Текст книги "Московская магия. Тёмное сердце"

– Новичок за нас? – снова влезла Лиля. Похоже, мое молчание задело ее за живое.

– Саша нарабатывает ОФП и пока работает самостоятельно. Я запрещаю на него охотиться, но если попадет под горячую руку – можете не сдерживаться. Выдержит, никуда не денется.

После этих слов на меня переключилось всеобщее внимание, и оставалось только пожать плечами, мол, вот такой я исключительный. Судя по многообещающим взглядам и просветлевшим лицам, юные садисты искренне радовались предстоящему развлечению. Можно не сомневаться, что нескольких «случайных» встреч мне не избежать.

– Отбиваться хоть можно? – Кажется, мне удалось попасть в общую тональность беседы. Улыбнулись все, включая тренера.

– Можно. – Макаров ответил привычно односложно. – Но не увлекайся, у тебя другая задача.

– Петр Игнатьевич, а награда будет?

– Победившей команде суточная увольнительная.

– Ну-у-у! – протянула девчонка. – Так нечестно, Петригнатич! Это вы нас с Ренатом в город пускать не хотите, потому и поделили неправильно. Все равно против близнецов мы не выстоим. Можно я за них буду, а?

– Нельзя. Ягай здорово вырос, да и ты, красотка, обучилась новым фокусам. Но в чем-то ты права. Плаха, согласны на фору?

По мере того как Макаров объявлял правила, народ в раздевалке сдвигался и делился на группы. С одной стороны встала разношерстная команда Ягая, с другой – оценивая шансы, хмуро переглядывались братья-близнецы.

Плаха и Пряха, или Максим и Андрей Плахины. Средний рост, среднее телосложение и одинаковое, всегда угрюмое выражение лица стирали последние различия братьев, отчего их нередко путали даже собственные родители. Уже позже я узнал, что эти двое приходились дальними родственниками одному моему знакомому корейцу. Собственно, влияние Косты было заметно даже невооруженным глазом. Если старший перенял его страсть к холодному оружию, и ядовито-зеленое пламя эфемерных клинков с первого дня мелькало на тренировках Макарова, то текучие движения младшего явно показывали, что с ним хорошо поработал мастер восточных единоборств. Его вяжущая манера работы с верхними энергослоями служила симбиозом учений дяди и тренера. Потому и кличка такая – Пряха. Очень уж коварные ловушки плел подлец.

Неудивительно, что Лиля взбунтовалась, не желая сражаться с двумя вундеркиндами. Судя по кислым лицам их противников, даже возможная фора отнюдь не уравнивала шансы. Бой с близнецами обещал быть изнурительным, хотя в тот момент я глядел на них с изрядным скепсисом. В ответ на просьбу уравнять шансы тот, что стоял правее, лаконично уточнил:

– Сколько боев?

– Пять-шесть раундов по двадцать минут.

Переглянувшись, они почти синхронно кивнули, и правый произнес:

– Согласны. Очко уступим.

– Тогда шесть боев до победного.

Вот уже двадцать минут я бегал кругами, пытаясь составить в голове примерную карту подземного лабиринта. Картинка постепенно вырисовывалась.

Вытянутое в длину подземелье условно делилось на две части – старую и новую. Старая представляла собой несколько перестроенных бомбоубежищ, последовательно соединенных короткими туннелями. Переходов было много, и выглядели они по-разному. Широкие провалы в стенах с неровно обломанными краями или узкие – заваленные бочками и обломками бетонных глыб непролазные щели, в которых, посвистывая и завывая, гулял ветер. В них не то что лезть, заглядывать было боязно, так ненадежно все выглядело.

Вторая половина смотрелась посвежей и представляла собой рукотворную пещеру с торчащими из потолка сталактитами. Глядя на сколотые в некоторых местах основания и каменную крошку, тут и там устилавшую дно пещеры, хотелось проскочить эту часть побыстрее. Поймать головой сотню-другую килограмм камня – то еще удовольствие.

