Текст книги "Шерлок Холмс. Голубой карбункул"

Артур Конан Дойл
Шерлок Холмс. Голубой карбункул

Copyright: © Sweet Cherry Publishing Limited, 2019

Adapted by Stephanie Baudet

Licensor: Sweet Cherry Publishing United Kingdom, 2021

© Анна Артемова, перевод, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Это случилось через два дня после Рождества. Я провёл некоторое время со своей семьёй и теперь возвращался на Бейкер-стрит в квартиру, которую делил с Шерлоком Холмсом. Пока я шёл к двери дома 221Б, начался снегопад.

Вскоре одеяло выпавшего снега заглушило стук лошадиных копыт по мостовой, и тогда кебы и извозчики замедлили шаг, чтобы не съехать с дороги. На улице было непривычно тихо без постоянно снующих уличных торговцев и продавцов газет.

Торговля должна была кипеть до Рождества, но, похоже, сейчас многие продавцы снизили темп, чтобы отдышаться.

Хотя мы с Холмсом жили вместе всего несколько месяцев, он уже не раз приглашал меня присоединиться к нему в его расследованиях.

Мне нравилось помогать соседу, и, идя по зимним улицам, я задавался вопросом: работает ли Холмс над какими-то новыми делами или его Рождество было тихим? Без сомнения, сам праздник мой друг провёл в одиночестве, но это его абсолютно не волновало. Наша хозяйка, миссис Хадсон, как всегда, хорошо о нём заботилась.

Повернув ключ в замке, я открыл дверь, и в этот момент в холл вошла миссис Хадсон.

– Счастливого Рождества, доктор Ватсон! – воскликнула она, сияя.

На мгновение я подумал, что она собирается поцеловать меня в щёку. Я бы не возражал, но меня забавляла мысль о том, как мой дорогой друг Холмс отреагирует на такое проявление чувств.

– Уверена, мистер Холмс будет рад вас видеть. Ему пойдёт на пользу хоть какая-нибудь компания.

Я снял пальто и шапку, стряхнул снег за дверью и повесил их на вешалку в холле.

– Сегодня холодно, миссис Хадсон. Надеюсь, вам не нужно никуда выходить?

Она улыбнулась и покачала головой:

– Я принесу вам горячего кофе.

Надежда на то, что дома ждёт новая загадка, которую предстоит разгадать, гнала меня по лестнице, заставляя перепрыгивать через две ступеньки за раз. Я открыл дверь гостиной и увидел Холмса в ночной рубашке и фиолетовом халате.

Его тёмные волосы вопреки обыкновению не были гладко зачёсаны, а острый профиль освещали отблески потрескивающего пламени камина, пока он курил одну из своих трубок с длинным мундштуком.

Вокруг него на полу валялось несколько газет, он смотрел на старую потрёпанную шляпу, висевшую на спинке стула перед ним. На стуле лежало увеличительное стекло, указывая, что Холмс, должно быть, внимательно изучал шляпу. Это могло означать только одно.

– Совершено преступление? – с нетерпением спросил я. – С этой невзрачной шляпой связана какая-то ужасная история?

На лице Холмса медленно появилась улыбка. Он, казалось, ничуть не удивился моему приезду, хотя я и вернулся на пару дней раньше, чем обещал.

– О нет, Ватсон. Но загадка всё равно интересная. Заходите. Я рад, что у меня есть друг, с которым можно ею поделиться.

– Холмс, расскажите, пожалуйста, историю этой шляпы, – сказал я, садясь напротив и грея руки у огня. – Хоть у неё и обычный вид, я полагаю, это подсказка, которая поможет вам разгадать какую-то тайну и поймать стоящего за ней преступника.

– О нет, преступление тут ни при чём.

– Тогда почему вы так тщательно её изучаете?

Холмс переключился на меня:

– Когда на площади всего в несколько квадратных миль[1]1
  Путевая мера длины. Одна миля равна примерно 1,61 километра.


[Закрыть]так плотно сбиваются четыре миллиона человек, неизбежны странные инциденты. Как мы знаем, они необязательно носят криминальный характер.

– Действительно, – ответил я. – Из последних шести дел, которые мы с вами вели, три были совершенно не связаны с уголовными преступлениями.

– И я не сомневаюсь, что это маленькое дело относится к той же невинной категории. Шляпа сама по себе неважна, Ватсон. Это просто забавная интеллектуальная задача.

