Текст книги "История России. С древнейших времен до наших дней"

XVI век был временем развития и совершенствования национальной русской архитектуры, в которой нашли свое отражение политические завоевания и духовные идеи этого столетия. Именно в этом столетии впервые в русской архитектуре появляются храмы нового, шатрового типа.

Шатровые храмы не имеют внутри столбов, и вся масса здания держится на фундаменте. Первым памятником этого стиля является церковь Вознесения в селе Коломенском, построенная в честь рождения Ивана Грозного великим князем Василием III в 1532 году. Храм был уникален по нескольким причинам. Известные летописи упоминают, что «такова не бывало прежде сего на Руси». Откуда взялась шатровая форма храма до сих пор точно не известно. Есть мнение, что это подражание северным деревянным храмам. Историк архитектуры М.А. Ильин считает, что шатер – это новое и совершенно иное толкование храмового купола, архитектурная форма, объединяющая пространство храма с гораздо большей, иной внутренней силой, нежели купол, отражая в идее единства всего храма и осенения его шатром представления и мысли, связанные с объединением Русского государства вокруг Москвы, с утверждением ее как Третьего Рима. Еще следует указать на шатровый храм Преображения в дворцовом селе Остров под Москвой и Покровский собор (Василия Блаженного) на Красной площади в Москве, сооруженный в честь взятия Казани.

Покровский собор всегда вызывал и будет вызывать не только изумление, восторг, удивление, но и заставлять глубоко задуматься многие поколения. Тайна его постройки волновала и волнует десятки ученых; мысль, воплощенная в нем, до сих пор до конца не раскрыта. Это храм-парадокс, храм-гротеск, храм-город, не имеющий себе аналогов во всей истории русской архитектуры.

Еще в 1553 году на этом месте стоял деревянный храм Троицы, «что на Рву», поскольку рядом находился ров. При этом храме и был погребен известный московский юродивый Василий Блаженный, который не боялся говорить самую жестокую правду в глаза Ивану Грозному. Однако это никак не сказывалось на отношении царя к Василию Блаженному – не терпевший никаких прекословий, Грозный очень почтительно относился к юродивому, почитая его за пророческий дар и непосильные подвиги. Когда в 1552 году в возрасте 88 лет Василий Блаженный скончался, гроб с его телом к месту погребения нес сам царь вместе с боярами, а отпевал почившего митрополит Макарий. Позднее, после завершения строительства Покровского собора, в него были перенесены мощи юродивого и погребены в небольшом приделе, где находятся и сейчас.

Двигаясь на Казань, Иван Грозный одержал несколько побед, в память о которых вокруг Троицкой церкви было воздвигнуто семь небольших деревянных храмов. В 1554 году на их месте уже началось строительство каменного собора.

Кто были мастера, создавшие этот храм? О них ничего не известно, и это одна из многих загадок, связанных с этим собором. История сохранила для нас только их имена – Барма и Постник. Впрочем, не выяснено до сих пор, двое ли их было на самом деле. Многие ученые считают, что мастер был один и звали его Постник Яковлев, а Барма – это его прозвище.

Собор был закончен скоро, в 1559 году, и когда леса были сняты, взорам москвичей и гостей представилось восемь разных церквей, гармонично соединенных вокруг девятого храма – сорокасемиметрового центрального Покровского столпа. Главка каждой церкви была непохожа на другую; на галереи, окружавшие собор, взбегало изящное крыльцо. Хотя в то время он был не разноцветным, как сейчас, а только в два цвета – красный кирпич и белые вставки, а купола были обиты железом. Но все равно впечатление, произведенное им на московское общество, было настолько сильным, что возникла легенда, согласно которой царь Иван Грозный, осмотрев храм и изумившись красоте и замыслу постройки, приказал «в знак благодарности» ослепить зодчих, чтобы никогда и нигде больше не появилось подобного храма.

Покровский собор стал настоящим храмом-городом: в нем, в разное время, было до 30 приделов, причем у каждого придела был свой настоятель и свои священнослужители. Он был поставлен на торговой площади, словно соединяя Кремль и Китай-город, и стал удивительным многогранным символом – окончательного объединения всех русских земель, победы над Казанью, могущества Русской церкви, единства всех христиан в Царстве Небесном. Он был похож и на удивительное дерево – древо жизни, растущее в райском саду, и на небесный, неземной город, в котором есть только храмы и нет ничего мирского. Он выражал чувства, чаяния, сокровенные мечты и желания всех православных людей Москвы и Руси. И поэтому он и встал на торговой площади, где у его ног сходились тысячи путей, где было всегда шумно и людно, где продавали и покупали, спорили, пропивались «до креста» в кабаках, безмолвно взирали на казни и истошно вопили, стоя на правеже.

