-ротмистру Шведову-Яковлеву предписывалось формировать из добровольцев Донской особый конный дивизион с пулеметной и подрывной командами и командой связи применительно к штатам Донского конного полка. Кубанскому есаулу Грекову поручалось формирование в станице Кривянской партизанского отряда по особому штату. Командир получал дисциплинарные права командира неотдельного батальона²⁸³. Весьма бурная антибольшевистская деятельность отряда Грекова началась еще до октябрьского переворота, продолжилась в Туркестане, а затем возвращавшийся на Кубань отряд остался воевать на Дону²⁸⁴. Греков попал в число первых донских партизан еще калединского периода. Штабс-капитан С.Н. Гернберг описывал бои под Ростовом накануне выхода в Ледяной поход. «Партизанский отряд Белого Дьявола, сотника Грекова, формировался на Барочной улице № 36, в Новочеркасске, этой колыбели Добровольческой армии. В нем было 65 семинаристов, 5 девушек-гимназисток и 3 начальствующих лица: сам Белый Дьявол, альбинос, кубанский сотник Греков, я, тогда подпоручик, начальник подрывной команды отряда, и урядник Егоров, студент-вольноопределяющийся, рубаха-парень». Самому Грекову присущи «горячность, упрямство и поза»²⁸⁵. Упоминает его и Р. Гуль в «Ледяном походе»: на стенах висят воззвания, зовущие в партизанские отряды Семилетова, Чернецова и «Белого Дьявола – сотника Грекова», Л.Г. Корнилов разносит «молодого военного с совершенно белой головой», который «усердствует в арестах и расстрелах».

Характерно, что первые части были казачьими или, по крайней мере, с большим казачьим присутствием. Никаких готовых полков из саратовских крестьян при этом не наблюдается. Отряд Попова-10-го, очевидно, являлся наиболее крупной частью саратовских добровольцев.

Естественно, по нарастающей последовали назначения. Приказом № 6 от 6 (19) сентября капитан Франц назначался временно командующим Офицерской ротой войск района. В нее следовало направлять всех офицеров-добровольцев, не получивших назначения. Эта рота служила офицерским резервом, а по прибытии на фронт становилась образцовой боевой единицей. С 1 (14) сентября назначался начальник штаба войск района. Им стал Генерального штаба полковник Н.А. Петров. Петрову поручалось формирование штаба войск, который должен был временно выполнять функции и штаба формируемой Добровольческой стрелковой дивизии. С 24 августа (6 сентября) зачислялся на должность старшего адъютанта штаба штабс-капитан А. Староверкин. Приказ об их назначении последовал 11 (24) сентября²⁸⁶.

Известна печать 1 – го легкого артиллерийского парка 1 – й Саратовской пехотной дивизии. Предмет вызывает вопросы. Дивизия, которая изначально формировалась под командованием Манакина, именовалась Добровольческой дивизией войск Саратовского района или даже направления. И уж конечно, не в первую очередь формировались артиллерийские парки при отсутствии артиллерии. Была Саратовская дивизия РККА, но двуглавый «послефевральский» орел не оставляет места красной части. Возможно, мы имеем дело со следами действий «навырост», когда показалось, что дело пойдет, и появилась печать несуществующего еще парка едва намеченной дивизии.

«Прогерманские» формирования весьма отрицательно воспринимались руководством Добровольческой армии. В октябре циркуляр штаба прямо обязывал вербовочные центры Добровольческой армии противодействовать вступлению офицеров в их ряды. 12 (25) сентября 1918 г. деникинский представитель для связи на Дону генерал Е.Ф. Эльснер писал о сокращении притока добровольцев из-за появления альтернативных вариантов. В частности, в местных газетах печатались объявления и обращения В.К Манакина с призывом вступать в «Русские добровольческие отряды в Саратовском направлении». Южная и Астраханская армии были «опасны» для Добровольческой развитой сетью вербовочных пунктов и более высокими окладами. «Саратовская организация Манакина может оттянуть к себе известный процент офицеров, так как многие прибывающие для записи в нашу армию просятся на Северный фронт и бывают разочарованы, узнав, что вся наша армия действует на Северном Кавказе. Много офицеров поступает в Донские части постоянной армии»²⁸⁷. Замечание Эльснера весьма красноречиво. Оно означает, что многие офицеры-неюжане, а также боевой элемент, желающий сражаться на очевидно более перспективном направлении, как раз готовы были избрать «Саратовскую организацию». Начальник штаба Добровольческой армии И.П. Романовский 21 сентября (4 октября) 1918 г. также докладывал о сокращении притока офицерства в Добровольческую армию благодаря вербовкам в армии Астраханскую, Южную и Народную. Интересно, что Манакин обозначен Романовским как подполковник, то есть его полковничий чин, давно полученный в Донской армии, намеренно проигнорирован²⁸⁸. Не исключено, что взаимная неприязнь пролегла между ними еще с апрельской встречи в штабе Добрармии. На излете добровольческой эпопеи данный сюжет вновь проявится.

30 сентября (13 октября) 1918 г. приказом Донской армии № 95 было сменено командование войсками Усть-Медведицкого района, будущего Северо-Восточного фронта: генерал-майоры Фицхелауров и Яковлев донесли, что первый 25 сентября (8 октября) сдал, а второй того же числа принял командование войсками района²⁸⁹.

Начальник штаба Донской армии И.А. Поляков в воспоминаниях удивлялся неосведомленности генерала М.В. Алексеева; тот писал о «социалисте» Манакине, который якобы формирует у атамана Южную армию. Поляков подробно опровергает эту неправду и пишет, что Фицхелауров ценил Манакина как хорошего офицера в бытность последнего его начальником штаба²⁹⁰.

