Текст книги "Роковая случайность"

Москва

– Все понятно, – сказал по телефону Говарский. – Да, мы вот-вот приедем.

– Тарасюк! – Ударом ноги распахнув дверь, в кабинет ворвался Ломакин. – Я только что говорил с Чуповым. Тарасюк жив. Он держит частное охранное предприятие. Но это всего лишь вывеска, чтобы иметь лицензию на ношение оружия.

– Где находится ЧОП Тарасюка? – спросил Говарский.

– В Зеленограде.

– Понятно. Бурлак тоже из Зеленограда. Он там крутится с неким Буржуем. С ним работали и его приятель с сестрой и какой-то Граф. Все исчезли. Тарасюк, вот чьи люди ищут Бурлака. Тарасюк. Но ведь говорили, что он погиб в колонии. Я сам видел документы о его смерти. Может, Чупов что-то напутал?

– Да ничего он не напутал. Я звонил в Зеленоград Сазановичу, он подтвердил эти сведения.

– Пошли туда людей, – сказал Говарский. – Хотя нет, надо дать работу людям Шакала. Но Тарасюк нужен живой, обязательно нужен.

– Ну уж с этим киллером ты сам договаривайся. Кстати, что ты собираешься делать, когда все образуется? Неужели…

– А ты что думаешь?

– Я намерен вообще прекратить все дела.

– Правильно.

– Значит, ты думаешь, Тарасюк постарался все испортить?

– А неизвестно, хуже это или лучше. По крайней мере это заставило нас объединиться. А попади документы кому-то одному, неизвестно, как бы он ими распорядился. Как говорится, что Бог ни делает, все к лучшему.

– Погоди, Адамыч, ты вроде ушел со службы.

– Об этом не надо. В общем, ты пока никуда не дергайся, пригодишься потом. Неизвестно, кто у Ростина в Москве есть. Вероятно, он посоветовал Голину везти документы в Генеральную прокуратуру…

– Не думаю. Наверняка этим делом займется ФСБ, поэтому ты и собрал всех.

– Хватит! – рявкнул Говарский.

«Нервничаешь, генерал, – мысленно усмехнулся Ломакин. – Оно и понятно. Я сколько лет на нервах живу. Когда нашли Фанина и Бураева, думал, все. А оказывается, это далеко не конец».

– И что делать будем?

– Ты останешься в Москве и будешь выполнять мои приказания.

– Ты надеешься договориться с Ростиным? Сомневаюсь. Он уверен, что вы убили его друга. Так что он наверняка не упустит возможности покончить с нами законным путем.

– Мы сумеем с ним договориться. Значит, Сазанович подтвердил, что есть такая фирма по охране здоровья и имущества. Как она называется?

– «Спаси и сохрани», – усмехнулся Ломакин. – Тарасюк всегда был набожным человеком.

– Я не верю Говарскому, – сказал Остапов, – он что-то задумал. Конечно, пока мы не найдем документы, он будет с нами и…

– А у нас нет выхода, – перебил его Вайс. – Хорошо, что Говарский объединил нас. Но вот зачем ему понадобился Шакал? Это настораживает. Однако выхода нет. В Ростов поедем все, одного Говарского нельзя отпускать.

– Разумеется, едем все. Надеюсь, Говарский не блефовал, когда заявил, что знает, как убедить Ростина. А что ты знаешь о подполковнике?

– Начинал работу участковым, потом закончил школу милиции. Работал в угро, был заместителем начальника. Возглавил шестой отдел. Честен, принципиален, не трус. Имеет награды. Год назад в одиночку брал банду Корявого, был ранен. Корявый с подельниками напал на обменный пункт недалеко от порта. А Ростин был там у знакомых. В общем, один взял троих. Те успели ему в плечо всадить пулю. Имеет двух дочерей. Муж старшей – школьный учитель. Живет Ростин очень скромно. Жена – завуч в школе, преподает географию. Замужняя дочь тоже учительница. Вторая закончила медицинский институт, но пока не работает. Друзей у Ростина нет. Был один. Голин. Кстати, Зорин из Тулы считал себя учеником Ростина. Голубев в Ростове готов отдать жизнь за своего наставника. Он несколько раз был в Чечне. Сейчас опер шестого отдела. Женат, имеет двоих детей. Мастер спорта по рукопашному бою, смел, отлично стреляет. Говоря нашим языком, волкодав. Имеет правительственные награды за работу в Ростове и за Чечню. В течение двух часов один удерживал девятерых боевиков около Урус-Мартана. В общем, тот еще волкодав. И Говарский хочет договориться с Ростиным? Вряд ли это получится.

