Текст книги "Белая власть, казаки и крестьяне на Юге России. Противостояние и сотрудничество. 1918—1919"

Попадание в плен батальонами и полками было делом вполне обыденным в борьбе с быстрым конным противником. Даже в ожесточенных и в целом успешных январских боях 1919 г. окрепшая 10-я армия несла такие потери. Так, 13 января 1919 г. к противнику перешел Павлоградский полк, пополненный из местного населения, 16-го конница Жлобы самовольно ушла на Астрахань, где находился сам Жлоба, не выполняли приказов полки Стальной дивизии³⁴⁶, попал в плен батальон Громославского полка³⁴⁷. Под Чапурниками 13 января попал в плен полностью 3-й Крестьянский полк со всеми пулеметами, 16 января между Сарептой и Бекетовкой взят целиком 6-й крестьянский полк из дивизии Шевкоплясова, 17 января на станции и в колонии Сарепта захвачены несколько сот солдат и несколько сот железнодорожных служащих, брошенных своими начальниками. Казачья листовка подчеркивала, что советский комсостав бросает солдат и в плен они попадают без своих начальников³⁴⁸.

Подъесаул Просвирин представил копию обращения казаков 5-го советского полка к белым в начале января 1919 г.: «Станичники-братцы, желаем на вашу сторону, но боимся, что вы пленных расстреливаете. Скажите, будете расстреливать или нет, весь полк волнуется». «…Нам быть с этой рванью, мы их ненавидим, терпения нашего больше нету. Нас ведь насильно мобилизовали. Станичники, жмите нас к Царицыну. Товарищи бегут за Волгу, а 5-й полк не пойдет, мы казаки станицы Иловлинской»³⁴⁹.

Миронов, усиленный остатками разгромленной дивизии Киквидзе, 1 (14) января начал наступать вдоль Бузулука, взял Ярыженскую и несколько хуторов, но к 4 (18) января был вытеснен обратно³⁵⁰.

При такой стилистике ведения боевых действий неизбежны значительные потери. Так, 10-я армия с 70 000 человек в октябре 1918 г. дошла до 40 000 в декабре. Ворошилов просил присылать пополнения обмундированными и вооруженными, что выполнялось не больше чем на 10 процентов³⁵¹. Даже победоносный Южный красный фронт обладал ограниченной боеспособностью и плохо снабжался.

После 11 сентября 1918 г. на участке от р. Медведицы (ст. Ильмень) до деревни Ивановка (р. Иловля) из камышинских неорганизованных команд по произведенной мобилизации был сформирован полный штатный полк с двумя батареями и двумя сотнями кавалерии, а также дружины по линии железной дороги³⁵². Согласно Л.Л. Клюеву, «в районе г. Камышина формируется еще одна стрелковая дивизия (под командой т. Антонюк) из частей бывш. 3-й Украинской армии т. Вадима и отрядов местной крестьянской бедноты»³⁵³. Так начиналась Камышинская дивизия – основной противник полков Саратовского корпуса.

19 июня 1918 г. был подписан приказ о формировании 1-й Саратовской пехотной дивизии. 1-й и 2-й полки должны были быть сформированы в Саратове, 3-й – в Балашове, 4-й – в Сердобске, 5-й – в Вольске, 6-й – в Камышине, легкие артиллерийские дивизионы: 1-й – в Саратове, 2-й – в Вольске, 3-й – в Камышине. Как боевое соединение эта дивизия воевать не будет, 3-й и 6-й ее полки войдут в состав Камышинской дивизии.

29 июня началось формирование 3-го Советского Балашовского полка. Оружие и обмундирование было получено из местных запасов, комплектование поначалу происходило добровольцами³⁵⁴. 8 августа 1918 г. Балашовский уезд был переведен на военное положение. В самом городе начал формироваться 1-й Балашовский Советский запасной полк. Поступавшие в этот полк мобилизованные, после подготовки, маршевыми ротами и командами отправлялись на пополнение фронтовых частей. В октябре этот полк был расформирован, все имущество и личный состав были переданы в 3-й Балашовский пехотный полк³⁵⁵.

