Текст книги "Музыкант"

Хуши сказал: «Тот кто залез в треугольник, рано или поздно скажет, что его загнали в угол»

Плотная пелена дождя скрывала Саню от преследователей, но и мешала ему не меньше. Он никак не мог сориентироваться, в какую сторону бежать: крики и вспышки выстрелов появлялись то впереди, то сзади. В темноте было трудно пробираться по узким, забитым строительным мусором, старой мебелью, пришедшими в негодность мойками и прочим бытовым хламом, улочкам. Это был тот же город, только наизнанку, самые бедные кварталы – трущобы. Местные не слишком заботились о чистоте своих улиц. Беглец то и дело спотыкался, падал, ронял и подолгу искал сливающуюся с темнотой виолончель.

Несколько раз преследователи буквально наступали ему на пятки, но он чудом успевал спрятаться в каком-нибудь мусорном баке или заскочить на козырек торговой палатки. Освещенные переулки обходил стороной, так как они хорошо просматривались. Саня заметил на крышах несколько человек со снайперскими винтовками, но Кубинец сказал, что при таком дожде от их оптики мало проку. Однако Саня решил не рисковать и выбирал самые трудные маршруты.

Его снова заметили. Автоматная очередь посекла стену в метре от него на уровне головы. Саня свернул за угол. Кирпичный забор, собачья будка, дерево, снова забор – и вот уже новая улица. Закинул инструмент на крышу одноэтажного дома и с проворством обезьяны вскарабкался следом.

«Как? Как они на нас вышли, Грин?» – все еще не мог поверить в случившееся беглец.

– Электронная почта. Ты же заходил на свою почту, – отозвался тот.

Саня спрыгнул с крыши и, пригнувшись, перебежал через широкую улицу.

«Вы говорили, проследить нельзя. Говорили, что безопасно».

– Я ошибся.

«Но вы говорили, что…»

– Слева! – чуть не оглушила его Рита.

Саня среагировал молниеносно. Человек, выскочивший из-за угла, не успел опомниться, как автомат вылетел у него из рук и, кувыркаясь, поскакал по мокрому асфальту. С гулом упала на землю виолончель. Сейчас было не до нее.

– Почки! – крикнул Кастро. Но это было не обязательно, Саня и сам чувствовал, куда надо бить. С силой ткнул кулак в пружинящий бок, а от удара головой в нос противник потерял сознание.

– Так-то! – победоносно воскликнул Саня, но времени на триумф у него не было. Из-за угла выбежал второй, а с крыши дома, по которой только что бежал Саня, спрыгнула огромная черная тень. От ее приземления, казалось, вздрогнула земля.

С невероятным проворством беглец справился с наемником, выскочившим прямо на него. Демонстрируя отличную технику айкидо, Саня выхватил у противника автомат и двинул прикладом по челюсти еще до того, как тело лишённого ориентации врага коснулось земли.

– Выбрось его! – потребовал Кастро.

«Вот еще! – возразил Саня. – Теперь им придется с нами считаться!»

– Мотаем отсюда, стрелок! Нет патронов! Автоматчик ты наш, не видишь, он рожок не успел поменять.

А преследователи подбирались все ближе. Шлепки чавкающих по воде ботинок доносились со всех сторон. Черная тень, гнавшаяся следом, становилась больше с каждой секундой. Шаги этого монстра заметно отличались от остальных. Виолончель, казалось, подыгрывала какой-то мрачной мелодией.

Саня подхватил инструмент и, не оглядываясь, помчал прочь от демонического создания.

«Точно медведей на нас спустили!» – всерьез предположил он.

– Если бы медведей, – слова Кастро не придали оптимизма.

«Кто это? Ты знаешь, да? Это ведь не человек? Слуги ада?! Минотавр, да? Вот впутал ты нас! Сожрут! Живьем ведь сожрут! Не врал! Не врал он про монахов! Проклята эта скрипка!»

– Ну, хватит причитать! Налево! Налево давай! Не поддавайся панике. Мне трудно тебе помогать. Через забор! Через забор! Вот так! Придумает тоже – Минотавр. Фантазия у тебя чересчур разыгралась! Вон в тот переулок. Живей! Живей!

«Он не отстает!»

– Вижу, вижу, поднажми!

