Текст книги "Деньги, магия и свадьба"

– Его дочери?

– Да, ваша светлость. Я как раз собирался сказать вам, что, поскольку мистер Бэрон не смог приехать в назначенный день, он прислал свою дочь, чтобы она начала работу. Девушка утверждает, что всегда работает с отцом и имеет большой опыт.

– Довольно необычное занятие для женщины, – заметил герцог, – Но по крайней мере она начнет разбирать книги, а это, я думаю, дело долгое.

– Разумеется, ваша светлость. Мисс Бэрон была поражена размерами вашей библиотеки и количеством книг.

– Ничего удивительного, – проворчал герцог. – Обеспечьте ее всем необходимым, и пусть приступает.

– Я уже сделал все, что нужно, ваша светлость. Жаль только, что ее отец не смог приехать сегодня, как ожидалось.

– Да, это неприятно. Пожалуй, я сам поговорю с мисс Бэрон. И попрошу ее поторопиться, – резко произнес герцог и, не дожидаясь ответа мистера Хэнзарда, пошел дальше по коридору.

В первое мгновение, открыв дверь в длинную комнату с балконом вдоль одной стены и книгами от пола до потолка, герцог решил, что библиотека пуста. Потом он заметил легкое движение у третьего слева окна и шагнул вперед.

Окна выходили на зеленые луга, спускавшиеся к озеру. Над озером изогнулся причудливый резной китайский мостик, привезенный одним из Горингов из Пекина. Его силуэт на фоне воды оттенял английский пейзаж, добавляя в него странной экзотической красоты.

Подойдя ближе, герцог заметил женщину, которая стояла к нему спиной и любовалась видом из окна. Он не видел ее лица, но обратил внимание, что она очень стройна, а талию ее можно, выражаясь поэтически, охватить ладонями. Девушка была без шляпки, и ее волосы бледно-золотого цвета – таких герцог никогда раньше не встречал – ловили последние лучи заходящего солнца. День был хмурый, но к вечеру на западе разлилось золотое сияние, оно охватило весь горизонт, и от деревьев в парке протянулись длинные тени.

Герцог хотел незаметно встать рядом с девушкой, но она либо услышала звук шагов по толстому персидскому ковру, либо почувствовала чье-то присутствие. Она обернулась, и герцог увидел большие глаза цвета незабудки, в глубине которых, к его изумлению, таился испуг.

В первое мгновение герцог был так поражен ее красотой, которую не ожидал встретить у женщины ее происхождения, что не мог вымолвить слова. Он молча глядел на нее, а девушка так же точно стояла и смотрела на него до тех пор, пока ее лицо не начало розоветь. Тут герцог вспомнил о вежливости и произнес:

– Вы, должно быть, мисс Бэрон.

– Да, ваша светлость, – ответила Олетта и с трудом заставила себя сделать реверанс.

Герцог протянул ей руку:

– Добро пожаловать в Гор. Очень жаль, что вашему отцу пришлось задержаться.

– Ему тоже… очень жаль, – с усилием ответила Олетта. – Он велел мне… начать работу в вашей библиотеке. Должна признаться, я не думала, что она окажется такой… великолепной и… такой большой.

Герцог улыбнулся:

– Надеюсь, ваш отец не растеряется, узнав, сколько работы ему предстоит. Вы, вероятно, приметесь разбирать книги прямо сейчас?

– Да, конечно, ваша светлость, – согласилась Олетта. – С трудом верится, что до сих пор не было составлено каталога…

Упрек, проскользнувший в ее голосе, не укрылся от герцога, и, словно извиняясь, он произнес:

– Как вы, надеюсь, понимаете, я лишь недавно вступил во владение Гором, но первым делом решил воспользоваться услугами опытного человека для каталогизации библиотеки.

– Я понимаю ваше желание! – воскликнула Олетта. – Можно только гадать, какие бесценные сокровища лежат забытыми на этих полках!

Она очень грациозно, по мнению герцога, указала на книги рукой с длинными тонкими пальцами, более подходящими балерине.

