Текст книги "Грязь, пот и слезы"

Глава 53

Вскоре я вышел на дистанцию.

Поднялся и спустился с первой горы, в долине пересек реку и стал взбираться на следующую гору.

Спустя несколько часов я прошел мимо Тракера, который тоже лез вверх. Он кивнул мне и улыбнулся. Видно было, что идет он хорошо.

Я поднимался по крутому склону, цепляясь за влажную болотистую почву.

Вскоре я добрался до места, после которого, как я надеялся, начнется последний отрезок на обратном пути. Он был длиной всего в шесть миль, но потом я ошибся в направлении и оказался у топкой трясины с высокой травой.

Пришлось пересекать бесконечные теснины глубиной в тридцать футов с бешеными потоками и покинуть твердую почву и высоту, чтобы хоть как-то продвинуться вперед.

Чтобы не тратить с таким трудом выигранное время, я решительно двинулся через болото и вскоре увидел внизу, в долине, ожидающие нас грузовики. Я едва успел уложиться в отведенное время, сбросил с ноющих плеч тяжеленный рюкзак и рухнул на дно кузова, довольный, но уставший, как собака.

В тот день все ребята столкнулись с такими же проблемами. Маршрут и был составлен с этой целью. Но мне удалось выдержать дистанцию.

На следующий день нам снова увеличили вес рюкзаков и опять привезли к болотам, только на этот раз они находились в той части гор, где мне еще не приходилось бывать.

Стоя в цепочке холодным зимним рассветом в ожидании, когда нас станут отправлять в путь с двухминутным интервалом, я хлопнул по плечу впереди стоящего рекрута и спросил его об этой местности. Он сказал, что хорошо ее знает. За полминуты он рассказал мне о коварных местах и о том, как можно срезать путь.

Отличный парень, его советы были неоценимы. Тем отбор и хорош, ведь это не состязание. Если отбор пройдет вся наша группа, инструктор первым будет этому радоваться. САС не ограничена в количестве новобранцев, только нормативы строго соблюдаются.

Дождавшись своей очереди, я быстро двинулся вперед. К этому моменту я уже столько отшагал по болотам, что немного привык к их неровной, кочковатой почве.

Тот день я закончил удачно, несмотря на непрерывный и мощный ливень. По дороге в лагерь я лежал на дне кузова и болтал с товарищами. Я чувствовал себя более уверенно и спокойно.

Утром следующего дня я заметил, что грузовиков подали меньше; значит, уже отчислено довольно много рекрутов. Кто-то из них заблудился, кто-то не вынес тяжести рюкзака, кто-то пришел позже установленного времени.

Уследить за отчислением было трудно, но на доске объявлений каждый вечер вывешивался список оставшихся, и пока что в их числе было и мое имя.

Я поставил себе цель работать как можно более стабильно, без провалов, но и не зарываться. А просто каждый день стараться выполнить задание и уложиться в заданное время, чтобы остаться в списке.

Глава 54

Наша все убывающая группа рекрутов забралась в большие металлические грузовики, которые вновь направлялись к болотам.

Сегодня нам предстояло идти по тем же местам, где пол год а назад я потерпел поражение. Настало время расправиться с этой дистанцией.

Чтобы не повторить прежнюю ошибку, я понемногу подкреплялся остатками от завтрака, которые спрятал в карман, и регулярно отпивал по глотку воды.

Но не успел я обрести уверенность, что на этот раз все идет как надо, как по беспечности допустил просчет.

Я слишком рано спустился с возвышенности и вскоре снова оказался на самом тяжелом болотистом участке. Топкая и вязкая почва под ногами хлюпала и засасывала, каждый шаг давался с огромным трудом, под тяжестью рюкзака подгибались колени. К тому же высоко над собой я видел на фоне неба отдаленные фигуры рекрутов, которые опередили меня.

Скоро я настолько вымотался, что вынужден был остановиться, передохнуть и хотя бы на минутку снять с плеч тяжеленный рюкзак. Пошарив в карманах, я съел все до последней крошки. Теперь еды не осталось. А мне явно не хватало энергии.

Я проверил карту и оценил свое положение. Нужно было срочно придумать, как выбраться из этой проклятой трясины.

Я круто повернул и стал взбираться на плато, с которого только что спустился. Это означало сделать крюк, мне следовало спускаться вниз, но идти здесь было гораздо легче, чем снова сражаться с болотистой почвой. Один раз я уже пытался ее одолеть и проиграл.

Как нарочно, поднялся сильный ветер, он дул мне навстречу, с плато. Я опустил голову и, не обращая внимания на то, что лямки рюкзака больно впились мне в ноющие плечи, упорно продолжал лезть вверх.

