Текст книги "Застрявший в Кишке"

Несколько раз нас пытались спровоцировать всякие лихие ребята, но мы стойко не реагировали на провокации. Вот и сейчас по улице прогуливались несколько подозрительно крепких хлопцев, стриженных накоротко, которые задирали стоявшую на часах Доску.

– Эй, рогатая тварь, выметайся из нашего города!

– Куда ни плюнь – одни нелюди! У них там и вонючие жуки есть…

– Уродина, зачем тебе такой большой меч? Ты его хоть поднять-то сможешь?

Что интересно, никто из них не заходил на нашу территорию, иначе давно бы получил от меня арбалетный болт с доставкой. Я как раз сидел во дворе и задумчиво наблюдал, как работают другие. Под такое созерцание лучше всего размышлять, но не когда над ухом вопят ксенофобы.

В основном имперцы весьма терпимы к представителям других рас, но некоторые шовинисты сбились в подобие народных дружин и обозвали себя союзными героями. Толку от их деятельности немного, а вот вред вполне очевиден. По сути, это те же банды, которые прикрываются заботой о благополучии простых граждан. Когда тебя будут грабить в тёмной подворотне, до этих бравых ребят не докричишься, но, если нужно разгромить мелкую лавку какого-нибудь роя, они тут как тут. Плохо то, что на большинство их выходок городская стража демонстративно закрывает глаза.

Мои руки, включая скрипучий протез, так и чесались пристрелить какого-нибудь горлопана. Но ряженые в цветные тряпки герои не собирались переходить грань дозволенного. С другой стороны, это послужило отличной тренировкой самообладания для Доски. С её вспыльчивостью терпеть унижения очень тяжело, вот пусть и постигает дзен. Она то и дело бросала в мою сторону красноречивые взгляды, но я лишь качал в ответ головой. Не сегодня.

Шечка скрипела зубами, но держалась.

Вскоре дружинникам надоело впустую рвать глотки, и они пошли искать дальше, до кого бы ещё докопаться. Ничего, город у нас небольшой и угловатый, рано или поздно мы ещё пересечёмся за поворотом. Желательно, в каком-нибудь безлюдном местечке…

Однако долго наслаждаться тишиной, разбавляемой усталыми матюгами работяг, у меня не вышло. Вскоре на дороге показалась уличная торговка, которая не побоялась перешагнуть за границу нашей территории.

– Эй, взгляни на товары, не пожалеешь!

Я действительно взглянул, но только на саму наглую особу, горланящую на всю улицу зычным голосом. Это оказалась довольно молодая жжёноземка с кожей цвета горького шоколада и чисто пепельными волосами, собранными в простой хвост на затылке. Облачением ей служили нарочито мешковатые одежды с преобладанием чёрных цветов. Ну да, в ином прикиде гулять одной для девушки чревато неприятностями, даже без переносной сумки с барахлом на продажу. А вот представительницу Шиноби здесь тронут только клинические дегенераты, коих давно повырезали. Даже союзные герои при всей своей отмороженности молча уступят ей дорогу.

На лицо торговка оказалась далеко не красавицей, как и большинство представителей её лихого народа, но мой взгляд она чем-то неуловимо притягивала. Может, излишне длинным носом с горбинкой? На язык так и просилось слово «рубильник». Давно уже заметил, что у жжёноземцев преобладают очень резкие черты, особенно у чистокровных, что отличаются более тёмным окрасом. Вот у Тары кожа гораздо светлее и отдаёт сиренью, выдавая в ней полукровку. А лицо у неё при этом всё равно какое-то заострённое.

– Прости, дорогая, мне сейчас не до покупок, – с улыбкой развёл я руками.

– Хорошенько подумай, новичок, – произнесла она совершенно другим вкрадчивым голосом. Будто ветер зашелестел опавшими листьями, отчего у меня мурашки пробежали по спине.