Другим направлением в архитектуре XVI века было строительство больших пятиглавых монастырских храмов по типу московского Успенского собора. Подобные храмы были сооружены во многих русских монастырях и как главные соборы – в крупнейших русских городах. Наиболее известны Успенский собор в Троице-Сергиевом монастыре, Смоленский собор Новодевичьего монастыря, соборы в Туле, Суздале, Дмитрове и других городах.

Еще одним направлением в архитектуре XVI века было строительство небольших каменных или деревянных посадских храмов. Они являлись центрами слобод, населенных ремесленниками определенной специальности, и посвящались определенному святому – покровителю данного ремесла.

В XVI веке велось широкое строительство каменных кремлей. В 30-х годах XVI века прилежащая с востока к Московскому Кремлю часть посада была обнесена кирпичной стеной, названной Китайгородской.

Необходимость в надежной защите посада возникла уже давно. Нам уже известно, что такие попытки делались, но закончились они неудачей. И вот в 1534 году, на следующий год после смерти Василия III, вокруг посада начинает появляться земляное кольцо укреплений. Устраивалось оно весьма своеобразно – сначала московские «хитрецы [инженеры] исплетаху тонкий лес [хворост] около большого древия и внутрь насыпаху землю и… ведоша по Москве-реце и приведоша к той же каменной стене… Нарекоша граду имя Китай».

До наших дней это странное название вызывает недоумение у многих, кто не знаком с московской историей. Но сказанное и не означает, что среди ученых-москвоведов этимология этого названия не вызывает сомнений. Мнений много, но ясно, конечно, одно – название второго кольца московских стен никак не связано с известным древним одноименным восточным государством. Секрет названия совершенно в другом.

По мнению И. Е. Забелина, название «Китай» означает «сплетенный», «плетеничный», поскольку на Руси слово «кита» обозначало преграду, сплетенную из хвороста. Также существует предположение, что это название было принесено Еленой Глинской из Подольского воеводства (откуда она была родом), ибо там есть Китай-городок. Известный знаток Москвы П. В. Сытин считал, что название «Китай-город» состоит из двух слов – монгольского и древнерусского, на современном языке означая «средняя крепость». Ведь Китай-город действительно находился между двумя крепостями – Кремлем и Белым городом. Возможно, что ближе всего к истине первая точка зрения, поскольку для строительства первоначальных земляных укреплений мастера «исплетаху тонкий лес».

В том же 1534 году москвичи были обложены специальным налогом, и на собранные деньги 16 мая следующего года по линии земляных укреплений были заложены каменные стены с четырьмя проездными башнями. Руководил постройкой итальянец Петрок Малый, а краеугольные камни как стен, так и башен закладывал сам митрополит Даниил. Сами стены возводило почти все население Москвы, и поэтому постройка была закончена быстро – всего за три года.

Новая стена была приземистее, нежели стены Кремля, без зубцов и рассчитана на артиллерию – на боевой площадке на верху стены могли размещаться пушки. Толщина стен Китай-города (6 метров) почти равнялась их высоте (6,3 метра). Со стороны Москвы-реки она вплотную примыкала к угловой Беклемишевской башне, а со стороны Неглинной – к Собакиной (Угловой Арсенальной). Упоминавшиеся выше башни стояли на месте пересечения улиц со стеной и имели ворота, носившие названия самих улиц: Варварские, Ильинские, Косьмодемьянские и Сретенские. Главными воротами нового сооружения стали Воскресенские, ведущие на Красную площадь (разрушены в 30-х годах прошлого столетия и недавно воссозданы). Теперь московский посад и Красная площадь были надежно защищены.

