Текст книги "Влюбленные в Лукке"

Глава 3

Паола проснулась и тут же услышала, как кто-то постучал в дверь спальни. Она решила, что это горничная.

Но прежде чем она успела ответить, дверь открылась и в комнату вошел Хьюго.

– Прости за вторжение, – сказал он шепотом, – но я должен поговорить с тобой. Я сейчас уезжаю.

– Уезжаешь? – переспросила Па-опа.

Она села на кровати и перебросила за спину волосы.

– По почему так рано?

– Я подумал, что ты подвергнешься опасности, если меня увидят в твоем обществе в то время, когда ты собираешься в Лукку.

Паола непонимающе посмотрела не него.

– Я уезжаю в Шотландию утренним поездом, – продолжал он, – поеду к своему дядюшке – половлю немного форель. Я буду далеко от тебя, и если за мной кто-нибудь следит, в чем я не уверен, он не сможет предположить никакой связи между нами.

Паола улыбнулась.

– Все это звучит как реплика из комедии «плаща и шпаги»!

– Так и есть, хотя все гораздо серьезнее. Я не спал всю ночь: несмотря ни на что, понимаю, что не должен втягивать тебя в это.

– Никто ничего не заподозрит, – успокоила его Паола, – все будут думать, что я просто путешествую и наслаждаюсь достопримечательностями.

– Именно в этом я и пытаюсь себя убедить! – со вздохом согласился Хьюго.

Он присел на краешек кровати и полез карман.

– Спрячь его как-нибудь получше и, ради Бога, не потеряй! Я не смогу пройти через все это еще раз. – Помолчав темного, он сказал:

– Кстати, я написал маркизу очень осторожное письмо, где объяснил, что выполнил его просьбу и доказательства в ближайшее время ему доставлю.

– Он будет восхищен твоей ловкостью! – воодушевилась Паола.

– Я всего лишь надеюсь, что он переведет на мой счет в банке обещанные деньги. Я поиздержался до последнего пенни.

– Обещаю тебе, что буду осторожна, – рассмеялась Паола.

Хьюго протянул ей маленький сверток и, пока Паола пыталась угадать перстень под куском грубого полотна, завернутого в несколько слоев хлопка, улыбнулся.

Догадываясь, о чем она думает, он промолвил:

– Если тебе интересно, это индийская упаковка – она совершенно скрывает то, что внутри. Я полагаю все же, что ты не заглянешь внутрь до самой последней минуты, когда будешь отдавать перстень.

– Боюсь, я слишком любопытна, – со смехом сказала девушка, – чтобы удержаться и не посмотреть на него.

– Не тебя одну разбирает соблазн. Хьюго поднялся.

– До свидания, моя милая кузина. Уверен, в Лукке ты разобьешь немало итальянских сердец, но не отдавай никому своего, пока не вернешься в Англию. У нас нет желания отдавать тебя другой стране.

– Это самый приятный комплимент, который мне когда-нибудь говорили.

– Когда ты неожиданно для всех появишься в свете, то услышишь комплименты посущественнее, – предсказан Хьюго. – По теперь я хорошо понимаю, каким разочарованием было бы дня тебя оставаться в Англии, отказавшись от всех приглашений, которые ты получила.

– Мне понравится в Италии, – убежденно сказала Паола.

– Только будь осторожна, чтобы богини с полотен древних мастеров не позавидовали тебе. Они способны на изощренную месть!

– Теперь ты пытаешься запугать меня! – запротестовала она смеясь. – Я уверена, Италия будет дня меня новым опытом, и я безумно желаю получить его.

– Только избегай слишком благопристойных синьоров, – посоветовал Хьюго, – и не верь ни единому их слову!

– Я постараюсь, – смиренно пообещала Паола, но Хьюго заметил, как заблестели ее глаза, – Еще раз спасибо тебе, у меня просто не хватает слов, чтобы выразить тебе мою благодарность, – произнес Хьюго. – Признаюсь, освободившись от этого бриллианта, я будто снял камень со своей души.

Он направился к двери, но, прежде чем открыть ее, обернулся и взмахнул на прощание рукой.

– До свидания, и пусть твой ангел-хранитель заботится о тебе до тех пор, пока мы не встретимся снова.

Он тотчас вышел, не дожидаясь ответных слов.

Паола снова прилегла и посмотрела на маленький сверток, переданный ей. Первым порывом было открыть его и посмотреть на бриллиант, который принес столько неприятностей.