Саня выбился из сил. Однообразные переулки, темные дворы, выхваченные фонарями окна и заборы мелькали перед глазами, как кадры из плохо смонтированного фильма. Он будто ехал на поезде, но стоило за что-то зацепиться взглядом, как оно тут же пропадало из виду.

Почти все преследователи отстали, только монстр с каждой секундой становился все ближе.

Еще пару минут в таком темпе он бы, скорее всего, выдержал. А может и пять, или даже все десять. Но теперь оставалось только предполагать, потому что Саня вынужден был сделать то, чего меньше всего хотел, – он остановился. Впереди был тупик.

Ловушка словно специально подготовлена для него. Таких глухих переулков с высокими, гладкими стенами нигде в городе больше не было. Только теперь Саня заметил, что стало гораздо светлее. Он взглянул вверх и увидел в чистом небе луну. Оказывается, дождь прошел, а он и не заметил. Наступило его любимое время – тишина, влажный, насыщенный озоном воздух. Впрочем, об этом ли сейчас думать.

Топ, топ – приближались шаги. Топ, топ – металось эхо в замкнутом пространстве. Преследователь будто понял, что беглец в его власти, и с бега перешел на шаг. Вот темный силуэт отделился от стены и, неумолимо двигаясь вперед, наполнил эфир тяжелым дыханием. По узкому проходу на Саню медленно ползла гора.

– Ну, вот и все, – подвела черту Рита. – Конец…

Саня вдруг почувствовал ее страх. Это было что-то новое в ощущениях. Этот страх почему-то придал бодрости. Он вдруг понял, что боится гораздо меньше Риты.

«Если даже она, такая сильная и уверенная, боится, а я нет, значит, значит, я сильнее! – размышлял он. – Значит, я чего-то стою! Значит, я все-таки мужчина!»

Он ощутил весьма неуместную для подобной ситуации радость. Провел ладонью по лицу и вдруг понял, что улыбается. Наконец разглядел того, кто так долго за ним гнался.

– Человек! – произнес вслух. – Всего лишь человек…

Да, это был всего лишь человек. До него оставалось

метров десять. Луна осветила широкое скуластое лицо и плечи – невероятные, огромные, на каждом словно по гире. Выражение «косая сажень» не годилось для описания этих мясных наростов, прозвучало бы жалко. О росте можно сказать коротко: те, кто его знал, говорили, что рост у Майка чуть выше среднего, плюс табуретка.

Майк был из тех, кто брал в руку гвоздь и одним ударом, по шляпке, вколачивал его в десятисантиметровую доску. Двумя пальцами он разгибал подковы, ударом кулака убивал буйвола. Майк, на спор, за минуту открутил лошади голову, с помощью лома оторвал у «Хаммера» колеса. Силой своих легких он мог разорвать грелку, не было кирпича, который бы он не смог раскрошить кулаком.

Людей он убивал только руками. Особое удовольствие ему доставляло отрывать у своих жертв конечности и наблюдать, как покалеченные корчатся от боли.

Саня опустил инструмент на пол, покрутил ступнями, размял плечи.

«Грин, вы со мной?» – обратился он к Кубинцу, закатывая рукава, но ответа не последовало. В этом теперь не было смысла.

«Все кончено», – понимал Кастро.

«Это конец», – откровением свыше проникло в сознание Риты.

«Не пройдет и минуты, как ангел смерти заберет еще одну жизнь», – предрекал Майк.

Один только Саня не понимал всю безысходность своего положения. В отличие от Кастро он не знал противника, не догадывался, что при любом раскладе итог поединка предрешен: победить Майка невозможно. И, вооруженный одним лишь незнанием, он рванулся навстречу судьбе.

Непобедимый Майк никак не ожидал такой дерзости и промедлил, выбрасывая кулак навстречу жертве. «Смертник» успел нырнуть ему под руку, двинул правой в солнечное сплетение, а носком левой ноги засадил верзиле под колено. После чего подпрыгнул и локтем правой руки заехал по скуластому подбородку. На этом серия, увы, закончилась.

