Текст книги "Охотники за «Кинжалом». Политический детектив"

Снегоходы так же бесшумно исчезли за углом. Через пять минут трупы казанцев уже грузила скорая без номеров.

Бородатый санитар в тёмных очках зачем-то подобрал гильзы за стрелками: – Непорядок, за собой надо убирать! За такое в наше время на губу сажали!

Мощный водитель в белой маске санитара довольно кивнул, глядя, как заносит снегом следы на брусчатке. Не успела скрыться труповозка, как из подворотни вынырнули автоугонщики из бригады Сканера, которые не напрягаясь, вскрыли «Мерседесы» казанцев. Логичный шаг: покойникам автотранспорт не нужен, а новые «Мерины» ещё послужат братве.

Старший опер отчитался Рокки: – Басурман по-другому не остановишь! Упёртые они! Если задумали, не отступятся. Мои парни работали под чеченцев и в баре есть тому свидетели. Отряд сегодня же вернётся в свой Верхоянск. Топтуны тоже засекли абреков и точно доложат по команде.

Бульба вынул кассету из рекордера системы наблюдения: – Ликвидацию Наиля с охраной предъявят чеченам. Мой человек в охранке поработает с источниками, а Боб организует утечку в прессу. Пусть чёрные мочат друг друга! Власти и менты будут только рады.

За 700 лет Русская улица старого Таллина повидала многое. До Лютеранской Реформации XVI века здесь располагалась обитель доминиканцев, за что тупик назвали Монастырским. На гранитной брусчатке датские рыцари Вальдемара II отбивались от немецких крестоносцев. Доминиканцы бежали из города в 1524, не дожидаясь расправы лютеран, а монастырь подвергся разорению.

Во время осады Ревеля войском Ивана Грозного здесь стояла лагерем татарская конница. Позже тут обосновалась русская слобода, откуда и пришло новое название улицы. В 1905 по этой булыжной мостовой навстречу бастующим рабочим шли лавой царские казаки. Бунтовщиков усмиряли нагайками, копытами и шашками. В довершение заговорили пулемёты. На Русской улице традиционно проживали одни евреи, державшие здесь ювелирные и часовые лавки.

Осенью 1941 года сюда зачастили эстонские фашисты и молодчики из охранных батальонов «Омакайтсе». Еврейские семьи вывозили в лагерь смерти Клоога или расстреливали в урочище Калеви-Лийва. Мужчин убивали прямо у порога, а все ценности доставались карателям.

После войны по Русской водили на работу немецких пленных, занятых восстановлением Таллина. За 50 советских лет улочка как-то притихла, только изредка напоминали о себе колокола Никольской церкви, да пациенты народной столовки с разливом. Зато лихие 90-е вдохнули новую жизнь в опустевшие в ходе реформы помещения таинственных «Жилкомхозтяжбытремонтов».

В утлых кладовках XVII века открывались шикарные итальянские рестораны с армянской кухней, пятизвёздочные отели и дорогие бутики. Все перечисленные заведения отличались астрономическими ценами, хамским обслуживанием и крайне высокой непосещаемостью. Изредка сюда забредали одинокие финские туристы, но увидев меню в ужасе выскакивали на улицу.

Хозяева не гонялись за клиентами, исповедуя несколько иные ценности. Большинство торговых точек занималось «оптимизацией кассовых потоков» своих настоящих владельцев.

Объясняем для непосвящённых: через кассы магазинов отмывали бюджетные отходы руководители города и государства.

Ювелирные магазины, куда покупатели ходили только на экскурсии, показывали рекордные обороты. Совершенно случайно пики продаж совпадали с датами проведения тендеров на госпоставки. Ювелирный бутик, оформленный на дядюшку вице-мэра, реализовывал партии золотых часов, как правило, в день сдачи очередного строительного объекта.

Разумеется, вышеназванные раритетные «Брегеты» шли нарасхват только по кассовым чекам, продолжая радовать взор туристов на витрине. В боевые 90-е откатывали по-старинке налом, для передачи которого магазин самое безопасное место. Благодарный бизнесмен производил предоплату за партию часов или драгоценностей, забывая забрать товар в срок. Русская улица постепенно превращалась в Тендер авеню или Откат-стрит.