– С чего вы собираетесь начать? – спросил герцог и, не удержавшись, добавил: – Вы еще очень молоды. Достаточно ли у вас знаний для столь непростой работы?

– Надеюсь, ваша светлость, вы будете удовлетворены, если я найду несколько книг, которые вас обрадуют.

– То есть вы хотите сказать, мисс Бэрон, что надеетесь подтвердить свои слова делом, – заметил герцог. – Что ж, очень хорошо, я готов поверить в вашу компетентность. Однако у нас мало времени.

– Почему? – спросила Олетта и тут же подумала, что дочери эксперта не пристало задавать герцогу такие прямые вопросы. Он на мгновение задумался, и она попробовала угадать, признается ли он, что хочет продать все ценное, что найдется в библиотеке, или же нет.

После затянувшейся паузы герцог произнес:

– Вероятно, мистер Хэнзард уже сообщил вам, что мы получили довольно тревожное письмо из Америки.

Он был уверен, что без его разрешения мистер Хэнзард никому этого не сообщит, но решил пробудить в девушке интерес, чтобы у нее появился дополнительный стимул побыстрее закончить работу.

– Мистер Хэнзард ничего не говорил об Америке, – сказала Олетта.

– Среди книготорговцев ходят слухи, что в нашей библиотеке находится первоиздание Шекспира.

– Но если это в самом деле так, неужели вы бы не знали об этом?! – воскликнула Олетта.

– Как ни странно, нет, – ответил герцог. – Мой отец не слишком интересовался книгами, а сам я был за границей.

– Это бесценное сокровище, – тихо произнесла Олетта.

– Я понимаю, – ответил герцог.

– Американцы наверняка заплатят огромные деньги за такую редкость, – продолжала она. – Но мне кажется, что, поскольку Шекспир был англичанином, книга должна остаться на его родине.

– Я не говорил, что собираюсь ее продавать, – резко произнес герцог.

Олетта посмотрела на него, и ему показалось, что эти необычные, не похожие ни на одни виденные им прежде глаза спрашивают, сказал ли он правду.

Герцог отвел взгляд и, повинуясь какому-то необъяснимому порыву, произнес:

– Честно говоря, мисс Бэрон, мне ненавистна сама мысль о том, что какая-то часть имущества Гора может быть продана. Однако мне очень нужны деньги, и находка первоиздания Шекспира могла бы избавить меня от многих трудностей.

Олетта поймала себя на том, что рада тому, что он не солгал ей. Она не могла бы объяснить природу этого чувства, но оно, несомненно, было.

Герцог же, глядя на девушку, говорил себе, что она прекрасна настолько, что любому мужчине трудно было бы говорить с ней только о работе.

Вслух он спросил:

– Наверное, вы нечасто остаетесь без отцовской опеки? Я хочу сказать, что для вас было довольно непривычно приехать в незнакомый дом одной, без компаньонки.

– Я ехала из Лондона, ваша светлость. Отец решил, что я спокойно смогу провести несколько дней в Горе, пока он не приедет сам.

Герцог подумал, что такую красавицу опасно отправлять одну в любой дом, кроме разве того, где живут только слепые; но потом сказал себе, что это просто глупо и мисс Бэрон вполне в состоянии о себе позаботиться. Все-таки это не светская особа, которую всю жизнь оберегали и никогда не позволяли выйти из дому в одиночку.

– Нам пора приниматься за работу, – сухо произнес герцог, чувствуя, что говорит это больше себе, нежели ей. – Меня очень интересует, отыщется ли причина этого слуха, который добрался до Америки. Как ни странно, мой секретарь получил еще одно письмо почти такого же содержания. Оно от известного книготорговца в Лондоне, который просит права первым увидеть все, что я захочу выставить на продажу.

– Вы еще ни с кем не говорили об этом? – спросила Олетта.

– Вне этого дома – ни с кем, – ответил герцог, и тут же вспомнил, как совсем недавно его тетушка за обедом сказала:

– Надеюсь, этой ночью я смогу выспаться. Вчера ветер никак не давал мне уснуть.

– Лучше всего почитать, – откликнулась страдающая артритом кузина. – Я всегда так делаю, когда не могу уснуть из-за болей в ноге.

