Текст книги "Охотники за «Кинжалом». Политический детектив"

Перспективы

На новом этапе строительства коммунизма Вартанян повысил свой социальный статус, сменив постыдное ремесло карманника на престижное звание валютчика. Родина особо отмечала заслуги этой группы граждан статьёй №88 УК ЭССР, вплоть до высшей меры наказания. И, что особенно огорчало Германа, разработкой валютчиков занимался КГБ. После недолгих колебаний Вартанян нарушил уговор и заявился в дискотеку с встречным предложением.

Формально он не преступал соглашения, ведь новая десятая пятилетка требовала мобилизации всех внутренних резервов. Гера стал одним из поставщиков валюты подпольному синдикату Романова. Сам жокей никогда не держал в руках финских марок и шведских крон – для этого он нанимал посредников. Последние, в случае провала, и отвечали по всей строгости закона.

Более того, с пульта дискотеки, где половину аудитории составляли фарцовщики, валютчики и проститутки, Боб призывал бороться с этими недостойными явлениями на личном примере.

Вартанян 10 лет выпрыгивал из «Lee Riders», стараясь стать своим в окружении Романова. Но все его усилия разбивались о чугунный кулак Бульбы, известного своей лютой ненавистью к стукачам. Получив депутатский мандат, Герман приблизился к «звёздному» Бобу на пару шагов, но их по-прежнему разделяла непреодолимая пропасть убеждений. Вартанян перестраивал свой допотопный бутлегерский бизнес согласно реалиям сегодняшнего дня.

Встав в Бухаре под знамёна афганского наркогенерала, он прокладывал новый трафик героина в Европу. Но для крупных эстонских партий он, как и прежде, оставался нерукоподатным бизнесменом. Совсем другое дело Боб, который ещё в застойные годы вписался в национальную элиту, как проповедник западного образа жизни. Со временем этот полудиссидент, благодаря давним связям, занял своё место на политическом Олимпе Эстонии.

Жокей с пилой подоспел вовремя, как раз к разделу советского наследства.

Вартанян прозевал миг, когда на сцене произошла мгновенная метаморфоза и у пульта возник знаменитый ди джей Романов. Из-под алмазных игл «Текникса» в зал посыпались мегамиксы из нетленки 70-х на слова генерального Леонида Ильича. Под зажигательные ритмы «Space», «ELO» и «Supermax» товарищ Брежнев читал рэп. Вождь сосредоточил всё внимание на происках международного империализма.

Время от времени утомлённый генсек прикладывался к любимому графину с солнечным напитком, от чего доклад содержательно только выигрывал. Хотелось аплодисментов, громко переходящих в овации, и «московской» водки за 3,62. В середине выступления под гитарные рифы Джимми Пейджа и Джеффа Бэка Леонид Ильич обрушился на ревизионистов и троцкистов.

Публика в ресторане бесновалась, выкрикивая здравницы в честь партии и правительства: – Слава отцу всех узбеков Исламу оглы Каримову и либеральным демократам!

Служба национальной безопасности смотрела сквозь пальцы на шалости прибалтов, записывая гулянку на видео впрок. На десерт Романов оглы и Громов-хаджи отважились на музыкальный экспромт в стиле фламенко.

Расчехлив акустические гитары, смельчаки представили публике клубную версию модной классики от Эл Ди Меолы и Пако де Лусии. Вартанян замер с бокалом в руке – пять лет он разучивал партию второй гитары «звёздного» дуэта и пока освоил только гармонию. Боб бесцеремонно посягнул на святая святых Геры, грозя прилюдно втоптать его в грязь.

Надо признать, пьеса «Mediterranean Sundance» – одно из сложнейших гитарных произведений современности, в особенности, когда за третьей гитарой виртуозит сам Джон МакЛафлин.

Герман вскипел и бросился в номер за инструментом. Вышеназванные живые легенды джаза игнорировали «Гранд Бухару» со дня её открытия, зато в отеле регулярно оттягивались жулики всесоюзного значения. Сержант Вартанян настроил на бегу свой акустический «Ovation Elite» чёрного цвета, отбитый в бою у казанского авторитета. В лифте он попробовал руку на зубодробительных пассажах Эл Ди Меолы и нащупал главную тему.

