Текст книги "Из моего окна"

59
Путешествие

– РАКЕЛЬ —

Беги…

Дерьмо.

Дерьмо.

Лай позади нас.

Вот же дерьмо.

Надо было заниматься.

Почему я не в форме?

Потому что ты не занимаешься, дурочка, ты только что это сказала.

Вдалеке я вижу силуэт Ареса. Марко пробегает мимо меня, как чертова вспышка. Ненавижу футболистов.

Сердце выскакивает из груди, Дани тоже догоняет меня.

– Беги, Ракель, беги!

– Я не… – у меня кончился воздух, – Форрест Гамп!

Дани улыбается мне.

– Я знаю, но всегда хотела это сказать. Серьезно, беги!

Она спешно убегает, и я показываю ей средний палец.

– Что, черт возьми, я, по-твоему, делаю?

Сами, Аполлон и Джошуа тоже обгоняют меня. О нет, они тоже. Я официально последняя.

Я уже почти паникую, когда вижу, как Арес возвращается ко мне и берет меня за руку, чтобы буквально тянуть за собой. Собаки громко лают позади меня, я боюсь обернуться.

Как так получилось, что за нами гонятся собаки?

Скажем так, из-за алкоголя и плохих идей, особенно плохих идей.

Я предложила продолжить веселье, когда вечеринка дома у Ареса подошла к концу. Я думала о том, чтобы всем выпить у меня дома, послушать музыку, но, конечно, этого было мало. Дани, та, которую я называю своей лучшей подругой, решила показать нам печально известное озеро, которое обнаружила на прошлой неделе во время пробежки или чем там она занималась. Так что, заручившись алкогольной смелостью, мы позволили ей отвести нас туда. Но Дани не знала, что это озеро скрыто от всех, потому что оно НЕ для всех, это частная собственность на территории ранчо, охраняемого собаками.

И вот почему мы спасаемся бегством.

С помощью Ареса я перепрыгиваю через забор (который с самого начала должен был предупредить нас о том, что это охраняемая территория), и мы оставляем собак по другую сторону. Я резко падаю на колени, мое сердце колотится в ушах, в голове, повсюду.

– Я… – тяжело дышу, – умираю.

Арес, Марко и Аполлон выглядят так, как будто они не спасались бегством только что, они даже не вспотели. К моему утешению, Дани и Сами всего в нескольких шагах ворчат и дышат так же тяжело, как и я.

Сами едва может говорить.

– Я убью тебя, Даниэла.

Дани поднимает руку.

– Я…

Джошуа удивляет нас.

– Это было… потрясающе!

Мы все смотрим на него с видом «что за…».

Джошуа проводит рукой по лицу.

– Это было похоже на видеоигру в реальной жизни, адреналин, вау.

Хорошо, похоже, некоторые из нас все еще очень пьяны. Дани хохочет во весь голос.

Беру слова назад, пьяных здесь много. Нежные кофейные глаза Джошуа глядят на меня.

– Надо сказать, если бы это была видеоигра, ты была бы мертва, Ракель. Я бы никогда не стал играть за твоего персонажа.

Во второй раз за эту ночь показываю средний палец, алкоголь делает меня грубой. Я поднимаю глаза к небу и удивляюсь, как посветлело.

– О, черт. Это солнце?

Дани снова смеется, и Джошуа вместе с ней. Аполлон следит за моим взглядом.

– О, рассвело.

Как так быстро прошла ночь?

– Из-за алкоголя мы потеряли счет времени, – говорит Сами, глотая воздух.

Марко наблюдает за ней с неприкрытым обожанием, о, он так влюблен. Они встречаются, и я очень рада. Сами заслуживает счастья, она хороший человек. Мой взгляд падает на Аполлона, который незаметно поглядывает на Даниэлу. Интересно, есть у них шанс или нет?

Летнее солнце согревает мою кожу.

– Как классно быть на улице, без пальто, без курток, я скучала по этому.

Дани кивает.

– Идеальный день для похода на пляж.

Сами надувает губы.

– Ты права, я бы хотела поехать.

Джошуа ходит взад и вперед, он становится неугомонным, когда выпивает.

– А почему бы нам не поехать?

Мы все поворачиваем головы к нему, словно одержимые на экзорциста, он продолжает:

– Арес и Марко трезвые, в их машинах мы поместимся.

Дани толкает его локтем.

– Не решай за других.

Арес улыбается.

– Нет, это отличная идея.

Аполлон соглашается с ним.