– Слушай, – сказал по телефону Говарский, – мы приедем завтра. Организуй встречу. Разумеется, так, чтоб не привлекать внимания. И еще постарайся, чтобы на трассе в Ростовской области нас не останавливали. Сможешь?

– Разумеется, – отозвался мужчина. – Но сильно не гоните.

– Поедем по правилам и с положенной скоростью.

– Какие будут машины?

– Три, номера воронежские. Две «десятки» и «Нива-шевроле». Номера сообщу из Воронежа.

– Понял. Все сделаю.

– Надеюсь. – Говарский, отключив телефон, повернулся к солидной блондинке. – Ты помнишь, что говорить, если кто-то спросит, где я?

– Разумеется, милый. Кстати, Нелли нужны деньги, три тысячи евро. Но дай побольше, вдруг девочка…

– Черт бы вас побрал, я же просил не…

– Она едет в Питер, – перебила женщина, – там никто не увидит ее трат. Что-то случилось? Раньше ты так не беспокоился.

– Просто умерьте свой аппетит, – проворчал он.

– И что ты решил? – спросил Батька.

– Да что тут решать? – усмехнулся Шакал. – Работаем вместе. За такой пустяк получаем десять тысяч. Поедут Аркан, Шнурок и двое из его команды. Аркан за старшего.

– Я тоже поеду, а то что-нибудь не так сделают. Его же брать надо, а не мочить. И еще надо пару машин посылать. Все-таки наверняка у него есть бойцы. Сам прикинь – иметь орду горилл и не думать о своей безопасности. Да и в прошлом он был связан с Говарским. Не нравится мне все это. Ты же сам говорил…

– Уже известно, – перебил его Шакал, – где можно прихватить Тарасюка и сколько с ним людей. Говарский умеет работать.

– И чего же он сам не берет Тарасюка?

– Они едут в Ростов, а мы работаем на него здесь. Меня это устраивает.

– Да вот меня-то как раз не совсем. Он нас просто использует. Объясни, почему он делает это твоими руками? Кто такой Тарасюк?

– А мы спрашивали, когда ты брал заказы? – усмехнулся Шакал. – Мне кажется, он из их старых знакомых. Да мы все узнаем от самого Тарасюка.

– Точно. Но вот что еще, Родя, надо приготовиться ко всему. Вполне возможно, они попытаются нас убрать. Сам прикинь – получат они ксивы, а мы останемся, и нам все известно. Нас в любое время повязать могут. Я буду торговаться с мусорами – я вам ваших оборотней, вы мне скощуху по делу. И не западло мне это.

Зеленоград

– Я свое получу, – уверенно проговорил Тарасюк. – Они думали, что покончили со мной десять лет назад, и будут очень удивлены тем, что я жив, ведь они знали о моей смерти в лагере. – Он рассмеялся. – Я должен быть благодарен начальнику оперативной части спецколонии. Одного старлея за меня закопали, очень мы с ним похожи были. Он двенадцатый год досиживал, а я только пришел. И повезло мне. Знал я раньше и начальника колонии, и начальника оперативной части. И об их работе в спецколонии кое-что знал. Помнишь Буева? Ведь они его угрохали. И деньги оба очень любили. Поэтому договориться мы сумели. Правда, начальник медчасти уперлась, пришлось ее убрать. Сделали все чисто, никаких подозрений ее гибель не вызвала – сосулька упала на голову. Кстати, тогда в этом городке от сосулек пострадали четверо.

– А зачем тебе документы? – спросил подтянутый молодой мужчина в камуфляже.

