Текст книги "Наследник для адского волка"

Глава 17

Голос, который заставляет внутренне содрогнуться.

– Я и направляюсь домой! – волк наконец-то меня отпускает и ложится у ног хозяина.

Поднимаюсь с земли, смотрю в ненавистное лицо.

– Прошу меня простить, – Дуайт, слегка склоняет голову. – У меня возникли срочные дела, пришлось покинуть дом. Итан снова меня разочаровал, и я обещаю, что непременно накажу его.

Он стоит одетый с иголочки, в дорогущем костюме посреди леса. Вежливый до тошноты. Но я знаю, одно движение, которое ему не понравится и пощады не будет. Это тот же палач, только более уравновешенный.

– Запри его под замок. Твой сын опасен. Он психически нездоров! – осматриваюсь по сторонам.  Снова в западне,  бежать не вариант, они меня настигнут в два счета. Что тогда делать? Я не могу вернуться туда!

– Хорошо, что я быстро уладил возникшие проблемы. Вернулся домой и нашел сына с пропаленной грудью, – сожаления в голосе нет. – Ты действительно думала убежать, оставляя такой четкий след своего поистине удивительного запаха? – снисходительно улыбается.

– Что угодно, только бы быть дальше от вашей семейки! – я паникую.

Ситуация критическая, надо собраться, а у меня ничего не выходит. Силы после длительного бега на исходе. Я морально избита, и мозг отказывается генерировать идеи.

– Если мы поладим, то после свадьбы я найду способ оградить тебя от моего сына. Пока вы не найдете общий язык, – подходит ко мне ближе и протягивает руку. – Со мной лучше дружить, Мишель.

– Мы никогда не поладим, Дуайт! – игнорирую этот жест. Делаю два шага назад.

Оборотень мгновенно оказывается рядом. Как ни в чем не бывало, обхватывает стальной хваткой мою руку. Ведет, нет, практически тащит меня за собой. Делает это все с невозмутимым видом. Словно я действительно иду добровольно.

– Отпусти меня!

– Я могу сделать тебе больно. Могу вырубить, и тебя принесут в дом. А там я не стану сдерживать Итана. Так что хорошо подумай, какой вариант выбрать, – сверкает белоснежными зубами.

Мне ничего не остается, как следовать за ним. Но от пальцев, стискивающих руку, все же избавляюсь.

– Как вижу, подлый шантаж – излюбленная тактика Вилсонов, – шиплю со злостью.

– После того, что я увидел, я просто не могу отпустить такое сокровище, – он ведет меня другой дорогой, так что мы спускаемся по крутому склону. Оборотню это дается легко, я же постоянно покачиваюсь, едва не падаю.

Он намеревается меня поддержать.

– Не трогай меня! Не прикасайся! – сейчас сожалею, что я не оборотень, и не могу вцепиться ему в горло. Я бы это сделала с огромным удовольствием. – И что же ты такого увидел?

– Ты сама знаешь, что сделала, – даже во тьме видно, как его глаза загораются.

Нет. Я не имею понятия. И жаль, что не могу повторить подобного. Но об этом я молчу.

– Не опасно ли меня держать тогда?

– Что ты, наоборот, очень полезно, – голос становится мурлыкающим. – Это лишь подтверждает, что я на  верном пути.

– И зачем я тебе? – может, когда-нибудь, хоть от кого-то я получу ответ на свой извечный вопрос.

– Чтобы восстановить справедливость.

Мы спускаемся к дороге. Там стоит машина. Волк, сопровождающий нас, остается в лесу. Дуайт усаживает меня на заднее сиденье, располагается рядом. Водитель заводит автомобиль. Возвращение в кошмар…

– Справедливость… что твой сын мучает женщин? Издевается? А ты это все покрываешь?

