Текст книги "Хроники Азура. Белая королева"

Бернхард Хеннен
Хроники Азура
Белая королева

Во имя комнаты, полной свеч в темнейшую летнюю ночь

Libenter homines id, quod volunt, creduntЛюди вообще охотно верят тому, что они желают.

Гай Юлий Цезарь. Записки о галльской войне[1]1
  Цитата приведена по изданию: Гай Юлий Цезарь. Записки о Галльской войне / пер. М. М. Покровского. – М.: Рипол Классик, 2010. (Здесь и далее примеч. пер.)


[Закрыть]

© S. Fischer Verlag GmbH, Frankfurt am Main, 2018

© Bernhard Hennen Deutsche Erstausgabe, 2018

© Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга», перевод, художественное оформление, издание на русском языке, 2021

Вестермарк, южнее Черного Леса, Час Змеи, 11-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол

– Вы убьете ребенка. Нельзя вам так поступать.

– Этот ребенок ничего для меня не значит.

Бао Ли искоса посмотрел на принцессу-чужестранку с золотыми волосами. Еще никогда он не встречал столь бессердечную женщину – и это за все годы при Передвижном Дворе хана, а ведь там предательство и интриги были столь же неизменной частью жизни, как и строгие правила чайной церемонии.

Принцесса Марсиа сидела в седле по-мужски – а до родов оставалось не больше двух недель. Бао тщательно спланировал зачатие этого ребенка. Он выбрал отца, а мать поил крепким рыбным бульоном и отваром из листьев герани, чтобы она была готова взрастить дитя в своем лоне.

Убедившись, что Марсиа уже носит дитя под сердцем, он приготовил яд, подмешал его в небольшой кувшин с рисовой брагой и приказал отнести отцу ребенка. И все было хорошо, пока хан не решил, что матери и ребенку слишком опасно оставаться при Передвижном Дворе.

Бао окинул взглядом бесконечную вереницу всадников. Железная орда шла на восток. Она сожжет красные города Вестермарка. Города, которые ни за что нельзя было строить.

– Тут не место для женщины. – Бао предпринял вторую попытку переубедить Марсиа. – В толпе грязных убийц, сжигающих…

– Люди тут – те, кем кажутся. Они не облачаются в шелка и не притворяются высокомудрыми. Они не подмешивают яд в бокал ничего не подозревающего гостя, болтая с ним о красоте нового сорта орхидей.

– Ваши речи до неприличия прямолинейны, госпожа, – уязвленный ее словами, ответил Бао.

Покинув Передвижной Двор, дочь императора очень изменилась. Всего полгода назад Марсиа была скромной молодой женщиной, не осмеливавшейся смотреть Бао в глаза. А теперь ведет себя так, будто она подлинная правительница.

Бао чувствовал на себе холодные взгляды мужчин в ее эскорте. Они уважали эту женщину с золотыми волосами. Это не конвой, это свита… Значит, все намного хуже, чем можно было предположить по слухам, доходившим до него в Передвижном Дворе. Как генерал Сян Юй мог предать своего хана? Неужели это начало восстания?

– Вам плохо, почтенный Бао?

Но разве ему могло быть хорошо? Он пересек уже полмира в седле – в седле, а вовсе не в паланкине, как надлежало человеку его высокого положения!

– Дорога немного утомила меня, госпожа.

– Она тебе не просто «госпожа», ты, пшик в шелках! – напустился на Бао один из всадников в эскорте Марсиа. – Еще раз так назовешь юную императрицу, и твоя голова посмотрит на нее из травы, а задница останется в седле!

Всадник наполовину обнажил широкую саблю, потянув ее из ножен, и подскакал к принцессе, закрывая ее от Бао. Судя по округлому лицу с мягкими, почти расплывающимися чертами, этот наглец принадлежал к народу каргасов, обитавшему в северных степях. Воин был облачен в кожаный доспех, на голове красовалась шапка с меховой оторочкой, тонкие черные усики торчали над уголками рта. На вид он казался туповатым, но очень сильным.

– Ты говоришь с Бао Ли, вторым придворным лекарем хана, Ленг. Этот человек обладает большим влиянием при Передвижном Дворе. Каждое утро именно он удостаивается привилегии первым заглянуть в горшок хана, – насмешливо протянула Марсиа.

– Горшок? – Степняк недоуменно воззрился на свою повелительницу.

– Горшок, в который император опорожняется, когда…

Ленг, не сдержавшись, хохотнул.