Были, правда, и другие пути. Какой-то шутник протянул под потолком натяжные мостики, но меня мутило от одного их вида. Глядя, как они раскачивались под порывами ветра, я зарекся даже думать о втором этаже.

Спускаться в подвал меня тоже не тянуло. Заходя на третий круг, я заплутал и случайно завернул на уровень местной канализации. Под пещерой располагался средних размеров каменный бассейн с относительно чистой водой, и этот кусок я миновал почти без потерь. В «кишках» цивильной части оказалась совсем другая жидкость. Добежав до контрольной точки и выплеснув содержимое из берцев, я твердо решил, что второй раз полезу туда в самом крайнем случае.

С обувью мне повезло. Бросив Розалию Ивановну на растерзание священнику, я так спешил дозвониться своему непосредственному начальству, что совсем забыл про сумку с одеждой. Думаю, в это самое время она разъезжала по городу на пару с Игорем, если только святоша в отместку не пожертвовал ее неимущим. Так или иначе, но на тренировку я заявился фактически голым, и если бы не благородство парней – не миновать мне сеанса стриптиза. Феерическое намечалось зрелище. По крайней мере, если судить по вспыхнувшим Лилькиным глазам.

Выручили. Комплектом камуфляжа со мной поделился Джордж. Тот самый, заросший мехом по самые уши медведь-оборотень, что вчера изглодал руку младшему Плахину. Отрабатывали свалку – каждый сам за себя, и Жора умудрился подловить братьев, чем теперь заслуженно гордился. Костюмчик был слегка великоват, но, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. Берцы, кстати, выделил второй участник конфликта – немногословный младший. Пряха. Впрочем, оба брата болтливостью не отличались.

– Твою ж мать!

Запнувшись в полумраке о невидимый камень, я едва не вспахал носом каменную площадку. В результате, с дикой скоростью семеня ногами и гася инерцию взмахами рук, пронесся вперед как подстреленный, пока не удалось с грехом пополам выровняться. До контрольной точки оставалось совсем немного, но горящая над входом тусклая лампочка маяком била в глаза, превращаясь в натуральную ловушку. Намудривший с канализацией умник совершенно случайно «забыл» провести освещение в пещеру, и мне невольно пришлось перейти на истинное зрение. Включалось оно урывками и периодически гасло от резких движений, что, естественно, не добавляло хорошего настроения.

– Фух! – Привалившись спиной к прохладным воротам бомбоубежища, я позволил себе короткую передышку.

Кольца слегка пульсировали, намекая, что еще немного, и они снова примутся делать мне больно. Глубокоуважаемый тренер – чтоб ему до утра икалось – «забыл» предупредить, что во время испытания его поделки будут вести себя чуть-чуть агрессивней. Стоило замереть, и бижутерия начинала подгонять меня в меру своих возможностей. Нагрузка возрастала, отчего все мои источники принимались биться вразнобой, грозя разорвать грудную клетку на части. Собрав волю в кулак, я умудрился выдержать чуть больше трех минут – проверки ради. Потом ноги сами рванули вперед, стремясь избавиться от пульсирующей пытки. В этот раз винить было некого – заперев кольца, я напросился сам. В одном я не сомневался, Макаров безоговорочно поддерживал Ницше в его общеизвестном изречении – «То, что не убивает, делает нас сильнее!».

– Как ты?

Из темноты, прихрамывая, вышел Максим – самый молодой сверх из команды Ягая. Судя по встопорщенной ауре, парнишке неслабо досталось от братьев.

– Бегаю потихоньку. Два – ноль?

Макс насмешливо фыркнул и опустился на камень неподалеку.

– Если бы. Втроем в обманку влетели. Ягай Ренату на той стороне пилюлей вставляет, а я сюда пошел. Жора с Лилькой где-то бегают, но против братьев…

Он скептически покачал головой и прикрыл глаза, восстанавливаясь. До конца раунда оставалась пара минут, и потеря большей части команды означала техническое поражение. Близнецам даже не требовалось добивать оставшихся – свое дело они сделали. Дождутся гонга и отойдут к контрольной точке. Племяши Косты отыграли свою фору.