Майк почувствовал только легкое головокружение и с ответом не замедлил. Стальной кулак, казалось, сомнет Санину грудь и, выдавив лопатку, вырвется из спины. Такой боли он еще никогда не испытывал. От удара он отлетел метра на два, хотя мог бы и дальше, если бы не остановила стена. На миг потерял сознание, а очнувшись, почувствовал, как горло мертвой хваткой сжимают тиски толстых шершавых пальцев. Для всех пятерых места на шее не хватило, безымянный и мизинец бесполезно тыкались в Санину ключицу. Мысли еще никогда не крутились в его голове так быстро, обрывки фраз многоголосым шепотом долетали откуда-то из недр памяти. «Ахиллесова пята! Ахиллесова пята! У каждого! У каждого есть свое слабое место!»

Из последних сил он ухватился за мизинец Майкла и с силой дернул от себя. Раздался хруст. Саня, последний из смертных, кто услышал, как может от боли кричать Минотавр.

Противник подался назад, отдернул руку, не веря в случившееся, поднес к своим глазам. Этого хватило, чтобы Саня повис на оставленной без присмотра здоровой руке монстра. Такого развития событий предвидеть не мог никто. Раздался знакомый хруст, второй мизинец повторил судьбу первого.

Майк смахнул противника с руки, как перо. Саня снова ударился о стену, но в этот раз не так болезненно. Не давая противнику опомниться, он с разгону въехал орущему от боли монстру в пах. Майк теперь не мог бить кулаками и отбрасывал врага то левым, то правым предплечьем, отпихивал ногами, но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова. Колено, пах, челюсть. Упал-встал: челюсть, нос. Упал-поднялся: висок, бровь. Минута, две, три… И сколько бы они еще выдержали? Саня чувствовал: еще немного и сердце просто выскочит из груди, но, к счастью, этому поединку суждено было закончиться секундой раньше.

Майк изловчился, схватил противника и с силой прижал к себе в надежде раздавить, но вместо этого получил три удара в нос. Саня вовремя дотянулся до него своим лбом. Великан не устоял, рухнул, увлекая за собой упрямого бойца. Кулак «Тесея» подпер подбородок «Минотавра», не давая прижаться к груди, а свободной рукой он остервенело колотил по костяному треугольнику кадыка. Снова и снова… пока не понял, что поверженный зверь мертв.

…но отделаться от «настырной жертвы» оказалось совсем не просто. Саня понимал: остановится – умрет. И он нападал, нападал снова и снова.

Победитель слез с бездыханного тела и лег спиной на землю.

– Спасибо, друзья, спасибо… – бессмысленно бормотал он. – Спасибо…

– Ты это кому? – спросила Рита.

«Помогли… Я чувствовал… Чувствовал… Без вас бы не справился… Мы смогли… Рита… Грин… Вместе… Смогли… Смогли…» – тяжело дыша, повторял победитель.

– Толку от меня было мало, – призналась Рита, – я только боялась и все…

«Не-е-ет… Нет, я чувствовал… Скажите, Грин…»

Кастро не ответил. Сейчас он переживал давно забытое чувство. Ему было стыдно. Ведь он не верил в то, что Саня может выйти победителем в этом поединке, и участия в нем не принимал.

Хуши сказал: «Тот, кто пресмыкается перед начальником, будет унижать подчиненных. Его легко испугать, но нет человека мстительней подхалима»

Фил уже четверть часа не мог решиться пройти в приоткрытые ворота. От одного прикосновения они начинали скрипеть, а от этого неприятного звука по всему телу мужчины пробегала дрожь. В очередной раз вскинув руки, он прижал ладони к лицу, сделал глубокий вдох и протяжно выдохнул.

– Все под контролем, – обратился к невидимому собеседнику. – Сейчас он в северной части. Наши держат все перекрестки. Подключил местных: полицию, солдат тоже. По радио объявили о маньяке. Вознаг… – глотнул слюну, – вознаграждение десять тысяч. Вопрос двухтрех, – закашлялся, – трех, двух… двух… Черт! Черт! Черт! – раздраженно затряс кулаком. – Не так! Не так! Не так надо! – Фил помолчал, собрался с духом и попробовал еще раз. – Все под контролем! – произнес на этот раз уверенной, даже веселой интонацией. – Он наш. В северной части прячется. Это нам на руку! Там легче искать. Думаю, часа за два, полтора возьмем! Никуда он теперь не денется, Рэм… – При упоминании этого имени улыбка постепенно стала сползать с лица, и оно снова стало несчастным. – Черт! Черт! Черт! А Майк?! Я забыл. Как я ему расскажу о Майке? «Да, Рэм, кстати, он убил Майка». – «Почему кстати?» – спросит Рем. – «Да, с Майком совсем плохо». – «Что значит плохо?» Нет, пожалуй «плохо» – не совсем то. – «Интересный случай приключился с Майком». – «Интересный?» – «С Майком там какая-то нелепица…» Что правда, то правда, но звучит как-то… «Тут такая история… В общем, Майк… Кажется, он умер».

