Текст книги "Последняя битва Пономаря"

Глава 13

1.

Уже давно поняв, что ему не справиться с таким объемом неотложных решений, Рыбак стал не торопясь делать то, что мог. И пока не выносил вердикт по одной проблеме, за другие не брался.

Этот офис Кикоза находился около Мосфильмовской улицы. Там, в трехэтажном здании из красного кирпича раньше находился центр прослушивания всех иностранных посольств, занимавших здесь больше двух кварталов. После реорганизации КГБ, здание стало бесхозным, и им тут же завладела наркомафия. Место оказалось потрясающе удобным. Здесь имелась возможность встречаться и с дипломатами, по мелочи промышляющими наркотиками, и продолжать подслушивать телефонные переговоры сотрудников посольств.

Едва Зарайский отправил очередное электронное письмо китайским товарищам, как исчезло соединение с Интернетом. Такого на памяти Владимира Ивановича не случалось никогда. Выход во всемирную компьютерную сеть у него был спутниковый и случиться с ним ничего не могло принципиально. Разве что шальной метеорит уничтожит сам спутник или его антенну. Или…

– Охрана. – Нажал наркобарон клавишу селектора. – Что там на улице?

– Да, все спокойно… – Ответил хриплый бас.

– Посмотрите, что на крыше. – Приказал Рыбак.

– Сейчас.

Через минуту-другую тот же бас, но уже не такой спокойный, затарабарил:

– Там псих какой-то с топором. Крушит все.

– Так снимите его! И немедленно восстановить мне связь!

Но это оказалось только началом. Владимиру Ивановичу не надо было долго гадать, кто стоит за маньяком на крыше. Среди той информации, что заливала его, словно неудержимый сель, Кикоз смог выделять крупицы действительно ценных сведений. Одним из фактов, который застрял в памяти наркодельца, было и тот, что уже практически все главари преступных группировок вступили в секту Космэтики. Дольше всех держался он сам. И Корень. Но, если Рыбак был готов и мог продержаться еще достаточно долго, то про Николая Андреевича такого сказать было нельзя. Кикоз подозревал, что тот уже близок к отчаянию и, чтобы спасти свою шкуру и дело, вполне может сдаться на милость ставшей столь сильной Космэтики.

– Усилить охрану периметра! – Приказал Зарайский. Но было уже поздно.

Маньяк, свалившийся после успешного выстрела одного из охранников с третьего этажа, внезапно вскочил на ноги и, размахивая топором, ринулся на боевиков. Те начали беспорядочную стрельбу, но пули, казалось, не причиняют мужику никакого вреда.

Налетев на одного из охранников, маньяк с размаха отсек парню руку. Но, не удовлетворившись этим, принялся яростно рубить несчастного, который вопил во всю глотку. Воспользовавшись тем, что мужик отвлекся на свою первую жертву, боевики моментально проскользнули в здание и заперли за собой стеклянную пуленепробиваемую дверь.

Космэтист же, искромсав топором тело охранника, принялся колошматить обухом по трехсантиметровому стеклу. Несколько минут это не приносило никакого эффекта, но маньяк словно забыл про усталость, и с методичностью метронома бил по двери.

Успокоившись, было боевики по очереди, как только до них доходил слух о странном сумасшедшем, приходили смотреть на убийцу. Была уже вызвана подмога с тяжелыми пулеметами, но они запоздали. Кто-то из охранников внезапно разблокировал дверь. Маньяк вломился в помещение и снова началась стрельба. Причем теперь на стороне сумасшедшего оказался и космэтист-охранник.

С такой поддержкой за несколько минут с охраной было покончено. Неуязвимые для пуль, космэтисты направились прямым ходом к кабинету Рыбака. Зарубив, расстреляв попавшихся на их пути офисных работников, сектанты начали подниматься по лестнице. Едва они зашагали по ступеням, как сзади и спереди он них в пол ударили металлические листы, блокировавшие маньяков в пролете лестницы. В следующее мгновение из скрытых форсунок забили струи нервно-паралитического газа. А еще через пять секунд сектанты были мертвы.

Только тогда прикатил грузовик с наркобоевиками. Прибывшие заняли место убитых, трупы разместили в кузове грузовика, и он уехал прочь.

