Текст книги "Книга Тайн. Наука медитации. Части 1-4"

Реалисты всегда прибегали к подобным аргументам, но они не смогли бы таким образом переубедить Шанкару, потому что для него это не философская теория. Он ничего не говорит о реальности; не выдвигает никаких гипотез об устройстве вселенной. Он лишь предлагает средство, которое поможет вам изменить свой ум, изменить свое привычное мировоззрение, так чтобы вы смогли посмотреть на мир по-другому, совершенно по-другому.

Вот что занимает, постоянно занимает, индийскую мысль – потому что индийская мысль во всем ищет только средство для медитации. Нас не заботит, истинно нечто или ложно. Нас только интересует, может ли это помочь трансформации человека.

Направленность западного ума в корне отличается. Когда Запад выдвигает теорию, его в первую очередь волнует, истинна она или ложна, можно ее доказать логическим путем или нет. Когда же мы о чем-то говорим, мы заботимся не об истинности, а о полезности – насколько это может помочь трансформировать человеческий ум. Истинно это или ложно, суть не в этом – скорее, ни то, ни другое: это лишь средство.

На улице я видел цветы…. Утром восходит солнце, и все так красиво! А вы никогда не выходили из дома, никогда не видели цветов, никогда не видели утреннего солнца. Вы никогда не бывали под открытым небом и не знаете, что такое красота. Вы всегда жили в замкнутом пространстве, как в тюрьме. Я хочу вывести вас наружу. Я хочу, чтобы вы вышли под открытое небо и увидели эти цветы. Как мне это сделать?

Вы не знаете цветов. Если я заговорю о цветах, вы подумаете: «Он сумасшедший. Цветов не бывает!» Если я буду говорить об утреннем солнце, вы подумаете: «Он мечтатель, поэт. Он живет в мире фантазий». Если я что-то скажу об открытом небе, вы поднимете меня на смех. Вы скажете: «Где оно, твое открытое небо? Вокруг только стены и ничего кроме стен».

Как же мне быть? Я должен придумать нечто такое, что будет вам понятно и в то же время заставит вас выйти наружу. И вот я говорю, что в доме пожар, и бросаюсь бежать. Пример заразителен: вы броситесь бежать вслед за мной – и окажетесь снаружи! Тогда вы поймете, что сказанное мной не было ни истинным, ни ложным. Это было только средством. Тогда вы узнаете цветы и сможете меня простить.

Так же поступал и Будда, так поступал Махавира, так поступал Шива, так поступал Шанкара. Потом мы можем их простить. Мы всегда их прощали, потому что, оказавшись снаружи, мы сразу понимаем, чего они хотели добиться. И тогда мы понимаем, что бесполезно было с ними спорить, потому что дело было не в доказательствах. Пожара не было, но это был единственный язык, который мы могли понять. Цветы были, но мы не понимали языка цветов, такие символы были для нас бессмысленны.

Итак, это один способ. Есть еще другой метод, противоположный первому. Два этих метода – как два полюса одного и того же явления. Первый метод состоит в том, чтобы начать чувствовать, помнить, что все есть сон. Во втором методе о мире не нужно думать совсем, нужно только постоянно помнить, что вы есть.

Гурджиев применял этот второй метод. Этот метод происходит из суфийской традиции, из ислама. Там он очень глубоко практиковался. Что бы вы ни делали, помните: «Я есть». Вы пьете воду, принимаете пищу – помните: «Я есть». Пока вы едите, постоянно помните: «Я есть, я есть». Не забывайте! Это трудно, потому что вам кажется, что вы уже знаете, что вы есть; зачем же все время об этом помнить? На самом деле, вы никогда об этом не помните. Эта техника очень, очень мощная.

Когда вы идете, помните: «Я есть». Пусть будет ходьба; продолжайте идти, но будьте постоянно сосредоточены на «самовспоминании»: «Я есть, я есть, я есть». Не забывайте об этом. Сейчас вы меня слушаете… – попробуйте прямо здесь. Вы меня слушаете: не теряйтесь в моих словах, не вовлекайтесь, не отождествляйтесь. Что бы я ни говорил, помните, продолжайте помнить. Есть слушание, есть слова; кто-то говорит, а вы есть: «Я есть, я есть, я есть». Пусть это «я есть» будет постоянным фактором осознанности.

