Текст книги "Турецкий гамбит"

9

Ва́ря с интере́сом смотре́ла на францу́за, кото́рый подъе́хал после́дним. Он был о́чень хоро́ш. Не ху́же генера́ла Со́болева. У него́ был то́нкий нос, све́тлые усы́, коро́ткая о́страя борода́ и у́мные се́рые глаза́. Глаза́ бы́ли серди́тыми.

– Они́ то́лько крестья́н мо́гут ре́зать! – не мог он успоко́иться. – А когда́ встреча́ются с солда́тами – убега́ют! Е́сли бы я был их туре́цким генера́лом, то снача́ла о́тнял бы у них все ру́жья, а пото́м всех их пове́сил бы!

– Споко́йно! Здесь да́ма! – улыбну́лся Макла́флин. – Вам повезло́. Она́ смо́трит на вас как на геро́я рома́на!

Ва́ря покрасне́ла и серди́то посмотре́ла на ирла́ндца. Но тот то́лько по-до́брому засмея́лся. А д’Эвре́, как настоя́щий францу́з, спры́гнул с ло́шади и прия́тным го́лосом сказа́л:

– Шарль д’Эвре́. Гото́в во всём вам помога́ть, мадемуазе́ль.

– Варва́ра Суво́рова. Ра́да с ва́ми познако́миться. И спаси́бо всем вам, господа́. Вы появи́лись здесь во́время.

– А как ва́ше и́мя? – спроси́л д’Эвре́, с интере́сом посмотре́в на Фандо́рина.

– Эра́ст Фандо́рин, – отве́тил тот и, гля́дя на Со́болева продо́лжил, – Воева́л в Се́рбии, а тепе́рь е́ду в ста́вку с ва́жным сро́чным сообще́нием.

– Мно́го го́ря ви́дел? – генера́л с уваже́нием посмотре́л на Фандо́рина. – Чем занима́лся в Се́рбии?

– Титуля́рный сове́тник[18]18
  титулярный советник – (в России) гражданский чин 9-го класса (из 14 классов), его получали выпускники университета, т. е. это невысокий чин, но во время действия романа он давал уже личное дворянство; в армии этому чину соответствовали лейтенант, штабс-капитан.


[Закрыть] при министе́рстве иностра́нных дел.

Ва́ря удиви́лась: «Диплома́т? Диплома́т, кото́рый сам пошёл на войну́? Тако́е быва́ет о́чень ре́дко. Да, все тро́е о́чень симпати́чные. Все хороши́: и Фандо́рин, и Со́болев, и д’Эвре́!..»

10

– Так с каки́м же сообще́нием вы е́дете? – спра́шивал да́льше Со́болев.

Фандо́рин не отвеча́л. Бы́ло ви́дно, что он говори́ть не хо́чет.

– Говори́те, – приказа́л генера́л. – Каки́е мо́гут быть та́йны от нас? Мы же вас спасли́!

– Я е́ду из Види́на, господи́н генера́л, – ти́хо на́чал Фандо́рин. (Журнали́сты подошли́ бли́же.) – Осма́н-паша́ три дня наза́д со свое́й а́рмией пошёл по направле́нию к Пле́вне.

– Что за Осма́н? Что за Пле́вна? – генера́л с расту́щим интере́сом смотре́л на титуля́рного сове́тника.

– Осма́н-паша́ – лу́чший генера́л туре́цкой а́рмии. Он победи́л се́рбов. Ему́ всего́ со́рок пять лет, а он уже́ фельдма́ршал. Его́ солда́ты – лу́чшие в туре́цкой а́рмии. Пле́вна – ма́ленький го́род киломе́трах в тридцати́ к за́паду отсю́да. Нам обяза́тельно ну́жно туда́ прийти́ ра́ньше Осма́на-паши́. Е́сли э́тот го́род бу́дет наш, то доро́га на Софи́ю для нас бу́дет откры́та.

– Эх, мне бы полк! Фандо́рин, вам сро́чно на́до в штаб! Я с ва́ми, к сожале́нию, не могу́. У меня́ в ты́лу ещё дела́ есть. дам вам не́скольких казако́в. Они́ пое́дут с ва́ми до Царе́виц. Ну а ве́чером, Варва́ра Андре́евна, прошу́ в го́сти, в клуб журнали́стов. У нас быва́ет о́чень да́же ве́село!