– Да, это, наверное, последний раз, когда мы вот так собрались.

Многие уедут учиться, и хотя Дани, Джошуа и я будем посещать один университет, я не могу сказать то же самое о других, особенно об Аресе. Мне так больно каждый раз, когда вспоминаю, я стараюсь не думать об этом, будто это неправда.

Джошуа поднимает руки.

– Все на пляж!

Я не могу не улыбнуться, его энтузиазм заразителен, и я очень рада видеть его счастливым, особенно после того, что с ним случилось. Я так обрадовалась, когда узнала, что мы будем учиться вместе, не только чтобы заботиться о нем, но и чтобы быть рядом, если произойдет рецидив или он почувствует себя одиноким. Депрессия не проходит за одну ночь, нужно время, случаются рецидивы, и если это произойдет, я хочу быть рядом.

Сами прищуривается, глядя за мою спину.

– Это Грегори?

Я оборачиваюсь и вижу, как Грегори идет к нам с бутылкой чего-то похожего на «Джек Дэниелс». Откуда он?..

– Ребята! Наконец-то я вас нашел! – кричит он, приближаясь к нам. Он сказал, что догонит нас, но это было около часа назад, и, когда он не пришел, мы предположили, что он и не придет.

Марко смеется.

– Как ты сюда попал?

Грегори трясет телефоном.

– Такси.

Марко хлопает его по спине.

– Ты как чертов таракан, от тебя так трудно избавиться.

Грегори притворяется обиженным.

– Таракан? Серьезно?

Сами вступается за своего парня:

– Разве ты не слышал, что тараканы выдерживают излучение от ядерного взрыва? Это комплимент твоей стойкости.

Марко смотрит на нее, довольный, но ничего не говорит. Я заметила, что, хотя он не очень выразителен и ласков с ней, его взгляд говорит все. Мне кажется, это так трогательно, когда замкнутый парень влюбляется.

Грегори пожимает плечами:

– Мне все равно, главное, я приехал и, кажется, слышал, как кто-то сказал что-то про пляж. Я в деле.

Джошуа наблюдает за Аресом, Аполлоном, Грегори и Марко и бормочет:

– Ого, вы такие красавчики.

Мы все смеемся, и Грегори подмигивает ему.

– Холостяк к твоим услугам.

Джошуа бросает на него усталый взгляд.

– Нет, я хочу сказать, что вы первые парни, с которыми я подружился, и вы слишком красивы, так это не сработает.

Грегори делает вид, будто ему нечем дышать.

– Ты расстаешься со мной, а мы еще даже не начали?

Джошуа игнорирует его.

– Я имею в виду, что, если я пойду с вами куда-нибудь, ко мне ни одна девушка не подойдет.

Я хватаю его за щечки.

– Ты тоже очень милый, Йоши.

Я чувствую тяжелый взгляд Ареса и медленно опускаю руки. Марко гримасничает:

– Йоши?

Аполлон хихикает.

– Как черепаха из «Марио Карт»?

Я смотрю на него убийственным взглядом.

– Это не черепаха, это динозавр.

Грегори хватается за переносицу.

– Мы можем сосредоточиться на том, чтобы поехать на пляж?

Сами кивает.

– Таракан прав, он в двух часах отсюда, так что поехали.

Дани переживает о логистике, и я восхищаюсь ею за то, что она соображает, несмотря на то, что мы пили всю ночь.

– У нас нет ни купальников, ни еды.

Грегори прочищает горло.

– Как сказал бы мой дед: «Чего бы ты ни хотел, ты найдешь это в пути».

Марко поднимает одну бровь.

– Разве твой дедушка не бросил бабушку из-за женщины, которую встретил на дороге?

– Точно, ему не хватало любви, и он нашел ее на дороге. Эй, перестань портить мои крутые моменты.

Пока Марко и Грегори спорят, мы идем к машинам.

Пора отправляться в путешествие.

* * *

В дороге Арес кладет руку на открытое окно, другая – на руле. Он без рубашки, на нем кепка козырьком назад и солнцезащитные очки. Солнце пробирается через окно и скользит по его коже, подчеркивая каждую мышцу.

Святая покровительница пресса, зачем ты так? Зачем ты привела в мир такое создание? Чтобы несчастные смертные, как я, страдали каждый раз при виде него.

Грегори вылезает посередине между нами.

– Я чувствую себя ребенком, – говорит он. – Мама, я хочу сисю.

Я щелкаю его по лбу пальцами.

– Очень смешно.

