Текст книги "Свиньи во тьме"

Глава 12
Бригада идет

На прощание Черный Свин решил устроить в Похлебке настоящий спектакль. Мы уходили на большую войну, и может статься, больше сюда не вернемся. Лопоухие должны были запомнить этот день. Город лихорадило в предвкушении зрелища.

Все было готово еще накануне. Обозы загружены, оружие починено. Наш боевой дух поднят на должную высоту. Что еще надо? Весь предыдущий день мы чистили форму, полировали пуговицы, подшивались, словом, готовились показаться перед местными во всем своем блеске. Свинские физиономии лучились радостью. Нам надоело сидеть без дела. Тут я разделял общее мнение.

Вечером появился Пышехвост. Несколько часов его не было в расположении, и когда его обожженная морда появилась в лазарете, я вздохнул с облегчением…

Мне стыдно было признаться, но, похоже, к этому паршивцу я начинаю испытывать симпатию.

Барс приволок мешок и сундучок, обитый железом. Я спросил, что это такое.

– Мои вещи, – сказал котяра. Сумел ведь как-то допереть все это, орудуя костылем.

– А где они были?

– В тайнике.

Мда, все понятно…

– А полюбопытствовать позволишь? – спросил я.

Кот сделал глаза-щелочки.

– Ничего интересного.

– Ты не забыл – я твой командир! Могу приказать. – Я начищал бронзовую бляху на ремне. Особая бляха – с выпуклой свинячьей рожей, угрожающей всему миру.

– Только формально, дорогой сержант, – ответил кот.

Он вытащил из сундучка сверток одежды. Я следил за Пышехвостом краем глаза. Кот развернул шмотки, и я увидел нечто вроде комбинезона с капюшоном. Ткань странная, совершенно не отражающая свет. Даже наоборот, поглощающая его.

– Это тебе зачем?

– Догадайся с трех раз. В этом я смогу проползти у самого носа неприятеля ночью, даже при свете полной луны. Он меня не увидит. Шпионская одежонка…

– Этому тебя учили в Тесте-На-Дрожжах?

– Может быть. Вонючка, ты противная свинья. Циник. Тебя что-нибудь устраивает хоть когда-нибудь?

Я хмыкнул.

– Ты несерьезно относишься к делу.

– Почему?

– Потому что ты думаешь только о себе. Как тебе, бедному, плохо живется.

– Не лезь под кожу, – сказал я.

– Тебе залезешь.

– Скажи лучше, откуда ты деньги взял на свою одежонку. На жаловании ты не стоишь.

– Обойдусь и без вашего жалования.

– Магия добычи денег?

– Ага.

– И много добыл?

– Сколько есть – все мои.

Кот сложил шпионскую одежду обратно в сундучок. Я подумал, что свинам тоже не мешает иметь такую же. Я высказал эту мысль Пышехвосту.

– В Желудке можно пошить несколько комплектов, – сказал кот. – Я как раз об этом думал. На моем костюме лежат особые чары дополнительной маскировки. Я хочу расшифровать их и скопировать. И еще… придется поработать над заклинаниями, отбивающими обоняние у потенциального противника.

– Это зачем?

– Сам посуди. Если мы пробираемся под покровом ночи во вражеский лагерь, соблюдая все меры предосторожности, кроме одной, и нас накрывают, то в чем дело? В запахе. Не мне тебе говорить, какие носы у псов и волков. Любого, даже самого чисто вымытого свина они учуют за сто шагов. Стоит дозорному гавкнуть – и пиши пропало. На случайность полагаться не будем. Запах я беру на себя.

Я продолжал полировать бляху. А ведь мысль верная. Как я об этом сам не подумал? Какой же из меня разведчик после этого?

Ложился спать я в тот вечер с полным осознанием своей бездарности и сам поражался тому, насколько я не уверен в себе. На воина-свина, закаленного в боях, непохоже.