Спутниковую связь починить не удалось, но, на всякий случай, к зданию была проведена оптоволоконная линия и, не прошло и десяти минут с начала инцидента, как Кикоз вновь читал почту, писал письма, разговаривал по видеосвязи.

Лишь около восьми вечера, когда наркоделец почувствовал, что выжат до предела, он дал себе перерыв и вспомнил, что должен сегодня встретиться с Пономарем. Оценив свое состояние, Рыбак удрученно покачал головой. Нет, сегодня разговаривать он не сможет… И едва Зарайский потянулся к трубке телефона, как прямо у него за спиной кто-то сказал:

– Да, давайте перенесем встречу на завтра.

Владимир Иванович резко оглянулся, рука его автоматически потянулась к кнопке вызова охраны, но сзади никого не оказалось.

– Меня здесь нет. Я разговариваю с вами телепатически. – Пояснил голос.

– Ты кто?

– Мы же с вами уже встречались. – В этих словах Рыбак уловил легкую усмешку. – Я – Виктор Матюшин.

Только теперь наркоделец вспомнил, что этот хумский гений-телепат и Дарофеев практически неразлучны. Однако, крайне неприятной новостью было, что он может влезать в чужие мысли на таком расстоянии. Его телепаты, стимулированные наркотиками, имели весьма ограниченный радиус действия.

– Хорошо. – Вслух проговорил Кикоз. – Свяжемся… Как-нибудь.

– Да. – Согласился Витя. – Я с вами свяжусь…

Подождав несколько минут, Владимир Иванович уверился, что его мысли больше никто не читает, и, выругавшись, от души расхохотался.

2.

Обсудив детали очередного посвящения Сергея Владимировича, Дарофеев и Витя пришли к неутешительному выводу.

– Сам подумай, какой смысл этим космэтистам так гнать? – Пономарь расхаживал по кабинету взад-вперед и для убедительности своих слов, размахивал руками. – Ритуал проведен правильно, все до предела четко, кроме одного. И это одно – предварительная подготовка.

– Но, может, эта подготовка была стрессами от предыдущих посвящений? – Вставил свое слово Витя.

Целитель остановился и задумался.

– Похоже, ты прав. – Проговорил он через минуту. – Но тогда все то, что мы уже видели – тоже подготовка. К чему-то такому… – Игорь Сергеевич попытался подобрать формулировку, – …совершенно жуткому.

– Но что может быть страшнее того, что уже творится? – Недоумевая, Матюшин пожал плечами.

– Не знаю, не знаю… Но медитировать на будущее на эту тему мне что-то мешает… Может, узнав корни всего этого мы с тобой поймем больше? – Дарофеев виновато улыбнулся. – Да и давно пора этим было заняться…

– Так вперед! В прошлое! – Воскликнул Витя, явно пародируя чью-то интонацию. – Возьмем кого-нибудь из этих посвящавших и проследим его до самого возникновения Космэтики.

– Что ж, давай. – Согласился целитель. – Только…

– Осторожнее? – Паренек ухмыльнулся. – Не в первый раз!..

Защитив свои тела «шишками», предотвращающими проникновение в них «благодати», Дарофеев и Витя начали очередной астральный рейд. Они вновь переместились в подземную Москву и, наугад выбрав одного из апостолов Космэитки, подключились к его информационному излучению.

Первый слой дался им безо всяких проблем. Апостола звали Дмитрий Леонидович Петрово, 1961 года рождения, в настоящий момент проживал в Москве на улице Зорге. Психологический портрет, сведения о здоровье и функционировании энерго-информационной структуры были хотя и познавательны, однако в данный момент никакой ценности не имели.

Следующий уровень подключения, социальные роли господина Петрово, друзья прочли тоже без особых хлопот. Он действительно оказался Апостолом Космэтики. Но удивляло не это. Вместе с сектантской деятельностью, Дмитрий Леонидович занимался и другими, мирскими заботами. Он оказался владельцем крупного охранного бюро, винного завода, популярной желтой газеты и компании, перевозящей грузы.

Сразу понятно было, что все это приобретено на добровольные пожертвования и средства рядовых членов секты. Господин Петрово, судя по его ауре, являлся мужиком прижимистым, которых в народе называют скрягами, и во владение всем своим богатством вступил относительно недавно, последние полгода-год, так что он еще не успел как следует прочувствовать, что стал по-настоящему богатым.

