Текст книги "Наследник для адского волка"

С рождением сына чары спали. Лед внутри меня раскололся на миллиард острых осколков, и каждый осколок впивался в нутро, терзал, раскрывал сильнее сознание, выпуская на волю дикую правду. Я оплакивал, страдал из-за той, которая была мне чужой.

По какой-то дурацкой прихоти Марго со своим папашей сломали столько судеб. Полагаю, на старости лет, Эштан захотел это исправить посредством своей младшей дочери и меня. У него получилось, я прозрел и едва не обезумел от реальности.

А дальше воронка событий накрыла нас подобно цунами. Это мне еще неизвестны все прегрешения мага  в прошлом, а насолить он успел всем членам совета. Мишель и мой сын превратись в лакомую добычу. И я заперт тут, у меня нет возможности их защитить. Кэрол! Что враги сделают с ней?! Ведь и сестра пострадала во много из-за меня. Мои родные… как вам помочь?! Я гнил заживо, разлагался от своей беспомощности, выл и понимал бесполезность своих действий.

События подобно снежному кому надвигаются на моих близких. Маг запустил смертельную воронку, которую явно не в силах контролировать. Я надежно его спрятал, его старым вонючим костям ничего не угрожает. А мои родные находятся в смертельной опасности.

Я перестал спать, лишь иногда усталость накрывала меня, терял сознание и видел свою Мишель, как она жалобно тянет ко мне руки. Девочка моя, как я хочу тебя увидеть, обнять. Сыночек папа любит тебя, думает про тебя. Кэрол, прости сестрица, что опять не уберег.

Какие мотивы он преследовал, колдуя и разрушая баланс, не имею понятия. И знать не хочу. Мне надо выбраться, потому как враги, так и остаются под знаком вопроса. В связи с открывшейся правдой подозревать можно каждого. Магия Эштана и мой сын слишком лакомые кусочки для совета. И кто решился переступить черту, остается загадкой.

Мысли терзали меня куда сильнее пыток. Я работал на земле, рыл ее и представлял, как закопаю головы врагов. Я зверел от ярости. Могильный холод, он отступил, я ожил и мог ощутить все грани душераздирающей боли. Теперь я грел в адском огне, корил себя за ошибки. И понимал, что теряю драгоценное время. Пока я тут, там моя девочка даже не догадывается об опасностях. Ее могут использовать в любой момент. Причинить ей смертельный вред.

Любовь и отчаяние разгорались во мне с каждым днем все сильнее. Испепеляли меня, выжигали нутро и заставали захлебываться собственной кровью. Вот где страдания по истинной, а та магическая привязанность к Марго, не затрагивала сердца, она просто уничтожала меня гнилой магией, закрывала от меня жизнь. Только потеряв, оказавшись вдали, после рождения сына, смог в полной мере осознать в каком тумане прожил десять лет. И сейчас, когда моя жизнь шла к закату, когда мучители делали все, чтобы я как можно скорее испустил дух, я захотел жить. Полюбил жизнь с безумным отчаянием. Захотел познать, что есть истинное счастье, семья. Просил судьбу дать мне шанс все исправить. Выбраться из западни и увидеть их. Небеса услышали мои молитвы…

Глава 36

Я делал насечки на камне. Считал дни, месяцы, годы, моего пребывания в рабстве. Каждый день похожий на другой, наедине с адской болью. Как она там? Как мне выбраться? Постепенно отправлялись в мир иной мои собратья по несчастью. Этот остров – наша могила с отсрочкой. Нас отправили подыхать.

Места никогда не пустовали. На смену почившим привозили новеньких. Система работала налажено. И я мечтал вырваться и разобраться с хозяином острова. То, что это прибыльный бизнес даже не сомневался. Какой-то умник организовал на острове ад для смертников. И продает свои услуги тем, кто жаждет убрать с дороги своих врагов или конкурентов. Таким нежелательным персонажем и я стал для кого-то. И меня очень технично слили. Система работает идеально, и подозреваю очень долгое время. Хоть надо признать за свою жизнь о подобных «услугах» я не слышал.

