Текст книги "Живая мишень"

И он действительно собирался сделать все, чтобы оградить жену от опасности. То, что случилось, не должно было повториться. Покуда существовал хоть один шанс, что Сара может пострадать, он не будет чувствовать себя спокойно. Что ж, у него в руках было достаточно денег, власти и влияния, чтобы сделать по-своему.

Вот сейчас он еще немного посидит с Сарой, a потом пойдет и позвонит Гэлену.

Белый дом, Вашингтон

3 часа 35 минут

– Могу я поговорить с вами, господин президент?

Джордж Андреас откинулся на спинку рабочего кресла и устало потер глаза. Он чувствовал себя очень, очень усталым. «Должно быть, старею», – подумал он и несколько раз моргнул.

– Можете, Келлер, если только вы не намерены сообщить мне об очередном нападении на наше посольство. Я не готов выслушивать скверные новости в столь поздний час. Или ранний… Итак, что у вас?

Начальник Секретной службы покачал головой.

– Простите, господин президент, но, насколько я заметил, даже самые скверные новости еще ни разу не застали вас врасплох.

– Все когда-нибудь случается в первый раз. – Андреас сухо улыбнулся. – Впрочем, спасибо за доверие, хотя видит бог – сейчас мне больше всего хотелось бы выслушать что-нибудь приятное. Например, что меня с почетом отправили в отставку. Итак, что у вас? – повторил он уже другим, деловым тоном.

Келлер сразу подобрался.

– Это по поводу вашей поездки в Арапахо-Джанкшн, сэр. Поступили новые сведения, которые меня тревожат. Я склонен рекомендовать вам отменить этот визит.

– Какие новые сведения, Келлер?

– Там произошел еще один оползень, сэр. Очевидно, эксперты ошиблись, когда оценивали состояние почвы. При таких условиях мы не можем гарантировать вашу безопасность.

– Ерунда! – перебил Андреас, впиваясь взглядом в лицо Келлера. – Как мне докладывали, плотину в Арапахо-Джанкшн, скорее всего, разрушил подземный толчок. Этот второй оползень, вероятно, вызван остаточными колебаниями горных пород. Или меня неправильно информировали?

– Нет, сэр, это одна из наиболее вероятных версий, и дай бог, сэр, чтобы дело обстояло именно так. Но…

– Но?.. У вас есть какие-то подозрения?

– Сэр, мне хотелось бы самому побывать там, посмотреть, что и как.

– Вот и мне хотелось бы увидеть все своими глазами.

– Но, сэр, обычная процедура…

– Процедура? Да вы стали настоящим бюрократом, Келлер! – президент покачал головой. – В Арапахо-Джанкшн погибло больше ста человек, и все они граждане Соединенных Штатов – страны, президентом которой я являюсь. Я отвечаю за них перед богом и своей совестью, не говоря уже об избирателях. Да, разумеется, на некоторые явления – такие, например, как природные катаклизмы, – власть президента не распространяется. Но мы – и вы, и я тоже – обязаны приложить все силы, чтобы выяснить, действительно ли это был природный катаклизм или нечто другое.

Келлер слегка покраснел.

– ЦРУ почти уверено, что о диверсии речь не идет. Бен Дэнли сообщает, что Кордоба и его группа были слишком заняты, готовя нападение на наше посольство в Мехико. В последние годы «Матанса» стала по-настоящему крупной террористической группировкой, но все наши эксперты в один голос твердят, что им пока не хватает ни сил, ни средств, чтобы проводить масштабные теракты на нашей территории. Кроме того, у боевиков Кордобы всегда был совсем другой почерк.

– Но ведь почерк мог и измениться, – заметил Андреас.

– Недавний инцидент в Мехико-Сити показал, что этого пока не произошло, – парировал Келлер. – Взрывное устройство, подброшенное в наше посольство, причинило не столько вреда, сколько наделало шума. Правда, при взрыве погибло двое сотрудников. По сравнению с Арапахо это, конечно, очень мало, но…

– Да, вы правы. Несмотря на громогласные заявления Кордобы, «Матанса» никогда не стремилась к массовым убийствам. – Андреас потер переносицу. – Должно быть, я действительно устал, никак не могу сосредоточиться… – пожаловался он и тут же огорошил Келлера прямым, как удар в челюсть, вопросом: – А теперь, Келлер, скажите мне настоящую причину, почему вы не хотите пускать меня в Арапахо-Джанкшн.

