Текст книги "Свиньи во тьме"

Глава 4
Кошелек и записка

Третий день мы были в пути. Черный не устанавливал никаких сроков, поэтому спешить не было смысла. Многие спали прямо в седле, по солдатской привычке использовать любое свободное время чтобы наверстать нехватку ночных часов. Так делал и я. Мне снились разные города, в которых я был и в которых не был. Бараниенбург, например.

Говорили, что этот город – настоящая твердыня, не подвластная никакому оружию. Короли Баранхейма укрепляли ее в течение столетий, каждый вносил свою лепту в обороноспособность столицы. В Бараниенбурге можно было выдержать многолетнюю осаду.

Хотелось бы мне увидеть этот фортификационный шедевр. Побродить по улицам, посидеть в кабачках и пабах, потянуть местное пивко. Пиво! Я не помню, когда в последний раз пил настоящее… В одной из деревушек однажды мы разжились бочкой разбавленного портера. Толку от него не было, только в кусты тянуло по-маленькому. Овцы не большие мастера в пивоварении. Вот козлы да. И кролики. Поэтому, наверное, нам в Похлебке было так хорошо.

Меня то будили выкрики случайных птиц, то погружал в сон мерный стук копыт бредущих лошадей и стрекотание кузнечиков. Время от времени Чертополох разрушал тишину ленивыми трелями губной гармошки. Эти звуки наводили во сне на странные образы.

В день мы делали не больше восемнадцати миль, останавливаясь на ночлег вдалеке от населенных пунктов.

Окрестные земли были целиком под властью баранов и их союзников. Чем дальше мы забирались на северо-восток, тем деревушки были богаче, ухоженней, народ приветливей. Ясно – этих не коснулась война. Это не Турнепс.

До Огурца оставался еще день с хвостиком пути. Следуя по большаку, мы стали встречать не только купеческие повозки, но и вооруженные отряды. То регулярная армия, пешком или в седле, то полевая жандармерия, неизменно требовавшая у нас мандат и приказы из штаба, то подразделения наемников, сформированные в лагерях на севере Компостланда.

Мирный край стал одной большой военной базой. Экономика перестраивалась под ее нужды. Многие отрасли так возвысились, как раньше и предположить было нельзя. Особенно производство тканей, шерсти, упряжи для лошадей, каретное дело, кузнечное, оружейное. Сметливые купчишки из барсуков и бобров ринулись в Баранхейм со всех сторон света – сколачивать состояния. Армия платила, а большего и не надо было. Бараны знали старую истину, что войну выигрывают не только солдаты и даже не столько они, а теплые куртки, удобные сапоги, сытная еда и хорошее пиво.

По дороге двигались армейские обозы. Фуражиры везли все, что удавалось купить или обменять. От железа и древесного угля до гвоздей и пеньковой веревки. Обозы всегда сопровождали отряды вооруженной до зубов кавалерии. Я заметил, что, как правило, это ветераны. Видно было по их взглядам. Они напоминали наших свинов, немногословные, покрытые шрамами рубаки.

Следуя старой традиции, мы обменивались новостями, травили байки и передавали приветы. Узнав о том, что мы свины из Бригады, союзники начинали посматривать на нас с нескрываемым почтением. Находясь вдали от основных событий, мы даже не знали, какой авторитет приобрели свины в союзных войсках. Бригада воевала в составе различных соединений. В Желудке сейчас стояла только половина наших бойцов. Ни одного боя, в котором участвовали бойцы Черного, союзники не проиграли. О нас рассказывали множество историй, пропитанных восхищением и ужасом. Свины неистовы в бою… Сотня свинов стоят тысячи зубастых… Свины сумасшедшие берсерки…

Все это правда – на большую часть. Легенды о наших подвигах разлетелись по всему Баранхейму. Я подумал, а не замешан ли здесь сам Черный Свин? Враг не может не знать о том, что говорят по ту сторону линии фронта. Если волки будут получать нужные порции слухов о том, что Бригада намерена дойти до самой столицы Клыкарга, утопив в крови волчье племя, мы уже частично деморализуем неприятеля. Умелая пропаганда плюс конкретные действия в духе нашей выходки с головой Серого. Зубастые должны крепко призадуматься, как себя вести в следующий раз, когда они увидят перед собой стену свинских щитов и увидят наше черное знамя. Пощады не будет.

