Текст книги "Из моего окна"

31
Наказание

Серые.

Такими оказались две следующие недели моей жизни. Я наказана, выхожу из дома только в школу и должна быть дома сразу после последнего звонка.

Несмотря на то что я уверила маму, что Ареса больше нет в моей жизни, она все равно меня наказала. Я послушно следую своему приговору, потому что мама права. Я поступила неправильно. Наверное, если бы Арес был моим парнем, мне было бы чем оправдаться, и она бы поняла. Но я не могу ждать, что она поймет, что я согласилась быть с парнем, который не хочет отношений.

Да, в последний раз он был очень мил, но даже не смог сказать, что я ему нравлюсь. Я не жду от него признания в любви, мне достаточно услышать от него хоть несколько слов, которые бы подтвердили, что он что-то чувствует ко мне, и это не только сексуальное влечение.

Я ничего не слышала об Аресе за эти две недели и даже не выглядывала в окно, чтобы увидеть его. Зачем? Что я получу? Издеваться над собой? Нет, спасибо, мне достаточно.

Отчасти я понимаю, что разговор с мамой вернул мне былую силу и мои убеждения. Все, от чего я отказалась ради Ареса, или не ради него, потому что он меня не заставлял, я сама так решила.

Причина моей боли?

Йоши.

К удивлению, не от маминой пощечины сжимается мое сердце. А из-за Йоши.

Меня предали. Йоши рассказал все моей маме, все, и от этого больно. Он с детства был моим лучшим другом, всегда был рядом, и такое предательство с его стороны ранило мое сердце. Не знаю, поступил ли он так, потому что считал, что так будет лучше для меня, или из ревности, но в любом случае он поступил плохо. Люди делятся чем-то друг с другом, потому что доверяют. Я доверилась ему, а он взял мое доверие и так легко его разрушил.

Дани была вне себя от ярости, когда я рассказала о том, что сделал Йоши, предложила избить его или сделать кое-что пожестче, о чем и писать неприлично. Мне пришлось ее успокоить и взять с нее обещание, что она ничего ему не сделает.

Я не хочу больше ни драм, ни проблем.

Я только хочу, чтобы время шло, мои раны начали затягиваться и чувства прошли.

Да, я хочу чуда.

Можно было подумать, что Йоши будет умолять меня о прощении, но он только избегает меня и опускает голову каждый раз, когда мы встречаемся с ним в школьном коридоре. Я хотела ответить ему, наорать на него, дать ему пощечину, услышать его оправдания, но у меня просто нет на это сил.

Мы с Аполлоном сблизились, хотя каждый раз, когда мы общаемся, я не могу не вспоминать о его брате. Но я сдерживаю себя, потому что он не виноват в том, что произошло между Аресом и мной.

Протяжно выдыхаю, уже суббота, и я прибираюсь в доме. Я двигаюсь как зомби, машинально. Наверное, я в легкой депрессии. Не знаю, из-за обиды, из-за ситуации с мамой или с Йоши… Наверное, все вместе.

Рокки сидит, опустив морду, и смотрит так, будто знает, что я плохо себя чувствую. Между нами особая связь, не требующая слов. Я сажусь перед ним на колени и глажу его по голове.

Рокки облизывает мои пальцы.

– Ты и я против целого мира, Рокки.

Мама заглядывает в мою комнату в форме медсестры.

– Я пошла, у меня сегодня ночная смена.

– Хорошо.

– Ты помнишь, никуда не выходить и никаких гостей, кроме Дани.

– Да, мадам.

Ее строгое лицо смягчается.

– Я буду периодически звонить на домашний.

От этого я прихожу в себя.

– Ты шутишь?

– Нет, у тебя было мое доверие, дочь, и ты использовала его, чтобы ходить на вечеринки и таскать мальчиков домой.

– Мама, это не преступление, просто…

– Тихо, я уже опаздываю. Веди себя хорошо.

Давлю из себя улыбку, прижимая кулаки к бокам. Не могу поверить в происходящее. Мои отношения с матерью разрушаются, и все из-за Йоши.

Кем он себя возомнил, чтобы разболтать мои секреты матери?