Келлер заколебался.

– Дело не только в этой поездке, – сказал он наконец. – У меня такое чувство, что в ближайшие несколько месяцев вам вообще не следует покидать Белый дом. Здесь вы в безопасности – как вы помните, моя служба сумела предотвратить два покушения на вашу жизнь.

– Я благодарен вам за это, Келлер. – Президент поморщился. – И еще больше я признателен вам за то, что вы спасли Челси.

– Не стоит благодарности, сэр, это моя работа. Но позвольте вам напомнить, что «Матанса» во всеуслышание объявила вас врагом номер один, с которым необходимо разделаться. Теперь им придется либо привести свои угрозы в исполнение, либо отступить и потерять лицо, что, разумеется, невозможно. Я лично считаю, что Кордоба перейдет от слов к делу в самое ближайшее время.

– Мне тоже так кажется, Келлер.

– В таком случае останьтесь. Вместо вас в Арапахо может съездить вице-президент. В конце концов, он сам вызвался ездить вместо вас в те места, где вам может угрожать опасность.

– Да, я знаю. Шепард уже дважды ездил вместо меня в районы катастроф. И прекрасно справился.

– Тем более следует отправить его в Арапахо. Он уже побывал там сразу после прорыва плотины, так что его вторичное появление в тех краях будет выглядеть только логично. А вы со своей стороны можете наделить его самыми широкими полномочиями, чтобы он мог достойно представлять вас в Колорадо.

– Но ведь вы же не знаете наверняка, существует ли какая-то реальная угроза! А я не собираюсь изменять свое расписание в угоду чьим-то предположениям. Даже вашим, Келлер. – Президент решительно поднялся. – Я и так пошел вам навстречу, согласился на дополнительные меры предосторожности. И поскольку у вас, Келлер, до сих пор нет неопровержимых доказательств того, что в Арапахо-Джанкшн имел место террористический акт, поездку я не отменяю. – Он слегка наклонился вперед и улыбнулся одними губами. – Простите, Келлер, но охранять меня – это ваша работа. Я согласен, что для вас было бы проще, если бы я вовсе никуда не ездил, чем обеспечить надежную охрану на месте. И в разумных пределах я даже готов идти вам навстречу. Но в этот раз ничего не выйдет. Займитесь своими обязанностями и не забывайте: если меня убьют, первая леди сама явится за вашей головой.

Келлер вздохнул:

– В этом, господин президент, я не сомневаюсь.

Когда Келлер вышел из кабинета президента в приемную, Бен Дэнли поднялся на ноги.

– Ну как? Получилось?

Келлер удрученно покачал головой:

– Нет, он едет. Быть может, мне и удалось бы его отговорить, если бы ты и твои парни не клялись на распятии, что «Матанса» не имеет к катастрофе в Арапахо ни малейшего отношения. Президент до сих пор верит своему Центральному разведывательному управлению, – добавил он, саркастически улыбнувшись. – Ну как, Бен, будешь стоять на своем или передумаешь?

Бен Дэнли пожал плечами:

– Покуда у меня не будет новых фактов, я могу основываться только на донесениях моих агентов.

– Твои агенты сообщили о готовящемся нападении на наше посольство в Мехико, когда взрыв уже прогремел.

– Не тебе упрекать меня, Келлер, – холодно заметил Бен Дэнли. – Ты понятия не имеешь, с какими трудностями мы столкнулись.

– Если бы я знал, наверное, подал бы в отставку. – Келлер снова усмехнулся. – Все секретничаешь, Бен? Может быть, ты забыл, что с некоторых пор мы все должны жить как одна большая, счастливая семья под крылышком Министерства охраны родины?

Дэнли открыл рот, чтобы что-то сказать, но Келлер махнул рукой:

– Мне нет никакого дела до того, чем занимается ЦРУ, покуда оно не пугается у меня под ногами. Этот упрямый сукин сын, – он показал на дверь кабинета Андреаса, – мне нравится. И я намерен сделать все возможное, чтобы он остался цел и невредим.