Когда Герман вломился в ресторан, лукавые депутаты размашисто разбирали гитарную интродукцию. Он картинно ударил по струнам и опустился перед сценой на одно колено, а пальцы сами забегали по грифу. Гера хлопнул в ладоши, а-ля молодой Бандерас и взял первые аккорды.

Громов принял вызов и бросил полушутя:

– МакЛафлином будешь?

Жека прекрасно справлялся с партией первой гитары и заодно выступал в роли плеймейкера. Он упростил гитарный шедевр до уровня обычной цыганщины на манер «Gipsy Kings». Трио авантюристов растянуло пятиминутную композицию на полчаса, заставив отплясывать и музицировать на тарелках весь зал. Искушённая ресторанная публика оценила дебют в 700$ мелкими купюрами.

Бульба традиционно отрабатывал на бонго, а сбоку пристроился здешний массовик с аккордеоном. В финале шоу Герман, наконец, освоил доминантовый септаккорд Эл Ди Меолы. Вартанян впервые играл в такой команде, правда, пока только на гитаре. Трио виртуозов, не переводя духа, проехалось по классике рока 70-х, подарив залу акустические версии «Отеля Калифорнии», «Солдата удачи» и «Лестницы в небо».

Под чутким руководством Жени Громова любительский ансамбль звучал вполне пристойно и многократно выходил на бис.

Сходя со сцены, худрук отметил инструмент сержанта:

– Это «Ovation» – любимая модель Эл Ди Меолы! Тебе надо правильно поставить руку, а то кладёшь её на бридж. Заходи, как-нибудь в тир.

Боб тоже обратил внимание на самоучку: – Ты не Хендрикс, который, не зная нот, прыгнул выше крыши! Займись испанской школой, сержант Вартанян! И не забывай чистить оружие.

При этих словах Герман чуть не уронил гитару и остался стоять в холле ресторана. В этом состоянии его и застал проходивший мимо Рокки: – Забудь о новом трафике! Генерал переправлял эту партию в Питер, а не в Хельсинки. Нашим людям это не нравится, поэтому я здесь! Кстати, твой босс не платит местным, а это – харам! Пусть рассчитается с эмирами и гонит свою дурь финнам. Они всё равно вырождаются!

Бульба мощно похлопал Вартаняна по плечу и исчез в фойе. Герман с большим опозданием понял, кем были те спортивные палеонтологи. Очень может быть, этот творческий коллектив и встретил караван в пустыне. Хотелось понять, какое задание выполняют экс-пчеловоды в гостинице? Сержант переоделся и вышел из отеля на разведку. Тёмная южная ночь накрыла город мерцающим шатром звёздного неба.

В ресторане дорабатывал третью смену заслуженный ансамбль народных инструментов имени Тамерлана. Исполнялась классика узбекского фольклора от Чингисхана до Распутина. Оглядываясь по сторонам Герман спустился по широкой каскадной лестнице и подошёл к воротам. Здесь дежурили два подтянутых палеонтолога с табельными ортоскопами «Хеклера & Коха» и гарнитурами в ушах.

Его завернули под самым благовидным предлогом:

– В нашем городе проводится спецоперация службы национальной безопасности. Всем туристам запрещено покидать гостиницы.

Из зарослей шиповника выскочил ответственный завлаб с «Береттой», закованный в тяжёлый бронежилет:

– Вам следует подчинится и оставаться в отеле до особого распоряжения.

Вартанян молча кивнул и вернулся в ресторан. Здесь он подсел за столик к свободной блондинке из контингента, которая оценила доступ к телу в 300 долларс за ночь. Девицу без устали приглашали на танец джигиты из бара, которые непрерывно заказывали «Макарену». Разгневанный Джино нервно поднялся из-за стола:

– Слушай, генацвале! Не видишь, я не танцую! Ты меня понял, кацо!