– Благодарю́. С удово́льствием, – сказа́ла Ва́ря и посмотре́ла туда́, где лежа́л офице́р, кото́рого освободи́ли от туре́цкого пле́на. Дво́е казако́в помога́ли ему́ встать.

– Капита́н Ереме́й Перепёлкин, – предста́вился он и продо́лжил: – Е́хал с поруче́нием в штаб. По доро́ге встре́тился с ту́рками и был взят в плен. Ору́жия с собо́й не́ было. Никто́ не ду́мал, что ту́рки мо́гут быть в ру́сском тылу́.

Ва́ря посмотре́ла на Перепёлкина. Невысо́кого ро́ста, тёмные во́лосы, губ почти́ нет, стро́гие тёмные глаза́. В э́тих глаза́х не́ было ни стра́ха, ни бо́ли. О́чень симпати́чный.

– Живо́й – и сла́ва бо́гу,[19]19
  Слава богу! – выражение, которое используют, когда всё хорошо кончилось.


[Закрыть] – сказа́л Со́болев и доба́вил: – А без ору́жия офице́ру нельзя́. Да́же офице́ру шта́ба!

Речевые задания (3–10)

3

Кто такой Эраст Фандорин? Откуда и куда он едет? Что он делал в Видине и как получил свободу?

4

Как Фандорин нашёл осла для Вари?

5

Кого встретили Варя и Фандорин по дороге в Царевицы? Кого везли эти люди?

6

Как турецкие солдаты поняли, что перед ними не болгарские крестьяне?

7

Кто и как спас Варю и Фандорина?

7–9

Что вы узнали о:

– Шеймасе Маклафлине?

– Еремее Перепёлкине?

– Шарле д’Эвре?

– Михаиле Дмитриевиче Соболеве?

– Османе-паше?

10

Какое сообщение вёз в ставку Фандорин?

Куда Соболев пригласил Варю вечером этого дня?

3

Как Фандорин понял, что Варя – русская девушка, что она едет на фронт к жениху?

Почему Фандорин решил, что Варя безопасно могла рассказать трактирщику, что она русская?

4

Почему Фандорин сел играть с толстым крестьянином в кости?

5

Почему Фандорин не помогал Варе сесть на осла, но помог сесть на лошадь?

Почему Варя посмотрела на турок, хотя Фандорин два раза запрещал ей это делать?

Почему турки стали стрелять в Варю и Фандорина и хотели взять их в плен?

6

Почему Варя упала с лошади?

Почему Фандорин не стрелял?

7

Почему Маклафлин хотел написать статью о Варе?

8

Почему Маклафлин и д’Эвре всегда ездили вместе с Соболевым?

9

Почему Варя не поняла слова генерала, а Маклафлин обратил внимание Соболева на даму?

Почему Варя сказала Соболеву, что ничего не знает ни о нём, ни о его отце?

Кто и почему понравился Варе после спасения от турок?

Почему Соболев с уважением смотрел на Фандорина?

10

Почему Фандорин не сразу рассказал Соболеву, куда и зачем он едет?

Почему русским важно было подойти к Плевне раньше Османа-паши?

Как Перепёлкин попал в плен к туркам?

Почему Варе понравился Перепёлкин?

А вы бы стали играть в какую-либо игру на человека? Почему?

Есть ли люди, рождённые только воевать? Аргументируйте ответ.

Должны ли меняться речь и поведение мужчин в обществе дам? Как? Почему?

Можно ли, посмотрев человеку в глаза, понять, что – правда, а что – нет? Почему? Что Варя увидела в глазах а) Соболева, б) Перепёлкина?

Кто из мужчин понравился Варе больше всех? А кто не понравился? Аргументируйте ответ.

Глава 3 (тексты 11–17)

11

До Царе́виц дое́хали то́лько к но́чи. Фандо́рин сра́зу пошёл в штаб, а Ва́ря – к медици́нским сёстрам. Она́ о́чень уста́ла, и ей о́чень хоте́лось спать. Но она́ не могла́ лечь спать. На́до бы́ло заня́ться собо́й. Медсёстры нашли́ ей оде́жду и помогли́ с горя́чей водо́й. С Пе́тей Ва́ря реши́ла встре́титься на сле́дующий день.