Я бы с удовольствием поболтал с парнем, но кольца настойчиво подталкивали к действиям.

– Ладно, побегу.

То ли Макс погрузился в медитацию так глубоко, что не услышал моих слов, то ли расстроился из-за проигрыша и просто не подал виду, но ответа я так и не дождался. В тот момент меня еще интересовало, которая из команд получит увольнительную, но интерес угас быстро…

– Двадцать седьмой. – Вязко сплюнув куда-то в темноту, я немного подумал и выдвинул более правдоподобную версию: – Или двадцать третий. – Еще немного подумав, хрипло уточнил: – Ну никак не меньше двадцатого. Точно. Двадцатый – хорошо.

Добравшись до контрольной точки, я пытался вычислить, сколько времени осталось до конца тренировки. Мозги закипали, и память отказывалась вспоминать количество намотанных кругов. Путем нехитрых вычислений пришел к выводу, что меня ждет не меньше пяти марш-бросков сквозь полигон.

Говорят, монотонный бег сродни медитации. К сожалению, в моем не было ни капли монотонности. Темнота пещеры, завывание ветра и периодичные всплески магии от охотящихся сверхов – клянусь, незабываемых воспоминаний хватило бы каждому.

Злость давно прошла, уступив место смирению. Нет, Макарыч – урод. И кольца его – тоже уроды! Мерзость не желала слезать с пальцев, хотя я со всей дури бил кулаками в стену. Лупил, пытаясь унять пульсирующую боль, лупил в пустой надежде смять, сорвать их к такой-то матери. Глупо. Ни кольцам, ни покрытым мелкой чешуей костяшкам не было дела до моих усилий. Где-то в глубине билась мысль, что сдохнуть мне не дадут, и на самом деле ничего страшного не происходит, но иссушающая пульсация играючи сметала любые доводы разума.

«Все. Финиш. Идиот, своими руками подписал себе приговор. Нет сил на очередной рывок», – думал я, продолжая бежать.

Это было кругов шесть назад. Добравшись до финиша, я рухнул на землю с мыслью, что уеду отсюда на носилках и в бессознательном состоянии. Мысль преследовала даже после того, как я поднялся и в очередной раз шагнул в темноту. Преследовала на следующем круге. И на следующем.

Истинное зрение периодически отказывало, но ждать было нельзя. Кольца гнали вперед, и передвигаться приходилось едва не на ощупь. Признаю, Макаров создал отличный кнут. Железяки подстегивали к действиям даже в моменты, когда сил уже не оставалось. Они принуждали изыскивать ресурсы, собирать волю в кулак и бежать к цели. Не можешь бежать – ползи, и бывали минуты, когда я полз, потому что альтернатива пугала еще больше. Сдавшемуся оставалось только лежать и скулить. Но я был уверен, что даже в этом случае колечки заставят вытянуться в сторону цели. Чтобы не было так больно, черт побери.

Когда открылось второе дыхание, стало легче.

По крайней мере, сейчас в голове осталось только ощущение металла – стальная дверь холодила затылок, принося долгожданное облегчение. Ни на что другое сил не осталось. Перед глазами вращались цветные круги, огнем горела грудная клетка, и почему-то чесались ладони. В хрипящих легких что-то булькало и болталось как у астматика. Если загнанную лошадь пристреливают, то меня давно пора закапывать.

Но все это неважно. Была передышка, была прохладная дверь, остужающая разгоряченное тело. И еще я точно знал, что в нужное время встану и побегу. Сперва медленно, едва передвигая ногами, а потом все быстрей и быстрей. Пусть не сейчас, а спустя минуту-другую, но побегу.

– Попить бы.

Вслух думалось легче. От усталости мысли крепко цеплялись друг за дружку, боясь затеряться в веренице мелькающих как в калейдоскопе, не связанных между собой картинок. Как ни странно – картинок обычных, без уже привычной голодно-кровожадной окраски. Ласковые пьяные «вертолетики», не более. Казалось, даже демон затаился, напуганный подобной жестокостью.

