Текст книги "Запоздавшее возмездие или Русская сага"

В жаркой парилке он улегся на полок. Федька сноровисто расстегнул пуговицы, осторожно выташил из-под старшины корсет. Плеснул на каменку кружку кваса, натянул специальные рукавички, схватил два веника и, угрожающе ощерясь, принялся охлестывать Прохора. Прыгал возле полка и хлестал, хлестал.

В заключении окатил компаньона из шайки и принялся за себя. Хлестался и болтал, болтал и хлестался. В основном на тему будущего житья, когда он оженится на сисястой бабе и примется изготавливать наследников.

Посчитав мытье завершенным, притащил корсет и застегнул его на безвольно лежащем дружане. В раздевалке натянули чистое исподнее и весело болтая направились к избе.

– Полегчало после парилки?

– Малость полегчало, – болезненно поморщился Сидякин, ощупывая низ корсета. – Но не до конца… Знаешь, что, Федька, к бабам пойдешь один, я – в поликлинику к докторам.

– В город?

– Нет, больному в город ехать несподручно, вдруг в дороге что-нибудь сместится. Лучше подамся в Натальино. Там, говорят, новый неврапатолог, знающий мужик. А ты отметься у баб, мало будет Феклы разрешаю потребить Симку. Ох и зла же баба на любовь – двоих осидит, в пот вгонит.

– Одному как-то несподручно, – заколебался Семенчук. – Может, в поликлинику наведаешься в другой раз?

– Честно признаюсь – боюсь. В госпитале предупредили: с позвоночником лучше не шутить. Выйдет себе дороже.

– Ну, ежели так, двигай. Постараюсь один справиться…

После сытного обеда Сидякин натянул новые брюки, светлозеленую рубашку, поверх – легкую куртку. И зашагал по обочине дороги. Автобуса дожидаться – не резон, скорее пехом доберешься.

Натальино – большая деревня, раскинувшаяся по обоим берегам бойкой речушки. С собственной больницей и поликлиникой, даже с Домом колхозника – одноэтажным приземистым зданием с выцветшим флагом над крыльцом. Именно больничка и «гостиница» больше всего интересовала Прохора.

И еще одно достоинство – прошагать десяток верст в одну сторону и столько же – в обратную даже паралитику под силу.

Проверился по полной программе: терапевт, хирург, неврапатолог. Каждый из врачей не только осмотрел пациента – выслушал многословную исповедь о ранениях, полученных при защите Родины, о госпиталях, в которых пришлось лежать, о наградах и поощрениях.

После осмотров Прохор долго беседовал с сестрой в регистратуре. Отвешивал неуклюжие комплименты, смеялся, шутил. Короче, всячески отмечался. Если лягавые что-либо заподозрят, обязательно выйдут на медицину.

К вечеру зашел в Дом колхозника.

– Тут такая проблема, – извинительно начал он, позвякивая орденами и медалями. – Приболел малость, врачи приписали постельный режим, а добираться домой, глядя на ночь, побаиваюсь. Ежели есть свободная комната, переночую, утром уеду на автобусе.

Отказать ветерану, инвалиду войны, дежурной администраторше даже в голову не пришло. В захудалом общежитии нашлась отдельная угловая комната.

С аппетитом поуинав стаканом сметаны и двумя яйцами в смятку, Прохор улегся на скрипучую кровать, мысленно приказал себе подняться ровно в половине двенадцатого и безмятежно захрапел.

В половине двенадцатого проснулся. Осторожно открыв окно, вылез наружу и, таясь в зарослях кустарников, зашагал в Горелково. От недавних сомнений не осталось следа – старшина напоминал туго натянутую пружину.

Около часа ночи он остановился возле избы самогонщицы. Оглядел темные окна, прикрытую, но, кажется, незапертую, входную дверь. Проверил небольшой электрический фонарик с приклеенной нашлепкой, оставляющей узкую щель. Все в порядке, работает. Ощупал за поясом острую финку, сохранившуюся еще с войны. Наточена на славу, не подведет. Натянул перчатки, на башмаки – матерчатые тапки.