– Как ты намерен сделать это, если даже не можешь помешать ему разъезжать по всей стране? Или ты не знаешь, что лисицу, которую выгнали в поле, подстрелить гораздо легче, чем ту, которая сидит в своей норе? – Не дожидаясь ответа, Бен Дэнли направился к двери. – Если ситуация изменится, – бросил он на ходу, – я дам тебе знать.

Бен Дэнли позвонил Бетуорту, только выехав на Пенсильвания-авеню.

– Он едет, – сказал Бен, когда Бетуорт снял трубку. – Келлеру не удалось его отговорить.

– Я так и думал, – ответил Бетуорт. – Поскольку в Арапахо не нашли ничего, что указывало бы на диверсию, Андреас, естественно, насторожился – с чего это Келлер так настаивает. Я надеялся, что сейсмологические данные успокоят его подозрения, но, очевидно… – Он немного подумал. – Мне очень не нравится ситуация с этой Грэм. Необходимо еще раз пересмотреть наши планы. И внести необходимые изменения. Когда что-нибудь прояснится, я тебе позвоню.

И Бетуорт повесил трубку.

Стоктон, штат Мэн

Почувствовав чей-то взгляд, устремленный на него из темноты за распахнутым окном, Джадд Морган невольно напрягся.

Рунн?

Склонившись над холстом, он прислушался.

Нет, не он.

Складки плаща на плечах изображенного на холсте мужчины показались ему недостаточно глубокими. Набрав на кисть немного темно-пурпурной краски, Морган прошелся по ним еще раз и только потом позвал:

– Это ты Гэлен? Что, черт побери, тебе здесь нужно?

– Как ты догадался, что это я? Морган повернулся к окну.

– Я хорошо помню твои шаги. Гэлен хмыкнул:

– Ах, вот зачем ты оставил под окном все эти сухие листья! – Он запрыгнул на подоконник и уселся на нем, спустив ноги в комнату. – Что, я наделал много шума?

– Порядочно. – Морган знал, что Шон Гэлен умеет двигаться тихо и сухие листья ему не помеха. Когда Гэлен этого хотел, то превращался в пантеру – бесшумную смерть в ночи. – Я уж думал – в моем лесу заблудился сбежавший из зоопарка бегемот.

Гэлен снова откашлялся:

– Я решил, что будет разумнее предупредить тебя о своем приходе заранее. Я знаю, как ты реагируешь на всякие… гм-м…. неожиданности. А Элейн я еще нужен живым и желательно – здоровым.

– Кстати, как она?

– Все такая же – изящная, сильная, прекрасная.

– И смертоносная.

– Только когда ей кажется, что ее предали. Тебе еще повезло, что она не перерезала тебе глотку.

Джадд поежился:

– Я сделал то, что должен был сделать. К тому же особого выбора у меня не было. Я старался никому не повредить, но…

– …Но у тебя не получилось, так? Потому что тридцать миллионов долларов наличными оказались важнее.

– Это были деньги наркомафии, – отрезал Морган. – К тому же они были мне необходимы. – Он отложил кисть. – Ты из-за этого сюда явился? Может, ты намерен помочь Элейн поквитаться со мной?

Гэлен покачал головой:

– Она бы меня за это не поблагодарила. Удовольствие размозжить тебе башку Элейн не уступит даже мне. Впрочем, тебе, наверное, будет приятно слышать, что в последнее время она предпочитает смотреть вперед, а не оглядываться назад.

– Да, это действительно приятно. – Морган улыбнулся. – На самом деле Элейн мне всегда нравилась. И ты тоже, Гэлен. – Его лицо сделалось серьезным. – Извини, что пришлось тебя разочаровать, но ведь ты знаешь, для чего мне нужны были эти тридцать миллионов.

– Деньги нужны были тебе на взятки. Ты хотел подкупить кого-то в ЦРУ, чтобы они перестали гоняться за тобой и отозвали своих наемных убийц. Черт побери, я и сам пытался нажать на кое-какие кнопки, чтобы тебя оставили в покое. Тебе нужно было только немножко подождать.