– Попить, – задумчиво повторил я и судорожно закашлялся.

В горле пересохло и нещадно саднило. Хотелось вернуться к подземному бассейну и снова окунуться в его прохладу. Вода оказалась пресной, хоть и немного застоялась. В прошлый раз я не рискнул ею напиться, но сейчас жажда, что называется, брала за жабры. Проблема была в том, что от резервуара меня отделяло примерно полтора километра пересеченной местности. Мысленно развернув карту подземелья, я прикинул маршрут и горестно выдохнул. Напрямик получалось короче. Если верхнюю дорогу я успел хоть немного изучить, то канализация осталась для меня тайной за семью печатями. Темное пятно. Освещения там не было вовсе, и без истинного зрения соваться в катакомбы не стоило.

– Порядка двухсот метров разницы. В условиях полового бессилия это – перебор.

Неуклюжая шутка слегка взбодрила, и подарок Макарова отреагировал на шевеление очередным спазмом. Время отдыха подходило к концу. Жаль, я надеялся дождаться кого-нибудь из сверхов. В последнее время команды прекратили выходить к контрольным точкам, предпочитая отсиживаться на полигоне. В игре появился элемент неожиданности, и противник не чувствовал себя в безопасности даже на старте. Если первые раунды напоминали скоротечные сшибки новичков-пейнтбольщиков, то сейчас все выглядело как долгая позиционная война с использованием ловушек. Эдакие магические шахматы с живыми участниками-фигурами.

И некий чешуйчатый оборотень только добавлял игрокам адреналина, уже дважды влетев в чужие капканы. Первый – ладно, а вот второй, судя по всему, готовили братья. Мощная штука, после которой во рту появился устойчивый привкус крови, а в голове будто взорвалась граната. Прорвался на кураже. Чешуе хватило сил, чтобы проломить клетку, и я вырвался наружу, оставляя за собой трассирующий след из сполохов пламени. Не разобравшись в происходящем, младший Плахин рванул следом и попал под раздачу Ягая. Можно сказать, что моя неуклюжесть подарила очко команде оборотня. В том же раунде старшего загнали в угол и раскатали общими усилиями. Правда, потеряв при этом половину команды. Разъяренный Плаха задорого продал свою «жизнь».

В то время я уже отдыхал на контрольной точке и новости узнал позже – через круг-другой, от мокрого и слегка пованивающего Джорджа. Импульсивный оборотень рванул вслед за ускользающей добычей и провалился в канализацию. Даже опытный оборотень не смог выдержать каскадное заклинание сыгранной пары боевых магов. В таком случае спасает или скорость, или разница в силе. Возможности Плахиных на порядок превосходили Жорины, а достигавшая колен зеленая жидкость хорошо сковала перевертыша. Бедолага вдоволь нахлебался изумрудной отравы, и его немилосердно рвало. Это была моя последняя встреча с учениками Макарова. Сверхи предпочитали не показываться на глаза, а мне было некогда их выслеживать.

Черт! Очередное напоминание больно кольнуло в грудь, заставив поморщиться. Изорванные перчатки продолжали скрывать кольца, но от этого их пульсация не становилась приятней. Организм оборотня восстанавливал силы, и мои надсмотрщики все настойчивей подталкивали в дорогу.

Нарастающее с каждой секундой ощущение нельзя было назвать болью. Благодаря высокому болевому порогу перевертыши легко переносили физические раны. От вида и запаха крови, без разницы – чужой или своей, в нас зарождалась ярость. Это – боль-вспышка! Подобно уколу адреналина она только добавляла сил, отчего даже смертельно раненный оборотень способен выкосить толпу врагов. Наша магия напрямую завязана на ярость. Ярость течет в нашей крови, давая силы убивать врага даже с остановившимся сердцем и изломанными конечностями.