Утро было солнечным, ясным. Бригада готовилась к отъезду. Для полного смотра всех подразделений подходила только Главная площадь Похлебки. Там мы и начали выстраиваться поротно, привлекая внимание горожан парадной формой и оружием. Каждый свин рядом с лошадью, облаченной в черную попону. Мы так называемая конная пехота – деремся на своих двоих, а для передвижения используем непарнокопытных. Правда, есть у нас нечто вроде кавалерии, но число ее не превышает одного взвода.

Число зевак росло с каждой минутой. Жабы и кролики из стражи стояли в оцеплении и следили за порядком. Над Площадью гудела и волновалась масса голосов.

Я построил своих ребят, осмотрел их и велел присоединяться к роте. Мокрый сидел на своем жеребце и отдавал приказания. Грудь лейтенанта украшали ордена и медали. Построившись в колонну, мы приехали на Главную площадь и заняли свое место в коробке батальона под командованием капитана Цепня.

Пышехвоста и других новичков, принятых в Бригаду недавно, определили в отдельное построение, в стороне ото всех. Никто из них еще не заслужил чести стоять в основном корпусе. Узнав об этом, Пышехвост расфыркался. Ему было не очень-то уютно в компании свинов, которые его не знали и вообще не могли взять в толк, почему рядом с ними на дохлой кляче восседает котяра с ободранными усами. Это было еще одним испытанием для нашего консультанта. Я считал, что ему полезно. Через тернии к звездам, как говорят свины.

Морковкин, его свита и самые уважаемые горожане, разряженные в пух и прах, тоже почтили нас присутствием. Они топтались в сторонке, охраняемые жабами

Когда все соседние улочки, кроме одной были запружены народом, когда наши коробки замерли в ожидании, Черный Свин решил, что пора. Он выехал на площадь на своем першероне в сопровождении ординарца, адъютанта и знаменосца. Ветер развернул наше бригадное знамя. Черный прямоугольник, на котором красуется зверский оскал свиного черепа и скрещенные кости.

Зрители замерли, пораскрывав рты. Я с удовольствием это отметил. Черный Свин выглядел ужасно – то ли демон, то ли бог. Былинное клыкастое чудовище в парадном мундире, повергающее врагов на колени одним взглядом.

Последовала команда «Смирно!» Грохот и тишина. Было слышно, с каким звуком расправляются на ветру складки тяжелого черного знамени.

Черный Свин оглядел наши ряды. Даже лошади стояли не шелохнувшись. Большинство из них – хорошо обученные для наших целей твари. Они привыкли к подобным взглядам, хотя, подозреваю, что Свина они боятся не меньше, чем волчьего воя за стеной конюшни.

Черный тронул своего здоровенного конягу и выехал вперед. Он проскакал перед шеренгами свинов. Туда и обратно. Потом остановился в центре. Поднял руку, в которой сжимал свой знаменитый тяжелый шестопер, выкованный из черной стали и украшенный надписями из старинных свинских рун.

– Бригада, слушай меня! – Его рев разносился над Площадью и улетал дальше, добираясь до самых отдаленных уголков Похлебки. – Мы уходим из этого гостеприимного города на восток! Нас ждут долгие дороги и тяжелые бои! Мы испытаем голод и нужду! Мы будем терять собратьев и радоваться победам! Мы станем героями, и враги проклянут нас! Сегодня мы клянемся, снова клянемся снискать славу на полях сражений! Клянемся не отступать ни на шаг и предпочесть смерть поражению! Мы – Свинская Бригада! Наши братья бились на полях сражений в разных уголках мира пять столетий назад так же, как бьемся мы! Позор нам, если мы предадим их память! Позор и вечное проклятье, если не сможем сдержать данного слова! Вы помните наш девиз: «Свиньи всегда побеждают!» Так было и так будет до тех пор, пока жив хотя бы один боец нашего славного подразделения!