С октября Камышинская дивизия и созданная на ее основе Камышинская группа войск обеспечивала стык между 9-й и 10-й армиями. Она сначала входила в состав 9-й армии, а затем существовала на положении отдельной группы, подчиненной фронту. Полки Камышинской дивизии вырастали на основе местных добровольческих красных отрядов и местных и присланных из центра мобилизованных. Местная красная гвардия, как уже было показано, стала основой 1-го Камышинского полка.

Штаб камышинских красных частей располагался в августе 1918 г. в Красном Яре, тогда же перебрался в Саломатино. Под этим селом, в семи-восьми верстах, проходила линия фронта. Разведчики сторон вступали в стычки; из Камышина поступало вооружение. Скопление казаков в районе Александровка – Малая и Большая Ивановка (Царицынского уезда) вызвало переброску красных частей. Штадив переместился в царицынскую Зензеватку³⁵⁶. Приказ войскам Северо-Царицынско-Камышинского фронта от 14 августа дан в Красном Яре, 24 августа – уже в Зензеватке³⁵⁷.

Интенсивность боев нарастала по мере разворачивания противоборствующих сил. Фронты и участки преобразовывались в строевые соединения.

Более или менее организованные соединения подчиняли себе местные красные отряды. Так, командир Доно-Ставропольской бригады Колпаков 16 августа 1918 г. получил приказание от членов военсовета Сталина и Минина немедленно погрузиться в Сарепте, высадиться в Гумраке и двигаться в направлении на станцию Иловля, «вбирая в себя и подчиняя себе части: Межевых, Данилова, Паршкова и другие до соединения с камышинскими частями»³⁵⁸. Стык между 9-й и 10-й армиями постоянно нуждался во внимании командования.

Комфронтом Камышинского докладывал, что «пока» – после успешного боя – настроение войск удовлетворительное; к дезертирам применялись крутые меры. Выбыло комсостава – 5 (двое ранеными, остальные больными), солдат 250 (4 убито, 20 ранено, остальные пропали без вести при отступлении от Малой и Большой Ивановки). Ранее были случаи перехода мобилизованных к казакам, сейчас не замечается, сообщал командующий. Командир отряда Паршков держался автономно, дисциплина в его отряде отсутствовала³⁵⁹.

28 августа 1918 г. командир 6-го Камышинского полка телеграфировал в Царицын из Зензеватки. Он сообщал, что назначен Подвойским начальником боевого участка с задачей стремительного налета по Иловле на станицу Иловлинскую, чтобы оттянуть казаков от Царицына. Комполка были подчинены Киквидзе и кавалерия Миронова. Реальные же силы составили две мироновские сотни и четыре роты камышинцев. Кроме того, предписывалось взять в работу пехотные части Паршкова в районе Ольховка – Александровка. Паршков заявлял, что имеет семь рот, однако на позицию вышло всего 30 человек. С такими силами комполка взял 23 августа Малую Ивановку. Из-за недостатка сил села неоднократно переходили из рук в руки. Войскам требовались кавалерия, хозяйственный аппарат, хорошие работники³⁶⁰. С 29 августа существовал военный прифронтовой военно-полевой товарищеский суд Камышинского фронта в составе представителей от всех частей. Уже 30 августа слушалось дело красноармейца Лобанова, с расстрельным приговором³⁶¹.

Красные войска Камышинского района первоначально входили в состав Северо-Царицыно-Камышинского фронта. Приказ войскам этого фронта был отдан в Зензеватке, например, 7 сентября 1918 г.³⁶² Им предстояло стать Камышинской стрелковой дивизией.

Весьма энергичный камышинский военком Вайнер и его помощник Андреев рассылали всем волостным военкомам (копия штафронту в Зензеватку) телеграмму следующего содержания (очевидно, речь идет о сентябре): некоторые красноармейцы на Саломатинском участке в панике позорно бежали, создавая ненужную панику, в то время как их роты стояли на позиции. Также и некоторые волвоенкомы и сельские руководители «позорно оставляют свои места, когда неприятель находится еще на далеком расстоянии…». Всем волвоенкомам предписывалось следить за дезертирами под угрозой военно-полевого суда³⁶³.

Довольно рыхлый фронт постепенно упорядочивал свою военную структуру. В приказе фронта товарищам Паршкову и Швыреву 5 сентября 1918 г. упоминается 2-я Ольховская рота. Командиру 1-го Иловлинского полка приказано немедленно приступить к сведению рот в батальоны³⁶⁴.