Я вздохнул. Похоже, я зря надеялся.

Удовлетворённый тем, что я принял его объяснение, Холмс уселся в кресло.

– Шляпа прибыла в канун Рождества, – начал он. – С гусём.

– Надеюсь, она не была надета на гуся?

Моя шутка, конечно, была проигнорирована, но я позволил себе слегка усмехнуться.

Что касается дальнейших подробностей, мне просто придётся подождать. Холмс расскажет эту историю в своё время. Незачем его торопить.

– Её принёс сюда в рождественское утро Питерсон, швейцар отеля через дорогу, – продолжал Холмс.

Я кивнул. Я знал Питерсона.

– Он сказал, что накануне вечером возвращался домой после ужина со своими коллегами на Тоттенхэм-Корт-роуд и вдруг увидел высокого мужчину, который шёл, слегка пошатываясь, и нёс под мышкой гуся. Когда он оказался в тёмном переулке, на него набросились хулиганы. Он стал защищаться и случайно разбил витрину магазина. Питерсон бросился ему на помощь, но и высокий человек, и хулиганы приняли его за полицейского и разбежались, бросив гуся и сбитую в стычке шляпу. Поскольку никакого преступления совершено не было, за исключением, может быть, разбитого окна, Питерсон принёс эти вещи мне в рождественское утро.

Я огляделся в поисках гуся.

Холмс прочитал мои мысли.

– О, гуся нужно съесть, – сказал он. – Сейчас его, вероятно, ощипывают и готовят у Питерсенов, чтобы подать к столу.

– Но почему он не вернул гуся и шляпу их владельцу? – спросил я.

– Тот сбежал. Единственным ключом к его личности была этикетка на левой лапе птицы, на которой было написано: «Миссис Генри Бейкер». Инициалы «Г. Б.» также чётко обозначены внутри шляпы. В Лондоне, должно быть, сотни Генри Бейкеров, и Питерсон, зная, как мне нравится напрягать свой мозг разгадкой подобных задачек, решил, что лучше всего принести оба предмета мне. – Холмс махнул рукой в сторону: – Вот моё увеличительное стекло, Ватсон. Вы знаете мои методы. Посмотрим, как много вы сможете рассказать о владельце этой шляпы.

Чтобы извлечь факты из столь малого количества подсказок, требовались особые навыки, и я поражался тому, как Холмс умудряется воссоздать полную картину, имея такие скудные данные. Впрочем, подумалось мне, я каждый день делал нечто подобное в своей работе с пациентами. Однако извлекать информацию из неодушевлённого объекта – совершенно другое дело. По крайней мере мои пациенты могли рассказать о своих симптомах.

Я взял шляпу и перевернул её. Это была обыкновенная фетровая шляпа, довольно потрёпанная. Некогда красная шёлковая подкладка теперь выцвела, и, как и описал Холмс, на одной стороне были нанесены инициалы «Г. Б.».

К полям крепилась резинка, чтобы удерживать шляпу на сильном ветру, но она порвалась. Шляпа потрескалась и сильно запылилась. Сверху было несколько пятен, замазанных чем-то похожим на чернила, чтобы замаскировать их.

– Ничего такого не вижу. – Я отложил шляпу.

– Нет, Ватсон, вы видите всё, но не делаете выводов из увиденного.

Я вздохнул:

– Тогда, пожалуйста, расскажите мне, что вы узнали.

Холмс взял шляпу и некоторое время смотрел на неё, глубоко задумавшись.

– Это дорогая шляпа в стиле, который был в моде три года назад, – начал он. – Посмотрите на шёлковую подкладку. Поскольку мистер Бейкер не заменил её, я предполагаю, что у него настали тяжёлые временнаа, хоть и не могу сказать, почему он обеднел.

Видно, что он человек умный, но, может быть, много пьёт или играет в азартные игры. Во всяком случае, что-то сделало его менее внимательным в том числе и к собственной внешности: чтобы не потерять шляпу, он прикрепил к ней резинку, но не удосужился её заменить, когда она порвалась. Я также знаю, что жена разлюбила его и что у него в доме нет газа.

Тут я расхохотался:

– Холмс! Вы шутите! Эти два последних факта невозможно узнать просто взглянув на шляпу.