Всю эту информацию целитель и юный Матюшин получили, что называется, походя, настраиваясь на личностные характеристики Апостола Космэтики. Без них им бы не удалось запланированное ясновидение прошлого этого субъекта.

Но едва они попытались просмотреть «жизненный путь» Петрово, как столкнулись со странным явлением. Все события последних четырех лет были как на ладони. Дмитрий Леонидович не шиковал, работал то продавцом в палатке, то курьером экспресс-почты, то грузчиком на хлебозаводе, нигде подолгу не задерживаясь. Все это время он активно встречался с другими Апостолами, сам поначалу вел занятия в кружках сектантов. Но полтора года назад, когда Общество Космической Этики разрослось, и в него широкой струей потекли деньги, постепенно отошел от преподавательской деятельности и стал одним из «держателей акций». Под его контролем находилась примерно одна двенадцатая от общего количества ячеек и большую часть из того, что ему и его ставленникам удавалось выдоить из доверчивых простаков, оседало в его карманах.

Впрочем, судя по всему, именно так и поступали все его коллеги. Странно было лишь то, что среди них не возникало никакой грызни по поводу дележки «сфер влияния».

Но не это насторожило Дарофеева. Один из периодов жизни Петрово оказался заблокирован. Блокада начиналась шесть с половиной лет назад и длилась около трех лет. Что творилось в это время с Апостолом Космэтики узнать почему-то не удавалось.

Десять, двадцать лет назад все просматривалось без изъятий. Детство, школа, профессиональное училище в Екатеринбурге, тогда еще Свердловске, армия, работа на заводе стружечных плит – это Пономарь и Витя могли рассматривать с какими угодно подробностями. Но в один из дней минус седьмого года все словно терялось в дымке и исследователей незаметно перетаскивало в тот период, когда Дмитрий Леонидович был уже посвященным.

Причин такого явления никто из них понять не мог. Они попробовали с другим Апостолом. Этого величали Илья Моисеевич Книперсон. Здесь вся биография была, естественно, совершенно иной, за исключением такого же провала. Но уже в пять лет.

И именно в этих закрытых временных зонах и таилось превращение обычных людей, педагога Книперсона и станочника Петрово в форейторов убийственного учения.

Понимая, что сейчас сделать ничего не удастся, Витя и Игорь Сергеевич вышли из медитации.

– Словно какой-то скользкий колпак. – Выразил свои ощущения юный Матюшин.

– Не колпак… будто эти куски их жизни просто исчезли. Как кто-то сделал петлю на веревке, а потом ее отстригли. – Целитель сидел, пытаясь сообразить, как такое вообще возможно. Никаких особых мер чьей-то предосторожности, типа тех же «черных дыр», прикрывающих информацию, он не обнаружил. Это сокрытие, казалось, было сделано каким-то естественным путем. Но каким именно, Дарофеев и не мог понять.

– Так если эту петлю отстригли, – Витя вдруг продолжил аналогию, – то она должна же где-то находиться?

– Нереализованные варианты прошлого! – Воскликнул Игорь Сергеевич. Больше негде!

3.

Пока Дарофеев и Витя исследовали прошлое Изотова и Апостолов Космэтики, сам Сергей Владимирович, отметившись на работе, вновь встретился с Ладушкиным. На неизменной «Оке», Изотов и Павел Самсонович ехали по московским улицам. Майор подавленно смотрел в окно на тлевшие тут и там остатки ночных пожаров, на разбитые автомобили, которые или некому или некогда было даже убрать с проезжей части.

– Катастрофа… – Едва слышно пробормотал Сергей Владимирович.

Апостол тут же повернулся к нему:

– Да. Катастрофа старого мира.

– Но ведь все это надо будет восстанавливать…

– Надо. – Ни секунды не раздумывая, согласился Павел Самсонович. – Но делать это будут уже совершенно другие люди.

– «Мы будем счастливы под сенью Космэтики». – Процитировал Изотов слова из учебника сектантов.

– Именно! Именно счастливы! – Ладушкин повысил голос, и в нем зазвучало неприкрытое торжество. – Причем не будем, а уже! Счастье для всех, – это ли не вдохновенная мечта всего человечества!

Майор промолчал. Все-таки по его понятиям, которые постоянно вдалбливал и вдолбил-таки Изотову паскудный Пономарь, смысл «счастья» несколько отличался от существования в качестве рабочего-муравья в глобальном всеземном муравейнике.