– Я не мог ждать. Еще какие-нибудь два-три месяца, и они бы меня нашли. ЦРУ был нужен козел отпущения, а в известной тебе ситуации мертвый козел отпущения был даже предпочтительнее живого. Что мне оставалось делать? Уповать на посмертную реабилитацию?

– Но, как видно, деньги тебе тоже не помогли, иначе бы ты не скрывался в этой глуши.

– Все оказалось не так просто. – Морган вздохнул. – Я всегда считал, что наличные надежнее, чем связи и политический нажим, но ошибся. То северокорейское задание до сих пор находится в списке совершенно секретных. Я нащупал кое-какие ходы, но некоторые ответственные лица слишком боятся внезапно разбогатеть. – Он усмехнулся. – Впрочем, как говорится, капля камень точит.

– А ты не боишься, что тебя найдут раньше, чем капля успеет сделать свое дело? Я-то тебя нашел!

Джадд Морган снова вздохнул:

– Ну, ты всегда умел искать. Я не говорю, что другим это не под силу, но остальные действуют гораздо медленнее.

– Мне это тоже удалось не сразу. Только за последний месяц ты переезжал четырежды!

– Кстати, как тебе все-таки удалось меня найти? На чем я прокололся?

– На этом твоем увлечении живописью. – Гэ-лен мельком посмотрел на портрет на мольберте. – Прежде чем удариться в бега, ты несколько месяцев жил у меня на ферме, помнишь? Чтобы писать, тебе нужны были холст, краски, кисти, а я запомнил, что больше всего тебе нравились краски из одного небольшого магазинчика в Новой Шотландии.

Джадд одобрительно кивнул.

– Очень хорошо, об этом даже я не подумал. Тогда позволь задать тебе еще один вопрос: зачем я тебе понадобился?

Гэлен не стал юлить.

– У меня для тебя есть работа. Джадд невольно выпрямился.

– Как я понял, ты не собираешься заказать мне портрет Элейн. Я угадал?

– Точно! Я…

– В таком случае я вынужден отказаться. Я завязал, Шон.

– Оплата будет очень хорошей, – быстро сказал Гэлен.

– Деньги мне не нужны.

– Это я знаю. Того, что ты отнял у Чавеса, хватит тебе до конца жизни. Я имею в виду другое. Ведь ты хочешь, чтобы тебя оставили в покое – вычеркнули из списка приговоренных? Так вот, есть один парень, который может сделать это для тебя.

– А за это я должен… что? – Губы Моргана презрительно изогнулись. – Или вернее – кого?

Гэлен покачал головой:

– На этот раз ты не угадал. Совсем наоборот – нужно сохранить жизнь одному человеку. – Он спрыгнул с подоконника и уселся в мягкое кресло. – Могу я получить чашечку кофе вон из того кофейника? Должен сказать, в лесу чертовски холодно и сыро, а твоя хижина стоит слишком далеко от шоссе.

– Вообще-то тебя никто не заставлял тащиться сюда, – проворчал Морган, но все-таки налил кофе в кружку и протянул Гэлену. – Если этот твой парень готов платить, чтобы я кого-то охранял, следовательно, существует некто третий, кто очень хочет этого «кого-то» убить. Похоже, работенка наклевывается не из простых.

– Да уж, попотеть тебе придется.

– И кто объект?

– Алекс Грэм.

– Никогда о нем не слышал.

– О ней. Это – женщина, фотожурналистка, которая работала в Арапахо-Джанкшн – готовила репортаж о том, что там случилось.

– В Арапахо-Джанкшн? – Морган насторожился.

– Ну да. Ты, конечно, слышал о катастрофе, Даже несмотря на свои постоянные переезды с места на место.

– Разумеется, я слышал. Ну и что? На месте катастрофы, несомненно, работало много корреспондентов. Почему именно Алекс Грэм?

– Она утверждает, что видела в окрестностях каких-то подозрительных типов, которые, возможно, взорвали плотину и устроили оползень.

– А она, случаем, не параноик? По-моему, у нее классический «синдром Одиннадцатого сентября». Насколько мне известно, причина происшедшего – старый бетон и небольшое землетрясение. Об этом писали все газеты!