Чем дальше мы продвигались, тем меньше у нас было времени посвятить неспешный ход наших лошадей дреме. Окрестности привлекали внимание. Процветающие (пока) фермы, сады, оранжереи, дома отдыха, развитая инфраструктура. Пестрота. Многоголосие. Здесь умели веселиться, петь песни, танцевать, закатывать пирушки и фестивали. Земля, на которой стоял Прохладный Огурец, принадлежала графству Ячменфорт. Я слышал, что здешние правители, бывшие вассалами Узколоба Четвертого, всегда покровительствовали искусствам, науке и чародейству. Огурец стал культурным центром Компостланда, пусть и небольшим, но у которого был шанс разрастись когда-нибудь до размеров Клевера или даже Бараниенбурга.

Здесь не знали войны. Местные жители, видимо, считали, что все это забава, нечто вроде игр на свежем воздухе с физическими упражнениями. Судя по царившему здесь веселью, рассказы беженцев с юга не очень впечатляли огуречников.

Пока война далеко, народ предпочитает веселиться. Иллюзии помогают справиться со страхом.

Я сравнил все это с тем, что было в Желудке. Там жители смотрели на жизнь более здраво…

Вечер застал нас в сильно расползшемся во все стороны пригороде Огурца. С холма, на котором находился постоялый двор, можно было увидеть при ясной погоде городские стены. Я принял решение остановиться на ночлег здесь. Двор назывался «У камелька». Название уютное, обещающее отдых и тепло. Парни поддержали идею.

Правда, с деньгами было не очень. Половину всего «богатства», того, что мы содрали с убитых волков, пришлось отдать жителям деревушки, где остался Вьюн.

Я велел своим остановиться у въезда в большой прямоугольный двор и ждать меня, а сам отправился договариваться с хозяином.

Ко мне вышел порядком разжиревший крыс в нарядном кафтане. Поглядев на меня сквозь очки, он поинтересовался, что мне нужно. Я объяснил. И про затруднения тоже. Крыс подскочил чуть не до потолка, засуетился, чуть по стенам не забегал. Такое с ними бывает в состоянии возбуждения, хотя… у Сиория Мормышки я подобного не замечал.

Я ждал, пока хозяин успокоится, гадая, что означает его реакция.

– Для меня это огромная честь! Огромнейшая, господин сержант! Вы можете жить у меня сколько хотите – я не возьму с вас ни пистоля!

– Это почему? – спросил я. – Мы не требуем особого отношения. Мы можем восполнить недостаток средств обменом…

– Вы не поняли! Я не возьму с вас денег! Несколько дней назад несколько моих родственников, прибывших ко мне из Бараниенбурга, попали под обстрел вражеской конницы. Какие-то волчьи отряды прорвались в тыл союзных войск. Завязался бой между противником и группой, что охраняла обоз. И если бы не подоспевшие на помощь свины из Бригады, волки захватили бы обоз и увели в плен моих родственников – племянников, сестер, братьев. А кто попадает к зубастым… – Крыс воздел руки к потолку, словно призывая в свидетели всех богов. – Свины избавили меня от горькой судьбы того, кто оплакивает родных! Слава свинам!

Я огляделся. Наша беседа уже привлекала внимание посетителей. Они прислушивались к словам крыса и во все глаза пялились в мою сторону.

Перед ними стоял один из Тех, Легендарных…

Что ж это получается, теперь и по улице спокойно не пройдешь? Только бы не бросились просить автографы.

– Вы получите, господин сержант, все, что требуется! Это моя единственная возможность отплатить свинам за оказанную услугу… Итак! Вам нужны комнаты? Еда? Умыться? Овес для лошадей? – Крыс вынул записную книжку и с быстротой молнии что-то в ней начеркал.

– Эээ… В общем, все это нам нужно, – ответил я.

– Ох, горе мне, горе! – вскричал вдруг хозяин постоялого двора.

– Что?

– Я забыл представиться! Какая непростительная ошибка с моей стороны! Моя имя Ушан Грызухо. Прощу меня простить!

– Да ладно, что так убиваться?

– Сейчас все будет сделано!