Опускается ночь, окутывая комнату темнотой, я не хочу ни двигаться, ни включать свет. Внезапно звенит дверной звонок. Я смотрю в глазок и вижу своего бывшего лучшего друга в беспокойном ожидании. На нем его любимый свитер и шерстяная кепка. Очки слегка запотели… На улице, должно быть, прохладно. Осень уже опустилась на нас, оставив позади жаркое лето.

Не хочу открывать ему, но и оставить его на холоде не могу.

– Я знаю, что ты там, Ракель. Открой.

Нехотя открываю дверь, разворачиваюсь и иду к лестнице. Слышу, как дверь закрылась.

– Ракель, подожди.

Не реагирую и иду дальше, и когда встаю на первую ступеньку, он хватает меня за руку, поворачивая к себе.

– Подожди!

Бью его по руке, заставляя отпустить.

– Не трогай меня!

Он поднимает руки.

– Хорошо, просто выслушай, дай мне пару минут.

– Я не хочу с тобой разговаривать.

– Мы дружим всю жизнь, я заслужил пару минут. – Я холодно смотрю на него. – Дай мне пять минут, и я оставлю тебя в покое.

Я скрещиваю руки на груди.

– Говори.

– Я вынужден был это сделать, Ракель. Ты по уши влюблена в этого типа. Ты представляешь, как больно мне было видеть, как он тобой пользуется раз за разом, а ты это позволяешь? Мы выросли вместе, я переживаю за тебя. – Он кладет руку на грудь. – Несмотря на мои чувства к тебе, ты моя лучшая подруга, я желаю тебе лучшего.

– И поэтому решил рассказать моей маме? Ты издеваешься?

– Да, так я решил, к сожалению, если бы я поговорил с тобой, ты бы меня не послушала.

– Ну конечно.

– Будь честной, Ракель. Ты бы этого не сделала, подумала бы, что я ревную, и не обратила внимания, потому что ослепла от любви и не видишь дальше своего носа.

– У тебя осталось две минуты.

– Помнишь, что ты сказала мне на прошлое Рождество? Когда отругала меня и сказала, что пришло время простить моего отца?

Я кривлю губы, потому что помню.

– Нет, не помню.

Он грустно улыбается.

– Я был так зол на тебя, что закричал: «Как ты можешь вставать на его сторону, что ты за друг?» И ты мне сказала: «Настоящий друг скажет правду в лицо, пусть и горькую».

Мне не нравится то, что он использует мои слова против меня.

– То было другое, я говорила с тобой, а не пошла сплетничать с твоим отцом.

– Да, ты говорила со мной, и я тебя послушал. А ты бы меня не послушала. Я это знаю, и ты тоже. – Повисает молчание.

– Твое время вышло, – говорю я, разворачиваюсь, и слышу, как он сломленно шепчет:

– Рочи…

– Меня зовут Ракель. – Мой голос еще холоднее, чем я думала. – Спасибо за объяснения; вне зависимости от твоих мотивов ты разрушил годы доверия за несколько секунд, и я не знаю, можно ли все вернуть. Спокойной ночи, Джошуа.

Он остается внизу, у лестницы, как джентльмен в ожидании своей спутницы. За исключением того, что он разрушил все, что у него могло быть с этой спутницей. Когда я захожу в свою комнату, я слышу, как он уходит и закрывает дверь. Выдыхаю и иду к окну.

К окну, с которого все началось.

– Ты используешь мой вайфай?

– Да?

– Без моего разрешения?

– Да.

Идиот.

Грустная улыбка на моих губах. Сажусь перед компьютером и вспоминаю, как Арес стоял здесь на коленях, налаживая роутер. Бросаю взгляд на окно и почти вижу, как он залезает без разрешения. Встряхиваю головой.

Что со мной?

Хватит видеть его везде, это нездорово.

Не зная, чем заняться, открываю Facebook. Ладно, не мою страницу, а фейк, который давно создала, чтобы следить за Аресом. Знаю, потерянный случай. В свое оправдание могу сказать, что создала эту страницу давно и не пользовалась ею. Но, так как Арес заблокирован с моей личной страницы, мне снова приходится использовать фейк.