– Действительно, там не было обнаружено никаких признаков, указывающих на диверсию, но ФБР не хочет рисковать. Впрочем, поначалу федералы тоже отнеслись к ее словам как к бреду истерички, но буквально через два дня после ее заявления на Алекс Грэм было совершено покушение. Сама мисс Грэм, правда, не пострадала; вместо нее была ранена ее подруга Сара Логан.

– Логан? – Брови Моргана поползли вверх. Гэлен кивнул:

– Да, ты не ошибся. Сара Логан – жена Джона Логана. Сейчас с ней все в порядке, сейчас она уже поправляется, но Джон рвет и мечет. Как ты понимаешь, он боится, что в следующий раз все может кончиться гораздо хуже.

– А при чем тут Алекс Грэм?

– Они с Сарой близкие подруги, куда одна – туда и другая. Вот Джон и хочет спрятать куда-нибудь Сару, пока пыль не уляжется. А чтобы Сара согласилась прятаться, ему нужно убедить ее, что с Алекс ничего плохого не случится, что она в безопасности, что ее надежно охраняют…

– И для этого нужен именно я? – Морган пожал плечами. – Если за Грэм охотятся только потому, что она свидетельница преступления, ею должна заниматься полиция или ФБР. Ведь существует же специальная программа защиты свидетелей. Как правило, этим ребятам удается уберечь, кого они хотят…

– Здесь особый случай, – перебил Гэлен. – Как я понял, главное препятствие в самой Грэм. Логан говорил с ней, но она наотрез отказалась прятаться – сказала, что ее долг вывести преступников на чистую воду.

– И как прикажешь ее охранять, если она сама решила стать ходячей мишенью?

Гэлен улыбнулся:

– Я знаю, что трудности никогда тебя не останавливали. Придумай что-нибудь. Логану нужен по-настоящему надежный человек.

– И за это он обещает добиться, чтобы мой приговор отменили? – Морган покачал головой. – Насколько я знаю, он уже пытался, но ничего не вышло. Даже у него.

– Ты просто не дал ему достаточно времени. С тех пор как он вошел в консультативный совет при Министерстве охраны родины, к нему прислушивается сам президент. Все, что тебе нужно, – это проследить, чтобы Алекс Грэм никто не причинил вреда. До тех пор, пока ФБР не выяснит, что же все-таки случилось в Арапахо-Джанкшн.

– Как я понимаю, со мной собираются расплатиться только после того, как мисс Грэм будет вне опасности?

– Точно.

– Ничего не выйдет. Если в заботах об этой девице я хоть немного засвечусь, меня тут же уберут, и мисс Грэм останется без телохранителя. Она, скорее всего, поймет это не сразу, и тогда может настать ее черед.

– Я надеюсь, ты сумеешь решить и эту проблему, Джадд. Напрягись, поработай мозгами – по-моему, дело того стоит. Ведь ты получишь очень хорошую плату…

Морган задумался. Свобода. Да, она стоила любого риска. Предложение, что и говорить, было весьма соблазнительным. Или выглядело таковым. Впрочем, он знал, что Логан – человек честный и старается держать данное слово. С другой стороны, его собственные попытки проложить дорогу к свободе с помощью подкупа и взяток в последнее время зашли в тупик. Морган не сказал об этом Гэлену, но никаких особых надежд на то, что дело удастся довести до победного конца, он не питал. И все же… Все же ситуация, которую обрисовал ему Гэлен, Моргану не нравилась – слишком уж чревата она была потенциальными ловушками и иными осложнениями. Да еще если учесть, что этим делом активно интересуется ФБР.

Арапахо-Джанкшн… Гм…

Морган покачал головой:

– Нет, это не для меня. А свои проблемы я как-нибудь решу сам.

– Послушай, Морган, можешь ты сделать мне одолжение? Логан – мой друг, и эта работа важна не только для него, но и для меня. Открою тебе секрет: он просил меня заняться Грэм, но…

– Что же тебе помешало?

– Я обещал Элейн, что не буду уезжать слишком далеко от дома. А ей сейчас нельзя волноваться. – Он неожиданно широко улыбнулся. – Она в положении, Джадд.

– О, поздравляю!

