Текст книги "Наследник для адского волка"

Глава 40

Вместе со взрывом света, ощущаю неминуемость трагедии. Яркие всполохи несут беду. Нас с Кэрол отбрасывает в сторону. Свечение ослепляет. Ничего не видно. Слышу истошные вопли сестры, торжественный крик мага. Горло сдавливают раскаленные обручи, сердце разрывает от тоски. А мозг еще не осознал произошедшего. Ползу на ощупь, на запах. И не чувствую родной. Скулю как раненый зверь, беспомощный перед неизвестной угрозой.

Постепенно свет рассеивается. Зрение возвращается. Моя Мишель лежит на траве. Не тронутая, прекрасная, неподвижная. Подползаю. Осторожно кладу ее голову себе на колени.

– Что ты с ней сделал? Отвечай! – рычу в сторону мага. Он мгновенно помолодел. Больше не выглядит умирающим. Живой, бодрый, и уже нежилец. Прикончу его, заставлю захлебываться кровью. Но расправа потом, прежде надо узнать, что с моей девочкой.

– Эштан отвечай! – Кэрол подползает ко мне. – Вглядывается в бледное лицо Мишель. – Артас, она… она жива…

Это не вопрос, утверждение. Мы слышим размеренное биение сердца. Но ощущение неотвратимости, беды, черного горя только усиливается.

Веки Мишель подрагивают. Она плавно раскрывает глаза. На лице блаженная улыбка.

– Муж… – протягивает томно.

А меня мгновенно выкручивает от приступа рвоты. Те же черты лица, и не те… Красота, телесная оболочка, ничего не важно, если душа черная. Отбрасываю ее от себя в сторону. Чувство омерзения выворачивает наизнанку. Как я мог убиваться восемь лет по вот этому? Неужели это был я? Я выкрал ее у жениха? Развязал войну? Из-за кого? Прошлое кажется диким кошмаром. Не верю. Я не мог быть настолько слепым! Увы… мог… как же тошно… мерзко… гадко…

– Не может быть! – Кэрол закрывает рот ладонями. Глаза полны ужаса.

– Наконец-то мы вместе! – чудовище в теле моей возлюбленной сладко подтягивается. А я борюсь из последних сил с желанием придушить ее. Как она смеет осквернять тело моей Мишель. Смотреть на мир ее глазами!

– Проваливай в преисподнюю, откуда пожаловала!

– Доченька, – маг падает на колени перед этим существом и расцеловывает ее руки. – Как я долго ждал!

– Мог бы и быстрее! Ты хоть понимаешь, в каком кошмаре я была! – хмурит брови. Вместо любимого лица Мишель, сейчас смотрю на жуткую, отталкивающую копию.

И я все же не могу причинить ей вред. Не могу схватить за горло мою Мишель. Хоть чую, от нее в этом теле ничего не осталось. Она все пропитана Марго.

Меня лихорадит, сотрясает спазмами тело. Так что не в состоянии двигаться, говорить, связанный по рукам и ногам липким порабощающим ужасом.

– Прости меня, прости, – маг бьется лбом о ее руки. – Но я не мог раньше, это очень непростой ритуал.

– Верни все назад, или я тебя четвертую, – хочу подняться и не могу. Ощущение беспомощности придавливает к земле. Триумф зла витает в воздухе, отравляет кровь.

– Артас… я понятия не имела… что он задумал… – Кэрол обнимает меня, прижимается к груди. – Он так убедительно говорил… что ждет свою дочь… он и ждал… этооо, – надсадно воет, – Простиии!

– Что с Мишель? – говорю еле слышно, охрип от горя, и от осознания, что я не могу прибить никого из них. Должен быть способ вернуть все назад, и его знает только Эштан.

– Она там, откуда нет возврата. Моя младшая дочь совершила то, для чего была зачата. Подарила втору жизнь Марго, – изрекает торжественно. – А ты Артас, бери супругу и заставь ее забыть обо всех перенесенных ужасах. Она так тосковала по тебе, там на другой стороне.