Подсвечивая фонариком, Прохор заглянул в боковушку. Симка храпела во все завертки, голые груди свисают двумя полупустыми мешками, богатырские ноги разбросаны. Интересно, сама уснула или Федька «убаюкал»?

В горнице – разворошенный праздничный стол. На полу валяется пустая бутылка, из горлышка еще капают остатки ядовитого самогона.

Наверно, недавно пошабашили, с опаской подумал Прохор, вдруг еще не спят? Тогда придется вносить в разработанный план изменения – вместе с Федькой приколоть и его сопостельницу. А это создаст некоторые трудности – может направить сыскарей на верный путь.

Опасения оказались напрасными – уставшие любовники крепко спали. Бесстыдно раскинув ноги, голая Фекла все еще держалась за полюбившийся ей «протезик». Такой же голый Федька во сне подрагивал культей.

Под Варшавой командиру разведвзвода довелось снимать часового возле немецкого склада боеприпасов. Натренированным движением зажал солдату рот, финка вошла точно в сердце. Часовой не ойкнул.

Но там был враг, фашист, проклятый оккупант, а здесь…

Вспомнилось, как Семенчук встречал его при выписке из госпиталя, с какой добротой и заботой смотрел на фронтового побратима. А банька? Федька бережно, стараясь не причинить другу боль, освобождал его от корсета, потом, нахлестывая веничками, осторожно переворачивал с боку на бок.

Испугавшись необычной размягченности, Прохор торопливо зажал ладонью открытый рот Федьки, ударил ножом. Семенчук не охнул, не вздрогнул – отошел. Окровавленный нож Сидякин осторожно вложил в руку спящей Феклы.

На улице убийца освободился от перчаток и тапок, положил их в карман и неспешным шагом пошел полем в сторону Натальино. На окраине деревни аккуратно закопал под неприметным кустом «вещдоки». Ровно через два часа влез в приоткрытое окно своего номера, разделся и улегся в постель…

Глава 25

Утро преподнесло частному детективу очередную порцию загадок. Впрочем, легкоразгадываемых.

За завтраком Дашка разговорилась. Особым молчанием она не отличалась, но на этот раз, взволнованная непонятным происшествием, безостановочно болтала.

– Только ты ушел на работу – звонок в дверь. Посмотрела в глазок. Стоят два мужика. Один с чемоданчиком, второй с пустыми руками. Не открывая, спрашиваю: кто нужен? Отвечают на полном серьезе: слесаря, мол, из домоуправления. Короче, вешают лапшу на уши – слесарей всех знаю, не раз доводилось вызывать. Говорю: не берите на понт, вонючие козлы… Ну, и добавляю, естественно, парочку таких же крепких словечек.

– Значит, без подзаборной ругани не обошлась? – Роман прищурился, хотел было припечатать по лбу матерщинице солидный щелчок, но во время удержался: Дашка не ребенок – взрослая девушка. – Сколько раз говорено, чтобы говорила по человечески!

– А я что, по звериному? – обиделась девчонка. – Ну, мужики залепетали: они подменяют, дескать, заболевших, у них – наряд, не выполнят его – достанется. Могут даже премии лишить.

– Представляю, что ты им сказала в ответ, – невольно рассмеялся Роман.

– Вообще-то, молодец, без меня в квартиру никого не пускай.

Казалось бы, ничего ужасного не произошло, но в сочетании со второй загадкой заставляет задуматься.

Обычно глава фирмы появляется в своем офисе после появления там секретарши. Все правильно, на то он и глава! На этот раз он вылез из машины в тот момент, когда Манька бежала от остановки автобуса. Необычно хмурая, чем-то недовольная. Испуганно оглядывается по сторонам.

Что-то произошло.

– Не торопись – не опоздаешь, – остановил Роман секретаршу. – у тебя вид, будто собаки гонятся.

– Ой, Роман Борисович, слава Богу – вы! Какие там собаки – злющие тигры-людоеды! Понимаете, вот уже третий день звонят по телефону. Возьмет трубку маманя – просят меня, отвечу я – молчат. Дышат и молчат. Вот так дышат, – Манька изобразила частое дыхание. С таким старанием, что Роман рассмеялся. – Через час-полтора – новый звонок. У мамани даже сердце разболелось, у меня – голова.