Мы взревели в тысячу глоток, бросая в небо наш боевой клич. Город дрогнул. Казалось, по его улицам шагает огромная армия, сметающая все на своем пути. Те из горожан, кто никогда не слышал раньше, как мы звучим, едва не ударились в бегство. По толпе прошли волны беспокойства. Лопоухие и гости Похлебки, ошеломленные, не знали, как реагировать. Их можно понять.

Воздух наэлектризовался. Хоть сейчас с места – в атаку.

Тем временем Черный Свин взмахнул шестопером. Грянул марш. Запели горны и волынки, загремели барабаны. Мы взгромоздились на лошадей. Бригада тронулась, и Черный занял место во главе колонны. Выстроившись по трое, мы двигались вдоль зданий центрального проспекта Похлебки.

Горожане приветствовали нас криками и киданием шапок, все как полагается. Многие прослезились. В особенности владельцы питейных заведений, которым мы делали лучшую кассу.

Нам бросали букеты цветов. Один я поймал. Он был от хрюшки, совсем молоденькой, которая устроилась в первом ряду, среди своих братьев и сестер. Девица в чепчике и расшитом передничке мне понравилась. Я помахал ей – она мне. Хотелось бы узнать ее имя.

Нам было жаль покидать город. Никто этого не скрывал, поэтому не считал зазорным приветствовать жителей Похлебки.

Я провожал взглядом хрюшку, пока была возможность. Она послала мне воздушный поцелуй. Сердец сурового воина растаяло. Тридцать три свинских проклятия! Что бы это значило? Окрыленный, я чуть не запел.

Проспект спускался к главным воротам Похлебки, выходящим на восток. Символично. Наш путь прям и не имеет предательских изгибов…

В голове колонны ехали старшие офицеры Бригады, за ними кавалерийский взвод, выполняющий функции оркестра, затем батальон Резака, потом батальон Цепня, в который входил артиллерий расчет из пяти тяжелых мортир. В конце вытянулся длинной змеей груженый под завязку обоз с оружием, боеприпасами, провизией и разнообразным снаряжением. Замыкали шествие новобранцы. Им доверили, как это всегда и было в таких случаях, охранять наш арьергард.

Над головой Черного Свина развевалось бригадное знамя. Помимо этого, каждый батальон и каждая рота имели свои собственные треугольные вымпелы на длинных древках. Вымпелы использовались больше в бою, чем при парадах, но это не имело значения. Капитаны и лейтенанты гордились своей принадлежностью к подразделениям.

Оркестр играл марши до тех пор, пока Бригада не выехала за пределы города целиком. Пришла команда перестроиться на походный шаг.

По широкой дороге, что бежала на восток и вливалась в Тракт, мы двинулись навстречу судьбе…

Зеваки стояли и здесь, хотя и в гораздо меньшем количестве. Я не помню, чтобы когда-нибудь наш отъезд вызывал подобный фурор. Даже купцы, свернувшие со своими крытыми дрогами на обочину, приветствовали нас.

Вот таким героическим образом мы покинули Похлебку. С тайной надеждой на скорое возвращение.

Разумеется, с победой.

Часть II
Зубастая тень

Глава 1
Разведка

Чертополох наигрывал на губной гармошке одну из своих дурацких мелодий. Расселся прямо на земле, сдвинув шляпу на лоб, и хоть трава не расти. Засранец!

Вокруг него вились мухи, но Чертополоху плевать. Этой деревенской дубине плевать на все. Не скажешь ему прямо, что надо делать, ухом не поведет.

Я почувствовал, что клюю носом.

Жаркий нудный полдень. Тишина. В траве у дома трещат кузнечики. В доме, где я оборудовал себе наблюдательный пункт, душно, но на улице еще хуже. Рубаха у меня на груди расстегнута. Меч – под столом, висит на вбитых в дерево скобах. Достать его – один миг.

– Вода, – сказала овечка, появляясь возле меня. Я поднял голову. Хозяйка с вечно испуганными глазами поставила передо мной кувшин. – Холодная вода, – пояснила она. Сплошная невезуха у нее в жизни. Муж ушел на войну, дети, посчитав, что они будут полезней в армии, разбежались.

