Текст книги "Роковая случайность"

Верхнеказачье

– В Таганроге ведется расследование убийства подполковника милиции Ростина Григория Михайловича, – сообщил диктор, и на экране появилась фотография Ростина.

– Саша! – громко позвала Галина. – Я его видела.

– А кто это?

– Подполковник убит в парке аттракционов, – продолжил диктор.

– Да где ты могла его видеть?

– Не знаю, но видела. Я вспомню.

– Да видела я этого подполковника, – уверенно заявила Ольга. – А вот где и когда, не помню.

– Очень хорошо, – улыбнулся Виталий. – И не мучь себя воспоминаниями. Я хорошо помню одно выражение: меньше знаешь – дольше живешь.

– Все равно вспомню.

– Не сомневаюсь. Хотя я посоветовал бы этого не делать.

Таганрог

– Странно, – покачал головой Голубев, – как Мускаев узнал, где находятся Йосван и Остапов? Значит, действительно Мусу видели здесь. Но почему он убил их и отрезал уши? Демонстрировал, что обоих убил чеченец из-за кровной мести? Получается, Ростина убил кто-то из этих двоих. На патронах отпечатки пальцев обоих. Надо выяснить, кто они.

– В Воронеже убрали всех? – спросил по телефону Говарский. – Отлично. А в Москве? О Шакале и его Батьке я слышал. Пока все складывается удачно. Теперь эти туристы. По телевизору показывали Ростина. Если они фотографировали его, то наверняка вспомнят, кто с ним стоял. А этого допустить нельзя. Я выезжаю в Москву, возвращаюсь из вологодских лесов, – усмехнулся он.

– А этого мужика я знаю. – Капитан ткнул пальцем в фотографию. – Знакомый он мой. И кое-что припомнить ему не мешало бы.

– Знаешь? – удивился Турок. – Откуда?

– Я видел его здесь. Думал, откуда я его знаю? Годы все-таки прошли. А оказывается, память не изменила. Это Сашка Масловский. И жену его видел, она три раза в армию приезжала. Он женился еще до службы.

– Ты даже это помнишь, – усмехнулся Турок. – Видно, достал он тебя.

– Было такое. Я с ним с удовольствием встречусь.

– А что, он тебе здорово жизнь попортил?

– Да так. Встретимся с ним – напомню.

Красноармейское

– Слышал? – спросил у Серова майор милиции. – В Белгороде убит Эдуард Остапов. Брат того, которого ты…

– Такое не забудешь. А брат его…

– Лидер преступной группировки по кличке Самурай. Кто-то, похоже, свой суд вершит. В ту же ночь в Воронеже его приятеля завалили. Некто Поров под кличкой…

– Зачем мне нужно знать его кличку, это не мои клиенты, – усмехнулся Серов. – Я участковый, а не инспектор МУРа. Неужели тогда непонятно было, что тот Руслан…

– Он тоже убит, – перебил его майор. – И адвокат, который приезжал.

– Ни хрена себе! – удивился Серов. – Подожди, а зачем ты мне это говоришь? Я не при делах, – засмеялся он.

– Да ты же видел и Остапова, и Соломона этого. Похоже, тогда ты был прав.

– Я так понимаю, что там подстанцию не поделили, – серьезно произнес Серов.

Москва

– Надеюсь, вы все поняли, – сказал Говарский. – Не думаю, что это будет трудно. Вот клиент. – Он положил на стол два листка.

– Масловский, – прочитал среднего роста крепкий мужчина. – Александр Степанович. Специалист по землеустройству и муниципальной собственности. Его жена Галина Васильевна – учительница начальных классов. И это все? – удивленно посмотрел он на Говарского. – Но мне нужно знать…

– Узнаешь все на месте, – резко перебил его Говарский. – Вот вторая семья. – Он ткнул пальцем в другой листок.

– Теленьковы, – прочитал мужчина. – Виталий Федорович. Директор Дома культуры. Его жена Ольга Николаевна – учительница математики. Двое детей. Алена, семнадцати лет, и сын Сергей, шестнадцати. И снова никаких сведений о характерах, привычках.

– Все это узнаете в Белгороде. Мне нужны фотографии. За ценой не стойте. Обещайте и сделайте все, о чем будут просить. Вылетайте сегодня. Вам вполне хватит времени добраться до аэропорта.

– Но они будут знать, что фотографии кому-то очень нужны, – осторожно заметил крепкий, – и они наверняка…

– Не думаю, что они успеют воспользоваться полученными деньгами, – засмеялся Говарский. – Как только фотографии окажутся у нас, через пару суток они исчезнут.

– А если будут накладки?