– У медали всегда две стороны, девочка, – протягивает задумчиво. – Мой сын не идеален, у него свои демоны в душе. Но другого у меня нет. А почему нет… Тут надо обратиться к небезызвестному тебе Артасу, – слышу скрип зубов. Одно имя волка, вызывает в Дуайте бешенство. – А нет, – злобно скалится, – Уже не спросишь. Как мне стало известно, он отдал дьяволу душу.

– Ди Торресс… он… – не могу даже произнести этого вслух.

– Умер, – произносит с нескрываемым наслаждением. – Конечно, из-за этого со старейшинами возникнут проблемы. Потому завтра вечером мы сыграем свадьбу. Откладывать больше нельзя. Не такой участи я хотел Артасу. Он должен был, как следует помучиться. А Итан даровал ему такой подарок – легкую, безболезненную смерть. Несдержанный у меня сын, – волк рассуждает хладнокровно, с ядовитыми нотками в голосе.

Страх пробегает по позвоночнику, проникает под кожу. Отравляет кровь, пронзает дикими судорогами паники.

Ди Торреса больше нет, но я не чувствую этого. Или просто не хочу верить. Ведь тогда я стану убийцей. О том, что при одном упоминании о волке, внутри разливается непонятное чувство, я предпочитаю не думать.

– Ты уверен? – как всегда, узнав подобные новости, мы хватаемся за ложную надежду, что это ошибка.

– Похороны назначены на завтра. Как раз на вечер, когда ты будешь выходить замуж. Романтично, – губы разъезжаются в жутком оскале. – И родовая метка Ди Торресов действует, можно воспользоваться их силой. Выигрышная комбинация, – широко распахивает глаза, высовывает кончик языка.

– Ты такой же больной, как твой сын!

– Можешь считать, как тебе угодно. Но если ты не выполнишь моих распоряжений. Если добровольно не принесешь клятвы у алтаря, я принесу тебе такие мучения, что забавы моего сына покажутся тебе детским лепетом, – он говорит это очень тихим и дружелюбным голосом. Оттого слова звучат еще более зловеще. И я ни на секунду не сомневаюсь в их правдивости.

Меня снова привозят в этот дом. Одного взгляда на забор достаточно, чтобы липкий страх сковал все внутренности. Хочется просить, умолять о помощи. Только это бесполезно. А еще я понимаю – даже если Дуайт ничего не сказал о моем брате, один мой неверный шаг и… Дальше боюсь даже закончить мысль.

Если раньше Николас был под покровительством Ди Торреса, то теперь, когда волка нет… горло сдавливает колючей проволокой… его больше некому защитить.

Что бы ни происходило между мной и адским волком, в одном я была уверена – он не причинит зла моим родным. Просто чувствовала это и все. А Вилсоны, они пойдут на любую мерзость. Для них чужая жизнь – ничто. Пшик.

Неужели я должна повиноваться? Стать женой садиста? Существа, которое язык не поворачивается назвать ни оборотнем, ни человеком? Он же наслаждается болью других. Пусть я видела слишком мало. Но знаю – это было на самом деле. Это характеризует его ублюдочную, гнилую душу. Только поняла я это слишком поздно… когда увязла по самое горло. И еще и свои руки перепачкала кровью.

Делаю глубокий вдох. Собираю волю в кулак. Раскисать нельзя. Нужно хоть как-то обезопасить родных и себя в сложившейся ситуации. Дуайт ведет меня к дому.

– Мне нужны гарантии! – останавливаюсь на месте. Оборотень поворачивается. – Если я выполню свою часть сделки, – неужели я это произношу вслух? На полном серьезе рассматриваю такой вариант? – То ты обеспечиваешь безопасность моим родным. И огради меня от своего бешеного сына!

– О, вот это мыслишь верно. Наконец-то вижу конструктивный диалог, – довольно ухмыляется. – Насчет родных не переживай. Они мне без надобности, если ты послушна. Деньги на лечение, учеба брату, тут можешь просить все. Тебя тоже в средствах не обижу…

– Меня не деньги интересуют, а безопасность! – складываю руки на груди.