Ничего плохого не случится, если я открою его страничку, не так ли?

Я ничего не теряю.

В его профиле нет новых публикаций, только фотографии, на которых его отметили другие пользователи.

Последняя от Сами, как и стоило ожидать. На фотографии она смеется с открытым ртом, полным попкорна, а он поднял руку с горстью попкорна и будто бы кормит ее. Подпись: «Кино с этим сумасшедшим озаряет мои будни».

Больно.

С болью в сердце листаю дальше и вижу публикации с фотографиями с футбольного матча, поздравлениями и словами о том, какой он великий. Закатываю глаза, пусть и дальше тешат его самолюбие. Будто он еще недостаточно высокомерный.

Взглянув последний раз на фотографии Сами, потому что я настоящая мазохистка, закрываю Facebook и ложусь спать.

Не хочу больше думать.

* * *

Звонок телефона будит меня, я приоткрываю глаза. Все еще темно. Который час?

Телефон продолжает звонить, и я протягиваю руку к тумбочке, продолжая лежать.

Отвечаю, не глядя на экран.

– Алло?

– Доброе утро, – отвечает мне голос матери. – Вставай.

– Мама, сегодня воскресенье или… Теперь я даже поспать не могу?

– Сегодня я закончу не раньше полудня, пожалуйста, приберись дома и собери грязное белье, чтобы постирать вечером.

– Поняла.

После звонка, почистив зубы, спускаюсь по лестнице. Снова звенит дверной звонок. Джошуа вернулся? Если он думает, что ежедневные визиты ему что-то дадут, он ошибается.

Снова раздается звонок в дверь, и я, ворча, кричу:

– Иду!

Неужели нельзя немного подождать? Я уже говорила, что не люблю вставать рано? И у меня правда нет сил, чтобы общаться с Йоши в такой момент. Снова раздается звонок в дверь, и я спешу открыть. Я перестаю дышать.

Сначала меня поражает осенний холод, а потом человек, который стоит передо мной, которого я совсем не ожидала увидеть.

Арес Идальго.

Мое сердце подпрыгивает и начинает биться как сумасшедшее. Арес стоит передо мной в таком виде, будто не спал прошлой ночью. Волосы растрепаны, под прекрасными глазами – огромные синяки. На нем белая мятая рубашка, верхние пуговицы расстегнуты.

Его губы растягиваются в глупой улыбке.

– Привет, ведьма.

32
Неуравновешенный

Легко сдерживать свои эмоции, когда он не стоит напротив.

Ты чувствуешь себя достаточно сильной, чтобы жить дальше без этого человека. Будто снова можешь контролировать и уважать себя. Требуются дни и недели, чтобы почувствовать себя сильной. Но хватает секунды, чтобы все это разрушить.

Когда этот человек оказывается напротив – сводит живот, потеют руки, ускоряется дыхание, твоя уверенность колеблется, и это так несправедливо после стольких усилий.

– Что ты здесь делаешь? – Меня поражает холодность моего голоса, и его тоже.

Он поднимает брови.

– Ты не дашь мне войти?

– С чего бы?

Он отводит взгляд и улыбается.

– Я… только… Пожалуйста, можно войти?

– Что ты делаешь здесь, Арес? – повторяю свой вопрос, скрестив руки на груди.

Он снова смотрит на меня.

– Хотел тебя увидеть.

Сердце бьется быстрее, но я не обращаю внимания.

– Хорошо, ты увидел.

Он упирается ногой в дверь.

– Только… дай мне войти на секунду.

– Нет, Арес. – Пытаюсь закрыть дверь, но не успеваю, и он заходит, заставляя меня отступить. Он закрывает дверь, и в панике я догадываюсь сказать что-нибудь, что его испугает: – Мама наверху, я позову ее, она спустится и выгонит тебя.

Он смеется, садится на диван, кладет телефон на журнальный столик и опирается локтями на колени.

– Твоя мама на смене.

Я хмурюсь.

– Откуда ты знаешь?

Он поднимает взгляд, и на его губах появляется ухмылка.

– Думаешь, только ты тут преследовательница?