Ра́но у́тром к Ва́ре пришли́ два офице́ра поли́ции и сра́зу повели́ на допро́с к подполко́внику Ива́ну Харито́новичу Казанза́ки.

– Как к вам обраща́ться? Мада́м?[20]20
  Мадам – обращение к замужней женщине, мадемуазель – к незамужней. Из французского языка, который во время действия романа знали почти все русские аристократы. Эфенди – титул и офицерское звание в Османской империи и некоторых других странах Востока в XV–XX столетиях.


[Закрыть] И́ли мадемуазе́ль? Мы не в теа́тре, а в шта́бе а́рмии! Не жди́те от меня́ краси́вых слов. Вы на допро́се! – стро́го на́чал Казанза́ки.

Казанза́ки был похо́ж на чёрного жука́. «Э́тот то́чно отпра́вит меня́ сейча́с в Росси́ю…» – гру́стно ду́мала Ва́ря. Снача́ла она́ це́лый час объясня́ла ему́, что Пётр Я́блонов, рабо́тающий здесь в шта́бе, – её жени́х. Де́вушка повторя́ла:

– Позови́те Петра́ Афана́сьевича. Он вам всё сам ска́жет.

– Придёт вре́мя – позову́, – ка́ждый раз недо́бро отвеча́л подполко́вник.

Пото́м он всё вре́мя спра́шивал, как Ва́ря познако́милась с челове́ком, называ́ющим себя́ «титуля́рный сове́тник Фандо́рин». Ва́ря уже́ не́сколько раз расска́зывала ему́ об э́том. Казанза́ки осо́бенно ра́довало то, что с ту́рками Фандо́рин говори́л на их языке́. Почти́ полчаса́ он спра́шивал, хорошо́ ли «сове́тник» говори́л по-туре́цки.

Когда́ Ва́ря уже́ была́ гото́ва запла́кать, в ко́мнату вошёл како́й-то ва́жный генера́л.

– Вы – Казанза́ки? – спроси́л генера́л полко́вника. – Я генера́л Мизи́нов.

«Мизи́нов? Он же из та́йной поли́ции!» – поду́мала Ва́ря. Её друзья́ всегда́ говори́ли, что Мизи́нов – стра́шный челове́к, он про́тив разви́тия свобо́ды в Росси́и.

– Так то́чно![21]21
  Так точно – в армии выражение согласия со словами командира, начальника.


[Закрыть] Провожу́ допро́с!

– Кто така́я? – генера́л стро́го посмотре́л на Ва́рю.

– Варва́ра Суво́рова. Говори́т, что прие́хала к жениху́. Жени́х – Я́блонов.

– Вы, Казанза́ки, мне тут глу́пые исто́рии не расска́зывайте! Где Фандо́рин? Вы сообщи́ли, что он у вас.

– Он аресто́ван! Мне ка́жется, что э́тот челове́к – Анва́р-эфе́нди, кото́рого мы так давно́ ждём. Он тут и про Осма́на-пашу́[22]22
  Паша – высший титул в Османской империи: обращение к генералам и министрам.


[Закрыть] нам расска́зывал, и про Пле́вну. Всё непра́вда! Обману́ть хоте́л! Ух, ну и хи́трый же он шпио́н! Ух, и хи́трый!

– Дура́к! Дура́к и осёл! – кри́кнул генера́л. – Сюда́ его́! Бы́стро!

12

В кабине́т Казанза́ки вошёл Фандо́рин. Бы́ло ви́дно, что но́чью спать ему́ не дава́ли.

– Здра́вствуйте, Лавре́нтий Арка́дьевич, – сказа́л он генера́лу и кивну́л голово́й Ва́ре.

– Э́то вы, Фандо́рин? Да вас не узна́ть! На старика́ ста́ли похо́жи! Сади́тесь, дорого́й, я о́чень рад вас ви́деть.

Он посади́л Эра́ста Петро́вича за стол и сел ря́дом. Ва́ря оказа́лась у генера́ла за спино́й. Казанза́ки оста́лся стоя́ть у двере́й и ждал, что ещё ему́ прика́жет генера́л.

– Извини́те… – на́чал генера́л.

