Текст книги "Охотники за «Кинжалом». Политический детектив"

Изредка в пустыне исчезали целые караваны с героином, задирая вверх кривую транспортных потерь. На участке «Термез-Баскунчак» генерал лишался половины грузов, а такой ущерб не мог не вызывать подозрений. Для решения спорных вопросов на северной границе таллинские бухарцы назначили своим представителем отставного капитана I ранга, снискавшего в Ревеле славу крупного торговца оружием.

Захир-хану давно докладывали о пропавших каракумских верблюдах с героином, всплывающих время от времени в шхерах Стокгольма и Осло. А значит, шакалы Юсуфовы вели свою игру, обирая генерала. По закону шариата обычному вору отрубали руку, а посягнувшему на имущество вторично отсекали и ногу. В таких случаях Захир-хан имел право наказывать бабаев без суда.

Со времён правителя Земан-шаха торговые караваны охранялись адатом – неписанным законом, возникшим у азиатских народов в доисламский период. Караван-баши, как старший погонщик, наделялся верховным правом вершить суд в пути. Но сойти с тропы и обмануть бая – это харам, грех, запрещённый Кораном, за что карали со всей строгостью.

Купцов, похитивших у Ибрагим-хана груз опия, закопали по шею в Каракумский песок, как Саида из «Белого солнца». С шестов напротив взирали головы погонщиков вероотступников. Спустя неделю, когда шакалы уже обнюхали свой обед, мученья только начинались. Иногда из гуманных соображений по торчащим в песке головам прогоняли табуны диких лошадей тарпанов.

Генерал отправил в Бухару карательную миссию из отборных нуреков, дабы публично и показательно казнить басурман. Каратели объявились в городе точно в срок, но больше на связь не выходили. Пропал и связник, посланный Захир-ханом вдогонку группе. А вскоре срочная курьерская почта доставила командарму голову командира отряда. Но афганский царёк не собирался сдавать позицию в бухарском коридоре и выискивал новых партнёров.

Здесь Герман пришёлся к месту и вовремя. Отчаявшись, генерал-полковник уже искал альтернативный маршрут в обход Бухары. А Гера, как всегда, пошёл другим путём, устроив Юсуфовым вызов на сходку в Ростов, где их собирались короновать. Отправить весточку в Бухару Вартаняну помог известный вор в законе, которому близнецы тоже перешли дорогу в Казахстане.

Конечно же, никакие паханы в Ростове не собиралась, а Юсуфовых вели с момента посадки в поезд. И хотя братки откупили вагон «СВ» целиком, их стерегли на трассе. Лучший снайпер Туркестанского Военного округа занял позицию на горном подъёме, где скорый всегда снижал скорость. У стрелка было больше минуты, чтобы прицелиться и поразить обе мишени. Уйма времени для настоящего мастера. Колоритная фигура в освещённом окне – простая цель для снайпера, а тем более, когда в прицеле злейший враг.

В Афгане один из братьев бросил нашего киллера раненным на перевале. В тот раз на помощь солдату пришли вертолётчики, а после госпиталя героя комиссовали. Герман разыскал забытого воина в Ташкенте через друзей афганцев. Бывшие однополчане оформили заказ, напомнив ветерану о кровнике. Едва увидев фотографии клиентов, исполнитель согласился без колебаний. А услышав рассказ о последних достижениях Юсуфова, он даже забыл уточнить цену вопроса.

Братья-близнецы основали свой кровавый трафик ещё в Кабуле, заставляя солдат прятать героин в «груз 200». Бойцам, паявшим цинковые гробы с телами, потом давали ордена Красной Звезды. Ящики на родине погибших героев вскрывали специальные курьеры, доставляя порошок по назначению.

После увольнения в запас, заработанный на гробах стартовый капитал, помог поставить транзит на серьёзную основу. В эпоху распада страны героин с генеральской фабрики пересекал границы новых республик и, в конце концов, попадал к конечному потребителю в Северной Европе. Дав дёру с раззорённой войной родины, хан нашёл убежище в Эстонии, где за сущие гроши купил гражданство и легализовался.