Что?

Решаю не обращать внимания на его ответ и пытаюсь придумать, как выдворить его до того, пока Йоши не вздумает меня навестить или мама вернется раньше и начнется третья мировая. Может он выговорится и уйдет.

– Ладно, ты вошел. Чего ты хочешь?

Арес проводит рукой по лицу, он выглядит сонным и уставшим.

– Поговорить с тобой.

– Так говори.

Он открывает рот и закрывает, словно сомневаясь в том, что хочет сказать. Я собираюсь сказать, чтобы он ушел, и тут губы, которые я целовала, снова открываются, чтобы произнести три слова, которые лишают меня дыхания, три слова, которые я совсем не ожидала от него услышать, ни сейчас, никогда.

– Я тебя ненавижу.

Его голос серьезен и холоден.

Его признание застает меня врасплох, сердце захлебывается в груди и щиплет глаза, но я делаю вид, будто ничего не происходит.

– Хорошо, ненавидишь, поняла. Это все?

Он качает головой, на его губах грустная улыбка.

– Все было так чертовски просто до тебя, все получалось, а теперь… – Он показывает на меня пальцем. – Ты все усложнила, ты… ты все разрушила.

Сердце обрывается, слезы туманят взгляд.

– Да уж, ты точно знаешь, как сделать больно. Ты пришел ко мне домой, чтобы сказать это? Думаю, тебе лучше уйти.

Он качает пальцем, которым указал на меня.

– Я не закончил.

Не хочу плакать перед ним.

– А я да, уходи.

– И ты не хочешь узнать почему?

– Я разрушила твою жизнь, это ясно, теперь убирайся из моего дома.

– Нет.

– Арес…

– Я не уйду! – Он кричит, встает, и это разжигает во мне злость. – Мне нужно, нужно сказать тебе. Мне нужно, чтобы ты знала, почему я тебя ненавижу.

Я упираю руки в бока.

– Почему ты меня ненавидишь, Арес?

– Потому что ты заставляешь меня чувствовать. Ты заставляешь меня чувствовать, а я не хочу.

Я не знаю, что сказать, но не показываю этого, и он продолжает:

– Не хочу быть слабым, я поклялся не быть таким, как мой отец, и вот я чувствую себя слабым из-за женщины. Ты делаешь меня похожим на него, ты делаешь меня слабым, и я это ненавижу.

Позволяю своей злости высказаться.

– Если ты меня так ненавидишь, то какого черта ты здесь делаешь? Почему бы тебе не оставить меня в покое?

Он снова повышает голос.

– Думаешь, я не пробовал? – Он ухмыляется. – Я пытался, Ракель, но не могу!

– Почему? – бросаю ему вызов и подхожу ближе.

И он снова сомневается, открывает и закрывает рот, сжимая челюсти. Его дыхание учащается, как и мое. Я теряюсь в глубине его глаз, и он отворачивается от меня, взъерошивая волосы.

– Арес, тебе пора.

Он поворачивается так, что стоит боком ко мне, уставив глаза в пол.

– Я думал, что никогда не вляпаюсь в это дерьмо, я бежал от него, и все равно это случилось со мной, и я не знаю, верно ли чувствую, но больше не могу отрицать… – Он полностью поворачивается ко мне, побежденный, плечи опущены, голубые глаза взволнованны. – Я влюбился, Ракель.

Я перестаю дышать, и мой рот открывается в большой букве «О».

Он улыбается сам себе, как глупец.

– Я так чертовски сильно влюбился в тебя.

Мое сердце переворачивается, и в животе появляется волнение. Я верно расслышала? Арес Идальго только что сказал, что влюблен в меня? Он не сказал, что хочет меня, не сказал, что хочет меня в своей постели, он сказал, что влюблен в меня. Я не могу ничего ответить, не могу двигаться, могу только наблюдать за ним. Я вижу, как эти холодные стены рушатся передо мной.

И потом я вспоминаю…

История…

Его история…

Это пьяное воспоминание, но я отчетливо слышу слова. Он обнаружил свою мать в постели с человеком, который не был его отцом, и его отец простил измену. Арес прошел через это, он все видел. Отец был его опорой, должно быть, слабость и слезы его отца стали для него сильным ударом.