– Не сто́ит об э́том говори́ть… – останови́л его́ Фандо́рин и, показа́в на подполко́вника, спроси́л: – Скажи́те, а э́тот рассказа́л вам про Пле́вну?

– Да-да. Но мне на́до бы́ло снача́ла то́чно знать, что э́то вы. Вот, чита́йте! Э́то прика́з госуда́ря о направле́нии ру́сской а́рмии в Пле́вну.

Когда́ Фандо́рин прочита́л прика́з, генера́л приказа́л Казанза́ки:

– Отда́ть шифрова́льщикам и отпра́вить генера́лу Кри́денеру телегра́ммой!

Подполко́вник с уваже́нием взял бума́гу и побежа́л выполня́ть прика́з.

– Мо́жете служи́ть да́льше? – спроси́л Мизи́нов Фандо́рина.

– Я зада́ние своё вы́полнил. Смы́сла служи́ть да́льше не ви́жу. Вы и без меня́ победи́те бе́дную Ту́рцию.

– Ну уж нет! – серди́то сказа́л Мизи́нов. – Вы, господи́н титуля́рный сове́тник, в о́тпуске. В о́тпуске без сро́ка. Но вы продолжа́ете рабо́тать в министе́рстве иностра́нных дел и… у меня́!

Ва́ря с у́жасом поду́мала: «Фандо́рин слу́жит в полити́ческой поли́ции?! А ведь я его́ счита́ла че́стным челове́ком! Нет, нельзя́ всё-таки ве́рить лю́дям!»

– Я служу́ не вам, а Росси́и. И в войне́, кото́рая опа́сна для Росси́и, уча́ствовать не хочу́, – споко́йно отвеча́л Эра́ст Петро́вич.

– О войне́ не вы реша́ете. И не я. Реша́ет госуда́рь! – Мизи́нов стро́го посмотре́л на Фандо́рина. Немно́го подожда́в, он продолжа́л уже́ други́м, до́брым го́лосом:

– Дорого́й мой, мне о́чень тру́дно. Дурако́в мно́го… Нет тех, кто рабо́тать уме́ет. А у меня́ к вам де́ло есть. Да́же не де́ло, а о́чень тру́дная зада́ча. Анва́ра-эфе́нди ещё по́мните? Секретаря́ султа́на? Кста́ти, э́тот дура́к Казанза́ки поду́мал, что вы – э́то он. Эфе́нди руководи́т та́йной опера́цией про́тив на́шей а́рмии. Он о́чень непросто́й челове́к. По́мните Азазе́ль? Он учи́лся у ле́ди Эсте́р![23]23
  «Азазель», леди Эстер – генерал Мизинов вспоминает события, описанные писателем Борисом Акуниным в первой книге из серии романов об Эрасте Фандорине, «Азазель». Адаптированный вариант этого романа вышел в издательстве «Златоуст».


[Закрыть] Возмо́жно, он уже́ здесь, в шта́бе!..»

Ва́ря заме́тила, что лицо́ Фандо́рина си́льно измени́лось, когда́ он услы́шал «Азазе́ль» и «ле́ди Эсте́р».

– Я вас слу́шаю, Лавре́нтий Арка́дьевич, – сказа́л Фандо́рин и посмотре́л на Ва́рю.

– Ну, вот и отли́чно, – улыбну́лся Мизи́нов.

Ва́ря продолжа́ла стоя́ть за спино́й генера́ла. С э́того ме́ста она́ хорошо́ ви́дела Казанза́ки, стоя́щего в коридо́ре у две́ри своего́ кабине́та (дверь была́ чуть откры́та). Он стоя́л в коридо́ре, наве́рное, боя́лся войти́. По тому́, что лицо́ полко́вника бы́ло мо́крым, де́вушка поняла́, что он о́чень волну́ется.

13

– Ита́к, – на́чал генера́л, – Анва́ру-эфе́нди лет три́дцать пять. Роди́лся в ма́леньком мусульма́нском городке́ в Бо́снии. Роди́тели неизве́стны. Получи́л воспита́ние где́-то в Евро́пе в одно́й из школ ле́ди Эсте́р. Да… Но сейча́с не об э́том…

Второ́й раз Ва́ря уви́дела, как лицо́ Фандо́рина измени́лось, и, ка́жется, Эра́сту Петро́вичу ста́ло тру́дно дыша́ть.