– Я все это время думал, как их подставить. И боялся. У меня не было убедительных доказательств. И тут появляется Мускаев. Я помог ему, рассказал о Голине. И тот начал собирать доказательства. А тут вылез Сухарев, мать его, и Вайс узнал о документах, и Говарский узнал. Правда, мне стало известно, что Вайс нанял Шакала, и я придумал гениальную комбинацию. Но помешала случайность. – Тарасюк выматерился. – Бурлак работал в паре с кем-то из Подмосковья. Как они познакомились, не знаю, но работали гениально. По просьбе Бурлакова мы купили множество кейсов. Бурлак подменил дипломат в тот момент, когда его напарник подставился под Царину. А мой человек, он был на «опеле», отвлек ее. Но тут вмешался его величество случай. Бурлак почему-то поехал за Цариной и увидел, как ее убили. Он получил сообщение о том, что его напарник погиб в ДТП на Кольцевой, и запаниковал, сбежал вместе с документами. И только благодаря одному знакомому удалось выйти на него. Бурлак работал на моего племяша – Буржуя. Извини, я по привычке начал мудрить! – Он рассмеялся.

– А мента из Тулы кто взял?

– Говарский. И убил. Рукавишникова тоже убрали вовремя, он бы раскололся и скорее всего пошел бы с повинной. На него почти ничего и не было. Но ему звонила санитарка из клиники, я так понимаю – Говарский хотел заиметь Рукавишникова, он все-таки знакомый Ростина. Но Ростин выяснил, куда звонила санитарка. Говарский поступил очень мудро. Санитарка – уголовница, и с ней на связь вышли люди Батьки. Но Говарский сумел убедить его, что давать телефон кого-то из его людей опасно. И оказался прав. Рукавишников, я уверен, уже мертв.

– И что делать? – спросил «камуфляж».

– Ты, Крутой, в любой момент должен быть готов выехать в Таганрог. Подключишь своих знакомых и сделаешь все, чтобы забрать документы у Бурлакова. Вот борсеточник хренов, намутил воды!..

– Да я хоть сейчас поеду, – сказал Крутой.

– Сейчас рано. Но будь готов в любую минуту первым же рейсом выехать в Ростов.

Веселовка

– Дай попить, пацан, – попросил от калитки плотный парень в темных очках.

– Сейчас! – Роман побежал к крыльцу и через минуту вышел с литровой кружкой. Осторожно, боясь расплескать, подошел к «ауди». Парень взял кружку и сделал несколько глотков.

– Будешь? – спросил он водителя.

– Нет, – ответил тот. Парень допил воду и отдал кружку мальчику. К калитке шла Зоя Серова.

– Что вам нужно? – спросила она.

– Да попить мальчишка дал. А что, воды жалко?

Не ответив, Зоя вошла во двор и закрыла калитку.

– Тебе сколько раз нужно говорить, – негромко сказала она, – чтобы не открывал незнакомым?

– Я во дворе играл, – отозвался сын, – а они остановились и попить попросили. Я и дал воды.

– Спасибо, малец! – Парень повесил кружку на железную пику калитки. – А маманя твоя злая. – Он сел в машину. «Ауди» рванулась с места. Зоя, повернувшись, посмотрела на номер и покачала головой. Номер был замазан грязью.

– Дождь был три дня назад, машина чистая, а номер грязный. Вот что, Ромка, никогда так больше не делай. Незнакомым ничего не давай и не разговаривай с ними. Понятно? А если войдут во двор, сразу звони мне на сотовый и зови соседей.

– Ладно, – вздохнул мальчик. Зоя снова посмотрела вслед машине.

– Да баба его работает где-то, – сказал в сотовый парень. – Пацаненок дома один. Запросто можно зайти, мальчишка не пугливый. Зато она та еще стервоза, хотя выглядит ништяк. А ментяра участковый…

– Как о нем отзываются? – перебил его Эдуард.

– Да кто как. Но все говорят, что не трус. И спуску никому не дает. В общем, ментяра тот еще. А кент его, Слива, куда-то на курорт укатил с бабой своей.

– Возвращайтесь. И не влезьте в историю.

– «Ауди»? – переспросил Юрий.

– Белая, – ответила жена. – Номер замазан. Но дождь был позавчера.

– Может, откуда-то из деревни. Ладно, я домой собираюсь. Приеду и поговорим.

Ростов-на-Дону

– Ну что же, – записав что-то в блокноте, Ростин улыбнулся. – Похоже, вся компания собралась. Спасибо тебе.