– Послушай, Алик, к чему эти вопросы?

– И все-таки не хотелось бы быть крайним. Я вполне допускаю, что и Теленьковы, и Масловские просто пошлют нас подальше. Согласитесь, для сельских обывателей ситуация неординарная – приезжают незнакомые люди и просят продать им несколько фотографий. Это вызовет по крайней мере удивление. Хотелось бы знать, как быть в этом случае.

– Постарайся, чтобы этого не произошло. Именно тебя как мастера переговоров я и посылаю туда. Ну а если ты не сумеешь уговорить их, придется принимать крайние меры.

– Послушайте, Аркадий Адамович, – сказал Алик, – а может, оставить все как есть? Ну имеются у них фотографии, а почему эти фотографии должны их заинтересовать?

– Идиот! – рявкнул Говарский. – Они гостили у сотрудника милиции. И вполне вероятно, через неделю этот мент приедет к ним в гости. Это, надеюсь, ты допускаешь? Например, кто-то из них будет резать быка или свинью, а Кожин приедет к ним за мясом. Они, разумеется, накроют стол и начнут вспоминать дни в Таганроге. Кожину будет интересно посмотреть фотографии, он узнает убитого Ростина и поймет, что люди на снимке не просто беседуют. Он наверняка узнает тех двоих, у кого нашли патроны и которых обвиняют в убийстве Ростина. А оказывается, их было трое. И как я смогу объяснить, что был не в вологодских лесах? Выполняй приказ, майор! Или ты думаешь, я буду отвечать за все один? Надеюсь, ты помнишь, что с Радуевым тогда договаривался ты?

– Я все помню, – ответил Алик. – И сделаю все, что смогу. Но если они не захотят продать фотографии, применю силовой вариант. Правда, при таком раскладе вполне возможен шум, а значит, уходить будет трудно. Любой звонок по ноль-два, и милиция успеет перекрыть трассу. Уходить по проселочным дорогам на машине с номерами другой области весьма проблематично. Но я постараюсь договориться и с теми, и с другими.

– Вот и ладно. Люди будут полностью подчинены тебе. Удачи, майор. Не опоздайте на самолет.

– Мы поедем на машинах. Если возможен силовой вариант, вполне вероятна проверка пассажиров на поездах и в самолетах.

Белгород

– Масловский Александр Степанович, – проговорил мужчина. – Курит мало, в основном когда выпьет. Пьет редко, но, как говорится, метко. Служил в ВДВ, причем неплохо. Через полгода – младший сержант, через год – сержант. Некоторое время был исполняющим обязанности старшины роты, потом заместителем командира взвода. За восемь месяцев до дембеля был переведен в разведроту.

– Понятно, – сказал Турок.

– Масловский уволился в запас в мае девяносто восьмого. Женился еще до призыва. Жена Галина, учительница начальных классов. Характеризуется очень положительно. В отличие, кстати, от своего мужа. Для Масловского авторитетов нет. Друг у него один – Виталий Федорович Теленьков, директор Дома культуры. Служил с восьмидесятого по восемьдесят второй в Казахстане. Стрелок-радист на бомбардировщике. Занимался там рукопашным боем. Уравновешен. Кстати, по возвращении из армии обучал Масловского и еще нескольких человек рукопашному бою. Женат. Жена Ольга, тоже учительница. Преподает математику, но Теленькова в отличие от своей подруги Масловской немного, как бы это сказать, задириста, спуску не дает никому. Имеют двоих детей, сына и…

– А Масловские? – перебил его Турок.

– Бездетные. В Таганроге с ними была племянница Галины. Масловский – охотник и имеет охотничье оружие. Это на тот случай, если придется проводить силовую акцию. Теленьков тоже охотник.

– Да не хотелось бы шуметь в деревне.

– Верхнеказачье – это село, – поправил мужчина, – и довольно большое. Но дома Масловского и Теленькова расположены удобно для вас, – усмехнулся он, – на окраине. Так что силовая акция может пройти тихо. У Масловских собака охотничья, но на чужих почти не реагирует. Сотовые телефоны имеются и у них, и у Теленьковых. Через дом от Масловских живут дальние родственники кого-то из них. Хозяин – Крапивенцев Юрий Михайлович, афганец. А это сами знаете, какая публика.

– Понятно, – кивнул Турок. – А Капитан будет приятно удивлен, – пробормотал он. – Интересно, что у него с этим Масловским было?

– Не забудьте, что Масловский дружит с участковым.

Трасса Москва – Воронеж

– Неплохо было бы получить машины с белгородскими номерами, – сказал Капитан.

– Турок говорил, что с этим проблем не будет, – ответил сидевший за рулем крепкий молодой мужчина.