– Просто ошибаются номером, а извиняться не хотят. Все это – женские страхи.

Проверяют дома ли секретарша сыскной фирмы или все еще на работе. В сочетании с лжеслесарями домоуправления «женские страхи» Маньки заставляют сделать определенные выводы.

Офис сыскной фирмы располагается на втором этаже жилого дома. Обычная трехкомнатная квартира защищена решетками на окнах и металлической дверью, способной выдержать взрывной устройство средней мощности.

Романов остановился на лестничной площадке, внимательно оглядел личинки замков. Возле личинок он сразу заметил легкие царапины. Кто-то пытался открыть дверь, орудовал отмычками.

Когда глава фирмы в сопровождении секретарши вошел в офис, он не поверил своим глазам. Все перевернуто, мебель взломана, бумаги разбросаны, монитор компьютера раскурочен.

Девица испугано ойкнула, прижалась к стене и сползла на пол.

Что же искали налетчики?

Ответ один – искали архивы Романова-деда. Деньги и ценности – отпадают, самые жадные грабители должны понимать, что у полунищего частного детектива особо не поживишься. Не тот уровень, не те богаства. Ради некольких сотен баксов рисковать не станут.

– Давай малость приберемся и начнем работать. О компьютере не горюй – купим новый, более современный.

Манька, вытирая слезы и сопли, согласно кивнула и, не переставая всхлипывать, принялась убираться в приемной. Романов взял на себя две остальные комнаты. Собирал бумаги в папки, расталкивал их по полкам шкафа и ящикам письменного стола, отбрасывал ломанные стулья, расставлял чудом оставшиеся невредимыми.

Одновременно мысленно оглядывал со всех сторон, на первый взгляд, нелепую версию.

Вдруг за дедовым архивом и перепиской Видовой охотятся две заинтересованных группы? Тогда многое становится до прозрачности ясным.

Скажем, шмон в офисе устроен людьми бравого старшины. Он случайно узнал о том, что бывший командир роты видовского батальона собирает некий компромат, в котором главное место занимает фигура Сидякина. Конечно, за давностью совершенных им преступлений бояться многолетнего пребывания на зоне нечего. Но как отразятся сведения, собранные дотошным капитаном, на судьбе любимого внука?

Вот и прорисовывается первая группа «охотников».

Теперь – вторая.

Зафиксированные дедом сыщика признания туберкулезника, в случае их документального подтверждения и публикации в прессе, солидно подмочат репутацию депутата Госдумы. Нынче журналисты не особо стесняются ковыряться в грязном белье, скорее, наоборот, попади им в руки подобный материал, захлебнутся от восторга.

Разложат шестерки Валуяна перед ошеломленным депутатом копии материалов из добытого архива, пригрозят опубликовать в прессе. В уплату за гробовое молчание потребуют лоббировать в Думе их интересы.

Пойдет на это Сидякин или не пойдет – вопрос второстепенный.

Постепенно Романов уверился в существовании двух групп охотников за дедовым баулом. Туманная версия окрепла, ее размытые границы получили более четкие очертания.

На этом фоне понятно похищение Видовой. Контрманевр хитроумного Прохора, заставивший Ванваныча всполошиться. Если Валуян действительно так уж сильно любит жену, ее покража – удар под вздох. Дескать, попробуй только использовать против моего внука романовский архив – получишь расчлененку в розовой упаковке.

Однако, «подверсия» об исчезнувшей жене бизнесмена не такая уж гладкая – с несколькими зазубринами.

Первая – почему Видова, когда ее втаскивали в машину, не сопротивлялась, не звала на помощь? Ответ – единственный: сговор с похитителями, парни – хорошо знакомые ей люди.

Вторая – почему женщину увезли на "каблучке, неужели у похитителей не было примитивного «жигуленка» или престижного «мерса»? Ответ может быть только одним: приказ на похищение дан неожиданно, вот и пришлось ограничиться «москвичком».

Третяя – почему Видова безбоязненно разгуливает по Москве в обществе одного единственного охранника? Вот на эту «задирину» ответа не нашлось. Скорей всего, сыщик найдет его во время визита к Сидякину-деду.