Как водиться, здешние чиновники опасались конфискации и наворованное на родине не вкладывали. Поэтому магазины и отели хирели, теряя былой лоск.

Но после выборов приоритеты менялись. Приходили новые министры и вице-мэры со своими схемами легализации кровно нажитого.

Следующий состав мэрии занял активную жизненную позицию, которая нашла понимание у предпринимателей. Канули в лету ювелирные и часовые салоны, чьи помещения заняли массажные салоны и стриптиз-клубы. А элитные отели не прекращали работу по основному профилю. Исчезли, как вид, романтики первого свидания с поцелуями в тёмном подъезде и расстроенной гитарой. На первом рандеву молодёжь 90-х моментально обменивается личными кодами соцстраховки и изучает кредитную историю ухажёра.

Потом стороны приходят к соглашению и начинают «сотрудничество». Поэтому в старом городе стихийно возникла улица «красных фонарей», куда вдруг устремились все половозрелые туристы. По понятным причинам путаны не выставляли в витринах свои окорока и грудинку, как в Амстердаме, но мэрия подошла к делу серьёзно. Городские власти собирались легализовывать проституцию, которая пока прозябала вне правового поля.

Определённый опыт у политиков уже имелся. Новый градоначальник начинал свою карьеру официантом, а один из вице-мэров швейцаром. На ответственных постах халдеев будущие политики освоили науку служения народу, выделив основные принципы: улыбаться и недоливать.

Приобретённые навыки рынка с подносом пригодились и в управлении городом. Мэр дал указания полиции не наказывать сутенёров и содержателей притонов за принуждение к занятию проституцией. Таксисты первым же делом приглашали туристов посетить уютный бордель, что в трёх шагах от Горуправы. Бойкое заведение работало под ночной клуб с зовущим названием «Отец города». К тому времени новое столичное руководство уже освоило современные схемы вывода бюджетных отходов через фондовую биржу, поэтому чиновники всецело отдались идее глобальной проституции.

Таллин готовился стать всемирным центром интимных услуг, главным борделем Европы. С этой целью разрабатывались изменения в законодательстве и градостроительной политике. У морских и воздушных ворот власти столицы сподобились установить масштабные фигуры богини Иштар – известной покровительницы проституток. Борзописцам вменялось в обязанность популяризировать древнейший промысел путан в стихах и прозе.

В столице готовились принять десант наставников интима и гуру оргазма из Таиланда и Амстердама. В свою очередь, лучшим по профессии из Эстонии предоставлялось право перенять опыт тайских мастериц-рукодельниц на месте. Начиналась подготовка ускоренного профобучения девочек в школах по программам: «Оральный и анальный секс в эпоху рыночной экономики» и «Техника достижения оргазма в условиях экономического спада».

Пресса регулярно освещала достижения тружениц панели в нежно-розовых тонах. А первые лица города без устали позировали таблоидам на презентациях «клубов одиноких сердец» под «красными» фонарями. Настоящим мужикам устами скандального вице-мэра с передовицы «Вечёрки» настоятельно рекомендовалось заканчивать трудовую неделю в борделе. А наш городской голова пошёл ещё дальше. Он подготовил журналистский репортаж о своём посещении массажного салона с подробностями.

Таким образом, населению предлагалось бороться со спадом и победить женскую безработицу. Эксперимент закончился полным фиаско. О планах городничего стало известно оппозиции и нанятый репортёр пошёл по мэрскому следу. Журналистское расследование публиковалось в скандальной «желтушке» под рубрикой «Ночная смена».

Выдержки из статьи достойны упоминания в нашем отчёте:

«Мэр вышел из здания Горуправы походным шагом, поминутно поглядывая на часы. Время к полуночи, но градоначальник весь в думах о нас, простых таллинцах. Вот он свернул в квартал „красных“ фонарей, где дённо и нощно идёт борьба с безработицей. Городской голова проверяет условия труда ночных „бабочек“: ощупывает их тёплое бельё, изучает состояние зубов и плотность вымени. Политик интересуется и вечерней дойкой. Но партнёр предупреждает нас по рации о сближении с охраной чиновника. Стараемся держать дистанцию».