– Хорошая мысль! – оживилась тетушка. – Только нужно найти подходящий хороший роман. Вот, например, Мари Корелли – ее книги неизменно меня успокаивают.

– Библиотека у нас хоть куда, – вмешался Гарри. – Кстати, Сэндор, эти ветхие книжицы, которые валяются там уже сотни лет – ведь это почти что деньги, а?

– Почему ты так думаешь? – спросил герцог. На мгновение ему показалось, что Гарри хочет ответить, но тот вдруг словно бы передумал и заговорил о последнем романе Элинор Глин, который, по его словам, потряс всех, кто его читал».

«Выходит, Гарри знал, что в библиотеке есть ценные книги, – подумал герцог, – знал и попросил ключ от нее!»

Вслух герцог сказал:

– Мисс Бэрон, когда вы или ваш отец будете заканчивать работу, я прошу вас каждый вечер запирать библиотеку. Мы с мистером Хэнзардом считаем, что это разумная мера предосторожности. Вас не затруднит возвращать ключ в кабинет мистера Хэнзарда, когда вы будете подниматься наверх? Лакей покажет вам, где это.

– Не беспокойтесь, ваша светлость. Действительно, это весьма разумно. Книги – такая же ценность, как картины или ювелирные украшения, но люди часто забывают об этом.

– А что бы вы предпочли – книги, драгоценности или картины? – спросил герцог.

Лицо девушки озарилось изумительной красоты улыбкой.

– Будучи женщиной, я позволю себе пожадничать и пожелаю владеть и тем, и другим, и третьим!

– Жадность присуща не только женщинам, – заметил герцог.

– Да, но в отличие от мужчин им не приходится притворяться возвышенными существами.

– Вот как? Я всегда считал, что именно женщины обожают высокие материи и должны вдохновлять мужчин на великие подвиги.

По тону, с которым это было произнесено, Олет-та поняла, что сам он не верит ни единому своему слову. Слегка усмехнувшись, она ответила:

– Я вижу, ваша светлость, что вы не прочли ни одной книги из своей обширной библиотеки. Среди них я заметила немало историй о безрассудной отваге и героических жертвах, которые дошли до нас из глубины веков – они до сих пор встречаются, стоит только поискать.

Олетта сказала это, вспомнив слова отца о том, что герцог был храбрым солдатом и сражался на северо-западной границе. Индия и англичане, живущие в этой стране, всегда восхищали девушку. Она прочла все книги о них, какие только ей попадались, и даже вырезала из «Иллюстрейтед Лондон ньюс» статьи и описания схваток с местными племенами.

Но ей не пришлось объяснять этого вслух – герцог, словно прочитав ее мысли, спросил:

– Вы имеете в виду, что славные деяния по-прежнему случаются в нашей империи, мисс Бэрон, в Индии, например?

– Откуда вы знаете, что я подумала именно это? – удивилась она и, прежде чем герцог успел ответить, добавила: – Вы все еще выглядите так, словно на вас мундир, а за спиной – бесплодная каменистая равнина северо-запада.

На лице герцога выразилось удивление, и Олетта поняла, что невольно произнесла вслух те мысли, которые сами собой возникли у нее в голове.

– Вы интересуетесь Индией? – спросил герцог.

– Мне всегда представлялось, что это невероятно интересная страна, и я бы очень хотела съездить туда, – ответила Олетта. – Я прочла об Индии все, что смогла найти, включая историю буддизма и, конечно же, «Веды» в английском переводе.

– И вы все поняли?

Олетта застенчиво взглянула на него:

– Если я скажу «да», вы сочтете меня самонадеянной, так как наверняка знаете, что «Веды» озадачивают многих ученых. Но я старалась читать их скорее сердцем, а не умом, и, думаю, иногда у меня получалось.

Она говорила негромко, словно сама с собой, и не сразу заметила, что герцог недоверчиво смотрит на нее.

– Я провел в Индии семь лет, – после недолгого молчания сказал он, – и за это время мне ни разу не встретилась женщина, которая дала себе труд хотя бы заглянуть в переводы старинных книг. А я вижу в них особую красоту, которую невозможно найти нигде больше.

