Текст книги "Белые лебеди омолуку"

 
Но запишем судьбе очко:
В нашем будущем,
как бы брегет ни медлил,
уже взорвалась та бомба, что
оставляет нетронутой только мебель.
Безразлично, кто от кого в бегах:
ни пространство, ни время для нас не сводня,
и к тому, как мы будем всегда, в веках,
лучше привыкнуть уже сегодня.
 

Она закончила читать, посмотрела на Айтала как-то по-новому, другими глазами.

– Есть ещё? – осторожно спросил он.

– Есть, – ответила Лана. – Слушай дальше.

* * *

Тем временем Тарас с Арахааном занимались ремонтом старого, ещё дореволюционного ружья с длиннющим стволом, который заряжали по-дедовски с дула, запихивая дроби и пыжи. Этим ружьём было хорошо охотиться на турпанов, поражая их издали, несколько штук сразу, и такой убойной силой не обладали современные ружья, даже хвалёные МЦ—21-12.

– Ну, всё, закончили дело, – сказал Арахаан. – Постреляю. – Потом спросил: – А где наши ребята? Чего-то они долго обсыхают… Пора бы. Где они?

Наконец Айтал и Лана, бледные, виноватые, медленно поднялись наверх, остановились у амбара. Парень хотел закурить и по привычке полез в карман куртки за «Кэмэлом», но… всё промокло, и он, досадуя, выбросил пачку прочь. Лажа получилась!

Тут Лана дёрнула его за рукав, сказала:

– Слышишь? Гудит… Айтал!

Парень поднял голову и увидел, как над лесом, где была база взрывников, поднялся медленно большой военный вертолёт и, развернувшись, полетел на юг – в сторону Якутска.

– Это вертолёт! – вскрикнула девушка. – Улетел!

На возгласы из ютэна вышли Тарас с Арахааном, и тоже, увидев удаляющийся вертолёт, сказали:

– Барда[64]64
  Барда – ушел.


[Закрыть]! Взрывники это… Они!

– Что это значит? – посмотрел на Арахаана Айтал. – Куда улетели?

– А чёрт их знает, – махнул рукой Тарас. – Может, скоро вернутся.

– Как знать, – загадочно произнёс Арахаан. – Далеко, однако, он улетел… Посмотрим. – Потом, глядя на друзей, добавил: – Время пришло. Пойдёмте туда, в лагерь… Узнаем. Согласны?

– Сходить надо, – сказал Айтал. – А вдруг!.. А?

– Пошли, пошли, – бодро произнёс Тарас. – Тут что-то не так… Узнаем.

И вот, они по таёжной тропинке, наконец, вышли на поляну Сасыл Сысыы, где стоял лагерь взрывников. И там, к их великому удивлению, было… пусто. Пусто! Почему? Палаток не было, да и вещей никаких… Уехали? Друзья остановились, оглядели кругом, увидели: на взрытой гусеницами вездеходов поляне остались чёрные ямы – раны земли… Остались следы их сапог, пустые бутылки из-под вина и водки… Куча мусора! И это от людей, которые считали себя здесь истинными хозяевами, которым всё можно, всё позволено. Позволено!

– О, Айыы Тангара! – произнёс Арахаан. – Ушли всё-таки… Благодарю! – он посмотрел на небо, поднял вверх руки. – Ушли! Потом, скрестив руки на груди, поклонился, сказал: – Услышал моё Прошение, мою Просьбу. О, Небо синее, Кёк Тангара! Низкий поклон Тебе! Поклон!

Тарас и Лана тоже поклонились, благодаря Бога, Всевышнего, за случившееся, за отступление взрывников.

Айтал стоял на месте палатки Громадского и вдруг увидел на сучке дерева лист бумаги. Он снял её, стал читать строки: «Друзья! Мы все улетаем, уходим. Нас срочно вызвали обратно в Москву, так как взрыв на Омолуку остановили, возможно, уже навсегда. В любом случае я, Евгений Громадский, сюда больше не вернусь, так что прощайте. Живите здравствуя, хорошо. Желаю вам покоя, удачи! Прощайте! Громадский».