Приказом войскам фронта 6 сентября № 18 он делится на следующие боевые участки:

Илюшевский (Швырев)

Ольховский (Соломенцев)

Саломатинский (Епифанов)

Котовский (Марков)

Мокро-Ольховский (Жигарев, участок Серино – Фетинниково)

Красноярский (Ульченко)³⁶⁵.

Ряд этих фамилий мы уже встречали в качестве создателей первых отрядов красной гвардии. Жигарев был казаком хутора Попкова³⁶⁶.

7 сентября из штаба Камышинского фронта в Зензеватке ушла телефонограмма военкому Вайнеру с предписанием немедленно выслать три роты: одну на Бурлук в распоряжение Ульченко, вторую в Котово Маркову, третью в Саломатино Колесову. Роты должны быть с пулеметами, кухнями, конными командами. Кроме того, предписывалось выслать два орудия: по одному Колесову и Маркову, туда же и один пулемет. Две санитарные линейки – в штаб фронта³⁶⁷. Счет еще шел на роты, считаные пулеметы и орудия.

Начавшиеся в августе частичные мобилизации породили явление, широко распространившееся в годы Гражданской войны в различных местностях – «страховочные» удостоверения. Приведем полностью такой рукописный документ: «Усть-Кулалинский сельский совет крестьянских депутатов удостоверяет, что предъявитель сего гражданин села Усть-Кулалинки Шнейдер Фридрих, сын умершего Поган-Гейнри-ха принят на военную службу по мобилизации 10 сентября 1918 года. Председатель Совета – [подпись]»³⁶⁸. Многие мобилизованные полагали это убедительным свидетельством их недобровольной службы, что облегчало судьбу в плену, да и позволяло выбрать плен как избавление от войны и службы вообще.

Донская сентябрьская сводка увидела на позициях от Саломатино до Серина 6-й Камышинский полк. В его комсоставе были офицеры, в том числе донской сотник Кузнецов, бывший комиссар Северо-Западного фронта. В полку состояло три батальона, 18 пулеметов. В Камышине резервов не было. Население настроено против советской власти и ждало казаков³⁶⁹. Оперативная часть отряда Татаркина 7 (20) сентября 1918 г. давала более подробную информацию по полку. В этот день к казакам добровольно перебежали два прапорщика из Моисеево – ротный и взводный 6-й роты 6-го Камышинского полка, и два солдата³⁷⁰. По их словам, в полку три батальона по три роты, всего около 2500 человек. Одна рота и все пулеметчики в ротах добровольцы, красногвардейцы, остальные насильно мобилизованные. Полк стоял на фронте Фетинниково – Рыбинское со штабом в Саломатино. Бывший командир полка, а ныне комиссар фронта – сотник Кузнецов. Комсостав по назначению, то есть не выборный. Между красногвардейцами и мобилизованными были недружелюбные отношения, последние высмеивали первых. В ротах по одному-два пулемета. Полку приказано содействовать Миронову в овладении Островской, а затем двигаться дальше для завоевания Дона³⁷¹.

Советская оперативная сводка по Камышинскому участку 23 сентября 1918 г. (Саломатино) сообщала о наступлении войск участка на фронте 140 верст. Укрепленная станица Островская взята штыками, захвачено свыше 20 здоровых пленных, казаков и «кадет»³⁷².

Войсковая сводка днем 13 (26) сентября по-прежнему фиксировала на фронте Саломатино – Серино 6-й Камышинский полк из трех батальонов при 18 пулеметах, без артиллерии. Резервов в Камышине не наблюдалось. Красные проводили мобилизацию 5 молодых возрастов и 3 старых. Настроение населения оценивалось как антибольшевистское³⁷³.

Приказ фронту № 47 3 октября обнаруживает наличие Южного, Центрального и Северного боевых участков, 1-го, 2-го Иловлинских, 1 – го и 6-го Камышинских полков³⁷⁴. К этому моменту в 1-й Камышинский полк входили: 1-й батальон Мартемьянова из отряда Мартемьянова, 2-й батальон Жигарева из отряда Жигарева. 1 – я рота 1 – го батальона – из Николаевской слободы (за Волгой, напротив Камышина). Формирование шло по мере поступления людей и средств, по штатам³⁷⁵.

