Текст книги "Зачарованные"

11

Дамон открыл дверь, и я вошел в дом на Бедфорд-сквер. Дом был теплый, темный и тихий. Я обнаружил маленькую спальню и упал на кровать, покрытую толстым шерстяным одеялом.

Я проснулся от заливавших комнату лучей солнца. Несмотря на чудесное утро, желудок сжался, стоило мне вспомнить минувшую ночь. Но я кое-как собрал все свое мужество. Мы найдем способ расправиться с Сэмюэлем и отомстить за смерть Мэри Джейн. Мы должны его найти.

Я вытащил из шкафа крахмальную рубашку и пару брюк. Для чужой одежды эти вещи сидели на мне удивительно хорошо. По широкой дубовой лестнице я спустился в гостиную. На вкус Дамона дом мог показаться недостаточно большим, но он был прекрасно обставлен старинной мебелью вишневого дерева и украшен узорчатыми восточными коврами.

Узоры на обоях повторяли орнамент ковров, со стен смотрели зеркала в позолоченных рамах, а с потолка свисали изящные хрустальные люстры. Я часто бывал в заброшенных домах – Лекси умела в любой стране мира найти какое-нибудь полуразрушенное здание и сделать из него настоящий дом. Но этот дом и так был в прекрасном состоянии – Дамон сделал отличный выбор.

Кора отдыхала в кресле в гостиной. На ней было зеленое бархатное платье, слишком большое для ее худенькой фигурки. Медно-рыжие волосы ярко блестели, и вообще выглядела она отлично, но темные тени под глазами выдавали ее тревогу. Дамон, наверное, рассказал ей, что произошло ночью.

В руках у нее была газета, но взгляд был устремлен куда-то сквозь страницы – она не столько читала, сколько выискивала хоть какую-то информацию о том, что произошло ночью в Ист-Энде.

– Смотри, – здороваться она не стала, просто указала на статью.

– Ты выходила за газетой? – хрипло спросил я.

Вместо ответа она ткнула пальцем в заголовок.

НОВАЯ ЖЕРТВА ДЖЕКА ПОТРОШИТЕЛЯ

Изуродованное тело Мэри Джейн обнаружил сборщик налогов. Само собой, ни Сэмюэль, ни ведьмы в статье не упоминались. Я продолжил чтение.

«Доктор Томас Бонд и доктор Джордж Филипс исследовали тело и пришли к выводу, что, в отличие от остальных жертв Потрошителя, у этой отсутствует сердце. Дознание проводится в Шордиче. Все, кто были вблизи Миллерс-корт ночью восьмого ноября, приглашаются в полицию для дачи любых показаний».

– Тут нет ничего, чего бы мы не знали, – я отбросил газету.

– Читай, – Кора указала на третий абзац снизу.

«Наши источники информации уверены, что убийства – не дело рук подозреваемого прежде Дамона де Санга. Скотленд-Ярд склоняется к версии о герцоге Кларенсе, которого несколько раз видели неподалеку от места преступления и который сейчас числится без вести пропавшим. Если кто-то видел герцога или имеет информацию о личности Потрошителя, просьба немедленно сообщить в Скотленд-Ярд или в городскую полицию».

– Как минимум, с Дамона сняты подозрения. Зато у Сэмюэля есть сердце Мэри Джейн, – тихо сказала Кора. – Как жизнь такого невинного существа, как Мэри Джейн, может причинить вред? Это просто невозможно.

– Да, – я вспомнил, с каким мужеством Мэри Джейн противостояла Сэмюэлю. И как легко она подружилась со мной и Дамоном, хотя вампиры и ведьмы считаются смертельными врагами.

Может быть, ее убило ее же упрямство. Она вписала еще одно имя в слишком длинный список смертей, которые лежали на моей совести.

– Это моя вина, – признал я, – я должен был предвидеть, что все может пойти не так, как мы задумали. Я должен был убить Сивера. Если бы я просто следовал плану, Сэмюэль попался бы в ловушку.

– Прекрати! – выпалила Кора. – Ты все время себя винишь! Дамон был в беде и нуждался в твоей помощи. Это не твоя вина, и чем чаще ты будешь это повторять, тем скорее в это поверишь. И я поверю. Просто прекрати. Хорошо?