В 1587 году царь Федор Иоаннович повелел в Москве «делати град каменный, дав ему имя Царев Белый каменный город». И вскоре начались большие работы по окружению стенами Царева, или Белого, города. Значительно разросшаяся столица нуждалась в этих укреплениях уже давно, но на их месте был насыпан до этого времени лишь земляной вал (по линии современного Бульварного кольца). Размах строительных работ по тем временам был просто грандиозным, ведь одних каменщиков потребовалось более 7 тысяч человек, а в целом работы были в 4–5 раз крупнее строительства первого Московского каменного Кремля в 1366–1367 годах. Руководил возведением новой твердыни мастер Федор Савельевич (предположительно Иванов) по прозвищу Конь. Искусство его было известно далеко за пределами Москвы – не случайно его приглашали ставить крепостные стены Смоленска и других городов.

Нижние части стены сооружали на свайном основании, по традиции из белого камня, верх был из кирпича, и на кирпичной кладке стояли двурогие, подобные кремлевским, «ласточкины хвосты». За два с небольшим года грандиозный труд был закончен. Стена получилась необычайно внушительной. Она протянулась на 9,5 километра, ее высота доходила до 10 метров, а толщина – до 6 метров. Кроме того, она была укреплена с внешней стороны валом и рвом, наполненным на значительном протяжении водой из ручья Черторыя и речки Сивки. На стене было построено 28 башен, покрытых шатровой кровлей и оборудованных бойницами верхнего боя – машикулями. 9 башен были с воротами, сходными с Китайгородскими, для проезда на месте пересечения стены с улицами. Это были Яузские, Покровские, Мясницкие, Сретенские, Петровские, Дмитровские, Тверские, Никитские, Арбатские, Пречистенские ворота. Проезды были вымощены белокаменными плитами. На ночь, как и ворота Китай-города, они запирались. Названия некоторых из ворот после сноса стены сохранились в названиях площадей, образовавшихся на их месте. Так и в наши дни мы знаем Покровские, Никитские и Яузские ворота, хотя самих ворот уже давно нет.

Стена, вал и ров начинались в районе нынешнего Яузского моста, у Москвы-реки, затем неправильной дугой охватывали полукольцом почти весь город и упирались вновь в Москву-реку в районе нынешнего храма Христа Спасителя. Здесь стояла знаменитая башня Белого города, украшенная семью небольшими шатрами и получившая название Семиверхая.

К середине XVIII века эти стены сильно обветшали и были почти полностью разобраны при императрице Елизавете Петровне, а при Екатерине II на их месте были разбиты бульвары. Тогда же, в 1792 году, исчезла и последняя башня Белого города, стоявшая у Арбатских ворот. Но и в наши дни можно заметить, что одна сторона Яузского бульвара, например, много выше, чем другая, – это следы древнего вала, а в стенах некоторых старых домов, стоящих вдоль Бульварного кольца, различимы большие белые камни – остатки некогда могучей и неприступной стены, третьего кольца укреплений.

Каменные крепости-сторожи были также возведены в Поволжье (Нижнем Новгороде, Казани, Астрахани), в городах южнее Москвы (Туле, Коломне, Зарайске, Серпухове) и западнее Москвы (Смоленске), на северо-западе России (Новгороде, Пскове, Изборске, Печорах) и даже на далеком Севере (Соловецких островах).

В XVI веке начинает меняться характер иконописи. Утрачиваются широкие планы, чувство монументальности образа, классический ритм, античная чистота и сила цвета. Появляется стремление к сложности, виртуозности и перегруженности деталями. Тона темнеют, тускнеют, и вместо прежних легких и светлых красок появляются плотные землистые оттенки, которые вместе с золотом создают впечатление пышной и несколько угрюмой торжественности. Это эпоха перелома в русской иконописи. Наряду с догматическим смыслом иконы не меньшее значение приобретает и повествовательный момент, что особенно проявилось в иконах «Страшный суд». Характерно то, что наибольшее распространение иконы и фрески Страшного суда получают со второй половины XVI столетия, совпадая во времени с началом опричнины. В них появляются необыкновенные жанровые подробности, сцены мучений изображаются с отталкивающим натурализмом, как будто все эти адские сцены происходят не в метафизическом пространстве, а на земле или вблизи от земли. Возникает тенденция помещать в куполе храмов не сцену «Вознесения», а «Спаса Ярое око», тем самым как бы подчеркивая направленность движения связей с Богом не от человека к небу, а от Бога. То есть идея неотвратимого наступления последних дней становится доминирующей в церковном искусстве второй половины XVI столетия.