Это очень трудно. Вы не сможете непрерывно помнить даже в течение одной минуты. Попробуйте следующее. Положите перед собой часы и смотрите на движущиеся стрелки. Одна секунда, две секунды, три секунды… Продолжайте на них смотреть. Делайте одновременно две вещи: следите за движением секундной стрелки и постоянно помните: «Я есть, я есть». С каждой секундой продолжайте помнить: «Я есть». Через пять или шесть секунд вы обнаружите, что забыли. Внезапно вы вспомните: «Прошло много секунд, а я не помнил: „Я есть“…»

Помнить хотя бы в течение одной полной минуты – это уже чудо. И если вы сможете помнить одну минуту, значит, эта техника вам подходит. Тогда практикуйте ее. С ее помощью вы сможете выйти из власти снов и будете знать, что сны есть сны.

Как она работает? Если вы целый день сможете помнить: «Я есть», тогда эта память сохранится также и во сне. И когда вам будут сниться сны, вы будете постоянно помнить: «Я есть». А если во сне вы можете помнить: «Я есть», тогда сон становится только сном – в таком случае сон не может вас обмануть, не может выдать себя за реальность. А именно таков механизм: сон воспринимается как реальность, потому что вы не помните себя; вы теряете ощущение: «Я есть». Если вы не помните себя, тогда сон становится реальностью. Если же вы помните себя, тогда реальность, так называемая реальность, становится только сном.

Вот в чем разница между сновидением и реальностью. Для медитативного ума, для науки медитации это единственное различие. Если вы есть, тогда вся реальность только сон. Если вас нет, тогда сон становится реальностью.

Нагарджуна говорит: «Сейчас я есть, потому что нет мира. Мир был, пока не было меня. Существовать может лишь одно из двух». Это не значит, что мир исчез. Нагарджуна говорит не об этом мире, он говорит о мире снов. Существовать можете либо вы, либо сны – то и другое не может существовать одновременно.

Итак, первый шаг – постоянно продолжать помнить: «Я есть»; просто: «Я есть». Не говорите: «Рама», не говорите «Шиам», не повторяйте никакого имени, потому что вы – не это имя. Говорите просто: «Я есть».

Попробуйте делать это, занимаясь любыми делами, и тогда вы начнете чувствовать: чем более реальным вы становитесь внутри, тем более нереальным становится окружающий мир. Реальностью становится «Я», а мир становится нереальным. Реальным может быть либо мир, либо «Я» – они не могут быть реальными одновременно. Сейчас вы чувствуете себя только сном; поэтому мир реален. Измените акцент. Станьте реальным, и тогда нереальным станет мир.

Гурджиев постоянно применял этот метод. Его ближайший ученик, П. Д. Успенский, рассказывает, что когда Гурджиев работал с ним при помощи этого метода и в течение трех месяцев Успенский должен был постоянно помнить: «Я есть, я есть, я есть» – через три месяца все остановилось. Мысли, сны – все прекратилось. Лишь одна нота звучала внутри как вечная музыка: «Я есть, я есть, я есть, я есть». Но это уже не требовало никакого усилия. Это происходило само собой: «Я есть». Тогда Гурджиев позвал Успенского на улицу – три месяца он не выходил из дома, ему это не разрешалось.

И вот Гурджиев сказал: «Пойдемте со мной». Они жили в русском городе Тифлисе. Гурджиев позвал его, и они вышли на улицу. Успенский пишет в своем дневнике: «Впервые мне стало понятно, что имел в виду Иисус, когда говорил, что человек спит. Весь город казался мне спящим. Люди двигались во сне; лавочники торговали во сне, покупатели покупали во сне. Весь город спал. Я посмотрел на Гурджиева: только он бодрствовал. Весь город спал. Люди делали то же, что и обычно: злились, ссорились, мирились, любили, покупали, продавали».

Успенский говорит: «Теперь я видел их лица, их глаза: они спали. Они отсутствовали. Внутренний центр отсутствовал – его не было». Успенский сказал Гурджиеву: «Я не хочу дальше идти. Что случилось с городом? Все люди кажутся спящими, одурманенными».