– Хорошо, – повторил я. Я знал: все дело в том, что я хотел убить Сэмюэля. Я хотел почувствовать, как кол входит ему в грудь. Но я не стал объяснять это Коре. Я не смог бы вынести разочарования в ее глазах.

К счастью, тут вниз спустился Дамон, наряженный в синюю домашнюю куртку, отделанную белым мехом:

– Что тут происходит?

– Снова появился Потрошитель, – сухо сказал я, передавая Дамону газетный лист. Он присел на край низкого стула, а через минуту смял газету и улыбнулся:

– Кажется, я снова смогу появляться в обществе. Здорово опять стать свободным. Я готов и дальше вести роскошную жизнь.

Я уставился на брата, не веря своим ушам:

– А как же Сэмюэль?

– Как же Сэмюэль? – Дамон идеально имитировал мою интонацию. – Знаешь, братик, вчера ночью я подумал, что ты прав. Может быть, нужно бежать из страны, поджав хвост. У нас был план. У нас была Сила. У нас были ведьмы. Численное превосходство тоже было. И все-таки Сэмюэль со своим болваном из приюта победили.

– Ты мог бы предупредить нас, что у него есть подкрепление.

– Я не знал. Сивер следил за нами. И кстати, почему ты не убил его сразу, как мы договаривались? Ты должен был убить его. Ты стоял прямо за ним. Ты мог ударить его в спину, а потом помочь мне. Не подумал, братишка?

– Замолчите! – Кора вскочила, уперев руки в бока. – Я не желаю слышать ваши ссоры. Если не замолчите, я уйду, – ее глаза сверкали.

Мы с Дамоном посмотрели на нее, потом друг на друга. Если она уйдет, мы снова останемся одни. И нам придется тяжело. Без Коры в качестве вечного примирителя мы не сможем работать. Если ее не будет, мы разругаемся в пух и прах.

– Не уходи, – попросил я. – Думаю, мы все понимаем, что нам нужен новый план действий.

Мы все хотим убить Сэмюэля, но не знаем, как это сделать. Наверно, надо посоветоваться с Джеймсом. Одни мы не справимся.

– А если Джеймс решит, что ему надоели вампиры, и ударит тебя колом? Я его давно знаю, он очень непостоянен, – возразил Дамон.

– Я согласен рискнуть.

– Правда? – переспросил Дамон. – Знаешь, в чем твоя проблема? Ты очень много думаешь. Но при этом ничего не делаешь. Это опасно. Пока ты не прекратишь мучиться совестью, мы не сможем работать вместе.

– Не тебе обвинять меня в лишних мыслях, учитывая то, что произошло вчера. Поэтому мне и нужен Джеймс. Чтобы выяснить, насколько силен Сэмюэль. Может быть, Джеймс знает, в чем его слабость.

– В любом случае, я слишком голоден, чтобы сражаться. Иди, занимайся расследованием, а я позавтракаю в отеле Бейли. Я не могу думать, пока не поем.

Я, кажется, побледнел – «завтрак» в представлении Дамона означал красивую женщину.

– Хорошо.

То же, что и всегда: когда Дамон при смерти, он мой брат, человек, для которого я сделаю все, даже буду рисковать жизнью. Но если он в порядке, его язвительные комментарии быстро убивают всякое хорошее отношение.

Когда он ушел, Кора повернулась ко мне. Она улыбалась.

– Да? – спросил я, готовый к новым оскорблениям.

– Все хорошо, – она покачала головой. – Вы с Дамоном дополняете друг друга. Ты думаешь, он действует. Но вместо того, чтобы ценить это, вы ссоритесь.

Я кивнул, но ничего не сказал. Я не хотел разговаривать о своих отношениях с братом. Я хотел найти способ остановить Сэмюэля, но боялся, что это невозможно. Разве что кто-нибудь существенно нам поможет.

– Пошли к Джеймсу, – резко сказал я.

Мы вышли из дома и направились к торговому дому Джеймса. Солнце сияло, и холод отступил. Мужчины поснимали пиджаки, а на ступеньках Трафальгар-сквер люди грелись на солнце. И везде, куда бы мы ни шли, до нас доносились обрывки разговоров:

– Убита в собственной постели…

– Сердце вырвано, как будто на нее напало животное.

– Говорю вам, в опасности все.

– На что похожа Америка? – тихо спросила Кора, пока мы прокладывали путь через толпу на Флит-стрит.