Все… бешенство меня накрывает. Вскакиваю, хватаю тварь за горло, поднимаю в воздух. Мразь хрипит, но довольная улыбка не спадает с его лица. А глаза, устремлены на Марго. Смотрит на нее с обожанием, своя боль для него не имеет значения. Дочь для него идол, божество, и даже страдания во имя дочери принесут извращенную радость.

– Она не будет жить, – сжимаю его горло еще сильнее.

–Будет, Артас, – хрипит и все равно сияет безумным счастьем. – Ты не сможешь лишить жизни свою супругу.  Тогда ты убьешь свою призрачную надежду на возвращение той… бледной копии моей Марго, – когда говорит о Мишель, презрение написано на физиономии. – И меня ты не тронешь, потому как если что-то мне не понравится в твоем поведении, если обидишь мою кровиночку, то на той стороне Мишель будет изнывать в агонии. Ее душа будет вариться в кипящем масле, она будет ежесекундно погибать от адских мук и воскресать для новых страданий. А вот если будешь прилежным зятем, то… я обеспечу ей более-менее комфортное существование на той стороне…

– Любимый, вспомни, как нам хорошо было вместе, – подходит сзади и обнимает меня, пока я сжимаю горло ее папаши.

Отпихиваю ее локтем, содрогаясь от омерзения. Черная магия развеялась, и теперь воспоминания о проведенном с ней времени подпитывают мою ненависть в настоящем.

– Отвали, пока не покалечил…  – челюсти сводит, руки ноют от желания свернуть ей шею.

– Нууу… тело мне досталось и впрямь нескладное, – узнаю капризные интонации. Как же воротит, – Но что поделать…

Кэрол бьет ее ладонью по лицу. Марго отлетает на несколько метров и жутко визжит. Знаю, что сестра практически не применила силы, сдерживала себя, хотя с радостью бы мокрого места не оставила от этого существа.

– Заткни поганый рот, сучий потрох, – отворачивается от захлебывающейся слезами суки. – Артас, отпусти старика. Дай я с ним поболтаю.

Нехотя отпускаю его горло. Бросаю как мешок с дерьмом на землю. Кэрол права. Силой тут ничего не решить. Они безумны, и надо попробовать быть с ними на одной волне. Выведать информацию и найти способ, как вернуть Мишель. А кости переломать я всегда успею.

Пытаюсь заглушить свой гнев, не дать скорби забрать меня в пучину безумия. Мишель, милая, я вытащу тебя из этой передряги. Потерпи родная!

– Что это была за пуля? – сестра садится рядом с магом на земле.

– Аманда моя должница. Она мечтала о вечной молодости и получила ее. Она хотела иметь животное для призыва и власть, я выполнил ее желания. В кресло старейшины ее посадил я. Естественно, за свои услуги я потребовал плату. – Эштан отвечает, но взгляд прикован к дочери. – Марго, цветок моего сердца, тебе больно? Сейчас папочка тебя вылечит. Иди же ко мне, отрада дней моих, – тянет руки к чудовищу в теле моей Мишель.

– Его полечи! – указывает в мою сторону. – Что ты за нерадивый папаша такой! – Марго поднимается, вытирает рукавом кровь со рта. Сплевывает на землю. – Ты не мог снова его заколдовать?! Ты меня слышишь! – топает ногой по земле, – Мне нужен прежний Артас! Он должен мне в рот заглядывать! Верни! Немедленно верни все как былооо! – завывает.

– Я отдал все силы, чтобы вернуть тебя доченька, – ползет на коленях к ней. Жалкое зрелище, как же хочется дать твари пинка под зад. – Тот ритуал, его последствия забрали твою жизнь. Нельзя больше так рисковать.

– То есть эти все метки, все, что ты мне плел – это делалось, чтобы призвать Марго в тело Мишель? – не представляю, как мне удалось задать чудовищный вопрос и не сорваться.

