Текст книги "Московская магия. Тёмное сердце"

– Перестань! Экономь силы! Пусти его, он и так сдохнет!

Все впустую. В свете истинного зрения я отчетливо видел, что борьба не утихала. Ящер не слышал или не хотел слышать меня. В этой битве я не мог ему помочь, но оставалась скала. Огромный черный булыжник, медленно убивающий зверя своим весом.

Рука все еще отказывалась повиноваться, и я уперся в камень больным плечом. Выпущенные когти подцепили за основание, но одной силы рук было явно мало. Скала возвышалась надо мной почти на человеческий рост. Упершись ногами и толкая вперед и вверх, я не смог сдвинуть ее даже на миллиметр. Глупая затея. Если камень не смог пошевелить демон в боевой форме оборотня, то человеку здесь точно ничего не светит.

Мне было все равно. Рядом со мной бился и умирал Ящер, а потому я не собирался сдаваться. Я тоже упирался изо всех сил, хрипел, но продолжал толкать многотонную глыбу.

Бесполезно.

К тому времени как зверь начал задыхаться, камень даже не шелохнулся. Ящер лежал пластом и лишь беззвучно открывал пасть, хватая воздух короткими и частыми вздохами. По моему лицу градом катились капли пота, смешиваясь со слезами и подсохшей кровью. В отличие от умирающего зверя, у меня хватало сил и на мат сквозь зубы, и на беззвучные молитвы. В эту минуту я бы принял помощь хоть самого дьявола. Вот только единственного более-менее подходящего под это описание я убил собственными руками, и теперь он тянул за собой частицу меня самого.

Остановился я, когда Ящер дернулся и всхлипнул почти по-человечески. Я нутром почуял, что счет пошел на секунды, и… отошел от камня.

«Не получится. Бессмысленно. Не выходит».

Задвинуть панику в глубь сознания оказалось нелегко, но я справился.

Прислушавшись к себе, я осторожно положил ладонь на холодную как лед поверхность камня. Где-то внутри меня размеренно пульсировали источники силы. Жаркое пламя лесного пожара, уверенная и непоколебимая мощь камня и опасная в своей непредсказуемости тьма – прощальный подарок демона. Гибель смерча странным образом не повлияла на источник. Выпихнув создание Эльвиры, тело намертво вцепилось в квинтэссенцию его сил. Возможно, именно этот дьявол поможет мне сегодня.

Я замер, ловя дыхание источников.

Огонь. Он всегда готов. Я чувствовал жар, но его было слишком много. Он жаждал спалить весь этот мир дотла, а у меня недоставало сил, чтобы вовремя остановить его. Прости, родной. В следующий раз. Земля. Ровная, тяжелая сила. Скала. Такая могучая и такая неторопливая. В моих снах ты сносишь города и раскалываешь материки, но тебе требуется время. У нас его нет. Прости.

Тьма.

Тьма не в понятии ночь, а в понятии зло. Это кровь, рвущаяся под клыками плоть, чума и гниение павших на полях сражений. Третий источник внушал ужас и отвращение. И он же заманивал обещаниями силы, власти и полной, абсолютной свободы. Без границ, без контроля и без угрызений совести. Тот самый дьявол.

Чтобы спасти не самую светлую часть души, мне следовало обратиться к еще более темной. Или смотреть, как умирает Ящер, а потом корить себя всю оставшуюся жизнь. Возможно, не слишком длинную, если мне не удастся выбраться из поганого сна. Времени на раздумья не оставалось.

– Помоги, – беззвучно шепнул я в уютно свернувшуюся клубочком тень. – Знаю, что ты слышишь. Помоги!

Внутри шевельнулось что-то сладкое и запретное. Стоило признать, чем бы это ни было, оно не заставило себя упрашивать. Жар гниения пробежал вдоль руки, оставляя за собой ощущение безграничной силы. Затем нежно толкнул в ладонь и пропал, как не бывало. Затаившееся нечто ответило на мою просьбу с пугающей охотой и не выставляя никаких условий.