– Она большая. – В конце концов, Кора просто хотела отвлечь меня от этих разговоров. – Тебе бы там понравилось. – Я представил, как Кора сходит с парохода в новый мир, где ее не будут преследовать мысли о Вайолет. Я подумал об ирландских общинах, разросшихся в Бостоне, Нью-Йорке и Сан-Франциско. Там она найдет себе место.

Может быть, Коре стоит поехать в Америку. Тогда мне не придется бояться, что она станет следующей в списке моих невольных жертв.

– Хочешь туда поехать? – спросил я.

– Не знаю, – вздохнула она, – если я уеду, то никогда больше не увижу свою семью. Они ведь даже не знают о смерти Вайолет. Я так и не решила, сказать ли им… или предоставить думать, что она просто слишком занята, чтобы писать.

– Думаешь, они в это поверят? – скептически спросил я.

Кора бледно улыбнулась:

– Поверят. Они всегда говорили, что Лондон изменит нас. Они думают, что, если мы будем счастливы, значит, они сделали все, что от них требовалось. Думаю, им проще считать, что Вайолет стала снобом и не хочет знакомить родителей с шикарными новыми друзьями, чем представить, что она умерла. Они никогда не поверят, что она стала вампиром и погибла от руки собственной сестры. Я сама в это не верю.

– Они хотят только, чтобы ты была счастлива? – недоверчиво спросил я, вспоминая собственного отца. Он был мертв уже тогда, когда Коры еще не было на свете, но, как бы далеко я ни был от его могилы, сколько бы лет ни прошло, я не мог избавиться от его голоса. Мужчины рода Сальваторе сражаются, даже если могут погибнуть. Так он и поступил. Застрелил меня, своего собственного сына.

– Да. Они не переживут, если узнают, что случилось с Вайолет. Они будут винить себя за то, что отпустили ее. А если они узнают, что я о ней не позаботилась… что это я убила ее… – Кора всхлипнула.

Я взял ее за руку и остановился посреди улицы. Пешеходы обходили нас с двух сторон.

– Посмотри на меня, – я заглянул в большие синие глаза, – ты все сделала правильно. И не ты ли произносила целые речи, запрещая мне винить себя? Если я ни в чем не виноват, то ты тем более. Договорились?

Губы Коры дрогнули, но она все-таки не улыбнулась:

– Я знаю. Просто трудно.

Я кивнул. Я не мог преподнести ей какую-нибудь мудрость, да это ее бы и не успокоило. «Мы вместе»? «По крайней мере у тебя есть я»? Напоминание о том, что она связана с вампиром, вряд ли улучшит ситуацию.

Тем временем мы дошли до цели своего путешествия. Я позвонил и отступил назад, впервые заметив, что дверь украшена гирляндой синих цветов. Это, конечно, какие-то чары, но против чего?

Джеймс открыл дверь и посмотрел на нас свысока, хотя был всего трех футов ростом.

– Привет, – поздоровался я, глядя вниз и невольно отмечая, что на его рябой коже краснели новые нарывы. Как всегда, один глаз был красным и слезился, а на месте второго зияла пустая глазница.

– Ты все еще жив, вампир. И нашел свою девушку. Интересно, – Джеймс пропустил нас вниз. – Садитесь. Чаю? Расскажите же, что вы делали.

Не глядя на меня, Джеймс возился с небольшой печкой в углу, Я взглянул на полки – там в банках моргали глаза, бились сердца и сидели двухголовые мыши. Тут не могло не найтись средства от Сэмюэля.

– Нам нужно поговорить с тобой о прошлой ночи, – мягко сказала Кора. Джеймс отошел от печки, в каждой руке держа по оловянной кружке.

– «Эрл Грей». Что ты имеешь в виду? – Он скосил единственный глаз на Кору и скользнул к нам, шугнув по пути разлегшуюся на полу толстую кошку. Та зашипела, бросилась под стол и уселась там, дергая хвостом.

– Сэмюэль снова в игре. И на этот раз речь не просто об убийстве, – проговорила Кора.

Джеймс с такой силой грохнул кружки о стол, что тот качнулся.

– Проклятие! – Он, не глядя, схватил с полки банку с мертвыми черепахами и подсунул одну под ножку стола, чтобы тот не качался. – Прекрати говорить загадками, девчонка! Я что, похож на этого дурака Эфраима? Рассказывай все и с самого начала.