В темном коридоре длинный Фил несколько раз задел головой подвесные кашпо с цветами. У приоткрытой двери в спальню споткнулся о мертвое тело одного из телохранителей старика Дипалио, второй, с дыркой во лбу, звездой раскинулся в центре комнаты. И тут он услышал женский и мужские голоса, один из них принадлежал Рэму.

– Вы точно не хотите выпить? – спрашивала женщина.

– Нет, – тихо, миролюбиво отвечал Рэм. – Спиртное забирает слишком много времени и сил. Свой выбор я сделал еще в юности, и, верите, ни разу не пожалел. А вы пейте, не обращайте на меня внимания. Я все понимаю, стресс… Ваш король будет признателен. В этот заговор вас втянули против воли, он знает об этом, сочувствует вам.

– Я сразу понял, парень не так уж прост, – раздался голос старика. – В виолончели пронести во дворец оружие… Очень хитро…

– Кофе?.. – спросил Рэм. – Не откажусь. – Послышалось позвякивание посуды. – Благодарю… Отличный варите… Просто сокровище, а не жена.

– Когда мы путешествовали по Южной Америке, – довольным тоном говорил старик, – Лиза разузнала необычный способ. Ее научили в Бразилии. Лиза, как звали того парня – Маркус? Ну, вспоминай же, ну… Помнишь, он показал мне, где рыбачить, а тебя повел на конюшню. У него там был какой-то особый племенной экземпляр. Вспомнила? Его смазливый дружок – художник, Пачанга, кажется – тоже не помнишь? Рисовал тебя на чердаке.

– Может быть… Столько воды утекло. Так вы говорите, – сменила тему Лиза, – жизнь короля теперь в безопасности.

– Вне всякой опасности, – смачно хлебая, подтвердил Рэм.

Фил в очередной раз собрался с силами, постучал в открытую дверь. Неуверенным шагом войдя в комнату, кивнул присутствующим. Рэм, будто с перепугу, подскочил со стула и, почтительно поклонившись, со словами: «Ваш плащ, принц» кинулся к вошедшему.

Поджав плечи и потупив взгляд, «принц» застыл в двух метрах от стола.

– Позвольте представить, – заговорил Рэм, снимая с Фила мокрый плащ. – Личный представитель Его Величества в Европе, Америке, а также республике Панама. Внебрачный, но любимый сын короля Филимор.

Фил не возражал, снял плащ и передал его Рэму.

– Здравствуйте, – вставая со стула, произнес старик.

Не отрывая взгляда от пола, «принц» еще раз кивнул.

– Друзья, предложите Его Высочеству присесть.

– Да, да. Прошу, – засуетилась Лиза. – Будьте любезны. Присаживайтесь.

– Ну, поглядите только, какой он расстроенный, – говорил Рэм, подводя гостя к стулу. – А знаете почему? Потому что не послушал меня, сделал по-своему, а по-своему не получилось. Не получилось – ведь так? – Он чуть подождал, вглядываясь в лицо Фила. – Ну, конечно, не получилось. Обратите внимание: после того, как он запорет очередное, как он выражается, «плевое дело», на ушах и под глазами у него проступают такие красные пятнышки. Вот, как сейчас. Я называю это гниением остатков совести, агонией запоздалого раскаяния. Думаю, это оттого, что в детстве, когда «принц» пытался соблазнить приставленных к нему евнухов, папаша частенько тягал его за уши.

– Хотите кофе, принц? – предложила Лиза.

– Все горячее я наливаю ему сам, – с этими словами Рэм взял в руки кофейник и, держа его в десяти сантиметрах от лица Фила, нарочито долго принялся наполнять чашку.