Айтал облегчённо вздохнул, улыбнулся и, подойдя к Лане, молча протянул ей листок, потом, повернувшись, пошёл к лесу.

К девушке подошли Тарас с Арахааном, и она, волнуясь, громко стала читать записку Громадского. Оба молча слушали её, понимая, что это финал, конец их волнениям, переживаниям и действиям, которые чуть было их не довели до страшного, до трагедии.

Айтал вошёл в чащобу, где стояла большая лиственница с раскидистой кроной, постоял немного, потом медленно опустился на колени, стал говорить слова:

– О, Бог! Я удивляюсь… Я счастлив! Благодарю Тебя!… Тебя, который выше всех и всего… Верю и поклоняюсь! – Айтал низко поклонился, сказал: – Сохрани, защити нас и природу… Нашу Матушку-Природу! О, Боже! О, Боже!

* * *

Моторная лодка Тараса быстро мчалась вниз по течению Кюндэлэ в сторону посёлка Тумул, который скоро показался за крутым каменистым поворотом. Охотник сбавил скорость, повернув ручку газа, и дюралька, виляя между камнями, наконец, выскочила на ровное, спокойное пространство, резко рванула опять к берегу…

– Едет… Тарас прёт сюда, однако, – произнёс старик Саппый, сидя на своём излюбленном месте у воды.

Скоро лодка быстро подплыла к берегу, уткнулась носом в песок.

– Нёрён, Саппый! – крикнул Тарас, заглушив мотор. – Прибыли вот… – он спрыгнул на берег.

– Кэпсээ[65]65
  Кэпсээ – расскажи.


[Закрыть], Тарас, – ответил старик, пыхнул своей неизменной трубкой. – Что нового там, на Омолуку, у вас? Расскажи.

– Кэпсээ суох, – ответил охотник. – У нас всё хорошо, спокойно, так что…как всегда.

Они с Айталом подтянули на берег лодку, стали выгружать втроём с Ланой вещи на берег.

– Как всегда, значит, – улыбнулся Саппый. – Всё спокойно. – Он пустил клубы дыма из ноздрей, сказал: – Так и должно быть всегда… Тайга покой любит. Тишину.

Айтал тоже поздоровался со стариком, сказал:

– Ну, а вы как тут?.. Все живы-здоровы?

– По-старому… – ответил Саппый, добавил: – Вот только Туйаара, правнучка моя, вчера сына родила… – он радостно засмеялся. – Второго. Бараахом назвали в честь предка рода – Бараах Боотура. Так вот!

– Поздравляю Вас! – тут подошла к старику Лана, протянула руку, спросила: – А если девочка родится, как назовёте?

– Девочка? – пожал её руку Саппый, помолчал малость, сказал: – А тебя как, красавица, зовут? Имя…

– Айгылана я…

– Имя хорошее, якутское, – произнёс старик, посмотрел на неё внимательно, сказал: – Значит, так и назовём – Айгылана: спокойная, достойная… Как сама природа сегодня. Ючюгэй!

Все засмеялись, глядя на девушку. Хорошо! Старик Саппый, глядя на молодых людей, поднял вверх руку, сказал:

– Да пусть с Вами, мои хорошие, будет всегда Тангара, наш Бог милосердный… Тускул!

Оба благодарно поклонились уважаемому эгэ[66]66
  Эгэ – дед.


[Закрыть], отошли в сторону. Старик повернулся к Тарасу, спросил:

– Наш Арахаан-то как? Остался? Когда приедет в Тумул?

– Остались они там, вдвоём… На Омолуку.

– С кем это?.. – удивился Саппый, потом, вспомнив, засмеялся. – А-а… Чалбай. Славный Чалбай! Такого товарища, как он, пожалуй, нет нигде, не припомню. С ним хоть куда… Сёп-сёп.