Из Таллина, куда стремились за водкой толпы финских бомжей и безработных, он мог легко отслеживать свои поставки в Скандинавские страны. А новый партнёр генерала без колебаний взялся разрубить Бухарский узел и быстро добился успеха.

На длинном перегоне у казахского Туркестана киллер запросто поймал в прицел знакомое лицо бывшего прапора. Приклад проверенного друга СВД приятно холодил щёку. Два глухих выстрела у степного переезда слились в один, поставив последнюю точку в долгом споре хозяйствующих субъектов. Наутро запиликал пейджер Вартаняна, приняв срочное сообщение: «Близнецы выбыли в неизвестном направлении. Братья Карамазовы».

В Бухаре состоялось официальное погребение героиновых братьев.

Последние всенародные похороны прошли здесь ещё при Горбачёве. Тогда древний город осадила следственная группа Гдляна-Иванова при поддержке республиканского КГБ.

Первые задержания и обыски произвели ещё в год Андроповских репрессий, но потом «бухарское дело» развалила узбекская прокуратура. Комитетчики арестовали I секретаря обкома Каримова, начальников ОБХСС и горпромторга, которых срочно этапировали в Москву. В домах «бухарских эмиров» находили картофельные мешки с деньгами и вёдра золотых украшений на миллионы рублей.

В ходе следствия всплыли тысячи «мёртвых душ», совершивших беспримерные подвиги на хлопковых полях родины. Так, например, гражданин Алиев Мухаммед-оглы лично убрал тысячи тонн «белого золота», за что получил в своём колхозе 150 тысяч деревянных по ведомости. Также ударно потрудились на плантациях сотни его соседей по кладбищу, чьи могилки образовались на главной аллее погоста сразу после землетрясения 66-го года.

Расхитители не утруждали себя поиском ударников труда, на которых потом закрывались многотысячные наряды. Их имелось в достатке на 2-ом городском кладбище в квадрате захоронений, прозванном «кварталом Стаханова». Историческое наследие Чичикова оживало в отдельно взятой республике прямо на глазах. А фактически на уборку хлопка сгонялось всё трудоспособное население Узбекистана.

Целый миллион студентов и школьников не разгибал спин с сентября по декабрь. Учебный год, как правило, начинался с новогодней ёлки. Потом детишкам предлагалось по 16 уроков в день без выходных и каникул.

Во время ареста застрелились два высокопоставленных фигуранта «бухарского дела», на похороны которых вышел весь город. Большинство населения не одобряло репрессий, которые привели к новым поборам.

При Рашидове за больничный просили трёшку, а прописка обходилась в десятку. С приходом новых и голодных чиновников стоимость этих услуг выросла втрое. Поэтому в Бухарском ханстве и не приняли перестройки, продолжая жить по законам Ислама. На стихийном митинге у могилы начальника УВД зародилась ячейка местного Народного Фронта, основатели которого поклялись отомстить неверным по закону джихада.

А спустя два года активисты движения сожгли дома бухарских евреев и месхетинцев, написавших доносы в союзную прокуратуру. Разгромили синагогу и еврейскую школу. Резню предотвратили братья Юсуфовы, захватившие на тот момент колхозный рынок и все точки общепита. Близнецы заплатили боевикам баснословный калым и погромы немедленно прекратились. Поэтому Бухарских братьев хоронили всенародно, а начальство допустило траурную церемонию на центральную улицу.

Городское руководство с тревогой наблюдало за обстановкой в районе. В области ежеминутно ожидали рецидива опиумной войны за передел зон влияния. Бывший клан худо-бедно следил за порядком в регионе, не допуская сюда беспредельщиков с Юга, способных спровоцировать бойню. После расстрела Юсуфовых вся власть в городе переходила к новому ставленнику генерала, имя которого пока сохранялось в тайне. Известно только, что будущий наместник когда-то командовал на городском рынке карманниками и успел породнится с ханом.