– Ну, чего молчите, благородный отпрыск? – спросил Рэм. – Говоришь, откуда ему здесь взяться? Одной группой все перекроем?

– Я думал… – прошептал Фил.

– Ты думал!

– Я думал…

– Ты думал!

– В северной части… – забормотал Фил, – там мы легко… – закашлялся.

– Что в северной части?

– Кх-кх… Местные тоже… Полтора часа и мышеловка… Кх-кх… Захлопнется… А Майк, кх…

– Что Майк?

– Майк, кх… Все, кх…

– Что все? – раздраженно спросил Рэм.

– Совсем все.

Рэм отхлебнул прямо из кофейника и сел на стул. Глядя на него, было трудно поверить, что всего минуту назад это лицо могло показаться радушным.

– Фил, если не знаешь человеческого, попробуй объяснить на том языке, который тебе ближе. Можешь даже хрюкать, только прошу, попробуй сформулироровать и донести хотя бы одну мысль.

– Он убил Майка… – прошептал Фил.

– Он убил Майка?

– Он убил Майка, – повторил громче.

Рэм недоверчиво скривился, поднялся, подошел к дрожащему от страха Филу.

– Удивляюсь, что он всех вас не перебил. Может, нам не бегать за ним, а прятаться от него надо? Молчишь! – с трудом сдерживая гнев, он набрал полную грудь воздуха и выдохнул вверх. Переведя дыхание, снова посмотрел на коллегу. – Что, сам убил?

– Похоже, что сам.

– Интересно. Теперь он еще и вооружен. Из чего убил? Чего уставился? Я спрашиваю, из какого оружия он убил Майка?

Фил нервно улыбнулся.

– Забил руками до смерти.

Через мгновение из-под «принца» вылетел стул. Несчастный Фил, падая, сильно треснулся головой о пол.

– Издеваешься, скотина! – взревел Рэм и в бешенстве схватил со стола кофейник.

– Нет, Рэм! Нет! – взмолился поверженный. – Только не кипяток! Только не кипяток!

В эту секунду Рэм сам был похож на кипящий кофейник, казалось, его грудь разорвет от скопившегося пара. Невозможные, не поддающиеся воображению химико-физические процессы, без сомнений, угрожающие всему живому, происходили внутри него. С трудом переборов гнев, он медленно вернул кофейник на стол. Фил было подумал, что обошлось, но тут же получил мощный пинок по ляжке. Не очень больно, но на всякий случай любимый сын короля продемонстрировал максимум способностей своих голосовых связок.

Рэм не спеша вернулся к столу, сел на прежнее место, и на его лицо неожиданно вернулось былое радушие. Он взглянул на хозяйку дома и, показав глазами на Фила, с теплом произнес:

– Товарищ мой.

Хуши сказал: «Скомпрометировав неопытную девушку, благородный мужчина готов на ней жениться. Если, конечно, его опытная старая жена не против»

День близился к концу. Красный диск солнца, согласно всем законам физики, неумолимо двигался к земле. Спокойное в первой половине дня море под вечер слегка разыгралось. Раскачиваясь на волнах, одна за другой к берегу причаливали рыбацкие лодки.

Женщины встречали своих мужей и сыновей на берегу, помогали вытаскивать на сушу лодки, вытягивали тяжелые снасти, доставали улов. По радостному выражению лиц было не трудно догадаться, что улов нынче отменный. В такие дни мужчины были разговорчивы, то и дело подшучивали над своими женщинами, но сегодня присутствие незнакомца на берегу слегка настораживало местных.

Молодой белый мужчина появился здесь в обед. Прямо в одежде плюхнулся в воду и больше получаса, перевернувшись на спину, покачивался на волнах.

Женщины издалека наблюдали, как он бродит по берегу, как моется и развешивает на кусты свою одежду, чтобы просохла. Местные девушки, стараясь разглядеть поближе стройного белозубого красавца, угостили рисовыми лепёшками и козьим молоком. Он был молод, но двухнедельная щетина делала его гораздо старше своих лет. Угощения незнакомец принял с удовольствием и, воспользовавшись неожиданным гостеприимством, попросил еще и простой пресной воды. Самой расторопной оказалась местная красавица по имени Нанг.