– Да не за что, – отозвался мужчина. – Только я тебе вот что скажу, зря ты эти игры затеял. Дело очень серьезное, они пойдут на что угодно. Кстати, ты должен это понять на примере Голина и Зорина с врачом.

– Понимаешь, Леха, на них нет ничего, не на чем прихватить. Одни догадки и предположения. Я слышал от Голина только фамилии. И что? Расследование свелось к рядовому ДТП. А ведь был такой же случай с гвоздем, но на это не обратили внимания. Да в принципе и хорошо, иначе вышли бы на киллера, которого они наняли, а они его успели бы убрать. Зато я им предлагаю то, что им так необходимо, из-за чего погиб Юрка Голин, из-за чего убиты Зорин и врач. И они приедут, все приедут. Потому что не доверяют друг другу и боятся, что кто-то из них получит документы. А я бумаги им покажу, но не отдам. Документы…

– А не легче было отдать бумаги хотя бы мне? – перебил его мужчина. – И упрятать их…

– Я хочу всех увидеть и спросить, как они могли делать то, что делали, и сейчас пошли на убийство. Конечно, Зорин сморозил глупость, поехал в Москву, хотя я запретил ему. Но он верил Рукавишникову, да и я верил. А врача за что? За запись, которую она сделала? Или дать им возможность и дальше убивать? Нет, Леха, я их конец, я не одинокий рейнджер, как ты говоришь, а разъяренный мент. Неужели мало того, что они уже сделали? Да ведь они начали убивать снова. Нет, пора за все им держать ответ. Я им даже застрелиться не дам.

– Может, мне копии перешлешь?

– Если убьют, получишь.

– Знаешь, что я думаю? Одно из двух: или ты дурак, или и мне не веришь.

– Но тогда дурак вдвойне, – рассмеялся подполковник. – Знаешь, это здорово меня задело, я покончу с ними и постараюсь остаться в живых. Голубев не даст мне геройски погибнуть. Тем более у меня внук родился, и его в мою честь Григорием назвали.

– И что, – застегивая наручники на запястьях коренастого мужчины, спросил Голубев, – снова в зону? Сколько ты уже отсидел, Краб?

– Двадцатку, – морщась, отозвался тот. – Ты, начальник, не стягивай, я ж никуда не сдернусь. Дай курнуть.

– Держи. – Андрей сунул ему в рот прикуренную сигарету.

– Взял? – подбежали двое мужчин в штатском.

– Да он и не уходил, – усмехнулся майор.

Мужчины рывком подняли задержанного с асфальта.

– Пусть покурит, – сказал Голубев.

– Слышь, начальник, – задержанный выплюнул сигарету, – пошепчемся?

– Отойдите, – кивнул двоим Голубев. Те, отпустив мужика, отошли. – Ну?

– Тут на хате у Соньки Щуки базарок был, что Жорку Бурлака шарят какие-то отморозки. Одного завалили, он к Соловью покойному приезжал, Султан какой-то. Я почему базар-то веду… – Краб вздохнул. – В жизни не стучал, но, видать, кому-то из отмороженных Бурлак дорогу перешел. Валить его будут, и деда его тоже. Сюда вроде хозяин беспредельщиков приезжает. Татарин базар по бухе вел. И вроде как Ростина сделать хотят.

– Понял, – кивнул Андрей. – Только вот что-то я не пойму, почему ты мне шепчешь? На скощуху надеешься или…

– Да хорош тебе, на хрен мне ваша скощуха упала? Я Матвея Савельевича знаю. Помог он мне пару-тройку раз. Вот и шепнул тебе. Только ты, начальник, на меня не ссылайся.

– Не сошлюсь, – улыбнулся майор и подозвал двух оперативников. Потом сунул в карман Краба пачку сигарет. Тот, опустив голову, пошел к милицейскому «уазику».

– Кто был с ментом? – зло спросил атлетически сложенный грузин.

– А кто знает? – пожал плечами полный усач. – Просто не мог он в одиночку…

– Голубев мог, – кивнул худощавый грузин, – тот еще пес. Он тренированный ментяра, да и еще там какой-то мент был, а потом дэпээсники подоспели. Но зачем тебе это надо, Тариэл?