В ответ на потоки отборной грубости, Гера отправил ухажёра в нокдаун мощным маваши. Не дожидаясь реакции кавказцев, влюблённые удалились в номер. Ночь продажной любви стартовала прямо в лифте. Природа не одарила Джино ростом и статью, но компенсировала недовложения через первичный признак, при виде которого опытная путана охнула. Уже через 10 минут профессионалка стонала в верхнем регистре.

Сквозь треск цикад пробивались хлопки одиночных выстрелов. Где-то на окраине тревожно завывала милицейская сирена и мегафонный бас зычно призывал сложить оружие. В ответ прозвучали привычные в таких случаях выражения, недостойные упоминания в нашем отчёте. Вероятно, их авторы пропускали занятия в тюремной школе. Перечислив всех известных им обитателей пустыни с краткими характеристиками, неизвестные открыли ураганный огонь из автоматического оружия. Патронов они не жалели.

Здешние зоологи предпочитали иностранное оружие, причём не эхо гражданской войны из музеев, а новые модели. Вартанян узнал характерный молотковый звук штурмовой винтовки М-16 и её немецкого собрата от «Хеклера & Коха». Время от времени, недруги обменивались любезностями на чистом отборном и узбекском, вспоминая близких и друзей. Узнав много интересного о тёщах и невестках, стороны перешли к решительным действиям.

После условного сигнала узбекский спецназ пошёл на штурм, демонстративно игнорируя государственный язык. Дождавшись канонады шумовых гранат и подствольных гранатомётов, любитель фламенко поспешил в объятия профессионалки. Он с 8-го класса боялся спать один. С тех пор Герман забыл про здоровый сон, который привычно стимулировал стаканом «Абсолюта».

Ему привиделся кумир юности Эл Ди Меола в форме полковника ВДВ с гитарой наперевес. Нарушая дресс-код, офицер примерял сомбреро и саблю, не забыв про шпоры. Изверг проводил занятие по струнной подготовке на плацу, отрабатывая строевые приёмы: «Гитара на грудь, гитара на плечо» в движении.

Виртуоз ревел прямо в ухо: – Как ставишь пальцы на гриф, салабон! Упал отжался, делай раз!

Сержант проснулся весь в поту, зато досконально освоив технику большого пальца на гитаре фламенко. Оставалось закрепить урок на практике. Едва он достал шестиструнку из футляра, как рядом грохнул фугас. В гостинице сразу погас свет, а в номере завоняло канализацией. Через полчаса электричество дали по аварийной схеме и Герман включил телевизор.

Городские новости с русскими титрами раскрыли тайну ночных взрывов. Оказывается, служба безопасности задержала этой ночью лидеров бухарской ОПГ. Пожилой диктор светился оптимизмом, как в советской рубрике «вести с полей», словно он радовал голодного телезрителя рекордным намолотом. Не меняя выражения лица, ведущий перечислил фамилии и клички авторитетов, убитых при попытках к бегству. В расстрельном списке оказались и давние знакомые Германа, которых он знал по прозвищам.

Известные в узких кругах прокуратуры девичьи фамилии братанов сохранились только в уголовных делах убиенных. После телевизионного репортажа бухарский пазл сложился полностью. Содрогаясь всем телом, Герман с пятой попытки открыл резервный «Джим Бим» армянского разлива. Он попробовал поймать стакан зубами, но руки не слушались, и порция виски пролетела мимо.

Наконец, сержант нашёл точку резонанса, в которой зубы и руки тряслись в унисон. В дальнейшем тандем «человек-стакан» функционировал синхронно. Вартанян глянул на опустевшую бутылку и укротил поток мыслей. С большой долей вероятности, его фамилия и кличка Джино фигурировали в расстрельном списке, озвученном сейчас в эфире. Германа спасла серия счастливых совпадений и любовь к музыке.

Спецслужбы не предвидели его возвращения из пустыни, как и последующего концерта-экспромта в ресторане. Тогда в Каракумах Бульба первым заметил погонщика с дорогой гитарой.

Направив свой натовский бинокль лицо музыканту, Рокки доложился: – Боб, вижу в караване Джино! Он наяривает на гитаре, кажется, тужится под фламенко. Плохо слышно – встречный ветер! По-моему, Гера лажает. Может, дадим доиграть гаду?