Шу-у-урх!

Неподъемный камень размером с фургон смяло как кусок сыра, а скрутив – развеяло по ветру вслед за прахом демона. Все произошло мгновенно, и эта скорость едва не стоила жизни Ящеру. Его перемолотое в фарш тело не могло справиться с такими повреждениями. Раны не успевали затягиваться, невзирая на сверхбыструю регенерацию. Порывы ветра обрывали остатки пепельного шлейфа и швыряли в кровавую лужу. И без того мутный взгляд Ящера стекленел на глазах. Кровь зверя была повсюду. В одно мгновение каменная площадка превратилась в алую купель.

И она же подсказала решение. Мне уже приходилось испытывать чувства демона, и я хорошо помнил его жажду силы. Поделка Эльвиры не имела своего источника, но как губка впитывала жизни поглощенных созданий. Людей, вампиров – всех без разбору. Смерч пожирал все и вся на своем пути, и на нем, как на стенках котла после варки, оседали частицы чужих способностей.

Но как у любой медали, здесь тоже нашлась оборотная сторона. Пытаясь поглотить меня и Ящера, тварь не только брала. Из ее закромов я получил в наследство вампирский кнут праха и еще бог знает что. Сейчас такое слияние могло спасти жизнь умирающему оборотню.

Полоснув по запястью размашистым движением, я вспорол вены едва не до кости. На точность не было времени, все решала скорость. Заряженная силой алая жидкость стекала по моей ладони прямо в распахнутую пасть зверя. Прием из арсенала кровососов, и он бы вряд ли сработал с обычный магом, но у нас остался крошечный шанс на успех. Смерч поглотил достаточно нежити, чтобы это сработало. Должно сработать!

В тот момент я не обратил внимания на двойственность ситуации. Один демон погиб от моих рук, и в то же время я больше всего на свете жаждал, чтобы родился еще один. Возможно, еще более опасный. Темный источник в моей груди удовлетворенно шевельнулся, одобряя перемены, и затих. На этот раз уже окончательно. Сосредоточенный на умирающем Ящере, я не обратил внимания на поведение своего двуличного «сердца».

А зверь выкарабкался.

Кровь помогла или сам справился – не знаю. Я отдал ему все, что мог, и теперь стоял, покачиваясь от слабости. Рана на запястье затягивалась неохотно, и на оборотня я смотрел с изрядной опаской, задним числом понимая, что второй раз придавить его не получится. Ящер лежал, положив голову на плоский камень, и учащенно дышал, через раз хекая. По крайней мере, здоровенная зверюга не бросилась на меня сразу. Это обнадеживало.

– Ты как вообще? – поинтересовался я, отходя на безопасное расстояние. Ноги подкосились, и я без сил сполз по скале. – Жить будешь?

Наверное, со стороны это выглядело по-идиотски. Разговаривать с ящерицей-переростком, по меньшей мере, глупо, но, против ожидания, мои слова не остались без ответа. Зверь перевел на меня взгляд и с усилием поднялся на лапы. Судя по тому, как его качало из стороны в сторону, опасаться мне было нечего. Не доковыляв до меня пары метров, он обессиленно рухнул на землю и оставшееся расстояние прополз короткими, судорожными рывками. Взглянув на меня осмысленным взглядом, чешуйчатое создание тяжело вздохнуло и плюхнуло башку мне на колени. Окровавленная пасть, тяжесть как у наковальни и непередаваемый запах изо рта – облагодетельствовал, называется.

Замерев от неожиданности, я некоторое время рассматривал застывшего Ящера, а затем осторожно положил ладонь ему на голову. Оказалось, что гладить чешуйчатого оборотня – все равно что шуровать рукой в ведре с битым стеклом. Впрочем, выход нашелся быстро. Обернув собственную руку броней, я с честью выдержал испытание и был вознагражден басовитым урчанием. Не таким мелодичным, как у кошки, но когда на твоих ногах мостится зверюга за тонну весом – будешь благодарен и за такое проявление миролюбия. Чем дольше я гладил Ящера, тем большее умиротворение испытывал. Вторая рука лежала на загривке урчащего монстра, и биение его сердца мощно отдавало в ладонь.