Нельзя не обратить внимание и на уникальную икону «Церковь воинствующая», на которой в аллегорическом смысле изображается шествие Руси в Царство Небесное. Интересно, что эта довольно большая по размерам икона, по мнению некоторых исследователей, висела над троном царя, являясь таким образом запечатленной в иконной форме его политической и духовной программой, а также представлением русского общества о ближайшем будущем России. Идея неотвратимого наступления последних дней становится доминирующей в иконописи второй половины XVI столетия. До нашего времени сохранилось несколько имен иконописцев XVI века: митрополит Московский Симон, монахи Варлаам и Макарий.

В начале XVI столетия возникает и ярославская иконописная школа, что было связано, очевидно, с быстрым ростом населения города, становлением городского купечества. Известны ярославские иконы и более ранних периодов – начала XIII века, XIV века, однако самое большое количество ярославских икон сохранилось от XVI и XVII веков, и эти иконы позволяют утверждать, что ярославская школа иконописи не уступала другим древнерусским школам.

Уникальным памятником XVI столетия стало сделанное по заказу Ивана Грозного для Успенского собора Московского Кремля деревянное моленное место русских царей, украшенное резными сценами, изображающими передачу на Русь из Византии царских регалий – шапки Мономаха, барм и пр. – и иллюстрирующими «Сказание о князьях Владимирских» – произведение, развивающее теорию «Москва – Третий Рим». Высказывалось предположение, что символика и украшения царского места являются попыткой отождествить Ивана Грозного с Давидом и Соломоном – величайшими царями Ветхого Завета. Именно на этом месте затем находились все русские цари во время венчания на царство.

Высокого уровня в XVI веке достигло русское литейное дело. Вершиной мастерства русских пушечных «литцов» стали работы известного литейного мастера Андрея Чохова. Он трудился на Московском пушечном дворе, находившемся на месте современного здания «Детского мира» (рядом с ним и в наши дни проходит Пушечная улица), создал десятки орудий и пережил нескольких государей. Самым большим его орудием стала знаменитая Царь-пушка, отлитая в 1586 году на Пушечном дворе. Изготавливая форму для отливки пушки, он вырезал на ней ближе к жерлу конное изображение царя Федора Иоанновича, благодаря чему, как требовал тогдашний обычай, пушка и получила свое название, а не из-за своих впечатляющих размеров.

Эта гигантская пушка отливалась с конкретной целью – защиты Спасских ворот Кремля, а не просто для того, чтобы, как иногда думают, лишь поразить и напугать противника своими размерами. Хотя действительно параметры орудия удивительны – длина ее ствола 5,5 метра, калибр – 89 сантиметров, а весит она 40 тонн.

Тем более удивительно, что Царь-пушка по своей системе – мортира, то есть орудие легкого типа, которое предназначалось для стрельбы небольшими каменными или металлическими ядрами с неподвижной площадки для поражения живой силы противника. Подобные пушки обычно использовались без лафета (в силу очень сильной отдачи удержаться на лафете они не могли), и стреляли из них с неподвижной площадки – просто клали на земляной бруствер или даже вкапывали задним концом в землю. Поэтому у этого орудия можно видеть по бокам несколько ручек – за них предполагалось переносить пушку, хотя, конечно, к Царь-пушке это не относится. Стрелять же ядрами подобная пушка не могла, поскольку в этом случае от давления пороховых газов сравнительно тонкие стенки ствола неминуемо разорвались бы. Поэтому во всех старинных русских документах Царь-пушка именуется не иначе как «дробовик Российский».

В течение долгого времени после своего изготовления Царь-пушка находилась на Красной площади, у Спасских ворот Кремля, и поляки, захватившие Москву в начале XVII века, даже играли на ней в карты. Затем пушка была перенесена внутрь Кремля. В XIX веке, когда она как артиллерийское орудие уже устарела, для нее в Санкт-Петербурге на заводе Берда были изготовлены декоративный чугунный лафет весом в 35 тонн и такие же декоративные чугунные ядра, которые можно видеть рядом с пушкой и в наши дни. Ядра эти пустотелые, но все равно очень тяжелые: вес каждого ядра – 1 тонна, а диаметр – ровно 1 метр, то есть, как мы видим, в ствол пушки эти ядра не влезают. Но самое главное, эта пушка ни разу так и не выстрелила.

Смутное время государства Российского

Смутное время – один из сложнейших периодов российской истории, оказавший сильнейшее влияние на ход исторических событий многие десятилетия спустя. До сих пор не утихают дискуссии о роли Смуты в русской истории, о ее причинах и последствиях. Прежде чем приступать к рассмотрению событий Смутного времени, необходимо указать на причины возникновения Смуты.