– Где встречаемся с Турком? – спросил парень с заднего сиденья.

– За ним Ворон в Белгород заедет, – ответил водитель.

– А Алик где?

– Где надо, – огрызнулся крепкий. – Ты, Бобби, много вопросов задаешь.

– Да хорош тебе, Ледяной, надо знать, с кем работать придется.

– Молчи уж, работничек!

В кармане Капитана прозвучал вызов сотового.

– Хочу разочаровать тебя, – услышал он насмешливый голос Турка. – Рассчитаться с Масловским тебе не удастся! Силовой акции не будет. И вообще тебе там лучше не светиться. Он тебя может узнать.

– Неужели их оставят живыми? – удивился Капитан.

– Пока да, потом видно будет.

– Говарский свидетелей не оставляет.

– Тем не менее сейчас тебе там делать нечего.

Красноармейское

– Понятно, – вздохнул мужчина в штатском. – Значит, старшего брата Руслана Львовича Остапова вы не видели?

– Послушайте, – раздраженно ответил Серов, – а в чем дело? Я уже говорил, что этого Эдуарда я не видел. Да, видел адвоката, который приезжал, чтобы…

– Понятно. Извините, капитан. Убили и братьев, и батюшку их. И адвоката пришили. К вам никаких претензий, но, может, вы что-то слышали или…

– Я все написал, – перебил его Юрий. – Еще вопросы есть?

– Нет.

Серов посмотрел на сидевшего рядом с дознавателем полковника.

– Разрешите идти?

– Свободен, Серов, – кивнул тот.

Капитан вышел.

– Может быть, все-таки объясните, – спросил полковник, – в чем дело?

– Совершено убийство семьи Остаповых и знакомого Эдуарда в Воронеже. Проверяем все контакты Остаповых. Кроме того, глава семьи обвиняется в убийстве подполковника милиции в Таганроге. Там вообще туманная история. А к Серову никаких претензий нет. Хотя некий Андрей Коротышин заявляет, что к нему приходили двое и избили его. Он по просьбе Самурая, Эдуарда Остапова, узнавал о задержавших Руслана Остапова людях. А это Серов и Масловский. Коротышина сбила машина неделю назад, но он остался жив.

– Значит, ты вернулся? – сказал по телефону Серов. – Я сегодня к вам не приеду. В Веселовке подрезали одного мужика, там буду. Ну и как отдохнули?

– Отдохнули отлично, – сказал Масловский. – Но я надеялся, что сегодня мы отметим возвращение.

– Потом. – Юрий завел машину.

Новосельское

– Да видел я его дом, – кивнул рослый парень. – И второго узнаем. Там вечерами в кафешке сидят местные, выходят оттуда никакие. Спросим, и все дела.

– Охренел, что ли, Алтын? – усмехнулся сидящий рядом здоровяк. – Светиться не стоит. Да и вообще, чего мы уши ломаем, сначала ведь с ними постараются добазариться. А уж потом, если не выйдет, мы работать будем.

– И долго нам тут торчать? – зло спросил Турок. – Если…

– Тсс, – остановил его Капитан. Они сидели у забора напротив крыльца большого кирпичного дома.

– Машина пламенем объята, – запели двое мужчин, – вот-вот рванет боекомплект.

– Весело в селе живут, – усмехнулся Капитан.

– Да заткнись ты! – процедил Турок. – Нам надо узнать обстановку после одиннадцати вечера.

– Да какую обстановку? Только собаки лают. Кстати, эта псина из дома напротив среагировала на нас, баба сразу свет включила и вышла, а не Масловский. Она трижды в армию к нему приезжала, я пару раз ее видел. Его ко мне в разведроту перевели…

– Кто-то едет, – прошептал Турок, увидев свет фар.

Машина, проехав мимо гаража и дома, остановилась чуть дальше калитки, почти рядом с кустами, где сидели бандиты. На крыльце вспыхнула лампочка, вышла Галина и открыла калитку. Потом подошла к машине и покачала головой:

– Снова набрался! Ты же обещал…

– Просто отметили возвращение, – пробормотал Масловский. – Но я в порядке. – Он вышел, покачнулся и схватился за дверцу машины.

– Пошли домой. – Галина положила его руку себе на плечо.

– Машину надо закрыть, – пробормотал муж.

– Да на хрен мне нужна твоя машина?! На хрен ты мне такой нужен?! Пошли!

– Уйду сейчас, – пробормотал Масловский.

– Да ты никому не нужен! Пошли домой. – Она потащила его во двор.

* * *

– Ни хрена себе учительница начальных классов, – чуть слышно проговорил Турок.