Один из недавних самостоятельных начальников командир Добровольческой роты Паршков геройски погиб в бою 4 октября 1918 г.³⁷⁶ Помощник командира 6-го Камышинского полка В. Бахарев отличился еще во время отступления в Донской области, командуя 1-й ротой. Рота держала фланговое охранение в хуторе Попов, 30 октября была окружена значительными силами неприятеля и только благодаря мужеству и хладнокровию командира пробилась через кольцо, нанеся противнику значительный урон³⁷⁷.

Приказ № 58 от 8 октября (Саломатино) стал, видимо, первым по красной Камышинской дивизии. До этого фигурировали фронт и участок. Согласно ему, 1-й и 6-й Камышинские, 1-й и 2-й Иловлинские и Камышинский кавалерийский полки сводились в 1-ю Камышинскую дивизию. Дивизии придавался 2-й дивизион Саратовской артиллерийской бригады³⁷⁸. 1-я Камышинская стрелковая дивизия существовала 4 октября 1918–1912 апреля 1919 г. Ее первым начальником стал персонаж из коммунистической головки Камышина – Александр Алексеевич Косолапов (4 октября – 7 декабря 1918 г.)³⁷⁹, начальником штаба – Н. Зуев. До этого они возглавляли Северо-Царицыно-Камышинский участок.

Косолапов и Зуев обратились по многим адресам – РВС, Сталину, Минину, Ворошилову. Вот какую они обрисовали ситуацию. С первых дней наступления дивизия не имела пополнений. В ротах не более 70 штыков. Дивизия держала фронт в 80 верст,  – больше, чем у кого-либо из соседей. Фланги дивизии оголены, ибо Колпаков и Миронов любили воевать за чужой счет, по мнению начдива. Против дивизии находилось до 10 полков противника, поэтому каждый натиск приводил к прорыву и разгрому. Начдив просил адресатов приказать Колпакову и Миронову быть активнее, а военкому Вайнеру – прислать пулеметы, винтовки, патроны, снаряды. Люди в дивизии имелись³⁸⁰.

В начале октября камышинской начдив доносил в РВС:

5 октября противник силами 8—10 пеших и конных полков при 12 орудиях прорвал центр расположения дивизии, разделил Камышинскую и Иловлинскую бригады, причем первую окружил. Это стало следствием бегства без предупреждения частей Миронова. Наконец, частям удалось перейти на левый берег Медведицы и занять район Малодельской. 6–7 октября противник оттеснил Камышинскую бригаду к Березовской. Иловлинская бригада отбилась, с большими потерями для обеих сторон. Части сильно поредели, новый натиск противника мог стать роковым³⁸¹. Следующие дни с другой акцентировкой описывал штаб Миронова: 7—10 октября Камышинская группа, действовавшая на левом берегу Медведицы, «в беспорядке разбежалась, растеряв пулеметы», перешла Медведицу у Березовской и к утру 10-го очутилась в Даниловке, не исполняя приказа Миронова удерживать переправу у Березовской. На левом берегу осталась только группа Мартемьянова, с которой отсутствовала связь. Против Усть-Медведицкой бригады действовали 3, 9, 10-й пешие, 2, 4, 8, 14, 15, 16-й конные донские полки³⁸².

Начдив 1 – й Камышинской докладывал Троцкому, что после боев в начале октября дивизия потеряла 50 процентов состава. Соединение стояло на линии Даниловка – Ольховка – Солодча – Трудовка. Соседи отошли, и противник обрушился на левый фланг. Дивизия при фронте в 140 верст не имела пополнений, насчитывала всего 6000 штыков, по-прежнему не хватало оружия. Начдив констатировал неизбежность поражения при казачьем натиске³⁸³. В РВС Южфронта Косолапов сообщил 12 октября, что после десятидневных боев с втрое превосходящим противником (изрядное преувеличение.  – Авт.) боеспособность дивизии упала на 30 процентов из-за огромных потерь в людях³⁸⁴.