Сейчас я испытывал совсем иные ощущения. Помнится, выжженные смерчем глаза беспокоили меня куда меньше, чем адова поделка Макарова. От нее мои невидимые простому взгляду сердца-источники протяжно тянули одну, совершенно исступляющую ноту. И чем дольше я стоял, тем громче звучала «музыка». Она вызывала неудержимое желание расцарапать собственную грудь, лишь бы избавиться от тянущего чувства. В такой ситуации бег становился меньшим из зол.

Большую часть пути я пробежал с закрытыми глазами, ориентируясь на слух и запах. Не служебная собака, конечно, но с каждым разом получалось все лучше и лучше. По крайней мере, я перестал на каждом шагу натыкаться на торчащую из земли арматуру. Короткий взгляд-рентген и очередной рывок между кусками камня и в лепешку смятыми бочками – такая тактика оправдывала себя как нельзя лучше. Тело само выбирало дорогу, инстинктивно обходя ямы и перепрыгивая расщелины. Не безошибочно, но тяжелые армейские берцы и укрепленные суставы перевертыша пока держались.

Я бежал, старательно отгоняя мысль, что любой из учеников чувствует себя здесь вполне комфортно, и при этом они даже умудряются сражаться между собой. Аналогия со слепым кутенком неприятна, но на фоне воспитанников Макарова я выглядел именно так. Сила ключника позволяла переть все восемь колец, но я не тешил себя иллюзиями – против меня не станут работать силой. Здесь она вторична. Пусть из любого правила существуют исключения, и бой с Эльвирой – лишнее тому подтверждение, но рано или поздно статистика возьмет верх и опыт победит. Фортуна – дама переменчивая, и не стоило на нее полагаться.

Большая часть пути осталась позади, когда дорогу мне перегородили завалы сплавленного металла. Похоже, я слегка задумался и свернул не туда. Центральная часть пещеры была относительно свободна от баррикад, но ближе к стенам начинался настоящий лабиринт, абсолютно непроходимый для человека. Маги и перекинувшиеся оборотни легко преодолевали препятствия там, где пасовали человеческие конечности. К тому же у сверхов всегда оставалась возможность прорваться силой. Я не поленился и хорошенько рассмотрел участок, где мерились силами ученики Макарова. Под ударами заклятий каменные обломки искрошились в мелкую щебенку.

Оценив препятствие, я принял решение не возвращаться. Обратная дорога займет больше времени и сил, чем рывок вперед. Все случилось внезапно. Пауза между вспышкой-озарением и прыжком-действием оказалась минимальной. Припав к земле сжавшейся пружиной, я изо всех сил толкнулся четырьмя конечностями. Ненормальное для простого человека действие получилось настолько органичным, что я чуть не сверзился обратно на торчащую как штык-нож арматуру. Шесть метров – совсем не плохо для недооборотня.

Страх – опасное, но сильное чувство. Под его воздействием в моей груди будто взорвалась граната, ладони покрылись липким потом, от которого не спасали даже выданные перчатки.

Рванув наружу, когти намертво вцепились в верхушку завала. Неустойчивое положение гораздо лучше панического падения в бездну, но долго балансировать я бы не смог. Пришлось что есть мочи прыгать вперед, благо на секунду включившееся зрение высветило передо мной относительно свободную площадку. Бухнувшись на четвереньки, отчего в колено прострелил разряд боли, я негромко, но очень эмоционально выругался. Переломать себе хребтину на тренировке – это верх глупости, я считаю.

После такого приключения небольшой булыжник показался мне вполне комфортной альтернативой креслу. Усевшись и вытянув ноги, я принялся бездумно сдирать остатки перчаток, представляя вместо них тренера. В принципе Макаров был ни при чем, но пар требовалось спустить немедленно. Уж лучше разорвать перчатки, чем взорваться самому и наделать глупостей. Когти втянулись, но пальцы еще дрожали. Я рассматривал собственные руки с показушным спокойствием, хотя внутри все кипело.

– Напиться бы.

Отчего-то вспомнился Черный. Раньше у него, помнится, на все проблемы находилось одно решение: «Буханем?!»