Начало я упустил.

Усталость взяла свое, и ритмичная пульсация незаметно заворожила меня. Битва осталась позади, и мысли текли лениво и неспешно. Я так и замер с занесенной рукой, когда мое собственное сердце вдруг запнулось. Дыхание сперло. В груди медленно нарастал жар. Со мной явно что-то происходило, но опасности я не чувствовал. Одного беспокойного взгляда Ящера хватило, чтобы понять – зверь тут ни при чем. Хоть он и выглядел пополам чудовищем, демона в нем не осталось.

А потом мне стало не до демонов. Внутри ухнуло как от взрыва гранаты, и сошедшие с ума источники принялись выламывать мне ребра. Секунду спустя то же самое начало происходить со зверем. Нас крутило как в мясорубке, и я лишь чудом не угодил под удары его хвоста. Скалы вокруг Ящера крошило в пыль, а я извивался, как мог, стараясь отползти как можно дальше. Грудную клетку разламывало так, что на глазах выступили слезы, и реальность расплылась в тумане. Жар все нарастал, а достигнув своего пика, начал расходиться в стороны. Вокруг нас плавились скалы.

Я видел бьющегося на земле оборотня. Видел исковерканный, умирающий мир острых скал и гниющего неба над каменной пустыней. Но сквозь статичную картинку проступала другая: зеленая трава на вершине холма, сверкающий крест и четверо священников вокруг моего распластанного на земле тела. Зыбкие образы накладывались друг на друга как кадры киноленты.

Очередная вспышка застила глаза, когда я с удивлением обнаружил, что боль ушла. Рано обрадовался! Я не успел даже смахнуть слезы, как меня вздернуло в воздух. Тело зависло над землей, подвешенное на невидимых нитях. Я чувствовал, как шевелились источники. Их жар нарастал, распирая. Еще немного, и даже запасов прочности сверха не хватит, чтобы сдерживать напор. Перегорю как лампочка.

Когда в дело вмешался третий источник, я уже мысленно прощался с жизнью. Мерцающее истинное зрение выхватило пробуждение темного «сердца». Погасив пожар небрежным вбросом силы, оно намертво сковало два других колодца, а затем распухло уродливой опухолью. Все замерло в шатком равновесии. И нарыв лопнул. Сходно с моими опытами медитации, но стократ сильнее. Пугающее озарение настигло за секунду до того, как сместилась реальность. Раньше я всего лишь наблюдал чужие миры в грезах. Сейчас меня выдергивало туда целиком.

Резкое падение. И удар.

Отец Илларион стоял возле закладного креста и молился. Священник уже давно не вкладывал душу в слова, а лишь исполнял привычный ритуал. Медитация, разминка для мозгов – называйте как хотите. С тех пор как на Землю пришла магия, многих настиг кризис веры. Первое время Игорь молился неистово, задавая десятки и десятки вопросов. И не находил ответов. Все усложнилось многократно, а привычный мир даже не пошатнулся – он перевернулся с ног на голову.

Вампиры, оборотни, сумасшедшие маги и божественные чудеса – сообщения о невиданном поступали каждый день. И с каждой минутой их становилось все больше. К приходу Волны даже глупцы поняли, что джина не засунуть обратно в бутылку. И когда народ толпами рванул в храмы, священники были готовы. Они объясняли, успокаивали и утешали. Библия – сложная и многогранная книга, а миряне не слишком разбирались в богословии. Нужды в смене аргументов не возникло. Все в руках Господа! Служители Церкви хорошо выполнили свою работу. Миллионы людей ежедневно возвращались домой, переложив часть своих тревог на чужие плечи. Даже без чудес этого было достаточно.