На этом месте репортаж прерывался – скорее всего, писаке намяли бока телохранители градоначальника. Далее следовал поминутный хронометраж содеянного Его превосходительством:

– пререкание с секьюрити ночного клуба с нанесением лёгких телесных повреждений швейцару и полицейским – 10 минут;

– построение личного состава с задиранием юбок, прощупыванием ножки, голяшки и окорока, проверка кала на яйца глист – 15 минут;

– копуляция или спаривание с особью женского пола в номерах под надзором личного врача и консультанта – 20 минут;

– работа с документами у стойки в стриптиз-баре – 2 часа.

Тактильный контакт представителей двух древнейших ремёсел занял всего 20 минут. Но им было, что сказать друг другу!

Подобная картина рабочего дня городского головы не вызвала восторга у руководства Городской Думы, но зато нашла понимание его избирателей.

В ночь неудачного покушения на Романова городничий принимал авторитетного депутата Геру, выдававшего себя за вора в законе. Высокие стороны совещались в препорочнейшем заведении на Русской улице, закрытом по этому случаю на инвентаризацию контрацептивов. Речь шла о стратегии приватизации городского имущества, к которому оба функционера имели свой интерес.

Отметим, что в юности герои уже встречались на узких дорожках у отеля «Виру», при совершении незаконных валютных операций. Будущий градоначальник Петер Шульц преследовал финских туристов в коридорах, отставив в сторону ресторанный поднос официанта.

Гера

Примерно в это же время будущий депутат Герман Вартанян частенько оставлял свой пост у плиты на кухне «Интуриста», выскакивая в поварском колпаке навстречу новым вызовам. По этой причине его карбонаты часто подгорали, зато в сливном бачке туалета его ждал пакетик с валютой.

Нарушения трудовой дисциплины не могли ускользнуть от зоркого ОКО (оперативный комсомольский отряд) и спецслужбы отеля. На обоих фигурантов вскоре завели по личному делу агента, присвоив оперативные псевдонимы.

С этого момента валютные операции проводились только в связи с острой оперативной необходимостью, отражаясь в подробных отчётах стукачей-халдеев. В родном Баку Герман с трудом закончил 4 класса, поэтому его писанину разбирал специально прикомандированный к отделу графолог. Рукописи Шульца с его институтским дипломом читали запоем все службисты. В своих донесениях официант не стеснялся пикантных подробностей общепитовских будней.

Петер бегал с подносом и без оного до самой перестройки, а при первой возможности открыл кооператив эскорт услуг для финнов. Подкопив деньжат, Шульц основал ссудную кассу для бизнесменов, которая со временем доросла до банка. Новоявленный финансист брал рублёвые кредиты в Госбанке и моментально превращали их в ходовую валюту. За год деревянный падал на 300% и после возврата займа кредитору комбинатор оставался в плюсе.

В данный момент Шульц владел контрольным пакетом крупнейшего кредитного учреждения страны и с удовольствием изображал заботливого отца города.

История Геры – это тернистый путь самородка в мире больших денег, где за ошибку расплачивались жизнью!

Вартанян так же переквалифицировался из валютчика в кооператора, наладив производство пирожков и булочек из отходов соседней обувной фабрики. Но беспокойный характер бывшего повара «Интуриста» не позволял ему засиживаться на одном месте. Стабильный и долгосрочный бизнес никак не устраивал нашего Германа.

В детстве вместе с музыкой «Rolling Stones» и «Doors» он впитал лозунг культурной революции 68-го: «Всё – и немедленно!» А натура идейного революционера требовала адреналина и человеческих жертв. Вскоре Вартанян организовал и возглавил контрабанду спирта «Рояль» в республиканских масштабах. Сухогрузы из Голландии с огненной водой для жаждущих Союза разгружались в тропиках Эстонской ССР и бесследно исчезали в джунглях Причудья.