– Из-за тех двоих убили Солидзе, – процедил атлет. – Я в этом уверен. Хочу найти и рассчитаться. И найду. За Соловья я…

– Слышь, кровный мститель, – насмешливо проговорил куривший у окна плотный молодой мужчина, – вы бы сдернули отсюда наскоряк, а то совсем приборзели. Вашу певчую птичку правильно убрали, он достал многих. Чего вам, блин, на Кавказе не живется? Какого хрена сюда лезете?

– Ты это кому сказал? – шагнул к нему грузин. – Мне? – Он ткнул себя кулаком в грудь. – А ты думал…

– Хорош базарить! – раздался голос от столика у окна. – Бей их, мужики!

В баре началась драка.

– Ты куда звонить собралась? – Бармен схватил за руку молодую женщину.

– В милицию, – испуганно ответила она. – Ведь перевернут все.

– За все уже уплачено. И запомни: мы ничего не видели и не слышали. Бойня началась, когда мы с тобой на кухню ушли.

– Короче, так, – усмехнулся плотный парень. – Если еще раз где-то рисанетесь, закатаем в асфальт. – Он резко ударил лежащего на спине с разбитым лицом здоровяка грузина в лоб. Без сознания лежали еще четверо. Несколько парней вышли на улицу.

– С нас причитается, – сказал выходивший последним лысый молодой мужик. – А сейчас в ментуру звоните.

– Слушай, ты, недоумок, – процедил Король, – ты нашел Бурлака?

– Но мы все объехали – испуганно ответил Лапин. – Нет его нигде. Он с дедом своим куда-то отвалил…

– Он у Ростина был! – сорвался на крик Король. – Вот что я тебе скажу, лопоухий ты мой. Если завтра ты не предоставишь мне Бурлака с документами, лучше исчезни, так, чтоб я тебя больше никогда не видел. Я тебя, сучонок тухлый, самолично кончу! Понял?

– Папулечка, – вмешалась Инга, – но ты…

– Ты можешь по-человечески меня называть? Папа, папка, батя, наконец. Научилась дура. Так к своим старым любовникам шлюхи обращаются. А ты подумай. Хочешь – аборт делай сейчас. Нет – воспитаем. А этот чертило мне на хрен не нужен. Ни украсть, ни покараулить! – Король вышел. Лапин вздохнул.

– Чего вздыхаешь? – спросила Инга. – Ты действительно ничего не умеешь. Если бы не папа, ты бы уже давно сидел. А ты даже не можешь этого…

– Да ищем мы его, но он как сквозь землю провалился. А с чего Король взял, что Бурлак у мента был?

– Ему позвонили и сказали, что Бурлаков или уже принес, или вот-вот принесет документы. Он был у Ростина. И сестра Чупова слышала, как две соседки Ростина об этом говорили. Одна, кстати, в паспортном столе работает. А вторая…

– А может, лажа это? – перебил ее Лапин. – Ну не мог он просто так прийти к менту, чтобы его в городе не заметили. Его же сейчас…

– Его в Таганроге ищут, а он, возможно, в Ростове у знакомых своего деда. Ты об этом не подумал.

– А чего твой батя на меня наезжает? Я могу и отвалить от него, укачу в Шахты, и будешь ты мамой-одиночкой, – усмехнулся он и, отскочив, прижался к стене. – Охренела? – свистящим шепотом спросил Лапин. В руке Инги был пистолет.

– Вот что, милый мой, – усмехнулась она, – у тебя сутки на все дела. Не найдешь Бурлакова, тебя кастрируют. Пшел вон!

Лапин, не сводя глаз с пистолета, осторожно двинулся к двери.

– Быстро! – криком подстегнула его Инга. Лапин рванулся вперед, зацепился ногой за ножку кресла и упал. Инга рассмеялась. Он, прихрамывая, вышел.

– Ну, падлы, – прошептал Лапин, – я вам устрою обрезание. Я найду Бурлака, но вам придется со мной поторговаться.

– Найди этого гаденыша, – процедил крепкий лысый полковник милиции. – У тебя в запасе два дня. Найди его и доставь в наш развлекательный центр. Он живым нужен. Короче, ищи, – повторил он, – или будешь сидеть в соседней камере.