Я не хочу быть слабым, я не хочу быть таким, как он…

Я поняла это, знаю, что это не оправдывает его поступки, но, по крайней мере, объясняет их. Мама всегда говорила мне, что все, чем мы являемся, во многом зависит от нашего воспитания и от того, что мы переживаем в детстве и в начале подросткового возраста. В это время мы похожи на губки, которые впитывают все.

И потом я вижу его…

Парень, стоящий передо мной, не бессердечный высокомерный идиот, с которым я впервые заговорила из моего окна, это парень, у которого было трудное детство. Парень, который не хочет быть похожим на человека, которым он восхищался, который не хочет быть слабым.

Уязвимый мальчик.

Злой, потому что не хочет быть уязвимым. А кто хочет? Влюбиться в кого-то – значит дать другому человеку власть уничтожить тебя.

Арес смеется, качая головой, но в его глазах нет радости.

– Теперь ты ничего не говоришь.

Не знаю, что сказать.

Я слишком удивлена поворотом нашей беседы. Мое сердце сейчас разорвется, я с трудом дышу.

Арес отворачивается, бормоча:

– Черт. – Он упирается лбом в стену.

Я начинаю хохотать. Я громко смеюсь, и Арес снова поворачивается ко мне с явным смущением на лице.

– Ты… сумасшедший… – говорю я, смеясь, я даже не понимаю, почему смеюсь. – Даже признание у тебя неуравновешенное.

– Хватит смеяться, – приказывает он, приближаясь ко мне с серьезным видом.

Я не могу.

– Ты ненавидишь меня, потому что влюблен? Ты себя слышишь?

Он молчит, разочарованный, только держится за переносицу.

– Я не понимаю тебя, наконец у меня хватило смелости сказать тебе, что я чувствую. И ты смеешься?

Я откашливаюсь.

– Прости, правда, я просто…

Думаю, это нервное.

Его серьезность колеблется, и на губах появляется кривая улыбка.

– У тебя получилось.

Я хмурюсь.

– Что?

– Помнишь, что сказала тогда на кладбище?

– Тогда чего ты хочешь?

– Все просто, чтобы ты влюбился в меня.

Я не могу не улыбнуться.

– Да, и ты посмеялся надо мной. И кто теперь смеется, греческий бог?

Он наклоняет голову, наблюдая за мной.

– Я попался, но ты тоже влюбилась.

– Кто сказал, что я влюблена?

Он приближается, заставляя отступить, я упираюсь спиной в дверь, без возможности убежать, он наклоняется ко мне, уперевшись руками в дверь, заключая меня между ними. От него восхитительно пахнет дорогим парфюмом. Я сглатываю, передо мной такое прекрасное лицо.

– Если не влюблена, то почему перестала дышать?

Выдыхаю, понимая, что неосознанно перестала дышать. Я не знаю, что ему ответить, и он это понимает.

– Тогда почему твое сердце стучит быстрее, а ведь я даже тебя не коснулся?

– С чего ты взял, что быстрее?

Он берет мою руку и прикладывает к своей груди.

– Потому что мое – да. – Мое сердце вздрагивает, когда я чувствую ускоренные удары его сердца. – Я пытался показать тебе, когда мы виделись в последний раз, что я чувствую к тебе.

Он прислоняется ко мне лбом, и я закрываю глаза, чувствуя удары его сердца, его близость. Он снова говорит, нежно:

– Прости.

Я открываю глаза и оказываюсь в бескрайнем море его глаз.

– За что?

– За то, что так поздно признался в своих чувствах.

Он снимает мою руку со своей груди и целует.

– Пожалуйста, прости.

Он приближается, наши дыхания смешиваются, и я понимаю, что он ждет моего согласия. Я не возражаю, и его сладкие губы касаются моих. Поцелуй нежный, чуткий, но такой чувственный, что в животе порхают пресловутые бабочки. Он берет мое лицо обеими руками и целует глубже, наклонив голову. Наши влажные губы движутся синхронно. Боже, я люблю этого парня. Я пропала.