Герман на белом коне проводил колонны тягачей в сторону условной границы с РСФСР, но при виде неприятеля скрывался вместе со штабом. В ходе локального конфликта с бригадой Кости Могилы перевозчики теряли по два контейнера «Рояля» с каждой ходки. В потери на бой и транспортировку включалось и конфискованное братвой в качестве штрафных санкций. Таким образом, помимо оговоренной платы, Гера получал с хозяина груза дополнительный оброк товаром.

Реквизированный «Рояль» он тихо сбывал в Таллине. Как выяснилось, авторитет Костя Яковлев (в миру – Могила) и не подозревал о соглашении, на которое при разборках ссылался Вартанян. Возникшая размолвка при следующей доставке едва не привела к плачевным последствиям.

Вечернее солнце позолотило кроны берёз на опушке у эстонской границы. Стояла непривычная для Балтики настоящая золотая осень. Дождя не было всю неделю, и непьющие староверы убирали последнюю картошку.

Глухой просёлок, где двигалась колонна, так и манил в чащобу за белыми грибами. Герман сопровождал обычную «рояльную» колонну из Эстонии в Ленинград, занимая привычное место в хвосте конвоя. Так ему было сподручней удирать.

Напарник в джипе безуспешно пытался вставить компакт Сантаны в невиданный медиацентр американца:

– Долбанные штатники, куда-то спрятали плейер! На хрен нам сдался этот «Тахо»?

– Иногда полезно читать инструкцию! – Откликнулся Гера и открыл крышку аудиоцентра. Мексиканский борец и гитарист, не спеша, перебирал струны на фонограмме «Европы». Вартанян обожал Сантану с детства, впервые услышав «Samba Pa Ti» и «Black Magic Woman» ещё в родном Баку.

Но на его вкус Девадипу (духовное имя Карлоса) не хватало драйва и Герман переключился на молодого американца Эл Ди Мейолу. В прошлом году ему удалось побывать на концерте виртуоза в Стокгольме. Вартанян прочитал в пресс-релизе о первом учителе своего нового кумира, который носил армянскую фамилию Асланян. С тех пор он всегда возил с собой гитару, которая и сегодня лежала на заднем сиденье рядом с ПКМ.

– Лучше бы шёл дождь! Я люблю грязь и распутицу. И народ сидит дома. – Гера взял пулемёт и вышел из джипа проветриться.

– Отлей за меня и посмотри, как там грибы. – Напутствовал соратник, когда пулемётчик углубился в кусты.

Герман почувствовал себя неуютно ещё на повороте и прислушался. Где-то впереди хрустнула ветка и звякнул железом магазин «калаша». Он медленно передёрнул затвор своего ПКМ-а и нажал на спуск. Первая очередь срезала куст орешника прямо перед ним, а следующая ушла в крону берёзы, напротив. Пулемёт скакал в руках, как припадочный, засыпая гильзами полянку.

Пока стрелок прикидывал, куда бы направить огонь, его встретил целый хор братьев «Калашниковых» всех модификаций. Потом бахнул штатный подствольник, а за ним и АГС. Заслышав свист пуль над головой, Вартанян камнем упал на землю. Он с детства не терпел, когда по нему стреляют, и, особенно, из гранатомёта!

Последний раз такой факт имел место в Баку во время армянских погромов. Дело было в 90-м…

Вартанян-старший считал себя армянином, а мать Геры происходила из древнего азербайджанского рода. Несмотря на это, младшего считали в Баку армяшкой и грозились прирезать. В Ереване ему тоже угрожали, но уже, как азербайджанцу.

С недавних пор он поимел в родном городе прибыльный бизнес, который бросать не хотелось. Вартанян наладил в Баку небольшую типографию, где печатались финские марки весьма приличного качества. Разумеется, в связи с острой оперативной необходимостью.

В XVI веке армянский первопечатник Акоп Мегапарт прославил Южный Кавказ изданием «Книги пятницы». Азербайджанцы тоже не отставали. Уже в 1957 году на всю страну прогремела семья Зейналовых из Баку, напечатав в домашних условиях сотни советских червонцев.