А теперь еще мы заявились и устроили в ее доме временный штаб. Поначалу наши свинские рожи нагнали на нее страху. О нас, оказывается, овечка слышала только плохое. Я не стал уточнять, что именно.

Я взял кувшин и прополоскал себе внутренности. Казалось, за последние три дня я успел заглотить не меньше пуда пыли.

Проклятие! Где-то идут бои, а мы сидим и занимаемся неизвестно чем!

Я умылся остатками колодезной воды.

Полтора месяца в полевых условиях. Слежка, рейды на юг, сидение в засадах, связь с местными, вербовка агентов. Я начал забывать, как выглядит Желудок, что значит чистая постель и сытный ужин. Мой взвод забросили на юг через шесть дней после прибытия Бригады на место новой дислокации. Сначала было трудно, но мы справились. Моя команда не подкачала. Хотелось думать, что и дальше так будет. И хотя успехи невелики, Черный Свин нами доволен.

На сегодняшний день мы записали в свой актив пятерых пленных (трех лейтенантов и двух сержантов), двоих устраненных капитанов, один начисто сожженный обоз с продовольствием для отрядов Чокнутого и уничтоженный пороховой склад.

Чокнутый, на которого Мозгоед оставил весь запад Баранхейма, говорят, назначил награду за нами свинские головы. Целую тысячу пистолей.

Кто, он считает, должен ловить нас? Местные? Ну, скорее, рак на горе свистнет. Волки со своими приятелями? Вряд ли. Больно жирно отправлять в охоту за нами целый отряд, когда каждый меч на счету.

Дела у союзников южнее Киселя не так чтобы очень хорошо. Королевским войскам удалось отбросить зубастых с занятых ими рубежей и устранить угрозу Желудку. Временно. Чокнутый не собирался уступать. Его постоянные наскоки наносили нашим силам серьезный ущерб. Волки рыскали мобильными бандами по двадцать-тридцать рыл, и тревожили наши укрепленные пункты за рекой. В таких условиях было работать еще сложнее. Линия фронта то оказывалась у нас за спиной, то отодвигалась далеко вперед. Пес ногу сломит, короче говоря.

Овценфогель и Черный Свин разработали план борьбы с летучими бригадами волков. Противопоставить такой тактике можно было только аналогичную тактику. Рота свинов и кавалерия из баранов и козлов совершала набеги на неприятельские обозы и временные лагеря. Чародеи, присланные из Бараниенбурга, трудились не покладая рук. Чокнутый не мог противопоставить чарам союзников что-то подобное. По магической части, по крайней мере, здесь, у него был дефицит.

Свин собирался использовать это преимущество в самое ближайшее время. До нас доходили слухи, что готовится удар по Козьему Шарику, городу, где скопились сейчас после отступления силы зубастых. Чародеев собирались использовать как прикрытие для войск, целью которых был стремительный марш-бросок и удар.

Штурм Клевера Душистого не состоялся. Мозгоед не спешил атаковать. Несколько чувствительных ударов с севера заставили его остановиться. Но, возможно, он что-то готовил. В центральном Баранхейме опять царит тишина.

Как правило, после большого затишья и накопления сил следует сильная драка. Что-то будет. Мозгоед вел себя осторожно. Бараньи чародеи бросили свои силы на выяснение его мотивов и намерений, но результатов не было. Опять же слухи: будто бы у зубастых появился сильный колдовской покровитель, и скоро он прибудет к Мозгоеду… Тогда понятно, почему Мозгоед не двигается с места.

Пышехвост считал, что когда мы закончим с Чокнутым, наш взвод перебросят под Клевер. А уже там начнется совсем недетская игра.

Неужели он считал, что мы тут в бирюльки играем? За все время мы потеряли троих бойцов. Всех своих я отбирал лично, поэтому гибель каждого из разведчиков была большим минусом в счет нашей боеспособности. Если бы не поддержка местных агентов, если бы не созданная нами сеть, нас бы давно прихлопнули…

Чертополох встал с земли и поплелся куда-то. Я посмотрел на улицу. Дом стоял с краю у дороги, что вела за пределы деревушки. Отсюда мне был виден холм, поросший лесом. Мы ждали возвращения Барсика и Грязнули уже часов шесть.