По в конце концов она решила, что это будет роковой ошибкой.

Если он действительно столь соблазнителен и прекрасен, как говорил Хьюго, то ей снова и снова захочется взглянуть на него. Тогда кто-нибудь посторонний случайно увидит его, и Это может повлечь за собой неизбежное зло.

«Я не понимаю, почему поднимается такая суета вокруг драгоценностей? – подумала она. – Камни красивы только тогда, когда их носишь, но люди вечно обеспокоятся о ворах и взломщиках или, как папа, о страховке».

И тут же напомнила себе, что, если бриллиант потеряется или окажется украденным, это обойдется Хьюго в двадцать тысяч фунтов, крайне ему необходимых.

«Я должна быть осторожна, очень осторожна», – твердила она без конца.

Услышав, как горничная открывает дверь, чтобы разбудить ее, Паола быстро сунула сверток под подушку. Встала, оделась, а когда горничная ушла, положила его в сумочку, которую всегда носила с собой.

Она решила, что в таком месте его скорее всего никто не увидит.

Но все-таки, спустившись к завтраку, она чувствовала себя немного виноватой. У нее никогда не было секретов от родителей. И в этот миг она подумала, что, вероятно, следовало бы рассказать матери о просьбе Хьюго. Но, с другой стороны, она дала ему честное слово, да и в любом случае неразумно было расстраивать маму: графиня наверняка встревожится, узнав, что дочь везет с собой такую ценную вещь.

Графиня Рауло приехала к полудню. Девушке она показалась очаровательной – на вид ей было не более сорока пяти лет; она обладала такой же сдержанностью и благородством манер, как мать Паолы.

– Надеюсь, скучать в Лукке тебе не придется, – заверила графиня девушку. – Город с течением лет почти не изменился, в нем сохранилось столько интересного! Должна сказать, Лукка – один из самых неиспорченных старинных городов.

– Мне так хочется увидеть Лукку! – воскликнула Паола. – А потом, когда я вернусь в Англию, мне будет о чем рассказать маме.

– Я пытаюсь уговорить твоих родителей побывать в моем доме, пока ты будешь у меня гостить, – сказала графиня Рауло. – Как бы там ни было, в жилах твоей матери течет итальянская кровь, которая призывает ее вернуться домой.

Графиня Берисфорд засмеялась.

– Я теперь стала такой англичанкой! Думаю, Паола, с ее волосами червонного золота, гораздо в большей степени итальянка, чем я.

– О да, мои друзья в Лукке оценят ее по достоинству, – согласилась графиня, – и надеюсь, наше общество доставит Паоле такое же удовольствие, как и мне.

– И я уверена в этом, – подхватила Паола, – и очень, очень благодарна вам за приглашение!

Графиня Рауло была растрогана, а глаза матери светились гордостью за дочь.

Паола поднялась наверх в свою комнату, чтобы выбрать платья, которые следует упаковать, и вдруг почувствовала, что ей немного грустно.

В действительности ей совсем не хотелось оставлять Лондон, где жизнь казалась такой многообещающей и волнующей. Покидая школу, она часто представляла себя на балах и приемах, и сейчас у нее щемило сердце от мысли, что она будет лишена всего этого.

В шкафу висели платья, купленные ей матерью. Все они были великолепны и, очевидно, очень пойдут ей.

И Паола в эту минуту утешилась тем, что все-таки сможет носить светлую одежду в Лукке. Поскольку она будет там инкогнито, никто не узнает, что она не носит траура по своей дорогой бабушке.

Правда, ее несколько обескуражило предположение, что друзья графини Рауло окажутся хоть и милыми людьми, но намного старше ее. Среди них не найдется ни одного молодого мужчины, который будет говорить ей комплименты, как предсказывал Хьюго.

О том, что она не будет использовать свой титул, дабы избежать внимания маркиза, она не вспоминала до тех пор, пока не села в поезд, направляющийся в Дувр, – напрочь забыла об этом, когда Хьюго попросил ее передать маркизу бриллиант.

Теперь она была совершенно уверена: узнай об этой просьбе ее мать, она бы подумала, что Паола с закрытыми глазами направляется прямо в пасть к тигру.

Некоторое время девушка пыталась придумать, каким образом, не знакомясь с маркизом, передать бриллиант в его руки.