Я задавался вопросом, почему такой метод? Почему просто не убили? Меня и других заключенных? Это такая извращенная месть, чтобы мы мучились? Много вопросов, и вместо ответов одни лишь догадки.

Нам не разрешали общаться друг с другом. Никакого словесного контакта. У каждого раба своя конура в скале. На работах постоянный надзор. И каждый день я искал брешь. Она должна быть, даже налаженный механизм иногда дает сбой.

Мне помогли небеса. В тот день, мы, как всегда выполняли свою бесполезную работу. В одно мгновение небо заволокло тучами. Настолько черными, что тут же день сменился ночью.  За все время моего пребывания, тут ни разу не было дождя. Забытая всеми земля, засуха и вечная жара. Пекло.

В тот день небеса разразись ливнем. Вода лилась стеной, громыхал гром. Наши конвоиры приказали прекратить работы. А мы подставляли иссушенные лица воде, открывали рты и жадно пили. Впервые за столько времени наслаждались влагой. Вода, была для нас как манна небесная. Ударила молния, озаряя остров, еще раз и еще. Вдалеке раздался взрыв. Я увидел языки пламени, в том месте, где по моим подсчетам находилась база тюремщиков.

Со всех сторон звучит их мат. По перекошенным физиономиям вижу, что-то пошло не так. Они с еще большим остервенением пытаются разогнать нас по камерам в скалах. Один из рабов падает в лужу, неистово вопит и катуляется. Его бьют током. Ничего не происходит. Подходят и начинают избивать ногами. Вот она удача! Походу молния повредила станцию, цепи не работают.

Вот он единственный шанс! Другого не предвидится! Доля секунды на раздумья и я набрасываюсь на ближайшего конвоира. Надеюсь, мои собратья по несчастью поступят аналогично. Ливень не прекращается. Под ногами образуется жижа. Я впиваюсь зубами в горло ублюдка, рву его на части. Перекинуться не могу. Мешают кандалы. Но злость предает сил.

Остальные рабы поступают аналогичным образом. И начинается кровавое месиво. Уже сложно разобрать, кто есть кто, только нюх выручает. Запахи врагов определяю безошибочно. Крики, вопли, стоны, гром, удары молнии, грязь, вода – это ад. Но он открывает свои врата, и дает призрачный шанс вырваться на свободу.

Ищу ключи от цепей. И не нахожу. Обыскиваю еще одного поверженного конвоира. Они слишком сильны, а мы истощены, еще немного и прибежит подмога. Шанс на спасение тает с каждой секундой промедления. Только с третьей попытки удача улыбается мне. Нахожу ключи в кармане оторванной ноги одного из ублюдков. Рабы озверели, и их уже не остановить, они рвут своих мучителей на куски.

– Надо бежать! Спасаться! – ору что есть силы. Меня слышат только двое. Остальные продолжают в зверской агонии кромсать тела мучителей. Чую подмога близко. Помогаю освободиться, тем, кто меня услышал. Втроем пытаемся снять цепи с остальных. Я не имею права оставить их тут, а с другой стороны, не могу предать свою семью. Пока освобождаю пленников, во мне неустанно идет борьба. Но мы ведь вместе были тут, вместе загибались под пытками. И теперь оставить их?

Вдалеке раздаются выстрелы. Обычно на полевые работы, конвоиры не приносили оружия, хватало цепей с электричеством. Но сейчас пули свистят над головами. Пронзают тела моих собратьев. Чую смертельный яд.

На ходу перекидываемся и бежим к воде. Они отстреливают нас. Мы ходячие мишени. Небеса гремят, выстрелы отбирают жизни, собратья падают, вода так близко… Достигаю цели, прыгаю в воду и плыву, собираю все оставшиеся силы, надо уплыть как можно дальше от адского острова. Оборачиваюсь, вижу, что часть моих собратьев все же удалось добежать до воды.

Сколько плыл, куда и как – не помню. Пока были силы, старался максимально далеко уплыть от берега. К сожалению, остальных утратил из виду. Даже выбравшись с острова, у нас были ничтожно маленькие шансы добраться до земли. Я понятия не имею, где мы. Но я должен, обязан выжить, ведь моя семья, впервые за эти годы, так близка.