– Есть, сэр, – сглотнула Кора. – Стефан и Дамон познакомились с девушкой по имени Мэри Джейн, которая оказалась чистокровной ведьмой. Они узнали, что Сэмюэлю нужно ее сердце.

– Мы вступили в союз с ковеном при помощи чар винкулума. После этого они наложили на Мэри Джейн чары председательства, – вклинился я. – Мы думали, что используем ее как приманку, заманим Сэмюэля в ловушку и убьем. Но он пришел с колдуном, который снял чары каким-то зельем. Он перехитрил нас.

– И он съел ее сердце? – От лица Джеймса отлила кровь. Он закрыл глаз.

– Да, – хором ответили мы с Корой.

Джеймс вздохнул и тяжело опустился на стул:

– Плохо. Очень, очень плохо.

– Знаю. Поэтому мы и пришли. Нам нужна помощь.

– Разумеется, вам нужна помощь! Вот только я не могу вам помочь! Вся эта история наглядно демонстрирует, почему вампиры опасны для моего дела и для общества. Они вечно воображают, что могут управлять миром. Они думают, что только они что-то понимают, – он вскочил, в ярости опрокинув стул. Рывком задернул шторы, запер дверь и, наконец, подошел к книжному шкафу и начал по одной сбрасывать с полок книги, пока не обнаружил толстый том в потертом красном переплете. Он переворачивал страницы короткопалой рукой, а мы с Корой смотрели друг на друга, боясь даже дышать. – Послушай сказку, вампир. Тогда ты поймешь, с чем имеешь дело. – Кошка зашипела, а глазные яблоки из банки уставились на меня с молчаливым осуждением.

Джеймс залпом выпил нетронутый Корой чай и вытер рот ладонью, а потом перевернул еще страницу. Взглянул на нее и кивнул, как будто увидел подтверждение своим словам:

– В Пруссии есть городок под названием Тулпедорф, – на иностранном слове Джеймс споткнулся. – Точнее, был. Больше его не существует. – Джеймс говорил ровно, и на его лицо начала возвращаться краска.

– Что там случилось? – Кора даже наклонилась вперед.

– Там появился вампир. Он был похож на вашего Сэмюэля – у него была ужасная цель. Вампира звали Элайджа. Никто не знал, кто он и откуда пришел. Он был странным, но очень обаятельным. Люди его любили, даже поговаривали, что он должен править городом, и чем больше они говорили об этом, тем сильнее верили в свои слова. Наконец, в городе стали происходить странные вещи. Нападения животных, таинственные смерти. Может быть, Элайджа мог бы спасти всех. Никто не знал, что он вампир. А потом Элайджа захватил власть над городом. Он собрал армию крестьян, превратил их в вампиров и заставил выполнять свои приказы. Они взяли штурмом замок князя и начали убивать невинных жителей. Два дня продолжалась резня, а потом она прекратилась так же быстро, как и началась. Элайджа отозвал армию вампиров. Он велел им идти в лес и собирать хворост. А когда хвороста набралась огромная куча, он поджег его и приказал своим солдатам идти в огонь. Они подчинились. Те жители города, что выжили, в ужасе смотрели на это. Они пытались остановить самоубийц, но не смогли. Элайджа поступил так просто потому, что мог это сделать. Он играл людьми, как кукловод, и не задумывался о последствиях. А это был крошечный городок. Представьте, что человек с амбициями и средствами может натворить в Лондоне.

– А куда делся Элайджа? – поинтересовался я.

– Никто не знает, – пожал плечами Джеймс. – Это не имеет значения. Я рассказал вам эту историю, чтобы вы поняли, на что теперь способен Сэмюэль. Что-то подсказывает мне, что он не ограничится парой дюжин убийств.

– Что же нам делать? – спросила Кора. – Есть какое-нибудь средство? Я знаю, что вербена защищает людей от чар вампиров. Если бы мы нашли траву, которая так же действует на вампиров, мы могли бы подмешать ее в водопровод…

– Нет такой травы. И вербена от него не защитит, разве что от тех вампиров, которых он зачарует, но надолго ли? То, что не смогут сделать его подручные, Сэмюэль с удовольствием сделает сам. Я не могу вам помочь. Я даже не могу позволить вам снова прийти в мой магазин, это слишком опасно. Я сам отсюда уйду.