– Тебе позволено носить шелка просто потому, что ты по утрам глазеешь на ханское дерьмо? Может, и мне попытать счастья при Передвижном Дворе, а? Эй, вы слышали это? – Он повернулся к другим всадникам в эскорте.

Те тоже нагло скалились.

– Почему бы тебе не навестить меня как-нибудь, когда я вернусь в Передвижной Двор, Ленг? – хмыкнул Бао.

Он подумал о Комнатах Развязанных Языков. Его вызывали в пыточные уже тогда, когда заключенные готовы были все рассказать. По роду службы одна из обязанностей Бао состояла в том, чтобы врачевать их раны и поддерживать в этих мужчинах и женщинах жизнь до тех пор, пока они не расскажут все, что знают. Лекарю не хватало силы воображения, чтобы представить себе, как именно их пытали. Таких ран он не видел даже на полях ужаснейших сражений. Безусловно, ему не составит труда договориться при дворе, чтобы Ленг очутился в одной из таких пыточных. И эта самодовольная принцесса с золотыми волосами, вероятно, тоже, если она совершит еще пару ошибок.

– Хан тревожится о вас, о моя благородная госпожа. Он хочет, чтобы вы вернулись к Передвижному Двору.

– Это ты в его горшке увидал? – насмешливо осведомился каргас.

– Иногда хан оказывает мне великую честь и делится со мной своими мыслями. – Бао опустил ладонь на черную лакированную коробочку, притороченную к седлу шелковыми лентами. – И поскольку наш правитель в безмерной мудрости своей знает, что этот мир полнится теми, кто готов усомниться в моих словах, он вверил мне ханскую печать. Мне надлежит показывать ее тем, кто не поверит, что мои слова – отражение его повеления.

– И каково же его повеление? – высокомерно спросила принцесса.

– Мне предстоит обсудить с генералом Сяном Юем, как сберечь вашу кровную линию, моя госпожа.

Не без злорадства Бао заметил, как самодовольство принцессы сменилось испугом. Она поняла, что для этого будет достаточно и ее ребенка. А значит, ее жизнь зависит от милости человека, удостоенного привилегии осматривать ночной горшок хана.

Вестермарк, южнее Черного Леса, ранний вечер, 11-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол

– Они уже здесь! – натужно выдохнул всадник. Его лицо раскраснелось от жары и быстрой скачки, а взмыленная лошадь перепачкала ему штанины. – До них меньше десяти миль.

– Кого ты видел? – спокойно спросила Занета.

– Нам удалось обойти их дозорных. Нас было трое… – сбивчиво начал рассказ юноша. Иссиня-черные волосы липли к мокрому от пота лбу. – Дозорные заметили нас, но мы успели там все рассмотреть. Целая орда. Вереница всадников тянется на мили.

– Что случилось с твоими спутниками?

– Мертвы. – Взгляд юного разведчика остекленел, лицо посерело, будто в этот миг он вновь пережил смерть своих товарищей. – Их дозорные выскочили из леса. Эти песоеды в седле стреляют лучше, чем наши пешие лучники… Братис и Иво пустились им наперерез, чтобы выиграть для меня время…

– Храбрецы. – Занета сняла кожаный бурдюк с седла и протянула юноше: – Выпей за них. Они герои! И мы позаботимся о том, чтобы их жертва не была напрасной. – Она сунула бурдюк с яблочной брагой всаднику в руку. – Отдохни в одном из фургонов. Сегодня вечером я найду тебя, ты расскажешь мне о Братисе и Иво, и мы выпьем вместе… Ступай!

Разведчик осадил коня и, понурившись, поехал вдоль вереницы повозок, пока один из возчиков не пригласил его к себе на козлы.

– Значит, исполнилась твоя воля, – заметил Ян фон Таноу, дядя Занеты. Он, как всегда, ехал рядом с ней. – Теперь нам не уйти от боя.

Занета покосилась на невысокого круглолицего рыцаря, стриженного под горшок. В черных волосах уже проступала первая седина. На вид, казалось, ничего особенного в этом человеке не было, но, невзирая на столь неприметное телосложение, Ян был лучшим мечником всего Вестермарка. И он всегда носил белый вышитый шейный платок. Один и тот же. Шелк поистерся за годы, и ни одна прачка уже не могла вернуть ему былую белизну, но сколько Занета помнила дядю, он всегда носил этот платок. Ей эта привычка казалась сумасбродной, однако Ян фон Таноу намеренно позволял себе странности. И люди, не успевшие с ним познакомиться, часто ошибались, недооценивая этого невысокого чудака.

– Да, я хотела, чтобы все произошло именно так. Железная орда думает, что застанет нас врасплох. Но это я выманила их сюда, и это мы застанем их врасплох.