Гурджиев ответил: «С городом ничего не случилось, но кое-что случилось с вами. Это вы перестали быть одурманенным; город же остался прежним. Это все тот же город, по которому вы ходили три месяца назад, но тогда вы не могли видеть, что другие люди спят, потому что спали сами. Теперь вы видите, потому что приобрели некоторое качество осознанности. После трех месяцев постоянной практики: „Я есть“ вы стали чуть-чуть осознанны. Вы стали осознанны! Часть вашего сознания вышла из-под власти снов. Вот почему вы видите, что люди спят, движутся как мертвые, как одурманенные, как будто под гипнозом».

«Для меня это было невыносимо, – рассказывает Успенский. – Все вокруг спят! Что бы они ни сделали, они ни за что не отвечают. Их нет! Как они могут за что-то отвечать?» Вернувшись, он сказал Гурджиеву: «Что происходит? Что это за наваждение? Что вы со мной сделали, почему весь город кажется спящим? Я не верю своим глазам».

Но это произойдет с любым. Если вы сможете помнить себя, тогда вы будете знать, что никто себя не помнит, и так, не помня себя, все продолжают двигаться. Весь мир спит. Но начните в часы бодрствования. Как только вспомните, начните: «Я есть».

Я не хочу сказать, что вы должны повторять слова: «Я есть», – скорее, чувствуйте это. Принимая душ, чувствуйте: «Я есть». Пусть будет ощущение прикосновения холодной воды, а чуть позади него – постоянное чувство и память: «Я есть». Имейте в виду, я не говорю, чтобы вы проговаривали словами: «Я есть». Вы можете это повторять, но повторение не даст вам осознанности. Такое повторение может только углубить сон. Есть много людей, которые повторяют разные вещи. Они все время повторяют: «Рама, Рама, Рама…» – и если они просто повторяют, без осознанности, тогда это «Рама, Рама, Рама…» становится наркотиком. От этого они только лучше спят.

Именно поэтому на Западе так популярен Махеш-йоги – он дает мантры, чтобы люди их повторяли. А на Западе сон стал одной из самых серьезных проблем. Сон абсолютно расстроен. Естественный сон исчез. Спать можно только благодаря транквилизаторам и наркотикам, иначе сон невозможен. В этом причина привлекательности Махеш-йоги: если вы постоянно что-то повторяете, это повторение приносит глубокий сон, вот и все.

Поэтому так называемая Трансцендентальная Медитация есть не что иное, как психологический транквилизатор. Не более того – просто транквилизатор. Она полезна, но полезна для сна, а не для медитации! Вам будет легче уснуть, сон станет спокойнее. Это хорошо, но медитация тут совершенно не при чем. Если вы без конца повторяете одно и то же слово, оно создает определенную скуку, а скука способствует сну.

Так все монотонное, повторяющееся, может помочь сну. Ребенок в животе матери спит девять месяцев непрерывно, но, возможно, вы не знаете, по какой причине? Просто-напросто «тук-тук, тук-тук» – ритмичный стук материнского сердца. Постоянное сердцебиение. Это одна из самых монотонных вещей на свете. Один и тот же звук, бесконечно повторяющийся, действует как снотворное. Ребенок все время спит.

Именно поэтому, когда ребенок плачет или кричит, не может успокоиться, мать прижимает его голову к своему сердцу. Тогда ему сразу становится хорошо, и он засыпает – опять же из-за сердцебиения. Он снова становится частью матери. Вот почему, даже если вы не ребенок, когда ваша жена, возлюбленная кладет вашу голову себе на сердце, вы чувствуете, что вам хочется спать от монотонного ритма. Тем, у кого есть проблемы со сном, психологи предлагают слушать тиканье часов. Сосредоточьте внимание на тиканье часов. Они повторяют звук сердцебиения, и вы сможете уснуть. Помогает все повторяющееся.

Таким образом, это «я есть», это вспоминание, «я есть» – не словесная мантра. Не нужно проговаривать слова – чувствуйте! Будьте чувствительны к своему существу. Когда вы касаетесь чьей-то руки, не просто касайтесь руки другого человека, чувствуйте также собственное прикосновение, чувствуйте также себя – вложите себя в это прикосновение, присутствуйте в нем целиком. За едой не просто ешьте, чувствуйте также себя – того, кто ест. Это чувство, эта чувствительность должны проникать в ум глубже и глубже.