Сидеть было хорошо. Сидеть было приятно. Несмотря на боль и усталость, я не мог отделаться от желания продолжать бег. Странная навязчивая идея двигаться вперед настораживала. Даже кольца на время успокоились, давая время прийти в себя. И все же меня тянуло во тьму. Дошло до того, что тело начало подрагивать, словно от переизбытка энергии. И это после двухчасового марафона.

– Как говорится, все страньше и страньше, – задумчиво протянул я, даже не пытаясь подняться с камня.

Стоило заметить, и прежде неуловимый зов заиграл в голове навязчивую мелодию. Не спорю, заклинание, а это, без сомнения, дело рук одного из игроков, работало прекрасно. Элегантно вплетаясь в мыслефон, оно задавало новый вектор движения, и человек неожиданно для самого себя поворачивал в другую сторону.

Чтобы засечь его, потребовалось воистину чудовищное стечение обстоятельств. Даже сейчас мне приходилось силой удерживать себя на месте, а еще минуту назад я без раздумий перемахнул четырехметровый завал и едва не угробился о камни. Не помогли даже кольца Макарова. Их навязчивые подстегивания не шли ни в какое сравнение с работой невидимого мастера. За последний месяц я привык, что чешуя защищала мою шкуру от большинства магических воздействий. Зов играючи преодолел подточенный демоном барьер и взял за горло.

Не думаю, что меня хотели убить. Скорее я случайно попал под удар и вместе с другими счастливчиками уверенно бежал в западню. Я не сомневался, что впереди нас ждала ловушка. Двух часов хватило, чтобы оценить стиль игры. В девяноста процентах случаев матч заканчивался сразу после обнаружения противника. В ход шли капканы, приманки, ловля на живца и другие грязные приемы. Зов уверенно вписывался в картину.

Я задумчиво почесал подбородок и оглушительно чихнул.

– Фу! Ну и пылища. Надо двигать отсюда. Да и кольца что-то зашевелились. – Наивная фраза заставила улыбнуться. Поприсутствовать на разборке я бы не отказался.

– Да. Хочется. – Я вслух припечатал молчаливого обличителя.

Бегать мне откровенно надоело. Пришло время красться.

И снова ситуация, в которой мне сильно не хватало моей чешуйчатой половины. Оставшийся за глухим барьером Ящер лишил меня своих умений. Вместо идеально-выверенной звериной поступи оборотня я получил куцый обрубок. И хотя на фоне прежнего городского жителя движения выглядели идеальными, а походка – уверенной и бесшумной, сам я отчетливо чувствовал разницу. Камуфляж тоже остался в далеком прошлом. Без Ящера я уже не ощущал целостности – от человека отняли оборотня, и осталась только половина человека. На меня вдруг навалилась тоска. Глухая и короткая, но острая, как удар кинжала под ребро. Продолжалась она недолго.

Очередная вспышка истинного зрения вырвала из темноты крадущуюся фигуру, обрывая самокопание. Лица не было видно, но моторика очень специфическая. Оборотни и вампиры двигались иначе, а Максим будет пониже ростом. Команда Ягая отпадала. Оставались братья Плахины, и что-то мне подсказывало – передо мной младший. Плаха бы так себя не выдал.

В этот раз я среагировал правильно, текучим движением припав к земле. По спине несколько раз пробежал знакомый холодок сканирующего заклинания, но маг меня не заметил. А может, просто не воспринял за помеху. Указания Макарова звучали вполне конкретно – без нужды недооборотня не трогать. Слегка обидно, но в общем-то понятно.

Гораздо больше меня интересовало, заметил ли Пряха поводок чужого заклинания? После всех этих мыслей о рычагах влияния хотелось хотя бы помечтать о собственной исключительности. Пусть и мнимой.

Существовал только один способ выяснить правду, и, отпустив Плахина подальше, я двинулся следом. Немного переживал за подарки тренера, но кольца, что называется, притерлись. Чехарда в груди продолжалась, и организм как мог компенсировал неприятности.

Возможности моего тела вообще меня радовали. Я до сих пор с недоверием вспоминал неожиданный прыжок на шесть метров. До осознанного использования всех возможностей было еще далеко, но результат обнадеживал. Не Ящер, но кое-что все же осталось. С этой точки зрения вселение смерча можно было счесть благом. Жаль, что пока единственным.