А чудеса были. Правда, из-за количества их очень скоро прекратили так называть. Священники продолжали ссылаться на Божью волю, но работали уже сами. Исцеляли болезни, снимали проклятия и защищали от нежити. Многие из них, сами того не ожидая, оказались на острие атаки. Молодые служки попадали на «фронт», едва окончив семинарию. И очень многие обзаводились сединой в течение недели-другой. Об этом почти не говорили в новостях, но в среде военных отношение к рясе поменялось кардинально. Да, они не брали в руки оружия, но в бою лечили тело, а после боя – душу. Мало кто понимал, как тяжело приходилось самим священникам. В отличие от солдат, им было не к кому идти.

Со временем кто-то терял веру, кто-то, наоборот, укреплялся в ней. Нередко появлялись фанатики, но таких быстро убирали подальше от людей. Прятали в уединенные монастыри и скиты. Размышлять о Боге. Не сеять панику. Не раскачивать дырявую лодку.

Отец Илларион самолично прошел через все стадии и снова находился на распутье.

Впрочем, дел накопилось столько, что голова пухла и без вопросов веры. Мир продолжал меняться, и, откровенно говоря, Игорь был за это искренне благодарен. В глубине его души зрела уверенность – стоило остановиться переменам, и всему миру придется что-то решать. Сейчас же человечество просто плыло по течению, дружно справляясь с бурунами и водоворотами. Вот и отец Илларион отложил вопросы веры в дальний ящик.

Игорь пытался сосредоточиться на более насущных вопросах. Мальчишка ему нравился характером и своей странной, редкой для современной молодежи правильностью. Потерять юного оборотня казалось непоправимой ошибкой, и поэтому священник изо всех сил всматривался в ауру Александра, стараясь не упустить нужный момент. Была еще одна причина столь пристального внимания, но расчетам мастера-лекаря «чертей» он не слишком доверял. Чересчур фантастические выводы напрашивались из заумных формул Жени-Василька.

– Глупости всякие! – вполголоса фыркнул священник и осторожно скосил взгляд на своих помощников – не услыхали ли? Все было в порядке. Недаром выбирал самых проверенных. Бормотание начальства троица пропустила мимо ушей, не сводя напряженных взглядов с парнишки. Еще не хватало выпустить смерч в центре монастыря. Братья изучили записи прошлого столкновения и прекрасно знали, с чем придется иметь дело, если мальчишка ошибется. Молодцы. Встревожены, но все понимают и работают. Игорь посматривал на подчиненных со скрытой гордостью. Пришлось потрудиться, чтобы новое поколение священников воспринимало мир по-другому, и не в последнюю очередь благодаря его действиям изменилось отношение к самой православной церкви. Люди оценили их молчаливое самопожертвование.

Отец Илларион перевел взгляд на разлегшегося на травке оборотня. При всей его рассудительности Саше были не чужды «тимуровские» порывы и юношеская импульсивность.

Игорь улыбнулся. Похоже, в этот раз Макаров перехитрил сам себя. Не следовало подталкивать паренька такими грубыми методами. Ладно хоть помочь разрешил. Впрочем, даже в случае запрета Александр не остался бы без присмотра. Если абстрагироваться от эмоций, на пареньке было слишком много всего завязано.

Закончив молитву, отец Илларион отошел в сторону деревьев и присел в тени. Тень да прохладный ветерок – только они помогали спасаться от изнурительного августовского солнца. Конец месяца выдался удивительно жарким.

Судя по пульсации ауры, Стальнов был единственным, кого не трогала жара. Транс глубоко затянул оборотня, и ощущения тела не пробивались сквозь барьер.

С тех пор как Саша улегся на траву с закрытыми глазами, прошло почти два часа. Ровное дыхание, мерная пульсация энергетики – все указывало на крепкий сон. Будет обидно, если оборотень действительно заснул. Игорь запретил помощникам вмешиваться, хотя сам наблюдал за подопечным со смешанными чувствами. Усталость последних дней и накопившееся раздражение подталкивали к необдуманным действиям. Откровенно говоря, священник порядком устал и уже намеревался вмешаться, когда «дыхание» щита вдруг изменилось.