Романов приказал не трогать Вартаняна, на которого у жокея были свои виды. Затем Жека Громов с майором Рубаном вдоволь покуражились над бедным сержантом, которого когда-то в дисбате заставляли играть на гитаре ночи напролёт. Тем вечером рука судьбы вычеркнула фамилию запасного Вартаняна из посмертного формуляра. В небесной канцелярии решили – не пришёл ещё последний час сержанта. А ведь скелеты его бывших попутчиков уже обглодали санитары пустыни.

Когда же в гостиницу нагрянула группа захвата, Герман увлечённо музицировал в ресторане.

После спонтанного дивертисмента спецназ осадил бастионы бухарских эмиров. С самого верха пришёл приказ: авторитетов живыми не брать! Как правило, отзывчивые судьи отпускали крёстных отцов под залог через час после ареста.

Приняв душ, Вартанян спустился в регистратуру узнать номера, где расселили его коллег гитаристов. Администратор с ответственным видом просмотрел списки постояльцев, среди которых не значились фамилии Романова, Громова и Бульбы.

Зато в списках делегатов конференции оказались господа Эл Ди Меола, Пако де Лусия, Джон Маклафлин и Пэт Мэтени из Прибалтики. В эту достойную компанию затесались Ларри Кориэлл, Терье Рюпдаль и покойный Томми Болин – все из Латвии. Непонятным образом в джаз-элиту вслед за рокером Болином попал ныне здравствующий Стив Вай из Литвы. Управляющий поспешил огорчить комбинатора известием о досрочном завершении семинара палеонтологов. По его словам, группа учёных из Прибалтики выбыла из отеля рано утром.

Престарелый швейцар из бывших узнал Германа в фойе: – Ну, что Джино, решил вспомнить молодость? В нашей гостинице шалить не надо! Ты меня знаешь!

Комбинатор заверил ветерана спецслужбы в законопослушании: – Георгич, сколько лет прошло! Я давно забурел и легализовался, а на последних выборах прошёл в депутаты. Сейчас я крупный бизнесмен и прибыл сюда по делам корпорации.

Заслуженный чекист профессионально оценил шутку старого знакомого: – Это я так по привычке. У вас карманников руки действуют автономно на рефлекторном уровне. А в нашем отеле такое недопустимо! Вкурил!

Вартанян не забыл о вредной привычке оперов делить человечество на три категории: несущих заслуженное наказание преступников, находящихся в розыске подозреваемых и готовящих преступление потенциальных злоумышленников. Комитетчик тотчас зачислил Джино во вторую группу. Ветеран органов не ошибся: Герман находился во всесоюзном розыске, как рецидивист Иванов с 85-го.

Но времена изменились, союз распался, а Гера приобрёл эстонское гражданство и благозвучную фамилию Фишер. Кроме того, бывший мошенник пересадил на лысый череп четыре тысячи графтов, изъятых с различных участков его заросшего шерстью тела. На большее не хватило средств. Эскулап заверил – по этому методу восстановил причёску сам Реджинальд Дуайт, известный в мире музыки, как Элтон Джон.

Заодно хирурги подкорнали сливовый нос Вартаняна и вытянули безвольный подбородок. Из-под ножа профессора пластики в свет вышел настоящий мачо Герберт Фишер.

Подполковник в отставке всё-таки опознал своего подопечного по необычной татуировке на латинице «VDV-80», которая фигурировала в старой ориентировке. А Джино запомнил гэбиста благодаря его неохватной золотой челюсти, вызвавшей тогда вопросы у руководства. К моменту их первой встречи при задержании Геры в 81-м, последний уже сотрудничал с КГБ. Тем не менее, на проверку его принадлежности к органам ушло два дня, проведённых Германом в жутком бухарском СИЗО.

Поэтому сейчас он не смог отказать себе в удовольствии унизить отставного офицера: – Разве это отель? Натуральная общага! А ещё три звезды повесили! Забавно, в списках на рецепции я увидел фамилии джазовых мэтров. Куда их поселили?