Вкупе с ярко-салатовыми глазами, которыми она хитро блеснула в мою сторону, не узнать её было уже просто неприлично. Вот что в её лице, оказывается, зацепило мой взгляд, а вовсе не горбатый нос. Тогда радужки глаз в свете пожара казались почти оранжевыми, но так они ближе к зелени. Необычный цвет. Впрочем, это особенность пепельных людей.

Вроде бы относительно недавно виделись, а как будто уже вечность прошла. Я бросил взгляд поверх беловолосой головы, и система услужливо подсветила мне имя – Камура. Скорее всего, ненастоящее, как и весь её образ.

– Ну, если ты так настаиваешь…

Я потеснился, уступив ей немного места на самодельной лавочке из доски и двух тёсаных каменей. Не в грязи же мне сидеть, а мебелью мы пока что небогаты. Девушка пристроилась рядом, закинув сумку на колени. Со стороны мы казались обычным покупателем и назойливой продавщицей, демонстрирующей свои товары. Обычное дело.

– За тобой должок, – напомнила она мне тихо.

– Помню-помню, не волнуйся, – кивнул я, протянув ей найденный кунай, болтавшийся до сих пор у меня на поясе. – Забирай, кстати. Ты по этому поводу пришла?

– А ты думал, я соскучилась по тебе?

Она хоть и произнесла это беззаботным, даже немного игривым тоном, но всё её лицо при этом оставалось странно неподвижным, будто застывшая маска. Чем дольше я на него смотрел, тем больше понимал, что с ним явно что-то не так. Привычная людская мимика отсутствовала напрочь. Будто с роботом разговариваю.

– И не надеялся, дорогая, – произнёс я вслух. – Чем могу помочь?

– Мне нужен человек, не примелькавшийся в городе. Ты подойдёшь.

– Один?

– Да. Мы не должны вызывать подозрений. Посторонние будут привлекать слишком много внимания.

Я крепко призадумался. С одной стороны, попахивало какой-то мутной авантюрой с неясными перспективами, с другой – долги нужно отдавать. А за ту ночь мы все ей очень сильно задолжали, как ни крути. Никто её не просил нам помогать, как и в случае с выселением посторонних из башни.

– А почему именно я?

Горбоносая шпионка пожала плечами.

– Ты смазливый и при этом дружишь с головой. Да и стреляешь неплохо. Для новичка.

– Нужно кого-то грохнуть? – заинтересовался я.

– По ситуации. – Она странно усмехнулась одними краешками губ. – Мы с тобой кое-куда прогуляемся, вдвоём. Дело довольно рисковое, так что мой спутник получит щедрое вознаграждение…

– Ни слова больше! – прервал я её. – Куда тебя вести, дорогая?

Глава 12

Стоило только переступить порог здешнего научного светила, как сразу стало ясно, за что его так ценит лорд Инаба. Такого мощного аромата сивухи мне ещё вдыхать не доводилось. Кажется, если здесь задержаться, можно вполне окосеть от одного только воздуха.

Источником запаха являлся мудрёный самогонный аппарат титанических размеров, в недрах которого что-то тревожно булькало. Под ним громоздилась многочисленная стеклотара – от скромных пузырей с косыми горлышками до многолитровых баллонов. В некоторых уже плавали экспонаты – какие-то непонятные твари, похожие на гигантских зародышей, различные насекомые, а также куски тел. Спасибо, что не человеческих. Уж теперь-то я научился подмечать это не хуже любого патологоанатома.

Повсюду царил форменный беспорядок, граничащий с разгромом. Приходилось постоянно смотреть под ноги, дабы не споткнуться об какую-нибудь непонятную штукенцию. Под мягкими подошвами мокасин то и дело что-то хрустело. В одной из комнат прислуга как раз сметала разбитое стекло, а со стены на них потухшими окулярами смотрел разобранный робот, чьи запчасти держались вместе с помощью медной проволоки.

Прямо наглядное пособие для юных инженеров. Интересно, а что бы на это сказали действующие скелеты? Насколько я успел понять, каждый представляет из себя полноценную личность, и попробуй угадай, как они отнесутся к подобному демонтажу собрата. В голову тут же постучалось воспоминание, как один из них пробил грудь роя-рабочего. Однако здешний исследователь являлся довольно значимой фигурой в городе, о чём намекала элитная стража на входе.