– Согласна с вами. Что-то во мне отзывается на каждое слово из этих книг. Возможно, я неточно поняла многие места «Вед», но зато почувствовала их красоту.

Говоря так, она подняла глаза на герцога – и больше им не было нужды говорить друг с другом словами.

Последовало долгое молчание. Затем резко, словно сердясь на самого себя, герцог сказал:

– Боюсь, что отвлекаю вас от работы, мисс Бэрон. Прошу вас, займитесь прежде всего наиболее старыми книгами. Я крайне заинтересован в результатах ваших поисков.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и стремительно вышел, словно желая быть от нее как можно дальше. Олетта смотрела, как он уходит, и только когда дверь библиотеки закрылась, сумела перевести дыхание. Так вот он каков, этот герцог! Человек, который собирался жениться на ней из-за денег!

На первый взгляд он показался ей холодным, внушающим трепет, суровым и пугающим.

И в то же время она думала, что герцог красив странной, непохожей на обычную красотой. Быть может, так казалось из-за его обожженной горячим солнцем кожи, из-за серых, необыкновенно проницательных глаз, которые без труда могли распознать любое притворство. Без сомнения, герцог оказался совсем иным, не таким, как она ожидала. Но в чем заключается эта разница, Олетта не могла объяснить даже самой себе. Казалось, какая-то исходящая от него сила заставила ее без утайки рассказать о своих чувствах, которых до сих пор она никому не поверяла.

Олетта чувствовала себя так, словно бы заболела: сердце билось быстрее обычного, и дыхание было затруднено.

Но отчего?

Она задавала себе этот вопрос – и страшилась ответа.

Глава 4

Олетта обнаружила, что не может уснуть, несмотря на то что спальня, которую ей отвели, была очень удобной, хотя и запущенной. Она понимала, что ее, как дочь эксперта, поместили на втором этаже, где располагались не самые лучшие комнаты. Впрочем, они были большие и красивые, а спальня Олетты соединялась с гостиной, где, как Олетта надеялась, можно будет спокойно обедать и завтракать, не утруждая себя ничьим обществом.

Верная своему плану – разузнать о герцоге все, что только можно, – она первым делом поговорила с экономкой, которая показала ей спальню.

– Вы давно служите здесь, миссис Феллоуз? – спросила Олетта.

– Да уж давненько, мисс. В этом месяце будет ровнехонько сорок лет. За это время тут много чего изменилось, да не могу сказать, что к лучшему.

Олетта слушала, понимая, что за этим последует подробное изложение биографии миссис Феллоуз. Так оно и случилось.

Она узнала, что миссис Феллоуз поступила сюда еще совсем юной девушкой, сменив свою мать.

– При третьем герцоге народу тут было куда больше, – поведала экономка. – В доме всегда дежурила дюжина лакеев, все в белых париках и перчатках, которые приходилось стирать каждый день, а праздник на сорок– пятьдесят гостей был делом обычным.

– Как это, наверное, интересно! – воскликнула Олетта.

– Честно говоря, мисс, работы было невпроворот, но с гостями приезжало столько лакеев и горничных, что у нас внизу бывали вечеринки не хуже, чем у господ.

– А что, новый герцог так же щедр? – спросила Олетта, заранее зная ответ.

– Нет, совсем нет, мисс, – погрустнела миссис Феллоуз. – Теперь тут все по-другому. Я слышала, его высочество оставил сыну кучу долгов, да и дом давно пора бы чинить.

– То есть о поместье никто не заботился? – удивленно переспросила Олетта. – А оно так впечатляюще выглядит…

– Это потому, что вы только приехали, мисс. Мы-то все по-другому видим, – мрачно пояснила миссис Феллоуз. – Крыша течет, стены в трещинах, за занавесками обои клочьями висят, а ковры до того протерлись, что в них того и гляди застрянешь. Олетта была поражена ее тоном, но, понимая, что высказывать излишний интерес – как, впрочем, и излишнюю осведомленность – опасно, заметила как можно равнодушнее:

– Вот странно, а я думала, что герцог богат.