Губы моего друга дёрнулись, расплывшись в улыбке не то шутливой, не то самодовольной, я так и не смог этого понять.

– Должен признаться, что не могу уследить за ходом ваших мыслей, – сказал я через мгновение. – Например, откуда вы узнали, что владелец этой шляпы умён?

– Судя по размеру шляпы, – сказал Холмс, надевая её себе на голову.

Она опустилась ему на переносицу, и я улыбнулся этому комичному зрелищу.

– С такой большой головой в ней что-то да должно быть, – весело заметил Холмс из-под шляпы.

Мой друг редко демонстрировал чувство юмора, но тут ухмыльнулся.

Шляпа ещё была на нём, когда вошла миссис Хадсон и поставила на маленький столик перед нами поднос с кофе. Она привыкла к странным манерам своего квартиранта и не комментировала их, хотя мне показалось, что я заметил усмешку на её лице.

– А что жена его не любит? Откуда вы это узнали? – спросил я. – Может, он не женат.

Холмс снял шляпу и положил на стул:

– Помните этикетку на гусиной ножке? Миссис Генри Бейкер.

Какая жена позволит своему мужу выйти на улицу в такой запылённой шляпе? Не отразится ли это плохо и на ней? Пыли достаточно много, а это значит, что Бейкер мало выходит на улицу и в основном шляпа висит на вешалке. Её не чистили уже довольно давно. Пятна пота внутри показывают, что обладатель шляпы не в лучшей физической форме: когда он занимается физической активностью, то сильно потеет. Он мужчина средних лет и недавно посетил парикмахера, чтобы подстричься. Волосы у него седые, и он мажет их чем-то вроде лаймового воска. Это ясно благодаря волосинкам, оставшимся на подкладке шляпы, и тому, что от неё слабо пахнет лаймом.

– А как узнали про газ?

– Следы на шляпе – сальные пятна от свечей. Одно или два пятна могут быть случайными, но пять точно указывают на то, что хозяин шляпы часто находится рядом со свечами.

Я оглядел газовые светильники на стенах и кивнул, поддерживая рассуждения Холмса:

– Понял. На шляпу капал жир с настенных подсвечников.

Холмс резко кивнул.

Меня по-прежнему озадачивал его интерес к такому рядовому событию:

– Однако никакого преступления не совершено. Разве это не пустая трата времени, Холмс?

Он открыл было рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь распахнулась, и в комнату ворвался Питерсон, швейцар отеля. Его щёки покраснели, и он казался взволнованным.

– Гусь, мистер Холмс! Гусь! – выдохнул он.

– Что с ним? Неужели он ожил и выпорхнул из кухонного окна?

На лице Холмса снова появилась чуть заметная улыбка.

Питерсон бросился к нам, выставив перед собой сжатый кулак:

– Смотрите, мистер Холмс, что моя жена нашла у него в горле!

Я шагнул к Питерсону, чтобы поближе рассмотреть, что у него в ладони.

Холмс подался вперёд и присвистнул:

– Знаете, что это, Питерсон?

– Алмаз. Драгоценный камень, сэр.

– Это тот самый драгоценный камень, – сказал Холмс.

Я вспомнил статью, которую читал в газете несколько дней назад.

– Голубой карбункул! – воскликнул я. – Украденный из номера графини де Моркар в отеле «Космополитен».

– Именно! – сказал Холмс, и его глаза сверкнули при мысли о том, что дело становится ещё интереснее. Он поднял с пола одну из газет и сунул Питерсону, который от потрясения практически рухнул на стул. – Смотрите сами.

Питерсон внимательно прочёл статью и поднял голову, широко раскрыв глаза.

– Награда в тысячу фунтов! – пробормотал он.

Это было целым состоянием. Я улыбнулся, поняв, что такая сумма могла бы обеспечить его на всю жизнь. Это было достойное вознаграждение.

– По-видимому, для графини этот камень имеет большую ценность. Насколько я могу судить, она охотно отдала бы половину своего состояния, лишь бы его вернуть.

– Но, если мистер Хорнер в тюрьме, что, чёрт возьми, голубой карбункул делал в гусиной глотке? – воскликнул я.