– Понимаю, – медленно сказал я, тщетно разглядывая полки.

– Иди, вампир, – он открыл дверь.

Мы с Корой стояли на пороге, а Джеймс принялся срывать с полок банки и коробки, расставляя их на столе. Он открыл маленькую бутылочку с зеленой жидкостью и выхлебал ее до дна, а потом обернулся, поняв, что я все еще смотрю на него.

– Уходите! – проревел он.

Мы ретировались. В конце переулка я снова обернулся. Джеймс стоял на пороге, бросая на коврик стебли вербены. Даже магазин для чудовищ ничем мне не поможет.

12

Я чувствовал себя героем бурлеска. Раз за разом проигрывая, я пытался действовать все по той же схеме. Только в бурлеске на это хотя бы смотрят. Интересно, Сэмюэль наблюдает за мной? Если ему больше не на что отвлечься от сбора армии вампиров, надеюсь, что да.

Когда отец планировал войну с вампирами в нашем городе, он методично разъяснял каждому его роль: Джонатан Гилберт должен был искать вампиров при помощи своего компаса, Гонория Фоллс – раздавать всем вербену, а шериф Форбс обеспечивал человеческие ресурсы, намордники и цепи, чтобы сдерживать вампиров до их полного уничтожения. Насколько проще была бы война, если бы главнокомандующий мог зачаровать кого угодно – в том числе и противника – и заставить выполнять свои приказы одной силой мысли!

У нас не было вариантов, но, как бы глупо это ни звучало, я не мог не попытаться спасти Лондон. Только я мог это сделать. Отчаянно напрягая мозги в поисках подходящей идеи, я не мог отделаться от ощущения, что занавес поднят. Осталось только узнать, как закончится пьеса.

За недолгое время, что мы провели у Джеймса, погода кардинально изменилась. Солнце скрылось за облаками, ветер стал холодным и колючим, а земля покрылась тонким слоем снежной пыли. Кора, промерзшая до костей, отправилась обратно на Бедфорд-сквер, а я продолжил прогулку. Снег превратил Лондон в картинку с рождественской открытки. В воздухе стоял аромат жареных каштанов, а разрумянившиеся от мороза люди шумно радовались снегопаду. Мужчины останавливались посреди тротуара и легкомысленно колотили друг друга по спинам, здороваясь. Лондон был прекрасен, но меня все равно терзали горе и отчаяние.

Все было против нас. В том числе и ведьмы. Правда, в глубине души я понимал, что леди Элис не меньше меня хочет отомстить за смерть Мэри Джейн. Я никак не мог забыть золотую кровь, стекавшую по губам Сэмюэля. Я не мог допустить, чтобы смерть Мэри Джейн повлекла за собой зло. А если леди Элис любила ее так, как говорила, то она тем более этого не допустит. Подумав, я направился к дому леди Элис. Самоубийство? Может быть. Она меня ненавидит. Но все равно остается моей единственной надеждой.

Пока я добрался до особняка, ботинки у меня промокли, а пальцы закоченели от холода. На всякий случай толкнув железную калитку, я очень удивился, когда она распахнулась без всякого труда. Дело не в том, что кто-то почувствовал мое присутствие, – просто за калиткой стояла сама леди Элис в бесформенном белом одеянии, напоминавшем саван.

– Стефан, – коротко сказала она.

Я мог поклясться, что за спиной она сжимает кол. Она была готова ко всему. В воздухе повисло молчание. Я знал, что она может ударить в любой момент, и чувствовал, как колотится сердце. Интересно, она это слышит? Я представил, как кол летит мне в грудь. Я бы увернулся, попытался бы выбить его из руки леди Элис. Я хотел поговорить с ней. Но вдруг, непрошеная, пришла еще более страшная мысль. Деревяшка коснется моей груди, и я выпущу клыки. Я разорву горло леди Элис и остановлюсь только тогда, когда в ее теле не останется крови. Я сжал губы и отвел взгляд. Если меня провоцировать, я перестаю быть Стефаном. Я становлюсь чудовищем.

– Я не хочу драться, – я надеялся, что это правда, – я хочу только поговорить. Согласен на любые условия.

Леди Элис помедлила, просчитывая разные варианты.