– Первое время, как и обещал, огражу. Усмирю его пыл, – снова этот противный лаковый голос. Все мерзости Дуайт произносит именно им. – Но потом тебе самой придется искать подход к мужу. Я не могу вечно вас нянчить.

– Он меня разорвет! – во мне кипят ярость и страх, и сложно сказать, что в данный момент преобладает.

– Об этом не переживай. Пока ты лично мне нужна, будешь жить, – сладко-колючий голос, заставляет заледенеть кровь. Слишком много будоражащего подтекста оборотень вложил в свои слова.

– А не боишься, что повторится сегодняшнее?– пробую зайти с другой стороны. – Только в следующий раз я его прибью?

– Нет, – самодовольно хмыкает, бесцеремонно берет меня за руку и тащит в дом.

Я снова в своей клетке-тюрьме на чердаке. Такое ощущение, что зловонный запах Итана до сих пор не выветрился. Он словно отравил пространство, и мне абсолютно нечем дышать.

– Спокойной ночи, – произносит Дуайт, милейше-противным слащавым голосом. – Итана сейчас нет в доме. Я позаботился. Можешь не волноваться. Сын появится только на церемонии.

– О, мне определенно должно стать лучше, от такой потрясающей новости,– даже не пытаюсь скрыть сарказма.

Оборотень только хмыкает в ответ и закрывает за собой дверь.

Я не смогу это сделать. Никогда не смирюсь. Но и как выбраться из западни не представляю. Еще и мысли о Ди Торресе будоражат сознание. Не выходит он у меня из головы, даже при наличии вороха неразрешимых проблем.

Буду действовать по обстоятельствам. Пока деваться некуда. Но то, что надо вырываться – это факт. Иначе… меня просто не будет. Итан если не убьет, то уничтожит все, сломает, покромсает душу. Кэрол… не знаю, как она это все выдержала.

Под грузом тягостных мыслей, я все же засыпаю. Сознание отключается. Наступает темное забвение. И там сквозь пелену мрака вижу… ее… она стоит вдалеке, в своем окровавленном белом платье и жутко хохочет. Всеми фибрами души ощущаю ее ликование.

Теперь даже во сне осознаю – это Марго. Сейчас она выглядит слишком реально, слишком зловеще. Она ничего мне не говорит, только смеется так, что в ушах стоит жуткий гул. Она хочет моих страданий, они для нее бальзам. Еще я ощущаю черные щупальца ненависти, что забираются в уши, глаза, нос, рот, словно ищут что-то во мне. Ненависть сейчас материальна, до нее можно дотронуться, но нельзя сбежать. Хочу кричать и не могу проронить ни звука. Хочу проснуться… а клешни черной жуткой субстанции не дают вынырнуть. И этот смех Марго…

– Мишель, – доносится словно сверху, издалека. – Мишель, пора вставать! Мишель!

Женский голос, незнакомый. Но я хватаюсь за него, держусь как за канат, с помощью которого могу вылезти. И меня получается. Резко сажусь на постели.  Дышать очень больно, грудную клетку сдавило. Оглядываюсь по сторонам. Прогоняю жуткий кошмар. Надо мной склонилась девушка.

– Вы так страшно кричали, – говорит испуганным голосом. – Я вам тут поесть принесла.

– С… с… спасибо,– зубы отбивают чечетку, губы едва двигаются.

Глава 18

Первые видения с Марго так не пугали. А сегодня она так явственно ощущалась. Все было так натурально, что это меньше всего походит на сон. Что ей от меня надо? Хм… если Ди Торрес покинул этот мир, то почему они не вместе? Почему она приходит ко мне? Впрочем, что я могу знать, что нас ожидает за той чертой. Или его там нет… Не верю я Вилсону. Почему? Не могу даже сама себе объяснить.

Только одно очевидно – сейчас я прикоснулась к чему-то мерзкому, черному, за гранью. Если Марго и ушла, то не до конца, часть ее пробирается в наш мир. И мне это не сулит ничего хорошего.