Отойдя от лодки, Айтал вытащил сигареты, волнуясь, закурил. Он смотрел на быстрые воды Кюндэлэ, на дальние горы, очень похожие на двух мирно спящих медведей – стало так хорошо и спокойно, как не было в прошлом, в той жизни, ушедшей уже навсегда. Он понял, что сегодня пролегла какая-то незримая, сакральная черта в его жизни – до Омолуку и после Омолуку, самому великому месту, «прекрасной планете» в его жизни. О, Боги!

Изменилось многое, и хорошо, что они приехали сюда… Взрыва не будет. Остановили. В этом помог Руслан, его друг, и большой ему поклон… Друг! Айтал вспомнил его худое лицо, большие выразительные глаза, горящие внутренним огнём, который, казалось, уничтожит любую несправедливость и подлость. Но… но он, Руслан, обречён, погибает… Как, как ему самому-то помочь? Можно ли? Но, если верить словам Ланы, если он сам так же зажигательно, настойчиво захочет выбраться из ловушки, из этой чёрной беды, то… может спастись! Подняться, выжить, как та женщина, заболевшая раком, о которой она рассказывала, – он, волнуясь, отбросил докуренную сигарету, вытащил из пачки вторую – закурил. – А как его Матрица Абсолюта тогда? Всё должно идти по программе… Получается, если верить словам Ланы, что это не вовсе одна железная схема, как он думал – программа компьютера Судьбы… Она живая и подвижная, и может меняться от сильных желаний, эмоций человека, который хочет изменить свою жизнь, судьбу и не только свою, но и тех, кто рядом. Выходит, что есть Нечто, которое выбирает из вариантов… Это Бог! В таком случае, слово, обращённое к Богу, молитва действительно меняет программу, и вместо одной Матрицы Судьбы, начинает работать уже другая, изменённая матрица. И великая молитва шамана Арахаана доказала это. Слово! Слово, обращённое к Всевышнему, Айыы Тангара!

Тут его за плечо нежно тронула рука Ланы. Он обернулся, увидел её прекрасные, светящиеся радостью глаза… Она сказала:

– Айтал, хочу сказать… Я заметила, что мы с тобой пробыли здесь, в этих местах, 9 дней, – она взяла его за руку. – Понимаешь, мы приехали в Тумул 9 сентября… Это 9-й месяц года! И получается…

– Три девятки?! Сразу понял Айтал. – Опять же, магия чисел, число Бога, как ты говоришь. Так!

– Да! – громко сказала Лана. – Счастливое число… – она помолчала, потом с чувством, сказала: – Значит, мы, Айтал, не зря сюда приехали… Не так ли?

– Не зря, выходит, – улыбнулся он, притянул к себе, сказал: – Видно, судьба… Наша судьба… Веришь?!

И тут Лана неожиданно обняла его и поцеловала – в губы. Он тоже крепко обнял её, крепко, как бы боясь потерять её навсегда, и целуя, шептал:

– Люблю, люблю! Люблю!..

Тарас, улыбаясь, смотрел на них, зная, что их теперь истинно, возможно, навсегда соединил этот берег прекрасной реки Кюндэлэ, имя которой значит – сверкающая, счастливая, солнечная. Пусть их жизнь молодая, теперь будет светлой и доброй… Прекрасной! Они заслужили, поистине, это. Они – Айгылана и Айтал. Молодцы!

Тут к берегу лихо подкатила телега с резвой лошадкой. Это подъехал друг охотника – Маппый, он крикнул:

– Эй, Тарас! Грузите вещи в телегу… Ехать надо!

Айтал с Ланой, очнувшись, придя в себя от окрика, оглянулись и, увидев лошадь с телегой, которая ждала их, разом засмеялись.

– Ехать? – сказала девушка, потом, смеясь, шутливо добавила: – Куда ехать-то? Я никуда отсюда не хочу… Зачем?

– Как куда? – удивился Маппый. – В райцентр сейчас полетите, оттуда в Якутск. Домой!