И однажды вы вдруг проснетесь в своем центре, который впервые начнет действовать. И тогда весь мир станет сном, тогда вы будете знать, что ваши сны – только сны. А когда вы знаете, что сны – это сны, процесс сновидения прекращается. Он может продолжаться, только если сны воспринимаются как реальность. Если же вы осознаете его нереальность, он прекращается.

Как только в вас прекращаются сновидения, вы становитесь другим человеком. Прежний человек умер, спящий человек умер. Человеческого существа, которым вы были, больше нет. Впервые вы начинаете осознавать; впервые, среди целого мира спящих, вы пробуждены. Вы становитесь Буддой, пробужденным.

И с этим пробуждением исчезает всякое страдание, после этого пробуждения нет больше смерти, благодаря этому пробуждению не остается никакого страха. Впервые вы становитесь свободным от всего. Быть свободным от сна, быть свободным от сновидений значит быть свободным от всего. Вы обретаете свободу. Ненависть, гнев, жадность исчезают. Остается только любовь; вы становитесь любовью. Не любящим, а самой любовью!

И еще один вопрос – примерно на ту же тему…

Если все мы актеры в спектакле с уже написанным сценарием, не значит ли это, что медитация может нас трансформировать только при наличии в этом сценарии соответствующей главы, где в определенном месте уже описана наша трансформация? А если такая глава существует и должна развернуться в должное время, зачем тогда медитировать? Зачем вообще прикладывать какие-то усилия?

Это то же самое, здесь то же самое заблуждение. Я не говорю, что все предопределено. Я не предлагаю предопределение как теорию объяснения вселенной. Это лишь средство.

Индия всегда использовала предопределение, судьбу как средство. Тем самым не подразумевается, что все предопределено. Это вовсе не имеется в виду! Единственная причина, по которой была предложена эта теория, состоит в следующем: если вы принимаете, что все предопределено, все становится сном. Если вы воспринимаете все таким образом – если вы верите, что все предопределено; что, например, вы умрете в определенный день, – все становится сном. Но это не предопределено, это никем не установлено. Никто не интересуется вами до такой степени. Вселенная понятия не имеет ни о вашем существовании, ни о сроке вашей смерти. Какие пустяки! Ваша смерть для вселенной ничего не значит.

Не думайте, что вы настолько значительны, что вся вселенная занимается предопределением дня вашей смерти – времени, минуты, мгновения, – ничего подобного! Вы не центр мироздания. Вселенной все равно, есть вы или нет. Но в уме это заблуждение продолжается. Оно возникло в детстве и глубоко вошло в бессознательное.

Ребенок рождается. Он ничего не может дать миру, но ему многое нужно взять. Он не может отплатить, ничего не может отдать взамен; он совершенно беспомощен – ничего не может сделать сам. Ему понадобится пища, понадобится любовь, понадобится кров, понадобится тепло. Все это должно быть ему обеспечено.

Ребенок рождается абсолютно беспомощным – особенно человеческий ребенок. Ни одно животное так не беспомощно. Именно поэтому ни одно животное не создает семьи – в этом нет необходимости. Но человеческий ребенок настолько беспомощен, настолько вопиюще беспомощен, что не может выжить, если рядом нет матери, которая бы его защищала, – или отца, семьи, общества. Он не смог бы существовать сам по себе. Он бы немедленно умер.

Он полностью зависим. Он нуждается в любви, в пище, он нуждается во всем – и требует всего этого. И все это ему дает мать, дает отец, дает семья. И ребенок начинает считать себя центром мироздания. Все ему предоставляется, стоит только потребовать. Достаточно одного требования, не нужно больше никаких усилий.

Поэтому ребенок начинает считать себя центром, вокруг которого и ради которого все вращается. Кажется, что все существование создано лишь для него. Все существование только и ждет, чтобы он пришел и потребовал – и все исполнится. Его требования обязательно должны выполняться – иначе он умрет. Но это ощущение обязательности, неизбежности становится очень опасным.

