Текст книги "Охотники за «Кинжалом». Политический детектив"

Марцан 93

Финансовый гуру перешёл на шёпот:

– В исключительных случаях «боковики» выводят через фирмы строительного надзора под видом архитектурных экспертиз. Когда речь идёт о принятых в Европе 5% комиссионных, всё сходит с рук. У вас же благодарность зашкаливает 50%, а это чревато отстрелом недовольных и посадками стрелочников.

Боб листал многостраничный факс из Берлина:

– Бабло не главная цель реновации. Избирателю обещано освежить районный пейзаж, что повысит всхожесть электората. А яркие фасады, как способ борьбы со стрессом, поднимают процент участия в выборах. Наши психологи без труда подготовят нужную цветовую гамму, от которой избиратели бросятся к урнам с бюллетенями в зубах. Предвыборные агитки кандидатов изготовим в тех же цветах.

Эксперт удивлённо поднял брови:

– Так вы решаете тактические задачи, а где же профит? Опишите детально схему кассовых потоков проекта.

Ди джей горестно вздохнул: – Кто кого консультирует? Открою коммерческую тайну только из уважения к партнёру. Для начала разживёмся кредитным ресурсом, который поместим в правильный банк. Там прокрутим денежку до попадания на фасад. Плотно поработаем с поставщиками стройматериалов, а подряды получат только специально открытые фирмы. Физически откатов не предполагается: мы заработаем на продаже материалов подрядчикам. Кроме того, денежки пару месяцев поработают в нашем бизнесе.

Швед покачал головой: – Значит, вы размещаете всю сумму на депозите в подконтрольном банке, откуда затем ряд фирм получает льготные кредиты в том же объёме. А расчёты с поставщиками и подрядчиками производятся с большой отсрочкой. Ну что же, я обсчитаю эту схему. Могу рекомендовать ряд солидных скандинавских концернов в качестве финансовых гарантов сделки.

Получив задание, финансовый аналитик приказал нурекам выкрасть экономическое обоснование проекта из сейфа Берлинской мэрии. Партнёры обещали снять копию с секретного документа в течении недели.

Обсуждение в Думе списка участников конференции по накалу не уступало бюджетным дебатам, и вице-спикер остудил депутатов из углекислотного огнетушителя. Конфликт был исчерпан только в ходе персонального голосования.

А в кабинете мэра уже чувствовалось дыхание зимы, остановив комнатный термометр на отметке «15». ТЭЦ сжигала последние запасы мазута, а оплатить новые поставки было нечем.

Долги поставщикам топлива превышали 100 миллионов. Столько же город задолжал ТЭЦ за отпущенные в кредит мегаватты тепловой энергии. А граждане и организации игнорировали счета домоуправлений по сверхвысоким тарифам. Городской голова включил электрокамин на максимальную температуру и выслушал Громова:

– Я могу обеспечить 5—6 вертушек с мазутом хоть завтра. Нефтяники отправят топливо только под честное слово Романова. Для начала достаточно гарантийного письма за подписью мэра. Боб всё берёт на себя, а мы обязуемся оплатить нефтепродукты не позже, чем через полгода.

В кабинет ворвался сияющий ди джей:

– Сегодня задушил Кириши по поводу топочного мазута. Пока дают в кредит 5 вертушек под письменную гарантию. Но в перспективе городу нужен заём на 200 миллионов, иначе не выплывем. Кто-нибудь представляет, что такое остановка блока ТЭЦ? Вывод из режима турбины и теплообменника, что приведет к охлаждению трассы.

Романов изобразил окоченевшего фрица под Сталинградом: – Потом замёрзнут трубы в домах. Народ нас не поймёт. Главное дотянуть до Нового Года и встретить свежий бюджет. А в январе снизим коммунальные тарифы процентов на 30 и займёмся должниками.

Громов добавил оптимизма:

– Безнадёжные долги таллинцев необходимо списывать с баланса. А кто заплатит за предприятия банкроты!