С недавних пор Захир-хан держал в эстонской столице торговлю восточными пряностями, открыв для покупателей пару лавок и оптовый склад. Эти точки удивили эстонское налоговое ведомство небывалыми оборотами. Получалось, будто все таллинцы с утра до вечера уплетали имбирь с кардамоном за обе щёки, закусывая мускатными орехами. Масштабная торговля давала возможность легализовать часть преступно нажитого для безбедной жизни на собственной вилле.

А на взятки и подкуп чиновников годился и чёрный нал из обменных пунктов Вартаняна. За новый трафик до российской границы взялся генеральский назначенец из бухарских евреев, когда-то служивший на Балтике каперангом. При ближайшем знакомстве капитан оказался типичным «паркетным» офицером, из тех, кто бороздил только акваторию бассейна.

Двадцать лет капраз Ракитин непрерывно глотал бумажную пыль при штабе флота, где обеспечивал культурный досуг руководства. Его считали непревзойдённым специалистом по финской бане с русскими девочками. Каперангу особенно удавался этюд синхронного заплыва с телефонистками, прозванный адмиралами «подводной лодкой».

В кульминации меж голубых дорожек поднимался исполинский «перископ», которым офицера так щедро одарила природа. Престарелые флотоводцы бешено аплодировали, а к некоторым даже возвращалась забытая в отсеках атомоходов мужская стать. Таким вот образом, наш «подводник» доплавался до погон капитана первого ранга и готовился к Академии. Но перестройка нежданно сместила приоритеты и капраз ударился в коммерцию.

Благодаря своей «подводной лодке», он собрал богатый банный компромат на штабное начальство, что позволило вплотную подобраться к пакгаузам. В ходе капиталистической революции родина сама изменила своим офицерам с НАТО. Миллионы служивых одномоментно оказались за границей, а такой шанс выпадает раз в жизни.

Каперанг торговал неучтёнными консервами и сухими пайками, которые годами гнили на складах. Затем он переключился на бинокли и прицелы ночного видения, а закончил кампанию распродажей автоматического оружия.

Здесь его всецело поддержал банный адмирал, посоветовав сменить профиль: – Пора подумать о будущем. Пенсию мы с тобой уже заработали. А как обеспечить достойную жизнь комсоставу при таком пансионе? Предлагаю заняться ликвидной флотской недвижимостью в центре города.

Контр-адмирал поддал парку: – Нет той страны, которой мы с тобой присягали! А служить её могильщикам и предателям я не стану. Беляки под этим триколором зарубили моего деда. Правда, потом чекисты под красным флагом расстреляли и отца! Решено – ныряем в рынок!

И он сиганул в толщу вод к русалкам. Сегодня капитанский перископ бороздил бассейн адмиральской бани. Командующий оказался человеком слова: сказал – сделал! Пока капраз соображал, что всё это значит, тот сдал в аренду Таллинский Дом офицеров на 99 лет. Архитектурный памятник сталинского ампира с колоннами попал к нанимателю за 1$ в год с правом субаренды.

Здание немедленно передали фирме-контрагенту, за которой стоял зять флотоводца. Похожая судьба ожидала центр связи в старом городе и военную гостиницу перед Ратушей. Оба объекта располагались в памятниках старины XVII века. Адмирал успел согласовать все договоры в мэрии, которая готовилась принять на баланс флотскую недвижимость.

Капраз спохватился и вмиг оформил договор пожизненного права пользования магазинами «Военторг» на своего 3-х летнего внука (дай бог ему здоровья). Для спасения этих торговых точек от банкротства внучок открыл там стриптиз клубы для ветеранов флота.

По просьбе «друга Билла» гарант конституции решительно сократил срок пребывания российских ВС в Эстонии, и штаб балтийцев вышел на финишную прямую.