Ребенок растет с убеждением: «Я центр всего». Мало-помалу он начинает требовать больше. Требования ребенка очень просты, их можно удовлетворить. Но, по мере того как он растет, его требования становятся все более и более сложными, и иногда удовлетворить, выполнить эти требования бывает невозможно. Иногда – абсолютно невозможно. Он может потребовать Луну с неба – что угодно…

Чем дальше он растет, тем более сложными, невыполнимыми становятся его требования. И тогда наступает разочарование, и ребенку начинает казаться, что теперь его обманывают. Он принимал как должное, что весь мир вращается вокруг него. Теперь же начинаются трудности, и постепенно он будет низведен со своего пьедестала. К тому времени, как ребенок становится взрослым, от пьедестала ничего не остается. Тогда он понимает, что он не центр всего, но глубоко внутри бессознательный ум продолжает мыслить в прежних терминах, считая себя всеобщим центром.

Люди приходят ко мне и спрашивают, предопределена ли их судьба. Их интересует, настолько ли они важны, настолько ли значительны для этой вселенной, чтобы их судьбу необходимо было предопределить заранее. «Каково мое предназначение? – говорят они. – Для чего я создан?» Подобные вопросы идут из детства, от этого нелепого ощущения себя всеобщим центром: «Для какой цели я предназначен?»

Вы не предназначены ни для какой цели. И хорошо, что не предназначены, иначе вы были бы машиной. Машина предназначается для определенной цели. Но человек – нет! Он не предназначен ни для чего, ни для какой цели. Человек – это только изливающееся, переливающееся через край творение. Все сущее просто есть. Есть цветы, есть звезды, и есть вы. Все сущее – только переполнение, радость, празднование существования без всякой цели.

Но из-за этой теории судьбы, предопределения возникают проблемы, потому что мы воспринимаем ее как «теорию». Мы думаем, что все предопределено, тогда как ничто не предопределено. Однако в этой технике предопределение используется как средство. Если мы говорим, что все предопределено, то не для того, чтобы выдвинуть теорию. Цель другая: если вы воспринимаете жизнь как спектакль, как предопределенность, тогда жизнь становится сном. Например, если бы я знал, что в этот день, в этот вечер буду говорить с вами и что все слова, которые я должен сказать в этот день заранее предопределены, так что ничего нельзя изменить, – что я не смогу произнести ни одного нового слова, – тогда я вдруг оказываюсь вне всего этого процесса, я к нему непричастен, потому что не являюсь источником действия.

Если все предопределено и каждое слово должно быть произнесено самой вселенной, или самим божественным, или… – выберите любое имя, какое вам угодно, – тогда я больше не являюсь источником этих слов. Тогда я могу быть наблюдателем, просто наблюдателем.

Если вы принимаете жизнь как предопределенность, тогда вы можете ее наблюдать, тогда вы не вовлечены. Вы проиграли – это было предопределено. Вы победили – это было предопределено. Если и то, и другое предопределено, то и другое становится равноценным – равнозначным. Тогда, будь вы Равана или Рама, все предопределено, и Раване не в чем себя винить, а Раме не следует чувствовать превосходство. Все предопределено, и вы только актеры, играющие на сцене свои роли.

Именно в этом заключается данный прием, данное средство – дать вам почувствовать, что вы играете роль; дать вам почувствовать, что вы лишь следуете предопределенной схеме; дать вам это почувствовать, чтобы вы смогли выйти за пределы всего этого. Для нас это очень трудно, потому что мы слишком привыкли считать предопределение, судьбу теорией – и не только теорией, а даже законом. Мы не можем понять мировоззрения, применяющего эти законы и теории как средства.

Поясню вам это на примере. Я был в одном городе, и ко мне пришел один человек. Он был мусульманином, но я этого не знал. По нему нельзя было этого сказать: одеждой, всем внешним видом он был похож на индуса. И он не только выглядел как индус, но даже говорил так, словно был индусом. Он не был типичным мусульманином.

И этот человек задал мне вопрос. Он сказал: «Мусульмане и христиане говорят, что есть только одна жизнь. Индуисты, буддисты и джайны говорят, что жизней много – они бесконечно следуют одна за другой, и, пока человек не освободится, он будет рождаться снова и снова. Что ты на это скажешь? Если Иисус был просветленным, он должен был знать… Или Мухаммед, или Моисей – они тоже должны были знать, если были просветленными, что жизней много, а не одна. А если ты скажешь, что они правы, как тогда насчет Махавиры, Кришны, Будды, Шанкары? Ясно одно: все они не могут быть просветленными.