Пустынный зал таллинского аэропорта встретил делегатов балладами группы «Police», звучавшими до самого отлёта. Прослушав перед стойкой контроля два первых диска, Боб посоветовал руководству освежить репертуар. Генеральный директор аэровокзала проводил первых лиц до трапа и послушно выполнил указания.

Делегаты взмыли в воздух под «Space Truckin’» из репертуара «Deep Purple». Всесоюзное воздушное сообщение закончилось вместе с союзом, а международные рейсы пока можно было сосчитать по пальцам. «Люфтганза» ещё не открыла прямого рейса из Таллина в Берлин, поэтому летели через Копенгаген. Датчане удивлённо рассматривали русских пассажиров с булькающими чемоданами, наполненными под завязку бутылками «Столичной».

Большинство делегатов, впервые попав на «Боинг», млело от сервиса и выбора алкоголя. Проглотив котлету из субпродуктов с порошковым пюре, избранники расхватали все халявные шкалики с красным вином и вермутом. Стюрдессы не успевали пополнять батареи на тележках.

Старый Берлинский аэропорт Темпельхоф почему-то ассоциировался у Боба с образом Штирлица, чья тень уже мелькнула в зале ожидания с чемоданом радистки Кэт. Под этими сводами звучали речи бесноватых лидеров III рейха.

Когда Советский Союз затеял блокаду Западного Берлина, на Темпельхоф каждые 40 минут прибывали транспортные самолёты. Сегодня имперские фронтоны с колоннами обветшали и потрескались, потеряв былое величие. А немецкие орлы над входом виновато склонили головы перед жертвами нацизма. В объединённом Берлине который год проектировали новый аэропорт, поэтому мэрия экономила на ремонте Темпельхофа.

Старший группы Громов собрал соратников для инструктажа у багажной стойки, как бывало в достопамятные времена. Но вместо привычной политинформации Женя изобразил провидца: – Зная традиционное немецкое гостеприимство могу предположить, как нас здесь встретят. Сейчас мы увидим пожилую фрау с табличкой «Tallinn», которая проводит нас на троллейбус.

Генерал понимающе крякнул:

– В 45-м меня здесь встретили «фаустпатроном». Вот увидите они поселят своих бывших холопов из «Ваффен СС» в общежитии для мигрантов. А потом отведут эстонцев в суповую кухню для бездомных.

К счастью интуиция подвела прорицателя и в зале ожидания гостей встречал жизнерадостный франт пенсионного возраста с лихо закрученными усами. В левой руке он держал вывеску «Estland», а правой помахивал эстонским триколором. Гид удивлённо изучал делегатов из нищей Эстонии, одетых явно в дорогих бутиках. Романов, Громов, Рокки и вице-спикер вырядились, как на похороны дона Корлеоне: тёмные пальто до пят, мягкие шляпы и белоснежные шарфы. Гардероб дополняли дорогие туфли из кожи амазонских аллигаторов.

Рядом стояли два отставных генерала в дорогих итальянских дублёнках и шапках из песца. Замыкали колонну дамы неопределённого возраста в норковых шубках и манто. Немецкого волонтёра смутили необъятные чемоданы гостей, судя по весу набитые литературой и учебными материалами. Сопровождающий представился Томашем и проводил группу в небольшой автобус с эмблемой конференции.

Немец свободно говорил по-русски, налегая на мягкое украинское «Г». Его западенское происхождение выдавало часто употребляемое слово «москаль», за что гид получил предупреждение от Рокки:

– Слышь, бандеровец, ещё раз услышу о «москалях», дисквалифицирую пожизненно!

– А я думал вы патриоты и борцы с режимом, – обиделся Томаш.

Громадный Рокки мощно похлопал гида по плечу, и немец выронил флажок.

– Это точно, таких борцов ты раньше не встречал! Вон там стоит генерал КГБ, а я – сын советского прокурора. – Бульба картинно развёл руками.

Испуганный гид сразу пересел в хвост автобуса. Боб обратил внимание, как строго соблюдался на берлинских улицах скоростной режим в 50 км/час. Ползущие по улицам потоки транспорта производили гнетущее впечатление, напоминая эстонцам траурную процессию.