Швейцар заметно побледнел: – В молодости меня учили, что все джазмены работают на ЦРУ. И даже Дюк! Но твои парни не музыканты, а настоящий спецназ! Все они прибыли из братских союзных республик.

Подполковник перекрестился: – Один из боевиков и придумал прикол с фамилиями. Здоровый такой двухметровый амбал, возможно, бывший боксёр. Думаю, они поучаствовали во вчерашнем шухере и не только. Вся группа постоянно контачила с нашими спецами. Но я этого не говорил, а ты меня не слышал!

Вартанян-Фишер вернулся в свой номер, где в его отсутствие поработала гостья. Герман не исключал появления на пороге Санта-Клауса с подарочным мешком динамита. Он уловил слабый запах дешёвого турецкого парфюма. При этом визитёрша сдвинула все маячки на багаже Джино, что указывало на слабую подготовку личного состава группы. Но чехол с инструментом остался нетронутым.

Вартанян бесповоротно влюбился в гитару в конце 70-х, хотя первое чувство зародилось ещё в школьные годы. Страсть окончательно окрепла на закате перестройки, когда выходить на улицу без гитарного кофра не рекомендовалось. В роскошный чёрный футляр без труда помещались его любимые инструменты: АС «Вал» и АКС-74У с запасными рожками. Играть тогда приходилось в подворотнях, переходах и глухих переулках, а самые застенчивые граждане жаждали услышать музыку и в тёмном подъезде.

Достать любимую игрушку из кофра и исполнить навскидку – секундное дело для настоящего мастера. Позже пришло осознание сопричастности к искусству и Джино взял первые уроки игры на гитаре. Здесь успехи были скромнее. Зато изображать Бандераса у «Мерседеса» клиента получалось на славу. Доводилось выходить и на бис.

От цепкого взгляда снайпера не ускользнули едва заметные детали гардероба швейцара, обычно не принятые в кругу церберов. В ухе у деда торчала гарнитура рации «Моторола» из арсенала малобюджетных спецслужб. А оттопыренная левая подмышка выдавала в нём члена фан-клуба конструктора Макарова. Вартанян вздохнул и достал сканер из тайника в гитарном кофре. Он включил автопоиск на рабочей частоте спецов 850 МГц и приготовился слушать.

Знакомый голос дедка не заставил себя долго ждать:

– Абдулла, это Георгич из отеля! Объект обнаружен, жду указаний!

Тёзка культового героя ответил, как и подобает шефу басмачей: – Пока наблюдай. Грязный нукер не должен увидеть завтрашний восход! Шакалу собачья смерть! Аллаху акбар!

После беглого осмотра номера Джино нашёл и другие следы пребывания плохого Санты. Под кроватью и за унитазом стояли простейшие растяжки. Ставил ловушки самоучка без навыков спецподготовки, пройденной Вартаняном на полигонах «крылатой пехоты». Старушки «Ф-1», установленные дилетантом, срабатывали при залегании в кровать и запуске водобачкового инструмента. Джино просто вскипел от неуважения к клиенту:

– Напоследок, смешать меня с дерьмом! Что подумают серьёзные люди?

Второй футляр с инструментами находился рядом в соседнем номере, снятом дирижёром симфонического оркестра по фамилии Михельсон. Герман принёс свой рабочий кейс и проверил игрушки.

Сбросив растяжки, он обругал сапёра-любителя: – Кто так ставит заряд? На струнах экономят только дешёвые лабухи!

За десять минут сержант установил гранаты, как надо, добавив от себя полкило пластида С-4. Сюрприз Санты ждал всех входящих через 4 сек. после открытия двери. Герман привык обострять ситуацию, избегая шаблонных решений. В первый же день он засёк дежурного опера, засевшего в полулюксе у лифта. Логичный ход напрашивался сам. Постучаться в дверь с воплем: – Слышь, братан! – и закончить встречу прямым цуки в голову.