На 15 октября 1918 г. в составе Группы войск Северного участка Царицынского фронта Косолапова состоял 6-й Камышинский полк Колесова с расположением на станции Островская. При этом 2-я и 6-я роты полка входили в Котовский отряд, а 1-я рота во главе с комполка была в составе Саломатинского полка³⁸⁵. То есть дивизия еще только собиралась из отрядов, штатные подразделения входили в состав временных боевых единиц. Это положение сохранялось и далее. Приказ № 53 97-му стрелковому полку 22 февраля 1919 г. исключал с 1 февраля красноармейцев Саломатинской добровольческой роты в числе 33 человек по рапорту командира роты. Но сама рота продолжала существовать³⁸⁶. Советская газета сообщала о подвиге роты: белые наступали на N-ский полк и Саломатинскую добровольческую роту командира Шамшина. Рота кинулась в атаку. Шамшин погиб. В этом бою взято 70 пленных и 2 офицера³⁸⁷.

Донская разведсводка сообщала 5(18) октября, что остатки разбитых камышинцев (очевидно, 6-го Камышинского полка, приданного Усть-Медведицкой бригаде) Миронов разогнал по домам как ненужных, то есть небоеспособных³⁸⁸.

Приказ № 74 Камышинской дивизии от 26 октября 1918 г. (Саломатино) констатировал, что вследствие убыли людей и неприсылки укомплектований некоторые части очень уменьшились, имелись роты в 20 человек. Поэтому предписывалось делить полки на один – три батальона по наличию штыков³⁸⁹.

В начале ноября Моршанский уезд сотрясло мощное крестьянское восстание, повстанцы захватили несколько станций и готовили поход на уездный город. Мобилизованные местные жители были ненадежны, при подавлении беспорядков «вели себя пассивно». 30 октября моршанский военрук Эвальд запрашивал Тамбов: куда девать три тысячи мобилизованных? Губвоенком намеревался отправить их в Камышинскую дивизию Южного фронта, но сделать это не успевал³⁹⁰. Можно полагать, что дивизии повезло не получить пополнения с подобным настроением. Ноябрьские восстания произошли в десятках уездов, в том числе в прифронтовых Воронежской, Саратовской, Тамбовской, недалекой Рязанской губерниях. Так что настроение тех, кого удалось изъять из деревни и отправить в войска, едва ли бывало воодушевленным.

Борьба новосозданных регулярных соединений велась в логике и этике партизанских методов. Оперсводка Камышинской дивизии на утро 30 октября сообщала: «…захвачено также несколько офицеров казаков в плен не брали а убили»³⁹¹. Приказ 1-й Камышинской бригаде № 11 13 декабря 1918 г. (Мокрая Ольховка) объявлял приказ командующего Южным фронтом Сытина, члена РВС Баландина № 52: невзирая на приказ брать в плен и принимать перебежчиков, продолжаются случаи расстрела пленных, это задерживает разложение красновских шаек. Приказ требовал расстрелы прекратить, виновных наказывать. Характерно, что от комбрига Вайнера (брат камышинского военкома) никаких комментариев в приказе бригаде не содержится³⁹².

В период 23–30 октября 10-я армия успешно наступала, однако на северном участке Царицынского фронта казаки имели успех против дивизии Миронова, в камышинско-красноярском направлении, стремясь овладеть железной дорогой Камышин – Красный Яр – Балашов. Кроме того, имели успех на фронте Лиски – Новохоперск против 8-й красной армии³⁹³.

В середине октября 1918 г. захватом Пичуги группа Мамантова разъединила царицынские войска и Камышинскую группу Вадима³⁹⁴.

Командарм-10 Ворошилов 23 октября сформировал три боевых участка, а также два временных: один в составе Вольской дивизии и дубовских частей, за исключением 2-го запасного кавалерийского полка; другой в составе 1-й Камышинской дивизии. Вольская дивизия, сосредоточивавшаяся по частям, прибыла на Царицынский фронт 22 октября, когда обозначился полный успех красного оружия на юге, западе и севере от Царицына³⁹⁵. Вольская дивизия должна была занять хутора Прудки, Лозное, Усть-Погожая и заполнить своими силами разрыв между 1-й Камышинской дивизией и Северным участком Колпакова. Затем ей следовало перейти в стремительное наступление и занять ст. Лог, а также хутора и переправы по левому берегу Дона. 1-я Камышинская дивизия должна была в тесной связи с частями Вольской дивизии наступать к железной дороге и занять станцию Арчеда, Себряково, располагая свой правый фланг на господствующих высотах по левому берегу реки Медведица³⁹⁶.