Жокей с трудом подавил желание пересесть на место водителя и втопить по городу привычные «90». Автобус постоянно обгоняли велосипедисты, для которых на тротуаре имелась специальная дорожка без ограничения скорости. Позже Громов едва не стал жертвой велонаезда, когда ступил на полосу движения двухколёсных. Вице-мэра выручил Бульба, отправив случайного велогонщика на газон незаметным хуком.

Таллинскую делегацию разместили в центральном отеле Берлина с протокольным названием «Амбассадор», который вполне оправдывал свои четыре звёздочки над логотипом. Вечерняя прогулка по немецкой столице начиналась с привычной сценки построения контингента у парадного входа в отель.

Вместительный минивэн высадил партию девчонок прямо на стоянке, а крепкий инструктор напутствовал по-русски: – Все бегом по номерам и сразу к станкам! На работе песен не петь и не орать! Вас заказали всего на два часа.

Рокки подошёл справиться: – Братан, а сколько стоит твоя тёлка на час?

– Для тебя всего 100 марок, выбирай любую! А ты из какой бригады будешь? – Удивлённо поднял взгляд старший, изучая гардероб делегатов.

– Да я бизнесмен, – обиделся Бульба, – занимаюсь у вас маркетингом.

– Ну, ну, – улыбнулся сутенёр и оставил маркетологу визитку салона «Лили».

Берлинцы отдыхали после тяжёлого понедельника и на улицах депутатам встречались только скучающие туристы. Наша четвёрка заглянула в типичный китайский ресторанчик, похожий на тысячи ему подобных на планете. Одно отличие всё же отмечалось – в заведении работали только вьетнамцы.

Глядя на смешные цены, Рокки уже собрался сделать заказ, но жизнь распорядилась по-другому. В помещение с грохотом вломились три неандертальца в кожанках и спортивных штанах, которые сразу бросились к стойке.

Совсем не обращая внимания на импозантного клиента, старший выкрикнул администратору по-русски: – Бабло давай, косоглазый! Живо! Неделя уже закончилась, а ты ещё с прошлого раза торчишь. Плати, а то всё тут разнесём на хрен!

Налётчик с размаху разбил об пол пивную кружку. Бульба без особого труда отодвинул грубияна от стойки бара:

– Юноша, мы здесь ужинаем, а ты портишь аппетит. Клиент всегда прав! Так, что двигай отсюда! Шире шаг!

Главарь исподлобья прошил Рокки взглядом и молча вышел из заведения, не забыв увести сообщников.

Но испуганный официант так замахал руками, что у Боба пропало всякое желание заказывать. Четвёрка продолжила вечерний променад по центру Берлина. Но у ближайшего перекрёстка их поджидала вьетнамская «крыша», укреплённая русскими стропилами.

Сбежавший из ресторана звеньевой осмелел и подавал голос: – Братишки, а мы вас ждём. Надо перетереть тему и без байды. Это наша земля и мы здесь косим по понятиям.

Боб и Рокки нагло врезались в шеренгу маломерных троглодитов и не встретили никакого сопротивления. Романов изучал типичные для средней полосы России физиономии: – Парни, вы даже не представились, а уже предъявляете. И, кстати, ваши вьетнамцы готовят на машинном масле, что чревато. Пока вы здесь быкуете на родине завалили вашего авторитета. Всё меняется в мире финансовых потоков.

Бульба вышел перед строем и скомандовал: – Кто здесь старший? Доложить по команде!

На авансцену вышел крепкий мужичок с татарским лицом: – Я смотрящий в районе. Кликуха – Хан. Слыхал? Пацаны пока заехали по визе, но потихоньку пробиваем вид на жительство. Прикрываем киоски и рынки, где много наших. За нас держат мазу Боря Питерский в Калининграде и Батон в Питере.

Громов поспешил закончить ночное рандеву: – Мы серьёзные люди и прибыли в Берлин по бизнесу. Заодно проверяем, как тут братва гасится. Что мне докладывать питерским? Позитива пока не наблюдаю! Так и порешим!