«Как это сделать? – вопрошала она себя. – Если я отправлю в его дом слугу, то, вне всякого сомнения, графиня Рауло узнает о моем поручении и найдет это весьма странным, особенно после того как предупреждала маму, что мне не следует с ним знакомиться».

Она неотступно думала об этом в течение всего путешествия, пока они переправлялись через Ла-Манш, пересекали Францию и ехали по Италии.

Путь был долгим, они несколько раз пересаживались из поезда в поезд, но Паола занимала себя тем, что глядела в окно на места, по которым они проезжали. Ма остановках ей нравилось слушать, как носильщики и пассажиры говорят между собой – сперва по-французски, а потом по-итальянски.

Итальянский был ей ближе и понятнее, что объяснялось довольно просто: ее бабушка, красавица, настояла, чтобы Паола овладела этим языком, раз в ее жилах течет итальянская кровь. И хотя отец девочки протестовал, бабушка стала давать ей уроки итальянского даже раньше, чем она начала учить английский.

Конечно, изучала она и французский. В школе он был обязательным предметом, и преподавательница постоянно восхищалась успехами Паолы.

Графиня Рауло была поражена легкостью, с которой Паола говорит на итальянском и французском.

– Я никогда не могла понять, – как-то сказала графиня, – почему, приезжая за границу, англичане продолжают говорить по-английски, да к тому же более громко, вместо того чтобы учить язык страны, которую они посетили.

Паола засмеялась.

– Думаю, англичанину трудно представить, что какой-то другой язык может быть более важным, чем его собственный. Девочки в школе обычно посмеивались надо мной, видя, как я совершенствую свой итальянский и французский.

– Они об этом пожалеют, когда станут старше, – молвила графиня Рауло. – Ты сама убедишься, что гораздо легче оценить древние шедевры Лукки, когда о них рассказывают по-итальянски. В английском языке не хватает соответствующих прилагательных.

Паола снова засмеялась.

– Что вы, мадам, это просто ваше предубеждение!

– Пожалуй… да»– согласилась графиня. – По я очень горжусь своей страной и особенно городом, в котором живу.

И это графиня Рауло подтвердила, описывая ей улицы и площади Лукки, здания, построенные в стиле эпохи Возрождения и готики, рассказывая о городской крепостной стене, возводившейся в шестнадцатом и семнадцатом веках. Но когда после нескончаемого и утомительного путешествия они наконец прибыли в Лукку, город буквально заворожил Паолу.

Она не могла представить, что крепостная стена окажется такой высокой и массивной, а грозные бойницы, соединенные округлыми переходами, буквально поразили ее. Ничего подобного Паола еще не видела.

Когда они проехали через огромные городские ворота, – а их в крепостной стене было четверо, – Паоле почудилось, будто она попала в сказку; таковым было ее первое впечатление от города.

Вилла графини Рауло, тоже оказавшаяся старинным зданием, окруженным великолепным садом, располагалась недалеко от кафедрального собора.

Паоле хотелось осмотреть все немедленно, но графиня рассудительно напомнила ей, что после столь изнурительного путешествия первым делом следует отдохнуть.

– В поезде так трясло, что ты немедленно уснешь в уютной постели, – пообещала она девушке.

И оказалась права.

Паолу отвели в прелестную комнату с окнами в сад. Она легла и сразу уснула, пробудившись только во второй половине следующего дня.

Завтрак прошел без нее, и, спустившись к ленчу, она извинилась перед хозяйкой виллы.

– Не волнуйся, моя дорогая, – успокоила ее графиня, – это самое разумное, что ты могла сделать. Я, например, если хорошо не высплюсь ночью, чувствую себя разбитой целый день.

После ленча Паола вышла в сад, ухоженный и благоухающий.

Она бродила в одиночестве среди великолепия цветов, где все вокруг казалось ярким и манящим в солнечных лучах.

Звон колоколов напомнил ей, что собор, который ей так хотелось посетить, совсем рядом.

Еще по дороге к вилле она отметила, как величественно выглядит фасад из зеленого и белого мрамора.

Паола вернулась в дом, чтобы найти графиню. Дойдя до дверей гостиной, она услышала голоса. Немного помедлила, размышляя, кто бы мог посетить графиню почти сразу после приезда.

В эту минуту до нее донесся незнакомый женский голос.

– Моя дорогая, он приехал вчера, – сказала гостья по-итальянски. – А я думала, он совершенно забыл о нашем существовании и уже никогда не вернется в Лукку!