Он останавливается, не отрывая своего лба от моего, я дышу и говорю:

– Первый раз.

Он немного отстраняется, чтобы взглянуть на меня.

– Что?

– Первый раз ты целуешь меня несексуально.

Его нелепая улыбка оголяет зубы.

– Кто сказал, что несексуально?

Я смотрю на него убийственным взглядом, он перестает смеяться, и его лицо мрачнеет.

– Я вообще не понимаю, что делаю, я знаю только то, что хочу быть с тобой. Ты хочешь быть со мной? – Он внимательно смотрит на мое лицо, со страхом ожидая моего ответа. И в каком-то смысле я чувствую свою власть.

Он пришел ко мне и признался, своими словами я могу осчастливить или сломать его. Я открываю рот, чтобы ответить, но звон дверного звонка меня перебивает.

И я не понимаю откуда, но знаю, что это Йоши.

Черт!

Арес с удивлением смотрит на меня.

– Ты кого-то ждешь?

– Тихо! – Я закрываю ему рот рукой и вынуждаю отойти от двери.

Снова звенит звонок, и за ним раздается голос Йоши. Я так и знала.

– Ракель!

Черт, черт, вот черт!

– Тебе нужно спрятаться, – шепчу я ему, убираю руку от его рта и веду к лестнице.

Арес освобождается.

– Почему? Кто это?

В его голосе слышен упрек.

– Не время ревновать. Давай, иди.

Вы когда-нибудь пытались сдвинуть кого-то выше и сильнее вас? Это как толкать огромный камень.

– Арес, пожалуйста, – умоляю я, прежде чем Йоши позвонит моей маме, а она позвонит мне и устроит скандал. – Я потом объясню, пожалуйста, иди наверх и не шуми.

– Чувствую себя как любовник, когда вернулся муж, – шутит он, но наконец уходит.

Когда он исчезает наверху лестницы, я почему-то поправляю волосы и иду открывать дверь.

Я надеюсь, что все будет хорошо, но мы с Йоши давно знакомы и он знает, когда я лгу или нервничаю. Я слишком поздно замечаю телефон Ареса на журнальном столике и скрещиваю пальцы, молясь, чтобы Йоши не заметил.

Святая покровительница пресса, помоги мне, пожалуйста!

33
Тестостерон

Никто и ничто не совершенно.

Совершенство может быть таким субъективным. Многим признание Ареса могло показаться совсем не романтичным, но мне? Мне оно показалось совершенным. Он совершенный для меня, вместе со своей неуравновешенностью.

Наверное, я ослепла от любви, наверное, не могу ничего увидеть за своими чувствами, но, если есть хотя бы малейшая возможность быть с ним счастливой, я рискну. Я хочу быть счастлива, я заслужила после всего, через что прошла.

Кому не понравилось мое решение?

Конечно, Йоши.

Мой ласковый лучший друг стоит передо мной, в его глазах пылает злость, в руке – телефон Ареса.

– Он здесь, так?

Я открываю рот, чтобы возразить, но не могу издать ни звука. Йоши сжимает губы и отводит взгляд, будто ему неприятно на меня смотреть.

– Ты ничему не учишься, Ракель.

Это меня злит, и я упираю кулаки в бока.

– И что ты сделаешь, наябедничаешь моей маме? У тебя это хорошо получается.

Прежде чем он успевает ответить, продолжаю:

– Скажи мне, Джошуа, – я замечаю выражение боли на его лице, когда зову его полным именем, – чего мне еще ожидать? Что ты расскажешь ей о том, как я впервые напилась? Или как пропустила уроки, чтобы пойти в боулинг с Дани? Скажи, чтобы я была готова.

– Ракель, не делай из меня плохого. Я так поступил, потому что…

– Потому что ты в нее влюблен и ревнивый идиот.

Голос Ареса застает меня врасплох, и я вижу, как он спускается с лестницы, холодно глядя на Йоши.

Йоши тут же начинает защищаться:

– Это не твое дело.

Арес останавливается передо мной, берет за талию и притягивает к себе.

– Ну уж нет, все, что касается ее, касается и меня.