Отдыхал на спине. Нырял, ловил рыбу и питался. Жажда одолевала, иссушала меня, но я продолжал плыть, собирал силы, кусал губы в кровь, и продвигался дальше. Я не сдамся, пока могу, буду держаться на плаву. Мишель, мой сын и Кэрол, они стояли перед глазами, как маячок в моем океане отчаяния. Они освещали мне путь, удерживали на волнах, давали силы. Ради них я не ушел на дно, продолжал борьбу. Не знаю, в каком направлении и сколько времени плыл. Я уже плохо соображал. Сознание затуманивалось, палящее солнце отбирало последние силы, но я верил – смогу. Не может все вот так оборваться. Я должен увидеть их. Не имею права покинуть этот мир, пока не прикоснусь к родным, пока не заглажу вину.

Когда смерть уже протягивала ко мне руки, я увидел корабль вдалеке.

Я принял человеческую форму. Потратил на это оставшиеся силы. Нет… сил уже не было. Лицо моей девочки дало мне их, мысль о сыне, которого я так и не видел. А ведь по моим подсчетам прошло около четырех лет.

Опасался, что корабль принадлежит врагам. Но это был мой последний шанс. Или меня спасут, или я проиграю схватку со смертью.

Небеса и тут оказались благосклонны. Судно принадлежало олигарху. Тут царил праздник, алкоголь и дурман лились рекой. И я был рад этим людям. Они смотрели на меня осоловевшими глазами, кормили, поили, и слушали, раскрыв рты мою историю. Я рассказал в двух словах про войну с врагом, про ссылку на остров. То, что посчитал безвредным.

Я был благодарен им за кров и спасение. Хоть и был для них экзотикой, новым развлечением, не более.

Впервые за долгие годы я пил воду, жадно без остановки. Потом накинулся на еду. Я сам себе напоминал жуткое существо, которое не имеет ничего общего с волком и человеком. Как еще разум сохранил подобие ясности, до сих пор не знаю.

Несколько дней кряду, ел, пил, спал, восстанавливал силы. На корабле не прекращался разврат. Тут спаривались на каждом шагу. Голые девицы неоднократно предлагали мне себя. Но, несмотря на многолетнее воздержание, похоть не завладела мной. Существует только одно тело, которое я жажду до одури. Только одни глаза, в которых я хочу тонуть. Только одни губы, которые я буду неустанно целовать.

За месяц моего вынужденного круиза я наладил неплохие отношения с хозяином корабля. Провел не один вечер за беседами, когда Кевин, устав от бесконечных и однотипных женских тел, решил побеседовать со мной о жизни. Ради меня он изменил маршрут, обеспечил на суше всем необходимым, и помог добраться до родной страны.

Родина… как много это значит… Но мы начинаем ценить свою землю, когда теряем ее. Я не верил, что выбрался. Моя Мишель она рядом, сын… Оставалось сделать последний шаг. Появиться в ее жизни. Какой будет реакция? Помнит ли она меня? Или возненавидела окончательно? Что ей рассказали? То, что мое родной навешали грязной, слипшейся лапши на уши – сомнений нет.

Я приехал инкогнито, скрывался, не желая выдавать своего присутствия раньше времени. Узнал, что она живет под защитой старейшин. Прежде чем появиться, надо было разузнать, кто из оборотней, чем дышит. У меня нет права на ошибку. Как бы я ни хотел, как можно скорее оказаться рядом с ней, я должен просчитать все.

Моя Кэрол бесследно исчезла. И это тревожит. Она забрала деньги, что я для нее оставил. Есть следы в Европе, потом на родине, а дальше словно растворилась. Страшно. Переживаю, как бы для моей сестры ублюдки ни приготовили подобный остров. Но я вернулся, и пусть не знаю врагов в лицо, неважно, победа будет за мной. Я выгрызу у судьбы право на счастье для своих близких.