– Посмотри! Уже сейчас все члены Космэтики счастливы! – Заливался Павел Самсонович. – Вон, погляди, впереди!

Послушно посмотрев в указанном направлении, майор ничего примечательного не увидел.

– Вот сейчас! – Радостно вскрикнул Ладушкин и в то же мгновение Сергей Владимирович увидел очередную аварию. «Москвич», шедший параллельно «Оке», внезапно свернул и буквально впечатал в стену какую-то женщину пешехода. Та, очевидно, даже не успев понять, что происходит, оказалась мертва. Машина, превратившаяся в металлолом, взорвалась.

Ладушкин, рассматривая эту сцену, совсем сбросил скорость и его автомобиль едва тащился.

Вдруг из горящей кучи металла вышел человек. Вслед за ним, с другой стороны, выбрались еще двое. Одежда на них горела, но все трое не обращали на это никакого внимания. Фээсбэшник сразу понял, что все они, и мужчина, и женщина, и подросток, находятся в «благодати», которая делает их практически неуязвимыми к физическим перегрузкам. Однако, Изотов в этом был совершенно уверен, легкие у всей троицы были обожжены и жить им тоже осталось недолго.

– Видел? Да? – Ликовал Ладушкин. – А заметил, что теперь сама «благодать» стала другой?

– Нет. – Честно покачал головой майор.

– А зря! – Павел Самсонович, словно в предвкушении чего-то прищелкнул языком. – Теперь эта сила Космэтики не допускает никаких повреждений для тех, на кого она нисходит! Теперь нам нипочем даже самые ядовитые среды! Теперь человек может жить в абсолютном вакууме! Теперь мы сможем воплотить мечту Константина Эдуардовича! Мы полетим к звездам!

«Вот она, цена мечты, – грустно подумал Изотов. – Неужели для того, чтобы ее осуществить, миллиарды людей должны отказаться от своей индивидуальности?»

Но ей на смену тут же пришла другая: «Это же прогресс. Это же эволюционное движение. Люди были как конгломерат отдельных клеток. И теперь они смогут собраться в единый многоклеточный организм!»

– Пришла пора глобальных перемен! – Вторя мыслям Сергея Владимировича Апостол Космэтики вдруг снова заговорил. Но теперь Изотов вдруг почувствовал, что на разум Ладушкина кто-то или что-то уже давно оказывает влияние. Никогда раньше Павел Самсонович не был столь разговорчив и не сыпал такими откровенными штампами.

– Человечество соберется в единый кулак, который раз и навсегда разрушит все препоны на пути его развития. – Вещал Апостол. – И мы призваны сжать все до единого пальцы на этом кулаке и направить его туда, куда укажет нам светлый путь Космической Этики.

Это настолько походило на чеканные формулировки старой коммунистической эпохи, что Сергей Владимирович невольно улыбнулся. Он тут же подавил эту непрошеную мину и искоса глянул на Ладушкина. Но тот, вроде бы, ничего не заметил.

– Да, а кто была та женщина? – Перед глазами Изотова вдруг всплыла во всех отвратительных деталях сцена недавнего убийства.

– Какая женщина? – Ладушкин теперь вынужден был лавировать в достаточно оживленном потоке машин и даже не повернул головы.

– Та, в которую «Москвич» въехал.

– А-а-а… – Павел Самсонович помедлил с ответом. Майору даже почудилось, что он телепатически с кем-то общается, спрашивая своего куратора, сообщать ли этому любопытствующему правду, или отмолчаться.

– Есть люди… – Ладушкин попытался создать видимость горестного вздоха, – которые не могут принять истин Космической Этики.

– Не хотят? – Уточнил майор.

– Ну, тот, кто не хочет, может рано или поздно захотеть. – Апостол недобро усмехнулся. – А эти не могут. Генетика у них такая, что ли?.. В общем, паршивые овцы. Эта – была из них

– И много их? – Сказав это, Изотов запоздало понял, что спросил явно лишнее, но Павел Самсонович, так же, не думая, ответил:

– По миру – тысяч двести. По России – около пятидесяти тысяч.

– А в Москве?

– Теперь не больше сотни. – Широко осклабился Апостол.

4.