Само жилище представляло собой запутанную сеть комнат и переходов, располагавшуюся в каменном здании старой постройки с подозрительно толстыми стенами. Прямо бомбоубежище какое-то. Молчаливая прислуга проводила меня через этот рукотворный лабиринт к титану мысли в изгвазданном халате, который задумчиво листал мятую тетрадь у рабочего стола, прихлёбывая что-то из кружки. Я ожидал увидеть умудрённого жизнью старца, но учёный муж вряд ли разменял полтинник. В его внешности сквозило что-то арабское – смуглая кожа, крючковатый нос, чёрная, как смоль, борода, никогда не знавшая расчёски. Лоб избороздили глубокие морщины, выдавая привычку постоянно хмуриться.

Поначалу хозяин кабинета, похожего на музейную свалку, меня попросту не заметил, а прислуга так же молча удалилась. Я уже подумывал было прокашляться, чтобы привлечь к себе внимание, но тут он решил снова приложиться к кружке и заметил мою тень на полу. Проследив по ней, местное светило науки оглядело меня с ног до головы. И увиденное ему, мягко говоря, не понравилось. А ведь я наряжался как на праздник, и даже посреди Дворянского квартала почти не привлекал к себе внимания.

– Ты ещё кто? – недовольно прокаркал он, насупив кустистые брови.

– Посетитель, – скромно ответил я, стараясь не выдавать своё разочарование. Похоже, мы зря старались. Вот этот задумчивый алкаш – местная знаменитость? Тоже мне, учёный, в коньяке мочёный…

– Меня никто не предупреждал! – буркнул мужик. – Тоже за моим эликсиром припёрся?

– Нет, уважаемый, меня интересуют древние технологии. Хотелось бы кое-что с вами обсудить.

Мужик начал багроветь, а на его лбу отчётливо проступили крупные вены.

– Очередной тех-охотник? Проваливай в свой обосранный университет! Чтоб вас всех Нарко к рукам прибрала!

Увы, его внезапный припадок с брызганьем слюной меня совсем не впечатлил. И когда он взял паузу, чтобы перевести дух перед новой порцией ругательств, я спокойно признался, что не имею ничего общего с этой организацией. И вообще предпочитаю держаться от неё подальше.

– Мы с ней не в ладах, – закончил я исповедь. – Потому и решил обратиться к вам, уважаемый.

– Что ж такого вы не поделили? – удивлённо крякнул бородач.

– Они скрывают некоторые технологии, которые мне хотелось бы изучить.

– Эка невидаль! – махнул он рукой куда-то в сторону. – Ублюдки оберегают чужие тайны, как будто это их собственность. Удивлён, что ты всё ещё жив.

– Спасибо, я стараюсь.

– Что ж, тогда добро пожаловать в мою скромную лабораторию! – пафосно произнёс учёный, отсалютовав мне кружкой. – Меня зовут профессор Шаан, можно просто профессор, без всякого господина. Не люблю фамильярности между коллегами. Я сразу заметил, что ты не выглядишь особо удивлённым, впервые попав сюда. Значит, кое-что соображаешь в науке.

Я не стал его переубеждать. С нынешним образованием любой земной школьник будет здесь считаться гением чистой воды. И хотя большая часть рабочего инвентаря выглядела весьма экзотично, при ближайшем рассмотрении в нём угадывались химическая посуда, инструменты и даже какие-то простенькие приборы. Чтобы удивить меня таким, и правда, нужно постараться.

– Как думаешь, что это такое? – ткнул бородач мне под нос первый попавшийся приборчик со стрелкой и клубком проводков, увенчанных медными клеммами.

– Измеритель электричества или что-то вроде того, – пожал я плечами. – Только он не работает.

– Починить сможешь?

– Он не сломан, – сделал я вывод, покрутив приборчик в руке. – А, вот как… Здесь просто контакт отошёл. Готово.