С. М. Соловьев видел первую причину Смутного времени в борьбе старых дружинных и новых государственных порядков, а второй причиной указывал разрушающую роль казачества. Н. И. Костомаров считал, что Смута носила случайный характер и во всем виновато влияние Польши, иезуиты, католичество и т. д. Приблизительно так же этот вопрос формулировали многие другие русские историки. С. Ф. Платонов, посвятивший Смутному времени обширную работу, связал Смуту с последствиями царствования Ивана Грозного и показал, что причинами ее были следующие обстоятельства:

1. Прекращение династии Рюриковичей.

2. Резкий упадок хозяйства страны.

3. Утрата авторитета власти.

Прекращение династии Рюриковичей произошло после смерти Федора Иоанновича, не оставившего наследника. Что касается упадка хозяйства, то о нем красноречиво говорит статистика вывоза товаров в начале царствования Ивана IV и в начале царствования его сына Федора Иоанновича – торговые обороты сократились в несколько раз. Упадок торговли, как правило, влечет за собой и финансовый кризис – инфляцию и сопряженные с ней последствия. Если к этому добавить разорение страны после Ливонской войны, эпидемии чумы, набеги крымцев, опричнину, слабость последнего царя-рюриковича, то станет совершенно очевидным, что восстановить хозяйство страны после всего этого за 10–14 лет было невозможно. Падение авторитета власти было связано с теми методами управления государством и подавления несогласных, которые использовал царь Иван Грозный.

Некоторые историки считают, что подобного рода политика привела к тому, что страх как основа отношения к царю вытеснил уважение, на котором ранее держались взаимоотношения царя и подданных. Следствием этого страха становилось естественное чувство самосохранения, и тем меньше оказывали на человека влияние любые другие идеи, и прежде всего – монархическая. Таким образом, была создана основа для зарождения отрицательного отношения к власти. Этот страх очень четко виден в событиях Смуты, в беспринципной и низменной борьбе за власть отдельных лиц и группировок, которые руководствовались только своими личными целями.

Как же развивались события, подготовившие наступление этого периода? Как уже говорилось, Ливонская война и опричнина привели к хозяйственному разорению страны. В этих условиях государство и земельные собственники усиливали эксплуатацию горожан и крестьян, что приводило к бегству из центральных уездов страны на окраины: Дон, район Путивля, Крым. Бегство крестьян лишало феодалов рабочих рук, а государство – налогоплательщиков. В таких условиях государство начало делать все возможное, чтобы удержать рабочие руки за феодалами. С 1589 года на территории страны начинают вводиться заповедные годы, когда крестьянам временно запрещалось переходить от феодала к феодалу в Юрьев день. Эта мера распространялась не только на владельческих и государственных (черносошных, дворцовых) крестьян, но также на посадское население. К 1592 году завершается составление писцовых книг, куда вносились имена крестьян и горожан, владельцев дворов. Делалось это для того, чтобы власть могла организовать розыск и возвращение беглых.

Многие историки утверждают, что после этого был издан указ, запрещавший переход крестьян на всей территории России. Однако текст указа не обнаружен. Действие указа распространялось не только на частновладельческих крестьян, но также на государственных и на посадское население. С 1597 года, согласно очередному указу, любой вольный человек, проработавший полгода на землевладельца, превращался в кабального холопа и не имел права выкупиться на свободу. Дворянам выдавались «послушные грамоты», согласно которым крестьяне должны были платить оброки не как раньше (по сложившимся правилам и размерам), а так, как захочет хозяин.

Таким образом, все указывает на то, что в конце XVI века в России фактически сложилась государственная система крепостного права. В 1597 году впервые в отечественной истории был издан указ о пятилетнем сроке сыска беглых крестьян. Было указано «давать суд и сыскивать накрепко всякими сыски и по суду и по сыску тех беглых крестьян с женами и детьми и со всеми животы возити назад, где кто жил» для тех землевладельцев, из хозяйств которых крестьяне бежали последние пять лет – с 1592 по 1597 год. Этих крестьян возвращали прежним владельцам в соответствии с записями в писцовых книгах. В 1607 году был учрежден пятнадцатилетний сыск беглых – отныне побег крестьянина от хозяина рассматривался как уголовное правонарушение, как вопрос поддержания государственного порядка. Создание государственной системы крепостного права привело к резкому обострению социальных противоречий в городах и селах.

