Текст книги "Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах"

Эдгар Уоллес. Артур Конан Дойл
Лицо во мраке. Этюд в багровых тонах

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», издание на русском языке, 2011

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод и художественное оформление, 2011

Никакая часть данного издания не может быть скопирована или воспроизведена в любой форме без письменного разрешения издательства

Предисловие

Романы Эдгара Уоллеса и сэра Артура Конан Дойла, включенные в восьмой том избранных произведений мастеров детектива, можно вполне обоснованно считать эталонами сенсационного и интеллектуального направлений этого жанра.

* * *

Уоллес, как профессиональный газетный репортер, выстраивает «Лицо во мраке» на поистине сенсационных разоблачениях, бурных страстях и нестандартных ситуациях. Как правило, они связаны с застарелым конфликтом, породившим достаточно изощренную месть в духе графа Монте-Кристо. К этому следует добавить обретение бывшим (разумеется, невинно осужденным) каторжником своей некогда утраченной дочери, умницы и красавицы, ее роман с благородным полицейским офицером, бескорыстно полюбившим очаровательную нищенку, в итоге оказавшуюся богатой наследницей. Завершается все торжеством справедливости и воздаянием каждому того, что он заслужил, причем при полном отсутствии утомительных распутываний логических головоломок, так раздражающих читателей.

Итак, парад сенсаций с классическим happy end!

Стержнем интриги «Этюда в багровых тонах» также является изощренная месть. Правда, она становится лишь фоном, на котором разворачивается представление читателю сыщика-любителя Шерлока Холмса и его блистательное расследование крайне запутанной криминальной истории, поставившей в тупик бездарных, зато безмерно самоуверенных полицейских чиновников.

Скептическое, мягко говоря, отношение сэра Артура Конан Дойла к полицейской машине имело весьма серьезные основания, если учесть немало случаев столкновений писателя с государственной системой правосудия, вследствие чего он был признан британской общественностью «рыцарем проигранных процессов и воскресителем разбитых надежд».

…Ранним летним утром 1903 года на поле в окрестностях Бирмингема был обнаружен издыхающий пони с огромной резаной раной на брюхе. Полиция недолго думая арестовала предполагаемого виновника этого преступления. Им оказался Джордж Эдалджи, молодой адвокат из Бирмингема, сын местного викария, индуса, женатого на англичанке. Вокруг викария давно уже сгущались тучи враждебности, так как для многих своих соседей он был «цветным», чужим, а следовательно, потенциальным носителем зла.

Кроме того, здесь, в округе, уже имели место странные, садистские убийства животных, а в адрес властей регулярно поступали анонимные письма с угрозами перейти от резни животных к убийствам маленьких девочек. Все это почему-то послужило основанием для организации наблюдения за домом викария.

После же гибели пони полиция, не особо утруждая себя поиском доказательств преступления, арестовала его сына, которого суд приговорил к семи годам каторжных работ. Напрасно коллеги адвоката писали жалобы, требуя пересмотра дела, напрасно была направлена в парламент петиция, подписанная 10 тысячами человек…

Однако неожиданно через три года Джорджа Эдалджи освободили из-под стражи, причем без каких-либо объяснений и без решения суда о реабилитации. Тогда, в декабре 1906 года, он написал подробное письмо сэру Артуру Конан Дойлу, который, изучив его судебное дело, пришел в крайнее негодование. Все представленные полицией улики оказались не только косвенными, но и явно подтасованными в пользу следственной версии. Например, приписываемое Эдалджи авторство анонимных писем не было подтверждено даже простым сличением почерков. Так же обстояло дело и с другими пунктами обвинения.

11 января 1907 года в газете «Дейли телеграф» появилась статья Конан Дойла, где он обвинял полицию в расизме, бездарности и преступной подтасовке фактов. Были осуждены и действия Министерства внутренних дел, которое, признав недостаточность улик и освободив невинно осужденного, не взяло, однако, на себя труд восстановить его доброе имя.

За этой статьей последовал целый ряд других, вследствие чего состоялся официальный пересмотр дела Джорджа Эдалджи, который был восстановлен в гражданских правах.