– Именно. Наши скромные догадки вдруг стали гораздо важнее, не так ли, Ватсон? – Холмс встал и пошёл искать в своём письменном столе бумагу и карандаш. – Поскольку полиция потерпела неудачу, мы должны выяснить, как драгоценный камень из шкатулки попал на другой конец Тоттенхэм-Корт-роуд прямо в глотку гуся. Наша первостепенная задача – найти мистера Генри Бейкера, владельца шляпы. Он станет следующей подсказкой в головоломке. Мы должны отследить путь камня до вора, кем бы тот ни был. – Холмс быстро нацарапал короткую записку: – Вот, возьмите, Питерсон. Пожалуйста, поместите это объявление во все вечерние газеты, а на обратном пути купите гуся взамен этого.

Холмс дал Питерсону три шиллинга[2]2
  Английская монета, равная одной двадцатой фунта стерлингов.


[Закрыть], а я тем временем взглянул на объявление.

– Вы уверены, что мистер Бейкер это увидит? – спросил я.

– Он наверняка будет следить за новостями. Раз Бейкер человек небогатый, такая потеря не останется для него незамеченной.

Когда Питерсон ушёл, Холмс взял камень и поднёс его к свету. Мы оба молчали, любуясь его красотой.

– Красивая вещица, – сказал Холмс. – Вы только посмотрите, как он блестит и сверкает. Конечно, он притягивает к себе преступников. Как и любой хороший камень. Я запру его пока в сейфе и пошлю телеграмму графине, что он у меня.

Я уже читал статью с описанием камня, но с трудом мог вспомнить её содержание. Возможно, она была в альбоме Холмса, где тот хранил всё, что его интересовало.

– Где ваш альбом, Холмс?

Он махнул рукой в сторону папок с вырезками, и я открыл верхнюю. Бумаги выпали на пол, но альбома среди них не было.

– Не мешало бы узнать, в какой именно он папке, – заметил я.

Ответа не последовало: Холмс приложил пальцы к губам и погрузился в размышления.

Я нашёл альбом и пролистал страницы. Несмотря на неопрятность, Холмс писал аккуратно и красиво.

Наконец я наткнулся на несколько строк о камне ближе к концу альбома и прочитал их вслух.

– Вы думаете, что мистер Хорнер, арестованный водопроводчик, невиновен? – спросил я.

– Не могу сказать, – ответил Холмс.

– Ну а как насчёт этого Генри Бейкера? Как вы думаете, он как-то связан с кражей?

– Я бы предпочёл не делать никаких выводов, пока не получу больше информации. Мы должны подождать до половины седьмого вечера и посмотреть, откликнутся ли на наше объявление. Мы ужинаем в семь, – добавил он, – и, поскольку сегодня вечером будет цыплёнок, возможно, мне следует попросить миссис Хадсон осмотреть его горло. – Холмс усмехнулся про себя. Сегодня он явно был в хорошем настроении.

– Видите ли, Ватсон, камень каким-то образом попал в гуся, а гусь был у мистера Генри Бейкера, владельца шляпы. Подсказки, которые дала нам шляпа, теперь стали намного интереснее. Сначала мы должны понять, замешан ли во всём этом мистер Бейкер.

Я согласился и с нетерпением ждал встречи с Генри Бейкером не только чтобы услышать, что он скажет о камне, но и чтобы проверить, подходит ли он под описание Холмса.

Как бы я ни был очарован этой загадкой, у меня был длинный список пациентов, которых нужно было осмотреть в тот день, и поэтому я неохотно предоставил Холмсу возможность поразмышлять над делом в одиночестве.

В тот же вечер я сразу после половины седьмого вернулся на Бейкер-стрит и обнаружил у нашей двери высокого мужчину в длинном пальто и шотландском берете на голове. Этот неуместный головной убор не подходил к его довольно простому, но изысканному одеянию, хотя, если это действительно был мистер Генри Бейкер, было ясно, почему он так выглядит. Если Холмс не ошибался на его счёт, у него просто не было другого подходящего головного убора. Казалось, мой друг прав: внешность этого человека точно соответствовала предположениям Холмса.

Я приветствовал его быстрым кивком, мы вместе вошли в дом и поднялись в гостиную Холмса.

– Мистер Генри Бейкер? – спросил Холмс, вставая со своего кресла и дружелюбно приветствуя незнакомца. – Пожалуйста, займите моё место у огня. Сегодня холодно. Могу я представить своего коллегу, доктора Ватсона?

Мужчина повернулся, слегка кивнул мне и улыбнулся, прежде чем сесть.