Ожидание – вот что самое гнусное в моем деле. Но приходится привыкать. Нам всем тяжело осознавать, что наши собратья в эти минуты, возможно, сражаются с зубастыми, а мы просиживаем штаны, да отмахиваемся от мух.

Надо избавиться от этих мыслей, а то совсем скисну. Я встал из-за стола, потянулся.

Вновь появился Чертополох. Сел на прежнее место и запиликал на гармошке. Он был одним из новичков, завербованных в Бригаду в последние дни пребывания в Похлебке. Деревенский дурень, не шибко большого ума, но превосходный следопыт. Лучший в нашем отряде из свинов – взял я его именно по это причине. Чертополох доказал свою полезность не раз и не два.

В такой обстановке он чувствовал себя как рыба в воде.

Я вышел на крыльцо, запасшись горстью жареных семечек. Солнце уселось на самой верхушке неба. Вот кому все нипочем, зато другим проблемы создает.

Деревушка молчала. Из сорока дворов обитаемыми остались только пятнадцать. Часть жителей разъехалась кто куда после недавних событий, часть понадеялась на наши заверения, что сюда волки не доберутся.

Заверения заверениями, но лучше бы им уехать.

Раздался негромкий свист. Это в секрете возле дороги сидел Пегий. Хорошо замаскировался – я уже и забыл, где он скрывается. Свист означал, что на дороге кто-то появился. Я вошел в дом, достал из тайника пару пистолетов, сунул их сзади за пояс и вернулся во двор.

Чертополох прекратил музицировать на губной гармошке, вынул два метательных ножа и спрятал их в пределах досягаемости.

Пегий сигналил, что едут нашим, но кто знает…

Вскоре они показались, шестеро конных. Грязнуля, Пышехвост, наш местный агент-крыс по имени Сиорий Мормышка и еще три всадника. Их я раньше здесь не видел.

Покрытые пылью, уставшие, но, кажется, довольные, всадники рысцой въехали в деревушку. Погони не опасались. Хороший знак.

Я вышел навстречу конным. Чертополох пристроился позади меня. Барсик (с легкой подачи Грязнули нареченный в Бригаде этим именем) спрыгнул с коня. По виду не поймешь, что у него на уме. Как всегда.

Я поглядел на троих, что приехали с ним. Хорьки, черно-белые, одетые в свободные одеяния, выкрашенные под пестрый лесной фон. Их глазки бегали взад-вперед. Хорьки не враги свинам, но и не ахти какие союзники. Обычно они чураются всяких боевых действий.

Я перевел взгляд на Сиория. Крыс делал вид, что его все это не касается. Удивляюсь, как Пышехвост уживается рядом с ним, а тем более работает. Мормышка – сбывшийся кошмар нашего кота-чародея.

– Они на месте, до завтрашнего утра никуда двигаться не собираются, – сказал Барсик (тридцать три свинских проклятья! – я и сам привык его так называть, несмотря на протесты, которые, впрочем, раз от раза становились все менее яростными). – Пришли пешком.

– Пешком? Хорошо. – Новости действительно заслуживают порции оптимизма. За бандой волков, которой командовал небезызвестный капитан Серый, мы охотились недели две. Этот ублюдок стал нашей настоящей занозой в заднице. Где он появлялся, там лилась кровь. Серый ни разу не нападал на вооруженные отряды – его специализацией было мирное население, которое он рассматривал в качестве угодий по заготовке мяса. Там, где ему удавалось найти «золотую жилу», Серый делал запасы и отправлял туши в тыл.

Я давно хотел его прищучить и устроить зубастым образцово-показательный урок.