– Я заключил часть своей силы в Мишель, еще до всех событий предчувствовал, что мне это понадобится. Но тогда не знал для чего. Младшая дочь, она изначально предназначалась, как страховка. Мало ли что может угрожать моему цветочку. Для этого и была избрана Оливия. Мне она подходила по всем параметрам. Я чуял беду, но пока не знал, откуда она пожалует, – обвивается вокруг ног своей дочери. И тут отчетливо понимаю – старый хрыч окончательно обезумел. Для него в жизни больше нет ничего, кроме Марго. Слепая любовь трансформировалась в уродливое чудовище, которое не задумываясь разрушит все на своем пути. – Когда родилась Мишель и я пришел взглянуть на нее, мне на мгновение показалось, что у меня может быть две дочери. Даже пришла жуткая мысль, что я мог быть счастлив с Оливией. Женщиной, которая попыталась занять часть моего сердца и пробудила во мне эмоции, – всхлипывает. – Непозволительные чувства. Я едва не предал свою Марго. Эгоистично подумывал о счастье на стороне. Я был безумен.

– Ты сейчас безумен, – Кэрол сидит на траве, обхватит голову руками. – Ты влюбился в девушку, судьба давала тебе шанс уйти от жены, которую тебе навязали, и стать действительно счастливым. А вместо этого, ты погряз в безумной любви и вырастил монстра. Переломал столько судеб, Эштан. И никому не принес счастья, даже твоей каракатице.

– Как ты сука меня назвала! – Марго упирает руки в бока, но не решается подойти к сестре.

– Уродливой каракатицей, какой бы ни была твоя внешность, прогнившая душа лезет из всех щелей, – сестра смотрит с презрением на суку.

– Артас так не считал! – пытается улыбнуться, все еще реально верит, что может меня соблазнить.

– Тот, кто тебя убил, поистине совершил благое дело, – смотрю в гнилые глазищи. – Я горевал, а надо было благодарить убийцу.

– Можешь это сделать сейчас, Артас, – раздается голос за спиной. Мы удивленно замираем и как по команде оборачиваемся.

– Ты?! – даже не пытаюсь скрыть удивление в голосе.

– Поскольку в первый раз не удалось уничтожить черную сущность. То я пришел это сделать снова, – Норберт Вилсон стоит, опираясь на огромный посох, и с ненавистью смотрит на Марго. – Зря не дождался меня, Артас. Молодой, горячий, еще не понял, что спешка хороша только при ловле блох, – переводит взгляд на меня и подмигивает.

Глава 41

– Папа! Убей его! Немедленно! – орет Марго и топает ногой.

– Доченька я не могу, – разводит руками старик. Но, видимо, если бы это было в его силах, он тотчас бы помчал исполнять волю дочери. Поистине черная одержимость.

– Я только вернулась! А они уже портят мою новую жизнь! Артас, ты меня разочаровываешь!

– Заткнись, – такая усталость навалилась, что даже не в силах повысить голос.

Но открытым остается вопрос, как не придушить ее?

На выручку приходит сестра. Она быстро оббегает периметр, находит у мага веревки. Связывает визжащую тварь, затыкает ей рот кляпом. Действует осторожно, чтобы не повредить тело моей возлюбленной.

– Что вы творите, ироды! – вопит Эштан.

– Молчи. Лучше молчи, – Норберт усаживается на камень. Достает платочек и вытирает пот со лба.

– Ты как нас нашел? – Кэрол устраивается рядом с ним на землю.

– Когда вернулся в город, мне доложили, что Артас и Мишель уехали. Сразу смекнул, куда вы могли податься, и помчал за вами, хорошо след еще не остыл. Так бы не нашел логово мага. А я искал, очень долго искал. Артас, ты постарался на славу. Только покрывал все это время адскую тварь.

– Это я уже понял, – перевожу взгляд на мычащую Марго. Как же зло может изуродовать самую красивую внешность. – Так это ты тогда ее прибил?

– Неожиданно, учитывая, что она истинная твоего сына, – Кэрол насторожена. Не доверяет. Вижу, что собрана, готова к атаке в любой момент.

– Она не была истинной Дуайту, – лицо оборотня искажается от боли. – Только понял я это с опозданием, – взгляд ненависти на Эштана.

– Объясни?! – походу сейчас меня ждет вечер откровений.

– Он ничего не знает! Все, что скажет, это будут домыслы и лож! – голос мага звенит от страха. Он сидит на земле, обняв свои колени, и от него смердит испугом.