Кроме того, создатель Шерлока Холмса путем одних лишь логических рассуждений выявил подлинного преступника!

К числу заслуг Конан Дойла следует отнести и то, что после этого резонансного дела в Англии наконец-то был создан Кассационный суд.

И еще один пример конфликта писателя с полицейской машиной.

В мае 1909 года в многолюдном квартале города Глазго была убита в своей квартире состоятельная старая леди Марион Гилкрист. Тело обнаружила служанка Хелен, вернувшись из магазина, куда она отлучилась буквально на несколько минут. Голова старой леди была разбита каким-то тяжелым предметом. В комнате царил ужасающий беспорядок. Шкатулка с документами вскрыта, содержимое ее разбросано по полу…

Сосед видел, как из квартиры выходил какой-то молодой человек, но затруднялся точно охарактеризовать его внешность. А вот допрошенная полицией четырнадцатилетняя Мэри Борроумен, несмотря на вечерний час и слабое уличное освещение, весьма подробно описала выбегающего из дома молодого человека.

Обыск показал, что из вещей жертвы похищена одна лишь бриллиантовая брошь. В газетах появилось описание этой броши, после чего некий Маклин заявил полиции, что точно такую же брошь пытался отдать ему в заклад Оскар Слэйтер, известный игрок и авантюрист. Полиция сразу же направилась на квартиру Слэйтера, где узнала, что он совсем недавно уехал в неизвестном направлении.

Исходя из этого полицейские чиновники решили, что он и есть убийца. На их решение никак не повлияли ни показания служанки Хелен, заявлявшей, что брошь, найденная в квартире Слэйтера, вовсе не та, что похищена у ее погибшей хозяйки, ни тот неоспоримый факт, что эту брошь отдавали в заклад не после, а до убийства старой леди…

Слэйтера арестовали в Америке и опознали свидетельницы Мэри Борроумен и Хелен.

В мае 1909 года Верховный суд в Эдинбурге признал его виновным и приговорил к смертной казни. Позднее казнь была заменена пожизненным заключением.

И тогда сэр Артур Конан Дойл начал собственное расследование, основанное на дедукции, а проще – на элементарной логике. Почему убийца из всех многочисленных драгоценностей старой леди взял только эту злосчастную брошь? Зачем он тратил время на вскрытие шкатулки с деловыми бумагами? Очевидно, его интересовал прежде всего какой-то документ… А брошь – всего лишь ложный след… Документ… Скорее всего, завещание… Убийца – родственник жертвы, которая добровольно впустила его в квартиру, раз на ее двери не обнаружено следов взлома…

Как выяснилось позже, Хелен называла следователю имя человека, выбежавшего из квартиры, но эту часть ее показаний уничтожили… Лишь со временем чиновника начала мучить совесть, и он сделал официальное заявление, вследствие чего был уволен из полиции, а спустя год едва не угодил в тюрьму по ложному обвинению.

С известным писателем блюстители закона не могли расправиться подобным образом, зато упорно отказывали Конан Дойлу в пересмотре дела. Ему на помощь пришел другой известный писатель – Эдгар Уоллес, который развернул мощную правозащитную кампанию в прессе. Репортеры разыскали Мэри Борроумен и Хелен. Последняя подтвердила заявление следователя, а первая призналась в том, что полицейские чиновники вынудили ее оговорить Слэйтера и даже репетировали с ней свидетельское выступление в суде.

В итоге сэр Артур Конан Дойл все же добился пересмотра дела Слэйтера, который к тому времени успел отсидеть девятнадцать лет за не совершенное им преступление.

Известен целый ряд славных подвигов благородного «рыцаря проигранных процессов», из чего следует, что его произведения в немалой мере носят автобиографический характер.

Детектив – вовсе не сказкакак утверждают некоторые критики, а срез вполне реальной действительности. Реальной, но при этом непременно, по выражению сэра Уинстона Черчилля, содержащей в себе загадку, скрывающую тайну.

В. Гитин, исполнительный вице-президент Ассоциации детективного и исторического романа

Эдгар Уоллес
Лицо во мраке[1]1
  Печатается в сокращении.