Если право христианство, – сказал он, – тогда Будда заблуждается, Кришна заблуждается, Махавира заблуждается. А если правы Махавира, Кришна и Будда, тогда заблуждаются Мухаммед, Иисус и Моисей. Что ты скажешь? Я ломаю над этим голову и не могу найти ответа. Те и другие не могут быть правы. Как могут быть правы те и другие? Жизней или много, или она одна. Как могут быть правы те и другие?» Он был очень разумным человеком, очень образованным; он сказал: «Ты не можешь уклониться от ответа, просто сказав, что правы те и другие. Все они не могут быть правы. Это логически невозможно: те и другие не могут быть правы».

Но я сказал: «Нет смысла устанавливать правоту, ошибочен сам твой подход. Все они лишь используют средство. Никто не прав, и никто не заблуждается, все они используют средство». Но он не смог понять, что я подразумеваю под «средством».

Мухаммед, Иисус и Моисей обращались к умам определенного склада, а Будда, Махавира и Кришна обращались к совершенно другим умам. Изначально все религии произошли от двух источников – индуизма и иудаизма. Поэтому все религии индийского происхождения, все религии, рожденные из индуизма, верят в реинкарнацию, в множество рождений, а все религии, порожденные иудейской мыслью – ислам, христианство, – верят только в одну жизнь. Это два разных средства.

Попытайтесь это понять. В силу косности ума мы все воспринимаем как теории, а не как средства. И часто люди приходят ко мне и говорят: «Как-то раз ты сказал, что правильно одно, а в другой раз сказал, что правильно другое, но то и другое не может быть правильным!» Конечно, то и другое не может быть правильным, но никто и не говорит, что то и другое правильно. Меня нисколько не заботит, что правильно, а что ошибочно. Меня заботит только, какое средство подействует.

В Индии используют одно средство – множество жизней. Почему? Причин много. Все религии, рожденные на Западе, особенно религии, рожденные иудейской мыслью, были религиями бедных людей. Их пророки были необразованны. Иисус был необразован, Мухаммед был необразован, Моисей был необразован. Все они были необразованными, не учеными, простыми людьми и обращались к массам, совершенно неграмотным, бедным, они не были богаты.

Бедному человеку одной жизни достаточно, более чем достаточно! Он голодает, умирает от голода. И если вы ему скажете, что жизней очень много, что он будет рождаться снова и снова, что он будет вращаться в колесе тысячи и одной жизни, бедный человек просто разочаруется во всем. «Что вы такое говорите? – скажет бедный человек. – И одной-то жизни уже слишком много, а вы говорите о тысяче и одной жизни, о миллионе жизней. Мы не хотим этого слышать. Дайте нам рай сразу, как только эта жизнь кончится». Бог становится реальным, только если его можно достичь сразу же после этой жизни.

Будда, Махавира, Кришна говорили с очень богатым обществом. Сейчас это трудно понять, потому что колесо повернулось. Теперь богат Запад, а Восток беден. Тогда Запад был беден, а Восток был богат. Все индуистские аватары, все джайнские тиртханкары – учителя мира, все будды – пробужденные – все они были принцами, все происходили из королевских семей. Они были людьми самой высокой культуры – образованными, всесторонне развитыми, утонченными. Невозможно представить себе Будду более совершенным. Он настолько всесторонне развит, настолько культурен, образован, что добавить нечего. Даже если бы Будда жил в наше время, никто бы с ним не сравнился.

И они говорили с обществом, которое было богато. Учтите, у богатого общества другие проблемы. Для богатого общества удовольствия бессмысленны, рай бессмыслен. Для бедного общества рай значит очень много. Если же общество живет в раю, рай теряет ценность, поэтому предлагать его бессмысленно. Нельзя побудить общество к действию, посулив ему рай; оно уже в раю – и ему в нем скучно!