Больше размышлять мне не дают. После кошмаров, новых ударов добавляет реальность. Свадьба никогда не была для меня пределом мечтаний. Возможно, потому что нет веры в любовь, нет ванильно-романтических грез про «долго и счастливо». Проза жизни куда более банальна. Быт съедает все. Я слишком много насмотрелась в деревне на подобные случаи. Но Вилсонам все же удалось опошлить это слово, измазать в грязи до неузнаваемости.

Дуайт нагнал кучу народа в дом. Мне принесли платья на выбор. Белые! Как насмешка над самим словом «свадьба». Визажисты, стилисты, еще не пойми кто. Они крутят меня как куклу, что-то спрашивают. А мне кажется, я собираюсь на похороны своей жизни. А за словом: «Да», скрываются пытки. И такие, что полагаю, мой ум не в состоянии вообразить их в полной мере.

Я не реагирую ни на что. Киваю. Послушно встаю в нужную позу. Примеряю платья. Наверное… красивые…

Мамочка… папа… как же мне вас не хватает…

– Вы как сказочная принцесса! – восторгается одна из моих помощниц. Я настолько взволнована, что их лица превратились в серые пятна, а голоса в гул. Это словно какой-то анабиоз. Ступор. И ни одной здравой мысли.

Смотрю на себя в зеркало, очень откровенный корсет, подчеркивает грудь, словно специально выпячивает ее напоказ. Россыпь мелких камней, утонченная работа, и очень кричащая. Я не люблю такого. Пышная юбка и кошмарно длинный шлейф. Зачем, чтобы муж меня им же и удавил… Нет… не удавит… он будет долго измываться…

Смотрю на свое лицо… Они нанесли мне маску, они заново нарисовали мне лицо. Я выгляжу старше своих лет. Это не я… Это расписная, кукла… Красивая, но все равно лишь игрушка.

Волосы, сейчас еще сильнее, чем обычно отливают медью, их уложили в высокую прическу, выпустили спереди пряди. Шпильки все с теми же сверкающими камушками. И длиннющая, тяжелая фата, что тянет голову вниз.

Поворачиваюсь спиной. И вижу, что корсет сзади волнообразный, он скрывает метку Ди Торреса. Явно постарались не выпятить ее на всеобщее обозрение. А мне, наоборот, хочется оголить именно это место.

– Я хочу другое платье! Там я видела, – показываю в конец комнаты, где все еще лежат несколько моделей.

– Мистер Вилсон одобрил эту модель, – безапелляционный ответ.

– Так зачем вы принесли остальные?

Она лишь пожимает плечами и быстро отворачивается.

Ясно, выбор без выбора. Теперь в моей жизни так всегда. Дуайт уже все решил. Как же я хочу свободу! В конце концов просто распоряжаться своей жизнью, самостоятельно принимать решения!

Нееет. Злобно поджимаю губы. Мне все равно, в каком платье хоронить свою жизнь. Но я не могу, просто молча повиноваться!

– А мне оно не нравится! – выкрикиваю, хватаюсь за пышный уродливый подол и разрываю его. Рву ткань, выплескивая всю свою ярость. И мне это доставляет темное удовлетворение.

– Что… что вы делаете! – испуганно лопочут девушки.

И их крики еще больше распаляют. Рву платье голыми руками. Откуда только взялась сила? Нет. Это не нечто потустороннее, что вчера приключилось с Итаном. Это моя личная злоба, мое желание разорвать семейку Вилсонов, точно на такие же куски.

Останавливаюсь, когда от платья остаются оборванные тряпки, а пол усыпан сверкающими стразами.

– Такой шедевр испортили, – сокрушается девушка. И выбегает из комнаты. По всей видимости, пошла жаловаться Вилсону. Плевать.