Герман умело использовал традиционную любовь бакинцев к народным промыслам. Здешним мастерам особенно удался портрет композитора Жана Сибелиуса на зелёном фоне с водяными знаками и гербом. На родине маэстро эта картина имела хождение, как купюра в 100 марок. А сверх плана умельцы наладили производство портретов прочих знаменитостей достоинством в 20 и 50 марок.

Печатники игнорировали крупные ассигнации, которые требовали дорогостоящего оборудования и привлекали лишнее внимание. Устойчивая преступная группа несколько лет целенаправленно подрывала экономику, хоть и братской, но капиталистической Финляндии.

В Таллине Вартанян сбывал свой левак валютчикам в вперемешку с оригинальной продукцией по демпинговым ценам. Иногда, вооружившись ворованным финским паспортом и зонтиком, мастер делал крупные покупки в валютном магазине «Турист», где работала его подруга.

А однажды он проверил качество печати, посетив в том же гриме контору «Внешторгбанка», в которой марки меняли по официальному курсу. Служащие недоумевали и даже угостили глупого финна кофе, но валюту после проверки обменяли. Управляющий оставил свой телефон, пообещав в частном порядке купить изделия по рыночному курсу.

Терять такой канал он просто не имел права и Вартанян продолжал поездки в Баку, хотя после Сумгаита обстановка в городе накалялась. В свой последний круиз он красиво въехал в город детства на новенькой девятке с длинным крылом цвета «мокрый асфальт». На Коммунистической его остановил военный регулировщик с АКС и, нервно передёрнув затвор, приказал развернуться.

Герман застал самый апогей январских погромов в Баку, когда обезумевшая толпа линчевала армян и русских. Здесь эти нелюди прямо на глазах насиловали девушку вдесятером, привязав её парня к соседнему столбу. Потом обоих забили насмерть кольями. В самом центре поджигали машины армян, а хозяев давили самосвалами. До улицы Кирова Вартанян добрался только с помощью АКМ, который купил у постового, расстреляв всех, кто вставал на пути.

Его первопечатники уже получили «чёрную метку» от азербайджанцев и сидели на чемоданах. Двумя этажами ниже громили квартиру еврея, выбросив хозяев из окна высотки. Каким-то чудом Герман дозвонился до базы морпехов, с которыми поддерживал деловые отношения.

Его обнадёжил знакомый каплей: – Продержись 15 минут, мы мигом! Патронов хватит? В город заходят десантники генерала Лебедя – русские не сдаются!

Гера достал подсумок, где нашёл 4 штатных рожка и пару гранат РГН – должно хватить на четверть часа оборонительного боя. Вартанян служил в ВДВ, освоив в совершенстве ножевой бой, стрельбу навскидку и на звук. Его подручные оперативно собрали оборудование и матрицы, набив до отказа два чемодана. Третий заполнили под завязку портретами господ Сибелиуса и Аалто в роскошном исполнении. За такие бумажки он мог купить десять БМД с полным боекомплектом.

Толпа погромщиков, разграбив квартиру стоматолога, поднималась наверх к соседям Вартаняна. Рядом с печатниками Геры проживал журналист. Его-то и собирались линчевать за осуждение Народного Фронта. Из первых рядов кричали: – Слава героям!

А сосед газетчик отвечал: – У меня здесь двустволка, живым не дамся!

Герман выдернул чеку РГН, прикидывая радиус поражения наступательной гранаты в подъезде. Сосчитав до двух, как на полигоне, сержант запаса разжал ладонь над проёмом и упал на ступеньки.

В последнюю секунду он успел гаркнуть: – Аллаху Акбар, вашу бога мать! – И включил плейер.

Сквозь виртуозную вязь аккордов Эл Ди Меолы прорвался взрыв гранаты, наложенный на свист осколков, осыпавших лестницу. Предсмертных криков и стонов Гера не слышал: скорее всего, мародеров убило в момент взрыва. Ударной волной выбило все двери на нижнем этаже, разбросав по ступенькам награбленное армянское добро.