Затаившаяся фигура Плахина показалась неожиданно. Если бы я не ждал чего-то подобного, то без сомнений прошел бы мимо. Скомканный темнотой силуэт меньше всего напоминал человеческую фигуру, а камуфляжный костюм и вовсе размывал его до неузнаваемости. К слову, «комок» отлично зарекомендовал себя, с честью пройдя вместе со мной испытания двухчасового марафона. На замершем маге красовался такой же костюм, и чувствовалось, что парень намотал в нем изрядно километров. Боюсь, китайские треники, что сейчас катались по городу в моей сумке, уже разошлись бы по швам.

Убаюканный тишиной и бездействием, я расслабленно всматривался в темноту, когда события вдруг понеслись галопом. Потянув носом воздух, близнец резко повернул голову и с резким выдохом толкнул от себя нечто невидимое обычному глазу. Зрение не вовремя «мигнуло», я не успел выхватить очередную картинку. Впрочем, результат не заставил себя ждать.

Эффект заклинания уподобился выстрелу стартового пистолета, и пустая на первый взгляд площадка наполнилась резво движущимися фигурами. Вспышки заклинаний то и дело вырывали из темноты бойцов команды Ягая.

Оборотень в затяжном прыжке со второго яруса попытался опрокинуть Плахина, но вместо этого поймал грудью ядовито-зеленые полосы. Ошибся я, брат оказался старшим! Уже знакомые клинки ножницы одним ударом снесли бедолагу-командира в сторону, окончательно выводя из боя. Близнец выложился по полной, но еще держался. Не проиграл! По крайней мере, не сразу. Следующая вспышка выхватила его гораздо правее ожидаемого, в сетке-капкане Максима. Пять-шесть секунд в схватке с целой командой сверхов – это много. Выучка Плахи восхищала, но в этот раз удача его подвела.

Сдерживающее заклинание треснуло по швам мгновением позже необходимого. Младший братишка успел к финалу. К тому времени вампиры и здоровенный оборотень в обличье медведя уже добивали мага. Азартное рычание не мешало им методично взламывать защиту и добираться до «сладкой» сердцевины. Секундой позже Пряха остался в гордом одиночестве, и надо было видеть торжествующие взгляды сверхов, когда Максу удалось на кураже «захомутать» и второго брата. В последнем бою единственный чистый маг команды Ягая выложился на всю катушку.

Плахин сразу понял, что уходить от погони с таким поводком бесполезно – выследят, догонят, добьют. Он бился до последнего, но Ягай так и остался единственным условно убитым. Сыгранная команда морочила, уводила удары, принимая их в более свежих бойцов. Закончилось все эффектным ударом Джорджа. Точнее, должно было закончиться, если бы на арену не выступил новый игрок.

Внезапная тяжесть швырнула всех на колени и неумолимо придавила к земле, да так, что из груди старшего Плахина вырвался сдавленный хрип. Макаров резко оборвал бой, задействовав свои незримые паутинки, и признаюсь честно, я больше не горел желанием испытывать на себе его заклинание. Одного раза вполне хватило. Черт, да я ведь и думать про него забыл!

– Приношу свои извинения!

По всей пещере одновременно зажглись десятки мощных прожекторов. К тому времени, как я наконец проморгался, старик уже стоял перед нами. Давление пропало так же внезапно, как и появилось, и Макаров продолжил:

– Джордж, поздравляю! Целиком твоя заслуга. Первый твой правильный удар. Не вмешайся я со своей паутинкой, и Пряху пришлось бы откачивать всем вместе. Молодец, конечно, но в следующий раз не увлекайся так сильно. – Выдержав надлежащую паузу и дождавшись, пока все поднимутся, старый сэнсэй подытожил: – Счет сегодняшнего матча – четыре-три в пользу команды Ягая. Так что вечер, ребята, в вашем полном распоряжении. До шести утра вы предоставлены собственной совести и моему последующему наказанию. Теперь по итогам. – Макаров довольно осклабился шрамами. – Отлично – Лиля и Жора, Макс и Ягай – тоже молодцы, но можете лучше. Ренат как обычно сонный. С братьями предстоит долгий разбор полетов, но серьезных ошибок не было, если не считать недооцененного противника. Зов мадемуазель Лилии вы прошляпили самым позорным образом.