– Спасибо. Ты не представляешь, как мы оба рады… – Его улыбка погасла, и лицо снова стало мрачным. – Вот почему я вынужден объезжать своих должников. Мне неудобно напоминать тебе об этом, но, если бы я в свое время не спрятал тебя на своей ферме, тебя бы вывели в расход давным-давно. Ты обязан мне жизнью, Джадд, и…

– С чего ты взял, что для меня это что-нибудь значит? – Морган горько усмехнулся.

– Я тебя слишком хорошо знаю. Морган покачал головой:

– Нет, ты меня не знаешь. К тому же со временем люди меняются.

– Элейн однажды сказала, что ты пригрозил убить ее, если из-за нее у меня будут неприятности.

– Не убить, а просто выпороть. К тому же любые угрозы – это ведь только слова.

– Ты хочешь сказать, что не имел в виду ничего… подобного?

Морган опустил взгляд. Ну конечно, тогда он говорил совершенно искренне. Как правило, он не позволял себе слишком близко сходиться с людьми, привязываться к ним. Гэлен был одним из немногих, с кем у него завязалось что-то вроде дружбы.

– Не помню. Это было слишком давно.

– Не так уж и давно. – Гэлен внимательно посмотрел на него. – И вообще, по-моему, ты врешь.

– Ты всегда думал обо мне лучше, чем я того заслуживал. – Морган слабо улыбнулся. – Не знаю только, почему. Может быть, ты просто боишься признаться, что ошибся во мне?

– Не исключено. Я, знаешь ли, не люблю, когда страдает мое самолюбие. Ты должен радоваться, что я не считаю тебя иудой. Вот Элейн, например, уверена, что ты продал нас за тридцать… нет, не сребреников, а за тридцать миллионов полновесных американских долларов.

– Но ведь я действительно вас продал.

– Нет, не думаю. – Гэлен немного помолчал, – Если бы это было так, я бы первый позаботился о том, чтобы ты больше не смог малевать свои картинки.

Одним глотком он допил кофе, достал из кармана куртки пухлый конверт из плотной коричневой бумаги и бросил его на журнальный столик.

– Здесь все материалы на Алекс Грэм, которые могут тебе понадобиться. Может быть, тебе захочется на них взглянуть. А сейчас мне пора. Подумай как следует над моим предложением, Джадд.

– Я от него уже отказался.

– Это было до того, как я воззвал к твоему благородному сердцу, – ухмыльнулся Гэлен.

Он направился к двери, но на полдороге остановился и, повернувшись, пристально вгляделся в стоявший на мольберте холст. На нем был изображен худой бородатый мужчина в костюме эпохи Возрождения, прячущийся за тяжелой бархатной портьерой.

– Очень хороший портрет, – сказал Гэлен. – Выражение его лица… я бы назвал его уникальным. В нем есть и насмешка, и вызов и… – Он немного подумал. – …И навязчивая идея.

– Каждого из нас что-нибудь преследует, – идея, человек, совесть, разве не так? – Морган криво улыбнулся, но Гэлен даже не взглянул на него.

– И еще, этот парень выглядит так, словно постоянно пребывает в напряжении. Я бы сказал, он опасен, очень опасен. Кстати, кто это такой?

Джадд Морган пожал плечами:

– Никто. Так, вообще… Однажды утром я проснулся и начал писать его. – Он кивнул на портрет.

Гэлен задумчиво прищурился, потом вдруг щелкнул пальцами.

– Есть! Раз есть «Венецианский купец», почему бы не быть «Венецианскому убийце»? Наемному убийце из эпохи Ренессанса?

– А разве похож? – усомнился Морган.

– А разве нет?

– Что-то, безусловно, есть: костюм, например, накидка… – Морган критически оглядел свою работу. – Но уверяю тебя – я вовсе не собирался рисовать себя.

– Все равно замечательно. – Гэлен открыл дверь. – Позвони мне, когда надумаешь.

Едва дверь за ним закрылась, Морган снова взял кисть и подошел к мольберту, думая о том, что не станет звонить Гэлену. Даже если бы катастрофа в Арапахо-Джанкшн была ни при чем, лезть в подобную историю не следовало. В конце концов, он же не профессиональный телохранитель да и, по совести сказать, защищать какую-то Алекс Грэм ему совсем не хотелось. Дай бог защитить себя самого! Нет, Шон зря старался – он не станет ввязываться в это дело, и никакие сентиментальные чувства не заставят его изменить свое решение. Да, он был должником Гэлена, но считал, что свой долг сумеет вернуть каким-нибудь другим способом.