Отпивая из покрытого испариной кувшина, он не мог не обратить внимания на ее осиную талию, упругую грудь и юное смазливое личико.

Пока он пил, Нанг что-то говорила и смеялась. Сзади поддакивали хихикающие подруги. Принимая кувшин из рук незнакомца, девушка неожиданно произнесла на чистом английском: «Возьми меня с собой».

– Куда с собой? – удивился он.

– Куда тебе хотеть, – ответила она. Похоже, только эту одну фразу она и умела выговаривать без ошибок. – Я буду красивая и сильная. Такой нет больше. Ты молодой, красивый, не будешь болеть. У нас родится красивый дети. Возьми меня.

– Я не уметь брать тебя, – от переживания молодой человек и сам заговорил коряво. – Я иду издалека, и идти мне еще далеко. Не знаю, что будет со мной завтра. Жизнь моя опасна, нельзя тебе со мной.

– Можно, можно. Ты подумать.

Незнакомец покачал головой. Девушка через плечо бросила своим подругам несколько слов, и те прыснули со смеху. Нанг тоже рассмеялась. Забирая кувшин, коснулась пальцев незнакомца.

– Подумать, подумать, – прошептала на прощанье и улыбнулась, заглядывая в глаза.

Он провожал девушку взглядом, пока не услышал ожидаемое, неизбежное:

– Глаза не протри! Или все-таки взять надумал?

– Маруся, с тебя что, убудет? – отозвался еще один, не менее предсказуемый, только на этот раз мужской голос. – Пусть любуется мальчик. И, кстати говоря, она нам не помешает. Хоть на недельку, а я бы ее взял. Потом где-нибудь в зале ожидания оставили бы и деру. В сумочку записку, – прощай, мол, не сложилось. Это нормально. Так многие делают.

– И тебе ее не жалко?

– Ну надо же как-то набираться жизненного опыта. Тебе, ты уж не обижайся, такая терапия тоже не помешала бы. Эх, кабы встретиться нам чуть раньше.

– Ох, с каким удовольствием я бы тебя обломала.

– Не обманывайся, наивная, еще ни одна связанная женщина не смогла противостоять силе моего обаяния.

Саня снова зашел по колена в воду, и взгляд его устремился за горизонт. Огромный путь пройден, теперь только море отделяло его от заветной цели.

«Сегодня только вторник».

– Вторник, – подтвердил Кастро.

«А твои друзья приплывают по четвергам».

– Не то чтоб, прям, друзья, но…

«Ты говорил, в четверг».

– В четверг, да, все правильно. Если, конечно, их не закрыли совсем. Завтра узнаем. Тут маленькое поселение, а чуть выше, в двух километрах, побольше. Там что-то похожее на цивилизацию. Они там будут. Девочки, выпивка, казино. Довольно сносное, между прочим. Я покажу тебе особый зал в подвале…

«Нет».

– Что нет?

«В казино мы точно не пойдем. Думаю, в город без особой необходимости соваться не стоит».

– Какой он стал рассудительный, Маруся, ты обратила внимание? Я с самого начала говорил: долой всю эту вегетарианскую дурь. Белок, витамины – и мозги заработали. Другой человек. Холодный, голодный, а нате, – за месяц килограмм десять набрал. На глазах матереет. Ничего, еще пара месяцев, и я сделаю из тебя настоящего волка. Но про казино, ты, конечно, глупость сморозил. Как это не пойдем? Где еще закалить нервы, узнать свою темную сторону, перебороть страхи?..

«Грин, напрасно стараетесь, мы это обсуждали. Мы не пойдем в казино».

– Да не мне это надо, парниша! – возразил Кастро. – Тебе это надо, пойми. За месяц ты протопал нехилый путь, сейчас стоишь перед дверью, в которую войдет юноша, а с другой стороны выйдет – мужчина, понимаешь? Отступишь, так и останешься по эту сторону, с хлюпиками и всей этой инфантильной шушерой. Убей в себе подростковую трусость. Казино, это страховка на будущее. Можешь ли ты доверять себе? Способен ли в пиковой ситуации взять на себя ответственность и принять правильное решение? Если и есть место, где можно расставить все точки над…

«Грин, я умею принимать решения, – перебил Саня. – В казино мы не пойдем. Если хотите, это и есть взрослое, ответственное решение!»