Вдруг Романов застыл на месте. С удивлением поглядел на розовую папку, которую трижды перекладывал из одного ящика в другой. Как же он не подумал? Дашка! Вдруг налетчики еще раз воспользовались его отсутствием и проникли в квартиру?

Полуразбитый телефонный аппарат валяется на полу. Сыщик схватил его, перенес на стол, снял трубку. Слава Богу, дышит! После третьего гудка квартира ответила дашкиным голоском.

– Вас слушают, говорите.

– Дашенька, у тебя все в норме?

Насмешливое покашливание, в которое подмешано чувство гордости и удовлетворения. «Папашенька» даже на работе не забывает о ней, значит – неравнодушен.

– Поставила тесто, хочу побаловать тебя пирожками с рисом и яйцами.

Как относишься к рулету с корицей? Любишь?

Слово «любишь» относится, конечно, не к рулету, в него заложен совсем другой смысл.

– Люблю, – тихо признался Роман. – Брось свои глупости! – неожиданно ожесточился он. – «Слесаря» не появлялись?

– Пусть только появятся – такое выдам, что сразу оглохнут! Не мужики – кастрированные самцы! Я их…

– Перестань ругаться! – прикрикнул сыщик. – Внимательно выслушай меня. На антресолях стенки, справа, лежит в коробке еще один пистолет. Вальтер. Там же – пачка патронов к нему. Ежели «слесаря» или «электрики» все же силой ворвутся в квартиру – стреляй.

Совет применить оружие адресован не столько девушке, сколько бандитам. Романов не сомневается в том, что телефон прослушивается. Авось, узнав о вооруженном отпоре, ожидающем их в квартире, налетчики призадумаются.

– Сделаю, папашенька, не сомневайся. Когда нарисуешься?

– Не знаю. Слишком много работы. Скорей всего, к вечеру.

Успокоенный детектив продолжил разборку бумажных завалов.

К обеду в офисе наведен более или менее сносный порядок. Манька водрузилась на привычное полумягкое кресло, жалостливо поглядела на выпотрошенный монитор компьютера, пару раз всхлипнула. Раскрыла макияжную сумочку и принялась накрашиваться.

– Не мешает подбросить в топку уголек, – выразительно погладил

Романов впалый живот. – Как смотришь на прогулку в ближайший магазин?

Секретарша замахала пухлыми ручками, заколыхала бюстом. На лице – самый настоящий ужас.

– Ни за что! Не представляю, как пойду одна после работы домой. На каждом шагу мерещатся насильники и убийцы… А вы – в магазин?

Убеждать телку в абсолютной безопасности все равно, что продираться через заросли колючего кустарника – кроме болезненных царапин, ничего не добьешься.

– Придется самому. А ты, трусиха, запрись на все замки и полезай под стол.

Перспектива остаться одной в разгромленном офисе оказалсь не менее страшной, чем прогулка в магазин. На этот раз Манька не ограничилась размахиванием руками – подбежала к двери и, растопырив руки, наглухо заслонила ее.

– Не надо никуда уходить, – взмолилась она. – Я захватила из дому парочку бутербродиков. Чаек вскипячу, если пожелаете, изготовлю кофе с молочком. Перекусим, а появится Петька – сбегает.

– Откуда взяла, что появится? Он – на задании.

– Предчувствие.

«Бутербродики» оказались разрезанными вдоль батонами, оснащенными сыром и колбасой. В дополнению к ароматному кофе они исчезли через несколько минут.

Наверно, предчувствие Маньки передалось хозяину офиса. Он с нетерпением поглядывал на часы, прислушивался – вдруг в приемной появится развеселый компаньон.

Три часа дня – Петьки нет. Четыре, пять, шесть – тот же результат. В семь вечера Романов не выдержал. Что-то произошло! Он вспомнил – его неугомонный помощник собирался посетить квартиру Картоков.

– Давай отвезу тебя домой и отправлюсь по делам, – нарочито веселым голосом предложил глава фирмы. – Не придется мучиться в транспорте. Манька охотно согласилась. Она все еще боялась бандитов, а под защитой Романова эта боязнь казалась несерьезной, призрачной…

Остановив машину возле подъезда пятиэтажки, сыщик пытливо огляделся. Ничего особенного, ничего подозрительного. Обычная вечерняя обстановка. Он перегнал своего «жигуля» на детскую площадку, поставил его между двумя иномарками, носом к внутриквартальной дороге. Запер двери и, нарочито сгорбившись, поплелся к подъезду. Впечатление – уставший автолюбитель желает отдохнуть в семейном окружении.