Константин приехал полвосьмого. Он сухо поздоровался, сказал дежурное «спасибо», но по всему было видно, что гибель его ребят далась Дарофееву-младшему очень тяжело. Целитель и не приставал с расспросами. Проводив брата на кухню, Пономарь, чем было, накормил его. Костя с одинаковым выражением на лице сжевал все предложенные разносолы и, все так же молча, прошел в гостиную. Стремясь хоть как-то облегчить состояние брата, Игорь Сергеевич слегка поработал над его ментальной сферой. Боль притупилась, но Костя тут же заметил вмешательство и тихо, но веско потребовал:

– Больше не надо!

Не зная, что еще можно сделать, Пономарь включил телевизор. Передавали очередной сериал, но Константин, сжав в кулаке дигитальник, даже не пытался переключать каналы. Он угрюмо уставился в экран, ничего не видя, и не собираясь вникать в перипетии любовного многоугольника. Сидя рядом с братом, Игорь Сергеевич искоса наблюдал за ним, но Костя словно был где-то в другом измерении, и ни на что не реагировал.

– Дядя Игорь… – Позвал целителя телепатический голос Вити.

– Что?

– К нам же сегодня Рыбак должен приехать. Ты не забыл?

– Забыл. – Признался Дарофеев. – Скажи ему, что я сейчас не могу, и мы встретимся завтра утром.

– Хорошо. – Кивнул юный Матюшин и прервал контакт с мыслями Пономаря.

Сериал закончился и, после рекламы кефира, пива и Яндекса, который найдет все, начались новости. Тут Константин внезапно оживился.

– В аэропорте Домодедово катастрофа авиалайнера Ил-62. Из ста тридцати пассажиров спастись удалось лишь семидесяти трем. – Равнодушно произносил текст закадровый женский голос. – У берегов Соединенных Штатов Америки столкнулись и затонули китайский сухогруз и ливанское пассажирское судно. Канцлер Германии отложил на неопределенный срок свой запланированный визит в Москву. Эксперты предполагают, что такое решение вынесено из-за крайней дестабилизации обстановки в России. Страшный пожар на Останкинском заводе прохладительных напитков. Общая площадь возгорания превысила триста тысяч квадратных метров. Из-за утечек газа вновь разрушены три здания, одно из них в пределах Садового кольца. Правительство Москвы в спешном порядке решает вопрос о прекращении использования природного газа в жилых домах и организациях. Смертность на улицах Москва превысила все разумные пределы. За истекшие сутки произошло более двадцати тысяч дорожно-транспортных происшествий, в результате которых погибло семь тысяч четыреста сорок два человека, а еще более одиннадцати тысяч получили травмы разной степени тяжести. Сотрудники ГИБДД не могут найти объяснений такому массовому безответственному поведению водителей и пешеходов. В ближайшие часы будет принято постановление, согласно которому к нарушителям ПДД планируется применять самые строгие меры.

А теперь подробнее об этих и других новостях…

– На самом деле еще хуже. – Константин нащупал кнопку на дигитальнике и выключил телевизор. – Банды совсем распоясались. Грабят, убивают прямо на улицах и средь бела дня!

– Космэтисты? – Спросил Игорь Сергеевич, и так зная ответ. Но Косте надо было выпустить эмоциональный пар и этот вопрос служил лишь предлогом.

– Они, суки! Весь криминалитет теперь под Космэтикой. На улицу уже просто так не выйдешь! До смешного доходит. Ребята видели как двое космэтистов дрались. Один другого ограбить хотел. Не признал своего… Так они кулаками друг по другу молотят, а толку – нуль. Так и разошлись, каждый при своем.

У меня, после твоей программы, весь день щека дергалась не переставая, представляешь? Каждую секунду что-то творилось! Каждую секунду!

Так что сегодня если ты не сектант – то, считай, труп. А у тебя самого-то как тут?

Целитель тут же ухватился за предложенную тему и с кучей лишних деталей рассказал все, что удалось узнать за этот день. Выслушав, Константин задумался.

– Так, говоришь, взорвут тебя завтра утром? – Сказал он после недолгой паузы.

– Взорвут. – Кивнул Пономарь.

– Ну, что, перебирайся ко мне, что ли? – Предложил Дарофеев-младший.

Игорь Сергеевич не возражал. За час все необходимое было собрано в три сумки, и вскоре Форд Пономаря уже двигался в сторону Проспекта Вернадского.