– Ты не торопись, ты подумай – там нас точно искать не будут.

«Что за день, все предлагают подумать, и всем приходится отказывать. Не пойдем, Грин. Да и денег у нас нет».

– Деньги ерунда, с деньгами решим.

«Нет», – отрезал молодой человек.

Ночь, как и все предыдущие, обещала быть теплой. Решили ночевать прямо здесь, у воды. Саня нарвал сухой травы и застелил ею днище одной из оставленных на берегу лодок. Царская постель по сравнению с тем, где приходилось ночевать последние десять дней. Дойти до побережья оказалось не такой простой задачей. Передвигаться можно было только ночью. Днем, особенно первое время, в небе то и дело кружили вертолеты. Местные охотники водили по заросшим тропам группы вооруженных наемников. Но чем дальше уходил Саня, тем тише звучал пропеллер, реже из глубин леса доносилась европейская речь. Он чуть осмелел, стал заглядывать в поселки: тягал яйца из курятников, зерно из сараев. Встречались целые поля с неизвестными даже Кубинцу, но вполне пригодными в пищу корнеплодами.

Как-то в чаще наткнулся на только что убитого охотниками слона. Задних ног у животного не было. Местные по кускам относили добычу вниз, в селение. Рядом, к счастью, в этот момент никого не оказалось, и беглец не преминул воспользоваться случаем. Три дня он ел слоновье сердце, точнее, часть его. Целиком эта мышца тянула килограмм на тридцать.

Темнело в тропиках быстро, будто лампу выключали.

Костер разгорался, аппетитно запахла нанизанная на палку большеголовая, величиной с ладонь, рыба. Саня нашел ее в одной из лодок. Лежа на песке, он нащупал рядом несколько веток, бросил в огонь.

– Так мало еда, стать слабый, – донеслось из темноты.

Саня вздрогнул, но скорее от неожиданности, чем от испуга: голос показался знакомым. Через секунду пламя осветило красивое открытое лицо и почти обнаженное, вызывающее самые непристойные мысли, тело. Молодой человек хотел убедить себя, что любуется ею, как прекрасной картиной, драгоценностью, но в душе понимал, это не так. Неведомые раньше животные инстинкты просыпались внутри. Он, было, подумал, что это из-за контраста между наивными детскими чертами лица и взрослым, созревшим телом, каждым своим изгибом кричавшим о неистовом, страстном желании…

Чтобы отогнать подобные мысли, которые, как он отлично понимал, были не только его достоянием, встряхнул головой и протер глаза.

Не дожидаясь приглашения, девушка села рядом, поджав под себя пятки. Она принесла поднос. Перед молодым человеком возник знакомый кувшин и два блюдца. На одном тонкими овалами было нарезано копченое мясо, на другом сыр.

– Быть пьяный, – сказала она, пододвигая кувшин. – Пить… вкусный… ананас… как сок… быть пьяный.

Саня сделал два больших глотка. На вкус, и правда, как сок, но алкоголь все-таки чувствовался.

– Хочешь меня напоить? Зачем? – улыбаясь, спросил он.

– Быть веселый… Рассказывать. Люблю, когда рассказывать. Почему не хотеть меня? Европа красивых не любить? Или ты совсем женщина не хотеть? Мне сказала, в Европа мужчины больше не хотеть девушка. Не хотеть, так?

– Ну… – Саня задумался, – Европа, она разная. В западной таких, которые «женщина не хотеть», я слышал, много. А в восточной, где живу я, у нас таких нет почти.

– А зачем ты такой?

– Я не такой! – обиженно возразил Саня. – Я женщина очень любить.

– Да врет он все! Врет, – подал голос Кастро. – Молодчина, враз раскусила. Сколько баб на него внимания обращало, хоть бы с одной познакомился. А он их в принципе «не любить», оказывается! Как я сам не допер.

– И меня любить? – спросила Нанг.

Саня смутился.

– Ты красивая, очень, – подумав, сказал он, – но у меня, понимаешь, дома есть девушка. Я так всегда думал… Мне хотелось так думать…

– Девушка?

– Ну… Женщина… На моей родине есть у меня женщина. У нас, конечно, все это зависло в таком вот непонятном…

– Зависло?