Что-то шелохнулось внутри, но полной уверенности не было. Вскочив на ноги, священник крикнул:

– Движение! Было?!

Вопрос всколыхнул застывшие в напряжении фигуры. Подумав, каждый из них отрицательно качнул головой. Все это время троица перегоняла силу закладного креста в сферу удержания, стремясь предупредить удар вырвавшегося на волю смерча. С противником такого уровня предосторожность нелишняя. Позволить демону сделать первый ход, и второй может не понадобиться.

Отец Илларион почти успокоился. Может, померещилось, но полной уверенности не было. У работы с заемной энергетикой высших уровней были свои особенности. Поток обжигал магические рецепторы, искажал восприятие и снижал чувствительность. Именно по этой причине священник не стоял в кольце, а потому лишь он мог полностью доверять своим чувствам. Если Сашка пробился внутрь, события не заставят долго ждать.

Опытный сверх не торопился, прекрасно понимая, чем может обернуться спешка. Прикрыв глаза и вытянув ладони в сторону оборотня, отец Илларион остановился в шаге от пульсирующей границы. Предосторожность спасла ему жизнь. Компенсируя удар, сфера раздулась почти вдвое, отшвырнув священника будто пушинку. Прокатившись по земле и чудом разминувшись с раскидистым дубом, в тени которого он провел большую часть времени, Игорь приподнялся на локте и закричал:

– Держать! Не дайте ему вырваться!

Святого отца ударило головой о торчащий из земли корень, а потому он не сразу сориентировался в ситуации. На волю никто не рвался.

Сфера дрожала под градом ударов, но как раз ударами-то они и не были. Сырая, неоформленная мощь била из тела Стальнова во все стороны. Бесцельно и бесконтрольно. В ней сплеталась воедино сила смерча, обжигающее пламя огненного элемента и непоколебимое дыхание праящера. Последнее с такой ясностью отдавало земной стихией, что на зубах, казалось, хрустел песок. Никто не рвался наружу, но кольцо медленно прогибалось, а крест едва не в голос стонал, выдавая намоленное прихожанами. Границы сферы прогибались, но служители Церкви держали источники Стальнова железной хваткой. Они защищали свои жизни, понимая, что удар вряд ли дойдет до монастыря, а вот сам холм снесет до основания вместе с присутствующими. Отцу Иллариону потребовалось несколько мгновений, чтобы очистить разум и, мысленно вклинившись в кольцо, перехватить управление. Отточенные действия принесли мгновенный результат: вихляющая сфера вздрогнула и, будто устыдившись своей слабости, сдавила, сжала напиравшую изнутри мощь. Бесконтрольный фонтан энергии не мог противостоять четким, до миллиметра отточенным действиям Игоря. Как раз тот случай, когда разум и контроль играли главную роль.

Что бы ни говорили злопыхатели, а церковный иерарх никогда не был заурядным бумажным червем. Опыт полевой работы позволил святому отцу не только вовремя отреагировать на угрозу, но и предугадать последствия. Пульсация внутри сферы росла циклически. Спасти помощников удалось в последнюю секунду. Вбросив всю силу креста до последней капли, Игорь расширил сферу до максимума, снижая давление внутри и расшвыривая охранников по сторонам. Он успел в последний момент.

Сфера вздохнула… и начала рваться.

Сознание церковников выбило как пробку из шампанского, а летящие прочь тела рвануло обратно. Безвольные, они зависли в воздухе, содрогаясь под воздействием двух практически равных сил.

Вменяемым оставался лишь отец Илларион. Ему было некогда изумляться водовороту бушующей стихии, с равным успехом поглощавшей энергию и живую материю. От напряжения во рту крошились зубы. Игорь изо всех сил старался не потерять сознание, потому что понимал – без его руководства сфера мгновенно истает.

Провал втянет все вокруг.

Уже сейчас внутри сферы пластами отрывало землю. Буйство продолжалось секунд тридцать, но святому отцу показалось, что прошла целая вечность. Когда напор начал ослабевать, Игорь попытался пробиться сквозь завесу пыли. До умопомрачения напрягал зрение, силясь разглядеть Стальнова. А когда увидел – едва не упустил контроль над силой.