– Лет де́сять наза́д Евро́па узна́ла о вели́ком туре́цком реформа́торе Мидха́те-паше́ – главе́ Дуна́йской о́бласти. Тогда́ же ста́ло изве́стно и о его́ секретаре́ Анва́ре-эфе́нди. При Анва́ре в э́той о́бласти пошли́ почто́вые каре́ты, бы́ли постро́ены желе́зные доро́ги и организо́ваны беспла́тные шко́лы для дете́й. Заме́тьте, шко́лы для дете́й, у кото́рых нет роди́телей. И ещё: в э́тих шко́лах учи́лись как мусульма́нские де́ти, так и де́ти христиа́н.

– Пра́вда? – с интере́сом спроси́л Фандо́рин.

– Да. Мидха́т-паша́ с Анва́ром так мно́го сде́лали, что Болга́рия уже́ начала́ ду́мать о том, что́бы идти́ за Ту́рцией, а не за Росси́ей. Помо́г тогда́ наш посо́л Никола́й Па́влович Гна́тьев. Он мог серьёзно влия́ть на султа́на. Посо́л уговори́л султа́на, что Мидха́т-паша́ не до́лжен управля́ть Дуна́йской о́бластью.

– А что бы́ло да́льше?

– Да́льше? Мидха́т, коне́чно, не успоко́ился. Он сде́лал так, что в Ту́рции был при́нят о́чень демократи́чный зако́н о наро́дном образова́нии. Кста́ти, у нас в Росси́и ещё тако́го нет. Кто написа́л зако́н? Анва́р! Не́сколько раз пашу́-реформа́тора хоте́ли уби́ть. У Мидха́та бы́ло мно́го враго́в, потому́ что бы́ло мно́го иде́й. Кто его́ спаса́л? У́мный и хи́трый Анва́р! В 1869 году́ Мидха́т стал главо́й друго́й о́чень бе́дной о́бласти. С чего́ он на́чал? С рефо́рм! Они́ бы́ли таки́е демократи́чные, что про́тив них в го́роде начало́сь восста́ние!

– И чем э́то зако́нчилось?

– Мидха́т пригласи́л са́мых ва́жных люде́й го́рода и сказа́л им: «Е́сли через два часа́ в го́роде не бу́дет споко́йно, я вас всех убью́, а го́род отда́м огню́!»

– И?

– И через два часа́ в го́роде всё бы́ло споко́йно, и он продо́лжил свои́ рефо́рмы. Ме́ньше, чем через три го́да там уже́ рабо́тал телегра́ф, ходи́ли почто́вые каре́ты, по реке́ пошли́ корабли́, появи́лась пе́рвая газе́та, откры́лась пе́рвая торго́во-экономи́ческая шко́ла, была́ со́здана акционе́рная компа́ния, стро́ящая корабли́. Кста́ти, сего́дня её корабли́ хо́дят по Суэ́цкому кана́лу до Ло́ндона! И всё э́то организова́л Анва́р. Но ещё эфе́нди занима́лся и поли́тикой! Он убра́л вели́кого визи́ря[24]24
  Великий визирь – первый министр в старой Турции.


[Закрыть] султа́на, кото́рый меша́л рефо́рмам и о́чень зави́сел от Гна́тьева. Ма́ло того́, Анва́р посади́л на его́ ме́сто Мидха́та. Пра́вда, тот был визи́рем всего́ два ме́сяца…

– Почему́? – поинтересова́лся Фандо́рин.

– Гна́тьев со́здал таку́ю ситуа́цию, что Мидха́т на́чал борьбу́ со взя́тками. Выступа́я перед европе́йскими диплома́тами, Мидха́т сказа́л, то, что ста́ло его́ концо́м. Он сказа́л, что не все ту́рки прода́жные[25]25
  продажный – тот, который продаёт себя сам, который за деньги сделает всё, даже плохое.


[Закрыть] лю́ди. За э́то его́ перевели́ служи́ть пода́льше – в гре́ческую прови́нцию, в Сало́ники. Ну и, как вы понима́ете, в Сало́никах сра́зу начали́сь рефо́рмы…

– А двор султа́на?

– А двор… Двор султа́на продо́лжил жить как жил, брать взя́тки.