Грегори продолжает:

– Жестокое обращение с детьми. – Он трясет Ареса за плечо. – Пап, ты ничего не сделаешь?

Арес вздыхает:

– Успокойся, сынок, я накажу ее позже. – И этот нахал ухмыляется мне.

Грегори корчится:

– Иу-у-у-у-у!

Арес смеется.

– А как, по-твоему, ты появился на свет, сынок?

– Я сдаюсь! Хватит! – Грегори садится обратно, обиженно скрестив руки на груди.

Аполлон гримасничает, сидя справа, а Дани слева не обращает внимания, задумчиво уставившись в окно. Джошуа поехал с Марко. Мы остановились в супермаркете, чтобы купить то, что нужно для нашего импровизированного приключения. Я иду к купальникам, чтобы выбрать что-то простое. Передо мной появляется Арес со слитным купальником в руках.

– Как тебе этот?

Я скрещиваю руки на груди.

– Мне нравятся раздельные купальники.

Арес улыбается.

– Но этот прекрасно подойдет тебе, и еще ты можешь надеть его с шортами. – Он показывает мне пару в другой руке. – Хорошее сочетание.

Ха! Хорошая попытка, греческий бог!

– Нет, спасибо, лучше подбери что-нибудь себе.

Арес надувает губы. Боже, какие милые, так и хочется их поцеловать.

– Пожалуйста?

– Хорошая попытка, – говорю я, поворачиваясь к нему спиной.

Арес обхватывает меня сзади и шепчет мне на ухо:

– Хорошо, но, когда я ревную, ты знаешь, каким я становлюсь. – Я сглатываю. – Так что, когда тебя оттрахают на пляже, не жалуйся.

– Что бы я ни надела, ты все равно трахнешь меня, – говорю я, поворачиваясь в его объятиях, чтобы поцеловать.

Я чувствую его улыбку на своих губах.

– Ты так хорошо меня знаешь.

– Так что я выберу все, что захочу. – Он пытается возразить. – И если ты против, – я провожу рукой по его животу до штанов, слегка сжимая его, – ты не получишь никакого секса сегодня.

Арес прикусывает нижнюю губу, побежденно поднимая руки в воздух.

– Выбирай что хочешь.

– Благодарю. – Я машу рукой, чтобы он отошел, и он повинуется.

Ну и в чьих руках теперь власть, греческий бог?

Я выбираю простой красный купальник, очки и пляжную шляпу. Дани появляется рядом со своими покупками, и мы едем на пляж.

– Пляж! Поехали! – восклицает Грегори, взмахивая кулаками.

Поездка будет очень интересной.

60
Костер

Арес…

Арес…

Арес…

Я не могу перестать смотреть на него, он смеется над историей Грегори, которую тот рассказывает, размахивая руками в воздухе. Оба без рубашки, позади пляж. Морской бриз откидывает мои волосы назад, я сижу на бревне, наслаждаясь видом.

Уже закат, я не знаю, как мы провели весь день в дороге, ведь до пляжа всего два часа, но на самом деле знаю: когда мы останавливались, мы шутили и разговаривали о всяких глупостях.

Аполлон, Марко и Йоши играют с мячом, который мы купили на одной из таких остановок, бегают по песку, как дети. Дани гуляет по пляжу, наслаждаясь уединением и спокойствием.

Сами садится рядом со мной на бревно.

– Прекрасный вид, да?

– Да, это того стоило.

Она предлагает мне стакан.

– Хочешь выпить?

Я делаю глоток, резкий вкус виски обжигает мое горло.

– Виски? – Я возвращаю стакан и смотрю, как она пьет, даже не морщась.

– Думаю, общение с парнями повлияло на меня, я переняла их вкусы и манеры.

Я провожу тыльной стороной руки по губам, будто это поможет.

– У тебя нет друзей?

– Нет, я всегда дружила с ними. – Она смотрит на Грегори, Ареса, а затем на Марко и Аполлона. – Но все хорошо, они никогда меня не обижали.

– Наверное, классно, что ты знаешь их с самого детства, – замечаю я с любопытством.

Сами смеется.

– О, поверь мне, я знаю столько постыдных историй, хотя Клаудия знает куда больше, чем я.

Я вопросительно смотрю на нее, и она, кажется, читает мои мысли.

– Нет, я тоже не знаю, что происходит между ней, Артемисом и Аполлоном.

Я хмурю брови.

– Аполлон?

Она распахивает глаза, поняв, что сказала лишнее.