Наконец, ему хотелось закончить картину. Венецианский убийца? Гм-м… в этом что-то есть. Морган работал над портретом уже почти неделю, ему оставалось только нанести последние штрихи, и он не хотел, чтобы кто-то или что-то ему мешало.

Он склонился над мольбертом. Ему показалось, что тень на плаще и в складках портьеры должна быть гуще. Да и бархатный камзол следует дать потемнее. Больше пурпура и лилового, больше муки в узком, как кинжал, лице наемного убийцы.

Только перебравшись через границу штата, Гэлен рискнул позвонить Логану.

– Я нашел Моргана и сделал ему предложение, – сказал он, как только Логан ответил. – Возможно, он согласится. Мне бы этого очень хотелось.

– Ты уверен, что он именно тот, кто нам нужен? – спросил Логан. – В итоге Морган может оказаться в десять раз опаснее, чем наш стрелок.

– Абсолютно уверен, – твердо сказал Гэлен. – С ним не будет никаких неприятностей… Если только он согласится.

– Не доверяю я ему, – сказал Логан. – Он слишком непредсказуем. Когда мы разговаривали с тобой в первый раз, я не сомневался, но теперь… Слишком многое поставлено на карту, Гэлен! А Морган… Ты же знаешь, однажды он не подчинился приказу, что едва не привело к серьезнейшим дипломатическим осложнениям. Я имею в виду убийство того северокорейского генерала. ЦРУ отменило акцию, но он все равно его прикончил.

– ЦРУ ничего не отменяло, – раздраженно бросил Логан. – Просто когда дело было сделано, кто-то на самом верху понял, что совершил ошибку. А свалить все решили на Моргана.

– Это он так говорит.

– Да, и я ему верю. Он выполнил приказ, выполнил работу, к которой его готовили. – Гэлен вздохнул. – Если бы ты знал, Логан, как я устал от этого двуличия и лжи! Ведь расплачиваться за все приходится простым парням, которых готовят на секретных военных базах и в центрах специальной подготовки. Заодно им устраивают настоящую промывку мозгов, талдычат о патриотизме, долге, высших интересах, а потом посылают льву в пасть. Те, у кого оказываются крепкие нервы и верный глаз, могут даже попасть в «Воздушные рейнджеры», как это случилось с Морганом. Его учили бегать, прыгать, стрелять, работать со взрывчаткой, орудовать ножом и саперной лопаткой, его награждали знаками отличия и сержантскими лычками за достигнутые успехи. Когда он доказал, что обладает исключительными способностями, те, кто сидят в высоких креслах, подняли ставки еще больше и послали его бороться с терроризмом на Ближнем Востоке. Знаешь, сколько опаснейших террористов он уничтожил за последние несколько лет? Я уверен, что наберется на маленькую армию. Но в нашем бизнесе даже исключительные способности не делают человека незаменимым. Скорее наоборот – чем способнее агент, тем больше вероятность, что ему поручат задание, которое невозможно выполнить. Так случилось и с Морганом, когда на него обратило внимание ЦРУ. Возможно, вся его беда в том, что он слишком талантлив, а агенты ЦРУ, по определению, являются одноразовыми инструментами – как шприцы или скальпели. Морган не должен был вернуться, но он вернулся, и теперь на него объявлена охота.

Логан долго молчал, потом сказал:

– Я вижу, он тебе нравится.

– И всегда нравился. Бог знает – почему. В любом случае я не стал бы рекомендовать его тебе, если бы не был уверен, что он справится с этой работой. Он прекрасно подготовлен, умеет бегать, прятаться, стрелять. Любого, кто встанет у него на пути, Морган устранит недрогнувшей рукой.

Снова последовала длинная пауза, которую прервал Логан:

– Меня в свое время очень удивило, что каждый раз, когда я упоминал его имя, я словно на каменную стену натыкался. Я пытался дергать за ниточки – ты знаешь, что у меня это неплохо получается, – но мне так и не удалось добиться, чтобы его оставили в покое. И мне это показалось… странным.