Несколько простейших манипуляций, и стрелка задрожала, стоило только поднести клеммы к моему протезу. Забавно, если учесть, что там нет никакого источника питания, кроме разбавленного дара Древних. Получается, я сам вырабатываю напряжение?

– Юта! – зычно крикнул довольный хозяин, сложив руки рупором. – Тащи эликсир, у нас гость!

На его зов вскоре явилась невысокая, коротко стриженая девушка с пузатой мензуркой в руках. Как и прочая прислуга, она была облачена в длиннополый халат, но, в отличие от остальных, её губы оказались зашиты серебряной проволокой. Видимо, чтобы швы не гноились.

– Слишком много болтала, – пояснил учёный, в ответ на мой вопросительный взгляд. – Терпеть не могу тех, кто отвлекает меня от работы…

В ёмкости плескалась крепчайшая спиртовая настойка на травах и кореньях, к которой в качестве закуски шли какие-то местные ягоды, кислые до невозможности. По заверениям создателя, этот нектар продлевал жизнь и всячески укреплял организм, на зависть чёрной субстанции. Естественно, рецепт эликсира держался в страшном секрете. Навскидку в нём было градусов этак шестьдесят.

Я не стал отказываться, чтобы не расстраивать гостеприимного хозяина, но употребил пойло в более привычном формате, насыпав себе на руку чуток каменной соли. В качестве посуды взял себе чистую стеклянную колбу без крышки, похожую на стопку, после чего поджёг в ней огненную воду. Такой необычный способ распития привёл учёного в детский восторг. Он решил повторить мой эксперимент, и ему страшно понравилось. После третьей колбы я из коллеги превратился в дорогого друга, и он в обнимку повёл меня показывать свою коллекцию редкостей.

В основном у него хранился всякий малопонятный хлам – от чьих-то костей до ржавых кусков металла. Однако поддатый профессор силой красноречия мог выгодно подать любую побрякушку, даже тусклый кристалл, вроде крупного страза.

– Смотри-смотри, ик! Отличный экспонат, да… Нет, это не минерал, такие штуки частенько попадаются на раскопках древних. Ты же в курсе, что до старой империи существовала гораздо более могущественная цивилизация? В общем-то, поэтому частенько ту империю и называют Второй. Союзные города гордо именуют себя Третьей, но, между нами, им до этого… Ик! Далеко. О чём это я?

– О древней цивилизации, – напомнил я.

– Да! Анализ сохранившихся артефактов очень сложен, но даже обрывков информации достаточно, чтобы утверждать со всей ответственностью – пропасть между Древними и Второй империей столь же огромна, как и между ней и нами нынешними. Их технологии… Ик! Поражают. Над некоторыми вещами той эпохи как будто не властно само время. Взять тех же скелетов… Они явно были созданы примерно в то же время, а сохранились до сих пор. Даже те, что давно пали, с трудом поддаются гниению. Жаль, что их память не такая долговечная. Это приоткрыло бы завесу над многими тайнами…

– Какими именно?

– О-о-о! – протянул изобретатель эликсира молодости. – Да их целое множество, выбирай на свой вкус. К сожалению, большинство людей не задают лишних вопросов, их интересует только то, что происходит здесь и сейчас. А ведь в прошлом творились удивительные вещи! Например, возле города лежит древний конструкт, но никому нет дела, что это такое. Я много раз пытался его вскрыть, но безрезультатно. Согласно хроникам, он был тут всегда – его изображение есть на самых старых постройках, которые вполне могли застать Вторую империю. Иногда пылевые бури открывают другие штуки, не менее интересные. И это в Великой пустыне, где исхожен каждый бархан! Что уж говорить про далёкие земли…

Он кивнул в сторону нескольких ветхих полотен возле одной из стен, хранящихся в специальных штативах под двойным стеклом. Никакого древнего пластика – только старый добрый пергамент. Однако мне с первого взгляда стало ясно, что это не просто чья-то мазня от руки – изображение изобиловало множеством мелких деталей и точностью линий. Слишком хорошо для ручной работы. Скорее всего, это перерисованные копии, каким-то чудом дожившие до наших дней. Некоторые оказались собраны из кусочков, как пазл. Материал сильно потемнел от времени, но проходящий через них свет электрических ламп позволял разобрать большую часть изображений. Хитро придумано, тут не поспоришь.