– Эм, – она убирает волосы за ухо, – то есть… Не то чтобы что-то происходило, я просто предполагаю… Просто забудь об этом.

Я вспоминаю тот вечер в больнице, когда я заметила, что Артемис ударил Аполлона. Я смотрю на Дани и понимаю, что мне нужно защитить ее, несмотря ни на что.

– Между Аполлоном и Клаудией что-то есть?

Сами ничего не говорит, поэтому я давлю на нее.

– Сами, я не люблю давить на людей, но Дани – моя лучшая подруга, и ради нее я сделаю все что угодно. Мне нужно знать, стоит ли ей забыть об Аполлоне.

– Если бы я знала, что происходит, я бы сказала тебе, правда, Ракель. Но я понятия не имею. Артемис – кусок льда, Аполлон так воспитан, что никогда не станет говорить о девушке, а Арес честен во всем, кроме того, что касается его братьев. Они невероятно верны друг другу.

Я верю ей.

Я пыталась выяснить у Ареса, но безуспешно, я даже пыталась использовать секс в качестве информационного оружия, а в итоге меня просто трахнули и ничего не сказали. Арес присоединяется к другим парням, чтобы играть с мячом, а Грегори идет к нам.

– Тропические красавицы!

Я улыбаюсь, Грегори такой веселый, в нем столько энергии, он напоминает мне Карлоса. Сами предлагает ему выпить.

– Откуда у тебя всегда столько сил?

Грегори печально вдыхает и выдыхает.

– Это все молодость. – Он садится на песок перед нами. – О чем говорили? Вы сидели с серьезными лицами.

– Так, о всяком, – говорю я и глажу его по голове, как щенка. – Кто хороший мальчик?

Грегори лает и высовывает язык, Сами отводит взгляд.

– Из-за тебя он не взрослеет. – Грегори бросает на нее взгляд обиженного щенка. – Я не собираюсь гладить тебя. – Грегори продолжает смотреть на нее, и я наблюдаю за этим спектаклем с улыбкой на лице. Сами вздыхает. – Ладно. – И гладит его по голове. Грегори высовывает язык и облизывает ее руку. – Ай!

Солнце вот-вот скроется.

– Надо развести костер, пока солнце не зашло.

Почему мне всегда приходят в голову такие идеи?

Спустя восемь походов за дровами.

В фильмах разжечь костер не так трудно, это выглядит легко и просто, но добро пожаловать в настоящую жизнь, это чертовски сложно. Мы все вспотели, уже темно, но, наконец, костер разгорелся. Мы сидим в кругу, пламя отражается на наших блестящих от пота лицах.

Я сижу рядом с Аресом, положив голову ему на плечо, наблюдаю за пламенем, его голубые вспышки успокаивают меня. Ветер, шум волн, парень рядом со мной, друзья вокруг – идеальное мгновение, и я запоминаю каждую деталь, чтобы сохранить ее в особом месте в сердце.

– Я буду скучать по вам, – Грегори нарушает молчание, и мне кажется, он озвучивает то, о чем думают все.

Аполлон бросает полено в костер.

– Ты тоже поступишь в университет, Грегори. Я останусь один в школе.

Дани смотрит на него, в ее глазах читаются чувства. Интересно, выгляжу ли я так же очевидно, когда смотрю на Ареса?

«Конечно, да», – мысленно бормочу я.

Марко возвращается из машины с пакетами маршмеллоу.

– Вот и еда.

Сами помогает ему с сумками.

– Ура! Я так хочу что-нибудь сладкое.

Грегори кашляет.

– Марко может дать тебе кое-что сладкое пососать.

Сами гримасничает:

– Ты отвратительный.

Дани находит что сказать:

– Это совсем не сладко.

– Ох-х-х-х-х-х!

Я только прикрываю лицо. Дани краснеет, осознав, что совершила серьезную ошибку. Это то, что я называю вербальным самоубийством. Над ней теперь всю жизнь будут издеваться.

Пока все подшучивают над Дани, Арес шепчет мне:

– Пойдем прогуляемся по берегу?

Боже, я люблю его голос.

Выпрямляюсь, поднимая голову с его плеча, чтобы взглянуть на него.

– Только если пообещаешь хорошо себя вести.

Он широко улыбается мне.

– Я не могу обещать такое.

– Арес.

Он берет меня за руку, с ехидной улыбкой на губах.

– Хорошо, я обещаю не делать того, чего ты не хочешь.

Я прищуриваюсь.