В воздухе над холмом висела радужная призма. В ней, как в кривом зеркале, отражалась то ли огромная пещера, то ли древний разрушенный храм. Изображение было нечетким и подергивалось от соприкосновения реальностей.

Священника охватила паника. Он с кристальной ясностью понял, что сумасшедшая гипотеза Василька оказалась стопроцентно верной. Игорь достаточно разбирался в земных потоках, чтобы с первого взгляда отличить магический «ветер» иного мира. Сашка провалился куда-то очень далеко, и теперь вслед за ним немилосердно тянуло остальных. Кольцо братьев распалось, но даже с его помощью отец Илларион не смог бы помочь мальчишке. Сфера держалась на честном слове и невероятных усилиях креста.

Сверхи не способны пропускать через себя столь мощное течение, но священник держался. Волю человека, а не новомодные огненные шары и магические фейерверки стоило назвать чудом. Кризис веры святого отца закончился. Игорь молился и держался до тех пор, пока ворота не захлопнулись, напоследок закрутив мир вокруг себя в штопор. Последний порыв дернул тела братьев, и те, столкнувшись в воздухе, изломанными куклами шлепнулись на землю. По эту сторону барьера.

С усилием оттолкнув в сторону поток обжигающе чистой монастырской энергии, отец Илларион распластался на траве. Сил совсем не осталось, а в теле продолжали гулять отголоски чудовищной боли. Сейчас, когда напряжение спало, они чувствовались особенно остро. Чтобы хоть как-то прийти в себя, Игорь воздвиг мысленную преграду между собой и физическим телом. Усилие скорей психологическое, чем свойственное магии сверхов. Мысли потекли вяло и неторопливо.

«Надо вставать», – думал священник, лениво рассматривая небеса. Магическое буйство воздействовало на реальность, и в небе над монастырем творилось бог весть что. Возникающие из ниоткуда облака сворачивались в диковинные спирали и исчезали так же быстро, как появлялись. Вспышки северного сияния сопровождались отдаленными раскатами грома. Красота. Лежать было хорошо.

К счастью, расстояние не помеха истинному зрению. Даже отсюда отец Илларион чувствовал, как бьются сердца его братьев. Жизнь не спешила покидать их тела, несмотря на многочисленные переломы и полную магическую опустошенность. Близость закладного креста помогала сверхам выжить.

«Удар пропустили. Зато выложились до донышка и остались в живых», – подытожил священник, пытаясь приподняться на локте.

С тропы доносились взволнованные голоса монахов. Одаренные спешили на помощь собратьям, и встречать их в невменяемом состоянии не хотелось. Иерарх православной церкви не мог позволить себе такого удара по авторитету.

Вскоре на холме показалась взволнованная группа водоносов. Первый бежал с коромыслом наперевес, намереваясь до последней капли крови оборонять высокое, но все же любимое начальство. Отца Иллариона искренне уважали в обители Николая Мирликийского Чудотворца. Далеко не каждый мог позволить себе распоряжаться главной монастырской реликвией. Даже для такого богоугодного дела, как изгнание демона.

– Осторожней с ними. Лучше принесите носилки, – попросил Игорь, полуобернувшись.

Способностей не хватало для лечения, но пропустить через себя чужую боль он еще мог. Служители Церкви неохотно подпускали к себе маголекарей, предпочитая естественное выздоровление, к тому же сильно подстегнутое благодатной атмосферой монастырей. Несмотря на налагаемые верой ограничения, все они оставались сверхами, а значит, были значительно выносливей и крепче.

– Поправятся, – наконец выдохнул Игорь, убирая ладони от тел братьев. И тут же отвесил легкий подзатыльник особо резвому монаху. – Ты что задумал, неук?

– Так эта… силой поделиться, – озадаченно хлопая глазами, ответил молодой служка.