– Был когда-то, мисс, но теперь многие джентльмены остались без гроша. Я так понимаю, в газетах потому и пишут, что они то и дело женятся на американках.

– Да, – согласилась Олетта. – Я слышала, что герцог Марльборский женился на американке, и герцог Лейнстерский – тоже.

– Пожелаем им счастья, мисс, да только вряд ли оно у них будет.

– Почему? – спросила Олетта.

– Да потому, что американцы совсем не такие, как мы, – с пренебрежительной ноткой в голосе произнесла миссис Феллоуз. – Нет, его высочество никогда с такой не свяжется, будь она хоть бог знает какая богачка.

– А какую же жену он себе выберет? – поинтересовалась Олетта.

Миссис Феллоуз рассмеялась:

– Если только он не слишком изменился за те годы, что провел за границей, мисс, так ему будет из чего выбирать. Девчонки бегали за ним, когда он совсем еще мальчиком был, очень уж он был симпатичный.

– Так почему же он до сих пор не женился?

– Наверное, не мог позволить себе, мисс, на свое-то военное жалованье. Старый герцог был не слишком щедр даже к мастеру Джорджу, молодому маркизу.

– Значит, до того как умер его отец, теперешний герцог жил небогато, – заметила Олетта.

– Точно так, мисс. Я даже слышала, как он говорил мистеру Бейтсону, дворецкому: «Одолжите мне пару фунтов, Бейтсон. У меня нет ни пенни, а надо съездить в Лондон».

Олетта не поверила своим ушам, но отец рассказывал ей почти то же самое.

– А вы довольны, что наследником стал нынешний герцог? – спросила она. Этот вопрос интересовал ее более всего, и миссис Феллоуз охотно ответила:

– Честно говоря, мисс, я всегда надеялась, что наследником станет мастер Сэндор. Его брат, бедняга, все хворал. Он и родился-то слабеньким. А мастер Сэндор – настоящий Геркулес, его и в поместье все любят. Мы очень рады, что он вернулся домой.

Оставшись одна, Олетта подумала, что миссис Феллоуз в любом случае не сказала бы ничего плохого про своего хозяина.

А ей надо узнать побольше о человеке, до того как выйти за него замуж, особенно если этот человек интересовался только ее состоянием.

Олетта подумала, как рассердился бы отец, узнав, где она находится, а потом попыталась припомнить, что нового она выяснила о герцоге и что почувствовала, увидев его.

Вновь ее охватило странное чувство, что он оказался совсем не таким, как она ожидала, и в то же время ей трудно объяснить даже самой себе, в чем эта разница состоит.

«Наверное, все это я просто выдумала», – думала Олетта утром, вставая с постели и одеваясь. Не было еще семи часов, когда она вышла из комнаты и спустилась по лестнице вниз.

Горничные в чепцах смотрели на нее с удивлением. Не меньше изумлялись и лакеи в форменных полосатых ливреях с серебряными гербами на пуговицах. Олетта пожелала всем доброго утра и через парадную дверь вышла во двор. Утро было морозное. Она поплотнее завернулась в подбитое мехом пальто с небольшим собольим воротником, прикрывающим шею. Быть может, оно и чересчур дорогое для дочери эксперта, подумала Олетта, но под зорким взглядом Марты просто невозможно было бы взять с собой что-нибудь попроще или постарее, собираясь в гости к леди Грейсон.

«Герцог, если я его и встречу, не обратит внимания на мою одежду», – сказала себе Олетта.

Она поискала взглядом конюшни и направилась прямо туда. Пройдя под высокой аркой, Олетта вышла к стойлам, которые стояли двумя длинными рядами по обе стороны мощенного булыжником двора. Конюшни по сравнению с домом ничуть не казались ветхими и явно были недавно выкрашены. Верхние части дверей были открыты, и оттуда выглядывали лошадиные морды.

Олетта пошла вдоль дверей, разглядывая лошадей. Они были великолепны; Олетта жалела только, что нет рядом отца, который смог бы точнее определить породу лучших из них.