Предчувствие неведомой опасности не угасло, наоборот, разрослось. Единственная надежда – на профессиональный опыт да еще на спрятанный подмышкой пистолет.

На лестничной площадке пахнет кошачьим дерьмом, прокисшими щами, водочным перегаром. Пол усеян рекламными листовками, рыбьими костями, обычным бытовым мусором. Давно некрашенные панели исписаны похабными афоризмами.

Ну, помогай Бог!

Сыщик осторожно нажал на грязно-белую кнопку. В квартире прозвучал нерешительный звонок. Не дожидаясь ответа, несколько раз повторил. Получилось нечто похожее на мелодию Чижика.

– Кого Бог послал?

В дверном проеме появилась здоровенная бабища в цветастом халатике, который под напором могучей груди и богатырских бедер вот-вот лопнет.

– Мне нужен Ян Янович.

– Проходьте в комнату.

Незаметно переложив «макарыч» из наплечной кобуры в карман куртки, Роман перешагнул порог. За его спиной захлопнулась дверь, со скрежетом повернулся в замке ключ. В спину уперся ствол пистолета.

– Лапы на затылок, фрайер!

Харя? Вот это встреча! Впору облобызаться. Вместо этого пришлось подчиниться – положить руки на затылок. Бандит, не переставая давить в стволом в спину, ловко прошелся по карманам задержанного. «Макарыч» сыщика перекочевал к новому хозяину.

Все понятно. Опытного профессионала сыска поймали на примитивного живца, то-бишь на Петьку. Карток оповестил хозяев о предстоящем появлении в его квартире младшего сыскаря фирмы, те мигом с"ориентировались. Вот и результат. Что потребужт бандиты за освобождение частных детективов?

– А теперь, падла вонючая, шевели ходулями, – насморочно прогундосил Харя. – Ждали тебя с нетерпением – наконец, дождались.

В гостиной – обстановка семейного торжества. Возле накрытого обеденного стола развалился на стуле Ванваныч. Напротив, под охраной мордоворота с залысинами, восседает Петька. На диване устроились ехидно улыбающийся Карток и еще один бандит.

Мысленно сыщик окрестил первого Лысым, второго – Блондином. На первый взгляд – теплая компания обсуждает результаты футбольного матча. Запивая обсуждение водкой, заедая хозяйскими огурчиками.

Петька не кажется испуганным или подавленным, наоборот, весело смеется, многозначительно мигает. Обычный гость, посетивший квартиру старого приятеля. Но отлично изучивший друга и компаньона Роман заметил, как легонько подрагивает голова и нервно шевелятся пальцы рук. Волнуется баламут, понимает – легко для него «гостевание» не закончится.

– Какая встреча! – широко улыбнулся, Ванваныч. – Сколько времени не виделись и вдруг – на тебе. Присаживайтесь, дружище, к столу, отметим счастливый случай, приведший вас под этот гостеприимный кров.

– Я как будто знал, что попаду на пиршество, – сыщик тоже улыбнулся и достал из внутреннего кармана плоскую фляжку с коньяком. – Мой вклад в общую копилку.

– Обижаете, – покривился Ванваныч. – Впрочем, ничего постыдного – обычный заграничный обычай… Но прежде чем мы поднимем первый тост за дружбу и любовь, придется кой о чем сговориться… Харя, выглянь на улицу, все ли там ладно?

Романов бегло оглядел собравшихся, примерился. Картока в расчет можно не брать – несмотря на могучую внешность, по заячьи труслив. Ванваныч – тоже не боец, хлипкий мужик. Остаются двое шестерок. Расправиться с ними, забрать оружие и встретить единственного достойного противника – Харю для двух сыщиков-самбистов не проблема. Но еще не проверена кухня, в которой может находиться «засадный полк». Лучше не рисковать.

Вернулся Харя, кивнул боссу и расположился на диване по другую сторону от Картока.