[Закрыть]

Глава I Человек с юга

Туман, который позже сгустился над Лондоном, окутав мглой городские достопримечательности, пока был всего лишь серой смутной дымкой. Небо потемнело, а уличные фонари светились тусклым рассеянным светом, когда на Портмен-сквер неверной походкой вышел человек с юга. Несмотря на сырой холод, он был без теплого пальто, в расстегнутой на груди рубашке. Человек шел, внимательно глядя на двери домов. Наконец он остановился перед номером 551 и осмотрел темные окна. Уголок тонких ломаных губ приподнялся в кривой усмешке.

Крепкие напитки действуют возбуждающе на все основные чувства. Приветливый человек находит еще больше удовольствия в общении с друзьями, сварливый – превращается в невыносимого брюзгу. Но тому, в ком кипит затаенная обида, выпивка застилает глаза кроваво-красным туманом убийства. Лейкер был пьян, и его терзала обида.

Он научит этого старого дьявола не грабить людей безнаказанно. Этот грязный мошенник жил за счет людей, рискующих ради него головой. У Лейкера ветер гулял в карманах, ему пришлось совершить долгое и мучительное путешествие из Кейптауна, где он чуть не угодил за решетку, а его квартиру обыскивала полиция. Короче говоря, жизнь собачья. Так почему старик Мальпас, который и так уже задержался на этом свете, должен купаться в роскоши, когда его лучший агент так страдает? Лейкера всегда охватывали такие мысли, когда он напивался.

Глядя на него, никто бы не подумал, что этот человек может оказаться перед домом номер 551 на Портмен-сквер. Вытянутое небритое лицо, старый ножевой шрам во всю щеку от уха до подбородка, низкий лоб, нечесаные волосы в сочетании с одеждой – весь вид его говорил о крайней нужде.

Он немного постоял, опустив глаза и глядя на свои изношенные ботинки, потом поднялся по ступенькам и медленно постучал. Тут же раздался голос:

– Кто там?

– Лейкер там! – громко выкрикнул он.

Через секунду дверь бесшумно отворилась, и он вошел. Его никто не встретил, да он и не рассчитывал увидеть здесь слугу. Пройдя через пустую переднюю, миновав лестницу, открытую дверь и небольшой коридор, он оказался в темной комнате. Единственным источником света здесь была лампа с зеленым абажуром на письменном столе, за которым сидел старик. Как только Лейкер зашел в комнату, дверь за ним захлопнулась.

– Садитесь, – сказал человек в дальнем углу.

Гостю не нужно было указывать на стол и стул, он и так прекрасно знал, где они стоят. Три шага в сторону, и он молча опустился на стул. Лицо его искривилось в ухмылке, но его жутковатый хозяин не мог этого видеть.

– Когда вы вернулись?

– Сегодня утром сошел на берег, на «Булувайо» приплыл, – ответил Лейкер. – Мне нужны деньги. И побыстрее, Мальпас!

– Положите то, что принесли, на стол, – хриплым голосом произнес старик. – Вернетесь через четверть часа, деньги будут ждать.

– Я хочу забрать их прямо сейчас, – хмель в голове сделал Лейкера неуступчивым. Мальпас повернул отвратительное лицо к посетителю.

– В этой лавочке действует только одно правило, – процедил он. – Здесь все происходит так, как я скажу! Оставляйте товар или забирайте его и проваливайте. Вы пьяны, Лейкер, а когда вы пьяны, вы превращаетесь в дурака.

– Может, я и дурак, но не настолько, чтобы продолжать рисковать, как раньше! Ничего, ничего, Мальпас, знайте, что вы тоже рискуете. Вам известно, например, кто живет рядом с вами в соседнем доме, а? Неизвестно!

Неожиданно для себя он вспомнил то, о чем случайно узнал этим утром.

Человек, которого он назвал Мальпас, закутался в свой стеганый халат и рассмеялся.

– Мне неизвестно? Это мне неизвестно, что Лейси Маршалт живет рядом со мной? А почему, по-вашему, я тут поселился, если не для того, чтобы жить рядом с ним?

Выпивоха уставился на него, открыв рот от удивления.

– Рядом?.. Но зачем? Он же один из тех, кого вы общипываете… Хоть и сам жулик. Зачем вам понадобилось жить рядом с ним?