– Доброе утро, мэм!

Это оказался один из грумов. Олетта не слышала, как он подошел. Она улыбнулась ему, и грум добавил:

– Я смотрю, вам понравился Рыжий Дастер. Великолепная лошадь! Так всегда говорит его светлость, и вы уж извините, мэм, но мне нужно его оседлать, потому как хозяин хочет на нем прокатиться.

Олетта отступила в сторону и, глядя, как грум входит в стойло, подумала, что столь ранняя встреча с герцогом не входит в ее планы. Нужно было выбрать для прогулки другое место! Но она не смогла удержаться от того, чтобы не шагнуть в стойло и полюбоваться еще раз на Рыжего Дастера, а потом было уже слишком поздно.

– Доброе утро, мисс Бэрон! – произнес у нее за спиной знакомый голос. – Вы разбираетесь в лошадях так же хорошо, как и в книгах?

Герцог! Повернувшись к нему, Олетта подумала, что в бриджах и высоких начищенных сапогах он выглядит еще более впечатляюще, чем вчера.

– Я люблю лошадей! – просто ответила она. – А ваши лошади поистине великолепны!

– Мне почему-то кажется, что вы были бы рады прокатиться на какой-нибудь, – сказал герцог.

У Олетты заблестели глаза, но, вспомнив, какая у нее роль, она сказала:

– Вероятно, вы подумаете, что я… пренебрегаю своей работой, которая… ждет меня… в библиотеке.

– Еще слишком рано, – ответил герцог, – а насколько я понял, англичане в отличие от индийских солдат не встают с петухами.

– Значит, мне можно поехать с вами? – спросила Олетта.

– Я буду ждать десять минут, – ответил герцог. – Если вы задержитесь дольше, вам придется самой искать дорогу.

Не отвечая, Олетта улыбнулась ему и, приподняв юбку, помчалась по мощеному двору к дому.

Ее отец тоже не любил долго ждать, поэтому она давно привыкла переодеваться быстро, хотя и с помощью Марты. К счастью, в спальне она столкнулась с горничной, которая принесла утренний чай и очень удивилась, не найдя гостьи.

– Помогите мне, пожалуйста, – попросила Олетта, снимая пальто и платье. Марта положила в сундук не одну, а две амазонки. Олетта выбрала облегающую, скопированную с той, в которой произвела фурор императрица Австрии на охоте в Ширах. Амазонка подчеркивала стройную фигуру Олетты и не только делала талию необыкновенно тонкой, но и очерчивала мягкую форму девичьей груди.

Олетта быстро воткнула несколько шпилек в уже готовую прическу, а поверх натянула небольшую шапочку.

У нее еще оставалось две минуты, когда она сбежала по лестнице к главному входу. Грум уже держал в поводу предназначенную ей лошадь, а герцог на своем скакуне ездил по кругу, выложенному из гравия.

Олетта поставила ногу в стремя и буквально взлетела в седло. Грум поправил ей юбку, подал поводья, и Олетта подъехала к герцогу.

– Девять минут и примерно пятьдесят одна секунда, – сказала она.

– Видимо, я должен похвалить вас за пунктуальность.

– Вы словно хотите добавить: «Если больше хвалить не за что», – обвиняющим тоном произнесла Олетта. – Что ж, теперь я более чем когда-либо намерена потрясти вас сокровищами, которые найду в библиотеке.

– Надеюсь, так оно и случится, – ответил герцог. – Но прошлым вечером я подумал, что не стоит надеяться на щедрость богов после всего, что они мне уже дали.

Говоря так, он обвел взглядом парк, и Олетта поняла, что он имеет в виду удачу, сделавшую его герцогом Горлстонским.

– Не сомневаюсь, что вы с детства мечтали владеть этим поместьем, – негромко произнесла она.

Герцог удивленно посмотрел на нее:

– Почему вы так решили?

– Потому что любой человек, а особенно человек по фамилии Горинг, захотел бы владеть Гором. Это самый великолепный дом из всех, что я видела.

– И я хочу, чтобы он оставался таким.