– В смысле? Нет, ну она еще не совсем знает, что я на самом деле есть. Она меня еще не видела, то есть, пока еще не заметила. А навязываться было не совсем красиво. И вот как-то все так зависло…

– Хе-хе… – рассмеялся Кастро. – У него там, оказывается, любовь какая-то зависла, слышала, Марусь. Правда, она пока его не видела. Отношения серьезные… Хе-хе-хе…

– Зависло? – повторила Нанг, услышав знакомое слово.

– Ну да, – сказал Саня и сделал еще несколько глотков из кувшина. Голова слегка закружилась.

– Ты давно жить со своей женщина? – спросила девушка и тоже отпила из кувшина.

– Нет, я не живу с ней. Я же говорю, наши отношения сейчас на такой стадии…

– Она не жена, но ты спать с ней? – мир Нанг был устроен чуть проще.

– Нет, не спать.

– Не ходить к ней?

– Я не хожу к ней.

– Не целовать?

– Да пойми ты, – объяснял Саня, – для того чтобы любить, это все не нужно. Это может все только испортить. Нельзя же вот так, с бухты-барахты подойти к человеку и сказать: давай жить вместе или давай займемся сексом.

– Давай, – сказала Нанг.

– Нет, я это не тебе, – испугался Саня. – Я про то, что отношения надо развивать годами. Обдумать первую фразу. Как вот я ей признаюсь? Что она ответит?.. Тут надо подготовиться.

– А дети у вас много?

– Дети? – не понял Саня. – Ты совсем не понимаешь, что я говорю, да? Нет детей, нет. Я же говорю, мы не живем вместе.

– Вы разойтись?

– Ну, будь по-твоему, – как бы временно «разойтись». -Чуть подумав, добавил: – Но, при этом, не сходясь.

– Ты богатый? Если богатый, можно два жена.

– Я не богатый.

– В Европа все богатый, – возразила девушка. – Не хотеть меня странно, твоя женщина такая красивая, чем я?

– Она красивая, – ответил Саня.

– Красивая, чем я? – насторожилась девушка.

Он задумался.

– Нет, ты красивее. У тебя выразительная фигура, золотистая кожа. У тебя глаза больше, и грудь, и… У тебя лицо симметричное.

– Симметричное?

– Ну как объяснить? Все на своем месте. Очень все правильно, понимаешь? Не понимаешь. Ну, там уши не торчат лопухами, – приставил кисти к ушам. – Нос не курносый, ну, знаешь, как у поросенка, – сплюснул нос пальцем. – Глаза не косят.

– Она такая уродливая? – удивилась Нанг.

– Это про кого ты тут ей рассказываешь?! – вскипела от возмущения Рита.

– Да ни про кого! – оправдывался Саня. – Все наоборот! Ты неправильно слушаешь! Не такой у нее нос и уши у нее маленькие-маленькие, – он сжал вместе большой и указательный палец, оставив маленькую щель. – Чего ты удивляешься? А, нет, не такие маленькие. Я имею в виду нормальные, стандартные уши, понимаешь?.. Не понимаешь…

Саня махнул рукой. Девушка бросила в костер несколько толстых веток.

– Она очень милая, – сказал он. – Такой улыбки, такого нежного голоса больше нет ни у кого. Как-то по ошибке я принял эту улыбку на свой счет, и с тех пор она не выходит у меня из головы. Она и не заметила меня тогда, а я… Она добрая, она ранимая. У нее глаза, как угольки, волосы длинные, как струи водопада, падают на плечи. Она очень следит за собой. Какие нежные, ухоженные у нее пальчики.

– Если они такие нежные, – сердито проговорила Рита, – чего же ты тогда ее предал! Изменил с первой шалавой, какая под руку подвернулась.

Саня возмутился.

«Во-первых, как видишь, пока не изменил и, надеюсь, не изменю. Хотя не уверен, что той, которую люблю, вообще нужна моя верность. А может, она ее и не заслуживает. Как-то я решился поговорить с ней по телефону, и знаешь…» – он вдруг запнулся.

– Чего замолчал? Давай, договаривай.

«Ничего, – ответил он. – А во-вторых, эта милая девушка угостила нас вином и дала поесть, а ты в знак благодарности обозвала ее шалавой. Стыдно за тебя».