– Уверена, что Флоренция показалась ему очень привлекательной, – произнесла графиня Рауло с несколько циничной интонацией.

– О, мы все в этом уверены? Я слышала, маркиз втянул принцессу Леону в совершенно дикую любовную историю, а принцесса, как тебе известно, признана самой красивой женщиной во Флоренции.

– Она приехала с ним? – спросила графиня.

– Нет, он приехал один, и я никак не могу понять, что же произошло. Может, он устал от нее, как уставал от многих красавиц?.. Уж не думаешь ли ты, что принц Густаво – неисправимый ревнивец – застал их?

Графиня Рауло засмеялась.

– Полагаю, это маловероятно, но, когда в деле замешан маркиз, можно ли знать наверняка?

– Вот именно! – ответила подруга. – Конечно, он выглядит еще более неотразимым и беспутным, чем раньше!

Дамы, очевидно, говорили о маркизе ди Лукка, значит, Паола сможет передать ему перстень, как только придумает способ осуществления. Правда, у нее до сих пор нет никакой идеи. По все-таки намного проще выполнить эту миссию здесь, чем в том случае, если бы он оставался во Флоренции.

Внезапно девушка поймала себя на том, что подслушивает. Немного выждав, она открыла дверь и вошла в комнату.

Напротив графини сидела привлекательная женщина, которая не скрывала удовольствия, знакомясь с Паолой.

– Сейчас, когда ты вернулась. Марта, – сказала дама графине Рауло, – мы должны устроить прием. Несколько дней назад приехал мой сын, а вместе с ним мой племянник. Уверена, они будут восхищены мисс Форд.

– Это очень мило с твоей стороны. Мы, конечно, будем рады посетить тебя и пригласить всю твою семью к нам.

– Вот и прекрасно!

Когда дама ушла, графиня Рауло сказала:

– Моя подруга очень милая женщина, но ужасная болтунья. Я уверена, она тотчас поспешит рассказать о твоем приезде всем и каждому ;в Лукке. А, впрочем, новому человеку здесь всегда рады.

– Прежде всего мне хотелось бы немного осмотреть достопримечательности, – призналась Паола. – Я и вернулась, чтобы спросить, можно ли посетить собор?

– Конечно, – обрадовалась графиня, – а поскольку он совсем рядом – через дорогу, мы сейчас же отправимся туда. Ты совершенно правильно решила начать осмотр с него – это самое грандиозное строение в городе.

Они надели шляпки и вышли.

Сперва полюбовались западным фасадом с тремя большими входами, а потом невероятно высокой колокольней.

Когда они вошли в собор, Паола мгновенно ощутила атмосферу благости под его сводами. Собор был посвящен святому Мартину. Девушка буквально замерла от величия и святости этого места, и на нее снизошло чувство абсолютной защищенности.

Паола с детства впитана в себя католическую веру, как и ее мать. Ее бабушка, выйдя замуж за пятого графа Берисфорда, установила в доме несколько необычный порядок: все ее дочери воспитывались в католической вере, а сыновья становились протестантами.

Наверное, именно поэтому Паоле казалось, что ее отца огорчает отсутствие сыновей, и она часто ходила с ним в его церковь, находившуюся на землях их семьи в провинции.

Но и с матерью она всегда посещала католические службы в маленькой церкви возле деревни.

Паола много читала об итальянских святых и была счастлива увидеть слева от главного входа придел святого Франциска Ассизского. Она купила свечу, зажгла ее, преклонила колени перед алтарем и прочла особую молитву, обращенную к святому Франциску, в которой просила помочь ей беспрепятственно передать бриллиант маркизу.

– Пожалуйста, помоги мне, святой Франциск, – шептала она, чувствуя, как он откликается на ее мольбу.

В соборе было так много интересного, что вряд ли удалось его осмотреть за один визит.

Но графиня Рауло показала Паоле Volto Santo, что означает «.Святой лик». Говорили, будто это чудотворное распятие после Голгофы попало к Никодиму. Па нем он вырезал подобие Христа. Про Volto Santo существовало и множество других легенд.

Когда они вернулись на виллу, графиня пересказала их Паоле.

– Знаете, что я собираюсь сделать? Я запишу все эти прекрасные легенды, которые вы мне только что рассказали. Уверена, мама будет рада узнать о них.