– Интересует? – прищурился профессор, когда я склонился над ними. – Это моя гордость! Больше только в университете, но тебе вряд ли дадут на них взглянуть, хе-хе…

Здесь он целиком и полностью прав. После инцидента со Старым Эшем я туда на пушечный выстрел не подойду, даже если у них все стены увешаны дисками Би. Ничего похожего на искомый артефакт мне на глаза так и не попалось, а вот карты действительно оказались весьма любопытными.

Местные не особо с ними заморачиваются, пользуясь скорее схематичными изображениями. Для них нарисовать собственный материк – большая проблема. Так что всё за пределами Союзной империи представляет собой сплошные белые пятна. Даже очертания соседних земель – той же святой нации, весьма условные.

Я внимательно вглядывался в каждый клочок пергамента, пока не обнаружил на одном обрывке некоторое сходство с теми, что нам удалось раздобыть в старой библиотеке. Там вроде как изображался горный массив полукруглой формы, примыкающий к извилистому побережью. Масштаб другой, но место явно то же самое. Здесь стало видно, что само побережье утыкается в узкий пролив, изобилующий скалами и протоками.

– О! Воистину гиблое местечко, коллега, – заявил учёный, заглянув через моё плечо. – Там сгинуло очень много тех-охотников и вольных исследователей. Среди них ходит байка, что этот полуостров проклят.

– Знаете, где он находится?

– Конечно, это же Ревущий лабиринт! – Профессор в запале покопался среди экспонатов и выудил оттуда нечто, напоминающее портативный фонарик. – Вот эта вещица как раз оттуда. Выменял её на бочку своего эликсира. Раньше, говорят, туда частенько ходили экспедиции, но относительно нормальную дорогу завалило после одного из землетрясений. Теперь туда не добраться – с моря мешает архипелаг с кучей подводных скал, а с суши либо непроходимые горы с проливом, либо Кишка.

– Что-что?

Я даже к переводчику обратился, которого в последнее время почти перестал замечать, но ошибки не нашёл.

– Кишка, – слегка удивлённо повторил профессор Шаан. – Ты, я смотрю, совсем издалека, раз не знаешь наших достопримечательностей. Это топкая местность к югу от Хэнга, которая во время приливов частично уходит под воду. Там гнездуются клювастые твари, из-за чего всякие сорвиголовы пытаются добыть их яйца. С переменным успехом. Слышал про этот деликатес? Обязательно попробуй, когда будешь в следующий раз на приёме у нашего светлоликого господина, да умножатся его годы… Хочешь взглянуть, кстати?

– На что именно?

– У меня есть неплохой экземпляр, пойдём!

Поддатый учёный потащил меня в следующий «выставочный зал». Там царил ещё больший бардак, так что шагать приходилось по редким островкам чистого пола. Мы проследовали вдоль груды непонятных костей, напомнивших мне единственное посещение палеонтологического музея, и остановились у здоровенного черепа. Внешне он напоминал птичий, только где вы найдёте птичку с полутораметровым клювом? Внутри костяного конуса располагался внушительный набор треугольных зубов, похожих на акульи. Надо полагать, рацион у этого существа был далеко не вегетарианский…

– Вот! – Профессор с гордостью постучал по толстому своду черепа. – Очень дорого мне обошёлся, двух рабов пришлось отдать. А ведь за них мне предлагали сто тысяч кат!