– Хорошо, – кивнула она. – Я уделю тебе несколько минут. Пошли, – она сделала знак следовать за ней по извилистой дорожке до засыпанной гравием аллеи за домом. Там рос одинокий розовый куст, весь усыпанный алыми цветами, несмотря на непогоду.

Я пошел за леди Элис, приноравливаясь к ее медленным осторожным шагам.

– «Дороже золота», – прошептала она, а потом повернулась ко мне. Заходящее солнце освещало ее лицо. – Удивительно – люди все время это говорят, не думая. А вот Мэри Джейн действительно была дороже золота, и сейчас это обернулось во зло. Вы разрушили винкулум, и я виню в случившемся вас. Но я не стану вас убивать. Запомни это, Стефан. – Леди Элис говорила тихо, и глаза у нее горели. – Ты попросишь меня о помощи, и скажешь, что просишь не для себя. Ты скажешь, что хочешь высшего блага, что Лондон в опасности.

– Да, – кивнул я, – но…

– Ты скажешь, что делаешь это для Мэри Джейн. Что если мы ничего не сделаем, это будет значить, что она погибла зря.

– Д-д-да, – согласился я, немного подумав.

– Я не могу тебе помочь. Я не такая, как вы. Я не могу просто выпить крови и забыть обо всем. Мне нужно время, чтобы пережить боль. И я не работаю с теми, кому не доверяю. А ты предал меня, Стефан. Возможно, ты этого не хотел, но ты дал мне слово и нарушил его. Слова обладают силой. А если не обращать на это внимания… – она покачала головой, – для нас это как для вас удар колом. Не в сердце, не смертельный. Но лишающий сил.

– Все так, – согласился я, – но это касается не только нас. Если Сэмюэль может зачаровывать вампиров, он может контролировать весь город. Погибнут невиновные. Я не прошу вас сражаться, но вы можете нам помочь? Сделать еще женьшеневого зелья?

Она тяжело вздохнула:

– Нет, Стефан. Не могу.

Повернувшись к розовому кусту, она потыкала пальцем в цветок. Лепестки падали на землю, похожие на капли крови на тонком снежном покрове.

– Ведьмы сильны настолько, насколько силен ковен. А сейчас мы все в трауре и не знаем, как вести себя в этой… ситуации. Мы объединимся, если в опасности окажется кто-то из нас, но помогать таким, как вы, не станем. Это абсолютно точно. А без поддержки ковена у меня нет Силы.

– Простите.

– Извинения не вернут Мэри Джейн. Иди. Ты сказал достаточно. Я не могу больше тебя слушать.

Я молча кивнул и пошел вниз по склону холма.

* * *

– Привет, братишка, – Дамон напугал меня, ворвавшись в спальню. На нем был сюртук и черный шелковый эскотский галстук. Сюртук он небрежно швырнул на кровать.

Дело было тем же вечером, и последний час я провел, уткнувшись в блокнот и отчаянно пытаясь придумать какой-нибудь план. Не получалось. Я еле мог писать. Слова обладают силой. Возможно, но чистая страница передо мной – наверняка нет. Идей не было. Я чувствовал себя ничтожеством, а вот Дамон был неестественно весел. В руках он держал стеклянный бокал:

– Выпьешь?

Я покачал головой:

– Праздновать нечего.

– Для праздника не нужен повод, – он протянул мне стакан.

– Хочешь праздновать, пока Сэмюэль собирает армию вампиров? – Я упорно смотрел на тусклый лазурит в моем кольце, чтобы не смотреть на брата. – Я не в настроении.

– Почему? На тебя накричала ведьма? – проницательно спросил Дамон. Сел в кресло в углу и повертел стакан в руках. – Кора рассказала, что ты виделся с леди Элис, и все прошло не слишком гладко. А чего ты ждал? Чествований и обеда из шести блюд? Мы пытались использовать колдовство, и оно не сработало. Переходим к плану Д, – он отсалютовал мне бокалом.

– План дернуть стаканчик?

– Идея хороша, – радостно поддержал он. – Но я имел в виду план «Дамон».

– Что за план? – поинтересовался я. – «Уничтожь Лондон раньше него»? «Укради миллионы и беги»? «Переходи на его сторону, потому что всегда хотел быть победителем»?