Крыс вынул из кармана серебристый колокольчик и принялся звонить. На звон сбежалась целая крысиная орда, крысы всех сортов и размеров, от мала до велика. Настоящая крысиная империя. Видимо, это и есть родственники Ушана, которых спасли свины.

Хозяин прочел им краткую лекцию. По мере прочтения глаза крыс загорались восхищением и благодарностью. Мне стало неловко. Ненавижу официоз, в центре которого оказываюсь я сам.

Грызухо дал отмашку – и вся крысиная братия стремглав бросилась исполнять приказ. Мне пришлось потесниться, чтобы не быть затоптанным насмерть, после чего выскочил во двор. Там уже болтались мои парни. Мормышка и Пышехвост ссорились.

Та-ак. Кажется, приходят в норму, если находят силы на перепалку.

Я дал указание Грязнуле поступать в распоряжение крысюков. Пришло время позаботиться об ужине. Начиная с отъезда к Огурцу мы ни разу не поели как следует. Для выбора меню я подозвал Барсика. Это отвлекло котяру от выяснения отношений с Мормышкой.

Между ними была затяжная вялотекущая война. Эти двое фыркали друг на друга, но до драки дело не доходило. Оба держались определенных границ. Подозреваю, что Сиорий побаивался чар, которые мог применить Пышехвост, если разозлится по-настоящему, а сам кот считал зазорным тратить столько сил на какую-то голохвостую тварь.

Кот подошел ко мне сверкая глазами. Я охладил его боевой задор, пригрозив, что специально для него закажу тарелку вареной цветной капусты.

– Он сказал, что я ходячая блохоловка…

– Не надо мне жаловаться, Барсик. Я не твой папаша!

Чародей надулся. В этом он большой специалист. Мы отхватили себе в общем зале самый большой стол и сделали заказ. Посытнее да побольше. И пиво! Конечно, лучшее пиво! Два бочонка!

Разобравшись с лошадьми и забросив вещи в комнаты на втором этаже, парни присоединились к нам. Пирушка была славной. Мы поглощали очень даже недурственные харчи так, что за ушами трещало.

Заливши глаза, чародей позабыл о своей неприязни к Мормышке. Крыс не возражал, потому как тоже накачался превосходного портера. Вместе они спели какую-то залихватскую песню из репертуара лесных разбойников, чем рассмешили всех до колик в животе. Короста упал со стула. Я вытирал слезы рукавом. Хохотал весь зал.

Малышня со всех окрестностей сбежалась к постоялому двору, чтобы посмотреть на то, как мы пируем. Мы – герои. Нам хлопали, нам кланялись, перед нами снимали шапки. Ни один бродячий цирк не пользовался здесь такой популярностью.

Пышехвосту особенно нравились комплименты, отпускаемые в наш адрес. Его тщеславие каталось как сыр в масле.

Он исполнил свой трюк с кошельком, выясняя, не потерял ли кто-нибудь поблизости пару тройку монет.

– Хочу прошвырнуться по кошечкам, если таковые имеются, – подмигнул Пышехвост.

У него получилось. Кем-то потерянный кожаный мешочек, спикировал из пустоты ему в руку.

Чародей сверкнул глазами – во как! – и развязал находку. На ладонь ему высыпалось несколько золотых пистолей. И что-то еще. Деревянная штуковина с каким-то знаком, вырезанным на ней, и записка. Парни орали и рассказывали друг другу разные истории. Мы с Пышехвостом оказались на несколько минут в некой изоляции.

Кот развернул бумажку и стал читать. Улыбка сползла с его физии. На ее место пришло нечто, что можно определить как «что это за хреновина»! Я взял у него записку и прочитал: «Вонючка, сержант. Грязнуля, Полтинник, Пегий, Короста, Чертополох, Отрыжка, Сиорий Мормышка, Кысюн Пышехвост…» Ничего не понимая – пиво ударило в голову – я прочел еще раз. Получилось то же самое, никакой разницы.

– И что это значит? – спросил я у Барсика.

Кот икнул, его взгляд принялся блуждать по сторонам, словно он кого-то искал.

– Эй…

– Да, – встрепенулся чародей. – Тут дело нечисто! Распроклятье! Я нашел кошелек одного из…

– Кого? – спросил я.

– Помнишь… того шпика, на которого мы охотились в Похлебке?..

Я начал смекать, но не до конца.