Дядя криво улыбнулся и окинул взглядом вереницу повозок. На первый взгляд казалось, что это обычные фургоны…

– Три сотни крытых повозок. Все вольное рыцарство Вестермарка. Кроме того, охотники, ополчение из вооруженных крестьян и лесорубов, пара наемников… – Он посмотрел на запад, на зеленые луга, перемежавшиеся с небольшими островками лесов. Иссушенная летним зноем трава доходила ему до стремян, золотилась на солнце. С севера дул ветерок, и трава колыхалась, точно волны на море. – А где-то там уже скачет Железная орда, недавно уничтожившая княжеское войско под Креенфельдом. То войско было в десять раз больше нашего…

– Эти князья – расфуфыренные самодовольные глупцы, – перебила его Занета. – Они проиграли, потому что спутали поле боя с рыцарским турниром. А мы знаем, с кем сражаемся. Мы всегда с ними сражались…

– И почти всегда проигрывали, – веско заметил Ян.

– Орден Черного Орла нам поможет. Я отправила гонца к Великому магистру Гамрату фон Хатцфельду и передала ему план битвы. – Ее взгляд блуждал по широким лугам. В миле отсюда золото холмистых равнин сменялось темной грядой: Черный Лес, единственный крупный лес в округе. А в получасовом марше южнее возвышался большой плоский холм. – Мы займем позицию вон там.

– С тыльной стороны холма обрыв, внизу течет Гайса. – Дядя кивнул. – А за рекой – болота. Неплохо. Но на рыцарей ордена я бы не рассчитывал. Если бы они приехали в Креенфельд, то могли бы изменить ситуацию. Княжеское войско одержало бы победу. Так почему они помогут нам?

«Иногда дядя словно не замечает мир вокруг», – раздраженно подумала Занета.

– Естественно, рыцари ордена не могли сражаться плечом к плечу с убийцами императора.

– Да, князья выбросили императора Орелиана из окна его замка. Но с тех пор прошло уже двадцать лет. Если сейчас нам не удастся позабыть о былой вражде, Железная орда уничтожит каждого.

Далеко на западе Занета увидела трех всадников. Один, приподнявшись в седле, смотрел в их сторону.

– Время настало. – Женщину пробрала дрожь.

Она была уверена, что подготовилась к бою лучше, чем князья, проигравшие битву под Креенфельдом. Но такой подготовки будет недостаточно, если рыцари ордена не прискачут на помощь. Осадив коня, она развернулась и поскакала к фургонам.

– На холм! – во весь голос крикнула Занета. – Поставьте заграждение из фургонов на вершине холма!

Вестермарк, южнее Черного Леса, Час Петуха, 11-й день месяца Урожая, 18-й год до второго восхождения Сасмиры на престол

Сян Юй радовался, предвкушая битву. Орда разбила лагеря в полумиле от холма, на котором укрылось войско противника с фургонами. Уже скоро эти фургоны достанутся орде. Парусина на крытых повозках подрагивала от порывов ветра, небо на востоке постепенно темнело, и закатное солнце расцвечивало ткань нежными оттенками лепестков вишни.

Иногда Сян Юй скучал по покоям ханских садов. Но он уже давно не ездил на соколиную охоту с правителем, а учитывая теперешнюю ситуацию, Сян был рад, что сейчас оказался в тысячах миль от Передвижного Двора. Где-то в лагере смычок коснулся струн морин хуура, и зазвучала печальная музыка. Сян наслаждался этим мгновением отдыха. Закрыв глаза, он слушал музыку. Мужчина не любил шум битвы, хотя успехи на полях сражений в последние двенадцать лет позволили ему превратиться из простого командира конного отряда в генерала всей Железной орды.

– Сян? – Анг Минь, его заместитель, миновал оцепление воинов, не позволявших любопытствующим из лагеря докучать генералу.

Анг еще не успел отказаться от привычек придворной жизни: под черненой кирасой виднелась расшитая золотыми фениксами длинная шелковая рубашка, алая, как маковое поле, а тщательно зачесанные волосы блестели от масел, точно покрытые слоем черного лака. «Еще одна зима в Вестермарке – и от этого блеска не останется и следа», – подумал Сян, ухмыляясь. Он сам уже давно носил грубую дорожную одежду и кожаный доспех. В походе так куда удобнее.

– Сян! – Второй генерал явно торопился.

Подобная спешка недопустима. Ангу следует вести себя сдержаннее, иначе поползут слухи.

– Что случилось? Прибыли рыцари ордена?