Стою в нижнем белье и ажурных чулках. Поворачиваюсь спиной, перекидываю фату через плечо, рассматриваю метку Ди Торреса. Она выглядит как обычная татуировка сейчас. Но я ее чувствую, и это не рисунок на коже, она словно отпечаталась внутри. Как живая, она не ослабевает, наоборот, мне кажется, только набирает силу. И меняет меня, медленно, но безвозвратно. А может, с его смертью, сила волка течет в меня? Разъяснений мне никто не даст.

Девушки, оставшиеся в комнате, жмутся к стене, словно боятся, что я сейчас на них накинусь. Возвращается мадам, которая бегала жаловаться. На лице профессиональная улыбка.

– Все отлично! Выберем другое платье!

И я выбираю, именно то, от которого меня все отговаривают. Никакого блеска. Только легкая вышивка в районе груди. Невесомая ткань доходит до горла, образуя маленький каплевидный вырез на груди, оголенная спина и разрез сзади. Оно обтягивает фигуру как перчатка. Никаких пышных юбок. Но главное, мне почему-то очень важно, что видна метка. Это желание позлить Вилсонов или что-то большее?

Выбор платья – мой протест. Суета немного отвлекла от тревожных мыслей. Но час икс настал. Дуайт собственноручно пришел за мной. Смотрит на меня, брови взметнулись вверх.

– Нам пора, – и больше ни слова.

Когда мы спускаемся по лестнице, бросает взгляд мне на спину.

– Почему девки не замазали эту дрянь, – шипит.

– Не вижу в этом надобности, – злобно улыбаюсь.

Пусть моя маленькая победа ничего не значит. Но и быть послушной овцой для этих волков я тоже не могу. Пока мы идем по саду, украшенному цветами, лентами и еще непонятно чем, размышляю, что надо бы позаботиться об оружии для самозащиты. Умыкнуть нож после празднования. Я должна защищаться, даже если нет и призрачного шанса одержать победу.

Тут довольно много народу. Незнакомые мне лица. В конце сада арка, где в светло-бежевом костюме стоит Итан. Сжимаю букет невесты, что мне всучили перед выходом, и лишь усилием воли подавляю желание врезать им по роже женишка.

Перед нами стоит низенький мужик в черной мантии и держит в руках шар. Дуайт приветствует гостей, что-то говорит. А я не верю, что действительно стою тут. И это ничтожество станет моим мужем.

Мужик начинает говорить, что-то о святости брака. Тянет руку к моему плечу и там появляется дикое жжение. Хочется вырвать этот кусок с мясом. Ту, мерзкую часть, что связывает меня с Итаном.

Оборотень стоит и шарит по мне глазами, в которых зло отплясывает свой танец. Шар загорается, переливается разноцветными бликами. Мужик берет наши руки, соединяет. И меня скручивает приступ тошноты. Метка Ди Торреса дает о себе знать, но не на поверхности, она оживает внутри. Разливается теплом и словно оберегает от проникновения чужой, губительной силы. Но и связь с Итаном крепнет, помимо воли, отравляет меня.

Мужик достает ножик и проводит по нашим рукам. Кровь течет перемешивается, хочется завопить, от нарастающего дикого ужаса. Ноги подгибаются, в глазах темнеет, но я продолжаю стоять. И не могу до конца осознать, принять этот кошмар. Около наших сцепленных рук что-то искрится, жжет, причиняет боль. И я не могу разорвать контакт. Магия словно приклеила меня к нему. Итан урчит блаженно, а мне словно выкручивают наизнанку внутренности. Ощущений так много, что я теряюсь в их потоке.

– На разлучный союз. Муж и жена. Едины, – слышу жутко громкий голос мужика.

С омерзением выдергиваю руку. Шум голосов, поздравления, звучат как погребальные колокола.

– Какая трогательная церемония. Прошу прощения, я без приглашения, – этот голос заставляет замолчать всех присутствующих. Я стою спиной, боюсь обернуться. Это галлюцинации. Или… мне ни с чем не спутать эту сталь, обернутую бархатом.