– Другими словами, ты собираешься написать книгу, – заключила графиня Рауло с улыбкой.

– А почему бы и нет? Мне всегда казалось, что это подошло бы мне. Но сначала мне нужно объехать весь мир, чтобы собрать материал дня книги.

– У тебя грандиозные планы! – засмеялась графиня. – Впрочем, уверена, только в Лукке найдется не одна дюжина древностей, и каждой из них можно посвятить целую книгу!

– В любом случае мне придется начать с чего-нибудь одного. Надеюсь, вы поможете мне? – спросила Паола.

– Конечно, я попытаюсь, – пообещала графиня.

Лежа этим вечером в постели, Паола размышляла о соборе и обдумывала, что написать матери.

И тут у нее мелькнула идея. Она появилась так внезапно, что Паола поняла – это святой Франциск подсказывает ей выход.

Наконец она сможет передать бриллиант маркизу таким образом, что никто не догадается об этом, и совесть ее будет спокойна, поскольку в этом случае она, как и просила мама, не должна будет знакомиться с ним.

Она была так возбуждена своей идеей, что больше не могла оставаться в постели.

Зажгла свечу и села за маленький столик в углу спальни.

Некоторое время она обдумывала свое послание. В конце концов после двух или трех попыток написала по-английски записку, которая показалась ей удачной. Отложила перо и внимательно прочла написанное:

То, что было Вам обещано и прибытия чего Бы ожидаете. Бы получите, если в девять часов утра в ближайшую пятницу придете в капеллу святого Франциска, что в кафедральном соборе Лукки.

Паола несколько раз перечитала записку, убеждаясь, что текст достаточно ясен для маркиза, но нет никакой конкретной информации, понятной постороннему.

Пятницу она выбрала потому, что до нее оставалось еще два дня.

Паола решила: в девять часов утра в соборе не должно быть слишком много народу, а для маркиза это время не окажется слишком ранним.

Она обратила внимание, когда посетила собор, что божественная литургия начинается в семь. После этого до середины дня службы не проводятся.

«Надеюсь, я поступаю правильно», – все-таки продолжала сомневаться она.

Еще раз поглядев на свое послание, она согнула лист, положила его в конверт и надписала адрес:

Маркизу Бнтторио ди Лукка

Оставалась одна сложность – передать записку на виллу Лукка, где жил маркиз. Паола видела ее сквозь большие ворота, когда ехала к графине Рауло, и вилла показалась ей чрезвычайно красивой.

Девушка-с удовольствием остановилась бы возле нее, но они быстро проехали мимо. Все, что она успела рассмотреть, это белый мрамор фасада, две статуи по обеим сторонам передней двери и еще две в нишах на втором этаже.

«Я посмотрю в Лукке все, кроме этой виллы!»– напомнила она себе.

Паола чувствовала, что именно это и подогревает ее любопытство. И не только сама вилла, показавшаяся ей такой великолепной, но и мужчина. Которому вилла принадлежит.

«Л должна контролировать свое поведение, чтобы не огорчать маму», – твердила себе Паола, размышляя в то же время, как передать конверт.

В конце концов она положила его в сумочку.

Па следующее утро графиня Рауло объявила, что они едут осматривать достопримечательности. Паола чувствовала какую-то необъяснимую уверенность, что ее ангел-хранитель или святой Франциск помогут ей передать записку маркизу.

Они шли вниз по узким улочкам и аллеям – тут было проще ходить, чем ездить, – и все вокруг приводило Паолу в восхищение.

В старом городе сохранилось несколько строений времен Римской империи.

Палаццо Манси было заполнено восхитительными картинами, о которых Па-опа читала, но не думала когда-нибудь увидеть.

По пути домой они заглянули в магазин, где была выставлена керамика – лучшие произведения искусства, которыми славилась Тоскана. Графиня Рауло уже давно сделала заказ на новую посуду, но она до сих пор не поступила.

Пока графиня разговаривала с владельцем магазина, Паола заметила, что вилла Лукка находится совсем близко.

Она могла отчетливо рассмотреть ворота.

Когда графиня перешла в дальний конец салона, где ей показывали новые поступления, Паола выскользнула из магазина и что было сил побежала по улице к воротам виллы. Рядом с оградой работали два садовника. Толкнув чуть приоткрытые ворота, она поспешила к одному из них и вложила в его руку конверт.

– Пожалуйста, передайте маркизу. Это очень важно!