– Да вы, ка́жется, влюблены́ в э́того челове́ка? – улыбну́лся Фандо́рин.

– В Мидха́та? Да. И был бы сча́стлив, е́сли бы он стал главо́й росси́йского прави́тельства. Но он не ру́сский, а ту́рок. Ту́рок, кото́рый смо́трит в сто́рону А́нглии. А интере́сы с А́нглией у нас ра́зные, поэ́тому Мидха́т – нам враг. О́чень опа́сный враг! Евро́па нас не лю́бит, а его́ лю́бит. Лю́бит по́сле того́, как он дал Ту́рции конститу́цию. А тепе́рь я вам прочита́ю письмо́ Гна́тьева. Я получи́л его́ от посла́ год наза́д.

Мизи́нов на́чал чита́ть письмо́.

14

Письмо́ начина́лось с того́, что Стамбу́л сего́дня – ме́сто серьёзных рефо́рм. И рефо́рмы иду́т так акти́вно, что всё трудне́е и трудне́е меша́ть им. До мая 1876 го́да посо́л ещё мог э́то де́лать. Пото́м же влия́ть на ситуа́цию ста́ло невозмо́жно, так как в столи́цу верну́лся Мидха́т-паша́, а с ним и Анва́р-эфе́нди. Гна́тьев сра́зу по́нял, что Анва́р стал ещё опа́снее и хитре́е. Тепе́рь эфе́нди де́йствовал и по-европе́йски, и по-восто́чному.

Снача́ла Анва́р повёл себя́ как европе́йский челове́к. Его́ лю́ди бы́ли везде́: в порта́х, на заво́дах, на фа́бриках… Э́то они́ сде́лали так, что рабо́чие, кото́рым давно́ не дава́ли зарпла́ту, вы́шли на у́лицы и на́чали тре́бовать свои́ де́ньги. Зате́м Анва́р повёл себя́ как восто́чный челове́к. Он сообщи́л, что уви́дел во сне проро́ка Муха́ммеда. Проро́к сказа́л Анва́ру, что тот до́лжен спасти́ Ту́рцию.

Да́лее Гна́тьев писа́л, что он мно́го раз предупрежда́л султа́на, что ситуа́ция в стране́ мо́жет развива́ться о́чень опа́сно. Но султа́н не хоте́л слы́шать ни туре́цких рабо́чих, ни ру́сского посла́. Султа́н про́сто уходи́л на же́нскую полови́ну дворца́ и слу́шал, как жена́ игра́ет ему́ ва́льсы на пиани́но. А жена́ его́ была́ о́чень краси́вой же́нщиной. У неё бы́ли краси́вые све́тлые во́лосы и прекра́сные си́ние глаза́. В то вре́мя она́ ждала́ ребёнка и тре́бовала, что́бы муж всегда́ был ря́дом с ней. В Стамбу́ле её не люби́ли, так как в магази́нах Пари́жа она́ оставля́ла огро́мные де́ньги. То́лько за оди́н после́дний год – бо́лее десяти́ миллио́нов рубле́й!

Пока́ султа́н слу́шал ва́льсы, Анва́р де́лал всё, что́бы измени́ть полити́ческую власть в стране́. Он предложи́л вое́нному мини́стру хоро́шую взя́тку за по́мощь. Во-пе́рвых, вое́нный мини́стр станови́лся вели́ким визи́рем. И, во-вторы́х, он до́лжен был получи́ть от Анва́ра миллио́н фу́нтов сте́рлингов (кото́рые Анва́ру обеща́ли англича́не).

Вое́нный мини́стр согласи́лся помо́чь Анва́ру. Но снача́ла мини́стр приказа́л посади́ть Анва́ра в тюрьму́. Пото́м он хорошо́ пое́л и сам пошёл к нему́. Ко́ротко поговори́л с Анва́ром и приказа́л принести́ фру́кты и сла́дкое. Ещё немно́го поговори́л с ним и уже́ приказа́л принести́ вино́. А когда́ они́ вме́сте вы́пили, то вдвоём пое́хали к Мидха́ту. Той же но́чью произошёл госуда́рственный переворо́т.