– Вот если бы он или кто-то занимающийся тем же самым обронил эту вещицу, а я бы нашел, была бы там подобная записка?..

Кот уставился на меня осовевшими зелеными провалами. Я все понял. Я сгреб котяру за шиворот и потащил к выходу из зала. Короста спросил куда мы, я сказал, что мы должны обсудить одно дело.

Когда мы очутились за пределами двора и толп поклонников, было очень сумеречно. Горящие фонари усиливали наступающую темноту.

– Слушай, дружок, говори прямо: они опять тут? Охотятся за нами? – Мы выползли на улицу и встали рядом с одним из фонарных столбов.

Во имя Свиноматери, я и не знал, что так напился. Меня шатало. Кот был не лучше.

– Откуда мне знать? Если у них не вышло тогда… Или это совпадение какое-то…

Я поглядел на записку. Почерк корявый, использованы руны так называемого Общего Языка. Что это нам дает? Ой-ей, пиво выбило из меня последнее соображение. Я хрюкнул и ухватился за столб, чтобы не брякнуться о землю.

– Я так понимаю, кто-то уже знает, что мы тут…

– Еще бы… Вся округа…

– Нет. Этот кто-то знал и до того, как мы появились «У камелька».

– Почему?

– Потому что: кошелек должен был полежать где-то какое-то время, прежде чем я его притянул. Где твоя дедукция, свин?

– Не выражайся…

– Дедукция – это…

– Вот именно. Значит, наш новый друг-шпион, или же тот самый старый, ждал нас здесь. А если так, то…

– Он уже в Огурце.

Я хлопал глазами.

– Это конечная цель нашего пути! – сказал кот.

– А… – Прав, сукин сын, прав. – А это что? – Я указал на деревянный значок, в руках Пышехвоста.

– Не знаю. Какой-то опознавательный знак, должно быть. Пароль.

– Точно! – Я стал разглядывать деревянный круглешок в свете от масляного фонаря. Ворона с двумя головами, держащая три стрелы в лапах. Тонкая резьба.

Котяра стал озираться, выискивая в сумерках, где копошились прохожие, что-нибудь подозрительное.

– Ты не видел такого знака? – спросил я.

– Нет.

– Плохи наши дела…

– Без паники, сержант. Мы выведем этих обормотов на чистую воду! Может быть, это наш шанс! Раскрыть вражескую шпионскую сеть!

– Ты думаешь, Мозгоед мог внедрить сюда своих волков и псов и заставить их изображать законопослушных граждан?

– Все не так просто, Вонючка! Здесь замешано довольно сильное чародейство. И тогда и сейчас. При достаточно хорошей квалификации мага, можно добиться потрясающих результатов в шпионаже и разведке… – Он поглядел на меня. Что, на себя намекает? Ну, так я не скрываю, что фокусы Барсика нам помогли.

– Понятно. А как это выглядит на практике?

– Примерно по тому же принципу, как я набрасываю заклинание, которое не позволяет врагу учуять нас рядом с собой, – сказал Пышехвост. – Таким же образом можно заколдовать некоего субъекта, чтобы он… Выглядел иначе.

– Понял! – Я треснул себя по лбу. – Волк в овечьей шкуре!

– В яблочко! – Глаза кота загорелись адовым зеленым огнем. – Нюхом чую, где-то здесь рыщет серьезный враг. Сколько в Огурце и его окрестностях зубастых, которые с виду ничем не отличаются от овец и козлов?

– А много ли для этого надо колдовских ресурсов?

– Прилично. Но если на эту проблему работают все чародеи Клыкарга и кто-то еще, то ничего нерешаемого нет… Может быть, этот кошелечек, результат оплошности какого-нибудь агента, единственная ниточка, за которую мы можем ухватиться…

– А этот деревянный значок служит для того, чтобы узнавать друг друга… – добавил я.

– Отлично схватываешь, сержант, – ухмыльнулся Пышехвост.

– Где-то есть явочные квартиры, места встреч и передачи информации…

– И если я прав, Огурец по уши в шпионах!

– Надо сообщить Черному!

– Сообщим, Вонючка, сообщим! Не знаю, как тут дела с контрразведкой, но Бригада, в нашем лице, готова принять вызов…

– Готова?