– Это мое дело, – резко бросил старик. – Оставляйте то, что принесли, и уходите.

– Ничего я не оставлю, – сказал Лейкер и с трудом поднялся. – И никуда я не уйду, пока не узнаю всего о вас, Мальпас. Я уже все обдумал. Вы – не тот, за кого себя выдаете. И не просто так сидите в такой темной комнате и запрещаете подходить к себе. А что если рассмотреть вас поближе, а? Не шевелитесь! Пистолета у меня в руке вы не видите, но можете поверить, он там.

Он сделал два шага вперед, и тут что-то впилось ему в грудь и отбросило назад. Это была тонкая проволока, невидимая в темноте, натянутая от стены до стены. Прежде чем он успел крепко встать на ноги, свет погас. Сумасшедшая ярость охватила Лейкера. Взревев, он бросился вперед, разорвав проволоку, но споткнулся о второе препятствие, на этот раз на уровне ног, и полетел на пол.

– Зажгите свет, старый мошенник! – крикнул он, неуклюже поднимаясь и придерживаясь за стул. – Сколько лет вы меня обдирали, как липку… Дьявол, жили за мой счет! Предупреждаю, я собираюсь сдать вас полиции, Мальпас! Или вы платите, или я иду в полицию.

– Я в третий раз слышу от вас угрозу.

Голос прозвучал сзади. Он стремительно развернулся и в припадке бешенства выстрелил. Складки драпировки на стенах приглушили звук выстрела, но во вспышке он успел заметить темную фигуру, крадущуюся к двери, и, не помня себя от злости, выстрелил еще раз. Едкий запах бездымного пороха наполнил душную комнату.

– Свет! Зажгите чертов свет! – закричал Лейкер, но тут дверь открылась, и он увидел, как в образовавшийся проем скользнула фигура. Через секунду он и сам выскочил на лестничную площадку, но старик исчез. Куда он мог деться? Рядом была еще одна дверь. Он метнулся к ней.

– А ну выходи, Иуда! – заорал он. – Выходи, и поговорим по-мужски!

За спиной раздался щелчок, это закрылась дверь комнаты, из которой он только что выскочил. Рядом начинался лестничный пролет, ведущий на следующий этаж. Лейкер уже поставил ногу на первую ступеньку, но замер – он вдруг осознал, что все еще держит в руке кожаный мешочек, который достал из кармана, войдя в комнату. Сообразив, что ему придется уйти с пустыми руками, так и не закончив своего дела, он несколько раз ударил в дверь, за которой, как он полагал, скрылся тот, на кого он работал.

– Эй, Мальпас, выходите. Я вас не трону, обещаю. Просто пьян я немного…

Ответа не последовало.

– Извините, Мальпас. – Он что-то увидел у себя под ногами, наклонился и поднял странный предмет. Это был изготовленный из воска накладной подбородок, точно повторяющий форму и цвет настоящего человеческого подбородка с двумя резиновыми ремешками, которыми, очевидно, крепился к лицу. Один из ремешков был порван. Это приспособление показалось Лейкеру удивительно смешным, и он громко расхохотался.

– Вы слышите, Мальпас? У меня часть вашего лица! – крикнул он так, чтобы было слышно за дверью. – Выходите, или я отнесу эту забавную штукенцию в полицию. Может, там захотят найти остальное.

Никто не ответил, и, все еще посмеиваясь, он спустился к выходу на улицу, однако, подойдя к двери, увидел, что на ней нет ручки, а замочная скважина была такой крошечной, что, заглянув в нее, он ничего не смог разглядеть.

– Мальпас!

Сверху, со стороны пустых комнат, донеслось эхо его зычного голоса. С проклятием он бросился обратно наверх и был уже на полпути к первой лестничной площадке, когда услышал наверху какой-то шум, как будто что-то упало. Подняв голову, он увидел перекошенное от злобы лицо, еще что-то черное и тяжелое, летящее на него, попытался уклониться, но в следующую секунду скатился по ступенькам безжизненной грудой.