– Хорошая попытка, ты уже использовал эту стратегию, я не сдамся.

Он сжимает губы, притворяясь разочарованным.

– Не думал, что ты вспомнишь.

Я касаюсь его лба.

– Я помню все, греческий бог.

Он хмурит лоб.

– Это очевидно. Кто бы мог забыть, как прекрасно я тебя трахнул утром? Ты так стонала и… – Я затыкаю ему рот.

– Ладно, пойдем прогуляемся. – Резко встаю. – Скоро будем, – быстро говорю я.

Арес молча следует за мной, но я чувствую его глупую улыбку, хотя не вижу ее. Мы приходим к берегу, и я снимаю обувь, чтобы нести ее в руке, позволяя волнам мочить мои ноги, когда они скрывают берег. Арес делает то же самое.

Мы гуляем, наши руки переплетаются, в тишине очень хорошо. Мы оба знаем, что у нас осталось несколько дней, но мы не говорим об этом. Какой смысл говорить об этом? Так или иначе, Арес уедет, и я лучше наслажусь каждой секундой с ним, не говоря об этом, чтобы не страдать раньше времени.

Как сказала бы моя мама: «Не страдай раньше времени. Когда придет время пройти по этому мосту, ты это сделаешь».

Однако по выражению Ареса я понимаю, что он хочет что-то сказать об этом, поэтому решаю поговорить о другом, прежде чем он откроет рот. Я вспоминаю разговор с Сами.

– Могу я тебя кое о чем спросить?

Он поднимает мою руку, переплетенную со своей, и целует ее.

– Конечно.

– Клаудия и Аполлон, между ними есть что-то?

– Я ведь уже сказал…

– Хорошо, хорошо, просто скажи мне одну вещь. – Я выбираю слова. – Дани сильно влюблена в него, и я не хочу, чтобы она страдала, Арес. Я не прошу рассказать, что именно происходит, просто скажи, надо ли моей подруге забыть о нем или у нее есть надежда, пожалуйста.

Арес смотрит на меня, сжимая губы, я вижу, как он колеблется.

Наконец, он говорит.

– Скажи, чтобы она забыла о нем.

Мне больно слышать это, а ведь я не Даниэла. Я думаю, что так всегда с лучшими подругами, ты чувствуешь ее, делишься не только историями, но и эмоциями. Арес больше ничего не говорит, и я знаю, что и не скажет, поэтому закрываю тему. Я просто наблюдаю, как он идет рядом, и вспоминаю столько всего, что у меня сжимается сердце.

Думаешь, я не знаю о том, что ты с детства в меня влюблена?

Да, я хочу тебя, ведьма.

Всегда к твоим услугам, ведьма.

А ты красивая.

Останься со мной, пожалуйста.

Я могу быть твоим Кристианом Греем в любое время, пошлая ведьмочка.

Я влюбился, Ракель.

Я вижу только его профиль, пока вспоминаю все это.

– Ах, я мазохистка, – говорю я шепотом.

Арес смотрит на меня.

– В сексуальном плане? Я заметил, что тебе нравится, когда я шлепаю тебя и…

– Заткнись! – Он тут же замолкает. – Нет, я имею в виду эмоционально, ты был таким идиотом со мной в начале.

– Что значит «идиот»?

Я высвобождаю его руку и показываю средний палец.

– Я понял.

– И как ты додумался отдать мне телефон сразу после нашего первого секса? Здравый смысл, Арес, здравый смысл.

Его лицо тут же тускнеет.

– Прости, я не устану извиняться за все, мне нет оправдания. – Он снова протягивает мне руку. – Спасибо, что не сдалась, я изменился к лучшему благодаря тебе.

Я изображаю недотрогу.

Арес подпрыгивает и показывает пальцем рядом со мной.

– Краб!

– А! Где? – Я инстинктивно прижимаюсь к нему.

Он приобнимает меня.

– Иди, я тебя защищу.

Я толкаю его, осознавая, что он все выдумал, чтобы я его обняла.

– Ах.

Арес обходит меня и опускается на колени, предлагая мне залезть ему на спину.

– Давай, залезай.

Я вспоминаю, как он нес меня в ту ночь, когда меня ограбили, как я почувствовала себя в безопасности рядом с ним, как мило он себя вел.

Да, я не уйду. Не в этот раз.

На следующий день, во время завтрака он нежно взял меня за руку, уверяя, что ничего со мной не случится. Тогда я впервые увидела нежную сторону Ареса. Я забираюсь к нему на спину, он поднимается, и я обхватываю ногами его бедра и руками шею, чтобы удержаться.