– Если мне повезет и я отыщу сокровище, Гор будет спасен.

– Скажем так: нужно многое сделать и притом заплатить за это.

Еще не окончив фразы, герцог подумал, что это самый странный разговор, какой только мог состояться между ним и этой необычной девушкой, и тут же резко, как накануне, сменил тему беседы.

– Мне представляется, нам пора ехать, если мы хотим получить хоть немного удовольствия от поездки, – заметил он. Действительно, лошади уже начали волноваться и покусывать мундштуки. Впрочем, не слишком сильно, и Олетта догадалась, что герцог просто ищет предлог, чтобы прекратить беседу.

Впрочем, ее копилка сведений о герцоге пополнилась: она выяснила, что Гор для него дороже всего на свете, даже дороже свободы.

Позже, когда она скакала рядом с герцогом и копыта лошадей выворачивали из земли комья торфа, Олетта поймала себя на том, что ее все еще терзают сомнения. Герцог много говорил о том, что не в состоянии жить так же богато, как его отец, но что это значит на деле? Без сомнения, его интересы отличаются от интересов старого герцога. Быть может, ему и нравятся лошади, но он совсем не думает о скачках. Возможно, деньги ему нужны, чтобы проводить больше времени в Лондоне. В конце концов, герцог семь лет провел вдали от Англии, так что это предположение имело под собой основания.

Правда, Олетте трудно было представить его в роли дамского угодника, приглашающего на ужин к Романо веселых девочек с незавидной репутацией – но кто знает!

Будучи единственным ребенком, Олетта много времени проводила с отцом или с его друзьями. Хотя ей запрещалось показываться на балах или спускаться вниз, когда полковник давал званый обед, но он разрешал дочери обедать с ним, если за столом было всего два или три человека из его близких товарищей. После обеда полковник обычно отсылал ее спать, но поскольку гости по-прежнему считали ее ребенком, за обедом Олетта успевала наслушаться таких вещей, каких они никогда бы не позволили себе произнести в присутствии взрослой девушки.

«– Вы слышали, Реджи связался с хористкой, которая вытягивает из него каждый пенни, который он получает? – спросил как-то один из друзей полковника.

– Я ее видел. Она стоит всего, что можно вытянуть из Реджи, – рассмеялся другой товарищу отца.

– И все-таки он глупец! – твердо заявил полковник. – Будь у его жены хоть капля мозгов, она бы давно его приструнила.

– На это не стоит надеяться, даже если Инид и держит завязки от мешка с деньгами.

– Рано или поздно ей надоест смотреть, как Реджи тратит ее деньги на женщин, – резко произнес полковник.

– На самом деле он ей давным-давно надоел, но он ни за что не бросит жену, потому что не проживет без ее денег, а ей слишком нравится быть графиней».

Припомнив этот разговор, Олетта сказала себе, что если то же самое ждет ее после свадьбы с герцогом, то она никогда, несмотря ни на чьи уговоры, не согласится стать его женой.

Лошади перешли на рысь. Олетта из-под ресниц взглянула на герцога и подумала, что он совсем не похож на человека, который волочится за хористками. Впрочем, откуда ей знать, что нравится мужчинам?

Но как можно осуждать его после вчерашнего разговора в библиотеке, после всего, что говорили о нем слуги?

«Вскоре он станет самодовольным», – подумала Олетта и внезапно, по какой-то непонятной причине, ей захотелось причинить ему боль. Она сказала:

– Не могу понять, ваша светлость, почему вы так спешите распродать сокровища, которые ваши предки копили веками? Неужели нельзя по-другому заработать необходимые вам деньги?

Ей хотелось разговорить герцога, и в этом она преуспела. Он повернулся к ней и с заметным удивлением в серых глазах переспросил:

– Заработать? Что вы имеете в виду?

– Мне прекрасно известно, что джентльмены считают любую работу ниже своего достоинства, – ответила Олетта. – Но мне всегда говорили, что благодаря тяжелому труду американцы сколачивали огромные состояния, и, по-моему, многие из уехавших в Индию англичан вернулись оттуда куда более богатыми, нежели прежде.