– Нет. Они все еще по ту сторону Волчьих болот. Им нужно будет пять или шесть дней, чтобы обогнуть болота. Бао Ли… – Анг понизил голос до шепота. – У него нефритовая печать хана. Он показал ее мне. И, вероятно, другим военачальникам тоже. Старик ведет себя дерзко и требует встречи с тобой. Тебе стоило бы поговорить с ним. Быть может…

Сян задумчиво шлепнул хлыстом по открытой ладони. Он знал, что нужно второму придворному лекарю хана. Да, Сян понимал, что вскоре хан пришлет гонца, но не предполагал, что это будет лекарь. Он рассчитывал увидеть одного из внуков хана.

– Пропусти его, – приказал он.

Генерал почувствовал нарастающую усталость. Он знал, что допустил ошибку. Знал, что его положение безнадежно. Возможно, единственный выход – это восстание…

Анг Минь выжидательно посмотрел на командира. Как и все в Железной орде, он знал, что сделал Сян. Это произошло в победном угаре после битвы под Креенфельдом. Марсиа была счастлива – как и все воины. Счастлива, что княжеское войско разбито. Она прошла по полю боя, глядя на мертвых. На тех, кто выбросил ее отца из окна замка.

И Сян шел рядом с ней. Слышал, как она шепчет их имена. Имена тех, кто обесчестил ее мать и сестер. Тех, кто забил дубинами ее братьев у нее на глазах. Тех, кто и ее выбросил из окна башни. Но она упала на груду тел – мертвецов и умирающих. Были там и те, кто пережил падение из окна, как и она. Но им суждено было выжить лишь для того, чтобы вновь взглянуть в глаза своих мучителей.

В ту ночь отмщения, когда князей настигло возмездие за совершенное ими зло, случилось то, что не должно было случиться.

– Как пожелаешь… – прошептал Анг, удаляясь.

Сян расправил плечи. Сейчас он предпочел бы снова поскакать во главе Железной орды прямо на копья князей, чем ждать этого лекаря хана. Марсиа уже рассказала ему о разговоре с Бао.

Лекарь прошел сквозь оцепление. На боку у него висела небольшая черная лакированная коробочка – безыскусная, если не считать золотого замка.

Сян был выше его на голову, но этот лысый старик смотрел на него без страха. Его длинная тонкая седая борода шелковыми нитями ложилась на грудь, в больших черных глазах светился ум.

– Почтенный мастер Ли. – Сян поклонился.

Он не знал точно, кто из них стоит выше в иерархии Передвижного Двора. Вероятно, он сам, как генерал, еще ни разу не проигравший на поле боя и стоявший во главе тридцатитысячного войска, занимал более высокое положение. Но Бао, очевидно, принадлежал к узкому кругу приближенных хана. Это была большая честь – однако Сян от нее отказался.

– Почтенный генерал Юй. – Бао тоже поклонился.

От взгляда Сяна не укрылось, что поклон Бао был не столь низким, как его.

– Свет Небес прислал меня, почтенный генерал Юй.

«Свет Небес». Так звучал один из многочисленных почетных титулов хана. Сян не понимал, почему при дворе столь многие любят бахвалиться своими титулами. Он был единственным из подчиненных хана, кто отказался от такого титула, хотя титул полагался ему за все его победы: ни один из военачальников хана не одержал столько побед, как Сян. Подобное отношение было одной из причин, по которым Сяну пришлось покинуть Передвижной Двор: все остальные генералы хана, мужчины со столь звучными титулами, как «Бич Севера» и «Разрушитель Городов», сочли отказ от титула оскорбительным.

– Прошу вас, взгляните, что я привез вам, генерал Юй. – Лекарь протянул ему коробочку.

Она оказалась неожиданно тяжелой. Как того требовала традиция, Сян открыл ее, уже зная, что увидит там. Огромная нефритовая печать занимала все пространство внутри коробки. Над квадратной поверхностью печати возвышались фигурки феникса и бескрылого дракона – за них можно было взяться, как за рукоять. Сяну уже приходилось ее видеть, и он знал, что написано с тыльной ее стороны: «Мир и покой под властью мудрого правителя».

– Вы поняли послание, которое передает вам хан, генерал Юй?

Сян кашлянул. Он тянул время, пытаясь обдумать сложившуюся ситуацию. Бао уже показал печать нескольким другим военачальникам. Тот, кто видел печать и все же решил встать на сторону Сяна, совершит измену, не выполнив волю хана. Так в чем же состояло это послание? Что любое сопротивление бесполезно? Ну уж нет, так просто он не сдастся!