Рокки раздвинул толпу гоблинов и попрощался: – Вот что, бакланы! Нас не ищите, если что я сам нарисуюсь. И грузиться не надо, со временем старшие вам всё объяснят!

Обескураженные гопники робко расступились, дав дорогу четвёрке «солидолов». Рокки неплохо знал эту часть Берлина и вскоре вывел делегатов в район «красных» фонарей на Ораниенбургер штрассе, где располагались сотни борделей эконом-класса. На улочках Берлинского Репербана призывно мигали вывески ночных клубов и массажных салонов.

Голосистые зазывалы в костюмах с отливом бесцеремонно завлекали клиентов в стриптиз клубы, откуда доносилась характерная музыка и пьяные крики.

Сверкающие витрины заведений манили громадными натюрмортами карбонатов и свиных ножек, плакатами не менее соблазнительных ляжек и задниц аппетитных танцовщиц. В конце концов, делегаты позволили проводить себя в уютный паб с баварским уклоном и соответствующей музыкой.

Грудастые рубенсовские кельнерши виртуозно обегали дубовые столы, удерживая в каждой руке по четыре кружки пива. В углу пристроилась тёплая компания бородатых баварцев в кожаных штанах и тирольских шляпах. Мужчины отдыхали с немецкой основательностью, опрокидывая по кружке пива в лужёные глотки одним глотком. На столешнице булькали в котелке жирные свиные ножки в топлёном сале.

К национальной бюргерской закуске подавалась тушёная кислая капуста с корицей и горошком, которая вызывала бурную реакцию кишечно-желудочных трактов едоков. Вдохновлённый достижениями баварцев, Рокки попросил кельнершу повторить фирменное меню соседей в трёх экземплярах.

Немецкие желудки в этот момент, как раз принялись расщеплять жирные кислоты свинины, сопровождая реакцию обильным выделением сопутствующих газов.

Канонада за столом не смущала музыкантов и даже вызвала живые отклики в зале. Бульба немедленно попытался повторить подвиг баварцев и одним большим глотком опрокинул литровую кружку тёмного. Немецкий напиток заплутал в закоулках русской души, и здоровяк почувствовал непривычную тяжесть в желудке. А установить прямой проток пива в организме не удавалось даже с помощью свиных ножек с капустой.

Привычные 150 водки смягчили пищевод, восстановив жизнестойкость славянского организма. Вот только до оглушительных тирольских децибелов было ещё очень далеко. Сказывались вековые традиции и годы тренировок.

По дороге в отель Романов всё же заметил хвост, который следовал за группой с немецкой педантичностью. Перед входом в гостиницу жокей сделал провожатым ручкой, а парни из BND дружно расшаркались.

Весь следующий день Боб слушал доклады о разрушении крупнопанельных сооружений, вследствие карбонизации бетона на постсоветском пространстве с последующей коррозией арматуры. Обозвав простую ржавчину научным термином, лекторы обещали повальное обрушение хрущёвок уже в текущей пятилетке.

Складывалось впечатление, что качественный западный железобетон не подвержен естественным процессам. И напротив, советские панели эпохи массовой застройки отливались с невысоким качеством, что вызвало всесоюзную карбонизацию. Громадный зал Конгресс-халле с трудом вместил делегатов из стран СНГ и бывших народных демократий, пожелавших приобщиться к реновации жилфонда.

Доктора загадочных наук, которые по советской иерархии соответствовали кандидатам, продолжали запугивать интернационал чиновников и депутатов. Романов припомнил, что подобным старшим преподавателям в СССР доверяли только институтские семинары. Но делегаты из нищей Румынии и солнечной Болгарии слушали докладчиков открыв рот, забыв про наушники с переводом.

Громов попытался понять голландского лектора, выступавшего на ломаном английском, но потом нацепил телефонную гарнитуру и переключился на русский канал. Правда, вместо подстрочника он услышал лекцию известного московского профессора о структурных изменениях при производстве сборного железобетона.