Завершение освобождения Дона и возникновение Южного фронта РСФСР взывали к организационным решениям относительно союзных армий. Приказ Донскому войску № 1192 от 11 (24) октября 1918 г. предписывал Воронежский корпус формировать в составе одной четырехполковой пехотной дивизии (8 батальонов), артиллерийской бригады из 4 батарей по 4 орудия, одной кавалерийской бригады из двух полков; Саратовский корпус – в составе пехотной бригады из 5-го и 6-го пехотных полков, артдивизиона из двух четырехорудийных батарей и гусарского полка; Астраханский корпус – по штатам Саратовского. Формирование предполагалось окончить к 1 (14) ноября. Командовать соединениями назначались, соответственно: генерал Г.Г. Джонсон, полковник В.К. Манакин, генерал В.Т. Чумаков²⁹¹.

1 (14) октября Донской дивизион и Партизанский отряд были подчинены в строевом отношении командиру 2-го полка Т.П. Бернису[2]2
  Бернис Гедерт-Теодор Петрович (1881–1931)  – уроженец Курляндской губернии, окончил Митавское Александровское училище и Виленское военное училище в 1902 г. В составе 10-го Сибирского стрелкового полка принимал участие в Русско-японской войне. На Великой войне офицер 283-го пехотного Павлоградского полка. Кавалер ордена Св. Георгия 4-й степени и Георгиевского оружия. Таким образом, Бернис служил в подчинении генерала Оссовского, эта конфигурация повторилась в Саратовском корпусе. В дальнейшем во ВСЮР командир 42-го Якутского полка Т. Бернис вновь был в подчинении генерала П.С. Оссовского. Затем в Латвии, на службе не состоял.


[Закрыть], который тем же приказом (№ 16 войскам района) был назначен на эту должность и одновременно – начальником гарнизона станицы Усть-Белокалитвенской, где находились кадры полка²⁹². Донской дивизион 2(15) октября прибыл в Усть-Белокалитвенскую из Новочеркасска. На следующий день тем же маршрутом прибыл отряд Грекова. Параллельно к месту предполагаемого действия переместился и штаб 1 – го полка во главе с полковником П.В. Черским: 28 сентября (11 октября) он выбыл из Новочеркасска и 1 (14) октября прибыл в станицу Усть-Медведицкую²⁹³.

История Партизанского отряда оказалась короткой. Приказ войскам района № 27 12 (25) октября сообщал об исключении из состава войск Грекова как бежавшего, так как он самовольно отсутствовал с 8 (21) октября. Партизанский отряд расформировывался, имущество передавалось Донскому дивизиону, туда же разрешалось отобрать лучших чинов. Дивизион должен был отправляться на фронт. Остальным предстояло стать разведчиками 1-го полка²⁹⁴.

3 (16) октября в станице Усть-Белокалитвенской корнет Донского дивизиона Воинов во время попойки оказался избит казаками. Приказом войскам района № 30 15 (28) октября Воинов отчислялся из части, два офицера, в том числе Шведов, уже, очевидно, как временно командующий, получили выговор, а некий штабс-ротмистр Редчиц переводился рядовым в офицерскую роту при 1-м стрелковом полку. Весьма жесткая реакция на, в общем-то, заурядное по меркам гражданской войны и импровизированных армий происшествие показывает, что командование желало проявить щепетильность и первую боевую часть корпуса иметь без пятен. Дивизиону предстояло идти на фронт, и он, таким образом, представлял собою лицо всего формирования. Правда, виновника пожалели: 18 (31) октября Воинов был переведен в Донской броневой железнодорожный дивизион²⁹⁵. В числе офицеров разных частей, появившихся публично в нетрезвом виде или устроивших бесчинство, оказались 1-го пешего полка Добровольческой дивизии Саратовского района прапорщик Савенков и партизанского отряда есаула Грекова штабс-ротмистр Маула. Им грозило исключение из службы и высылка²⁹⁶.

Вскоре последовала смена командования Донским дивизионом. 12 (25) октября его командиром был назначен подполковник Корнилов, сменивший Шведова-Яковлева. Приказом 14 (27) октября ему разрешалось принимать в дивизион добровольцами казаков, не обязанных Дону службой, на своих конях, в собственном обмундировании, после дачи подписки на службу России²⁹⁷. Первый командир дивизиона и далее не блистал. Приказ уже Саратовскому корпусу № 5 8 (21) января 1919 г. объявлял штабс-ротмистра 6-го Саратовского стрелкового полка Шведова-Яковлева, как самовольно отлучившегося, в бегах с 28 декабря 1918 г. (10 января 1919 г.)²⁹⁸.

Донской дивизион превратился вскоре в саратовскую часть. Приказ корпусу № 46 13 (26) ноября объявлял: «Ввиду того, что в Донском конном дивизионе Саратовского корпуса фактически имеются кадры 4 сотен, получивших свое начало от различных самостоятельных частей, причем некоторые из них с боевым прошлым», комкор разрешал его развернуть в полк, который именовать Саратовским конным. Полк надлежало формировать по штату 4 конных и 2 пеших сотен с командами, установленными штатом казачьего конного шестисотенного полка. Так как полк состоит «исключительно из обученных людей», немедленно по получении винтовок его надлежало направить в бой в группе генерала Оссовского²⁹⁹. Надо сказать, что пешие сотни в полку в дальнейшем документально не фиксируются.