И вот спустя столько лет я наблюдаю, как моей истинной делают предложение. Едва заставил себя устоять на месте. Сжал кулаки, представляю, как откручу Эдгару голову. У меня нет доказательств его вины, не могу обвинять голословно. Возможно, и не он главный зачинщик, но он определенно хочет Мишель. Протягивает к ней свои грязные лапы, называет МОЕГО сына своим. За это ему надо вырвать язык.

В саду он продолжает ее обхаживать. Наблюдаю за ее реакцией. И не могу трезво оценивать, ревность клокочет внутри, приглушая любые инстинкты. Слишком долго без нее… Сейчас я так близко и непозволительно далеко. Сила любви накрывает меня с головой, вскрывает вены, и желание, что так долго дремало, просыпается подобно сокрушительному вулкану.

Дождался, когда Эдгар исчезнет. Не с той фразы хотел начать встречу. Не с той. Но ревность… в тот миг она взяла верх. И этот страх в ее глазах, испуг, боль… удивление… Неужели все сгорело? Неужели, я для нее прошлое… И даже истинная связь неспособна победить обиду? Но нет, я ощущаю трепет, чувствую, как ее душа резонирует с моей. Невозможные глаза, приоткрытые губы, она стала еще прекрасней. Как я жил без моей Мишель все эти годы? Как выдержал?

– Папа! Папочка! – голос сына. Я узнал его за долю секунды. Сердце взрывается от отцовской любви. А вместе с ней накрывает горечью Мишель, она переживает за сына. Боится, что я принесу вред.

Объятия. Прижимаю малыша к себе. Как же я виноват. Я утратил четыре года жизни. Не был рядом с ним. Не слышал первого слова, пропустил первые шаги. Эту утрату мне никогда не восполнить.

Сын… Кай она назвала его Кай. Он полон магии. Ощущаю ее нутром. Малыш меня чувствовал, узнал, ждал! Пусть Мишель и предприняла попытку назвать меня «чужим дядей».Нет, связь сильнее слов, она бурлит в крови.

Обнимая сына, осознаю – никто и никогда больше не разлучит меня с ними. Не позволю.

Глава 37

Признание? Насмешка? Новая игра? Искренность… нет… точно нет… В голове проносятся обрывки мыслей. Он ошарашил меня, поверг в шок, вскрыл старые раны. Сыграл на моей мечте, несбыточном желании. Пока я собираю волю в кулак, чтобы дать волку отпор, Артас уловив момент, впивается в мои губы.

Я должна его оттолкнуть! Немедленно! Укусить! Вырваться из лживых лап… А вместо этого из глубины души вырывается стон, скользит к нему в горло. Отвечаю на поцелуй. Нет… это даже не поцелуй… это неистовое бешенство… голод такой острый, что хочется его сожрать, кусать, до крови вгрызаться в упругие губы, сжирать его живьем…

Подлый, гадкий, кобелина, как же я истосковалась по тебе. И никакие доводы рассудка, силы воли, неспособны оторвать меня от Артаса. Прекрасно осознаю свое падение и жажду падать дальше, с ним, в ад, в самое сердце пекла, лишь бы и дальше ощущать вкус его губ.

Он сминает меня, порабощает, впивается так отчаянно, одержимо, в этот момент и правда чувствую себя истинной, единственной. Обманываюсь в очередной раз. Позволяю себе наслаждаться его правдивой ложью. Артас заполняет языком мой рот, исступленно исследует, до горла проникает, оставляет дьявольские метки.

Этот поцелуй отличается от предыдущих, больше нет холода, только обжигающий огонь, выжигающий из разума любые мысли, подчиняющий тело. Познаю его иного, кожа плавится, губы, я их больше не чувствую, они полностью во власти волка. Во рту появляется металлический привкус, все же пролилась наша кровь. Неподконтрольная, безудержная сила обоюдного влечения властвует безраздельно.

Цепляюсь за его волосы, еще сильнее притягиваю к себе, хочу, чтоб языком до нутра достал, чтоб проник туда, где все изголодалось по обманщику. Больше не дышу, мне не нужен кислород, только он Артас, его запах, что проникает в каждую пору, что дарит сладкие мгновенья забытья. Словно не было четырех лет страданий и боли. Есть только этот миг, где мы испиваем друг друга, где проливается наша кровь, пропитанная страстью, это нектар, дарующий возрождение.