Краснофлотцы отходили с лозунгом советских камтенармусов: «Своё забрали и чужого не забыли!» Таким образом, большинство ликвидных флотских объектов сдавалось в аренду или продавалось коммерческим структурам. Российские интенданты собирались выводить войска, только набив до отказа чемоданы долларов. Но сначала вышли в отставку контр-адмирал с капитаном первого ранга, сохранив за собой ведомственные квартиры и дачи.

Оба осели в арендованном Доме Офицеров, наполнив военный объект гражданским содержанием.

В связи с открытием в подвале ночного клуба, командование особо отметило заслуги сержанта запаса Вартаняна, вложившего в интерьер полмиллиона долларов. Новое заведение обслуживало в основном офицеров флота и тыла, приходивших отдохнуть с табельным оружием. Случалось, господа в биллиардной постреливали от восторга в воздух и не только. Похожая реакция на проигрыш наблюдалась и у колеса рулетки, вызывая возмущение артистов драматического театра, ведь казино находился прямо под сценой.

Крупные калибры пробивали настил авансцены прямо под ногами актёров. Деликатные зрители очень переживали. Вместе с залом волновался и старинный друг столичного театра Анзор.

Последние 10 лет театрал поклонялся Мельпомене на лесоповале, где худо-бедно функционировал лагерный драмкружок. Глотнув воздуха свободы, лесоруб не удержался и в разгар клубного салюта вышел на сцену. А там давали «Вишнёвый сад» в современном прочтении.

Он вежливо дослушал Гаева: – От двух бортов в середину! Кладу чистого… А затем молча разрядил в пол свой «Глок». Публика приветствовала режиссёрскую находку овациями, а клиенты казино косяками потянулись в театр.

С тех пор пахана зачислили в штат машинистом сцены. В начале 90-х Русский драмтеатр переживал не лучшие времена: Эстонской Республике такой коллектив был не нужен. Великолепное здание с роскошным залом и интерьерами art-deco приглянулось французским бизнесменам а-ля Мулен Руж. Труппа временно перебралась в Дом Офицеров.

А ведь когда-то в застойные годы здесь начинали Олег Стриженов, Эрнст Романов и Анатолий Солоницин. Тогда по выходным за билетами в Русский театр даже выстраивались очереди. В фойе работал бойкий бар с шикарным ассортиментом, куда при субботнем аншлаге пускали только через кассу театра. За вход в элитные кабаки швейцары требовали пятёрку, а в театральный пускали по билету за 50 копеек.

Изредка завзятые «театралы» выходили из бара проветриться в пустой зрительный зал, когда там кипели страсти знаменитой пьесы Бокарева «Сталевары».

Этот спектакль стал бестселлером, а на сцену потасовки в пивнушке собирались все посетители пивной точки. Однако, сразу после призыва сталевара Хромова: – Давай, продезинфицируем! – галёрка и балконы стремительно пустели. Обеззараживание порой затягивалось за полночь.

Советское партийное руководство посещало драмтеатр по разнарядке и обитало в ложе, которая обычно сиротела после первого акта. Разве можно даже на час бросать рычаги управления столицей? Немедленно остановится общественный транспорт, погаснет свет в квартирах, а граждане поголовно бросятся читать Солженицына при свечах.

После путча все театральные примы перешли по наследству от партийных бонз к авторитетам, сменив чёрные «Волги» на «Мерседесы». Вартанян тоже приобщился и завёл себе модную актриску, приучив её к итальянской кухне и оральному сексу. На этой почве он поимел первый конфликт с банным каперангом Ракитиным, давно претендовавшим на руку примы. Разумеется, в очном споре победила молодость.

Со временем размолвка между кавалерами переросла в глубокую личную неприязнь, а капраз уговорил генерала сослать опасного соперника в пески на проверку трафика. После ликвидации братьев Юсуфовых караваны пропадали по-прежнему и Вартаняна бросили в прорыв, откуда обычно не возвращались.