– Глаза б мои тебя не видели. Уйди от греха, пока не рассердил. Чему вас только учат? Едва не убил бедолагу. Ему сейчас заемная сила все равно что ведро кипятка на голову. У-у-у-у! Брысь, говорю, окаянный! И чтоб без носилок не возвращался!

Наблюдая, как паренек сломя голову несется по лестнице, от избытка чувств перепрыгивая по три ступеньки зараз, Игорь отстегнул клипсу мобильного телефона. Удар о землю не обошелся без последствий для хрупкой техники – по экрану пробежала извилистая трещина. К удивлению священника, продукт китайской сборки показал себя с лучшей стороны, продолжая работать, лишь изредка выказывая недовольство хрипами динамика.

После нескольких гудков в трубке раздался голос Жени-Василька.

– Алло. Отец Илларион? Вас плохо слышно.

К повреждениям аппарата добавились и последствия магического выброса. Разговаривать приходилось сквозь треск статики.

– Здравствуйте, Евгения. – Игорь пытался говорить по возможности спокойно. – У меня для вас новость. Ваша гипотеза полностью подтвердилась.

– Не понимаю. Какая гипотеза? О чем вы?

Священник сделал усилие, собирая разбегающиеся мысли, и попытался изложить факты максимально лаконично.

– Насчет Стальнова. Мы проводили обряд изгнания. Две минуты назад его выдернуло в другой слой реальности. Гарантий я не даю, но на Землю она совершенно не похожа.

– Какого черта, Игорь?! Что за самодеятельность?! Почему я не в курсе?!

– Никакого, – немного невпопад ответил священник, едва сдержавшись, чтобы не нахамить в ответ. – Все согласовано. Личная просьба Макарова, так что разбирайтесь сами. Мне важно сообщить, что парнишка провалился неведомо куда. Вы должны приехать.

Евгения задавила несколько непечатных выражений и продолжила почти спокойно:

– Уже выезжаю. Адрес?

Обитель Мирликийского Чудотворца пользовалась широкой известностью в определенных кругах, и мастер-координатор прекрасно знала ее расположение.

– Поняла. Скоро буду. – Женя вполголоса выругалась и уточнила: – Игорь, он сам ушел?

– Не думаю. По всем признакам Саша избавился от смерча, и его источники врубились на полную мощность. Спонтанный выброс. Уверен, если бы не демон, все прошло бы гораздо мягче.

– Игорь, Игорь… Ну почему такая безответственность? Ну как так можно?

– Можно. Он выдоил закладной крест до донышка и едва не утащил за собой половину монастыря. Приедешь, глянешь подробности.

– Хорошо. – Женя замолчала, собираясь с мыслями. – Всех сверхов гнать взашей от места перехода, энергетику не баламутить. Я свяжусь с Макаровым, пусть пеленгует свои перстни. Кольца остались на Стальнове? – с внезапной тревогой уточнила девушка.

– Да.

– Вот и хорошо. Если он на Земле – мы его отыщем. И еще одно, отец Илларион, я вас очень прошу не распространяться насчет случившегося. Позаботьтесь там… С этой минуты гипотеза переходит в разряд подтвержденных фактов. Происшествию со Стальновым присваиваю высший гриф секретности. Рисковать нельзя. Потерю Странника нам не простят.

– Понимаю. Не маленький. Жду.

Игорь разорвал связь и задумался. До сегодняшнего дня «черти» поддерживали секретность такого уровня лишь вокруг Объекта-0. Такое совпадение не могло не настораживать, но беспокоило священника другое. Откровенно говоря, он понятия не имел, как поступить со служителями монастыря в свете открывшихся обстоятельств.

Ярко пылающий крест стоял на холме, невозмутимо взирая на поднявшуюся в монастыре суету. Мирские дела его не интересовали, но если бы кто-нибудь догадался расспросить христианскую святыню об увиденном – узнал бы много интересного. Портал работал недолго, но этого хватило, чтобы крест почувствовал силу там, на другой стороне. Темную, могущественную и очень голодную. Спящую.