– Еще один писк, и я заткну тебе рот, – Норберт даже не смотрит в его сторону. – Эштан был с рождения наделен силами. Но магии было не так много. А он мечтал о могуществе, власти. И на стороне добра, Эштан бы не добился таких результатов. Он отдал душу тьме, погряз в черных заклинаниях, играл со смертью, и ни перед чем не останавливался. Силы тьмы вознаграждали его за службу, усиливая мощь, а он исправно приносил им жертвы. Эштан поднимался в глазах оборотней, брался за решение любых проблем. Что скрывать, я и сам грешил, и пользовался его услугами. Приблизил мразь к стае. Тогда я не догадывался, какая чернота стоит за ним. Власть пьянит, и тут и я грешен. Я побеждал в войнах, расширял стаю и чувствовал себя непобедимым, поскольку на моей стороне был такой всемогущий маг. Вседозволенность, новые возможности, богатства, за этим всем я не замечал, какую цену плачу. Как весь мой род погрязает во тьме. Потому как черная магия всегда требует плату, – Норберт достает трубку, закуривает. – Прозревал я долго, и распутал клубок не сразу. Эштан ведь служил далеко не только Вилсонам. Он постепенно прикормил совет. Практически каждый оборотень, имевший хоть какой-то вес, был ему должен. Тьма проросла в него корнями, и он избрал себе такую же жену, служительницу тьмы. По просьбе мага я привез ту черную деву к нему, не представляя, что творю, какой дьявольский союз благословляю. Его жена родила дочь. Вот это, – кивает в сторону извивающейся в путах Марго. – От рождения это было дитя тьмы. В ней не было ничего человеческого, только грех в чистом виде. Она рождена сеять зло, боль и скорбь. Все что родители ее сотворили, нашло продолжение в Марго. Но Эштан видел в дочери свет. Любил свое создание, черной прогнившей любовью. Жаль я не понял сразу, что это исчадье ада надо было придушить в зародыше. Не позволить ей и вздоха совершить. Не марать мир своим присутствием. Но осознание приходит с опозданием, – вздыхает.

– А Мишель? Она же тоже его дочь? – а сам сжимаю кулаки, пусть только попробует что-то плохое сказать про мою девочку.

– Даже у черной сущности есть белые пятна. Все что осталась светлого в Эштане, проявилось, когда он встретил Оливию. Тогда небеса дали ему шанс одуматься, прогнать тьму и вступить на правильный путь. Но маг решил поступить иначе, зачав дитя, он отрекся от света окончательно. И весь свет отдал младшей дочери. Нет. Не подумай, не из благих намерений, а чтобы когда придет время, он мог использовать ее для старшей дочери. Что тьма придет за Марго он не сомневался. Но продолжал свято верить, в счастье для нее. Чтобы устроить жизнь дочери, зная, что не может быть она истинной ни для кого, Эштан совершил свой первый ритуал, приворожив моего Дуайта и искалечив его жизнь.

В этот миг Эштан издает вопль. А Норберт срывается с места, и не успеваем мы с Кэрол и глазом моргнуть, как раздается хруст. Он свернул магу шею. В путах орет Марго. А мы все задыхаемся от жуткого черного дыма, что начал выходить из тела мага.

Норберт достает спички и флягу. Льет жидкость на мага и поджигает его останки. Бормочет какие-то заклинания.

– Что ты натворил?! Мишель! Он мог вернуть Мишель! – ору, задыхаясь от едкого дыма.

– Он бесполезен. Все в твоих руках Артас, – Норберт продолжает наблюдать за жадными языками пламени, что пожирают тело нечисти.

– Не слушай его! Артас! – Марго каким-то образом удается избавиться от кляпа во рту. – Он убил нашего ребенка! Пусть Норберт считает меня исчадием ада, но наше дитя тут причем? – теперь ее глаза полны панического ужаса. – Папочка… на кого ты меня покинул… – заливается черными слезами.

Жуткое зрелище, видеть, как из глаз льется черная жижа. Как с каждой минутой искажается любимое лицо. Даже без Норберта понимаю, что чем дольше это существо в теле любимой, тем меньше шансов вернуть Мишель.