Он спокойно дослушал свою любимую «Midnight Tango», заблокировал оба лифта трупами и приготовился к приступу. Азеры пришли в себя минут через пять, открыв неприцельный огонь с крыши соседней высотки. Герман первой же очередью снял стрелка с черепичной кровли. Вторую гранату отставной сержант забросил в кузов «Урала», который привёз смену боевикам. РГН разорвалась с тем же эффектом.

Возобновился обстрел из дома напротив, и Гера перенёс весь огонь туда. Когда он подавлял последнюю огневую точку на чердаке, внизу у подъезда заговорила знакомая пушка-автомат «Гром» с БМД. Первым же залпом разнесло чердачные пролёты, откуда посыпались тела автоматчиков. Вартанян подошёл к оконному проёму, когда бронемашины морпехов ворвались на площадь, сметая на своём пути трофейный автопарк мародёров.

Прибывший на подмогу автобус с боевиками, сразу попал под огонь из башен трёх БМД и загорелся. «Береты» быстро разобрались с бородачами у подъезда, а передовой отряд галопом взбежал наверх к Герману.

Каплей в тяжёлом бронежилете рапортовал: – Товарищ сержант, рота прибыла по вашему приказу! Разрешите начать перекличку? Бабки давай!

Комбинатор передал офицеру 500 долларов и пожал руку: – Спасибо, вовремя подоспели. У меня оставался последний рожок.

Чёрный берет сурово посмотрел на героя: – Остальное добьёшь финками по курсу. Только без байды – я вчера проверял котировки финской марки.

Капитан достал из кармана «Коммерсантъ» и поправил нетабельный галстук: – А ты неплохо поработал! Может вернёшься, возьму на сверхсрочную. Тут у нас полный кердык! Прибыл сам министр обороны Язов. Штурмуем город вместе с десантурой Лебедя. А с Севера подходит Псковская дивизия.

Вартанян в недоумении развел руками: – Весь бизнес к чертям! Перевожу парней в Россию. Значит, вы здесь тоже прозевали свой Народный Фронт?

Каплей достал флягу: – Это эхо геноцида 1915—19 годов. Тогда турки вырезали более миллиона армян. Правоверные недавно достойно ответили азерам в Нахичевани и Карабахе, а беженцы оттуда взорвали Баку. До гражданской войны остался один шаг, и он делается на наших глазах. Турки финансируют здешний Народный Фронт и даже прислали сюда своих эмиссаров. А руководят процессом, как и в Прибалтике, залётные штатники.

Вартанян прислушался к разрывам снарядов за окном и подытожил: – Будем отходить! Проводишь до границы города двумя БМД, за отдельную плату? А будет хреново – давай к нам! Работой по специальности обеспечу.

Капитан отдал честь на прощание: – Ты правильный мужик, Герман! Но мне работы и здесь хватит, а за предложение спасибо! Бабла насыпь, у тебя же полный чемодан. Твой Акоп ещё нарисует.

Из города вырвались по Тбилисскому проспекту и далее по Аэропортовскому шоссе, где армейские колонны таранили бронёй блокпосты бородатых беженцев. Два БМД сопровождали девятку Германа до границы области, одарив на прощание охапкой гранат и подсумком с рожками для АКС. В знак благодарности Вартанян отсыпал каплею полмешка «зелёных Сибелиусов».

Своих первопечатников Герман оставил в Ростове у родственников, строго наказав возобновить производство в сжатые сроки. Малый станок финского казначейства заработал на полную мощность уже через неделю.

А сейчас, лёжа под пулями в лесу, Герман вдруг испытал беспокойство и одёрнул новенький бронежилет. Интенсивность огня нарастала – это отвечала охрана каравана. Он нервно глотнул виски из фляги и переключил рацию на передачу: – Майор, нас атаковали у границы! Идёт бой, ты слышишь? Нужна поддержка, приём!

Контрабандист переключил аппарат в дуплексный режим и услышал ответ майора: – Перестрелку наблюдаю с воздуха, захожу над караваном. Лежи тихо и расслабься, сейчас я им вмажу!