– Итак, о чем мы говорили? – Ванваныч потер указательным пальцем узкий лоб. – Ах, да! Понимаете, Роман Борисович, нам понадобился архив вашего уважаемого деда. Так понадобился, что пришлось применить нестандартные меры. Надеюсь, вы не в претензии?

– О чем вы говорите? – обидчиво вскинулся сыщик. – Никаких обид! Но бумаги деда для меня – реликвия, расстаться с ними что наплевать на надгробье покойного…

В голове раскручивается очередная загадка – откуда бандит узнал об архиве? От Дашки? Смешно даже подумать! Выдавить из Петьки трудней, чем подоить козла… Остается единственный кандидат в стукачи – Манька, жирная, сластолюбивая и до предела любопытная секретарша сыскной фирмы.

Странно звучит, но мысль о предательстве секретарши не вызвала ни гнева, ни раздражения. Каждый человек зарабатывает свой кусок хлеба по своему: один – честным трудом, другой – предательством. Ну, получила жирная девка за подслушанную информацию пару сотен баксов, ну, подсластила ими тусклую свою житуху – стоит ли судить и наказывать?

– Понимаю, все понимаю, – прервал размышления собеседника бандит. – Уважаю ваши чувства. Поэтому нас вполне устроят ксерокопии, подлиники тут же возвратим.

За кого его держит этот вонючий ублюдок, подумал Роман, не снимая с физиономии сожалеющей улыбочки? В принципе, какую цель преследует хитроумный преступный босс частному детективу все равно. Скорей всего, хочет прижать конкурента, того же бравого старшину. Ну и пусть прижимает!

– Зачем же вам трудиться? Мы с компаньоном сами все сделаем.

Только бы выбраться из западни живыми, а там сыскари отыщут пути рассчитаться с бандитским охвостьем!

Наверно, такая же мысль посетила и Ванваныча. Куда девалась показная приветливость – лоб перерезали глубокие морщины, губы приоткрылись, показывая звериный оскал.

– Не гони волну, дерьмовый психолог, – прошипел он. – Не бери на понт

– не выйдет. Подлиники послезавтра передашь мне. Где и как – тебе позвонят. Залог – твой компаньон. Погостит пока у нас. Не выполнишь – замочим. И тебя тоже… Харя, верни пушку и проводи!

– Подождите! – Роман продолжал сидеть за столом, выложив на него сжатые в кулаки руки. – Без Дружинина отсюда не уйду. Нужные вам документы обещаю передать. Неужели недостаточно моего честного слова?

– Слово мента? – покривился Ванваныч. – Недостаточно. Из детских пеленок я уже выбрался. Меня еще никто никогда не кинул… Значит, порешил сидеть у нас вместе с другом? Похвально. Гостюй на здоровье. А пока-что Харя с парочкой пехотинцев наведается к твоей шлюшке, по мужски потолкует с ней. Уверен, ключи от квартиры у тебя в кармане.

Положение безвыходное. Если бандиты ворвутся в квартиру, «вальтером» в руках неопытной девчонки их не остановить. Возьмут дедов баул и вволю поиздеваются над Дашкой. Ничего не поделаешь, придется соглашаться!

Сыщик изобразил обиду, пожал плечами.

– Я никогда не обманывал. Ну, если вы не верите, будь по вашему.

Только предупреждаю: если тронете друга или девчонку, под землей найду, выпотрошу как рыбину.

– Испугал девку мудями, – отмахнулся Ванваныч, но Романов заметил, как дрогнула его правая бровь и сжались губы. – Послезавтра тебе позвонят, готовь бумажки. Желаю приятного сна в объятиях малолетки… Уезжай, не трави мне душу, могу передумать… Харя, проводи!

– Все ясно, босс. Сделаю, – угодливо прохрипел телохранитель. – Пошли, пижонистый фрайеришка!

Цена бандитских обещаний давно известна. И все же Романов настаивать на своем не стал – послушно поднялся, благожелательно улыбнулся Ванванычу и в сопровождении Хари вышел из квартиры.

Исполнительный мордоворот проводил «гостя» до его машины, вручил отобранный ствол, постоял возле детской площадки до тех пор, пока «жигуль» не выбрался на улицу.