– Их пятнадцать, они остановились за холмами, в деревушке Турнепс, – сказал крыс. – Они пьяны. И собираются пить дальше. Надо только подождать, пока они не перестанут лыко вязать.

Он слез с лошади, юркий серый зверь с длинным хвостом. Раньше, по его словам, он был обыкновенным фермером, но враг уничтожил его хозяйство и семью. Пришлось заделаться в проводники и шпионы.

Барсик глянул на Мормышку и ничего не сказал. Крыс доказал полную лояльность королевским войскам и их союзникам и помог мне во многих непростых делах. Все тропки и все дыры в этих землях были Мормышке известны как собственный хвост.

– Ладно, план обсудим. Может, это и есть наша единственная возможность, – сказал я.

– Я был на юге. Там Серый свирепствовал больше всего, – прошипел Сиорий. – В одной деревушке он сожрал всех.

Мои ребята засопели. Первый признак, что они разъярены. Даже Чертополох стал живее, чем обычно.

– Сделаем, – сказал Барсик.

– А это кто? – Я указал на хорьков, сидевших верхом на небольших лошадках, почти пони.

– Наши друзья. Я так понял, что какое-то самостоятельное ополчение, – ответил Барсик. – Чаромер говорит, что они не врут. Хотели с тобой поговорить.

– Со мной?

– Ты же командир. – Кот осклабился.

Я подошел к хорькам, они спешились.

– Рады приветствовать союзника! – провозгласил старший. – Мы рады этой возможности осуществить великую месть!

– Великую!

– Серый и ему подобные терзают Баранхейм! Наша цель – искоренение захватчиков! Месть! Смерть волкам и псам!

– Смерть волкам и псам! – подхватили два других хорька.

Я переглянулся с Грязнулей. Тот пожал плечами. Видимо, уже слышал нечто подобное.

– Кто вы? – спросил я.

– Экологическое Сопротивление! – крикнули все трое.

– У этих ребят не все дома, – прошептал мне на ухо Грязнуля.

– Никогда о таком не слышал, – сказал я.

– Мы – жрецы богини Эко! Той, что создала весь живой мир на земле! Эта ужасная война заставила нас стать воинами и выйти в поле, чтобы сражаться против тех, кто оскверняет Природу и Чистоту, кто несет смерть Разумным существам!

– Чего же вы хотите? – спросил я.

Такие крикуны могут быть вредны нам в нашем деле.

– Мы знаем, что вы выслеживали банду Серого! Мы тоже делали это, пока не поняли, что являемся союзниками, – сказал старший хорек-жрец.

– Он чем-то конкретно вам насолил?

– Серый и его банда осквернила одно из священных мест нашего культа! За это ему нет прощения! Эко милосердна, но она может карать преступников!

Мне стало интересно.

– А подробней?

– Это место – священная Роща Благочестия! Там росли самые старые и редкие деревья на земле! Там были прекраснейшие цветы! Там были кустарники которых не видел свет! Волки пришли туда и устроили ночевку! Эти проклятые недоживотные нагадили в священный ручей с целебной водой, срубили деревья и растоптали цветы! С тех пор мы, Экологическое Сопротивление, ведем непримиримую борьбу с захватчиками! Сегодня никто не может оставаться в стороне, когда происходит такое! Мы – Экологическое Сопротивление, боремся за свободу Баранхейма и чистоту Природы!

Жрец распалялся все больше.

– Я понял, понял! Сопротивление и все в таком духе… – Я боялся, что этот поток никогда не остановится.

У хорька была Идея, и он ей следовал, но о культе Эко я никогда не слышал. С другой стороны, находясь в Баранхейме, я узнал, как много на свете существует разных ненормальных. В Желудке их пруд пруди.

Война обостряет нездоровую фантазию, и сумасшедшие активизируются.

– Итак, – добавил я, – чего вы хотите от нас?

– Участвовать в акции возмездия! Смерть волкам и псам!!! – Все трое.

– Тише вы! – Мне пришлось рявкнуть. Их вопль вспугнул стайку птиц, что расселась на плетне.