Холмс указал на шляпу, всё ещё висевшую на спинке стула:

– Это ваша шляпа, мистер Бейкер?

Наш гость повернулся, чтобы посмотреть на неё. Это был крупный мужчина с большой головой и широким умным лицом. Волосы у него были седые, а руки дрожали, когда он потянулся за шляпой. Его чёрный сюртук был застёгнут до шеи, воротник поднят, а запястья торчали из рукавов без каких-либо признаков манжет рубашки под ними.

Я удовлетворённо кивнул сам себе, хотя никогда особо не сомневался в правоте Холмса.

Мистер Бейкер говорил медленно и уверенно, тоном образованного человека:

– Да, сэр, это, несомненно, моя шляпа.

– Мы ожидали увидеть в газетной колонке объявление о потерянных вещах, – сказал Холмс.

Бейкер чуть смущённо рассмеялся:

– Шиллингов у меня уже не так много, как раньше. Я предположил, что банда головорезов, напавшая на меня, сбежала с гусём и шляпой. Объявление казалось пустой тратой денег.

Холмс кивнул:

– Конечно. Кстати, птицу нам пришлось съесть.

– Съесть?! – Бейкер приподнялся с кресла.

Уж конечно, потеря гуся не могла так его напугать! Я с тревогой взглянул на своего друга, но его лицо было непроницаемым.

– Да, если бы мы хранили её дольше, она бы испортилась, но я полагаю, что вон тот гусь на серванте понравится вашей жене не меньше. У него такой же вес, сам он свежий. Жаль, что его не было на вашем рождественском столе.

Мистер Бейкер вздохнул с облегчением и откинулся на спинку стула.

– О, конечно, я не возражаю! – сказал он.

– Но у нас сохранились перья, лапы и горло того гуся, так что, если хотите… – Холмс внимательно наблюдал за собеседником.

Бейкер от души рассмеялся:

– Не вижу, какая от них может быть польза, сэр, кроме как забрать их в качестве сувенира. Нас с женой вполне устроит новый гусь, спасибо.

Холмс взглянул на меня и слегка пожал плечами. Судя по всему, мистер Бейкер невиновен в краже.

Он поднялся, чтобы уйти. Я взял гуся и передал его нашему гостю. Тот сунул птицу под мышку и потянулся за шляпой.

– Прежде чем вы уйдёте, – сказал Холмс, – я хотел бы узнать, где вы купили такого хорошего гуся. Меня интересует домашняя птица.

– Ну разумеется! Я работаю в Британском музее, и некоторые из нас после работы ходят в близлежащий трактир «Альфа», чтобы выпить бокал-другой. В этом году его хозяин, мистер Уиндигейт, предложил нам платить ему по несколько пенсов в неделю, чтобы на Рождество каждый получил гуся. Мы называли себя «гусиным клубом».

– Отличная идея, – сказал я.

Наш гость с улыбкой надел шляпу на голову, а свой берет засунул в карман.

– Благодарю вас, мистер Холмс, доктор Ватсон. Берет не идёт мужчине моего возраста.

– Ещё одно, мистер Бейкер, – сказал я, припоминая самый странный вывод Холмса. – У вас в доме проведён газ?

Тот обернулся в дверях и покачал головой:

– Нет, сэр. Только свечи. – С этими словами он поклонился и вышел из комнаты, изо всех сил стараясь выглядеть достойно.

– Совершенно очевидно, что мистер Генри Бейкер ничего не знает об ограблении, Ватсон, – сказал Холмс, закрывая дверь. – Но давайте отложим наш ужин и пойдём по горячему следу.

К счастью, я не был слишком голоден, ведь, когда Холмс поглощён делом, он часто забывает поесть.

Была очень холодная ночь, поэтому мы надели пальто и замотались в шарфы. Снег больше не шёл, и небо было ясным, с мерцающими звёздами. Дыхание прохожих зависало перед ними клубами пара. Через пятнадцать минут быстрой ходьбы мы прибыли в трактир «Альфа» в Блумсбери. Он находился в переулке, и его выцветшая вывеска неподвижно висела в тихом студёном воздухе.

Мы вошли и направились к стойке. Несмотря на пустынные улицы, в трактире было поло посетителей, отмечавших рождественские праздники.