Обо всём э́том ру́сский посо́л узна́л от своего́ шпио́на, кото́рый рабо́тал на ку́хне у вое́нного мини́стра. От э́того шпио́на Гна́тьев узна́л, что султа́на с ма́терью и жено́й успе́ли увезти́ по мо́рю в друго́й дворе́ц. Пра́вда, через четы́ре дня султа́н у́мер. Европе́йские врачи́ говори́ли, что э́то бы́ло самоуби́йство.

Посо́л счита́л, что Анва́р-эфе́нди всё сде́лал краси́во, как в ша́хматах. Но э́то бы́ло то́лько нача́ло его́ па́ртии, дебю́т. А пото́м начала́сь центра́льная часть игры́, миттельшпи́ль, как говоря́т шахмати́сты.

«По́сле переворо́та, – писа́л да́льше Гна́тьев, – бы́вший вое́нный мини́стр стал счита́ть себя́ гла́вным в стране́. Он то́лько и говори́л о том, что э́то он сде́лал переворо́т, а не Мидха́т. Анва́р понима́л, что мини́стра интересу́ет одно́: когда́ он полу́чит свой миллио́н фу́нтов. А вот рефо́рмы и конститу́ция его́ совсе́м не интересу́ют. Тако́й челове́к переста́л быть ну́жным Анва́ру…»

15

Да́лее посо́л сообща́л, что Анва́р-эфенди́ на́чал дружи́ть с Гаса́ном, бра́том жены́ бы́вшего султа́на. А ещё он был офице́ром и секретарём султа́на. Гаса́на о́чень люби́ли же́нщины в султа́нском дворце́, потому́ что он был краси́в и хорошо́ пел. Дру́жба начала́сь по́сле того́, как султа́н уби́л себя́, а его́ жена́ родила́ мёртвого ребёнка и умерла́. О́чень бы́стро Анва́р и Гаса́н ста́ли друзья́ми.

Как-то раз Гаса́н пришёл к Анва́ру во дворе́ц Мидха́та-паши́. Анва́ра не́ было. В э́тот день во дворце́ собрали́сь все мини́стры. Так как Гаса́н был во дворце́ свои́м, то и ему́ да́ли войти́. Снача́ла он споко́йно шёл по коридо́ру, а зате́м неожи́данно вбежа́л в зал, где жда́ли Мидха́та-пашу́. Он уби́л неве́рного вое́нного мини́стра и ещё не́сколько челове́к.

…Анва́р в э́то вре́мя был в мече́ти. Мно́гие ви́дели его́ там.

Когда́ эфе́нди узна́л о том, что случи́лось, он проси́л мини́стров не бы́ть сли́шком жесто́кими к его́ дру́гу. Но мини́стры его́ да́же слу́шать не ста́ли. У́тром Гаса́на уби́ли. Же́нщины во дворце́ пла́кали.

Бо́льше никто́ не меша́л Мидха́ту. Никто́, кро́ме судьбы́… «Э́той судьбо́й, – писа́л Гна́тьев, – стал но́вый султа́н, кото́рого Мидха́т сам поста́вил на э́то ме́сто».

16

Молодо́й султа́н получи́л хоро́шее образова́ние, но ча́сто вёл себя стра́нно, говори́л что́-то непоня́тное, станови́лся о́чень злым. Он всё бо́льше и бо́льше вы́глядел как сумасше́дший. Европе́йские врачи́ говори́ли, что да́льше бу́дет то́лько ху́же. Тогда́ Анва́р-эфе́нди стал секретарём у бра́та молодо́го султа́на. «Как то́лько я об э́том узна́л, – писа́л посо́л Гна́тьев, – я сра́зу по́нял, что реформа́торам ну́жен но́вый султа́н. Я оказа́лся прав. Ско́ро был на́зван но́вый султа́н Осма́нской импе́рии. Мидха́т стал визи́рем, а Анва́р – главо́й та́йной поли́ции».

Посо́л да́лее писа́л об Анва́ре: «В Ту́рции о нём почти́ никто́ и ничего́ не зна́ет. Он не быва́ет в о́бществе. Я ви́дел его́ оди́н раз. Он сиде́л ря́дом с султа́ном. Сиде́л там, где почти́ не бы́ло све́та. У него́ огро́мная чёрная борода́ (ду́маю, ненастоя́щая), тёмные очки́. Когда́ но́вый султа́н говори́л со мной, он не́сколько раз смотре́л на Анва́ра, как бу́дто хоте́л получи́ть сове́т».