Его рука пробирается мне под вырез платья. Желание пронзает остротой, а перед глазами появляются фотографии. Гадкие, мерзкие кадры, как его рука лежала на груди девицы.

– Отойди от меня! – со всей силы толкаю его. – Не смей прикасаться! – кричу. И тут же хочу притянуть назад, наброситься на его сочные губы и дальше пить их нектар. Он только разжег мой голод, подверг новым пыткам. Напомнил, какой ад, когда его нет рядом, и еще больший ад осознавать – это все ложь. Он мастер различных уловок, и снова пудрит мне мозги.

– Мишель, – в сапфировой бездне взрываются созвездия, синее пламя прожигает насквозь, – Я так ждал момента, когда снова смогу прикоснуться к тебе, – он словно в бреду, не слышит отказа, продолжает прижимать меня к себе, покрывать хаотичными поцелуями лицо, волосы, – Больше никогда тебя не отпущу…

«Не отпускай», кричит мое глупое разодранное сердце. Не позволяю предательским словам вырваться наружу.

– Ты меня принимаешь за полную идиотку? – бью его по лицу, и тут же хочу зацеловать место удара. – Четыре года ты жил в свое удовольствие. Сколько баб согрело твою постель? Уже со счета сбился? – предательские слезы льются из глаз. – А теперь этими грязными руками прикасаешься ко мне? Вспомнил? Убирайся! Так далеко, чтобы духу твоего не было рядом с нами, – кричу так, что срываю голос. Закашлялась.

Артас заботливо гладит меня.

– Отвали! Сказала же! – шиплю.

– Каких баб? – в голосе удивление и спокойствие.

– Тебе лучше знать каких, кобелина!

– Откуда такая информация? – интересуется деловым тоном. Из страстного любовника в мгновение ока превращается в следователя. Вот и метаморфозы, как ему верить после этого? Да, да, я все же идиотка, и если разум еще сопротивляется, то сердце давно упало к его ногам.

– Я видела, Артас! Своими глазами! Фото, как ты развлекался с… И нет, даже не пытайся втирать, что я все не так поняла! Все очевидно! Ты жил в свое удовольствие! Так живи дальше! Ты сделал свой выбор, – меня колотит, я в истерике, голос окончательно сорван.

– Опиши мне эти фото. Что на них было? – в глазах появляется дьявольский блеск. И как не пытаюсь, не могу истолковать его поведения.

– Ты там умом тронулся? Новое развлечение придумал? Просишь меня рассказывать о твоих любовницах? Артас, ты псих! – качаю головой, нет сил даже его оттолкнуть. Он добивает меня.

Волк губами собирает слезы с моего лица. В каждом движении столько нежности, в глазах забота, но там же этот непонятный азартный блеск.

– Меня больше интересует место съемки. У тебя остались эти фотографии?

– Зачем мне хранить подобную грязную мерзость?!

– Прости, что тебе довелось, через все это пройти, – обнимает меня до хруста костей, вдавливает в себя, словно желает слиться воедино.

–Она прошла, Артас, переступила и живет дальше. А тебе не следовала появляться на нашей территории, – поворачиваю голову на звук голоса. Эдгар стоит в нескольких метрах от нас.

– Ты очень постарался очернить мое имя. Так чтобы истинная меня возненавидела. Всеми силами взращивал в ней презрение ко мне, – Ди Торрес, загораживает меня собой, рукой держит за талию.

– Истинная? Артас, старая песня? – Эдгар издает нервный смешок. – Совет уже раз поверил тебе. Ты получил свой шанс. Сожалею, что Марго покинула этот мир, но это не дает тебе права величать каждую понравившуюся самку истинной. Этим ты нарушаешь правила, и больше можешь не надеяться на благосклонность совета.

– Мне безразлично, что ты там считаешь, – Артас пожимает плечами, он спокоен и холоден, – Но напомню, что даже старейшины обязаны соблюдать правила. Ты же позарился на мою семью. Называл моего сына своим, сделал Мишель предложение и методично осыпал меня ложью, вероломно и подло, зная, что я не могу ответить и защитить себя.