Глава II
Ожерелье финской королевы

Торжественный прием в американском посольстве был в самом разгаре. Перед входом в здание растянулся полосатый навес, красная дорожка шла от самого бордюра до двери, и вот уже час сверкающие лимузины свозили важных и высокопоставленных гостей, которые присоединялись к уже и без того немалой толпе, собравшейся в небольшом зале для приемов этого «сорок девятого штата» заокеанского Союза[2]2
  Во время, описанное в романе, в состав США входило только 48 штатов (Аризона и Гавайи были включены в состав государства только в 1959 г.). (Здесь и далее прим. пер., если не указано иное.)


[Закрыть].

Когда мощный поток подъезжающих машин поредел, превратившись в тонкий ручеек, из большого автомобиля вышел невысокий мужчина с открытым жизнерадостным лицом. Спокойно пройдя мимо собравшихся у посольства зевак, он радушно кивнул лондонскому полицейскому, сдерживавшему толпу, и вошел в дом.

– Полковник Джеймс Ботуэлл, – сказал он лакею и неспешно направился в зал.

– Прошу прощения. – Подтянутый мужчина во фраке вдруг схватил его за руку и потащил за собой в небольшую комнату со столами, ломящимися от всевозможных закусок. В комнате в такое раннее время еще никого не было.

Полковник Ботуэлл, видя такую фамильярность, улыбнулся и удивленно поднял брови, весь его вид как будто говорил: я вас не знаю, но вы, должно быть, один из этих дружелюбных американцев, которым неведомы правила хорошего тона, так что придется мне на какое-то время смириться с вашим обществом.

– Нет, – негромко изрек незнакомец.

– Нет? – Бровям полковника больше некуда было подниматься, поэтому он придал их движению обратное направление и нахмурился.

– Нет… Думаю, что нет. – Устремленные на полковника серые насмешливые глаза весело блеснули.

– Мой дорогой американский друг, – сказал полковник, пытаясь освободить руку. – Я, право же, не понимаю… Вы, очевидно, ошиблись.

Мужчина медленно покачал головой.

– Я никогда не ошибаюсь… И я – англичанин, что вам известно прекрасно, такой же, как и вы, несмотря на ваши смешные потуги изобразить новоанглийский[3]3
  Новая Англия – исторически сложившийся регион в северо-восточной части США.


[Закрыть] акцент. Сочувствую вам, Ловкач, но ничего у вас не выйдет!

Ловкач Смит вздохнул, но больше ничем не выдал расстройства.

– Что, американский гражданин не может по-свойски заглянуть к своему послу? Что тут такого? Послушайте, капитан, у меня есть приглашение, а если мой посол желает меня видеть, вас это не касается.

Капитан Дик Шеннон тихо рассмеялся.

– Не желает он вас видеть, Ловкач. Ему меньше всего хочется видеть ловкого английского вора в месте, где под рукой бриллиантов на миллион долларов. Он, может быть, рад был бы видеть полковника Ботуэлла из девяносто четвертого кавалерийского полка, если б тот был в Лондоне, но ему явно не интересен Ловкач Смит, охотник за драгоценностями, мошенник и прожженный вор. Не хотите перед уходом что-нибудь выпить?

Ловкач снова вздохнул.

– Виноградный сок, – коротко сказал он и указал на бутылку с совершенно другим названием. – Вы ошибаетесь, если думаете, что я здесь по делу. Честно, капитан. Главный мой порок – любопытство. Мне просто очень интересно увидеть алмазное ожерелье королевы Риены. Может, сегодня последний раз, когда я могу полюбоваться им. На мне лежит проклятие – чутье сыщика. Вы слышали про этих психов, Джекилла и Хайда? Вот и я такой же. У каждого человека есть сокровенные мысли, Шеннон. Даже у делового[4]4
  Деловой (или «деловой парень») – прозвище полицейского на воровском жаргоне. (Прим. автора.)


[Закрыть].

– Даже у делового, – согласился Дик Шеннон.

– Кто-то думает о том, как потратить миллион, – задумчиво продолжил Ловкач. – Кто-то мечтает спасти девушку от голода или чего похуже и быть ей братом… До тех пор пока она не полюбит его. Я, когда не занят, мечтаю о том, как мог бы распутывать всякие страшные загадки. Как Стормер, охотник на воров, от которого вы обо мне узнали. У них на меня целое дело заведено.

