Текст книги "Шерлок Холмс. Голубой карбункул"

– Но сначала расскажите нам всю историю, – сказал Холмс, снова садясь у огня и понижая голос. – Как камень попал в гуся и как гусь попал на рынок? Скажите нам правду. Это ваш единственный шанс.

Мне не терпелось услышать рассказ Райдера.

Райдер облизнул пересохшие губы. Он переводил взгляд с Холмса на меня и обратно:

– Я расскажу вам, господа, как это случилось.

Когда Хорнера арестовали, – начал он, – я знал, что должен уйти из отеля и спрятать камень, прежде чем полиция решит обыскать меня и мою комнату. В отеле не было места, где я мог бы спрятать камень. Я притворился, будто мне дали поручение, но вместо этого отправился в дом моей сестры на Брикстон-роуд. Она поставляет гусей мистеру Брекин-риджу под фамилией мужа – Окшотт. Всю дорогу я боялся, что полиция может схватить меня в любую минуту. – Он вздрогнул, как будто припоминая это чувство. – Когда я добрался до дома сестры, то был весь в поту, хотя день выдался холодный.

Сестра заметила мою бледность, поэтому я сказал ей, что расстроен ограблением в отеле. Я вышел на задний двор, чтобы выкурить трубку и подумать. Там её гуси собрались вокруг миски с кормом. Они как-то успокаивали, и я вдруг вспомнил одного знакомого, Модсли. Он бы сообразил, где продать драгоценный камень, и не подвёл меня, потому что я знаю о нём кое-что такое, что он предпочёл бы держать в тайне. – Когда Райдер говорил о шантаже, на его лице появилось лукавое выражение. – Он живёт в Кил-берне, и единственная проблема заключалась в том, как доставить туда драгоценный камень.

Я вспомнил, как боялся, что меня обыщет какой-нибудь полицейский. Нужно было придумать способ доставить камень Модсли и при этом не нести его туда лично.

Я смотрел на гусей, когда мне в голову пришла идея, которая одурачит любого полицейского. Сестра говорила, что я могу получить гуся в качестве рождественского подарка, поэтому я стал разглядывать птиц, теперь сгрудившихся у моих ног. Среди них был прекрасный упитанный гусь с чёрной полосой на хвосте. Из него вышло бы отличное вместилище для моего камня. С некоторым трудом я поймал его и протолкнул драгоценный камень ему в глотку, но потом он захлопал крыльями, стал клеваться и убежал как раз в тот момент, когда сестра вышла посмотреть, что за шум.

– Что ты делаешь с этой птицей, Джеймс? – спросила она.

– Ну, – сказал я, – ты обещала мне гуся на Рождество, вот я и выбрал себе подарок.

– Но я уже приберегла одного для тебя, – немного расстроилась она. – Мы откармливали его специально. Вон того, большого белого.

– Спасибо, Мэгги, – сказал я, – но я бы предпочёл этого.

– Другой на добрых три фунта тяжелее, но как тебе угодно, – согласилась сестра, пожав плечами. – Зарежь его и возьми с собой.

Я послушался её, а потом отнёс гуся в Килберн. Я рассказал своему приятелю, что сделал, и тот так смеялся, что чуть не задохнулся. Мы взяли нож и вскрыли ему глотку… – Он замолчал, тяжело дыша, как будто сам мог вот-вот задохнуться: – Но камня не обнаружили. Я совершил ужасную ошибку. Я бросился обратно к дому сестры, но гусей уже не было. Она сказала мне, что продала их Брекинриджу на рынке Ковент-Гарден.

– Гусей с чёрной полосой на хвосте было два, – понял я.

Райдер разрыдался, уткнувшись лицом в ладони.

Наступила долгая тишина, нарушаемая только его всхлипываниями и постукиванием пальцев Холмса по краю стола. Наконец мой друг встал и направился к двери. Он распахнул её и многозначительно остановился рядом.

– Что, сэр? – Райдер недоверчиво уставился на открытую дверь: – О, благослови вас Небеса!

– Убирайтесь! – сердито крикнул Холмс.

Райдер не заставил просить себя дважды. Он выскочил за дверь и с грохотом сбежал по лестнице. Хлопнула входная дверь, и наступила тишина.

Холмс потянулся за трубкой.

– В конце концов, Ватсон, – сказал он, – я не служу в полиции и не обязан раскрывать преступления вместо стражей порядка. Окажись Хорнер в опасности, я бы поступил иначе, но, к счастью, никто не пострадал. Теперь, когда Райдер сбежал, он не сможет дать показания против Хорнера, поэтому дело развалится и никто не окажется за решёткой. Возможно, я спасаю душу Райдера. Он больше не станет совершать преступления, а тюрьма могла бы изменить его жизнь к худшему. В конце концов, Рождество – время всепрощения.

Я углядел в рассуждениях своего друга глубокий смысл – Райдер, очевидно, легко поддаётся чужому влиянию, и компания закоренелых преступников не пошла бы ему на пользу.

– Пожалуйста, позвоните в колокольчик, Ватсон, и мы начнём новое расследование, объектом которого снова будет птица.

Я улыбнулся. К позднему ужину у меня определённо разыгрался аппетит, и я был рад, что Холмс наконец вспомнил о еде.

Я также обрадовался, что нам приготовили не гуся.