– Это было дите тьмы, сгусток черной энергии. Я не мог поступить иначе, – Норберт смотрит на меня, разводит руками. – Вся светлая, чистая магия осталась в Мишель. Судьба давала шанс Эштану стать на путь добра. Но он выбрал зло, и через него и Марго черная сущность подбиралась к нам. Отравляла оборотней.

– Врешь! Ты сам дьявол во плоти! И дуришь голову моему мужу! – изо рта вырывается черный дым.

– Слушайте! Она как врата для тьмы, – Кэрол крадучись приближается к Марго. Принюхивается. – Серой смердит. Она тварей адских впустит в мир.

– Норберт, как мне Мишель вытащить? – довольно разговоров. Надо действовать.

– Подави ненависть в себе. Гляди в глаза тьмы и отыщи там свет, зови любовь свою. Дай ей силы сквозь мрак прорваться. Если сильны ваши чувства, победите отродье мрака. Слушай душу свою. Там ответы найдешь, – с каждым словом старейшины, Марго начинает дико извиваться. Во рту черная пена появляется. Беснуется. Шипит.

Мне дико становится, что мог прикасаться к ней. Так что кишки спазмами скручивает. Подхожу вплотную к мрази. Сжимаю кулаки до хруста. В глаза черные смотрю, а там бездна на цветок жуткий похожа  с воронкой смерча вместо сердцевины. Затягивает, манит примкнуть к злу. Марго язык высовывает и облизывается. Чувствую, как к душе черные лапы тьмы тянутся.

Норберт и Кэрол с двух сторон подходят. И держат ее. Веревки тварь уже разорвала. Нечеловеческая сила в ней просыпается. Выкручивать ее начинает, в бешенстве меня слюной оплевывает. И на коже ожоги остаются. Ощущение что к злу прикасаюсь.

Усилием воли образы мерзкие прогоняю. Мишель свою вспоминаю, ее черты лица, ее улыбку в памяти в мельчайших деталях восстанавливаю. Смотрю в широко распахнутые глазницы тьмы и ищу там свет. Зову ее. Сердце к ней стремится. Подавляю приступ тошноты. Ненависть в себе гашу. Нет места в душе для эмоций ненужных. Чем больше во мне негатива, тем сильнее тьма становится, она этим питается. А я не дам ей пищи. Мне родную надо найти, свет к свету тянется. Наше притяжение сильнее. Оно победит. Мысленно руки во тьму тяну, в глазах адских блуждаю, и отскакивают от меня демоны. Обжигаются. Шипят.

– Мамочка! – слышу в голове голос сына. Ощущаю в груди теплоту, а руку мою, словно маленькие пальчики держат. Ощущения настолько реалистичные, будто сын рядом со мной. – Папа! Мы ее найдем. Иди на зов сердца. Я с вами! – голос такой четкий, словно он вот тут рядом стоит и на ухо мне шепчет.

– Кай, ты в порядке? – тревожусь за сына. Вдруг магия черная ему вред принесет, демоны себе светлую, неокрепшую душу забрать захотят.

– Пап, уверенность. Никаких тревог. Мы справимся, – мой маленький большой мальчик.

Сколько же я пропустил… не был с ними рядом… я обязан искупить свою вину… наверстать все… Но об этом потом. Он прав, только положительные эмоции, только радость… и любовь. Та прочная нить, что связывает нас. Наш канат, по которому мы непременно дойдем к Мишель и вытащим ее.

– Ты прав. Кай. Пора вытаскивать нашу мамку! – говорю бодро и шагаю во тьму. В памяти всплывают кадры, полет с моста, прыжок с парашюта, наша первая близость… Уже тогда чувства проросли в нас. Тогда был зачат Кай, плод нашей любви. Ведь уже в то время была любовь. Она зародилась сразу же. Но мы были в плену обид, заблуждений и черноты. Мы закрывали на чувства глаза, пытались достичь никому не нужных целей. А ведь надо было только руку протянуть… и вот она любовь… вот оно счастье. Слепота, упрямство, обиды, как глупо мы порой лишаем себя самого дорого. Прыгаем в пучину страданий, когда искренний разговор, раскрытие душ перед друг другом может в секунду изменить все.