Итан бледнеет. Нет. Он зеленеет. Его глаза превращаются в две узкие щелочки. Подбородок дрожит. Кадык ходуном. Страх новоиспеченного муженька осязаем.

Оборачиваюсь. В темно-синем костюме, в десяти шагах от меня стоит Ди Торрес. Холодное, сапфировое пламя его глаз устремлено на меня. Глаза в глаза. Мир остановился.

Глава 19

Жив. Первое, что проносится в голове. Меня охватывает радость. Губы разъезжаются в улыбке. И тут же радость перемешивается со злостью. Его появление пробуждает бурю противоречивых эмоций.

Ди Торрес стоит в ауре голубой силы, с красной розой в руке. От него исходит энергия, холодная, жгучая, так что мороз проходится касаниями по коже. Губы приоткрыты, уголки подняты вверх. Волк излучает ледяное спокойствие. Только в глазах кружат искры, течет совсем иная жизнь.

Вокруг шепот, удивление, страх, недоумение. Волк смотрит только на меня. Словно мы одни и нет толпы гостей.

– Как… – шипит Итан. И столько страха в трех буквах, что, кажется, даже воздух наполняется его смрадом.

– Артас… такая неожиданность, – Дуайт прикрепляет к своему лицу слащавую улыбочку. Хотя невооруженным глазом видно, как он истощает искры ненависти. – А я сокрушался, что не могу посетить твои похороны. У нас тут торжество… Чисто в узком кругу.

А мне хочется крикнуть в бешенстве, почему он не появился раньше? Теперь я жена этого… Интересно у волков есть разводы? Я не понимаю, что теперь будет. Но знаю одно – мне надо оказаться подальше от Итана. И если Ди Торрес поможет это осуществить, то я буду благодарна.

Пытаюсь заглушить этими мыслями радость, что все еще звенит у меня внутри. Почему я не могу оторвать от него глаз? Почему продолжаю смотреть и… любоваться?

А может, он пришел мстить и мне в том числе? Пусть волк выжил, но я же его отравила. И ему это известно. Я снова в западне. Даже если вырвусь из лап Итана, Ди Торрес проведет меня по очередным кругам ада.

И все же в данном случае, из двух волков на этот раз я выбираю его. А дальше… дальше буду думать и продолжать сражаться за свою свободу.

– Что поделать, не удалось тебе сплясать на моей могиле, – Ди Торресс бросает на него взгляд, такой острый и колючий, что Дуайт невольно делает шаг назад. – Помнится, ты об этом кричал.

– Не думаю, что сейчас подходящее время вспоминать старое, – голос Дуайта спокойный, а по виску стекает капля пота.

– Ты прав. Я пришел забрать свое. И можете праздновать дальше, – арктический лед от его слов ощущается на физическом уровне.

Он пришел один? Без подмоги? И как он собирается противостоять? Что на уме у этого адского волка? Одно его появление и в моей голове снова рожаются сотни вопросов, на которые у меня нет ответов.

– Ты слишком многое считаешь своим, – Вилсон издает рык. Лицо искривляется, маску учтивости не удалось удержать.

Тут Итан хватает меня, перебрасывает через плечо. Бежит в противоположную от Ди Торреса сторону.

– Отпусти меня, скотина, – барабаню по его спине.

– Стоять, – ледяной приказ, от которого стынет кровь.

– Пошел в задницу, ты ее не получишь! – огрызается Итан и уже собирается перемахнуть через забор.

Дальше все происходит так стремительно, что глаз не успевает уловить. Прохладные, сильные руки вырывают меня из лап горе-муженька. А Итан летит через алтарь, прямо к ногам собравшихся гостей. ДиТоресс невозмутимо поправляет пиджак, и даже каким-то чудом роза в его руке не пострадала.

– Уже нечего боятся, – проводит прохладной рукой по моей щеке, – Почти все позади, – смотрит так проникновенно, словно в голову пробирается. Что-то странное, щемящее, неконтролируемое поднимается во мне, тенятся навстречу ему.