– Дела семейные сейчас никого не волнуют, – усмехнулся Капитан. – О ней, кстати, говорят только хорошее. А он иногда срывается.

– А она его не боится, – отметил Турок.

– Да пусти ты! – Распахнулась входная дверь, и на крыльцо вывалился Масловский. Галина успела поймать мужа за руку и этим предотвратила его падение. Бандиты замерли.

– Пошли домой, – в очередной раз приказала Галина.

– Пошли, – покорно отозвался Александр.

– В честь чего праздник? – Жена встретила Виталия в дверях.

– Извини, – виновато пробормотал он, – поддержал компанию. Умываюсь – и спать. – Он шагнул вперед.

– Интересно, как ты дошел, – засмеялась она.

– Довезли.

– И все-таки что за праздник? – снова спросила Ольга.

– Отмечали возвращение в родные пенаты. – Виталий подошел к умывальнику.

– А здесь, как я понимаю, живет второй турист. – Капитан кивнул на длинный, на две семьи, дом.

– Похоже, так, – отозвался Турок.

– Завтра Алик будет говорить с Теленьковыми.

– А что у тебя за интерес к Масловскому? – спросил Турок.

– Его перевели в мою роту за восемь месяцев до дембеля. Ну и врезал он мне пару раз. Ответить я не мог, пьяный был. Но я Масловского запомнил. И тут нате вам, подарок ко дню рождения. Убирать их все равно будем. И я сам Масловскому горло перережу. Где Миха с тачкой? Срисуют нас и…

– Едет! – Турок кивнул на приблизившийся свет фар.

К ним подъехала «ауди» с белгородскими номерами.

Москва

– Отлично провел время. – Говарский поднял бокал с вином. – Оказывается, в отставке можно жить хорошо. А я думал, мне постоянно не будет хватать кабинета, общения с подчиненными, разработки операций и всего другого, из чего состоит наша работа. Я понял, что почти ничего не знаю о тех, кого мы защищаем порой ценой собственной жизни. Я прошу помянуть всех сотрудников нашего ведомства.

Сидевшие за столом пятеро мужчин и шесть женщин встали.

– Спрашивали о Говарском, – услышала в сотовом молодая женщина. – А вы кто?

– Алена. Кто спрашивал?

– Участковый вчера приезжал. Мы сумели его убедить, что Аркадий Адамович уехал два дня назад и что он был с нами. Поверил.

– Странно, – проговорил генерал-лейтенант ФСБ. – Зачем Остапов и Йосван туда поехали? Как на них вышел Мускаев? Была информация о его гибели, но, оказывается, он жив. Почему Остапов убил подполковника Ростина? Что вез в Москву Голин? Черт возьми, почему мы узнаем об этом только сейчас?!

Ростов-на-Дону

– Да, – кивнул Голубев, – они приехали. Но, как говорил Ростин, их трое. По фамилиям он их не называл, но говорил, что двоих знает. Голин тоже писал о них. У него были свидетели. Но сейчас никого не осталось. Меня Ростин не посвящал, боялся, что меня убьют. Он себе Зорина простить не мог.

– Может, все-таки вспомнишь что-нибудь, – сказал офицер ФСБ. – Дело, кажется, связано с Чечней. Почему Мускаев убил Йосвана и Остапова и отрезал им уши? Ростин говорил, что именно с показаний Мускаева Голин и начал свое расследование. Надо было собранный материал…

– Он один раз попытался это сделать, – перебил Голубев, – и чуть было не угодил под суд. Чупов не довел дело до суда, потому что боялся разоблачения. Он наверняка знал и Остапова, и Йосвана.

– Мы проверяем его знакомства, – кивнул эфэсбэшник. – Работаем параллельно с прокуратурой. Чеченка, у которой жил Мускаев, говорила, что приходил какой-то мужчина, молодой, здоровый, в темных очках, и просил передать Мускаеву конверт. Что она и сделала. И еще, кто-то позвонил по ноль-два и сообщил об убийстве как раз тогда, когда Мускаев вошел в дом. Значит, его просто отдали, рассчитывая, что живым он не дастся. Мы опрашивали работающих на пляже продавцов, фотографов, лодочников. Никто убитых не узнал. И только в парке аттракционов контролер колеса обозрения припомнила, что видела этих двоих, – он кивнул на фотографии Йосвана и Остапова, – с третьим человеком. И тот, как она выразилась, был главным среди них. Но описать его она не смогла. Говорила об усиках и бородке. Я уверен, что это маскарад. К тому же контролер аттракциона «Кривое зеркало» тоже узнал обоих, но третий был в темных очках, и лица его он не запомнил. Скорее всего третий и навел Мускаева на Остапова и Йосвана. А вот как выяснить, кто это, не знаем. И Остапов, и Йосван были в девяносто шестом году в Чечне. Сейчас отрабатываем их сослуживцев, особенно тех, с кем они были близки. Но пока, увы. А у вас что?