Невзирая на мелкие накладки, обед предлагался точно по расписанию и состоял из горохового супа и свиной рульки с капустой. После взрывоопасной немецкой кухни бурлящий автобус с таллинской группой потащился на объекты по разбитой Восточно-Берлинской дороге.

Позади остались Бранденбургские ворота и участок Берлинской стены с надписью на русском «Клинтон – это голова!» Любимую парадную площадь товарища Хонеккера, известную, как «Маркс-Энгельс – плац», сносили под руководством друга Гельмута, тоже признанного головой в России. Высотки на Ленин-плац подорвали, не дожидаясь немедленной карбонизации.

Помпезные парады народной армии ГДР остались в прошлом и на руинах демократического сектора появились первые фундаменты делового центра будущей столицы единой Германии.

Банкирам не терпелось застроить всё свободное пространство стеклянными коробками, утвердив культ финансовых пирамид. Дорожное покрытие ухудшалось по мере удаления от центра и вскоре напоминало таллинские улицы. А когда вдоль дороги выстроились знакомые многоэтажки единой серии, к депутатам вернулось чувство родины.

Здешние троглодиты даже лоджии застекляли рамами родного синего цвета из соседней советской части. У перекрёстка делегаты заметили танк «Т-80» с российским триколором, который лихо обогнал автобус. Бронированная машина неслась по шоссе под 90 на резиновых башмаках.

Гид довольно заржал: – Русские рванули за водкой! Потом начнут расстреливать портреты Горби на полигоне.

Таллинская группа высадилась из автобуса у типового универсама, который напомнил Бобу торговый центр «Москва», недавно переименованный в «Майами». Если бы не таблички на немецком, данный пейзаж отлично вписывался в отечественный ландшафт VI микрорайона. Прогульщики из соседней школы так же истово глушили пиво в песочнице, закусывая чипсами. Бульба мгновенно акклиматизировался и отправился на поиски ближайшего ларька.

Крупнопанельную идиллию нарушил женский крик с балкона: – Marsch heraus! (нем. Пошли вон!) Железобетонных аборигенов возмутили бесцеремонные гости с дорогими видео– и фотокамерами, непрерывно говорящие по мобильным на русском. А жители Восточного Берлина ещё не забыли язык Пушкина. Гид объяснил агрессивность аборигенов недавним повышением квартплаты до 500-т марок.

В ответ районные активисты готовили марш пустых кастрюль и унитазов по главным улицам Берлина.

Тем временем, по городу ползли упорные слухи о повышении коммунальных платежей после реновации до 2000 марок. Поэтому все жители района единодушно выступали против проекта реконструкции Марцана. Но мнение бывших коммуняк совершенно не интересовало воротил из Бонна, которые отвергали саму возможность приватизации данного жилого фонда.

Ещё десяток лет назад Марцан, куда завезли экскурсантов, считался визитной карточкой Восточного Берлина, его образцовой новостройкой.

В ближайшие годы здесь планировался очередной всегерманский эксперимент над уроженцами восточных земель, которых здесь за глаза называли «осси». Так или иначе все руководящие посты в объединённой Германии доставались выходцам с Запада.

Боб поделился увиденным с Громовым: – Большинство заводов бывшей ГДР закрылось и производство переносится на территорию Западной Германии. Наших друзей демократов выгнали на улицу в очередь за пособием и бесплатным супом. Мы это уже проходили! А ведь могут оставить без квартир.

Вице-мэр наморщил лоб: – В Марцане проживает примерно 250 тысяч, а это почти тысяча многоэтажек. Значит, мэрия и банки здесь распилят 5—6 миллиардов марок из фондов Евросоюза, что поднимет квартплату в разы. Безработные этого района не потянут 1000 марок квартплаты и жильё переведут в социальный фонд. Кварталы быстренько заселят турки и арабы, которым построят мечети. Аллаху акбар!

Одинокие прохожие провожали громогласную русскую компанию настороженными взглядами, видимо, принимая гостей за мафиози, скупающих район по частям. Через 10 минут делегаты добрались до пилотного объекта реновации – квартала реконструированных многоэтажек.