Это была истинная правда. Шеннон действительно впервые узнал о Ловкаче в агентстве знаменитого сыщика.

– Значит, сейчас мы встретились как коллеги? – спросил он. – Или по-прежнему я обычный деловой, а вы…

– Вор? Можете говорить смело, это меня ничуть не обидит, – спокойно произнес Ловкач. – Но вы правы, сегодня я – деловой.

– А алмазы королевы?

Ловкач глубоко вздохнул.

– За ними охотятся, – сказал он. – Мне интересно знать, как их похитят. В деле серьезные люди… Я надеюсь, вы не думаете, что я стану называть имена? Если думаете, то вас ожидает большое разочарование.

– Они уже здесь, в посольстве? – быстро спросил Дик.

– Не знаю. Я для этого и пришел, чтобы все узнать. Я профессионал, но не из тех, кто работает по накатанному. Я, как хирург… Люблю смотреть, как другие проводят операции. Так можно научиться чему-то новому, чему-то такому, о чем ты никогда и не узнал бы, если смотришь не дальше собственного носа. Чужой опыт может здорово пригодиться.

Шеннон на миг задумался.

– Ждите здесь… И держитесь подальше от столового серебра, – сказал он и, не обращая внимания на негодующие протесты Ловкача, быстро вышел в переполненный зал, протискиваясь сквозь толпу, пока не добрался до более-менее свободного пространства, где стояли, беседуя, посол и высокая усталого вида женщина, ради безопасности которой он и оказался сегодня в приемном зале посольства. Ее шею украшала сверкающая цепочка, которая вспыхивала и рассыпалась искрами от каждого вялого движения женщины. Повернувшись и став разглядывать толпу гостей, сыщик через какое-то время заприметил молодого человека в монокле, который о чем-то оживленно разговаривал с одним из секретарей посольства, и, встретившись с ним взглядом, сделал знак подойти.

– Стил, здесь Ловкач Смит. Он говорит, что кто-то сегодня собирается «взять» ожерелье королевы. Глаз с нее не спускать. Найдите кого-нибудь из служащих посольства, пусть еще раз проверят список гостей. Если найдется кто-то не из списка, сразу ведите его ко мне.

После этого он вернулся к Ловкачу, допивавшему третий бокал.

– Послушайте, Ловкач. Почему вы пришли, если знали, что кража запланирована на сегодня? Если вы не в деле, вы же первый, кто попадает под подозрение.

– Понятно, я об этом подумал, – ответил тот. – Это и есть причина моего смятения. Смя-те-ни-е! – повторил он, смакуя каждый звук. – Я это слово на прошлой неделе выучил.

С того места, где они стояли, была видна главная дверь в зал. Люди все еще продолжали прибывать, и, бросив взгляд в ту сторону, сыщик увидел высокого, широкого в плечах мужчину средних лет, рядом с которым шла девушка такой красоты, что даже у толстокожего Ловкача перехватило дыхание. Но, прежде чем Дик Шеннон успел рассмотреть их получше, пара скрылась из виду.

– Вот это красавица… А Мартина Элтона я что-то здесь не видел. Она пришла с Лейси.

– Лейси?

– Достопочтенный Лейси Маршалт. Миллионер… Из тех, кого жизнь по головке не гладила. Начинал он на улице и всегда готов туда вернуться. А леди вы знаете, капитан?

Дик кивнул. Дору Элтон знали почти все. Эту светскую львицу чаще всего видели на театральных премьерах или в самых модных вечерних клубах. Впрочем, лично с ней он знаком не был.

– Красавица, – повторил Ловкач, восхищенно качая головой. – Ну и красавица! Будь она моей женой, я б ей не позволил с этим Лейси вертеться. Уж можете мне поверить, сэр. Но в Лондоне это обычное дело.

– Как и в Нью-Йорке, в Чикаго, в Париже, Мадриде и Багдаде, – сказал Шеннон. – Ну что, Перси?