Я не хотел проиграть игру в этой богом забытой дыре.

Добравшись до верха, я бросился бежать. Бежать по топкой почве, с весом восьмилетнего ребенка на спине – то еще удовольствие. Но меня охватил азарт, и я продолжал отыгрывать время и расстояние.

Я бежал, пока не оказался у последнего контрольного пункта, и только потом рухнул на землю, совершенно обессиленный. Офицер как-то странно посмотрел на меня и усмехнулся.

– Хорошо поработал, – заметил он, потому что видел, как я бежал последнюю милю с небольшим по этим кочкам.

Мне удалось уложиться во время.

Я выиграл, и адреналин бушевал в моей крови.

До окончания «недели испытаний» оставалось выполнить три марша, самых тяжелых и страшных. Первый из них проходил в Брекон-Биконсе. Маршрут длиной в двадцать миль проходил между тремя высокими вершинами, а три кемпера безжалостные офицеры расположили только на обратном пути, на дне каждой долины.

Вес наших рюкзаков был серьезно увеличен. Я даже лишний раз посмотрел на доску объявлений, чтобы убедиться, что не ошибся. Каждое утро, в ожидании инструктажа, нам стоило огромного труда взвалить на спину тяжелый и громоздкий рюкзак. Лучше всего оказался вот такой способ: присесть на корточки, просунуть руки под лямки, а потом кто-нибудь тянул тебя за руки, помогая встать на ноги.

А уж если ты встал, то надо было стоять с рюкзаком весь развод. Вес рюкзака больше всего ощущался в начале и в конце маршрута, и труднее всего давались первые два часа марша.

Как только рюкзак оказывался на спине, стертые в кровь лопатки сразу отзывались болью. Затем ты как-то отвлекался от нее, зато к концу марша начинала заявлять о себе нестерпимая боль в плечах, которые резало и жгло будто огнем.

Покрытые волдырями и растертыми в кровь ссадинами, местами заклеенные пластырем поясница и плечи рекрутов говорили о многом, так что, казалось, в душевом блоке моются солдаты с передовой, поступившие в полевой госпиталь.

Волдыри на спинах и ступнях причиняли сильную боль, и большая часть вечера у рекрутов уходила на то, чтобы старательно заклеить их перед сном.

В то утро, когда мы стояли в ожидании инструктажа, я опять чувствовал тошноту и головокружение. Я всегда очень нервничал во время ожидания, и эта слабость была следствием волнения. Я посмотрел на лежавший у моих ног рюкзак с дневным рационом. Плохое начало.

В момент отправления повалил густой снег, и уже на первой вершине я стал быстро слабеть. Опять. День за днем силы покидали меня. А восстановить их за несколько часов сна было просто невозможно. Я ненавидел это ощущение слабости и головокружения.

«Почему я снова слабею? Мне нужна энергия!» Но сказывались частая рвота, недостаток сна и длинные трудные переходы по горным болотам.

На середине пути я уже отставал от графика и понимал, что мне необходимо увеличить скорость, как бы я себя ни чувствовал. Я перестал себя жалеть, хорошенько поднажал, и оказалось, что чем упорнее я себя подстегиваю, тем более сильным себя ощущаю.

В итоге день я закончил по графику. Я был разгорячен и еще полон возбуждения, когда скинул на дно кузова осточертевший рюкзак и прочее снаряжение.

«Молодец, Беар!»

Но я не понимал, что в результате такого тяжелого и долговременного напряжения мои ресурсы и выносливость все больше иссякают.

А с пустым баком далеко не уедешь.

Глава 55

На следующий день дистанция была меньше, правда, был значительно увеличен вес рюкзака. «Недалеко, зато тяжело, – сказал я себе. – Придется еще раз поднажать, Беар».

Сильный косой дождь крайне затруднял ориентировку. К тому же через несколько минут после старта все мое снаряжение промокло до нитки. Я выглядел так, будто только что перешел реку вброд.

Несмотря на мокрую одежду, холода я не чувствовал – слишком энергично шел. Натянув на голову капюшон, я устремился в лес.

Спустя шесть часов я увидел грузовики. Сбросив на пол рюкзак, я прямо здесь, в машине, сменил мокрую одежду на сухую. Мы прибыли в лагерь и занялись чисткой одежды и снаряжения, заклеиванием всяких потертостей и волдырей, готовясь к следующему дню.

Те из нас, кто остался, отлично понимали, что их ждет в очередные сутки. Еще один марш, но какой!