25 октября 1918 г. приказом № 19 по войскам 10-й армии детализировались наступательные задачи Северному участку, Вольской и Камышинской дивизиям³⁹⁷.

31 октября в штабе 10-й армии стало известно, что 9-я армия опять терпит поражение и отходит к востоку от железной дороги Камышин – Балашов. Дивизия Миронова отошла с большими потерями в район Рудня, дивизия Киквидзе – к Александрову и Матышево. 30 октября казаки заняли Красный Яр, прервав сообщение Балашова с Камышином. Возникла прямая угроза единственному пути для снабжения 10-й армии – району Камышина и идущей от него железной дороге на Балашов – Тамбов – Москву. 1 ноября командарм-10 отдал приказы о наступлении силами 1-й Коммунистической, Вольской и Камышинской дивизий³⁹⁸.

В первых числах ноября Камышинская дивизия имела: 4913 штыков, 250 сабель при 2 пулеметах, 81 пулемет и 9 орудий. Надо сказать, что весьма сходные данные наблюдаем и к 15 и 22 октября: 4700 и 4600 штыков соответственно, при том же числе орудий и близких данных по пулеметам и кавалери³⁹⁹. На Камышинском фронте поначалу дела у красных шли неплохо. Сводка на 5 ноября сообщала о движении вперед. Московский полк продвигался на линию Мирошников – Каменков – Фитинниково. «Мартемьянов вернулся из Красного Яра и сообщил, что Миронов разбил казаков под Рудней так, что три тысячи лежат трупов на поле под Рудней» и продвинулся до Ореховки (это уже донская территория). Казаки в панике бежали вниз по Медведице; Вольской дивизии следовало идти наперерез на Мал одел ьскую. На 6 ноября планировалось очередное занятие Островской⁴⁰⁰.

Белые имели к 26 октября (8 ноября) следующие данные о частях Камышинской дивизии: 1-й Иловлинский полк в 500 штыков в Моисеево. 2-й Иловлинский в 1000 штыков с 3 орудиями в хуторе Кудряшове. Разбитый 3-й Балашовский до 1000 штыков в Романове, 1-й Коммунистический в Ольховке, 1-й и 6-й Камышинские в районе Камышина. Всего же под командованием Колпакова от Дона до Камышина имелось до 20 000 штыков и до 20 орудий⁴⁰¹. Отметим, что события опережали сводки. 8 ноября 2-й Иловлинский уже был на белой стороне, а 3-й Балашовский подвергся разгрому и пленению. Ноябрьский кризис на Южном фронте, сорвавший его наступательные операции, как раз и позволил Саратовскому корпусу появиться на фронте. Красным же пришлось принимать меры по купированию военной неудачи.

10 ноября штаб Камышинской дивизии из Саломатино переехал в Барановку под Камышином⁴⁰² и далее переместился в сам уездный город.

13 ноября приказом войскам Особой группы Южного фронта № 95 объявлялась копия телеграммы главкома Вацетиса № 381 от 7 ноября (Балашов). Согласно ей, Вольская дивизия в полном составе присоединялась к Камышинской. Присоединялись также прибывшие из Москвы рабочий 38-й Рогожско-Симоновский и 2-й Московский советский полки. Все части составляли особую группу, которой надлежало получить боевой приказ непосредственно от командюжа Сытина. Группа Косолапова получала права особой армии⁴⁰³.

Приказом 1-й Камышинской бригаде зачислялось в распоряжение командира 1-го Камышинского полка пополнение в 90 человек строевых добровольцев, находившихся при Болотовском чрезвычайном штабе⁴⁰⁴. Надо полагать, это подразделение действовало по умиротворению богатой округи крупного волжского села Золотое на полпути между Саратовом и Камышином.

Около 14 ноября одной бригаде было приказано занять железнодорожный мост через Иловлю и Елховку с хутором Кокушкином. Однако части оказались не в состоянии выбить противника. «1 – й Камышинский полк собирал облавой хозяйственной командой 6 полка в Грязнухе»,  – донес комбриг. 3-й батальон 1-го полка вместе с этапной ротой стоял в Бароновке. Комбриг просил обеспечить согласованность в действиях соседей⁴⁰⁵.