– А кто в этом виноват? Ты уехал, Артас, ты избрал путь страуса. И теперь решил высунуть голову из песка? Еще и хватает наглости предъявлять претензии? Поистине наглость второе счастье. Но ты сам отрекся от сына и Мишель. Езжай своей дорогой, пока совет не выставил тебя.

Насколько я успела изучить поведение Эдгара, он сейчас нервничает. Хоть и пытается держаться невозмутимо, но то и дело с тревогой поглядывает на меня.

– Никогда я от них не отрекался, – от этой фразы исходит жар. – Не с твоей ли легкой лапы я оказался на острове Куара? – от этого названия Эдгар дернулся, словно его ударили.

– Нет… нет! Врешь ты все! Оттуда не возвращаются, – мотает головой. – Лжешь, Артас, мне докладывали от твоей беззаботной жизни! Мне приносили фото!

Эдгар сбит с толку, в глазах смятение, и он продолжает поглядывать на меня с непонятной мне мольбой. Что еще за остров? Что вообще происходит?  В душу закрадываются сомнения, что возможно, все было не так, как мне пытались внушить.

– Откуда ты взял фото? – Артас продолжает прижимать меня к себе, но так чтобы я оставалась позади него.

– Они подлинные! Можешь не втирать, что я их подделал! – срывается на крик, бледнеет.

Всегда такой уверенный в себе Эдгар. Он внушал страх даже старейшинам. Теперь удивляет метаморфозами. Что в словах Артаса его так пугает?

– Скорее всего… да… подлинные, – сердце, словно огромный булыжник с громкими ударами падает вниз, разбивается вместе с только что возрожденными надеждами. – Я не видел их, но полагаю, они были сделаны в период, когда я горевал по Марго и пытался забыться в алкогольном дурмане и продажных самках. Эти фото были сделаны задолго до моего знакомства с Мишель. Следовательно, кто-то уже в тот период следил за мной. И у меня два варианта, или это был ты, или ты знаешь, кто их сделал?

Только что разбитая надежда во мне, слабо трепещет, пробует подняться и расправить крылья. Как же хочется повернуть его к себе и расспросить обо всем. Эта женщина была до меня… если это правда… неприятно…но ведь мы были незнакомы. Неужели он не был с ними после меня? Я должна удостоверить! Обязана узнать наверняка! Это ведь может все кардинально изменить.

– Это все похоже на бред. Ты обнюхался дурманящих веществ? Пытаешься вернуть то, что своими руками разрушил! Не выйдет! Она моя! – голос все больше походит на рык.

– Она не твоя, Эдгар. И никогда не будет твоей, – Артас отвечает все так же спокойно и холодно.

– Моя! Она мне нужна! Мне! – отчаянный волчий вой.

А дальше все происходит так молниеносно, что глаз не успевает уловить. На Ди Торреса летит Эдгар, он оборачивается в прыжке, пасть полна белой слюны, глаза налиты кровью. Артас отталкивает меня назад, сам прыгает вперед, и они катятся по траве.

Адский вой, рычание и серо-черный клубок шерсти. Волки сражаются с такими жуткими звуками, что кровь стынет в жилах. А я не могу сдвинуться с места. Не понимаю, что мне делать? Бежать на подмогу? А успею ли я? Вдруг Эдгар навредит Артасу?! Как мне все это остановить? Мозг соображает плохо… Я в ступоре.

– Прекратите! – беспомощно кричу, захлебываясь слезами.

Все заканчивается так же стремительно, как и началось. Черный волк держит за горло серого. Артас прикусывает горло противнику, на траву льется кровь. Эдгар воет, даже издалека вижу панический ужас в зеленых глазах.

Ди Торрес отскакивает от врага, принимает человеческий облик. Подходит и ставит ногу на грудь поверженного противника.

– Ты теряешь силу, Эдгар. Вот зачем она тебе нужна? Или мой сын? Кто из них?

Морда старейшины очень медленно трансформируется в человеческую.

– Не твое дело… – хрипло рычит, зажимая волчьей лапой рану.