Но сержант выбрал другой путь, позвонив в номер филёра с предложением подарочного танца живота. Открыв дверь, агент успел увидеть только пляску летящей пятки. Сокрушительный маваши гери надолго успокоил любителя халявной экзотики. Флешмоб «Бандерас с гитарой» задумывался, как импровизация с привязкой к местным условиям. Герман мастерски использовал специальную пиротехнику, которую возил в кофре №2.

Две шумовые гранаты вызвали в коридоре переполох: захлопали двери, послышался топот десятков ног. Соседи по этажу спешно эвакуировались. Согласно плану ГО, хаосом руководил дежурный по этажу с повязкой и рацией.

Сканер ожил, озвучив знаменитый приказ Абдуллы:

– Махмуд, поджигай!

Толпа непуганых топтунов пронеслась по коридору, как стадо быков в испанской Памплоне. Джино обожал советскую киноклассику и уместно цитировал избранные места, как например: – Абдулла, я здесь!

Последнее напутствие красноармейца Сухова из великого истерна, провожало в райские куши и новое поколение басмачей. В финале ремейка постановщик Фишер допустил неточность, вооружив сержанта автоматом «Вал» вместо пулемёта «Льюиса». Впрочем, продукция Тульского оружейного завода, известного в народе, как «фабрика двустволок №342», не подвела героя. Стрелок возник за спинами «быков», не оставив им ни единого шанса.

Двадцать патронов калибра 9мм изрешетили пять силуэтов: – Сержант Вартанян стрельбу закончил! Оружие к осмотру!

Гера вложил свои любимые игрушки в руки покойников и удалился через пожарный выход по-английски. Липовый паспорт на имя Яна Аккермана он оставил полицейским на память. Уважаемый Германом, голландский гитарист занял достойное место в списке VIP-постояльцев отеля. В тихом парке за гостиницей, Джино наиграл его фирменный рифф из трека «Хокус Покус». Впрочем, без тирольского пения акустическая версия значительно проигрывала оригиналу. Сомневающимся рекомендуем попробовать исполнение без ритм-гитары и органа Hammond.

Вместо второй шестиструнки в кофре лежал запасной АКС, который обязательно выстрелит под занавес. Сквозь аккорды прорывался грубый бас Абдуллы: – Махмуд, вперёд!

Сканер непривычно заголосил по-узбекски. Видимо, бывший парторг рояльной фабрики Рахимов стал забывать язык Достоевского. Бросив рассеянный взгляд на хронометр, Джино приготовился к старту. До выхода к рампе на бис оставались считанные секунды: вторая группа полицейских шумно вломилась в номер.

У ворот стадиона «Бухара», где недавно открыли вещевой рынок, в ожидании Германа ревели моторами «Харлей Дэвидсоны» и «Ижи Юпитеры».

В заключительной сцене «Фокуса» гитарист эффектно ударил по струнам и галантно поклонился. Гром аплодисментов в пустом парке накрыло взрывной волной из «Гранд Бухары», откуда в разные стороны полетели осколки стёкол и гранита.

Последнюю крылатую фразу новоиспечённый мачо приберёг для финала пьесы: – Аста ла виста, беби!

Вдоволь налюбовавшись творением своих рук, Джино оседлал один из «Харлеев» и удалился, как последний герой «железного Арни». Колонна байкеров пронеслась по встревоженной Бухаре, как «Ангелы Ада» по Альтамонту. Вартанян, он же Аккерман незаметно сошёл у товарной станции. Здесь к услугам гастролёра предлагался мягкий спальный вагон-теплушка с грузом хлопка в товарном составе «Бухара-Иваново». Время движения малым ходом до станции назначения – две недели.

Этот вид транспорта имел ряд преимуществ перед авиацией и вагоном СВ – здесь не проверяли документов и позволяли выспаться. Сержант раздвинул створки грузового вагона и забрался на белые кипы хлопка-сырца. Через полчаса эшелон начал движение со скоростью молодого верблюда. Джино вскрыл тесаком, известный только ему, тюк «белого золота», в который накануне спрятал основной груз героина. Большую часть упаковок наркотика он подменил ещё до загрузки каравана. Так что на костре в пустыне горел стиральный порошок.