«Проверка на прочность» – это знаменитый маршрут отбора. Именно на нем несколько лет назад умер один рекрут – от переутомления. Он уравнивает и объединяет всех, кто его прошел.

Нам предстояло пройти по всему горному кряжу Брекон-Биконса, а потом по нему же проделать обратный путь. Нам понадобилось два листа карты масштаба 1:50 000, чтобы целиком увидеть этот маршрут и осознать его сложность.

Это были последние испытания отбора в горных условиях. Если ты прошел этот этап, то допускаешься к дальнейшим этапам отбора САС.

В два часа ночи меня разбудил ненавистный звон моего будильника.

Я медленно сел на спальном мешке.

В казарме уже горел свет, все снова заклеивали пластырем ступни, забинтовывали волдыри на спине. Сидящий рядом со мной парень, бледный и изнуренный, обматывал пластырной лентой пальцы на ногах, как боксер тщательно бинтует себе руки перед боем.

Мне не приходилось часто пользоваться пластырем. В начале недели я постарался, чтобы спина и ноги приспособились к тяжелому весу, и сейчас, глядя, как ребята бинтуют и заклеивают себе спины и щиколотки, я радовался тому, что у меня было всего несколько волдырей, которые уже зажили.

Зато я был очень изнурен, а щиколотки и ступни так распухли, что я едва ковылял в сторону кухни. На полпути я остановился отдохнуть.

«Посмотри на себя, Беар. Сегодня «проверка на прочность», а ты едва ползешь!» Я постарался не думать об этом.

В ту ночь построение прошло очень быстро и при полном молчании рекрутов. От тех, кто вышел на старт всего неделю назад, осталась жалкая горстка, включая нас с Тракером. Каждый день он упорно и спокойно преодолевал вовремя все дистанции, без малейшей суеты и ажиотажа. Просто молодчина!

– Дружище, это нам по силам, – прошептал я ему на построении. – Остался всего один марш, и все, Тракер.

В ответ он слабо улыбнулся. Он выглядел как ходячий раненый. Да мы все были такими же. Сильные люди, шаркающие на больных ногах.

«Стоит только начать идти, – думал я, – и кровь разгонит всю эту тяжесть и скованность в спине и ногах».

Мы не разговаривали, когда в ту ночь ехали в последний раз к горам. Все сидели, сгрудившись в одну кучу и уйдя в свои мысли.

В эту глухую февральскую ночь стоял сильный холод. Скрип тормозов и резкий толчок вывели нас из задумчивости. Я выглянул наружу. Даже в темноте было видно, что вся земля покрыта толстым слоем снега. Пора было вылезать.

Сегодня наши рюкзаки весили пятьдесят пять фунтов плюс разгрузочный жилет, оружие, вода и дневной паек. Чертовски тяжело.

Офицеры взвесили наш груз на безмене, подвешенном к заднику одной из машин. У Тракера оказалось на фунт меньше.

Офицер дал ему десятифунтовый камень и велел засунуть в рюкзак. Такова «проверка на прочность». Никто не ожидал никаких поблажек.

Мы с Тракером помогли друг другу взвалить рюкзаки на спину, затем встали в шеренгу, ожидая сигнала, чтобы отправиться друг за другом на марш с обычным интервалом в две минуты. Было дьявольски холодно, и даже здесь, в долине, ветер был очень сильным. Мы даже повернулись к нему спиной.

Наконец офицер выкликнул мое имя:

– Гриллс! Время пошло. Марш!

Глава 56

Я в темноте двинулся по проложенной предыдущими рекрутами тропе.

Настроив себя на взятие первой высоты, я опустил голову и зашагал так быстро, как позволяли больные ступни.

Первый контрольный пункт находился на высоте двух тысяч футов, и я подумал, что могу срезать угол, если пойду по долине, а не по гребню горы. Скоро я понял, что это было ошибкой.

Я неверно оценил высоту снежного покрова, но прошел уже достаточно приличное расстояние, так что не хотел тратить время на возвращение в исходную точку. На дне долины сухой, рассыпчатый снег доходил мне до пояса. Я продвигался со скоростью черепахи.

Надо мной, на фоне освещенного полной луной неба, виднелись маленькие фигурки рекрутов, медленно поднимающихся в гору. А я все барахтался на дне долины, практически топчась на одном месте. Я даже не приступил к началу маршрута. «Что за идиотское решение, Беар!»

Я уже весь покрылся потом. Целый час ушел у меня на то, чтобы добраться до гребня, где к тому моменту никого уже не было. Я оказался в одиночестве и сильно отстал от графика.