– Вы хотите сказать, мне пора на выход? Что ж, можете радоваться, вы испортили мне вечер, капитан. Я пришел сюда, чтобы что-нибудь узнать и понять, как мне поступать дальше. Знал бы, что и вы здесь, не стал бы белую рубашку напяливать.

Дик проводил его до двери и подождал, пока нанятая им машина скрылась из вида, после чего вернулся в большой зал, где занял удобную для наблюдения позицию и принялся ждать. Кто-то из гостей, ненароком забредя в один из пустых коридоров посольства, увидел там мужчину, сидевшего на стуле, с трубкой во рту и газетой в руках.

– Прошу прощения, – сказал гость, – кажется, я заблудился.

– Да, пожалуй, – холодно ответил курильщик, и гость, совершенно честный и невинный человек, поспешил ретироваться, удивленно размышляя, зачем этому странному господину понадобилось сидеть под распределительным щитком, с которого контролировалось все освещение здания. Шеннон не хотел рисковать.

В час дня, к величайшему облегчению Дика Шеннона, Ее Величество королева Финляндии покинула посольство и отправилась в гостиницу в Бакингем-гейт, где она остановилась инкогнито. Сыщик стоял с непокрытой головой, пока задние фонари ее автомобиля не растворились в тумане. На переднем сиденье рядом с водителем сидел вооруженный полицейский, поэтому он не боялся, что по дороге с королевой что-нибудь случится.

Дик Шеннон направился на своей машине в Скотленд-Ярд.

Медленно проехав мимо Вестминстерского аббатства и ориентируясь по гулким звукам Биг-Бена, Шеннон нашел Скотленд-Ярд и въехал через арку во двор главного полицейского управления.

– Пусть кто-нибудь загонит машину в гараж, – приказал он дежурному полицейскому. – Домой пешком пойду, от греха подальше.

– Вас инспектор спрашивал, сэр… Он ушел на набережную.

– Хороший вечерок для прогулок, – улыбнулся Дик и потер уставшие глаза.

– Речная полиция ищет тело человека, которого бросили в воду сегодня вечером, – с удивлением услышал он.

– Бросили? Вы хотите сказать, он прыгнул в реку?

Дик Шеннон не стал задерживаться. Уют его личного кабинета с камином больше не манил его. Он ощупью добрался до широкой набережной и там быстрым шагом пошел вдоль парапета. Туман к этому времени сделался совсем непроглядным, заунывные гудки речных буксиров, капитаны которых отчаялись победить стихию, уже перестали оглашать окрестности.

Рядом с каменным свидетелем былой славы Египта он увидел небольшую группку людей и направился к ним. Когда он подошел совсем близко, инспектор, который был в штатском, вышел ему навстречу.

– Убийство… Речная полиция только что нашла тело.

– Утонул?

– Нет, сэр. Этого человека забили насмерть перед тем, как бросить в воду. Хотите его увидеть – спуститесь вниз.

– Когда это случилось?

– Сегодня около девяти… Или, вернее, вчера. Сейчас-то ведь уже почти два.

Шеннон спустился по узкой лестнице, идущей к воде с обеих сторон обелиска, и включил карманный фонарик. Из тумана вынырнул нос лодки и развернулся так, чтобы ему было видно то, что лежало бесформенной грудой на корме.

– Я провел предварительный обыск, – доложил сержант патруля. – В карманах у него пусто. Но этого человека будет легко опознать. У него старый шрам через всю щеку.

– Гм, – задумчиво произнес Дик Шеннон, рассматривая труп. – Надо будет его еще раз внимательно обыскать.

Обратно в полицейское управление он ушел с инспектором. В фойе, которое пустовало, когда он уходил, теперь было не протолкнуться, ибо в его отсутствие поступило известие, превратившее весь Скотленд-Ярд в гудящий улей и поднявшее с постелей всех столичных сыщиков. В самом темном месте улицы Мэлл машину финской королевы остановили, полицейского застрелили, а алмазное ожерелье Ее Величества исчезло, словно растворилось в тумане. И ему не суждено было отыскаться до тех пор, пока некая девушка, которой в ту минуту снился беспокойный сон, напрямую связанный с курами, не приехала в шумный, сверкающий, огромный город повидать ненавидевшую ее сестру.