– Почему же вы раньше молчали, Игорь Викторович? – спросил стоящий у двери кабинета высокий мужчина. – Найду я его. Светанулся дед его с одной бабой. Так что дело, считайте, сделано.

– Чего же ты ждешь? Рысью туда, бери Бурлака и в центр. Я немедленно приеду.

– Сделаю, Игорь Викторович. – Мужчина шагнул к двери.

– Погоди, Сизов, а откуда ты про бабу и Бурлакова знаешь?

– Лебеженко сообщил сегодня утром. Оксана Павлюченко. И Лебеженко сказал, что видел, как она с дедом и с каким-то парнем на своей «Таврии» уехала. И скорее всего к своему деду, леснику. Наверняка они у него…

– А откуда Лебеженко знает старика?

– Так его там все знают, он же мать Оксанкину с того света вытащил. Помните, пять лет назад автобус около генеральского с «КамАЗом» столкнулся и с моста упал? Вот старик и вытащил из автобуса мать Оксаны и еще пятерых. Автобус через пять минут загорелся. Бурлаков потом еще и лечение матери Оксаны оплатил. Он ведь состоятельный мужик.

– Я хочу видеть Бурлакова сегодня, – сказал полковник.

Таганрог

– Хрен их знает, где они, – проворчал Андреев. – Все вроде проверили. Нет ни старика, ни Бурлакова. И не видел их никто. Подбросил задачку Голубев, – вздохнул он.

– Да я тоже знакомым участковым звонил, – кивнул Самохин, – и везде тишина. Я думаю, может, они уехали куда-нибудь? Ведь старший Бурлаков, когда рыбой торговал, много знакомых имел. К тому же просто приятелей у него полно. Общительный старик, да и приятельниц раньше было немало.

– Женскую часть его знакомых проверили, – улыбнулся Андреев. – И вот что интересно: все говорят, что Матвея ищет еще кто-то.

– Да это не его ищут, а Бурлака. И надо его найти первыми. Где он может быть?

– Говори, сучка! – Татарин ударил женщину кулаком в живот. Она, согнувшись, осела.

– Слушай сюда, Павлина, – Гладкий, присев, приподнял ее голову, – где твой приятель? Ведь ты наверняка знаешь, куда он уехал с внуком. Говори – или мы тебя четвертуем и сожжем твой домик на хрен! Я не шучу.

Женщина заплакала.

– Не знаю я, где он! Не знаю, вот вам крест! – Она перекрестилась.

– Короче, так, Павлина, – сказал Гладкий, – даю тебе пять минут. Если не скажешь, прибью. Время пошло, – кивнул он на тикающий на столе будильник. Много лет этот будильник по утрам будил женщину. И вот сейчас его тиканье неумолимо приближало ее смерть, она понимала, что ее убьют. Посмотрела в окно. В комнате, кроме Гладкого и Татарина, были еще двое.

– Мент! – Светловолосый парень увидел идущего по улице старшего лейтенанта милиции. В руке Гладкого появился пистолет. Татарин приставил к горлу женщины нож. Парни прижались к стене справа и слева от окна.

– Тачку увидел, – процедил Гладкий. – Говорил, оставьте ее…

– Да ни хрена ты не говорил! – перебил его Татарин.

– Павлина Федоровна! – послышался вслед за стуком в дверь голос милиционера. – Можно с вами поговорить?

– Впустите, – прошептал Гладкий. – Шарахните его и уходим.

– Наглушняк бить? – спросил блондин. Гладкий молча кивнул. Потом посмотрел на Татарина и снова кивнул.

– Помогите! – Павлина оттолкнула Татарина и бросилась к окну. Блондин ударил ее ногой в грудь. Второй парень метнулся к входной двери. Услышав крик, участковый всем телом ударился о дверь и, выбив засов, распахнул ее. Парень в прыжке пнул его ногой. Милиционер споткнулся о порог и упал. Татарин ударил Павлину ножом в живот и рванулся к выходу.

– Что это у Павлины за шум? – Пожилая женщина подошла к открытому окну.

– Тебе-то что? – ворчливо спросил старик в очках. Он читал газету.