Говоря о предпосылках Смуты, необходимо рассмотреть периоды правления царя Федора Иоанновича (1584–1598) и Бориса Годунова (1598–1605). Незадолго до собственной смерти Иваном Грозным, понимавшим, что Федор, который, как выражались в то время, был «несмыслен и прост», или, иначе говоря, слабоумен и не сможет управлять государством, был создан при Федоре регентский совет. В совет входили бояре, и главой совета стал Борис Годунов – брат жены (шурин) царя Федора Иоанновича.

Федор совершенно не походил на своего отца и на старшего брата Ивана: он был слаб телесно, мал ростом, бледен лицом, с которого почти никогда не сходила простодушная улыбка. Ходил он тихими, неровными шагами, очень любил посещать богослужения, звонить в колокола и вообще, как упоминали современники, более походил на монаха, нежели на царя. Все понимали, что он просто «скорбен главою», и многого от него не требовали. Период его царствования был временем постепенного восстановления Москвы и Руси в целом после опричного разорения и не был особо богат политическими событиями, однако те, что имели место, заслуживают пристального внимания.

Одним из наиболее важных событий этого периода следует считать установление в 1589 году патриаршества. Ко времени правления Федора Иоанновича могущество Русской православной церкви было несравненно большим, нежели церкви Греческой, потерявшей свое влияние после падения Константинополя в 1453 году. В связи с этим в Москве было решено учредить в Русской православной церкви патриаршество, уравняв ее окончательно таким образом с великими древними восточными церквями – Иерусалимской, Константинопольской, Антиохийской и другими. Проводя эту идею в жизнь, царь Федор Иоаннович, приняв в Москве в своей золотой палате с необыкновенной пышностью константинопольского патриарха Иеремию, предложил ему стать Всероссийским патриархом. Но Иеремия ответил отказом и в 1589 году посвятил в первого Всероссийского патриарха митрополита Иова (чему немало способствовал Борис Годунов). Посвящение состоялось в московском Успенском соборе, после чего царь поздравил новоизбранного патриарха, возложил на него драгоценный крест, бархатную мантию, низанную жемчугом, белый патриарший клобук с крестом и подал жезл святителя митрополита Московского Петра. С тех самых пор по 1721 год Русская православная церковь управлялась патриархом. После отмены патриаршества Петром I оно было восстановлено только в 1918 году.

В правление Федора Иоанновича было упрочено международное положение страны. После войны со Швецией в 1590 году были возвращены земли в устье Невы, утерянные Россией после Ливонской войны. В 1591 году был отражен набег крымского хана Казы-Гирея, который подошел к Москве с большим войском и стал в селе Коломенском. Русское войско расположилось лагерем у села Котлы, а на высоком холме, между Тульской и Калужской дорогами, под прикрытием подвижной деревянной крепости – гуляй-города – была сосредоточена наиболее мощная часть русской артиллерии – осадные пушки. 4 июля 1591 года передовые части татар попытались пробиться к Калужским воротам Земляного города, с тем чтобы, переправившись через Крымский брод, вдоль по берегу реки Москвы прорваться к Кремлю. На этом пути их встретили огнем русские артиллеристы. Целый день продолжался бой на холме у гуляй-города. Крымские татары отступили, готовясь повторить нападение. Чтобы быть ближе к Москве, хан разделил свои отряды на две части и с одной из них, оставив другую под Коломенским, передвинулся на высоты Воробьевых гор. Весь город лежал перед Казы-Гиреем как на ладони. Это обстоятельство учел Борис Годунов, когда задумывал замечательную военную хитрость.

В ночь с 4 на 5 июля 1591 года Москва осветилась кострами. Они вспыхнули на башнях Кремля, Белого города и в монастырях. Москвичи-ополченцы стреляли, били в барабаны и литавры. «Тое ночи пошли из обозу со всеми людьми и с нарядом на крымского царя на Казы-Гирея, на его станы, где он стоит, и на походе блиско крымского царя полков учали из наряду стрелять». В то же время около татарского стана появился богато одетый безоружный всадник. Татары захватили его и привели к хану. «Что есть тако на Москве великий шум?» – спросили его, угрожая пыткой. А тот ответил, что «приидоша к Москве многая сила Новгородцкая и иных государств Московских, прити сее нощи на тебе». Ему не поверили и жестоко пытали, но он оставался непоколебим и твердил то же самое. Убежденные стойкостью пленника, татары поверили ему и бежали в ту же ночь так поспешно, что «между Московою и городом Серпуховым… повалили много мелкого леса и передавили несчетное множество своих лошадей и людей». На следующее утро под городом татар уже не было. Войско Казы-Гирея было перехвачено на переправе через Оку и разгромлено. Поход Казы-Гирея оказался последним походом крымских татар на Русскую землю, во время которого им удалось дойти до Москвы.