Зрелище впечатляло, а оазис санации сверкал яркими красками, как «Ягуар» в ряду «Запорожцев». Утеплённые фасады радовали разноцветным акрилом, а двухскатные крыши преобразили коробки домов до неузнаваемости.

Депутаты осмотрели пристроенные к подъездам застеклённые тамбуры с почтовыми ящиками. Затем они прокатились на новеньком бесшумном лифте и осмотрели остекление лоджий. Одна из типовых девятиэтажек обзавелась цокольным этажом в виде пристройки, где открылся центр здоровья. А на стыке двух хрущёвок выросла высотка бизнес-центра. На месте вытоптанных газонов раскинулся живописный дендрарий с густым кустарником и альпийскими горками.

Не забыли проектировщики про подземную парковку и дренажную систему. Туземцы в ужасе пялились на свершения строителей, не понимая для кого эти блага. Перед домой стояли 3 подбитых «Трабанта».

Романов с улыбкой подвёл итог увиденному: – Да здесь минимум по тыще дэмов на метр зарыто под землёй!

Громов достал взглянул на калькулятор мобильника:

– А сколько ещё размазано по стенам. Бедным «осси» зарядят по тысяче марок квартплаты, а потом выставят на улицу. Хотелось бы посмотреть бизнес-план проекта и таблицы кассовых потоков.

По евроступенькам поднимался Бульба с упаковкой тёмной «Баварии». По голосу чувствовалось: уже взбодрился.

Он открыл новую банку и поделился впечатлением с депутатами: – В подъезде не нассано и пахнет шампунем. Даже плюнуть некуда. А бизнес-план простой: бери больше, бросай дальше! Тут миллионы бундесмарок за каждым кустом и нам с ними по пути.

Гид показал гостям и типовую квартиру с новеньким санузлом и ванной. Заодно осмотрели и кухонный блок с посудомоечной машиной и холодильником, прошлись по натуральному паркету.

Районный архитектор пояснил: – Мы провели полную реконструкцию, а точнее – глубокую. Стояла задача – вработать бюджет, что мы и проделали. А теперь пусть политики решают, как использовать этот жилфонд. Население пока не отселяли.

В свеже отремонтированном культурном центре делегаты опробовали новенький боулинг, а Громов с Романовым побили рекорд районного бассейна. После разминки гости ознакомились с меню здешнего ресторана, которым заправлял бывший инструктор райкома партии.

Бургомистр района с подведёнными губками и глазками приветствовал дорогих гостей через переводчика. Он сделал упор на сплошную ликвидацию социалистического наследия в Восточной Германии, что сразу вызвало протест у генералов.

Пограничник взял микрофон без разрешения:

– Мы освободили от Гитлера всю Европу и не заслуживаем лекций о правде жизни. А подонки, развалившие Союз, ещё предстанут перед судом истории. Ну а русские танки всё ещё стоят в Берлине.

Немцы истолковали генеральский спич по-своему и на столах появилось тёмное пиво и водка. Бургомистр безуспешно строил глазки Бобу, но не встретив ответных биотоков, переключился на своего заместителя. Публичная демонстрация нетрадиционных отношений, как-то: поглаживание бёдер и хватание коленок не способствовала взаимопониманию сторон. Тем более, парочка вот-вот могла перейти к непротокольным процедурам.

Ошеломлённый вице-мэр выступил с ответным словом, высказав пожелание продолжить осмотр района.

Гости облегчённо вздохнули и потянулись на улицу. Когда эстонцы выходили из зала, парочка целовалась взасос. Издевательски виляя бёдрами, Бульба подтолкнул Громова:

– Жека, а тебе слабо завалить своего советника?

– Вернусь, попробую! Мне советует Маринка.

Рокки позаимствовал с приёма бутылку «Black Label» от Джонни Уокера и душевно приложился: – Вот пижоны! Разве на виски экономят!

Он поделился трофеем с гидом:

– Эй, бандеровец! Угощайся клопомором и вези нас в настоящее гетто с тараканами и крысами!