– Забудь про мою семью. Иначе я завершу начатое, – Артас сильнее надавливает на грудь ногой, Эдгар кашляет, плюется кровью. – Откуда у тебя фото?

– Мои информаторы мне дали, – волк в панике, страх, он пропитан им. – Артас, небеса свидетели, я реально был уверен практически во всем, что говорил. Я понятия не имею, кто тебя затащил на остров.

– Ты приведешь ко мне своих информаторов. Разузнаешь все. И если только попробуешь меня обмануть… меня уже никто не остановит. Если попробуешь действовать через совет, расскажу старейшинам, какова цена твоей молодости и силы. Эйдан, ему будет особенно интересно узнать, да, Эдгар?

– Не смей! Ты этого не сделаешь! – он уже визжит. От былой уверенности не осталось и следа. Он жалок, размазан по земле.

– Ты уже труп. И без моей помощи. Хочешь отсрочить неизбежное – дай мне информацию. Докажи, что небесполезный мусор под ногами. У тебя два дня. Одно неверное движение, и больше я не буду настолько милосерден, – поворачивается и идет ко мне.

Обнаженный залитый кровью с горящим взглядом сапфировых глаз.

– Родная, ты в порядке? Не ушиблась? – мгновенно в голосе появляется забота, мягкость.

Артас вернулся, но он определенно уже не тот волк, которого я знала. Он изменился, кардинально, бесповоротно.

– Угу, – все, что получается произнести.

– Заберем сына, и домой, – берет меня за руку. – Как же я по вас истосковался…

– Ты голый… нельзя в таком виде… – восклицаю растерянно. Запах… родной запах… Как я жила без него эти годы?

– Это такая мелочь, сейчас все исправлю, – уверенной походкой идет к дому.

Артас оставляет меня у входа.

– Я мигом. Стой на месте. Никуда не уходи! – посылает воздушный поцелуй и включает свою волчью скорость, исчезает в мгновение ока.

Ловлю себя на том, что глупо и счастливо улыбаюсь. А ведь должна бежать без оглядки. Неужели поверила? Рискну вновь подпустить к себе? Неужели с годами так ума и не прибавилось?

Перевожу взгляд на дом. Там гости, старейшины, с их волчьим слухом они непременно знают о произошедшем, но никто не показался. Почему? Горит свет, звучит музыка, словно абсолютно ничего не произошло.

Артас появляется очень быстро, на нем ярко-зеленые короткие шорты, тело по-прежнему в запекшейся крови, и этот взгляд, что пронзает меня, вытесняет из головы все, оставляя только чистое, необузданное желание.

– Пошли, – открывает дверь.

– Вот так? – смотрю на заметно выбирающий бугор в шортах. Облизываю пересохшие губы, и мылено даю себе несколько пинков. Нельзя даже думать о подобном, пока я не выясню, где он шлялся  эти годы. Пока не буду на тысячу процентов уверена, что эти руки не касались женских тел, а взгляд никого больше вот ТАК не раздевал.

– Именно так, – притягивает меня к себе и впивается в губы.

Седина припорошила волосы, а он ведет себя словно мальчишка. Мне определенно нравится новый Артас. Если и раньше я не смогла устоять, то сейчас и подавно. А ведь надо. До выяснения всех обстоятельств.

Только вкус его губ остался неизменным. Мой дурман. Мои грезы. Не было ни одной ночи, чтобы он мне не снился. Я просыпалась в слезах, тело выкручивало в адских судорогах, душа тянулась к Ди Торресу. Я научилась с этим жить, превозмогая боль, пряча свое исполосованное нутро. Находила спасение в сыне. И вот он тут…

Нехотя отрывается от моих губ. Мы идем в зал. Взгляды, словно тысячи щупалец впиваются в нас. Весь коктейль эмоций: удивление, страх, ненависть, восторг, радость.

– Артас, неожиданно. Приветствую тебя, – Норберт подходит к нам. На лице учтивая маска, а что кроется под ней – известно только небесам.

– Норберт, благодарю. Рад тебя видеть в добром здравии, – мой волк улыбается.