– Я точно готов! Послушай. Предлагаю провернуть это дело вдвоем. Ты и я. Парням пока рассказывать не будем. Одно неосторожное слово, и те, кто следит за нами, поймут все… Просто предупредим, чтобы не расслаблялись и не шлындали по Огурцу в одиночку. Этот список может быть списком ликвидации…

– А что делать будем? Искать агента? – спросил я.

– Это я беру на себя, – сказал кот, – придется попотеть, но если этот значок использовался достаточно долго, я могу определить, где его хозяин. А там… нам бы схватить хотя бы одного!

– Ты можешь засечь фальшивого барана, если он будет рядом?

– Теперь, надеюсь, у меня будет больше времени, чтобы заниматься изысканиями и испытаниями. В полевых условиях не было. Вонючка, надежда на тебя.

– Говори, что нужно.

– Я думаю… В Огурце наверняка есть библиотека. Я заберусь туда, в раздел истории магии и культов Баранхейма. Попытаюсь узнать об этой милой вороне о двух головах…

– Почему Баранхейм, а не Клыкарг?

– Не знаю. Пока нам все едино, еще ничего не ясно.

– Точно. Ворона может быть символом какой-нибудь волчьей разведки, какого-нибудь особого подразделения, да все что угодно.

– Проверим.

– Ладно, будет тебе библиотека… Лови любую информацию. Только как поступить с Черным? Мы не знаем, какой приказ нас ждет.

– Это проблема. – Кот заскреб затылок. – Ну, выкрутимся как-нибудь.

– Думаешь, это список ликвидации?

– Не знаю. Надо побросать чары. Покопаться в этом. Мне нужно исчезнуть, чтобы кое-что прикинуть… – Пышехвост стал приплясывать от нетерпения. – Если повезет, к утру будем кое-что знать.

– Куда ты пойдешь?

– Понятия не имею. Вспомню старые добрые деньки, когда я не встретил Оракула и ничего не знал о Бригаде…

– Что ж, валяй. Утром возвращайся.

Кот протянул мне деньги, что были в кошельке. Баранхеймские кроны. Ничего особенного.

– Веселитесь без меня. А я исчезаю.

Узнаю старого пройдоху. Барсик продемонстрировал свой оскал и исчез в сумерках, успевших доползти до стадии тьмы. Я постоял возле столба, вдыхая посвежевший воздух. Необходимость работать мозгами немного протрезвила меня.

Вот только начнешь думать, что дело сделано и позволишь себе небольшой отдых, как что-нибудь сваливается тебе на голову. Причем, не самое приятное.

Опять мы в прицеле какой-то странной организации. Возможно, это дело зубастых, возможно, какая-то третья сила, ставящая нам палки в колеса. В первом случае мотивы ясны и понятны, во второй – напротив: чем больше думаешь над этим, тем больше вопросов.

Я тряхнул головой. Мысли скакали друг через друга. Их чехарда не внушала мне оптимизма. Я пытался заняться дедукцией, да куда там! Все, о чем я принимался думать, показывало мне кукиш и убегало в темноту. Не место и не время сейчас заниматься интеллектуальными упражнениями.

Плюнув на все, я потопал в таверну, где полным ходом шла пирушка. Я присоединился к ней, понадеявшись, что неприятель не воспользуется моментом, чтобы прикончить нас, как прикончил чужими руками сержанта Чмока.

Когда все закончилось и чем, я не помню.

Глава 5
Корявый Мерлок

Утро с похмелья, похожее на миллион других утр, отмеченных печатью проклятия страдающего организма.

Разлепить глаза – подвиг. Пошевелиться – второй. Встать с кровати – деяние, достойное мифического героя. Чернорыла Великого, например.

Как я оказался в кровати, не знаю. Может быть, меня принесли. Тогда хорошо. Даже раздели. Еще лучше…

О! Жажда! Прилагая титанические усилия, я сел на скрипучей кровати. Разлепил глаза. На небольшом столике передо мной стояли два кувшина. Судя по запаху, в одном находился огуречный рассол, а в другом пиво. Тридцать три свинских проклятья!

Я схватил кувшин с пивом и выдул половину в два глотка. Зажмурился, определяя, пошло или не пошло. Кажется, пошло. Я вздохнул дважды. Комната перед моими глазами закачалась. Поставив кувшин, я вцепился в край кровати.