Глава 4. В песках

Сообщники:

Майкл Шерман – резидент ЦРУ в Эстонии

Капитан I ранга Ракитин – член наркокартеля

Генерал Захир-хан – глава наркокартеля

Наши:

Герман Вартанян – депутат Горсобрания Таллина

Боб Романов – глава комитета Горсобрания

Рокки Бульба – шеф охраны «Global Inc.»

Время и место:

1996—99 гг. Таллин, Бухара

Подрывные материалы:

Santana – «Supernatural», George Benson – «Breezin’»,

коньяк «Суворов».

Каракумы

Пока Герман бороздил Каракумы, торжествующий Ракитин завалил молодое дарование цветами и заказал кольцо с бриллиантом. Престарелый и плешивый каперанг страстно добивался примадонны без всякой надежды на взаимность. Его увлекал сам процесс, а результат не имел значения.

По правде говоря, у пенсионера Ракитина последний раз с женщиной получалось ещё до перестройки. С тех пор он не пытался. Ветеран тыла совсем потерял голову, обеспечивая аншлаги бесталанной актриске. Он тратил кучу денег на журналистов, превозносивших приму в прессе. Наконец, купил для неё роль вампира со словами в дрянном сериале на албанском телевидении. Назревая с каждым днём, момент близости становился неизбежностью. Ракитин тянул, как мог, вызывая недоумение возлюбленной.

Прима привыкла ублажать старичьё: ещё в юности она опекала II секретаря ЦК постпенсионного возраста. Дедушка вспоминал про секс раз в году на трибуне первомайской демонстрации, изредка успевая донести желание до служебной квартиры за углом. Гуманитарные акции осуществлялись в спешном порядке на диване, куда шефа доставляли с мигалками.

Процесс копуляции контролировал личный врач, измеряя давление с пульсом до и после. После успешного соития пациента под капельницей направляли на обследование в IV спецбольницу.

Герман прибыл в Бухару на День Победы, который здесь отмечали и при новой власти. Конечно, без былой советской помпезности и парадов могучей военной техники, которую баи распродали на металл. Но евреев на рынке всё-таки поколотили, чтобы не забывали кто выиграл войну.

В былые годы Вартанян наведывался сюда за дешёвым «золотом», которым промышляли местные кустари. Потом лохи у столичных ювелирных магазинов отрывали изделия с руками. Кольца и перстни сверкали, как настоящие, и даже могли похвастаться пробой, но к драгметаллу отношения не имели. Следовательно, торговцам не грозила суровая кара «золотой» статьи УК вплоть до высшей меры.

Инсценировка у ювелирного выглядела буднично и тянула всего лишь на мелкое мошенничество с условным сроком. Заплаканная девушка предлагала парочкам по дешёвке обручальные кольца, поскольку жених погиб, исполняя интернациональный долг. В редких случаях по праздникам несчастная невеста изображала беременность. Тогда Гера объездил провинциальные театры, откуда набирал перспективных кандидаток. За пятиминутный этюд на свежем воздухе платили 10% от выручки, что соответствовало ставке Народного артиста.

В работе над образом у Вартаняна открылся выдающийся талант режиссёра-постановщика миниатюр. Кроме того, он не мог отказать себе закрутить десяток романов с начинающими «звёздочками». Отметим, что бухарские кольца выпускались по старинной технологии и начинали темнеть только после «медной свадьбы». А, значит, скорое разоблачение жуликам не грозило.

Бизнес приносил устойчивый доход, но потом появились конкуренты и Герман переключился на поддельные сертификаты «Внешпосылторга». Тем не менее, «жемчужина Востока» по-прежнему оставалась в сфере интересов Вартаняна. Единственный торговый город Великого шёлкового пути сохранял свою привлекательность и сегодня.

В IV – VII веках здесь доминировали предки узбеков согдийцы, открывшие торговлю между Востоком и Западом. Затем их оттёрли более предприимчивые хазары и варяги, а во времена Тамерлана шёлковый путь пришёл в упадок. В конце XX века бровастый фельдмаршал ввёл войска в Афганистан и по «чёрным пескам» снова пошли караваны.