Я от этих слов впечатлился не меньше, чем от созерцания черепа совсем не ископаемого хищника, в глазницу которого без проблем пролезал мужской кулак. Пятьдесят кусков за человека – это действительно солидная цена. За такие деньги можно прикупить элитную куртизанку, знающую Камасутру как «Отче наш Окран», или чемпиона гладиаторской арены. Заядлые болельщики из дворян любят содержать своих личных бойцов, превращая их в настоящие машины для убийства. Некоторые даже по соседним городам ездят со своими воспитанниками, чтобы поднять бабла на ставках.

Но здесь-то за что платить? Пока вся прислуга, что попадалась мне на глаза, отличалась лишь повышенной молчаливостью, вплоть до зашитого рта. Не удивлюсь, если у большинства ещё и языки отрезаны.

– Не удивляйся цене, коллега, – похлопал меня по плечу коллекционер редкостей. – Мои рабы отлично обучены, ведь они помогают мне на вскрытиях. Люблю покопаться в потрохах, знаешь ли, особенно в нечеловеческих. У меня есть теория, не приведи святой церкви её услышать, что шеки произошли от людей. Да-да, не удивляйся! Многие отмечают их сходство с нами, но не все понимают, насколько оно глубоко. Репродуктивная система у нас идентична, так что когда-нибудь я разгадаю секрет, как получить помесь. Увы, даже у чистокровных шеков редко бывает потомство. Поэтому они и вымирают, а не вовсе из-за их кровожадности. Хотя это тоже влияет, наверное…

– А Рой? – не удержался я от вопроса, припомнив свои умозаключения.

– С ними всё проще и сложней, – хмыкнул учёный, прихлебнув из мензурки. – Они не способны размножаться, вообще. Репродуктивные органы полностью отсутствуют у всех, включая принцев. Более того, я сам посещал парочку ульев, и не видел там ни одного детёныша. Так что вывод прост – это не все виды, а лишь их часть. Сами рои упоминают некую королеву в качестве своего божества, но я уверен, что эти слухи реальны. У некоторых существ есть лишь одна матка, которая бесперебойно выводит потомство. Думаю, у них нечто подобное, не зря же они все так похожи. Что касается их знаменитой связи, то тут всё просто – в этом важную роль играют наросты на голове. Если их повредить или надолго оставить роя одного, тот теряет связь с ульем. Примерно в половине случаев это приводит к летальному результату. Те, кто всё-таки это переживают, больше никогда не могут вернуться обратно из-за частичного отмирания тканей. Эй, Юта! Тащи ещё эликсира, Нарко тебя задери!

В голове меня уже вовсю шумел морской прибой, но для переговоров требовалось довести хозяина до нужной кондиции. Карты меня не сильно интересовали, особенно теперь, когда известно примерное направление. Хэнг располагается к югу от Великой пустыни, так что прикинуть будущий маршрут несложно. Главное, что на полуострове явно располагались какие-то постройки. Не зря же туда тех-охотники в своё время мотались…

А вот рабы, соображающие в медицине, выглядели очень перспективным приобретением. Хотя, если они только лишь потрошат трупы, толку от них немного. Этими соображениями я решил поделиться вслух, чтобы прояснить тонкий момент.

– Что ты, коллега! – замахал руками профессор. – Мы частенько проводим операции и на живых. Получше докторов, между прочим. Вот, кстати, взгляни сюда!

Он поманил ту самую девушку с зашитым ртом и грубо развернул её ко мне спиной. На коротко стриженом затылке невольницы багровел толстый шрам, идущий почти до темечка. Волосы на рубце не росли, и вряд ли когда-нибудь станут.

– Бандиты раскроили ей череп и бросили умирать, – пояснил анатомист. – Такие тяжёлые травмы считаются безнадёжными, так что её уже хотели отправить в крематорий вместе с остальными спутниками, но тут вмешался я. Как видишь, не зря. Правда, её память сильно пострадала, а вот всё остальное в полном порядке. После этого случая доктора при одном только моём упоминании плюются, прямо в свои уродливые маски, хе-хе!

Результаты операции действительно впечатляли. Я и не думал, что в этом мире найдётся практикующий нейрохирург. Мы снова выпили за науку-матушку, после чего учёный многозначительно признался, что эликсир и обученные рабы – его главный обменный фонд. Ибо страсть к коллекционированию – удовольствие вовсе не из дешёвых, даже при покровительстве самого главы города.