В столице Руси царило ликование. Разгром Казы-Гирея сравнивали с победой на Куликовом поле. В память о победе под Москвой был заложен Донской монастырь.

Еще одним важным событием царствования Феодора Иоанновича явилась загадочная смерть царевича Дмитрия в Угличе, где он проживал со своей матерью Марией Нагой, последней женой царя Ивана Грозного. После смерти царя Ивана его седьмая супруга вместе с сыном, царевичем Дмитрием, и своими братьями были отправлены в Углич в ссылку. За царственными ссыльными присматривали дьякон Битяговский и несколько его помощников, что не смогло предотвратить трагедии – 15 мая 1591 года царевича Дмитрия нашли во дворе терема, где он жил вместе с матерью, с перерезанным горлом.

В народе гибель царевича была немедленно связана с именем Бориса Годунова, которому, как говорили, для облегчения пути к трону была выгодна эта смерть. Это мнение можно встретить на страницах трудов Н. М. Карамзина, С. М. Соловьева, В. О. Ключевского. Как же происходили события, на которых исследователи основывают свои суждения?

Начать следует с того, что в некоторых источниках говорится, что Борис Годунов был очень обеспокоен наличием наследника престола. Из Углича приходили тревожные слухи – царевич был характером в отца, подвержен приступам внезапной ярости и не скрывал своего отношения к боярам и своих планов относительно их. Однажды зимой он сделал во дворе из снега фигуры бояр, дал им имена, а затем саблей сносил им головы, приговаривая: «Вот так я буду поступать с ними, когда стану царем». Одна из фигур именовалась «Борисом Годуновым». Поэтому в 1591 году Борис Годунов якобы хотел «извести» царевича, подослав к нему людей с ядом, но, когда из этой затеи ничего не получилось, решился на убийство. К царевичу был отправлен тот самый Битяговский со своим сыном и племянником Никитой Качаловым. Они вступили в сговор с «мамкой» – нянькой, которая ходила за царевичем, и в роковой день 15 мая, в 12 часов яркого солнечного дня, забрались на крыльцо терема и стали ждать, когда царевич спустится вниз поиграть. Вскоре появился Дмитрий. Один из убийц, подойдя к нему, спросил: «А что это у тебя, царевич, на шее? Старое ожерельице или новое?» Царевич, задрав голову, ответил «новое», и в этот момент ему и нанесли удар по горлу – сначала один раз, потом другой. Царевич повалился и забился в судорогах, а «мамка», увидев его окровавленное тело, начала истошно кричать. Вскоре раздались тревожные звуки набата – с соседней колокольни пономарь созывал народ. На шум выбежала царица Мария Нагая и в ужасе закричала: «Убили!» Убийцы ударились в бегство, за ними ринулась толпа и разорвала их на части.

Можно ли утверждать, что именно Борис Годунов имел отношение к этой трагедии? Существует много возражений, которые не позволяют считать его участие доказанным. Прежде всего необходимо иметь в виду, что все источники, описывающие гибель царевича, возникли спустя примерно 15 лет после этих событий, очень сбивчивы и порой противоречат друг другу. Кроме того, нельзя забывать, что Борис Годунов, состоявший в опричнине и многое повидавший на своем веку (особенно в части устранения политических противников), едва ли так нелепо организовал бы убийство царевича. Без сомнения, если бы он был заинтересован в этой смерти, то смог бы сделать это так, что никаких подозрений смерть царевича не вызвала бы. Кроме того, в 1591 году, за семь лет до смерти Федора Иоанновича, Борис не мог знать о том, что Федор умрет бездетным, а следовательно, и не мог так прозорливо освобождать себе путь к престолу. Таким образом, нельзя с уверенностью говорить о причастности Бориса Годунова к гибели царевича.