Уезжать Романов не собирался – совершил круг почета вокруг квартала, возвратился к дому с другой стороны. Спрятал машину возле железобетонной ограды бывшего детсада. Курил не переставая, прикуривая сигарету об дымящийся окурок предыдущей.

Прошел час, другой. Окончательно стемнело. Ползущие от горизонта тучи безжалостно глотали звезды. Время подкатило к двенадцати. Неужели бандиты заночуют в нищей хрущебе?

Нет, не заночевали! Из подъезда вышли трое: Харя, Блондин и Лысый. Шестерки огляделись, прогулялись вдоль фасада, заглянули за угол. «Жигуля» не заметили.

Блондин уселся на водительское место, Харя вывел важно шагающего Ванваныча, бережно усадил его на заднее сидение, заботливо подсунул под спину упругую подушечку. Рядом стоит Лысый, настороженно оглядывается. Карток отбивает подхалимские поклоны, что-то бормочет.

– Дерьмовый мент умотал? – не обращая внимание на Картока, спросил Ванваныч Харю. – Дотошливый фрайер, не мешает пасти его и дальше.

– Уехал. Вон там стоял его задрипанный «жигуль», – Харя ткнул пальцем в пустое место между двумя иномарками. – Завтра утром пошлю к его хате

Жука. От него еще ни один фрайер не линял.

– Останешься с ментовским помощником, – повернулся к Лысому бандитский босс – Упустишь – башку оторву и пришью к заднице.

– Не штормуй, босс, не упущу. Латыш поможет.

Карток часто закивал.

– А сейчас он один? В окно не выпрыгнет?

– Его моя жинка стережет. Баба понятливая и послушная.

Когда «мерс» свернул с внутриквартальной дороги на улицу, Лысый и

Карток минут десять покурили, потом не торопясь пошли к подъезду.

Романову в очередной раз повезло. Дай Бог, не в последний. Вместо двух противников – один. Кажется, не очень сильный и не слишком ловкий. Картока малость припугнуть, засунуть головой в унитаз – до утра не сдвинется с места. Что до его массивной половины – при виде направленного на нее «макарыча» немедленно обмочится.

О будущем лучше не думать, сейчас главное – освободить Петьку, все остальное – потом.

Звонок исправно прокричал призыв. Романов представил себе тихую панику в квартире, прижавшегося к стене прихожей с оружием в руках бандитского прихвостня. Жестко улыбнулся. Сейчас он устроит ему варфоломеевскую ночь на российский манер.

– Кто там?

Голос у Полины подрагивает, как заячий хвост.

– Босс позабыл любимую зажигалку, – подражая Харе, простуженно прохрипел сыщик. – Пришлось возвратиться. Велено принести.

Незаурядные артистические способности не подвели – объяснение прозвучало естественно. К тому же, насмерть перепуганная женщина не особенно вслушивала в интонации, а у бандита от напряжения башка вообще не работала.

Схватка с Лысым не состоялась – нетерпеливый противник отодвинулся от стены. Не дожидаясь, когда откроется тяжелая металлическая дверь, Романов с такой силой толкнул ее, что стоящий за ней пехотинец получил удар по голове и рухнул на пол. Осталось только застегнуть на его лапах наручники. Полина завизжала поросенком, увидевшим обух топора.

– Цыц! – не оборачиваясь, приказал сыщик. – Марш в ванную.

Прижав ладонь к сердцу, дама поплелась в указанном направлении.

Из гостиной с обрезком стальной трубы выскочил Карток. Увидев ствол пистолета, урониле «холодное оружие», прислонился к стене.

– Я… не виноват… Это – они…

– В сортир! Сидеть там пока не позову.

Заперев хозяев квартиры в ванную и туалет, Романов без лишних слов и угроз поднес к глазам очнувшегося Лысого «макарыч». Тот сразу все понял, послушно закивал. На всякий случай пришлось связать бандиту ноги, перетащить его в гостиную.

Дружинин, невесело улыбаясь, сидел на полу. Ноги связаны, наручники пристегнуты к трубе отопления.

– Спасибо, потомок императора, – поблагодарил он спасителя. – Считай, должок за мной, при случае верну – не сомневайся.