15 ноября главком писал Ворошилову, что на место Вольской дивизии он направляет в распоряжение 10-й армии в район Камышина Уральскую дивизию. Однако дивизия пошла на другой участок, и главком 27 ноября сам запросил у 10-й армии боеспособную бригаду для воронежского направления⁴⁰⁶.

К середине ноября положение быстро менялось в пользу белых.

Брат камышинского военрука Вайнер приказом № 35 от 18 ноября командующего дивизией был назначен командиром 1-й Камышинской бригады вместо Мангельсона. Свой приказ № 1 по 1-й бригаде 1-й Камышинской дивизии он отдал 20 ноября 1918 г. Приказ требовал от частей беспрекословного выполнения боевых задач. Бригаду составляли: 1-й Камышинский, 2-й Московский, прибывший накануне, 3-й Балашовский полки со своей артиллерией, комендантская рота, 1-й Царицынский конный полк⁴⁰⁷.

По приказанию начальника дивизии вся конница сводилась в конный полк Колесова, в полках приказывалось оставить штатное число конных разведчиков⁴⁰⁸.

По состоянию на 30 ноября политотдел фронта давал дивизии такую характеристику: «Разложена вследствие нераспорядительности начдива Косолапова. Некоторые части отказались наступать, угрожая командному составу». Снабжение дивизии «очень плохое», отсутствовала артиллерия, не хватало винтовок. Связь с дивизией была плохой, сведения, видимо, устарели. «Литература» поступала из камышинского военкомата⁴⁰⁹. Косолапова в должности начдива сменил Антонюк.

В приказе комбрига-2 2 декабря 1918 г. упоминаются Романовский и Полунинский сводные добровольческие отряды. В составе бригады находились 4-й Царицынский полк – два батальона в Костарево, 6-й Камышинский полк – в Коростино, 97-й Саратовский полк – в Саломатино, Интернациональный батальон – в Ежовке. Упоминаются также Московская батарея, Царицынский батальон, 1-я и 2-я батареи легкого артдивизиона⁴¹⁰. Так к началу декабря выстроилась двухбригадная структура дивизии. 1-ю Иловлинскую бригаду «съел» ноябрьский кризис, она не восстанавливалась. Однако только 13 декабря приказом № 130 по Камышинской дивизии объявлялось о расформировании 3-й (за время условного существования, из-за смещения номеров действующих бригад, надо полагать, возник третий номер) Иловлинской бригады с данного числа. Комбриг Швырев откомандировывался в распоряжение штаба армии⁴¹¹.

30 ноября РВС Южфронта предписал командованию 10-й армии «немедленно отдать приказ Камышинской группе перейти в энергичное наступление в направлении на Данилове – Березовская» и об исполнении донести⁴¹². Затем последовали ежедневные подталкивания и запросы. Директивой войскам Южного фронта 4 декабря предписывалось «10 армии для содействия наступлению 9-й армии и обеспечения ее левого фланга перейти в энергичное наступление Камышинской и Арчединской группами и во что бы то ни стало овладеть линией Ореховка – Дорожкин – Ольховка – Солодча – Ширяйский, отбросив противника на запад»⁴¹³. 5 декабря последовало понукание по поводу «ничем не объяснимой» пассивности 10-я армии и повторное распоряжение Камышинской и Арчадинской группам наступать с целью занятия Себряково⁴¹⁴. 6 декабря фронт вновь разразился предписаниями: «Донесите о результате наступления вашим правым флангом, Камышинской и Арчединской группами. Из ваших донесений видно, что 10-я армия топчется на месте, разведка показывает, что серьезных боев она не ведет, так как противник перебрасывает войска, находившиеся против вашего правого фланга, на фронт 9-я армии, в район Преображенская – Семеновская. Дальнейший успех 9-й армии, а в общем и всего фронта, зависит от наступления 10-й армии. Еще раз предписываю во что бы то ни стало выйти на линию р. Медведицы, захватив в первую очередь Лопуховку, Даниловку»⁴¹⁵. Директива фронту 7 декабря констатировала успех на фронте 9-й армии (пройдено более 80 верст, занято Филоново). 10-я армия получала прежнюю, невыполненную задачу: «Овладеть во что бы то ни стало линией Лопуховка – Ореховка – Даниловка»⁴¹⁶. 9 декабря командюж запрашивал командование 10-й армии о результатах боев на камышинском и арчединском направлениях: из донесений за последние три дня видно, что армия на главном участке, камышинском и арчединском направлениях, указанных боевым приказом, собственно наступления не ведет и держится пассивно; третий день донесения пестрили сообщениями об упорных боях в районе Лопуховка – Ореховка и в районе Большая Ивановка – Ютаевский и Писаревка, причем с невыясненными результатами. Командующий приказывал немедленно выяснить и донести результаты боев в этих районах, так как бессодержательные донесения давали повод сомневаться в исполнении приказа фронта⁴¹⁷. 10 декабря фронт вновь приказал 10-й армии Камышинской группой «перейти в энергичное наступление и овладеть во чтобы ни стало линией Лопуховка – Ореховка – Ольховка, поддерживая самую тесную связь с левым флангом 9-й армии»⁴¹⁸.