Поэтому Будда, Махавира, Кришна не говорят о рае; они говорят о свободе. Они не говорят об удовольствиях в мире ином, они говорят о мире трансцендентальном, где нет ни боли, ни удовольствия. Рай Иисуса не был бы привлекателен для этих людей – такой рай был им уже известен.

И, во-вторых, у богатого человека главная проблема – скука. Если человек беден… пообещайте ему удовольствие в будущем; проблема бедного человека – в страдании. Для богатого человека проблема не в страдании; для богатого человека проблема в скуке, в пресыщенности. Он пресытился всеми удовольствиями.

Махавира, Будда и Кришна – все они ссылались на эту скуку, они говорили: «Если вы ничего не сделаете, то будете рождаться снова и снова. Колесо будет вращаться бесконечно. Имейте в виду: одна и та же жизнь будет повторяться без конца. Один и тот же секс, одно и то же богатство, одна и та же пища, одни и те же дворцы – снова и снова: тысячу и один раз вы будете вращаться в колесе».

Для богатого человека, который узнал все удовольствия, повторение – не лучшая перспектива. Он не хочет повторения. Для него повторение означает страдание. Он хочет чего-то нового, а Махавира и Будда говорят: «Ничего нового нет. Все старо на этой Земле. Нет ничего нового под солнцем, все старо, как мир. Вы уже все испробовали, и будет продолжаться все то же самое. Вы движетесь в колесе, ходите по кругу. Выйдите из колеса, совершите прыжок».

Что касается богатого человека, нужно создать такое средство, которое еще больше усилит его скуку, только тогда он сможет обратиться к медитации. Если же человек беден, говорить с ним о скуке бессмысленно. Бедному человеку никогда не скучно – никогда! Скучно только богатым. Бедным никогда не скучно; они всегда думают о будущем. Что-то случится – и все будет хорошо. Бедный человек нуждается в обещании, но если обещание слишком отдаленно, оно становится бессмысленным. Оно должно осуществиться немедленно.

Говорят, что Иисус сказал: «Еще при моей жизни и при вашей жизни вы увидите царство Божье». На протяжении двадцати веков все христианство было озадачено этим обещанием, потому что Иисус сказал: «При вашей жизни – немедленно – вы увидите царство Божье», но царство Божье так и не явилось. Что же он имел в виду? Он говорил: «Миру скоро придет конец, так что не тратьте времени даром! Времени осталось мало». Он говорил: «Времени осталось совсем мало. Глупо тратить его попусту. Вот-вот миру придет конец, и вам придется держать ответ – покайтесь!»

С помощью концепции одной жизни Иисус создавал чувство безотлагательности. Он знал. Будда и Махавира тоже знали. Но то, что они знали, не рассказывается. Известно то, что они изобрели. А изобрели они средство, средство к тому, чтобы создать чувство срочности, безотлагательности, – чтобы побудить вас к действию!

Индия была старой страной. Она была богата, и никакими обещаниями на будущее нельзя было вызвать чувства срочности. Вызвать это чувство можно было только одним способом – создать больше скуки. Если человек чувствует, что будет рождаться снова и снова, снова и снова – бесконечно, ad infinitum – он мгновенно реагирует, он приходит и спрашивает: «Как освободиться от этого колеса? Это невыносимо! Я так больше не могу; потому что я узнал все, что только можно было узнать. Я не хочу, чтобы повторялся этот кошмар. Я хочу чего-то нового».

Тогда Будда и Махавира говорят: «Нет ничего нового под солнцем. Все старо, все повторяется. Ты повторял одно и то же много, много жизней и будешь продолжать повторять много, много жизней. Остерегайся повторения, остерегайся этой скуки… Прыгни!»

Средство другое, но цель одна и та же. Прыгните! Действуйте! Трансформируйте себя! Каким бы человеком вы ни были, идите за пределы этого человека.

Если воспринимать религиозные положения как средства, тогда никакого противоречия не будет. У Иисуса и Кришны, Мухаммеда и Махавиры одно и то же намерение: они создают разные маршруты для разных людей, разные техники для разных умов, разные соблазны для разных мировоззрений. Но это не принципы, которые следует отстаивать или оспаривать в философских дебатах. Это средства, которые следует использовать и оставить позади, когда они исполнят свое назначение.

На сегодня все.