– Две пинты вашего лучшего пива, пожалуйста, хозяин, – потребовал Холмс у краснолицего человека за барной стойкой, который вытер руки о свой белый фартук и смущённо улыбнулся, прежде чем повернуться к ближайшему крану и наполнить наши стаканы.

– Ваше пиво должно быть превосходным, если оно такое же, как ваши гуси, – сказал Холмс вместо благодарности.

Хозяин посмотрел на Холмса с озадаченным выражением лица:

– Мои гуси?

– Всего полчаса назад я разговаривал с мистером Генри Бейкером. Насколько я понимаю, он член вашего «гусиного клуба».

Хозяин медленно кивнул:

– Да, так и есть. Но это не мои гуси, сэр. Я купил две дюжины гусей у человека на рынке Ковент-Гарден.

– Умоляю, скажите, у кого, – сказал Холмс. – Возможно, я знаю этого человека.

– Его зовут Брекинридж.

Холмс поднял свой стакан, и я сделал то же самое.

– Доброго вам здоровья, хозяин!

Получив нужную информацию, Холмс вдруг поставил стакан, взял перчатки и направился к двери.

Мне пришлось неохотно последовать за ним, ведь я так ждал момента, чтобы выпить пива.

Мы застёгивали пальто на морозе.

– А теперь к мистеру Брекинриджу. Нужно поторопиться, Ватсон. Пусть на одном конце этой цепочки просто гусь, но на другом – человек, которому грозит тюрьма за воровство. Джон Хорнер уже совершал несколько мелких преступлений, но вполне может оказаться невиновным в этом. У нас есть линия расследования, о которой полиция не знает. Мы должны следовать ей до конца и убедиться, что справедливость восторжествует.

Мы прошли по улице Холборн, миновали лабиринт переулков и в конечном счёте оказались на рынке Ковент-Гарден. Нам не потребовалось много времени, чтобы найти то, что мы искали. На одном из самых больших ларьков было написано: «Брекинридж». У человека за прилавком было длинное лошадиное лицо и аккуратно подстриженные бакенбарды. Он закрывал ларёк и был так этим занят, что сначала не заметил нас.

– Добрый вечер. Ну и холодно же сегодня, – сказал Холмс, кутаясь в пальто, чтобы подчеркнуть свои слова.

Мужчина коротко кивнул и хмыкнул, но не прекратил свою работу.

– Я вижу, гусей распродали, – продолжал Холмс.

– Завтра утром смогу предложить вам пятьсот штук, – сказал человек, закрывая ставни.

– Не пойдёт, – сказал Холмс.

Лавочник вздохнул, словно устал от разговора:

– Вон там, в лавке, где фонарь горит, гуси ещё остались, если вам невтерпёж.

– Но я хотел купить вашу птицу. Вас мне порекомендовали.

– Кто? – Мужчина на миг остановился и посмотрел на нас.

– Хозяин трактира «Альфа».

– Я продал ему пару дюжин.

– Прекрасные экземпляры! Где вы их взяли?

К моему удивлению, на лице торговца промелькнул гнев:

– Что вы имеете в виду, мистер? Говорите прямо.

– Я хотел бы знать, где вы купили гусей, которых продали трактирщику.

– Не скажу!

Холмс пожал плечами:

– Не понимаю, почему этот вопрос вас злит.

– Вы бы тоже разозлились, если бы вам весь день задавали этот вопрос. Сколько их было? Кому я их продал? Такая суета вокруг каких-то гусей! Можно подумать, что это единственные гуси на всём свете!

– Если вы нам не расскажете, то пари будет проиграно, – сказал Холмс. – Я эксперт по домашней птице и поставил пятак на то, что гусь, которого продали моему другу, был деревенским.

Я знал, что это неправда, и старался сохранять серьёзное выражение лица. Какую игру затеял Холмс?

– Это не так! – воскликнул наш собеседник. – Абсолютно точно нет. Говорю вам, все птицы, проданные в «Альфу», были выращены в городе.

Холмс посмотрел на него с недоверием:

– И вы готовы поспорить со мной на это?

Даже в свете лампы я видел, как блестят глаза лавочника.

– Это будет нечестно, поскольку мне придётся просто забрать ваши деньги, – продолжил Холмс. – Я знаю, что прав, но готов поспорить на соверен, если иначе вас не убедить.