На вершине ветер был особенно неистовым, и мое продвижение без преувеличений можно было описать как два шага вперед, один назад. Я осторожно продвигался по узкой овечьей тропе по самому гребню горы, справа за которой начинался отвесный склон высотой примерно в восемьсот футов.

Неожиданно подо мной треснул лед, покрывавший небольшую лужу, и я по бедра провалился в ледяную вязкую кашу. Я весь промок и испачкался в этой черной жиже, тяжелой массой налипшей на ботинки. Ничего себе начало!

Нагнув голову, я снова зашагал вперед. С первыми лучами солнца я в последний раз поднялся на восточный гребень высокой вершины, которую мы так хорошо знали.

Сколько раз я запросто преодолевал эту гору, а сейчас еле тащился – голова низко опущена, ноги дрожат, дыхание прерывистое, судорожное. Казалось, горы решили бросить вызов человеку, заставляя его вступить в схватку. Когда мы спустились, а потом снова стали подниматься на следующий гребень, я увидел перед собой невероятной красоты зимний рассвет с солнцем, поднимающимся над отдаленным горизонтом.

Нам предстояло идти весь этот день до полудня следующего дня, то есть если мы вообще дойдем до финиша.

Я продвигался вперед с огромным трудом, но упрямо и настойчиво. «Сохраняй темп, следи за дыханием, не останавливайся».

Час протекал за часом, но я не замечал их, потому что вел изнурительную борьбу со своим телом, стараясь не замечать, как все больше распухают ступни в мокрых покоробленных башмаках.

Я спустился по очередному заснеженному склону горы к водохранилищу: оно означало середину маршрута. Измученный, я сбросил рюкзак и немного подкрепился в кемпере, чтобы восполнить запас энергии.

Из кухни навстречу мне выходили другие рекруты – темные, мокрые и сгорбленные фигуры; они быстро пересекали болото, возвращаясь в горы, и на ходу жадно уничтожали овсяное печенье и армейский шоколад.

На контрольном пункте я просидел еще минут пять в ожидании своей очереди. Нужно было немедленно отправляться дальше, а то ноги откажутся идти. Чем дольше ты сидишь, тем тяжелее и больнее снова начать ходьбу.

Я взвалил на себя рюкзак и начал подниматься на тот же склон, с которого только что спустился. Вскоре я вынужден был сбавить скорость из-за кочковатой почвы, заросшей пучками травы. Я старался подстегивать себя, насколько позволяли мне силы.

На десятой миле я нагнал Тракера, и дальше мы пошли рядом – две жалкие одинокие фигуры, старающиеся держать темп и не поддаваться все возрастающей усталости.

На следующем контрольном пункте я стащил с себя башмаки, полные вязкой болотной жижи. Надел свежие носки и подсушил ботинки. В сырых ботинках сухие носки быстро промокли, но приятно было сознавать, что они свежие. Нам оставалось преодолеть последние восемнадцать миль, а на мне были свежие носки.

Психологически казалось, что я только отправился в путь.

«Давай, Беар, держись, не останавливайся. Еще немного, не сдавайся».

Глава 57

Одну из последних вершин, которую нужно преодолеть в Брекон-Биконсе, рекруты прозвали «Уноси ноги». Стоит ее увидеть, и ты сразу понимаешь, почему люди часто перед ней пасуют.

Высокая гора с обрывистыми склонами, покрытыми болотистой почвой, – уже на тридцатой миле рекруты, измученные длинной дистанцией, тяжелым грузом и высоким темпом, сами отказываются от участия в дальнейших испытаниях отбора.

Но я пока что не сдаюсь. Опрокинувшись на спину, я начинаю скользить по крутому заснеженному спуску в долину, в качестве руля используя приклад винтовки, и, наконец, останавливаюсь в самом низу, у покрытого льдом ручья.

Перейдя его, я начинаю карабкаться вверх, за мной следует Тракер. Все выше и выше, пока я не оказываюсь на вершине, где падаю в снег и жду товарища.

У Тракера тоже страшно распухли обе ступни. Позже он обнаружил, что где-то в этом месте у него произошел перелом косточек больших пальцев на обеих ногах. Это произошло оттого, что на крутизне все время приходилось врубаться носком ботинок в снег. Бедняга очень страдал.

До меня доносилось его бормотание – он читал себе под нос строки из Библии. Мы с ним всегда молились перед походом. Сейчас нам, как никогда, нужна была помощь Бога.