Да́лее Мизи́нов чита́ть не стал:

– Ну, тут да́льше ли́чное. Вот ещё. Сейча́с Мидха́т-паша́ где́-то в Евро́пе. Его́ вы́слали из Ту́рции.

17

– Про дебю́т поня́тно. Про миттельшпи́ль то́же. Но где коне́ц па́ртии Анва́ра, где же [[́эндшпиль? – спроси́л Фандо́рин генера́ла.

– Коне́ц поня́ть тру́дно. Мидха́та вы́слали из страны́. Анва́р – пе́рвый челове́к при султа́не. Он всё сде́лал, что́бы ме́жду Ту́рцией и Росси́ей не́ было дипломати́ческих отноше́ний. Когда́ Ту́рция оказа́лась в опа́сной ситуа́ции, он пое́хал на фронт. Он гото́вит каки́е-то та́йные опера́ции. Мы о них ничего́ не зна́ем.

– Я никому́ ничего́ не до́лжен. Э́то раз. По́лная свобо́да де́йствий. Э́то два. Рабо́тать бу́ду то́лько с ва́ми. Э́то три, – сказа́л Фандо́рин.

Ва́ря ничего́ не поняла́, а Мизи́нов обра́довался: «Отли́чно! Узнаю́ Фандо́рина. Смотри́те… Слу́шайте… Ну, не мне вас учи́ть…»

И тут Ва́ря чихну́ла и… испуга́лась. Генера́л то́же испуга́лся, посмотре́л в её сто́рону и о́чень стро́го спроси́л: «Мадемуазе́ль! А вы почему́ здесь?»

– Смотре́ть на́до бы́ло.[26]26
  смотреть надо было (разг.) – вы должны были посмотреть, что в комнате нет посторонних людей.


[Закрыть] Мне никто́ ничего́ не сказа́л, – отве́тила Ва́ря, посмотре́ла на Фандо́рина и тут же поду́мала: «Он улыбну́лся? Да нет, не мо́жет быть! Таки́е лю́ди, как он, улыба́ться не уме́ют!»

– Хорошо́, – Мизи́нов опя́ть стро́го посмотре́л на де́вушку. – Вы, мадемуазе́ль, сейча́с узна́ли тако́е, о чём вам знать нельзя́! Вас отвезу́т в Росси́ю, и вы бу́дете там аресто́ваны. Аресто́ваны, пока́ мы не зако́нчим войну́. Са́ми винова́ты!

Ва́ря побледне́ла и ти́хо сказа́ла: «Но я да́же жениха́ не ви́дела…»

– Уви́дите по́сле войны́! – сказа́л генера́л и пошёл к две́ри, что́бы позва́ть солда́т.

– Лавре́нтий Арка́дьевич, я ду́маю, что мадемуазе́ль Суво́рова должна́ пообеща́ть нам, что она́ никому́ и ничего́ не расска́жет, – предложи́л Фандо́рин.

– Я обеща́ю! – кри́кнула Ва́ря.

– Извини́те, дорого́й, но она́ ещё девчо́нка. Ей нельзя́ ве́рить. Ещё жени́х э́тот…

– Мне соверше́нно не интере́сны ва́ши Анва́ры и Мидха́ты! – Ва́ря уже́ была́ гото́ва запла́кать.

– Пожа́луйста, – Фандо́рин посмотре́л на Мизи́нова. – Я отвеча́ю за неё. Я обеща́ю. Она́ никому́ ничего́ не расска́жет.

Ва́ря поду́мала: «В та́йной поли́ции то́же иногда́ мо́жно встре́тить челове́ка».

– Хорошо́, Эра́ст Петро́вич. Мадемуазе́ль бу́дет ва́шим секретарём.

– Ну уж нет! – закрича́ли вме́сте Ва́ря и Фандо́рин.

– Мне секрета́рь не ну́жен! – доба́вил Фандо́рин.

– Я не бу́ду служи́ть в та́йной поли́ции! – го́рдо сказа́ла Ва́ря.

– Хорошо́. Тогда́ в Росси́ю! – сказа́л генера́л.

– Я согла́сна! – тут же кри́кнула Ва́ря. Фандо́рин молча́л…