– Ящер помешал, – глухо произнес один из Плахиных, но Макаров откровенно отмахнулся от оправдания:

– Равные условия, Андрюша. Ра-вны-е! Максимкины поделки он сносил даже не замечая.

Макс одобрительно закивал, но Плахин зыркнул на него таким взглядом – куда там оборотню.

– Во-во! Поделки! Это ж сигналки, что вы сравниваете?! У нас полноценный капкан ушел.

Было заметно, что поражение «царапнуло» братьев за живое. И даже ничью, если не забывать про очко форы, они восприняли очень близко к сердцу.

– Расслабились, падаваны? Капкан снес, говоришь? Будете тренироваться до тех пор, пока не перестанет сносить!

– Мальчики, прекращайте. – Вампирша влезла в мужской разговор, вызывая огонь на себя с наивно-милой улыбкой провинциальной дурочки. – Куда двинем-то? Может, в «Искру»? Надо же победу отметить!

Несколько растерянные взгляды сверхов явно показывали – об этом они думали в последнюю очередь. Результат матча оказался неожиданным для всех.

– С вами можно?

Только когда взгляды присутствующих скрестились на мне, я осознал, что предложение сорвалось с моих губ. Но мне чертовски хотелось расслабиться, да и отступать было уже поздно, так что я с обезоруживающей улыбкой добавил:

– Ну я тоже поучаствовал… вроде как.

Откровенно говоря, я думал, что тренировка закончится сразу после игры. Большого опыта у меня не было, но здравый смысл подсказывал, что начинают обычно с разминки и лишь затем переходят к спаррингам. Возможно, Макаров изменил расписание, чтобы глянуть нового ученика в экстремальных условиях? Идея вполне в его стиле.

Оставшееся время я продолжал бегать, на каждом круге наблюдая различные этапы обучения. Бои один на один, два на два, и все против учителя чередовались с магическими ката и медитациями. Иногда группа просто рассаживалась вокруг сэнсэя и слушала негромкие наставления. Макаров вообще не любил повышать голос, и если отрешиться от пейзажей подземного апокалипсиса и не знать, что вокруг умудренного опытом диверсанта КГБ собрались сверхи самых хищных мастей, получалась почти пасторальная картинка.

Так или иначе, но экстрим закончился. Начиналась работа.

На меня никто не обращал внимания, никто не подгонял и не заставлял выкладываться из последних сил. Я не единожды притормаживал возле группы и набирался сил, наблюдая и запоминая на будущее. Это было интересно. Откровенно говоря, мне вообще понравилось заниматься. При свете ламп я мог без опаски передвигаться неторопливым бегом, и хотя кольца продолжали выжимать все соки из моего организма, нынешние условия меня вполне устраивали. Уже в душевой, смывая с тела корку грязи и делясь впечатлениями, я вдруг понял, что с нетерпением жду следующей тренировки.

При всей грубости методов старик отлично натаскивал своих учеников, персональным подходом превращая каждого из них в уникальное оружие. Уже сейчас его падаваны могли составить конкуренцию спецам Косты. Правительство разумно присвоило защите академии высший приоритет. Отказа не было ни в деньгах, ни в оборудовании, ни в преподавателях. По словам Ягая, вместе с Макаровым над группой трудились еще несколько приглашенных специалистов из смежных структур. Их личности скрывали, и подробностей я так и не узнал. Хотя о существовании того же Макарова знала или догадывалась большая часть тринадцатого отдела. Слухи о нем давно превратились в легенды «чертей». Считалось, что попавший в контору имел право знать. Я же по сути стал одним из падаванов, а потому от меня почти ничего не скрывали.