– Я приказал всем оставаться в доме. Негоже встревать в конфликт двух самцов из-за самки, – цепкие старческие глаза смотрят на нас, сканируют. – Проходи, располагайся, поведай нам, где пропадал…

– Позволь выразить тебе благодарность, что присмотрел за сыном и истинной. Но в данный момент, я вынужден откланяться. Дела семейные, сам понимаешь, – проводит рукой по моему плечу, вызывает волну жара.

– Конечно, бегите, – вальяжный кивок. – А как найдешь время, уважь старика, нам есть о чем с тобой потолковать, – хитрый прищур и добродушная улыбка.

– Непременно. Если ты не против завтра заеду.

– Двери моего дома всегда для тебя открыты, – склоняет голову набок.

– Где Кай?

– Он со мной,– по ступеням спускается Аманда и держит сына за руку.

Малыш вырывается и бежит к Артасу. У него уже волчья скорость и невероятная прыть. Волк подхватывает его на руки и кружит по зале.

– Погнали!

– Приятного вечера, – Аманда улыбается, и ничего не выдает на ее лице беспокойства.

– Спасибо, что присмотрела.

– Я всегда рада, ты ведь знаешь, – в ее любви к правнуку я не сомневаюсь, у меня было время в этом убедиться. Но волчица – это та еще шкатулка с сюрпризами.  Ее отношение к Артасу, странная реакция на его появление, тут остается только гадать.

Но в целом негатива от возвращения Ди Торреса не чувствую. Никто не кидается с угрозами. Или все еще впереди? Что там говорить о волках, если я не знаю, что твориться между нами.

Мы подходим к черной машине Артаса. Сажусь на заднее сиденье рядом с Каем.

– Мама, хватит дуться! – смотрит на меня серьезно, слишком по-взрослому.

– С чего ты взял сынок? – прижимаю его к себе и целую в щеку.

– Очевидные вещи, – пожимает плечами, жест копия как у отца.

– И правда, мама, хватит надувать щеки, хотя тебе очень идет, – Артас ловит мой взгляд в зеркале, в уголках его глаз пролегли теплые лучики-морщинки. – Мама у нас красавица, да, сынок? – на последнем слове голос дрогнул.

– Она лучшая, но доверчиваяяя, – Кай смешно морщит нос.

– Вы видитесь впервые в жизни, а уже спелись! – не могу сдержать смех.

Только сейчас начинаю чувствовать, как раскрывается для меня букетом невероятных граней слово «семья». Оно опутывает душу, даруя ощущение счастья. Мечта, которая казалось призрачной несбыточной иллюзией, превращается в реальность. Боюсь поверить. Боюсь спугнуть.

– Папа всегда был с нами, вот тут, – тыкает себя кулачком в область сердца.

У меня по щекам бегут слезы счастья, они излечивают от душевного озноба, они бальзам, заживляющий раны.

– Спасибо за сына, родная, – каждое слово пропитано любовью.

Дико щемит в груди, от полноты ощущений. Нечто невесомое, нежное, и при этом невероятно сильное витает над нами. Не это ли связь истинной пары?

Мы приезжаем в мой маленький домик. Застываю на пороге. Теряюсь. Не знаю, как себя дальше вести. Кай тут же приходит на помощь.

– Так, дорогие мои, мне пора спать, нечего малышам присутствовать при взрослых разговорах, – с серьезным видом обнимает сначала отца, потом меня.

– Я тебя уложу, – беру сына за руку.

– Сам справлюсь, – важно задирает подбородок вверх.

– Так не пойдет, – веду его в комнату.

– Пап, она еще иногда слишком упрямая и такая любящая, – одаривает меня лучезарной улыбкой.

– Сокровище, – Артас прислоняется к дверному косяку и провожает нас взглядом, от которого сердце подобно бутону рассветает под лучами ласкового солнца.

Укладываю сына. Хлопоты помогают оттянуть момент разговора. От волнения все падает из рук. Сейчас решиться наша дальнейшая судьба.

– Мам! – Кай останавливает меня на пороге, когда я, уложив его в кроватку и поцеловав на ночь, уже собралась уходить.

– Да?

– Не вредничай сильно. Он любит нас. Всегда любил…