– Она его жена. Тебе этого не изменить, Артас! Так что прошу покинуть территорию моего дома, – Дуайт, смотрит на своего сына, который все еще валяется на земле и исторгает жуткую брань. – Поднимись уже, Итан.

– Прости, роза не для тебя, – бросает мне с ухмылкой Ди Торрес и направляется к Вилсонам.

Наклоняется и вкладывает цветок в руку Итана.

– Нееет, – сейчас младший Вилсон напоминает свинью, точно так же пищит, – Я несогласен! Ты не имеешь права! Совет тебе запретил! Оградил нас от тебя! – отбрасывает от себя розу с таким диким страхом, словно она насквозь пропитана ядом.

– Поднимайся. Я намерен завершить все сейчас, – Ди Торрес смотрит на него как на назойливую муху. – Вы меня тут порядком утомили.

– Сын прав, ты не имеешь права,– Дуайт загораживает собой, все еще сидящего на земле сына. – Скоро мы предстанем перед советом, тогда все и решится. Но не ранее. Где выход знаешь.

– Совет наложил вето на вызов за Кэрол. На данный момент я заявляю права на эту самку. Она не является истинной твоему сыну. На ней две метки. Одна явно преобладает. Потому именно вызов и решает, на чьей стороне правда. Нарушений закона нет, – Ди Торрес выгибает бровь и окидывает холодным взглядом присутствующих.

– Он прав, – выходит вперед какой-то старичок, в черном костюме. – Твой сын, Дуайт, должен отстаивать свою самку, раз связал себя с ней. – Хотя я бы послушал, что скажет, сама виновница конфликта, – и мгновенно глаза оборотней устремляются в мою сторону.

Главное – не паниковать! Что мне сказать? Да так чтобы остаться в выигрыше. Я же понятия не имею, какие у них там законы. Боюсь, как бы мои слова ни усугубили ситуацию.

– Скажи, Мишель, как ты ждала этого брака, – Дуайт поет соловьем и сверлит меня угрожающим взглядом. Жуткий диссонанс сладкая улыбка и глаза-лезвия. – Поясни, уважаемым гостям, что ты бежала от Ди Торреса и просила нашего укрытия.

И ведь есть правда в его словах. Я действительно бежала сама. Теперь понимаю, насколько, правда многогранна, и как ее можно по-разному истолковать.

Взгляд старшего Вилсона обещает жестокую расправу в случае неповиновения. Это понятно и без слов. Если скажу что-то не то, он будет мстить.

Смотрю на Ди Торреса, он невозмутим, на губах играет полуулыбка. В глазах темно-синие бескрайние галактики, и что скрывается за их слишком ярким сиянием – загадка.

– Скажи им, как мы любим друг друга, – от трусливо-жалобного голоса Итана, скручивают спазмы отвращения.

Дальше молчать нельзя. Пауза затянулась.

– Я просто хочу свободы, – решаю начать с единственного правдивого желания.

– Зачем ты тогда пошла под венец? – у старичка очень пытливый взгляд, словно сканер. И он явно пользуется тут уважением. Рядом с ним трое охранников, стоят, ограждая его от других гостей.

– У меня брат болеет… Вилсоны шантажировали, что убьют его, – облизываю пересохшие губы.

Старичок цокает языком. Гости смотрят на Дуайта, и я не могу сказать, что во взглядах много осуждения, скорее интерес. Они пришли на свадьбу, а попали на куда более занимательное представление.

– Артас пошел тем же путем? – допрос продолжается.

– Нет, он оплатил лечение моего брата.

– И насильно удерживал тебя! – выкрикивает Вилсон старший. – Расскажи, что позволила Итану поставить тебе метку. Согласилась на брак! – обводит взглядом гостей, разводит руками. – А потом просто между молодыми случилось крохотное недопонимание и все.