«Ибо Я Господь, Бог твой, держу тебя за правую руку твою, говорю тебе: «не бойся, Я помогаю тебе» (Книга пророка Исаии, 41: 13). Никогда еще я так не нуждался в подобном ободрении.

Когда тебя ничто не отягощает, легко быть циником и думать, что обойдешься и без помощи. Но отбор показал, что у каждого есть свой предел. Чтобы преодолеть этот предел и двигаться дальше, нужна помощь свыше.

Вот это и давала мне вера – тайную силу и помощь, когда они требуются больше всего. А сейчас я в них определенно нуждался.

Когда мы поднялись на вершину, опустился туман, стало опять темно. Мы здорово замерзли. Долгая и трудная ходьба в сумраке по болотистому плато измучила нас, и вскоре мы заблудились – именно от переутомления. Мы медленно спускались, в то время как должны были находиться еще на плато.

– Черт возьми, где мы? – Я развернул карту и стал рассматривать ее, сотрясаясь от дрожи.

Мы ходили кругами в поисках маленькой тропинки на обрыве, которая должна была привести нас в долину, к очередному контрольному пункту.

Уже полностью стемнело, из-за густого тумана видимость упала почти до нуля. Я шел впереди, когда вдруг поскользнулся и стал съезжать в грязный ледяной овраг. Тракер, который шел прямо за мной, тоже заскользил вниз.

Оказавшись внизу, в жиже из снега и грязи, мы стали подниматься обратно, к тому месту, где упали. И вдруг прямо перед собой увидели огонек.

Это и был тот самый контрольный пункт, который мы тщетно искали. Вот и ответ на наши отчаянные мольбы! Мы отметились на этом пункте и отправились к следующему кемперу.

Неожиданно идти стало почти невозможно. Я три раза проваливался по пояс в болото. К тому же повсюду торчали пни от спиленных деревьев.

Я жутко замерз и жестоко страдал от жажды. Казалось, этот маршрут окончательно меня доконает. Медленно, но верно я начал отставать.

Недавно к нам присоединился Мэтт, один из наших рекрутов. Поняв, что силы у меня уже на исходе, он оттащил меня в сторону и заставил надеть еще один свитер. Затем дал мне напиться из своей фляжки и помог встать.

Мне никогда не отблагодарить его за то, что он сделал для меня в тот час. Через несколько минут мы втроем снова двинулись в путь. Вскоре внизу мы увидели грязную тропу, которая вела за пределы участка с этими злосчастными пнями. Если мы воспользуемся этой тропой, то нас сразу отчислят – это мы знали твердо.

Но кроме нас, в этом пустынном месте никого не было, а мы стремились сэкономить время, чтобы успешно закончить этот последний маршрут. Во что бы то ни стало!

Мы стали пробираться между густо торчащими пнями и скоро оказались на тропе. То и дело озираясь, мы зашагали вперед.

Неожиданно в темноте мелькнул свет фар, и мы разом пригнулись за изгородью из колючей проволоки. Прятаться было негде, поэтому мы просто упали на землю, лицом вниз, и замерли.

Я молился, чтобы фары не осветили нас. Мимо медленно прополз «лендровер» с офицерами. Нас никто не заметил.

Мы рискнули пройти по тропе еще с полчаса, затем свернули на восток, снова в лес, после чего выбрались на открытое болото. Теперь нам оставалось пройти всего восемь миль.

Но, казалось, конец пути никогда не настанет. Мы шли как привидения. Через каждые сто ярдов мы останавливались и присаживались передохнуть, испытывая невероятное блаженство от того, что вес рюкзаков не давит на плечи и ноги.

Минутки две посидев на грязном снегу, я подталкивал Мэтта, заставляя его снова идти. Настала моя очередь помогать ему.

– Давай, Мэтт, еще немного. Скоро уже все закончится!

Наконец на другом берегу водохранилища мы увидели то, что искали. В воде отражались лучи света. Это горели фары армейских грузовиков, которые ждали нас на финише. Мы слышали приглушенный гул двигателей, от которых работали обогреватели в кабинах.

Напрямик через водохранилище было всего полмили, но дорога вокруг него тянулась примерно на три мили.

Почувствовав прилив сил, я как можно быстрее зашагал в обход водохранилища. Только близость финиша поддерживала во мне энергию.

И вот спустя двадцать один час Мэтт, Тракер и я закончили эту «проверку на прочность» – первыми из оставшихся двадцати одного рекрута.

Я впервые испытывал одновременно и полное изнеможение, и радостное облегчение, и невероятную гордость.

Но главным было ликующее сознание, что я прошел горные испытания.

Хотя продолжение обучения оказалось по-своему еще более тяжелым.