Хорьки переглянулись. Чертополох и Грязнуля стояли в сторонке, ухмыляясь. Мормышка ушел в дом, а Барсик торчал на крыльце. Все время, пока крыс был с нами, они с Пышехвостом вели тихие боевые действия друг с другом. Половину я не видел и не знал, а ребята говорят, что котяра просто не сможет смириться со своей судьбой.

Барсик так нам и не рассказал, чтобы конкретно сообщил ему в личной беседе Овощной Оракул.

– Для начала, как вас зовут? – спросил я у Экологического Сопротивления.

Старший оказался Шелковым Билли, два других – Справедливым Мхом и Добрым Чубом. У этих парней и с именами проблемы.

– Что вы умеете? – спросил я.

– Выслеживать, стрелять, владеем любым оружием, – сказал Шелковый Билли.

– Вас учит этому ваша богиня? – спросил Грязнуля.

– Мы обязаны уметь защитить Жизнь! В этом наше предназначение! Если такова наша судьба, то мы пойдем до конца!

– Можно потише? – проворчал Чертополох. Ну, вот они и его достали.

– Хорошо, я понял, что ваши цели благородны, а мотивы более чем весомы. Но, по-моему, от вас, ребята слишком много шума… Если я возьму вас в рейд, то откуда мне знать, что вы не будете орать свои лозунги в самый неподходящий момент?

– Лозунги? – Зорьки переглянулись. Да они просто мастера в этом деле. Может быть, переглядыванию специально обучают у них в храмах?

– Ну, ваши эти… мысли… идеи… – Я не находил другого слова.

– Мы понимаем, друг. Мы будем говорить тише! Когда Природа в опасности…

Мне хотелось дать Шелковому Билли в нос, чтобы он заткнулся. Слушая его, я растерял собственные мысли.

– Так, все, больше никакой пропаганды!

Я испытал на Сопротивлении мой грозный свинско-командирский взгляд, но это, похоже, не подействовало.

Сопротивление, как ему и положено, было несгибаемым и неустрашимым.

– Пока мы не разработаем план нападения на Турнепс, ничего обещать не могу, – сказал я хорькам. – Теперь идите в дом и сидите тихо.

Снова переглядывание. Проклятье, чтоб я сдох!

– Мы поняли, друг! Мы будем работать во имя Общего Дела!

Хорьки повели своих лошадей к конюшне, что стояла во дворе. Чертополох поглядел на меня и покрутил пальцем у виска.

– Где вы их подобрали? – спросил я у Грязнули.

– Встретили их у ручья, неподалеку от Турнепса. Мормышка их первым учуял. Экологи выслеживали зубастых так же, как мы.

– Ясно. Грязнуля, иди к ребятам и скажи, чтобы сменили сидящих в секретах. Пни Полтинника, пусть пошевелит задом.

Свин исчез. Я подошел к дому. Что-то жуя, на ступеньках сидел Мормышка.

– Серый ест, – сказал он.

– Что?

– В деревне двадцать дворов. Жители остались только в десяти. Когда мы уезжали, всех баранов зубастые заперли в сарае. Теперь, наверное, у волков обед. – Сиорий был невозмутим. Таким он оставался во время стычек с Барсиком. – Скольких мы можем спасти?

Это всегда больной вопрос. Мы не можем поспеть всюду. Мы не карательный охотничий отряд. Мы ликвидируем наиболее злобных врагов. Приказ есть на Серого. В таких случаях жертвы среди местных не берутся в расчет. Тут мне приходится думать самому, как поступать.

– Тронемся как только все будет готово, – сказал я. – Пойдем.

Крыс юркнул в дом, я за ним. Экологическое Сопротивление забилось в угол и наблюдало за нами. Уважительно.

Мы расположились за столом и организовали мозговой штурм. Я, Грязнуля, Чертополох, Пышехвост и Сиорий Мормышка. Задача: уничтожение не только Серого, но и всей его банды. Условие: максимально сократить собственные потери и потери мирного населения.