– Боюсь, вам придется помочь мне, почтенный мастер Ли. Я не вполне понимаю…

Лекарь смерил его холодным взглядом. Очевидно, он был из тех, кто предпочитает туман невысказанного.

– Надеюсь, вы осознаете, сколь чудовищно ваше предательство хана. Принцесса Марсиа – под его защитой. Он передал ее под ваше покровительство, чтобы вы уберегли ее от бед. И чтобы она могла выносить свое дитя.

Сян натянуто улыбнулся:

– Полагаю, от вас не укрылась противоречивость такого желания, мастер Ли. – Он широким жестом обвел лагерь рукой. – Принцесса Марсиа едет с войском, отправившимся на войну. Думаю, в ханстве найдется немало мест, где ей было бы безопаснее.

Лекарь, явно раздраженный, вскинул брови.

– Следует ли мне понимать это так, что вы сомневаетесь в мудрости решений хана, генерал Юй?

– Оставим эти словесные уловки, Ли. На войну не отправляют того, о чьей безопасности пекутся!

– Вам должно воспринимать это как свидетельство безграничного доверия хана к вам, его любимому генералу.

Сян захлопнул коробку с печатью и протянул ее лекарю, но тот не стал ее забирать, по-прежнему глядя на генерала с упреком.

– Вы можете представить себе разочарование Света Небес, когда до него дошла весть о вашем предательстве. Хан узнал, что вы делите ложе с женщиной, которая призвана служить исключительно интересам правителя, а никак не удовлетворению вашей похоти!

Сян удивился тому, что лекарь все-таки решил высказаться без обиняков.

– Но какой же вывод мне надлежит сделать из того, что хан прислал вас как гонца, почтенный мастер Ли, а не направил сюда другого генерала, который должен казнить меня и взять на себя управление войском?

– Рассматривайте это как свидетельство того, насколько высоко ценил вашу службу хан. Свет Небес предлагает вам выбрать один из двух исходов. – Бао опустил глаза. – Большая удача, что принцесса уже носит дитя под сердцем и что ваше безрассудство не привело к плачевным последствиям. Между тем я полагаю, что роды могут начаться в любую минуту. Принцесса едет верхом, вместо того чтобы отдыхать, и этим вредит и себе, и ребенку. Хан повелел мне отдать приказ о вашей казни сразу после родов, генерал Юй. Впрочем, в безмерной милости своей хан готов предложить вам и другой вариант.

– Вы стоите посреди моего войска и угрожаете мне, Бао Ли?

– Я прибыл с печатью хана, подтверждающей, что мои слова выражают его волю. Вы так уверены в верности вам ваших людей, почтенный генерал Юй? Вы полагаете, они обратят свои мечи против меня? Это равноценно нападению на самого хана. Думаете, они пойдут на это?

– Вы говорили о другом варианте…

Сян действительно не был уверен в том, как поведет себя войско. Простые солдаты любили его, ведь он когда-то был таким же, как они. Но мог ли он положиться на таких людей, как Анг Минь?

– Именно поэтому хан и прислал меня как гонца. – Лекарь все еще избегал его взгляда. – Если бы хан мог быть уверен, что вы не сможете зачать дитя…

Сян выронил коробку с печатью.

– Он… он прислал вас сюда, чтобы оскопить меня? – охнул генерал.

– Если вы будете готовы принести такую жертву, вам позволят и дальше оберегать принцессу. И вам простится все, что было прежде. Но принять это решение следует как можно быстрее.

В боях генерала Сяна семь раз тяжело ранили. Обычно сразу после ранения его охватывало странное оцепенение, и только потом приходила боль… Вот и сейчас он чувствовал себя так же. Чтобы вести за собой орду дикарей, нужно быть мужчиной. Они не последуют за скопцом, ведь удача не может благоволить военачальнику, утратившему силу ян. Способность побеждать!

– Прочь! – зарычал Сян. – Немедленно! С глаз моих долой! То, чего вы требуете, невозможно!

Только теперь лекарь вновь взглянул ему в глаза.

– Я сожалею, что вы приняли такое решение, генерал Юй. – И, подняв коробку с печатью, Бао поклонился.

Сян все еще был не в силах сбросить оцепенение. Ему разрешат остаться рядом с любимой женщиной, только если он навсегда откажется от возможности воплотить свою любовь? Как хан мог требовать от него такое?

Он посмотрел вслед придворному лекарю, миновавшему оцепление, и увидел, что Бао направился к Ангу Миню. Кажется, они собирались что-то обсудить…