– Не угадал, – пожал плечами Дамон, – но мой план намного лучше той скукотищи, которая называется планом «Стефан».

Я снова уткнулся в блокнот, чтобы он не заметил, как я покраснел. Неужели он прав? А почему меня это волнует? Дамон любит меня провоцировать, и сейчас я попал в его ловушку.

Раздался стук в дверь.

– Войдите, – крикнул я, радуясь, что нас прервали.

В комнату вошла Кора. За ней стелился по полу красный шелковый шлейф.

– Стефан, тебе лучше?

– Все хорошо, только голова болит.

– У меня тоже заболит, если я буду тут с вами хандрить, – вмешался Дамон, – просыпайтесь! Я вам еще свой план не рассказал. Мне вернули доброе имя, одеты мы не как нищие, поэтому единственное, что нам остается делать, – выйти в свет. В честь парада лорда-мэра будут дюжины балов! В Уайтсе дает бал лорд Эйнсли. Услышал сегодня за завтраком.

– Это не план, это светский раут. Ты иди, если хочешь, а я останусь здесь и подумаю.

– Это шанс пообщаться с людьми, которые знают Сэмюэля. Мы пойдем, соберем информацию и составим план. Кто знает, может быть, мы сможем предотвратить какие-то нападения. Стоит хотя бы попробовать.

– Звучит неплохо, – кивнула Кора, – мы хотя бы сможем выяснить, начал ли Сэмюэль превращать людей в вампиров. Или узнаем, что он с ними делает.

Я переводил взгляд с Коры на Дамона. Они смотрели на меня, ожидая моего согласия. Что я терял? Ребенок во мне хотел остаться дома, но я понимал, что они правы. Единственное, что мы могли делать, – это собирать информацию.

– Договорились. Спущусь через минуту.

Десять минут спустя, благодаря любезности зачарованного кэбмена, мы оказались перед обычным лондонским домом с фасадом, залитым газовым светом. На то, что в нем находится клуб, указывал только людской ручеек, непрерывно вливающийся в его двери. Слева от входа сидел господин в цилиндре, изучая список имен.

– Добро пожаловать в Уайтс! – торжественно объявил Дамон, как будто это было его собственное поместье.

Я закатил глаза и помог Коре выбраться из кэба.

Услышав голос Дамона, человек у двери посмотрел на нас:

– Граф де Санг! С возвращением, добро пожаловать! – Он расцвел радостной улыбкой, низко поклонился и пропустил нас внутрь.

Мы спустились по покрытой ковром лестнице.

– Прямо как в старые добрые времена, – Дамон потирал руки.

В стаканах звенел лед, оркестр настраивал инструменты, беседы то и дело прерывались смехом. От толпы исходил опьяняющий аромат, и все мои мысли заглушил приглушенный бесконечный гул сотен сердец.

– Ну здравствуйте! – Девичий голос вырвал меня из задумчивости.

Обернувшись, я увидел высокую девушку с тонкими чертами лица и волосами цвета жженого сахара. Кровь ее пахла жареным кофе. Некоторая замедленность движений свидетельствовала, что она уже попробовала рома, и я позволил себе представить, как мои клыки нежно скользят по ее коже, пока…

– Шарлотта! – Дамон облизал верхнюю губу. – Ты просто не представляешь, как я по тебе скучал.

Шарлотта. Я поспешно отступил назад, чуть не споткнувшись. Запах ее крови настолько заворожил меня, что я позабыл, что мы знакомы. Она была актрисой, и Дамон постоянно проводил время в ее обществе, пока не началась эта история с Джеком Потрошителем. Я схватил с подноса стакан вина и быстро осушил его. Может быть, алкоголь немного утолит жажду крови.

– Не могу сказать то же самое о себе, невежа, – надула губы Шарлотта. При этом я мог поклясться, что она только разыгрывает гнев. – Ты не просто исчез, ты еще в мгновение ока превратился в опасного преступника. Конечно, я знала, что это неправда, потому что, даже если бы ты был убийцей, ты бы никогда не полез в этот ужасный Ист-Энд. – Пальцами она гладила себя по шее, и этот неосознанный жест заставлял мое сердце биться чаще.

– Действительно смешно, – Дамон сверкнул очаровательной улыбкой, – я в Ист-Энде, с проститутками… когда мог бы быть здесь и с тобой.