– Ты же ко мне не с пустыми руками пришёл, коллега? – заговорщицки подмигнул он мне, приобняв за плечо.

У меня за спиной болтался вещмешок, так что профессор Шаан сделал совершенно правильные выводы. Однако металлический шар с разъёмами, что Двойка притащила с разгромленного склада, его совсем не впечатлил.

– Ну-у-у… – протянул он, не скрывая разочарования. – Это ядро искусственного интеллекта. Занятная штука, но у меня уже есть несколько таких же. К сожалению, оно полностью бесполезно – рабочего скелета из запчастей не соберёшь. Я уже неоднократно пробовал. У нас тут есть лавка роботехники, можешь продать им эту штуку, они охотно скупают запчасти.

Мне и самому после этих слов перехотелось расставаться с вещицей. Если это мозги одного из роботов, то какого хрена людоеды их хранили у себя? Нет, отдавать её категорически нельзя. Я очень сомневаюсь, что это бесполезная запчасть, годящаяся лишь для переработки. То, что местный самоучка не смог их подключить и запустить, ещё ни о чём не говорит.

Пришлось покопаться в мешке и продемонстрировать ему прочие находки. Разумеется, наши драгоценные карты брать я с собой не стал, а вот всякий мелкий мусор пошёл в ход. Больше всего на учёного произвели впечатление пластиковые карточки с письменами, что мы прихватили из разорённой библиотеки.

– Это же послание Древних! – выпучил он покрасневшие глаза. – Настоящее! Ты что, ограбил университет?!

– Нашёл в руинах, – покачал я головой. – Тех-охотникам про это лучше не знать.

– Ещё бы! Такое сокровище…

Для меня ценность безделушек была весьма сомнительной, но исследователя древностей едва удар не хватил. Жаль, что нам не удалось дотащить колбы с научными пергаментами, но они точно не пережили бы тяжёлую дорогу сюда. Сохранились лишь самые неприхотливые и компактные вещи, вроде тех же карточек.

Одну из надписей на них профессор даже смог перевести сходу, используя собственноручно составленный словарик-тетрадку. Звучала фраза кривовато, но я немного подкорректировал её на современный лад, и получилось следующее:

«Обслуживание объекта не реже трёх раз в цикл».

Воистину, это величайшее знание, достойное передаваться из поколения в поколение.

– Потрясающе! – перевозбудился учёный, когда мы закончили перевод. – А много ли их у тебя, мой дорогой коллега?

– Достаточно, – кивнул я, продемонстрировав стопку размером с колоду покерных карт. – Интересует?

– Ну разумеется!

Коллекционер суетливо заметался по хранилищу, и после недолгих поисков вытащил из ящиков длинный и увесистый свёрток. Разматывать его он не стал, а просто выхватил из-за пояса острый кинжальчик и одним махом вспорол ткань. Сразу видно, что инструмент ему привычен.

Внутри оказалась металлическая рука с четырьмя пальцами. Причём гнулись они как надо, судя по шарнирным суставам. В качестве становой опоры служили парные штыри, отдалённо напоминающие человеческие кости. Сам металл хоть и потемнел, но выглядел достаточно прочным.

– Это рука скелета, переделанная под протез, – подтвердил мою догадку профессор, продемонстрировав крепление к передаточному кольцу. – Уж прости, но у тебя полный хлам, а не конечность. Это недостойно такого великого исследователя, как ты!

Я и сам это прекрасно знаю – моя «варежка» не приспособлена к тонким манипуляциям, мягко говоря. Держать арбалет, да размахивать пристёгнутой цепочкой – это её максимум.

– Неплохое предложение, – согласился я, пряча стопку обратно. – Но ты же понимаешь, коллега, что этого маловато?

Учёный тяжело вздохнул и щедро плеснул нам эликсира.

Торги обещали быть тяжёлыми.