– Глянь-ка, Петр! – ахнула старушка. – Из дома Павлины люди какие-то выбегают. А у одного ножик в руке!

Старик подошел к жене. На террасе хлопнул выстрел.

Выстрелив в пытавшегося подняться милиционера, Гладкий выбежал на улицу и подскочил к машине. За руль сел блондин. На заднее сиденье уселись Татарин и второй парень. «Ауди», взревев мотором, заглохла.

– Твою мать! – заорал Татарин. – Заводи!

– Милиция! – раздался громкий крик из открытого окна дома напротив. – Тут стреляли! У Павлины! Улица Казацкая!

«Ауди» тронулась и, набирая скорость, помчалась по улице.

– Номер им назови, – высунувшись из окна, подсказал жене старик. – Буквы не разглядел, цифры – два, два, семь.

Женщина быстро сообщила цифры дежурному милиции.

– Марка машины какая? – громко повторила она вопрос дежурного.

– А я откель знаю? – недовольно отозвался муж.

– Всем постам! – раздавалось из переговорного устройства в стоящей у обочины машине ДПС. – Разыскивается автомашина белого цвета, марка неизвестна, номер известен только цифровой: два, два, семь. В машине четверо. Вооружены. Внимание: всем постам…

– Вертолет! – крикнул Татарин.

– Тормози! – приказал выглянувший в окно Гладкий. – И в разбег!

«Ауди» резко затормозила. Из машины выскочили четверо и бросились в чащу леса. Вертолет стал медленно снижаться. Из него выпрыгивали люди с автоматами.

* * *

– Они в пятом квадрате, – быстро сообщил майор СОБРа. – Четверо. Вооружены. Уходят к скалам.

– Возьмем, – сказал плотный омоновец. – СОБР по следу идет, а мы их тут встретим! – Он впечатал кулак в крупномасштабную карту.

– Хрен вам, суки, – упав за камень, прошептал Гладкий. – Уйду. Хрен вам, козлы вонючие! – злобно повторил он.

Чуть дальше трижды прогремели пистолетные выстрелы. Коротко простучал автомат.

Парень, отбросив пистолет, зажимая руками пробитую двумя пулями ногу, истошно орал. Подбежавший собровец ударом ноги в голову выбил из него сознание.

Блондин дважды выстрелил.

– Стой! – раздался крик, и, взбивая фонтанчик земли, справа простучал автомат. Блондин снова выстрелил. Высунувшийся из-за камня собровец, получив пулю в левое плечо, упал. Блондин, подбежав к краю площадки, выстрелил, прыгнул и приземлился на ноги. Однако вслед за коротким, едва слышным хрустом раздался отчаянный вопль. Парень попытался ползти, но потерял сознание. Сверху спрыгнули трое собровцев.

Татарин нажал на курок и, услышав короткий железный щелчок, выматерился. Ударил ногой по голове бросившегося на него собровца. Подскочивший сзади второй ударил Татарина затыльником АКМС по голове. Татарин, падая, пнул собровца ногой в пах. Перевернувшись на спину, прыжком встал, ударил его ножом в шею и схватил автомат. Лежащий на камнях собровец направил на него автомат и нажал на курок.

* * *

– Сдаюсь! – подняв руки, закричал Гладкий. – Я сдаюсь!

Его сбил с ног подскочивший собровец.

– Это Татарин, – покачал головой капитан милиции, – бывший спецназовец. Был арестован за убийство инспектора ГИБДД. Татарин ехал пьяным, инспектор пытался забрать у него права. Второму повезло, отделался переломом ног и руки. Татарина взяли, он бежал из зала суда. В розыске три года. А это Павел Тукалин, – кивнул он на блондина. – Служил в ВДВ, в розыске полгода. Сделал инвалидом соседа, который оскорбил его мать. Третий, Антон Пискунов, рядовой уголовник. Гладков заявил, что будет говорить только со следователем по особо важным делам. Требует отдельную камеру и…

– Где он? – перебил его подполковник милиции.

– В третьей, – ответил старший лейтенант.

– Пискунов в больнице. Тукалин тоже. Татарин убит. Он зарезал одного из наших, – вздохнул капитан.

– Обеспечить охрану обоим в больнице, – приказал подполковник. – А Гладкова ко мне.