Сверху раздался рёв пикирующегося «крокодила» МИ-24 и Герман в ужасе поднял голову.

Вдоль грунтовки, едва не зацепив деревья, прошла пара ударных вертолётов, прозванных душманами «шайтан арбой». Вездесущий майор докладывал: – Противника вижу, начинаю работу! Пригнись!

Вертолётчик доложился и командованию:

– У административной границы РСФСР наблюдаю вооружённых эстонских сепаратистов на мотоциклах. Готовятся проникнуть на нашу территорию. Открываю заградительный огонь на поражение!

Развернувшись за опушкой, «крокодилы» пронеслись над караваном на бреющем, поливая придорожные кусты свинцом. Тихая просека остолбенела от божественного пения «Якобов» (четыре ствола, калибр 12,7). Да что просёлок – притих весь лес. В двух шагах от Геры очередь разнесла в щепки вековую сосну и расколотила валун. Сзади послышался осторожный звук шагов, и сержант приготовился стрелять на звук.

За спиной вырос небритый образина с гранатомётом РПГ-7 и прицелился. Пока Герман разворачивался со своей «мелкашкой» над лесом опять запели четыре лужёные глотки старшего брата. Смерч прошил гранатомётчика насквозь. В следующую секунду от небритого остались только ноги в джинсах «Wrangler». Всё остальное превратилось в кашу. На поляну со звоном посыпались гильзы крупного калибра. Остальное войско, побросав оружие, разбежалось по оврагам.

Майор вертолётчик обнадёжил Вартаняна: – Экипаж стрельбы закончил! Цель уничтожена! Чурбанчик, накрывай «поляну» и «зелени» не жалей! Как я люблю цвет наших фуражек!

Герман перекрестился на Восток: – Петрович, тут полно двухсотых! Братву покрошили на фарш! За мной не заржавеет, до связи! С меня «поляна зелени»!

На учениях Вартаняну доводилось высаживаться из «крокодила» в тылу «северных», а пару раз отделение десантировалось прямо в море. До этого огневую мощь ударного вертолёта он наблюдал только из кабины. Теперь, когда он побывал в шкуре противника, захотелось бороться за мир. Герман вышел из леса с пулемётом на плече.

Во время атаки пострадал его ковбойский костюм от кутюр, а особенно досталось сапогам, в которых он угодил в болото.

На пеньке у джипа курил его бледный напарник:

– Кажется, пронесло. Петрович подоспел вовремя. С нашей стороны нет двухсотых! Зацепило двух водил, да немного повредило фуру.

После небольшого ремонта колонна двинулась к границе. Больше «роялистов» не тревожили и груз благополучно добрался до северной столицы. А спустя три дня в офис Кости Могилы заявился стрелок, открыв там огонь. Авторитет спасся только благодаря отличной реакции – он прыгнул под стол. С тех пор Вартанян нажил в Петербурге кровного врага, к тому же близкого к будущему губернатору.

Проводя свои спиртоносные караваны, Герман не раз уступал дорогу хорошо охраняемым автоколоннам Романова. Тягачи с электроникой на миллионы долларов сопровождали автоматчики фирмы «Глобал», а на российской земле их встречал армейский спецназ. Набив руку на контрабанде акцизных товаров, Гера успел примелькаться в приграничье. Он стал своим для пограничников с обеих сторон, а таможня его просто обожала, всегда находя для каравана идеальное окно.

Но горячему поклоннику последней французской революции не сиделось на месте. Чудесная гитара Эл Ди Меолы звала на маковые поля дальнего зарубежья. Насмотревшись фильмов с участием неподражаемого Аль Пачино, Вартанян строил грандиозные планы наркотрафика в Скандинавию. На этих тайных тропах его совсем не ждали. Там кровожадные конкуренты оперировали суммами иного порядка. Герману предстояло столкнуться с беглым афганским генералом, бывшим каперангом штаба Балтфлота, отставными комитетчиками не ниже полковника и действующими оперативниками спецслужб.