Идея прятать товар в хлопок не нова и принадлежит контрабандисту Абдулле – подопечному царского таможенника Павла Верещагина. Полтонны этого зелья начинали свой путь к европейскому потребителю в обычном товарном вагоне, дорожая в разы через каждые 200 километров. В Кабуле килограмм героина стоит 2000$, а в Москве уже 100000. Сейчас товар добрался до географической отметки в 10 тысяч за кг.

После вывоза наркотиков с городского рынка, сержант заминировал складские помещения. Громкий и плотный звук взрыва раздался, когда Гера забирался на гору хлопка в теплушке. Из города дохнуло жаром и гарью, а на парковках сработали все сирены. Гремя колёсами на стыках, эшелон со скрипом осилил подъём в горку. Древнюю Бухару окутало чёрным дымом от горящей гостиницы, которую не торопились гасить пожарники.

Главный брандмейстер города конфликтовал с владельцем «Гранд Бухары», не пожелавшим делиться доходами с огнеборцем. Пока он прикидывал сумму штрафа за нарушение правил противопожарной безопасности, рвануло и на базаре, где командовал его зять. Десять минут ушло на торговлю с директором бензозаправки, чтобы бесплатно залить горючее в пожарный «ЗИЛ». За это время огонь на рынке перекинулся на соседние павильоны и надобность в тушении отпала. Сизые облака смога от горящего китайского ширпотреба накрыли город окончательно.

Состав с хлопком медленно остановился у переезда и Джино вышел покурить. Хотелось исполнить на гитаре, что-нибудь подобающее моменту. Например, концертную версию «Smoke on the Water» 72-го в Осаке. Классический хит родился на пепелище казино в швейцарском Монтрё, где планировалась запись нового альбома «Deep Purple». После выступления Фрэнка Заппы здание сгорело дотла.

Герман категорически не отождествлял себя с великим магистром Заппой, но факты – вещь упрямая. Отель в Бухаре, действительно, запылал после гитарного соло Вартаняна.

Напомним меломанам, что запись фонограммы стартовала в арендованном «тёмно-лиловыми» театре «Павильон», куда из-за громкой музыки вломилась полиция. Кстати, стук швейцарских копов в дверь прослушивается в конце мелодии. Отметим только хорошее чувство ритма служителей закона.

Великая группа закончила работу над альбомом уже в арендованной гостинице «Гранд Отель», пустовавшей из-за «мёртвого» сезона. Это заведение уцелело только благодаря счастливой случайности.

Гера постучал по деревянной обшивке вагона и наиграл известный блюзовый рифф в параллельных квартах. Он даже попробовал сдвоенные щипки струн двумя пальцами, как это делал Ричи Блэкмор. К сожалению, музыкальную остановку прервал гудок тепловоза. Над Бухарой всё ещё клубился дым.

Последний раз «жемчужину Востока» поджигали в XIII веке, когда крепость без боя сдалась Чингиз-хану. Безжалостный владыка Востока встал лагерем на этом холме, а беки, имамы и купцы доставили ему золотые ключи от всех городских ворот. Колонны из тысяч монгольских воинов вошли в крепость прямо из песков Кызылкума. Сам «истребитель народов» въехал верхом в главную мечеть города и уселся на подставку рядом с гигантским Кораном.

Великий каган приказал своим багатурам отобрать у здешних купцов все богатства, а захваченных в городе девиц раздать воинам. Приближённые полководца отмечали взятие Бухары в храме, разведя костры на коврах у Корана. На утро всех жителей собрали в чистом поле за городской стеной для переписи, после которой монголы увели за собой ремесленников и молодых мужчин. Затем настал черёд красивых женщин, девушек и детей. Жён и сестёр бухарцев насиловали прямо на глазах мужей и братьев. Монголы рубили и топтали конями всех несогласных.

Та же участь постигла оставшихся за воротами стариков и детей. Когда же воины Чингиз-хана вернулись в опустевшие дома за добычей, город вспыхнул сразу со всех сторон. Сохранились только главная мечеть и несколько кирпичных дворцов, а остальные постройки из дерева и глины обратились в огромный костёр. Долгие годы Бухара представляла собой груды развалин и скопище пожарищ-руин.