– Помолчи, Дуайт, – старик сдвигает мохнатые брови на переносице. – Для меня картина предельно ясна. И мы ее более детально разберем на совете старейшин. Но в данном случае я тут один, и действую исходя из сложившейся ситуации. Вызов брошен.

– Норберт! В твоих силах прекратить этот балаган! – Дуайт, нервничает, это видно по резким движениям, по рукам, в которых он комкает носовой платок.

Итан уловив момент, пока все заняты разборками ползком направляется к выходу. Ди Торрес берет его за шкирку и возвращает на место. Адский волк молчит во время конфликта, но я ощущаю над ним ореол победителя. Он уже знает исход.

– Норберт, ничего не надо прекращать. Ты знаешь слишком хорошо, наклонности своего внука, – к нам приближается Кэрол. В темно-синем обтягивающем платье до колен, полностью закрытом, но при этом подчеркивающем совершенство ее форм. Она плывет на высоченных шпильках, виляя бедрами, приковывая к себе взгляды собравшихся.

Ди Торрес бросает на нее короткий взгляд, и по вспыхнувшим на долю секунды огонькам удивления, понимаю – он не ожидал ее увидеть.

А на картине событий, появляются все более запутанные линии. Внук! Это что получается, Норберт тоже один из старейшин и отец Дуайта? Попробуй разберись в родственных связях этих оборотней.

– Соскучилась? – при ее появлении с Итаном происходит метаморфоза. В глазах шальной блеск, рот приоткрыт, он высовывает кончик языка и не сводит с нее дико-восторженного взгляда, в котором явно читается похоть. Но так не хотят женщину. Нет. Так жаждут ее мучений. Это я понимаю на подсознательном уровне. Паршивая метка позволяет мне чувствовать Итана, гораздо больше, чем бы мне хотелось.

– Ты даже себе не представляешь насколько, – сверкает белоснежной улыбкой. – Я же обещала, что умоюсь твоей кровью.

Если бы взглядом можно было кромсать на куски, от Итан бы уже превратился в фарш.

– Тебе понравилось, я знаю, – в глазах сумасшедший блеск. – И Мишель понравится. Меня на всех хватит, самочки.

Приход Кэрол пробуждает в Итане всю его темную суть. Он смотрит на волчицу, и уже не в силах контролировать низменные черные желания.

– Закрой пасть, Итан. Не позорь наш род, – при этом Норберт укоризненно смотрит на Дуайта. Переводит взгляд на меня. – Мишель, прежде чем я озвучу свое решения, хочу услышать, кому ты отдаешь свое предпочтение?

– А хочу уйти одна, – вздыхаю. Как же хочется оказаться как можно дальше от волчьих разборок.

В деревне я имела очень размытое представление об оборотнях. И многое бы отдала, чтобы так и оставалось.

– Девочка, имея две метки, – добродушно улыбается, – Тут только два варианта. Со свободой ты попрощалась, когда добровольно согласилась на метку Итана.

– Он меня обманул! – выкрикиваю с отчаянием.

– Это уже не имеет значения. Процесс запущен, – вижу, старик начинает терять терпение. – Каков твой ответ?

Снова западня. Глаза сами устремляются в сторону Ди Торреса. Он не показывает мне ничего взглядом, только смотрит так проникновенно, словно ласкает сапфировым пламенем. Там в темно-синей бездне холодное спокойствие, и оно передается мне, течет по венам.

– Ди Торрес, я выбираю его, – я произнесла эту фразу, и до сих пор не верю.

Осознаю, что из двух зол, точнее, волков, я могу выбрать только его. Итан, что угодно, только не этот любитель чужой боли. Да и порвут меня Вилсоны. А с Ди Торресом все же есть шанс на спасение.

Адский волк лишь закрыл глаза, черные длинные ресницы дрогнули, и снова их открыл.

– Я тебя услышал, – старик помрачнел, хоть он и пытается не показывать вида. – Значит, поединку быть прямо сейчас. Увидим, на чьей стороне правда.