– Ах, в Якутск? – подхватил шутливый тон Ланы парень. – Да! В Якутск, конечно, надо ехать… Тут в Тумуле нет же ЗАГСа… Так? – Он, улыбаясь, повернулся к Лане и выразительно хмыкнув, спросил: – Вы, мэм, дорогая моя, согласны? Да?

– Согласна, Айтал, – засмеялась она. – Летим!

– Летим! – закричал парень. – В Якутск!

Тарас уже погрузил все вещи в телегу: дичь, рыбу солёную, ягоды, дары тайги – крикнул:

– Айда! Поехали!

Все, смеясь, весело шутя, сели в телегу Маппыя, который резко дёрнул поводья, и лошадка резво потащила телегу в сторону поляны за Тумулом, куда по расписанию сейчас должен прилететь почтовый вертолёт.

– А ну-у-у-у!.. – крикнул Маппый, бодро хлестанул лошадку плёткой. – Сай! Сай!

* * *

Старик Саппый, попыхивая трубкой, смотрел вслед удалявшейся все дальше и дальше телеге… Са-а-ай! Са-а-ай!

Он взял трубку в руку, улыбнувшись, стал вслух рассказывать в пустое пространство старую, забытую всеми легенду о двух заблудившихся детях:

«…И вот шли они босиком по каменистой земле, и камни под их белыми, нежными стопами превращались в теплую, рассыпчатую глину, желая не поранить, не порезать кожу ненароком… И вот, шли они босиком по траве колючей и жесткой, и трава не кусала их ноги, а разом превращалась в мягкий, зеленый шелк, приятный, податливый… И вот, стали они подниматься вверх по косогору – к лесу, лохматому, темному. Но там среди камней зияла черная нора, откуда время от времени из-под земли, из-под Нижнего мира вылезал огромный острозубый змей – Адьарай Луо, который любил полакомиться иногда человечьим мясом, особенно ему нравилось мясо детей, мягкое, нежное и вкусное… Ючюгей!

Дьылга Хаан, могучий и всесильный, смотрел сверху на детей – полуголых и беззащитных. Он знал, что их подстерегает в тени деревьев беда, знал, что голодный и злой Адьарай Луо вылезет из норы, холодной и чёрной, на очередную охоту.

Так и случилось: вылезла, показалась из норы большая голова змеи с огненно-сверкающими глазами… Луо почуял запах человечины, запах детей.

И вот дети, поднявшись на косогор, не зная, не ведая о беде, подходили к камням, за которыми притаился змей Нижнего мира, Адьарай Луо. Сверкнув острыми зубами, змей раскрыл свою зловонную пасть, приготовился к прыжку. Хай да!

Дьылга Хаан, могучий и всесильный, натянул тетиву лука, прицелился в голову Адьарай Луо – пустил стрелу. Ию-ю-ю!

Дети были уже совсем близко от норы, когда стрела Дьылга Хаана, попав в правый глаз змея, вышла через левый. Ба-а-а!

Лопнули оба огненных глаза страшного Адьарай Луо, истекли красной зловонной жидкостью, – исчезла голова змея в норе… Дьэ дуо!

Дети, увидев это, побежали дальше, углубились в спасительный лес… Скоро они выбежали на широкое, родное поле, за которым искрилась под лучами солнца лента могучей, полноводной реки, которую издревле называли – Олох Уута – Река Жизни.

Змей отполз в свою чёрную нору, затих, но потом глазницы его снова налились красной, огненной жидкостью – вернулось зрение, глаза восстановились, стали как прежде гореть и блистать в темноте. Хуо-о-о!

Дьылга Хаан смотрел сверху на детей, которые, смеясь и радуясь Солнцу-божеству, бежали по широкому аласу – к реке. И чем дальше они убегали от тёмного леса, тем становились выше, сильнее – росли.

Дьылга Хаан смотрел на них и улыбался сквозь свои роскошные белые усы и бороду. Бары-ы-ын! Идите! Живите!

Выбежали дети, теперь уже повзрослевшие – юноша и девушка – к могучей и широкой реке, закричали:

– Уру-у-уй! Уру-у-уй! Уру-у-уй!