Отдавая дань памяти великому комбинатору, Герман вошёл в Бухару ровно в половине двенадцатого со стороны местечка Шафиркана. Ввиду отсутствия «Лорен-Дитриха» он передвигался на «Гелендвагене». Вместо беспризорника его преследовал бездомный гаишник. После призыва: «дать 10 копеек» урядник получил эквивалент в долларах. По следам героя романа, Вартанян отправился на знаменитый рынок Чорсу, построенный здесь в XV столетии.

Торговля тут процветала аж со времён Бухарского ханства, но пришла в совершенный упадок при Мангытах. То, что творилось под куполами сегодня, слабо напоминало расцвет. Но недостаток родимых сумов сметливые узбеки компенсировали песнями и российскими рублями. Гера, как армянский азербайджанец или наоборот, обожал продавать, но ещё больше он любил торговаться. Накупив ранних дынь знаменитого сорта хандалак, он нашёл палатку с отличным выбором музыкальных видеокассет, где отоварился сборником Бенсона.

К своему удивлению, Герман обнаружил в подборке гитарный дуэт мастера с Карлосом Сантаной из передачи «Midnight Special». Мэтры натужно отыграли в кадре классический хит «Breezin’» и постарались скорее забыть этот эпизод, как кошмарный сон. Девадип безжалостно переехал именной «Ибанез» Бенсона своим «Полом Ридом» ручной работы и даже не споткнулся. Дуэль виртуозов грянула и под стенами древнего дворца эмира.

Говорят, после записи передачи в закулисье состоялся типичный диалог «звёзд»: – Ну ты и лабух позорный! – Сам ты, лох мексиканский!

За точность перевода мы не ручаемся, но общий смысл сохранён. Остатки наследия живого классика на кассете не вызвали нареканий, чего нельзя сказать о дынях, которые Гера выбросил. В древнюю столицу Бухарского ханства он пробрался через Ташкент, получив у партнёра узбекский паспорт, права и джип с местными номерами. Работать под ташкентского якудзу Герману не позволяла кавказская физиономия, кроме того, его здесь помнили с 80-х, как барыгу на доверии.

На старом рынке он встретил престарелых карманников, всё ещё продолжавших оттачивать мастерство.

Парадная гостиница «Гранд Бухара», где заночевал бакинский Тони Монтана, эволюционировала в направлении отеля три звезды. Но путь ей предстоял неблизкий, хотя в номере уже стояли не работающие кондиционер, холодильник и телевизор. Интим-сервис обслуживал клиента с азиатским колоритом, но по европейским ценам. За эти деньги в Ташкенте батыр мог осеменить целую бригаду мотальщиц.

Пройдя акклиматизацию в «Гранд Бухаре», Гера встретился с местными авторитетами в загородном духане. У казана с ароматным пловом он кратко изложил баям официальную версию заезда на «чёрные пески». Смотрящий и свита выслушали его молча и так же безмолвно удалились. Сам Фархад-баши даже не притронулся к яствам, хотя здешний этикет предписывал разделить плов с дорогим гостем. Правда, потом пришельца могли зарезать и бросить на съедение шакалам, но это случалось только по великим мусульманским праздникам.

Таким образом, блатные по понятиям общались со стукачами, сделав попытку записать Геру в «козлы». Но Герман с ментами не корешился, а работал на КГБ, считая себя политическим. Бухарские воры поставили гастролёра на место, обозначив позицию смотрящих.

Правда, авторитеты не могли предъявить гостю документальных доказательств сотрудничества с органами, что не исключало подозрений на уровне слухов.

Свои агентурные папки в архивах эстонского КГБ Вартанян уничтожил в 89-м, когда материалы перевозили в Ульяновск. Из России прибыл трейлер с морским контейнером. Ночью молодые офицеры образовали живую цепь во дворе конторы, по которой грузили ящики с личными делами агентов, пока фургон не заполнился. На родину дедушки Ленина отправились оперативные мемуары на 13000 тысяч агентов из Эстонской ССР. Гера выкупил своё собрание сочинений за 5000$ у куратора, который сразу после сделки сбежал в США.