– Что, плохо? – спросил чей-то голос.

Я подлетел, наверное, до потолка. Интересно, визжал я в тот момент? Не помню.

Пышехвост, напялив свою зубастую улыбочку, сидел в углу в кресле и полировал ногти. Выражение на морде фирменное – что твой Васька, сожравший без спроса сметану.

– Опять твои фокусы, чтоб тебе провалиться?! – заворчал я.

Мне не удавалось даже хорошо говорить, не то, что метать гневные перуны.

– Все и так было открыто… По-настоящему.

– Да? – Я подумал о том, что убийцам ничего не мешало проникнуть в таверну и зарезать нас как… в общем, вы поняли. Мы и есть свиньи…

– Вчера тут творилось невообразимое.

Я побледнел.

– Например.

– Наши выпили все пиво, какое было в подвалах, – сказал кот. – Выпили сами и угостили всех желающих. Наверное, наш досточтимый Ушан Грызухо сейчас подсчитывает убытки и рвет шерсть у себя на хвосте.

Я схватился за голову, пытаясь вспомнить самые страшные ругательства, но не смог выудить из памяти ни одного. Вместо этого я застонал.

– Я им башку оторву.

– Но ты тоже в этом участвовал. Мысль угостить постояльцев и прохожих с улицы принадлежала тебе.

Новый стон – громче прежнего.

– Но мы хоть ничего не разгромили?

– Нет, почти. Сломали только несколько стульев. Но это так, случайно. Здешние стулья не очень рассчитаны на то, чтобы ими драться.

– А кто дрался?

Наверное, я побледнел еще больше.

– Пегий подрался с Коростой.

– Из-за чего?

– Из-за хрюшки, которую увидели на улице. Она вздумала флиртовать с Коростой после того, как флиртовала с Пегим. Пегий почувствовал себя оскорбленным. Четырех стульев как не бывало, а наши доблестные свины намяли друг другу бока.

Раньше я поступал мудрее, не останавливаясь в населенных пунктах. Мой вид, наверное, напугал Пышехвоста. Он поспешил заверить.

– Но больше никаких эксцессов. Тебя принесли сюда и положили со всеми почестями.

– А это пиво?

– Я принес. Из другого места.

– Что было потом?

– Потом наши бойцы разносили друг друга по другим комнатам. Пока не остался один, Отрыжка, который продержался дольше других. Его пришлось нести крысам – вдвадцатером волочь наверх. Наверное, жуткое было зрелище.

– А сам ты не видел?

– Нет, рассказали постояльцы. Я был занят всю ночь.

– И как – есть результат?

Холодное пиво произвело чудесный эффект. Но больше выпить я не рискнул, чтобы не опьянеть вновь. Зато отдал должное насыщенному рассолу из соленых огурцов. Амброзия! Наслаждение высшей пробы.

Кот ждал, пока я приду в себя, чтобы воспринимать его рассказа. Мне стоило труда отвлечься о мысли, какую месть я придумаю Пегому и Коросте.

– Результат тебя обрадует. Мне удалось найти владельца кошелька.

– Рассказывай, а то я сверну тебе шею, паршивец!

Коту всегда нравилось мучить меня и устраивать целые представления. Он положил ногу на ногу, оправил отросшие усы и посмотрел на меня.

Все, я его прикончу!

– В общем, не буду утомлять тебя подробностями манипуляций, к которым я прибегал. Без чаромера у меня ничего бы не получилось. Мне удалось найти кое-какие необычные комбинации символов-заклятий, и они открыли поистине замечательные чародейские перспективы…

Я застонал.

– Покороче!

– Я использовал и записку и деревянный значок. Записка мне помогла больше. Я так понимаю, ее написал сам владелец кошелька. А раз почерк несет на себе отпечаток его сути, то я за нее и ухватился. Ну, пара-тройка нехилых заклятий видения, и передо мной явился облик нашего шпиона. Мы были правы – это волк, замаскированный под барана. Самый, казалось бы, обыкновенный владелец скобяной лавки на окраине Прохладного Огурца. Но чары, наложенные на него, сильны, надо признать!

– Как ты его увидел? А место знаешь?

– Я все знаю.

– Ты и в прошлый раз так говорил, – заметил я.