Больше нет визжащей Марго. Нет тьмы. Есть только семья, наша вселенная. И я иду в ней за руку с сыном к самой дорогой женщине на земле. Моей половинке, моей истинной паре. Я пропитался нашей любовью. Отбросил все ненужное, избавился от груза воспоминаний и заблуждений. Я блуждаю во мраке и очищаюсь, окончательно прозреваю. И сейчас я даже благодарен злу, что преподнесло мне урок, что научило ценить каждое мгновение, проведенное рядом с любимыми. Отделять истину, от ненужной шелухи. Увидеть свет, даже если кажется, что тьмой пропитано все пространство. Я вижу выход. Слышу биение сердца своего сына, и вижу вдалеке ее силуэт. Мишель напугана и тянет ко мне руки. И я заберу ее страхи. Больше нам ничего не угрожает. Вместе мы преодолеем любые преграды.

***

Меня насильно вытолкнули из собственного тела. Как же страшно, когда тьма окружает тебя. Ничего не видно. Тут только сырость и непроглядный мрак. И он хочет меня поглотить. Я больше не ощущаю себя. Я умерла. Меня нет. И душу мою хотят поработить. Оплетаю противными скользкими щупальцами. Я тут совсем одна, в царстве мрака и безысходности. И чем сильнее я думаю об этом, тем глубже падаю.

Мне не у кого попросить помощи. Зову Артаса. В ответ адский издевательский смех. Плачу от горя, что не смогу больше увидеть сына. И от этого чернота подступает ближе. Одиночество, осознание своей ненужности. Они остались там, жизнь продолжается, а я тут всеми покинутая. И тьма надо мной ликует.

И я понимаю – надо бороться. Нельзя сдаваться. Я столько прошла. Не сломалась под гнетом обстоятельств. Там осталась мое тело. Марго его украла! Я не имею права сдаться. Не могу просто так оставить свою жизнь. Своих любимых. Сын во мне нуждается. Артас, он столько всего прошел и вернулся к нам. И я не имею права их оставить.

Отбиваюсь от скользких щупалец. Ничего не вижу, но продолжаю движение. Нельзя дать власть тьме. Зло не поработит мою душу.

– Мама! – где-то вдали как звон хрустальных колоколов. Мой сыночек, он зовет меня! Очень далеко маячит маленький светлый огонек.

– Кай! – улыбаюсь образу сына перед глазами. Сил становится больше. Страх пробует подобраться с разных сторон, старается запугать. Нашептывает, что я им не нужна. Что Артас даже оплакивать меня не будет.

– Это ложь! – кричу, и тьма дрогнула. Заколыхалась, спрятала щупальца.

А в глазах стало светлее. Я больше не иду на ощупь. Я вижу свет. И пусть пока он неясный, едва заметный, моя душа – мой путеводитель. Она найдет дорогу. У меня в груди только половинка сердца, вторая у Артаса, и надо лишь нащупать прочный канат истинной связи. И нас непременно притянет друг к другу.

– Родная! – так отчетливо слышу его голос. Вижу силуэт. Страх еще есть, что сейчас все исчезнет, и тьма навсегда заберет меня. – Я с тобой! Всегда с тобой! – его уверенный голос, пропитанный самым сильным чувством на свете, дает силы сделать победный рывок.

– Артас! Я тут! – протягиваю к ним руки.

Чернота расступается. Дорога света все ярче. Я вижу своих мальчиков. И сердце тянется к ним. Семья, мы семья. И ничего больше не имеет значения. Свет настолько яркий, что душа наполняется чистыми эмоциями нашего единства. Руки соприкасаются, сын и Артас обнимают меня, обволакивают теплотой и любовью. Где-то вдалеке, едва слышно, раздается отчаянный прощальный вопль тьмы. Триумф добра, наши сердца соединились. Веки распахиваются, с жадностью вдыхаю запах волка и мгновенно тону в сапфировой бездне любимых глаз.

– Артас, – счастливо улыбаюсь, – Ты знаешь, как сильно я люблю вас…