Проводник таллинской группы Томаш уже отзывался на обидную кличку, но делал это только из уважения к незалежной. Он понимающе подмигнул Бобу и что-то шепнул водителю автобуса. Пока гости допивали остатки виски, гид пересказал содержание туристкой брошюры «Марцан – город будущего», изданной в ГДР на русском языке.

Генерал авиации опять перебил экскурсовода: – Да этот бред я слышал в вашем горкоме ещё в 85-м году на 40-летие победы. Ты мне лучше покажи, где здесь был цыганский концлагерь. Мы там в 45-м садились прямо на плац, но узников уже не застали. Чувствую, их расстреляли твои бандеровцы из охраны.

Тем временем, асфальт под колёсами автобуса закончился, а его фрагменты сохранялись только на обочине и тротуаре. Уличное освещение в этом квартале давно отключили из-за самовольных врезок в сеть местным населением. От обесточенных столбов по-прежнему тянулась к домам паутина проводов. В воздухе повис знаменитый аромат кебаба в восточном исполнении, хорошо знакомый всем челнокам.

В отличие от наших дачников, нуреки вымачивали баранину в вине, приправив травками, которые на 6-ти сотках не водятся. Поэтому над садовыми товариществами «Ромашка» и «Одуванчик» до сих нависает тяжёлый смог шейных карбонатов в уксусе. Но винить славян в неведении шашлыкоделия, так же глупо, как требовать в китайском ресторане щи из кислой капусты. Кебаб амбре окутал манящим облаком квартал облезлых хрущёвок, а точнее, «ульбрихтовок».

Похоже в округе одновременно дымились десятки мангалов с нежнейшей бараниной. Собаки, как явление, здесь давно исчезли. Автобус пристроился на кусочке асфальта у обшарпанной коробки общепита бывшей ГДР, откуда доносилась восточная музыка. Боб удивлённо разглядывал гирлянды проводов, протянутых по воздуху от столбов уличного освещения к окнам домов.

В квадрате «4120» отчётливо ощущался запах ацетона, всегда сопутствующий производству «химки» из марихуаны. Просвещённый Бульба тут же отметил знакомый криминальный букет: – Чёрные маскируют свои наркоточки под шашлычки, где заодно отмывают бабло. Похоже, здесь у неверных лаборатория. Они ещё и электричество со столбов прут, красавцы! На это способны только янычары.

На крыше бывшей столовки едва мерцала вывеска «Hassan Ali», а сквозь стеклянную дверь доносились восточные напевы. Вместо уличных указателей и рекламы стены пятиэтажек расписали слоганами на турецком «Amina koyum» и «sokarim sana» (турецк. Пошёл ты… твою мать…), что не могло означать «добро пожаловать»!

На соседней детской площадке развернулась уличная торговля в широком ассортименте, озвученном шашлычником: – Подходи, коллега! Бери кебаб и шашлык – всего 3 марка! Гарна девка один час дум-дум – десять марок, а чмок-чмок – пять! Возьми белый таблетка, кароший!

За спиной торговца выросли автоматизированные охранники с АК-47 в камуфляже. Бойцы громко ругались по-турецки: – Anani sikerim! Siktir git! Katak! (Турецк. брань).

В ответ Громов процитировал избранные места из словаря русского отборного О. А. Арбатской, и турки одобрительно захлопали.

На шум из автобуса вышел Томаш с банкой «Баварии»:

– Это бывший советский военный городок и его новые обитатели. После ухода ваших танкистов произошёл самозахват квартала янычарами. Сегодня здесь окопались турки, которые подтянулись из Гамбурга и Киля. Наш бургомистр пока только изучает ситуацию.

В самом конце бывшей улицы маршала Конева ярким пламенем разгорался старенький «Опель». Его сегодня поджигали третий раз.

Романов подтолкнул ошарашенного вице-спикера:

– Такова перспектива моего района в ближайшем будущем. Если, конечно, не нальёте в бюджет бабла. Маргинализация пролетариата, криминальный беспредел, развал инфраструктуры и массовые акции неповиновения. А там один шаг до гражданской войны. Почему я должен объяснять азы на примерах? Моих избирателей поддержат ещё 150 тысяч русских Северо-Востока по границе с Россией. И родина-мать придёт на помощь!