– Те, кто служил в «Ист-Индия компани», – да; – согласился герцог. – Но обрести богатство честным путем весьма и весьма нелегко.

По тону, которым он произнес это, Олетта поняла, что до нечестных путей герцог не унизится ни при каких обстоятельствах. А он продолжал, говоря уже как бы не для Олетты, а для себя:

– Американцы совсем не такие, как мы. Пионеры пришли на неисследованные, но богатейшие земли. Такие умные люди, как Асторы, скупали участки, которые позже подорожали, а другим посчастливилось найти сокровища и разбогатеть в мгновение ока.

– Вы говорите о тех, кто нашел на своей земле нефть, – догадалась Олетта, подумав о своем деде.

– Именно! – согласился герцог. – Но у меня нет, точнее, не было денег, чтобы вложить их в землю или в облигации. Ничего не поделаешь.

– У вас еще остаются здоровье и сила, – заметила Олетта. – И что гораздо важнее – голова.

Герцог снова взглянул на нее. В глазах у него плясал огонек.

– По-моему, мисс Бэрон, вам хочется меня пристрелить, хотя я никак не пойму, за что, – разве только по какой-то не вполне ясной причине вы меня не одобряете.

– Я никогда бы не осмелилась на такое, – быстро ответила Олетта, но в голосе ее почти против воли прозвучала насмешливая нотка. Она не укрылась от герцога. Он произнес:

– Значит, не одобряете. Интересно, почему?

– Ваша светлость придает случайно брошенной фразе слишком серьезный смысл, о чем я и не помышляла, – уклончиво ответила Олетта.

Понимая, что ведет себя невежливо, и желая прекратить разговор, она тронула лошадь каблуком и вырвалась вперед. Чтобы догнать ее, герцогу тоже пришлось пришпорить своего скакуна.

Позже, когда они уже повернули назад, герцог неожиданно произнес:

– Я думал о ваших словах, мисс Бэрон. Мне кажется, что вы, поскольку ваш отец старательно трудится на выбранном им поприще, ожидаете того же и от остальных мужчин. Но честно говоря, единственное, чему я научился, – это военное дело, а мне всегда говорили, что старых солдат развелось слишком много, и потому им остается только одно – забвение.

– Вот уж этого вам никогда не снискать, ваша светлость.

В этот момент перед ними открылся чудесный вид: величественное здание, чуть тронутое бледными лучами солнца, пробивающимися сквозь облака. Оно золотом отражалось в окнах и заставляло гореть даже высокие трубы, а крыша дома четко выделялась на фоне неба. Это было до того прекрасно, что Олетта невольно произнесла:

– Вам нельзя… потерять это.

– Вот об этом-то я и думаю, – согласился герцог. – И как вы верно сказали, должен сделать все возможное, чтобы сохранить этот дом.

Он произнес эти слова так, словно давал клятву.

Внезапно Олетта поняла, что, сама того не желая, укрепила его в мысли жениться на ней ради того, чтобы сохранить Гор. Она чуть не крикнула, что вовсе не это хотела сказать, что, предлагая ему заработать деньги, она имела в виду именно работу – руками и головой, работу, которая помогла бы достичь чего-то независимо от благородного происхождения. А вместо этого, как подсказывала ей интуиция, герцог теперь воспринимал свадьбу как способ спасти свое поместье, и еще не оформившееся до приезда Олетты решение уже зрело в его голове.

«Дура! Дура!» – корила себя Олетта.

Впрочем, немного остыв, она сообразила, что право решающего голоса по-прежнему остается за ней. Если через три дня она решит не выходить за герцога, то, как бы это ни было невозможно, найдет способ не ехать на праздник, куда приглашены полковник Эшерст и его «богатая дочка»!

Они возвращались в молчании. Герцог был погружен в свои мысли. Только у самого дома он вежливо произнес:

– Надеюсь, прогулка доставила вам удовольствие.

– Конечно, ваша светлость! Очень вам благодарна, – ответила Олетта.

– И надеюсь, вы не постесняетесь попросить лошадь, если вам снова захочется прокатиться, – церемонно добавил герцог.