Садовник, довольно молодой человек, посмотрел на нее с улыбкой.

– Я передам, синьорина, – пообещал он.

– Благодарю вас, благодарю, – скороговоркой молвила Паола и устремилась назад к магазину, где оставила графиню Рауло.

Прямо перед входом она замедлила шаги и сделала вид, будто смотрит по сторонам.

Графиня вышла из магазина.

– А, вот ты где, Паола! Куда это ты пропала?

– Я смотрела на эти чудесные узкие улочки и представляла себе, сколько народу они видели со времен Римской империи. Мне казалось, я вижу вызывающе одетых, но очень красивых женщин – ведь здесь начали продавать шелк еще в четырнадцатом веке.

– И я вижу, что ты хорошо учила историю, – улыбнулась графиня Рауло, – и конечно же, ты должна написать об этом матери. Не забудь, после итальянской кампании Наполеон пожаловал своей сестре титул «Принцесса Лукки».

– О, я непременно включу это в письмо! – заверила ее Паола.

– А сейчас нам пора идти домой, – продолжала графиня. – Ленч, должно быть, уже готов, и думаю, сегодня утром ты увидела достаточно, чтобы написать две книги, не говоря уж об одной!

Направляясь на виллу графини, Паола не могла отделаться от уныния, вызванного некоторым чувством вины, и от мысли, что подумает маркиз, когда прочтет ее письмо. Он вполне может решить, что это мистификация.

Но в конце концов она остановилась на предположении, что он должен был уже получить письмо от Хьюго.

Конечно, маркиз вправе думать, что предложенный способ передачи бриллиантового перстня слишком странен, но она чувствовала – любопытство обязательно приведет его в собор.

Если у бриллианта такая история, маркиз согласится на все, лишь бы получить перстень назад.

«Единственное, что мне нужно сделать, – размышляла Паола, следуя за графиней, – это просто вложить сверток ему в руку и исчезнуть. У него нет никакой необходимости благодарить меня, и ему не обязательно знать, кто я, даже если я привезла ему бриллиант из Англии».

«Это действительно мудрое решение, – похвалила она себя, входя в спальню. – Я не должна буду знакомиться с маркизом, что могло бы огорчить, маму, и смогу сдержать слово, данное Хьюго. А это, все, о чем меня просили».

Она опустилась на стул перед туалетным столиком и улыбнулась своему отражению в зеркале.

Ей захотелось убедиться, что перстень на месте, и она вынула маленький сверток из сумочки.

Теперь Паола больше не могла противиться искушению. Она посмотрела на сверток с нескрываемым любопытством, а потом подошла к двери и повернула ключ.

Испытывая сильное волнение, девушка медленно развернула хлопковую оболочку, намотанную на полотно.

Сейчас она увидит настоящий бриллиант!

Когда он показался из-под обертки, у нее перехватило дыхание. Вот он, самый прекрасный и, несомненно, самый крупный бриллиант, какой ей когда-либо доводилось видеть! Он украшал собою перстень, но в действительности был слишком большим и тяжелым, чтобы носить его.

Камень сиял и искрился. Сверкая под лучами солнца, он, казалось, жил собственной жизнью; создавалось впечатление, будто само солнце проникло сквозь окно в комнату, стало центром бриллианта и теперь посылает мириады лучей сквозь его грани.

Разглядывая камень, Паола поняла, почему люди готовы сражаться и даже умирать ради красоты драгоценных камней. Трудно поверить, что все это время она носила в своей сумочке такое сокровище, завернутое в кусок полотна.

Она не удержалась и надела перстень на средний палец левой руки, как обручальное кольцо. Да, каждая женщина, получив такой подарок, могла бы считать его драгоценным венцом!

Интересно, кто же удостоится этого великолепия? Может, это будет прекрасная принцесса, о которой она слышала от подруги графини Рауло? Или в его «жизни есть кто-то еще более важный?

Внезапно она испугалась, что кто-нибудь может постучать в дверь, и поспешно завернула бриллиант в прежнюю обертку.

Хьюго говорил, что едва не расстался с жизнью, когда искал перстень маркиза. Ей внезапно пришла в голову мысль: тот, кто получит перстень, возможно, навлечет на себя неприятности и беды.

Ей не хотелось думать об этом. Она спрятала сверток обратно в сумочку и почувствовала, что не хочет больше смотреть на перстень.

Бриллиант пугая ее.