– Да взяли пятерых, – ответил Голубев, – связанных с Королем и Соловьем. И из людей Чупова троих. Но это уже отдельное дело. Они ничего не знают о приезжих. По крайней мере все утверждают, что Чупов в последнее время выглядел испуганным и пытался о чем-то договориться с Ростиным. Но Ростин ничего об этом не сообщал. Просто был доволен, что сумел вытащить этих оборотней в Ростов и сможет записать разговор с ними. Документы Бурлаков скорее всего где-то спрятал.

– Мы разговаривали с тремя гаишниками, которые останавливали его. Один, тульский, сообщил, что видел на сиденье рядом с ним дипломат. Зато воронежский и ростовский уверенно заявляют, что дипломата не видели. Следовательно, он спрятал дипломат где-то в Тульской области. Но вот где именно?

– Помните Ласкину? Ее убили в тот же день, что и Ростина. Она постоянно о чем-то спрашивала Бурлакова. Сержант в тот день, когда умер Бурлаков, слышал, как она, выходя из палаты умершего Бурлакова, говорила: «Бе» – это родственник или что?»

– «Бе», – повторил эфэсбэшник. – Не много, но уже что-то. – Он закурил. – Делов-то – проверить все населенные пункты в Тульской области, которые начинаются на «бе». Родственников наверняка оборотни проверяли. Но как мне известно, у Бурлакова нет родственников, кроме Матвея Бурлакова. Хотя не исключено, что кто-то из дальней родни живет в Тульской губернии.

Москва

– Понятно, – хмуро проговорил по телефону Говарский. – Значит, ФСБ все-таки занялась этим делом. Хорошо, что не сразу. Надеюсь на тебя, Фролов. Ты ведь помнишь, что ты тоже принимал там участие. Не такое деятельное, но все же этого вполне хватит, чтобы ты оказался на нарах лет этак на десять.

– Зря вы так спокойны, Аркадий Адамович, – усмехнулся Фролов. – Разыскиваются все фотографы, которые работали в то время в Ростове и в Таганроге. Кроме того, кто-то выдвинул идею обратиться к посетившим в тот день парк аттракционов и смотровую площадку людям. И знаете, трое уже пришли в управление.

– Черт, – Говарский скрипнул зубами, – роковая случайность. А может, судьба? Но я сам творю свою судьбу. Да, я предал Родину, но всегда думал о своей дочери и о внуках. Хотя и себя не забывал.

– Что вы сказали? – спросил Фролов.

– Беседую сам с собой. И очень прошу тебя, держи меня в курсе событий, это важно не только для меня. Кроме того, ты получишь неплохие деньги. В противном случае мы встретимся на очной ставке.

– Я все понял, – сказал Фролов. – Вы будете знать то же, что и я.

Говарский отключил телефон, посидел неподвижно.

– Черт возьми, – прошептал он, – а если у них на фотографиях ничего нет и я только выведу милицию на след? А если есть? Наверняка этот капитан из Николаевки позвонит им. Ни его, ни жены не было на фотографиях Феликса, только Масловские и Теленьковы. Ну почему все так получилось? Ведь я обеспечил себе железное алиби. И вдруг эти деревенские мужики со своими женами-учительницами идут на смотровую площадку и фотографируют, черт бы их подрал! – Он набрал номер.

– Да, – ответил Алик.

– Сегодня попытаешься купить фотографии, а если не выйдет, проведешь силовую акцию вечером или ночью, но завтра фотографии должны быть у меня.

– Но речь не может идти обо всех фотографиях. Это дурость и…

– Дуростью будет попытка купить какие-то фотографии, – зло прервал его Говарский. – Ты приходишь и говоришь, мол, если у вас имеются фотографии, на которых зафиксирован нужный мне человек, я куплю их… Как ты вообще все это себе представляешь?

– Хорошо, я явлюсь к ним и попрошу продать все фотографии с обещанием их вернуть. Скажу, что готовим материал о летнем отдыхе в Таганроге. Нам очень понравились эти две семьи, и мы просим их предоставить нам фотографии для публикации в журнале «Туризм».

– Да, это, пожалуй, подходит. Так и действуй. – «Все равно потом придется убирать всех, и тебя в том числе», – подумал Говарский.

– Но силовая акция в этом случае будет исключена?

– Разумеется.