– Странным?

– Ну да. По моим расчетам, все должно было быть гораздо проще. Я, знаешь ли, не какой-то там дилетант, я умею обращаться с политиками и бюрократами, какое бы высокое положение они ни занимали. Но повторяю – каждый раз, когда я заговаривал о твоем Моргане, я натыкался на непробиваемую стену.

– Я думаю, чиновники просто берегли свои задницы. Обычное дело! Скажи наконец, ты намерен использовать Джадда или нет?

Последовала еще одна пауза.

– Если ты уверен, что никого лучше нам не найти… Как я узнаю, что он согласился? И когда это будет?

– Ты узнаешь, как только узнаю я.

– Очень содержательный ответ, – фыркнул Логан. – И все же? Может быть, он вообще откажется.

– Все может быть, – неожиданно согласился Гэлен. – Как ты правильно заметил, предсказать как поступит Морган, всегда было нелегко. Но я думаю, в конце концов он все же скажет «да», надо только дать ему подумать как следует.

– Пусть думает не слишком долго, – буркнул Логан. – Времени у нас совсем мало.

– Я думаю, мы услышим о нем раньше, чем ты думаешь. Я тебе позвоню.

Гэлен выключил телефон. Откровенничать с Логаном он не собирался. Интуиция подсказывала ему, что все будет именно так, как он хотел, но стопроцентной уверенности у него не было. С Морганом вообще ни в чем нельзя было быть уверенным до конца. Старый приятель Гэлена был непредсказуем, как вылетевшая из бутылки пробка от шампанского. Элейн могла это подтвердить. Фортель, который Морган выкинул с деньгами Чавеса, очень ее задел, и она до сих пор его не простила. И, наверное, никогда не простит.

При мысли о жене Гэлен невольно нажал на акселератор. К черту Моргана, к черту Логана, Алекс Грэм и всех остальных тоже! Хорошо бы успеть в Бостон на вечерний рейс – тогда сегодняшний вечер он проведет дома, с Элейн.

Когда Морган закончил портрет, он так устал, что даже поленился протереть кисть смоченной в скипидаре тряпкой. Отойдя в сторону, он рухнул в кресло и, забросив ноги на журнальный столик, потер заросший щетиной подбородок. Часов у него не было, но Морган чувствовал, что сейчас начало четвертого ночи. Вернее, утра. Следовательно, он работал несколько часов подряд – с того самого момента, как от него ушел Гэлен.

Хорошо ли получился портрет? Этого Морган не знал. Наверное, он был действительно неплох – во всяком случае, наверняка намного лучше, чем он сумел бы написать, к примеру, год назад, когда только взялся за краски и кисти. Карандашные наброски Морган любил делать всегда, но, только расплевавшись с Фирмой, как многие сотрудники называли ЦРУ, почувствовал влечение к цвету. Сначала он писал только пейзажи и натюрморты, потом на его картинах появились люди, и только сравнительно недавно Морган обратился к портрету.

Очень скоро портретная живопись стала для него чем-то вроде навязчивой идеи. Правда, с натурой он не работал, но в этом и не было нужды: память у него была превосходная, что называется – фотографическая. Он с увлечением рисовал лица встреченных когда-то людей, наблюдая за тем, как на пустом холсте появляются сначала знакомые черты, а затем начинает проступать и характер. И чем больше он рисовал, тем легче становилось проникнуть в тайны чужой души – во всяком случае, ему хотелось так думать. Редко кто из людей был в действительности таким, каким видели его окружающие. И только тщательно прорисовывая черты того или иного лица, Морган понимал: вот эта складка в углу рта свидетельствует о лукавстве, эта ямочка на подбородке – о злобном упрямстве, а вот эта морщинка на лбу – о привычке хмуриться, прежде чем спустить курок. Но интереснее и содержательнее всего были глаза…

Подумав об этом, Морган встретился взглядом с Убийцей на портрете. Он солгал, когда сказал Гэлену, что рисовал вовсе не автопортрет. В данном случае живопись была для него формой терапии, своеобразного экзорцизма.