Арес несет меня по берегу, и я осознаю, что этот день полон идеальных мгновений. Я ложусь на его плечо. Шум волн в ушах, тепло наших тел. Как я выживу без тебя, греческий бог?

Я выбрасываю этот вопрос из головы.

– Арес.

– А?

Я поднимаю голову.

– Я люблю тебя.

На мгновение он замолкает, и я прищуриваюсь, пока он не говорит:

– Я останусь.

– Что?

– Ты знаешь, если ты попросишь, я останусь. Да?

– Я знаю.

– Но ты не попросишь.

– Нет.

Он вздыхает и замолкает.

Я никогда не смогу попросить его остаться, отказаться от своей мечты ради меня. Я не могу быть такой эгоисткой, я не могу лишить его этого. Будет несправедливо, если, пока я иду к своей мечте и учусь в университете, о котором мечтала, он будет изучать то, что не хочет, чтобы просто быть рядом.

Я всегда думала, что, когда говорят: «в любви нет эгоистов», это самообман, будучи уверенной в том, что себя надо ставить на первое место, но, когда речь идет о благополучии другого, лучше закрыть глаза на свои чувства ради его счастья. Мне кажется, что нет большего доказательства любви, чем это.

Я снова кладу голову ему на плечо, слышу, как он шепчет так тихо, что я едва слышу:

– Я тоже тебя люблю, ведьма.

С этими словами я позволяю ему нести себя по берегу, наслаждаясь мгновением.

61
Прощание

Этот день настал…

День, когда ему пора уезжать, и теперь он будет не в нескольких метрах от меня, как сосед, а в сотнях миль. Между нами царит тишина, она не смущает, но причиняет боль, потому что мы думаем об одном и том же: неизбежной правде жизни. Над нами прекрасное небо, звезды сияют в полном великолепии, может быть, они пытаются осветить нашу душераздирающую печаль.

В неизбежном есть какая-то необъяснимая боль, гораздо легче уйти от кого-то, кто разбил тебе сердце, кто сделал тебе больно, но это невозможно, когда между вами нет ничего плохого, когда любовь жива и бьется, как сердце новорожденного, полна жизни, источает счастье и надежды на будущее.

Я смотрю на него, на моего Ареса.

Мой греческий бог.

Вот он, волосы растрепаны, глаза покраснели за долгую ночь, и он все так же красив.

Моя грудь сжимается, лишая меня дыхания.

Больно…

– Арес…

Он не смотрит на меня.

– Арес, ты должен…

Он качает головой.

– Нет.

О, мой неуравновешенный мальчик.

Я борюсь со слезами, губы дрожат. Моя любовь к нему поглощает меня, душит, дает мне жизнь и лишает ее. Его рейс отправляется через полчаса, и он должен идти в зону ожидания посадки, куда я не могу войти. Мы в аэропорту, сквозь окна видно небо.

Его рука нежно касается моей, прежде чем сжать, он все еще не смотрит на меня, голубые глаза уставились в небо. А я не могу перестать на него смотреть, я хочу вспоминать его, когда он улетит, хочу запомнить, каково это – быть рядом с ним, чувствовать его тепло, его запах, его любовь. Может, это звучит приторно, но любовь всей моей жизни собирается сесть в самолет и расстаться со мной, кто знает насколько, поэтому у меня есть право быть банальной.

– Арес? – Голос Аполлона звучит позади нас, в нем те же беспокойство и тоска, как и в моем голосе, когда я напомнила ему, что пора идти.

Арес отводит глаза от неба и опускает голову.

Когда он поворачивается ко мне, я изо всех сил пытаюсь улыбнуться сквозь слезы, но не получается. Он облизывает губы, но молчит, его глаза покраснели, и я знаю, что он не может говорить, Я знаю, что он заплачет, как только скажет хоть слово, и он хочет быть сильным для меня, я так хорошо его знаю.

Он крепко сжимает мою руку, и слезы текут из моих глаз.

– Я знаю.

Он вытирает мои слезы, держа мое лицо так, будто оно исчезнет в любой момент.

– Не плачь.

Я фальшиво смеюсь.

– Попроси что-нибудь попроще.

Он дарит мне короткий, но волнительный поцелуй, и я тихо плачу, мои соленые слезы смешиваются в нашем поцелуе.

– Не сдавайся, преследуй меня, преследуй, но не забывай меня, пожалуйста.