– Тогда другое дело… Мы даже не понимали, с кем имеем дело. Может быть, тут две разные истории, – сказал Барсик. – Даже уверен.

– Ну ладно. Две, так две. Где скрывается наш друг?

– Там же, в своей лавке. В задней комнате. Я даже побывал там.

– Где?

– В Огурце. Прошмыгнул перед самым закрытием городских ворот. Там же нашел укромный уголок, чтобы поколдовать без свидетелей. Как только я обнаружил местонахождение шпиона, я обследовал окрестности его дома. Приходилось соблюдать осторожность. Нет гарантии, что его хозяева не обучили его системе простых сигнальных заклинаний. Тем не менее, все обошлось. В лавке он и подмастерье, на вывеске написано «Мастер Зигзаг».

– Считаешь, что он ничего не знает? – спросил я.

– Вчера он валялся пьяным. В принципе, я один мог взять его, но не стал рисковать.

– То есть…

– Сегодня мы пойдем туда вдвоем и прищучим резидента. Но до того мы должны знать нашу собственную диспозицию.

– В прошлый раз мы не сумели поймать чародея целой бандой, а сейчас предлагаешь сцапать его силами нас двоих?

– Этот – не чародей. Чары Обмана накладывал не он. Чаромер ясно указывает на отсутствие в фальшивом баране собственных магических способностей.

– Обнадеживает, – вздохнул я.

– Маловато оптимизма, сержант.

– Какой уж оптимизм в моем состоянии… Ты лучше скажи: уверен, что в случае нашего появления к нему не прибегут на помощь? Или что не сработают эти самые – сигналки?

– Фирма веников не вяжет. Я этим займусь.

– А…

– Так что будем делать?

Я потер лоб, потом виски.

– Будь добр, позови сюда кого-нибудь из крыс. Мне нужна лохань с водой. Я не двинусь с места, пока не приведу себя в порядок. Потом поедем в Огурец. Да – и еще попинай наших. Выгони их во двор, скажи, чтобы самостоятельно почистили лошадей. Это им на пользу.

Кот захихикал. Я подумал, что лучше было мне этой ночью отправиться в город с ним. Когда Барсик ушел, я поднялся с кровати и сделал несколько пробных кругов по комнате. Свинский организм приходил в себя, что не могло не радовать. Из головы исчезала тяжесть, мышцы приобретали прежнюю подвижность. Но в целом хотелось бы чувствовать себя лучше.

Один плюс – повеселились на славу.

Я поморщился. Не помню, что было в самом конце. Пьянка закончилась потасовкой. Вообще, повезло, что мы все тут не разгромили.

Это настоящее свинство – так злоупотребить добротой Ушана. Теперь надо улаживать новую проблему. Вряд ли крыс обратится к военным властям – нас бы уже приняли под белы рученьки! – но пускать все на самотек нельзя. Как минимум надо извиниться.

Кое-как одевшись, я был готов принять делегацию длиннохвостых, которые втиснули в дверной проем здоровенную лохань. Я натянул на физиономию вежливое выражение, которое почему-то заставило крысюков попятиться. Хороши же мы, герои разведчики! Какую славу оставляем о Свинской Бригаде!

Оставив лохань на середине комнаты, крысы убежали за водой. Они наполнили ее вдесятером, таская по два ведра за раз. Появился сам Ушан Грызухо. Вошел в комнату на цыпочках. Нос по ветру, очки поблескивают. Я тут же принялся рассыпаться в извинениях, что-то объяснять и давать обещания возместить убытки. Поискав в карманах, я нашел в куртке те самые монеты, что добыл Пышехвост. Оказалось, десять золотых.

Я протянул их Ушану, но тот улыбнулся.

– Господин сержант, не думайте об этом. Ваша вечеринка сделала мне такую рекламу, что теперь мне от посетителей отбоя нет. Молва разошлась далеко. Возможно, я сменю вывеску, с намеком о том, что здесь произошло.

Я хлопал глазами.

– Побитые стулья? Помилуйте. Это грошовое дело, хотя и нужный инвентарь. Я уже заказал новые. Уберите деньги, господин сержант. Я говорил вчера, говорю и сегодня – для меня честь принимать вас у себя.