– Правда смешно, – Шарлотта смеялась, но глаза у нее были пустыми.

Что-то тут было не так. Впрочем, я бы не стал биться об заклад – я не слишком хорошо ее знал. Однако во все наши предыдущие встречи она всегда напропалую кокетничала, а сейчас отвечала с небольшой задержкой, будто пытаясь припомнить роль. Она провела пальцем по ключице Дамона:

– Расскажи же нам о жизни на дне. Как это, должно быть, волнительно.

– Поверь мне, так оно и есть. Но лучше расскажи мне о себе. Что я пропустил?

Это и есть план Дамона? Флиртовать и восстанавливать свое положение в свете?

Шарлотта улыбнулась, сразу позабыв обо мне, и обратила свои чары на Дамона:

– Мы только что поставили новую пьесу. Она называется «Искусительница», и можешь сам догадаться, кого я играю, – она изогнула светлую бровь.

– Идеальная кандидатура, – Дамон сжал ее руку в своей. Но, прежде чем он успел ее поцеловать, Шарлотта руку отдернула:

– Сначала угости меня выпивкой, – потребовала она, – тебе придется еще долго расплачиваться за свое исчезновение.

– К вашим услугам, – кивнул Дамон.

Я отвернулся. Мне стало противно, хотя я и мог это предвидеть. Смерть и разрушение вызывали у Дамона только одно желание – танцевать на костях. Вместо того чтобы принимать в этом участие, я огляделся. Оркестр играл «Когда закончится бал», самую популярную песню в мюзик-холлах.

Увидев лестницу наверх, в отель, я остановился. Обычно ее охраняли лакеи в белых перчатках, чтобы посетители, не являющиеся постояльцами отеля, не проскользнули наверх. Сегодня не было никого. Вообще-то, несмотря на привычную суету, вечер был какой-то странный. Танцоры на полтакта отставали от музыки, в разговорах было что-то неестественное, и практически никто не подходил к роскошному буфету с эклерами, устрицами из Атлантического океана, французскими сырами и мясом. Конечно, на мой вкус там не было ничего интересного, но почему все остальные разделяли мое мнение? Все хотели крови?

На верху лестницы раздался какой-то звук. Скорее всего, лакей двигал мебель или парочка любовников искала уединенное место. Но я решил посмотреть, в чем дело. Если мои подозрения верны, кто-то может быть в беде.

Я тихо поднялся вверх по лестнице и обнаружил там именно то, чего боялся.

Хорошо одетый мужчина сжимал в объятиях горничную, но она не отвечала ему взаимностью. Вообще-то она обвисла у него на руках в обмороке, а он пил кровь из ее разорванной шеи.

Не успев подумать, я бросился к ним. У меня не было ни вербены, ни кола, зато была Сила. Я надеялся, что этого хватит.

Вампир повернулся ко мне. Глаза его сверкнули, и он уронил девушку на пол. Этот мужчина совсем недавно стал вампиром. Он пил кровь жадно и неаккуратно, держа девушку под очень неудобным углом. Я показал ему клыки и зарычал, отчего он поспешно отступил и убежал вниз, а горничная села прямо, потирая затылок.

– Что случилось? – Она недоумевала, не зная еще, что из двух крошечных ранок у нее на шее продолжает течь кровь.

– Ты упала в обморок. Устала, наверное. – Я заставил ее поверить в это. – Иди домой.

Ощупав карманы, я с удивлением обнаружил несколько тяжелых монет. Владелец этих штанов явно был весьма богат.

– Держи, – я высыпал деньги ей в ладонь, – за сегодняшнюю ночь.

Она сонно улыбнулась:

– Спасибо, сэр. Вы как будто мой ангел-хранитель.

– Ничего подобного, – грубо ответил я.

Я проводил ее вниз, убедился, что она покинула здание, и огляделся. Нужно найти вампира прежде, чем он причинит вред кому-то еще. Сердце у меня упало. И как я не заметил этого раньше?

Сэмюэля здесь не было, но он был везде: отражался в пустых лицах людей, не подходящих к буфету, в искусственных жестах женщин, драпирующих шарфы на шеях, в мрачной похоронной атмосфере. Гости не делали ничего из ряда вон выходящего – просто все их движения казались заученными, как будто они играли на сцене. Особенно очевидным все это становилось при взгляде в их пустые глаза.