Я улыбаюсь в его губы.

– Будто я могу забыть тебя.

– Обещай, что это не конец, что мы будем пытаться до последнего, пока не исчерпаем все ресурсы и средства, пока мы не сможем сказать, что перепробовали все, и все же попытаемся еще немного.

Я обнимаю его за шею.

– Обещаю.

Он целует меня в голову.

– Я так люблю тебя, ведьма. – Его голос вздрагивает, и это разбивает мою душу.

– Я тоже люблю тебя, греческий бог.

Когда мы перестаем обниматься, он быстро вытирает слезы и делает глубокий вдох.

– Мне пора.

Я только киваю, слезы текут по щекам и падают с подбородка.

– Ты станешь отличным доктором.

– А ты замечательным психологом.

Боже, это так больно.

Я чувствую, как мое лицо сжимается от боли, когда я заглушаю рыдания. Арес прощается с Аполлоном, Артемисом и родителями, я иду вместе с ним к двери, в которой он должен исчезнуть, чтобы пройти через контроль и направиться к выходу на посадку. Его семья остается позади, а я стою у двери рядом с ним и вытираю слезы.

– Дай знать, как доберешься, хорошо?

Он кивает, отпускает мою руку и идет к двери, но останавливается на полпути, разворачивается, быстро подходит и обнимает меня.

– Я люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя, ты любовь всей моей жизни, Ракель, я люблю тебя.

Я не могу сдерживать рыдания, поэтому обнимаю его за талию.

– Я тоже… – Мой голос срывается. – Я люблю тебя.

– Пожалуйста, давай бороться за это, я знаю, что будет нелегко, я знаю, что будет трудно, но… Пожалуйста, не переставай любить меня.

– Ты… Ты не сможешь… избавиться от меня так легко, – говорю я срывающимся голосом, когда мы перестаем обниматься и я вижу его красное лицо и слезы на щеках. – Обещаю, я всегда буду твоей преследовательницей.

Он проводит большим пальцем по моей щеке.

– А я твоим.

Я бросаю на него растерянный взгляд.

– Я тоже тебя преследовал, глупая ведьма.

– Что?

– У нас не ломался интернет, я попросил Аполлона подыграть мне. Это было моим оправданием, чтобы поговорить с тобой, ты всегда привлекала мое внимание, ведьма.

Я не знаю, что сказать, идиотский греческий бог, какой момент он выбрал, чтобы сказать мне об этом. Арес достает из кармана несколько браслетов, которые я сразу узнаю, и у меня заканчивается воздух, потому что я сделала их давным-давно для школьной ярмарки, но не могла продать, пока один парень не скупил их все. Арес послал этого парня? Он сделал это для меня, когда мы даже не общались?

Арес кладет пару браслетов на мою ладонь и закрывает ее.

– Я всегда следил за тобой, – повторяет он с чувством, и от этого я плачу еще сильней.

– Арес…

– Мне пора. – Он целует меня в лоб. – Я дам знать, как приземлюсь, я люблю тебя. – Он дарит быстрый поцелуй и исчезает за дверью, прежде чем я успеваю пожалеть о том, что отпустила его, и умолять его остаться.

Положив руку на прозрачное окно аэропорта, я вижу, как взлетает его самолет, как он исчезает в небе, и я чувствую, что мне нечем дышать, что во мне открылась пропасть и она не закроется никогда, может, заживет, может, затянется, но шрам останется навсегда.

Часть меня представляет, что он возвращается, как в фильмах, говорит мне, что любит меня и не бросит, но это не так. Реальная жизнь куда более жестока, чем романтические фильмы. Я сжимаю руку в кулак на стекле.

Увидимся, греческий бог.

Родители Ареса вместе с Артемисом уже уехали. Аполлон остается рядом со мной, плача навзрыд, пока я тихо рыдаю. Обратный путь становится самым печальным часом в моей жизни. Мы с Аполлоном возвращаемся на одном такси, но оба молчим, не говорим ни слова, погруженные в печаль. Деревья, дома, люди и машины мелькают в окне, но я не замечаю, как будто ничего нет.

Я даже не прощаюсь с Аполлоном, когда выхожу из машины и вхожу в свой дом, как зомби. Моя комната встречает меня тишиной, я смотрю на окно, и боль сжимает мою грудь, мой разум обманывает меня, представляя, как Арес залезает в окно и улыбается, его красивые голубые глаза загораются при виде меня.