Джино молча взял в руки гитару, не прекращая измываться над маэстро Блэкмором.

По дороге он познакомился с машинистом тепловоза, оказавшимся уроженцем Баку. Земляк по секрету показал Вартаняну знаменитую технику пальцевого звукоизвлечения Джимми Хендрикса и дал порулить локомотивом. На станции Верхний Баскунчак приятели обнялись на прощание, пообещав друг другу встречаться чаще.

С этого участка охрану груза осуществляла бригада ростовского авторитета Бульдозера, известного своей звериной жестокостью. Герман с облегчением передал дорогой груз человекообразным охранникам и спрыгнул с подножки вагона. Украденный у генерала героин Джино отправил на реализацию в Москву, восстановив былые столичные связи.

По возвращении в Таллин, он немедленно предъявил претензии Захир-хану, обвинив генерала в «галимой подставе» в Бухаре. Герман напомнил хозяину про подвиги его подручных. Трусливый шакал Хамид собственноручно отправил Вартаняна в пустыню на корм стервятникам. Второй соратник генерала Фархад послал нуреков добить караван в песках вместе с Герой. Но всех переплюнул беглый каторжник Абдулла с мокрым фитилём и гранатами.

Бывший погонщик верблюдов Джино громогласно объявил о расторжении контракта и вышел, громко хлопнув дверью. Генерал, немедля, снарядил в Бухару ревизора с особыми полномочиями и вызвал из Казахстана лучшего киллера. Дальнейшие события развивались в формате локального триллера с драматическим исходом.

Рано утром офис и магазины Захир-хана блокировал спецназ налоговой полиции, а самого генерала заковали в наручники. По дороге в арестантский дом он чуть было не совершил попытку к бегству и поймал предупредительный выстрел в ляжку. На крутом повороте хан выпал из японского автозака, чудом не попав под колёса встречного дорожного катка. И, конечно же, афганца поместили в так называемую «гестаповскую» камеру, которую специально не ремонтировали после ухода фашистов.

На стенах ещё сохранились эпитафии 43-го года «Да здравствует, товарищ Сталин!» и 47-го «Сталин – палач всех народов». Похоже, в этом каземате дожидались расстрела несколько поколений бедолаг. Соседи, все как один, подобрались приятные отзывчивые люди очень кроткого нрава. А двухметровый амбал у входа одним своим видом подтверждал состоятельность теории Дарвина.

Этот примат находился на ранней стадии развития, но уже передвигался в горизонтальном положении. Вместо приветствия суровый антропоид с криком «Колись, падла!» разбил головой кирпичную кладку. Второй гуманоид с татуировками по всему могучему телу сразу предложил генералу занять вакантное место у параши. Получив отказ, детина достал свой внушительный детородный орган с наколкой «СОС» и приказал «стать петухом».

Остальные бабуины встретили ультиматум односложным гортанным рыком, выразив единодушное одобрение.

Захир-хан, не привыкший к подобному обращению, заорал во всю мочь: – Я генерал афганской армии, шакалы! Воины аллаха придут сюда и выпустят вам кишки!

– Я тоже генерал! – Заявил образина с татуировкой «ИРА» на руке. Сняв грязное бельё, он показал наколотые на плечах эполеты с короной.

– А сейчас мы тебя отпетушим всей камерой, господин генерал! – Проговорил пахан и рывком спустил драные брюки. Захир бросился к двери и заколотил по железу ногами.

Коридорный резко отворил камеру и выпустил афганца. Он задорно подмигнул уркам, которых сюда собрали со всех тюрем Эстонии. В случае удачного исхода старшим по камере Кроту и Гниде обещали УДО через неделю. Остальным посулили ящик грузинского чая и пару горячих девчонок на всю ночь.

Как только генерала вывели на допрос, уголовники с помощью губки и мочалки принялись отмывать художества, нанесённые специальной тушью. А зэк с наколкой «ИРА» достал из-под подушки томик Шопенгауэра «Критика кантовской философии».