Ходили слухи о сотнях проданных формуляров. В довесок оборотистый майор ГБ предложил и пару личных дел друзей Вартаняна с хорошей скидкой. Валютчики с кристально-чистой репутацией, которых Герман даже не смел подозревать, оказались стукачами со стажем. Свою папку он уничтожил, оставив только чужие доносы, а подшивки «лучших друзей» оставил до лучших времён. С годами цены на компру подскочат в разы.

В 92-м Геру тряхнуло повторно, когда в Таллин пробрался перебежчик Митрохин с архивом КГБ. В эстонском представительстве США бывший комитетчик безуспешно пытался передать свои микрофильмы сотрудникам ЦРУ. Однако, американская спецслужба приняла эти материалы за дезинформацию. Зато в рижском консульстве Великобритании ему предложили чаю и передали документы для проверки в МИ-6.

В дальнейшем оригинальные материалы были изъяты англичанами с дачи Митрохина в Подмосковье. Источник в посольстве успокоил Геру – архив беглеца содержал только данные внешней разведки и до 80-го года. Тогда наш стукач только оформлял подписку о сотрудничестве.

После серии конспиративных манёвров по Бухаре бывший агент созвонился с новым назначенцем генерала и договорился о встрече. Трафик требовал проработки, а наркоманы в Северной Европе порошка.

Герман вышел из гостиницы, где его ждал скромный «Брабус-Т» V12 цвета «металлик» без номеров, но с антеннами на крыше. Лимузин долго колесил по городу под музыку гитарного гения Ингви Мальмстина, а в конце диска Геру подобрал серебристый «Ленд Крузер».

Коренного бакинца давно мучал вопрос: почему так угас Восток? Бухара в разы старше Таллина и Стокгольма, где сегодня живётся на порядок комфортнее. Во II тысячелетии до н. э. Бухарская крепость уже процветала, а дикари на Балтийских утёсах всё ещё охотились с каменными топорами. Как же Индия с древним Китаем? Что стояло на пути процветания Азиатского региона: природные катаклизмы, нашествия завоевателей или эпидемии.

Четыре класса в колонии не позволяли Герману ответить на эти вопросы. Пришлось обратиться за помощью к университетскому профессору.

Учёный только ухмыльнулся: – Всё вам не терпится! Объясняю на уровне вашего незаконченного начального образования. Лучшие умы бьются над глобальной дилеммой всю жизнь, а меня просят изложить тезисы за пять минут! Возьмём государства Древней Греции. Там цивилизация развивалась 2000 лет, а в Древнем Египте – 3000. А был ещё и Древний Рим. Что сегодня Египет? Толпы арабов с папирусами на рынке Каира? А где строители великих пирамид? В учебниках истории на каждый период отводиться по 10 страниц. А за ними целые эпохи, взлёты и падения империй, нашествия и геноцид великих народов.

Дедушка вздохнул и протёр стёкла очков: – Благодаря хроникам и литературе, новейшая история освещается подробно и в деталях. С картинками и фотографиями! Вы наблюдаете европейскую цивилизацию в зените, а что с ней станет через 500 лет? Какое место займут тогда Россия и Китай? История оперирует категорией «эпоха», а не пятилетка! Весь наш XX век уложится на двух страницах учебника XXII столетия. А Восток – дело тонкое!

Вартанян по-прежнему изображал немой вопрос:

– Понятно, что старушке Европе кердык лет через 100! Кочевники Востока станут пасти овец прямо на Елисейских полях Но когда же, наконец, поднимется Средняя Азия?

Разумеется, бывший фарцовщик Гера излагал свои мысли на жаргоне, подстрочник которого мы привести не можем.