Разведсводка Северо-Восточного донского фронта 26 ноября (9 декабря) констатировала, что части красных на иловлинском направлении хорошо обмундированы в фуфайки и полушубки. Довольствовались от жителей, подвоза из тыла не имелось. В красных газетах много писали о большевизме в Германии, о приходе немцев на помощь.

Половина состава большевистских частей была настроена за войну, половина против. Последние говорили, что у них так же, как и у казаков, есть офицеры, и у тех тоже денщики и вестовые⁴¹⁹. Интересно, что именно этот, в общем-то, частный вопрос служил своего рода маркером готовности бороться.

Дисциплина в Камышинской дивизии продолжала оставаться на «партизанском» уровне. 30 ноября последовал приказ 1-й Камышинской стрелковой бригаде, с адресованием комполкам-3 и -1. Уметский и Семеновский волвоенкомы сообщали, что красноармейцы этих полков бесчинствовали в немецких колониях, обменивали лошадей, самовольно брали хлеб и фураж. Командирам полков приказывалось, естественно, принять необходимые меры⁴²⁰. Приказ той же бригаде № 9 от 7 декабря 1918 г. (Мокрая Ольховка) объявлял о множестве жалоб от населения «за последние дни», что солдаты частей бригады самовольно, под угрозой расстрела, отбирали у крестьян лошадей или меняли загнанных и больных на хороших. Компандирам полков предписывалось найти и возвратить лошадей хозяевам⁴²¹. Приказ № 17 97-му стрелковому полку 17 января 1919 г. объявлял, что в полку были случаи самовольного захвата красноармейцами у населения «баранов, кур и т. и.». Комполка обещал предавать красноармейцев суду за мародерство, комсостав – за халатное отношение к службе⁴²². 10 декабря 1918 г. последовал приказ Камышинского уездного военкома № 231: по Камышину шатается много неряшливых красноармейцев. Предписывалось отпускать таковых в увольнительные только по запискам и одетыми по форме⁴²³. Некоторые штрихи к поведению конных частей дают разновременные сообщения политических комиссаров. По сведениям бригадного политкома, 19 декабря 1918 г., красноармейцы 6-го Камышинского полка жаловались на грабительские действия т. Куцына – командира эскадрона конно-сводного полка Колесова⁴²⁴. В то же время, по его же докладу 3 января, красноармейцы 2-го Московского полка были недовольны расформированием конно-сводного полка Колесова – успели сжиться как на месте, так и в бою⁴²⁵. Политком 1-го конно-сводного полка докладывал в политотдел особой группы 5 февраля 1919 г. о самом Колесове: с точки зрения боевых операций своей должности соответствует, но «очень слаб» политически. Комиссар расшифровывал весьма выразительную «слабость». Во время пребывания в части политкома 2-й бригады недоверчиво отзывался о высших органах. Пьет самогонку, на замечания реагирует так: я казак, пил и буду пить. Называет себя хозяином в части, считает себя одного вправе в ней распоряжаться. Комиссара откровенно третировал: в Ягодной, будучи пьян, не давал ему отправить в штабриг телеграмму, не сообщал пропуск по гарнизону (а комиссар нуждался в пропуске!  – в селе много «шляющих учителей обывательских и других»)⁴²⁶.