Громов выхватил у турка китайский АК-47 (Type 56) и резко передёрнул затвор. Но изделие товарища Мао заклинило советским патроном и Женя вернул автомат хозяину: – Оружие надо чистить и смазывать!

Вице-мэр продолжил монолог: – Таким образом, мы получим Приднестровье на Балтике, а Евросоюз потеряет потенциального члена.

К автобусу с эстонским флагом потянулись тени из подворотни и Боб дал команду «по машинам!» Турки провожали гостей автоматными очередями в воздух и криками «Götüne koy»! (турецк. Засунь в задницу).

Генерал-пограничник вслух вспоминал программу «Международная панорама»: – Общий подъём национально-освободительного движения на окраинах опровергает тезис о затухании классовой борьбы на современном этапе.

Испуганный водитель надавил на газ, унося делегатов на торжественный приём в Министерство Экономики.

Видимо уровень делегаций из бывших соцстран и СНГ не соответствовал рангу министра и тот мужественно проигнорировал банкет. А зря!

Но шефа с успехом заменили два зама и советник, не уступавшие патрону в красноречии. Хозяева не скупились на речи, тосты и комплименты. Что касается кухни, то она показалась Романову так себе. Вероятно, бывших собратьев здесь угощали остатками вчерашнего фуршета в честь монгольской делегации.

Имперское здание Минэкономики поразило таллинцев небывалым размахом и помпезностью. В братской ГДР дворец выполнял те же функции, приняв эстафету у III рейха, что вдохновило живописцев 60-х на создание патетической панорамы строительства социализма. Хозяйственные немцы сохранили образы передовых хлеборобов и шахтёров для будущих поколений, удалив из галереи только портреты вождей.

Большинство изображённых на панно персонажей Восточных земель исчезло с горизонта, как вид. Ветераны министерства уверяли: основные портреты списаны с реальных прототипов героев труда. Изучив стандартные саксонские лица доярок и сталеваров, Романов признал среди них знатного бригадира маляров Маточкина из Таллина. На групповом портрете немецких шахтёров киевляне обнаружили фигуру героя соцтруда Стаханова. А медсестра с клизмой оказалась точной копией героической трактористки Паши Ангелиной.

В Берлине уже отвыкли от регулярных визитов московских товарищей, позабыв традиции русского застолья.

Гостям забыли подать водку к холодным закускам, чем сильно обидели бывших собратьев по борьбе. Громов поинтересовался нарушением норм этикета.

Метрдотель не растерялся: – А у нас принято принимать шнапс после обеда, запивая его пивом. Я слышал у вас в России есть пословица на эту тему.

Немец оказался бывшим комсомольским вожаком, поэтому терпеливо выслушал Боба, блеснувшего безупречным берлинским произношением. Экс-комсорг авиационного завода из Дрездена удивил Романова хорошим русским: – Я закончил МАИ, а потом работал в немецком союзе молодёжи. Но теперь не осталось ни союза, ни молодёжи. Видел я твою дискотеку на фестивале в Варшаве, а мой I секретарь скрипел зубами от злости. Ну а ты, как я вижу, снова на коне.

Уже через минуту официанты разливали водку обиженным славянам в рюмки и бокалы, а генералу в стакан для коктейлей. Поэтому через четверть часа хор делегатов уже исполнял запрещённый в Эстонии гимн Советского Союза на музыку Александрова. Бульба энергично помогал Томашу освоить текст Михалкова и Эль-Регистана. Потрясённый бандеровец очень старался.

Официанты и мелкие клерки из числа восточных немцев подпевали назло новым хозяевам Германии. Ну а боннское начальство демонстративно наливалось пивом, игнорируя незнакомый им гимн. Правительство Коля готовило решение о переносе столицы объединённой Германии в Берлин и в данный момент определялось с бюджетом проекта. На приведение к евростандарту Восточной зоны Берлина требовались миллиарды бундесмарок, которых в казне не наблюдалось.