Торговец усмехнулся, полез под прилавок и вытащил две тетради – тонкую и большую, толстую, засаленную. Он положил их рядом под свою лампу:

– Итак, мистер Самоуверенность, вот список людей, у которых я покупаю: селяне записаны зелёными чернилами, а горожане – красными. Прочитайте мне, пожалуйста, третью фамилию, написанную красными чернилами.

Мы оба посмотрели на запись, и Холмс прочел её вслух:

– «Миссис Окшотт, Брикстон-роуд, 117, страница 249».

– А теперь поищите в бухгалтерской книге. – Он открыл толстую тетрадь, и Холмс наклонился, чтобы прочитать то, на что указывал палец мужчины: – Вот. Страница 249.

Холмс изобразил недовольство. Он вынул из кармана соверен и бросил на прилавок, а Брекинридж ухмыльнулся, обнажая пожелтевшие зубы. Затем Холмс развернулся и с очень раздражённым видом пошёл прочь лишь для того, чтобы остановиться под лампой в нескольких ярдах и рассмеяться своим обычным тихим смехом:

– А он из упрямцев, согласны, Ватсон? Не сомневаюсь, предложи я ему сто фунтов, он бы ничего не сказал. К счастью, я увидел лотерейный билет, торчащий из его кармана, и понял, что он не сможет устоять перед ставкой. Ну, я думаю, мы приближаемся к концу наших поисков. И вот единственный вопрос, который нам нужно решить: посетить ли эту миссис Окшотт сегодня же или отложить до завтра. Этим гусём явно интересуются другие, так что, возможно…

Внезапно у ларька, из которого мы только что вышли, возникло какое-то движение. Мы обернулись и увидели маленького человечка с крысиным лицом, стоящего в свете лампы, который явно спорил с Брекинриджем: владелец ларька грозил съёжившемуся парню кулаками.

– С меня хватит вас и ваших гусей! – закричал Брекинридж. – Если вы ещё раз придёте сюда, я натравлю на вас собаку! Приведите миссис Окшотт, и я ей отвечу. Вам-то с этого что? Я купил гусей у вас?

– Нет, но один из них был моим, – заныл мужчина.

– Тогда спросите о нём миссис Окшотт.

– Спрашивал, но она велела спросить у вас.

– С меня хватит! Убирайтесь!

Торговец вдруг подался вперёд, и человечек бросился наутёк.

– Ха! Возможно, мы сэкономили на поездке в Брикстон, – пробормотал Холмс еле слышно.

Он на удивление быстро побежал за человечком и вскоре догнал того, коснувшись его плеча.

Человечек обернулся.

– Что вам нужно? – спросил он дрожащим голосом.

В свете газового фонаря его лицо выглядело смертельно бледным.

– Прошу прощения, – сказал Холмс. – Я слышал, о чём вы только что говорили с торговцем, и думаю, что смогу вам помочь.

– Кто вы? Вы ничего не можете знать об этом. – Мужчина говорил поёживаясь и не глядя Холмсу в глаза.

– Меня зовут Шерлок Холмс. Моё дело – знать то, чего не знают другие. Вы пытаетесь отследить гусей, которых миссис Окшотт с Брикстон-роуд продала хозяину вон той лавки. – Он махнул рукой в сторону рынка. – Брекинридж продал их мистеру Уиндигейту из трактира «Альфа», а тот – членам своего «гусиного клуба», где состоит и мистер Генри Бейкер.

Когда мужчина это услышал, его подозрения рассеялись.

– О, сэр, вы тот самый человек, которого я хотел встретить, – вскричал он, протягивая руку с дрожащими пальцами. – Не могу передать, насколько я заинтересован в этом деле.

Его преувеличенный энтузиазм заставил меня заподозрить, что он что-то знает о нашем деле. Вот только какова его роль в этой головоломке?

Холмс остановил карету.

– Нам лучше обсудить это в уютной комнате, а не здесь, на морозе, – сказал он.

Наш новый спутник выглядел неуверенно, но явно жаждал узнать местоположение гуся и потому решился сесть в карету.

Когда мы все устроились (я и Холмс с одной стороны, а мужчина напротив), мой друг спросил:

– А кому я имею удовольствие помогать?

Человечек мгновение колебался:

– Меня зовут Джон Робинсон.

– Нет, как вас зовут по-настоящему? – ласково поинтересовался Холмс. – Неудобно вести дела с тем, кто прикрывается вымышленным именем.