В очном поединке с такими противниками у сержанта запаса ВДВ шансов не много, поэтому Герман озаботился поиском союзников. Первым из прочих он выбрал Романова. Боб выслушал вежливо, но хитрый взгляд сверкнул странными искорками: – Не могу принять предложения. Мой бизнес имеет легальные очертания и есть желание развиваться. А в будущем планирую заход в политику, что несовместимо с торговлей наркотой. Рекомендую подойти к генералу. Ему нужен мальчик на побегушках через границу, вроде тебя.

Герман проглотил обиду и засеменил к беглому афганцу. Он научился терпеть оскорбления, но не привык унижаться. Придёт время, и его многочисленные обидчики ответят за всё. Впрочем, Боба это не касалось.

В своё время жокей спас Геру из лап спецов отеля «Виру», проводивших облаву в здешней дискотеке. Вартаняна объявили в розыск за кражу бумажника у финского коммуниста, стоявшего на марксистской платформе. Романов спрятал воришку в ящике из-под аппаратуры, в котором его потом и вынесли из гостиницы. Но спустя полгода выяснилось, что этот финн переметнулся в левые уклонисты, а на съезде компартии в Хельсинки даже цитировал Троцкого.

Герман немедленно вернулся «из разлива» и выступил на комсомольском собрании с резкой критикой ревизионистов. Докладчик особо отметил моральный облик перерожденца, который склонял наших комсомолок к соитию в извращённой форме. Бумажник был изъят только с целью не допустить дальнейшего разложению первички внештатных сотрудников. В тот же день карманник оформил подписку о сотрудничестве с комитетом.

Спустя годы Вартанян не забыл добра и внял совету Боба. В приёмную экс-генерала Национальной армии Афганистана сержант Вартанян зашёл точно в назначенное время. В Эстонии бывший командарм руководил маленькой фирмочкой, сохранив в конторе казарменный порядок. Герман щелкнул каблуками: – Товарищ генерал-полковник, сержант Вартанян прибыл!

Афганец медленно подошёл к сержанту: – Как стоишь перед генералом? Что за вид? Немедленно привести себя в порядок!

Ответив «Есть!», Герман вышел из помещения и сразу вернулся с повторным рапортом. Служака отметил рвение и зарделся: – Теперь совсем другое дело! Строевой займёмся в следующий раз.

Генерал происходил из древнего рода Амануллы-хана, провозгласившего независимость Афганистана от англичан в 1919 году. Он тотчас же почувствовал родство душ с мошенником Вартаняном, чьих предков гоняли по горным аулам его прадеды. И, как выяснилось, не зря!

Оба горца мечтали поквитаться с неверными за позор своей страны. Генерал Захир-хан ознакомил единоверного Германа с реестром наказаний, принятых в его организации, среди которых четвертование и колесование оказались самыми мягкими.

Зато цены на порошок заставили содрогнуться. Жаль только товар предлагался в предгорьях Тянь-Шаня, откуда предстоял расстрельный трафик. Но адреналинщик взялся за отработку, усеянного трупами, маршрута. Основной участок тракта от Афганистана до российской границы веками контролировали кланы бухарских евреев. Великий опийный путь из Персии в Европу через перевалы Памира и пески Каракума проложили лет 300 назад.

Как известно, пуштунские племена возводят себя к еврейским предкам, что много лет позволяло сохранять в тайне торговые отношения с Бухарой. Первым эту легенду о происхождении афганцев озвучил знаменитый британский разведчик Александр Бернс.

С начала Афганской войны здешний наркотрафик прочно оседлали братья Юсуфовы из Бухары, не собираясь слезать с пьедестала и после вывода контингента. Бородатые курьеры в пуштунках по-старинке водили навьюченные караваны через горные хребты, пробираясь тропами дедов и прадедов. Погонщикам узбекам и пуштунам хозяин платил за риск сущие гроши, теряя на перевалах каждый третий караван. Дальше маршрут проходил по пескам Каракумов, где эстафету принимали одногорбые верблюды дромадеры, известные необычайной выносливостью.