– Правда? – Йоши ухмыляется. – И с каких пор у тебя это право? Ты причинил ей только вред и причинишь еще.

– Я хотя бы не испортил ее отношения с матерью в припадке ревности. – Я с удивлением смотрю на него, Арес качает головой. – Ты хоть понимаешь, какой ты эгоист? Учись играть честно.

Погодите-ка. Как Арес узнал о поступке Йоши? Догадываюсь, что Дани не удержалась и рассказала об этом Аполлону, а он, наверное, Аресу. С Дани я поговорю. Йоши смотрит на Ареса убийственным взглядом.

– Мне не о чем говорить с тобой. Я здесь из-за нее, не из-за тебя. Тебя не должно быть здесь, тебе лучше уйти.

Арес ухмыляется в ответ:

– Выгони меня.

Арес отпускает меня и идет к нему. Йоши выглядит таким маленьким перед ним.

– Давай, попробуй меня выгнать, дай мне повод ударить тебя за то дерьмо, что ты сделал моей девушке.

«Моей девушке»…

От этого я перестаю дышать. Йоши держится уверенно.

– Как обычно, прибегаешь к насилию, когда нечего сказать.

– Нет, я прибегаю к насилию, когда этого заслуживают.

– Тогда ты можешь ударить самого себя, – ядовито отвечает Йоши. – Никто не заслуживает этого больше, чем ты.

Вижу, как плечи Ареса напрягаются, а руки сжимаются в кулаки. Я тут же встаю между ними.

– По-моему, хватит. – С мольбой смотрю на Йоши, хочу попросить его уйти, но понимаю, что так сделаю только хуже. Единственный способ предотвратить ссору – попросить уйти обоих. – По-моему, вы оба должны уйти.

Я смотрю на Ареса через плечо, и он, похоже, не удивлен моей просьбой. Он поднимает руки в воздух.

– Ладно, как хочешь.

Он идет к двери, но останавливается перед ней, ожидая Йоши, который грустно смотрит на меня перед тем, как уйти. Оба исчезают за дверью. Часть меня боится, что они подерутся на улице, но теперь они не у меня дома, оба взрослые и могут самостоятельно принимать решения.

Я протяжно вздыхаю и падаю на диван. Ну и утро!

Мало того, что Арес признался в своих чувствах и оставил меня в эмоциональном беспорядке, мне также пришлось столкнуться с тем, что Йоши узнал о нас, и почему-то слова Ареса о Йоши застряли у меня в голове.

Потому что ты в нее влюблен и ревнивый идиот. Я хотя бы не испортил ее отношения с матерью в припадке ревности. Ты хоть понимаешь, какой ты эгоист? Учись играть честно.

Арес прав? Я пыталась поверить в то, что Йоши причинил мне боль, потому что желал лучшего для меня, и за это я, возможно, простила бы его со временем. Мы дружим всю жизнь, но он поступил так из-за ревности, и за это я вряд ли его прощу. Снова вздыхаю и очень надеюсь, что он не скажет маме, что видел здесь Ареса. Не хочу больше ссор и неприятностей.

Я так чертовски сильно влюбился в тебя.

Мое сердце начинает биться быстрее, когда я вспоминаю эти слова. Мне все еще сложно в это поверить, Арес влюблен в меня, у него есть чувства ко мне, теперь я не просто девушка, которую он использует, чтобы развлечься. Вспоминаю его холодные слова, его безразличие после того, как он лишил меня девственности, как я проснулась в пустой кровати и услышала, как он просит домработницу выпроводить меня. Он так часто делал мне больно. Но виноват не только он, я знала, на что шла, он был честен со мной, и, несмотря на это, я все равно снова и снова шла к нему.

Но теперь…

Он впервые показал, что я ему нужна.

У неуравновешенного идиота есть сердце. Я вспоминаю его признание и глубину его красивых глаз. Не в силах удержаться, взвизгиваю как ребенок. Влюблена не только я.

С глупой улыбкой на лице поднимаюсь в свою комнату. Несмотря ни на что, снова засыпаю. Знаю, у меня есть сверхчеловеческая способность спать при любых обстоятельствах.