Щёки мужчины покраснели от смущения:

– Меня зовут Джеймс Райдер.

Холмс кивнул:

– Вы служите в отеле «Космополитен».

Маленький человечек потерял дар речи и переводил с одного из нас на другого наполовину испуганный, наполовину обнадёженный взгляд. Потом он замолчал и, пока мы не достигли Бейкер-стрит, нервно сжимал и разжимал кулаки.

Когда мы вошли в гостиную, Холмс весело сказал:

– Вот мы и на месте. Пожалуйста, устраивайтесь у огня, мистер Райдер. Кажется, вы замёрзли.

Как обычно, миссис Хадсон проследила за тем, чтобы в нашей комнате было тепло, а в камине горел огонь. Она всегда тщательно заботилась о Холмсе, хотя я не сомневался, что её доброта часто оставалась незамеченной.

Когда я сел за стол, Холмс сбросил туфли и надел тапочки, а потом уселся напротив мистера Райдера и наклонился вперёд:

– Итак, мистер Райдер, вы хотите знать, что стало с гусями?

– Да, сэр.

– Вернее, с одним конкретным гусём. Белой птицей с чёрной полосой на хвосте.

Райдер дрожал от волнения.

– О, сэр! – воскликнул он. – Не могли бы вы мне сказать, куда она делась?

– Она оказалась здесь.

– Здесь?

– Восхитительная птица! – сказал Холмс. – Неудивительно, что вы так ею интересуетесь. Она отложила яйцо после того, как умерла, – самое красивое, яркое, маленькое голубое яйцо, которое вы когда-либо видели! Оно у меня.

Райдер вскочил на ноги и схватился за каминную полку. Как врач, я боялся, что он упадёт, поэтому приподнялся со стула, намереваясь подстраховать. Наш гость был в сильном возбуждении, и я подумал, не дать ли ему лёгкое успокоительное, но он, казалось, оправился и теперь наблюдал, как Холмс отпирает сейф и лезет туда.

Голубой карбункул сиял, как звезда, даже в свете газовой лампы. Его грани искрились холодным блеском.

Райдер уставился на него, неуверенно протягивая руку и словно не зная, потребовать ли камень или отречься от него. Его ноги снова подогнулись, и он слегка покачнулся.

– Игра завершена, Райдер, – тихо произнёс Холмс. – Будьте осторожны, друг мой, иначе угодите в камин. Усадите его обратно в кресло, Ватсон, и дайте глоток бренди. До чего он слабосильный, ей-богу!

Бренди вернул щекам нашего гостя немного румянца, и Райдер сел, уставившись на Холмса, который недолго покрутил драгоценный камень в руках, прежде чем убрать в коробку.

– Теперь у меня есть почти вся информация и доказательства, – сказал Холмс, стоя над Райдером. – Но мы могли бы также прояснить все детали и закрыть дело. Как вы узнали об этом голубом камне?

– Мне о нем рассказала Кэтрин Кьюсак, – почти шёпотом ответил Райдер.

– Служанка графини Моркар. И искушение лёгким богатством оказалось слишком велико. Вы знали, что водопроводчик Хорнер в прошлом судим за кражу, и вероятность того, что его заподозрят, если драгоценность пропадёт, очень высока. Вы придумали для него какое-то небольшое задание в ванной её светлости.

После того как он сделал свою работу и ушёл, вы украли драгоценность и подняли тревогу, а этого беднягу арестовали за преступление, которого он не совершал!

Холмс встал. Произнося свою обвинительную речь, он всё сильнее злился и прямо-таки выкрикнул последнюю фразу в лицо сжавшемуся от страха человечку.

Райдер внезапно бросился на ковёр у камина и обхватил колени Холмса.

– Ради бога, помилуйте! – завопил он. – Подумайте о моих отце и матери. Это разобьёт их сердца. Я никогда раньше не делал ничего плохого и никогда больше не сделаю. Пожалуйста, не доводите дело до суда!

– Вернитесь в своё кресло! – велел Холмс. – Вы теперь пресмыкаетесь и ползаете тут, а сами даже не подумали, что вместо вас в тюрьме может оказаться невинный человек.

Раньше я едва ли видел своего друга таким рассерженным, но должен был признать, что Райдер это заслужил.

– Я уеду, мистер Холмс. Я покину страну, и дело против него развалится.