– Но… пиво-то мы выпили… И не заплатили…

– У меня во дворе стоит пять фур, груженых бочками того самого сорта. Теперь на нем другая наклейка. Пиво «Свинская Бригада». Я подсчитал, что при таком наплыве посетителей и с накидкой в три сантима к прежней цене кружки я окуплю все расходы. – Он поглядел на часы. – В трем часам пополудни. Свинская Бригада превращается в торговую марку, очень престижную, поверьте мне, крысу, который давно в бизнесе… Не забывайте, мы тоже кое-что знаем о Пророчестве. Неужели кто-то откажется оказать услугу будущим освободителям королевства?

Я с трудом собирал мысли воедино. Видимо, до сих пор до конца не понял, что происходит.

– По секрету скажу, господин сержант, – прошептал Ушан. – Судя по вашей мине, вы в некоторой дезориентации находитесь. О Бригаде здесь ходят легенды. Вчера мы едва не отбивались от желающих поглядеть на героев. Я сделаю такую кассу…

– Героев? Мы простые солдаты…

– Простые? А ликвидация Серого?

Я побледнел снова. Ушан посматривал на меня из-за очков. Мимо меня прошмыгнули два крысеныша с ведрами горячей воды. Комната наполнилась паром.

– Хорьки растрезвонили?

– Хм… Культ Эко. Говорят, информация шла от них…

Я сел на табурет. Не сносить мне головы, если Черный узнает о том, что о нас треплются на каждом углу. Что-то с этим надо делать.

– Экологическое Сопротивление… – пробормотал я. – Но они обещали, что расскажут только своим братьям!

– Полноте, сержант. Сопротивление тут не причем. В газетах пишут о Бригаде. Чуть не в каждом номере…

– В газетах… – обронил я.

– Могу принести показать. «Овечий источник». Главная газета Баранхейма.

– Хотелось бы взглянуть.

– Не беспокойтесь понапрасну, – сказал крыс. – Придет время, вы выйдете на бой с могучими силами неприятеля. И победите. Все предначертано, господин сержант…

– Почему вы так верите в Пророчество? Что может знать овощ переросток?

– А вы не верите?

– За свою службу я видел много всякого, но что-то мне во всем этом не нравится… – сказал я. – Баранхейм нанял наше подразделение потому, что мы умеем воевать с зубастыми. Да еще этот давний долг королевскому дому. Вот и все. Нет ни мистики, ни чар, ни прорицаний…

– Вы так считаете? – улыбнулся Грызухо.

Я пожал плечами.

– Наш чародей верит в Пророчество. Мне этого достаточно…

Крыс рассмеялся.

– Хорошо-хорошо. Принимайте ванну, а я распоряжусь насчет завтрака.

Ушан выскользнул за дверь, а я, раздевшись, забрался в горячую воду. О!.. Больше ничего не скажешь! Я погрузился в лохань по самый пятак, похрюкивая от наслаждения. Во дворе царила суматоха. Переругивались между собой торговцы, привезшие товар. Крысы пытались отвадить толкущихся тут и там зевак. У конюшен устроили свару мои парни. Грязнуля пробовал восстановить порядок, что было нелегко, учитывая похмельный синдром… Словом, некоторое время казалось, что двор на какое-то время превратился в поле брани.

Сидя в горячей воде, я задремал. Разбудило меня чье-то прикосновение. Открыв глаза, я увидел улыбающуюся хрюшку, что стояла возле лохани с полотенцами в руках. Она любовалась мной словно я музейный экспонат.

– Привет, как поживаешь? – спросила девица.

– Да вот… сижу…

– Я тебе полотенце принесла.

– Ага… А ты кто?

– Сойка. Я тут иногда работаю. По хозяйству, – сказала девица. – Услышал, что вы здесь, и пришла.

– Ага. – Может, перестанешь мямлить, спросил я себя. – Какие новости?..

– Всякие…

– Хм… – Я подогнал к себе больше пены, чтобы понизить прозрачность воды. Сойка смотрела во все глаза, ее интересовали любые детали. Я вспомнил о свинке, которая вчера поссорила Коросту и Пегого.

На мой вопрос Сойка рассмеялась. Смех словно колокольчик звенит. Я чуть не выскочил из лохани. Сойка напомнила ту девушку в Похлебке, которая бросила мне букет цветов. Такие же румяные щечки и сияющие глаза.