Я смотрю на свою кровать и вспоминаю ту ночь, когда я приготовила ему горячий шоколад, а он рассказал мне о своем дедушке. Арес так изменился, из идиота, который ничего не ценил, он превратился в парня, который ценит все, которому легче выражать свои чувства, который понимает, что нормально быть слабым, что нормально плакать. Я не хочу приписывать себе эти изменения, никто не меняется, пока действительно этого не захочет, я стала поводом, который был нужен, чтобы начать.

Я сажусь на кровать, смотрю в никуда. Дани хлопает дверью, ее взгляд встречается с моим, и это все, что мне нужно, чтобы потерять контроль.

– Дани, он улетел.

Она с грустью смотрит на меня, приближаясь.

– Это правда, он улетел. – Я начинаю безутешно плакать, отпуская все это, я чувствую, что часть меня улетела с ним, и, возможно, это действительно так.

Дани спешит ко мне, бросает сумку на пол и обнимает меня.

– Он улетел, – повторяю я снова и снова.

В объятиях моей лучшей подруги я плачу всю ночь, пока не засыпаю, только просыпаюсь, чтобы прочитать, что Арес уже приземлился, но после разговора с ним я снова плачу, пока не засыпаю.

– ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ —

– И потом я сказала ему, что он дурак, – говорю я в телефон напротив себя, рассказывая о Джошуа. – Кому в голову придет засунуть яйцо в микроволновку?

Арес смеется на экране моего телефона. Мы разговариваем по скайпу, пока я готовлю на кухне университетского общежития.

– И это еще не все, – продолжаю я. – Он постирал розовую рубашку с белым бельем. Угадай, кто сейчас ходит в розовом?

– А я-то думал, что облажаюсь, когда буду жить один.

Я прищуриваюсь.

– Ты сжег все кастрюли в квартире.

– Я учился.

– Ты даже кофе варить не умеешь.

– Ты не пробовала его.

– Слава богу, – говорю я сквозь зубы.

Арес бросает на меня убийственный взгляд.

– Вчера я сделал пасту, она немного липкая, но съедобная.

– Посмотри, кто здесь. – Я показываю плюшевую ведьму, которую он подарил мне, когда мы виделись в выходные в честь Дня благодарения несколько недель назад. – Она моя соседка по комнате.

– Кстати, о соседках по комнате. Где Дани?

– На университетской вечеринке.

– А Джошуа?

– Там же.

– Твои друзья на вечеринке, а ты тут, разговариваешь со своим парнем, какая верная.

Я смотрю на него устало.

– Мне никогда не нравились вечеринки. – Я пробую суп, который готовлю, и облизываю палец. – М-м-м, вкусно.

– Хотел бы я быть на месте пальца.

– Арес!

– Что? Я скучаю по тебе, ведьма. Я умру от недостатка любви и секса.

Я перевожу взгляд.

– Только ты можешь быть романтичным и сексуальным одновременно.

– Я жду рождественские каникулы. – Он проводит рукой по лицу. – Знаешь, что нам надо попробовать?

– Мы не будем заниматься сексом по телефону, забудь об этом.

– Я должен был попытаться.

– Но если ты будешь вести себя хорошо, может случиться так, что я пришлю тебе сексуальную фотографию.

Он дарит мне хитрую улыбку, которую я так люблю.

– Ну, это справедливо.

– До Рождества еще неделя. Я прилипну к тебе, как жвачка. Ты ведь это знаешь?

– Тогда я люблю жвачку.

– Ты флиртуешь со мной?

Он закусывает нижнюю губу.

– Работает?

– Может быть.

Мы продолжаем говорить, и я смеюсь над его неудачными попытками флиртовать, у нас все хорошо, мы сильно скучаем друг по другу, но видимся хотя бы раз в месяц. Я не говорю, что это просто, но это терпимо, и мне кажется, что мы справимся с этим.

* * *

Когда наступают рождественские каникулы, я приезжаю домой, рассказываю маме, как проходят первые месяцы в университете, и готовлю горячий шоколад. Я поднимаюсь с двумя чашками в руках и, дойдя до своей комнаты, сажусь перед кроватью, поставив чашки рядом.

Вскоре я вижу Ареса в окне, бегу к нему, запрыгиваю на него и отчаянно целую, лишая его воздуха. Мои любимые губы отвечают мне с тем же отчаянием. Поцелуй страстный и на вкус как «я скучал по тебе». Наши губы двигаются вместе, как нам обоим нравится, в идеальной гармонии.