Не отвечая, Роман освободил друга. Лысого приковал на освободившееся место. С корнем вырвал телефонный шнур, обмотал им шею пленника, другой конец привязал к радиатору. На прощание выразительно показал кулак – нечто среднее между молотком жестянщика и кувалдой кузнеца.

Не прошло и десяти минут, как друзья отчалили от хрущебы. Часы показывали половину третьего ночи.

– Завезу тебя к жене, утром вместе с ней на время уедешь из Москвы. Понял?

– А ты?

– Мои проблемы. Скорей всего, тоже слиняю. Вместе с Дашкой. Ванваныч подобных фокусов не прощает.

– Как и где встретимся?

– Понадобишься – найду.

Дашка сидела в прихожей возле тумбочки с лежащим на ней «вальтером». Глаза сухие, измученные, губы крепко сжаты.

– Сейчас собираем самое необходимое и уезжаеи. Куда и на какое время тебе, по малости лет, знать необязательно.

– Что брать? – тихо спросила догадливая девчонка.

– Смену белья, туалетные принадлежности, кое-что из нарядов.

Сборы заняли не больше получаса. Самое ценное – дедов баул, в который добавлены бумаги Клавдии. Из тайника в стенке извлечены деньги – рубли и баксы. Когда Роман вытащил свой багаж в прихожую, Дашка была в полной боевой готовности. Тесные темнокоричневые джинсы, такая же кофтенка, легкая куртка, в руке небольшая хозяйственная сумка.

Первым на улицу вышел Романов. Оляделся, походил, убедился в отсутствии пастухов, потом уже позволил выйти девушке.

Все складывалось хорошо. Даже мерзкая холодная погода, мелкий нудный дождик – на руку беглецам. Задержали их только на выезде из Москвы. Зевающий до ломоты в скулах гаишник бегло оглядел салон «жигуля», проверил документы. Его товарищ насторожено водил рыльцем короткоствольного автомата.

– И чего людям не спится? – проворчал он. – Лично я с удовольствием прижал бы ухом подушку. Минут на стодвадцать, не меньше.

– Да, службишка у вас – не позавидуешь, – посочувствовал сыщик, фиксируя взглядом белую «ауди», без приказания причалившую к бордюру. – Того и гляди напорешься на пулю.

Гаишники не ответили, посчитали «жигуль» уже отработанным, направились к подозрительной иномарке. Воспользовавшись паузой, Романов на всякий случай не выскочил на кольцевую – свернул направо, потом еще раз, потом – еще, выскочил на параллельную улочку и – налево. В результате этих сложных маневров они вкоре оказались за пределами Москвы.

– Завезу тебя в безопасное место, устрою у старого дружка. Сам на часок загляну к другому. Тоже старому.

Представил себе «другого старого дружка» в инвалидной коляске и усмехнулся.

– Чему радуешься, папанька? Тому, что избавляешься от меня? – обижено вздернула курносый носик девчонка. – Могу сама освободить…

– Не говори глупости, – не отрывая глаз от ночной дороги, Романов на мгновение прижал девичий носик указательным пальцем. – Мне – по делам. К вечеру вернусь.

Он не знал вернется ли вообще. Освобождение Петьки, пленение Лысого, фактический отказ отдать так желанный Ванванычем архив – все это походило на вызов, брошенный мощной криминальной группировке и грозило немалой кровью. Но отказаться от назначенного старшиной свидания не хотелось.

В семь утра «жигуль» свернул на проселок и через пятнадцать минут в"ехал в небольшой поселок местного лесника. Когда-то, еще во время службы в уголовке, инспектор Романов с"умел доказать следователю прокуратуры невиновность обвиняемого в убийстве. Так убедительно, что тот освободил задержанного. Такие услуги не забываются.

Панас Григорьевич, кликуха – Бирюк, жил одиноко: ни семьи, ни родичей. Сам управлялся по немалому хозяйству, сам готовил пишу. По этой причине изба напомнала свинарник. Пол усеян какими-то тряпками, бумажками, шелухой, грязные чоботы соседствуют с даным-давно немытой кастрюлей, полотенце напоминает портянку.