Автор придал его фене гладкую литературную форму, а историк принял позу Бонапарта: – Нам очень повезло наблюдать крах великих империй. Если вы не заметили, напомню. Конец 50-х – Алжирский кризис и окончательный распад Французского союза. Боевые 60-е лишают Британскую империю последних колоний в Африке и превращают федерацию в фикцию. Сейчас мы наблюдаем крах Российской империи, который может затянутся на столетие. И он не будет бескровным. А Среднюю Азию вместе с Кавказом непременно затянет в воронку российского распада со всеми вытекающими.

Профессор налегал на колониальный коньяк «Курвуазье-Наполеон», который способствовал течению мысли самого императора: – В этом столетии соседний Германский рейх дважды падал и поднимался из руин. Его союзница Австро-Венгрия исчезла, как сон, вместе с Османским халифатом. Россия – последняя империя уходящего века, с упадком которой закончится эпоха империализма.

Прослушав краткий курс истории, Вартанян сформулировал основополагающий принцип своей жизни: «чем выше уровень развития, тем меньше законов».

Новая редакция Уголовного кодекса Эстонской Республики, после исключения статей о мошенничестве, коррупции и спекуляции, так и звала на большую дорогу. И в Бухаре Герман вознамерился заслужить первую звезду героя.

Водитель «Ленд Крузера» слушал Джо Сатриани – виртуозного гитариста, мастера тэппинга: игры на грифе двумя руками. Впрочем, первобытная форма черепа человекообразного шофёра не предполагала наличие у субъекта музыкального вкуса. Троглодит тянь-шаньский вряд ли обладал развитой формой речи.

После серии проверочных заездов по трущобам джип просочился в виноградный оазис элитного посёлка. Здесь чувствовался масштаб интересов его обитателей, их стремление отразить всё великолепие и многоликость жизни. Роскошные виллы скрывались от палящего солнца в тени виноградников и грецких орехов. От злобных сограждан особняки защищали глухие трёхметровые заборы. Дворцы новых эмиров смотрелись островками Южной Испании на берегах озера Тудакуль.

Впрочем, сходство ограничивалось только архитектурой. Территорию окружали вышки охраны и ряды колючей проволоки, а на дальних подступах владения прикрывали минные поля. Обитатели бухарской Марбельи представляли иной генотип, который отличала повышенная жизнестойкость в условиях пустыни.

Герман обратил на это внимание, выходя из машины. Его окружили коренастые широколицые охранники ближайшие родственники ископаемого Синатропа – древнекитайского человека.

Главарь поднял вверх большой палец и открыл рот, а всё племя обратилось в слух: – В джазовых композициях Сатриани крайне редко применяются простые трезвучия и септаккорды, часто в качестве ладового центра используется большой мажорный септаккорд.

Изречение вызвало шумный восторг сородичей и скандирование простых трезвучий. Самые крупные самцы исступлённо били себя в грудь. Вартанян впервые столкнулся с членами Бухарского фан-клуба Джо Сатриани, производившими приятное впечатление.

На верхней ступеньке мраморной лестницы его ждал хозяин всего этого великолепия Хамид-баши, а в миру – Вова ташкентский. Официальная церемония проходила на террасе с видом на фонтаны: – Хочу представиться! Я доверенное лицо генерала.

– Не стоит! Я знаю кто ты такой! Давай сразу перейдём к делу!

Хамид-баши коснулся международного положения:

– Биржевой кризис и российский дефолт подкосили экономику области, но нижняя точка уже пройдена. Ждём хороших новостей из Прибалтики. Меня поставили сюда следить за порядком. С ростом трафика через пески повышается благосостояние народа. Главное – не перестрелять друг друга!

Вартанян слышал о чрезмерной жестокости Хамида в пустыне и собирался напомнить Вовану расстрел каравана с борта неустановленного вертолёта, за который так никто и не ответил. Но передумал. Гость изучал охранную систему, элементы которой встречались в саду на каждом шагу. Камеры наблюдения и датчики движения стояли здесь на всех деревьях, а у ограды распускали хвосты павлины. Этих чутких птиц эмиры использовали даже для охраны тюрем.

Закончив обмен любезностями, батыр перешёл к делу: