Текст книги "Я хотел, чтобы меня убили"

– Значит, Вулич под прицелом, – пробормотал он. – Жаль… Он бы сумел разобраться с Русланом. Ну что ж, придется кого-то нанимать. Я уничтожу и Руслана, и эту потаскуху.

– Ну что? – Антон нетвердой походкой вошел в кабинет. В руке он держал наполовину пустую бутылку водки. – Дождалась? Твой офицерик милиционера зарезал. Вот так. – Он покачнулся, но удержался на ногах.

– Ты пьян, – бросила Нелли, – и несешь чушь!

– А ты поинтересуйся у друзей Вулича. – Он поднес бутылку к губам. Сделал три глотка и, шумно выдохнув, усмехнулся. – Не веришь мне, так поезжай к ним, и они тебе скажут. Они тоже отвернулись от него. Одна ты у нас святая. – Антон в конце концов упал. Бутылка ударилась об пол и раскололась. Он что-то бормотал, когда Нелли быстро вышла из квартиры.

Ярославль

– Это точно? – тихо спросил по телефону хмурый Шугов.

– Абсолютно, Василий Иванович, – ответили ему. – Вихрев убил милиционера, кажется, участкового в Московской области и пытался убить женщину. Его и Вулича взять пока не удалось, им помогли какие-то парни, как я понял, сослуживцы Вулича, но шансов у них нет.

– Да, – вздохнул Шугов. – Как же я это Оле скажу.

– Что, дедушка? – вошла в комнату внучка. – Ты меня звал?

– Нет. – Он отключил телефон. – Просто ты задержалась. Обычно с тренировки приходишь раньше.

– Заболталась с подружками, – улыбнулась девочка. – А кто звонил?

– Да по работе.

– Что о папе слышно? – задала Оля свой обычный вопрос.

– Все так же, ищут. Пойдем ужинать, что-то проголодался я.

– Значит, мента сделал? – покачал головой Запорожец. – Выходит, Вихрь по-крупному играть начал. И понял, что конец один – возьмут и на пожизненное. Все спорят – нужно ли вводить смертную казнь. Да вышка по сравнению с пожизненным – подарок. Значит, Вихрь хочет полный расчет произвести. Афган-то попал под замес. А интересно, в натуре Вихрь за бабки троих шлепнул или порожняк это? Ментовня, правда, базарит, что Вихрь – мокрушник по наводке. Конечно, авторитет у него не тот был, все-таки в охранниках ходил, но неужели в натуре на мокруху по заказу пошел?

– Да базар идет, что в натуре, – кивнул Коряга.

– Поэтому его и хотели замочить в тюряге и на зоне. А того, кто наркодельца в Тверской губернии завалил, нашли?

– Да базарят, вроде как снова Вихрев с Афганом погуляли. Они и ксивы там себе сделали. Потом вроде того дельца замочили те, кто за Вихрем охоту открыл.

Санкт-Петербург

– Слушай, меня не колышут твои дела, – отчетливо проговорил Реваз. – Мне нужны Вихрь и Афган. Понял?

– А чего тут не понять? – усмехнулся Виноградов. – Только ты зря блатуешь на чужой территории. Разговариваю я с тобой только потому, что интересы наши совпадают. Мне нужен бизнес Шугова. А слабое место у него одно – внучка. Этот придурок Хохол, – кивнул он на дверь, – захотел все под себя подгрести и Аньку притащил. Думал, Шугов тут же все на него переведет или на нее в крайнем случае. А Шугов – мужик кремень, он хрен забил на Анну. Вот теперь мы пытаемся найти способ Ольгу, внучку Шугова, в Питер привезти. А тогда, возможно, и твой интерес с нашим пересечется. Если Вихрь узнает, что доченька в Питере на панель вот-вот выйдет, то точно заявится. Тем более он сейчас по макушку кровью измазан. Так что у тебя есть шанс…

– И что ты за это хочешь? – спросил Реваз.

– Пару точек для сбыта в Тверской губернии, а то у нас как-то не получается.

– Лихо! Значит, и Вихря уберут, и ты точки получишь на моей территории? Нормально рассудил!

– На нет, как говорится, и суда нет, – засмеялся Виноградов.

– Смотри, Павел, – угрожающе произнес Реваз, – доиграешься.

– А вот пугать меня как раз и не надо, я пуганый уже. Сдерни отсюда, пока я не нарушил закон гостеприимства.

– Ну смотри, Виноград. – Реваз вышел.

– Тебя, наверное, стоит убрать сразу, – пробормотал Виноградов, – но пока ты нужен. А Вихря мы сами прихлопнем и кое-что получим взамен. А вот ты уже ничего не получишь, кроме пули в лоб или в затылок, – рассмеялся он.

– Да ты пойми! – закричала Анна. – Мне надоело торчать здесь! Я чувствую себя как в тюрьме! Ты мне обещал одно, а вышло совсем другое. Я…

– Вихрев где-то рядом, – перебил Остап. – Я же о тебе беспокоюсь. Вот как покончим с ним, будешь королевой. А сейчас я боюсь за тебя. Пахан твой вообще от дел отошел, и работы выше крыши. Вот подразгружусь, и с Вихрем кончат или менты, или парни Винограда, тогда…

– Подожди, а при чем тут Виноградов? Он не имеет никакого отношения…

– Он имеет отношение ко мне. И его парни – наша защита, понимаешь? Если твой пахан узнает про наркоту, представляешь, что будет? Тогда тебе в натуре придется посидеть в камере. И ты будешь вспоминать это затворничество как райское житье. Поняла?

– Но мне надоело сидеть в этом райском уголке одной. Я не за тем сюда ехала, чтоб, как монашка, сидеть в келье. Ты обещал мне совсем другое!

– Ты тоже говорила, что отец скоро сделает тебя хозяйкой всего. А на деле ты нищая, и я кормлю тебя. Вот о чем думай – как получить все дела отца себе. И чем быстрее ты это сделаешь, тем быстрее будешь жить полной жизнью.

– Так вот что тебе на самом деле нужно, – вздохнула она. – А все твои слова о любви, о том…

– Нищая ты мне не нужна. Договаривайся с папашей и будешь иметь все. – Он посмотрел на часы. – А сейчас меня ждут дела.

– И шлюхи, – произнесла Анна.

– Это неотъемлемая часть работы, – хохотнул он и вышел.

– Гад, – прошептала она.

Москва

– Значит, они сделали труп, – процедил Директор. – Очень мило! Надеюсь, он не поднимет ручки, когда их начнут брать менты. На вас я уже не надеюсь. – Он ожег взглядом Удава и Олесю. – А где армянин с непонятным именем?

– Он не армянин, – сказала Олеся.

– Где он? – повторил вопрос Директор.

– В Питере, – ответила Олеся. – Узнает о Вихре у…

– Ясно, – кивнул Директор. – Похоже, вы окончательно их потеряли. Хорошо еще, нигде не засветились. Вот что… отправьте парочку толковых ребят в Ярославль, пусть ждут Вихря. Он обязательно там появится, я потороплю его. Кстати, – он посмотрел на Олесю, – а почему ты до сих пор не сообщила о смерти Замкова?

– Мы не можем его найти. Похоже, он под программой защиты свидетелей.

– Кому ты об этом говоришь? – процедил Директор.

– Олег Дмитриевич, – сказала Олеся, – Замков нам не опасен. Вас он не знает. А вот Рушницкий – да, его надо…

– Не считай меня идиотом, – усмехнулся Директор. – О Рушницком я позаботился.

– Я не знала этого.

– Не забудь отправить парней в Ярославль, – кивнул Удаву Директор.

Московская область

– Фу! – выдохнул Виктор. – Все колется, чешется и вообще караул. Я бы сейчас…

– Пошли, – сказал Борис, – только тихо. Вымыться можно под колонкой. Здесь двое, но они напились и спят. Двигаем!

– Да сколько их искать-то можно? – спросил участковый. – Мы уже все перевернули вверх тормашками. Нет их здесь.

– Ладно, – кивнул рослый омоновец, – уходим. Мы проверили все и даже больше, чем все.

– Может, еще на воле побудем? – вздохнул Вихрев. – Они приходят в четыре.

– Бывает, и раньше бригадир подъезжает. Кстати, вот он, – услышав треск мотоцикла, сказал Вулич.

– И чего козлу с бабой не спится? – Виктор залез на крышу здания и перепрыгнул на высокий стог сена.

Москва

– Володька, – заглянула в спальню Марина, – вставай. Бескровный уже дважды звонил.

– Ой! – Солнцев вскочил с кровати. – Сейчас душ приму и поеду. Ты собери мне с собой что-нибудь перекусить. А то эти столовые уже поперек горла стоят.

– Сам напросился, – улыбнулась жена. – Тебе кофе?

– И покрепче.

– И где же они, черт их возьми, могут быть? – стоя у большой карты Московской области, рассуждал Бескровный. – Затаились где-то. Но где? Участковый проверил все в радиусе трех километров. Опрошены жители близлежащих населенных пунктов. Где они?

– Добрый день, – вошел в кабинет Солнцев. – Извините…

– Да я сам только что прибыл, – отмахнулся Бескровный. – Я все понять не могу: куда они делись? Участковый с оперативниками и группой омоновцев, можно сказать, заглянули под каждый куст, осмотрели все чердаки домов и дач, которые пустовали в тот день. Спрятать их никто не мог, потому что информация об убийстве милиционера и попытке убийства хозяйки дома мгновенно, как всегда, обрастая ужасающимися подробностями, облетела все районы. Кое-где даже созданы поисковые группы. Отдан приказ останавливать таких поисковиков. Проверены все, кто в то время воевал в Чечне. Но ничего не дало результата. Они испарились. Даже если они нашли укромное место, то должны были запаниковать и попытаться уйти. Но их нигде нет. Выскользнуть они не могли. Были закрыты все выезды, везде проверки. Постоянно опрашивались водители. Проверены все автобусы и маршрутки, проезжавшие в то время. Но кроме водителя автобуса, который сообщил, что они вышли и поймали попутку, никто их не видел. Кстати, того водителя нашли. Он подтвердил – двое его останавливали, но они не договорились. Просили отвезти их в Москву, водитель разворачиваться не стал.

– А вот тут можно и не поверить, – покачал головой Солнцев. – Вспомните водителей «КАМАЗа» из Вологды. Нет никакого сомнения, что те двое были беглецы.

– Может быть, водителю хорошо заплатили, – согласился Бескровный. – Но это снова бабушка надвое сказала. В том районе их нет. Хотя я не удивлюсь, если они все-таки там. Вынужден признать, неплохо наших офицеров готовят. Когда все обернулось против Вулича, он сумел скрыться и ничем себя не обнаружить. А в его характеристике говорится – вспыльчив, несдержан. Однако сказывается армейская школа. К тому же нужно учитывать его состояние. Он в растерянности и…

– В страхе, – договорил за него Солнцев. – Сейчас он соучастник убийцы.

– Он сделал первый шаг, когда бросал в сторону вышки самодельную бомбу. И очень надеялся, что его пристрелят, я в этом уверен. Но сейчас в нем ожили азарт преследуемого и отчаяние одиночки. Он против государства, за которое воевал. Вулича, по его мнению, несправедливо лишили свободы, и он пошел ва-банк. Я уверен, он бежал за смертью. А сейчас его и Вихрева спасает азарт Вулича. Он пришел в себя, сейчас он как на войне. Снова угроза свободе и жизни. Не скрою – я боюсь, что Вулич начнет стрелять. И если по ним будет открыт огонь, лучше, если его убьют сразу. Но где они могут быть, черт бы их побрал? – Бескровный снова подошел к карте.

– Совершено вооруженное ограбление продуктового магазина в Жигалове. Преступников трое. Двое с пистолетами, у одного обрез. По приметам один схож с Вихревым. Ведется розыск, – доложил Солнцев.

– Это не они, – сказал Бескровный. – На преступление они сейчас не пойдут, Вулич не допустит. Участковый увидел их без париков, и Вихреву пришлось убить его. Но тут появляется вопрос – как…

– Милиционера сначала ударили по голове, – перебил его Солнцев. – А потом ножом в горло и под левую лопатку. Били лежачего.

– Значит, участкового ударил по голове Букин. Женщина молчит, потому что боится. Но придется все-таки уговорить ее дать показания. Впрочем, Букин сам не откажется, не знаю почему, но я так думаю. Где же беглецы? – покачал головой Бескровный.

– Значит, вы их не видели? – забирая фотографии у пожилой женщины, повторил вопрос крепкий молодой мужчина в камуфляже.

– Так недавно ко мне заходили и тоже про этих спрашивали. Они же участкового убили и женщину, которая их у себя приютила. Вы уж поймайте этих гадов.

– Поймаем, – кивнул мужчина. У калитки в машине его ждали еще трое.

– Здорово, мужики! – подошел к курившим у ворот фермы рослый мужчина в камуфляже. – Чужих не было?

– Думаешь, ты первый здесь? – усмехнулся полный мужчина. – Считай, через каждые два часа ваши приходят. Если увидели, отдали бы вам связанными.

– Они вооружены, – сообщил камуфляж.

– Да и чхать на ихнее оружие, – хмыкнул полный. – Мы тоже не пустые. На вилы подняли, и все дела. Или косой по ногам. Так что если придут, то хана им. Мы не баба, которой они башку разбили.

– Ты чего? – тихо спросил Борис приподнявшегося Вихрева.

– Это охранник Рушника, – процедил тот.

– Значит, нас твои наниматели шарят, – спокойно проговорил Вулич.

– Точно он. – Виктор лег на спину. – В ментов играют, паскуды! Ну, падлы, доберусь я до вас, гребни! Наизнанку выверну!

– Это тот, про которого ты говорил? Из Шатуры?

– Он, Рушник, точнее, Рушницкий Данила Петрович. Вот с него я и начну. Значит, он своих псов послал на охоту за мной. Лады…

– Слушай, – обратился к нему Вулич, – если все-таки придется стреляться с ментами, не торопись пускать себе пулю в висок или идти в атаку в полный рост на автоматы. Постреляешь вдоволь, и пусть возьмут. Сдашь им этих гнид и все-таки спокойнее себя чувствовать будешь. А иначе они облегченно вздохнут и на радостях выпьют по рюмочке. Им твоя смерть – облегчение. Сейчас они живут в страхе. Ты это понимаешь?

– Козлотня гребаная! – процедил Вихрь. – Значит, что-то было у того козла, мента бывшего, которого я в Шатуре шлепнул. И я знаю, где он портфель оставил, а Рушник все допытывался, куда он ездил, куда заходил. Я не сказал про одну деревушку. Вот, оказывается, в чем дело. Тот, кто заказал бывшего мусора, боится. На кой хрен я ему нужен? Завали Рушника, и все. Я же заказчика не видел ни разу. Хотя нет, видел. Машину его видел. Рушник тогда еще шепнул, что именно он платит бабки.

– Тсс, – остановил его Вулич. Виктор замер.

– Сюда еще три копны, – послышался женский голос. – А туда солому. В этом году с кормами хорошо будет.

– Как бригадир, – спросил мужчина, – не обижает?

– Да ну, – засмеялась женщина, – все нормально.

– Савва Иванович, – раздался мужской голос, – когда этих бандитов поймают? А то женщины боятся. На работу доярок рано везем, так дрожат от страха. И возвращаются поздно. Так что оно и понятно. – К женщине подошел коренастый бородач. – Значит, надо ловить этих гадов. А то ходят все, то милиционеры, то военные, а толку никакого. И чего тут ищут? – Он пожал плечами. – Они, наверное, уже в Крыму отдыхают.

– А почему в Крыму? – удивился мужчина.

– Так все бандюки на курорты ездят. Вон даже на виллах в Италии арестовывают, по телевизору показывали. Ну и эти тоже там. Отсиделись тут, хозяйку с участковым убили и умотали. А здесь людей в страхе держат. Выходит, тут они где-то? Может, на стоге сидят? – усмехнувшись, кивнул он вверх.

– А что, – сказал пожилой, – могут и там сидеть. Ты бы посмотрел, Леха.

– Да я что, на дурака похож? – рассмеялся тот. – Пусть милиция и шарит везде…

– Хватит, – строго перебила его женщина. – Нет здесь никого. Все время люди тут и заметили бы давно. Лучше насчет тракторов давайте поговорим, Василий Ермолаевич.

– А ты, Лидия Степановна, не боишься бандитов? – спросил пожилой.

– А чего бояться? Коли убьют, знать, судьба такая. Да и не думаю я, что они просто так убивать станут. Не маньяки же эти двое. Да ну хватит про них, надоело уже. Вы нам две «Беларуси» обещали.

– Будут тебе трактора.

– Здесь поилки что-то барахлят! – громко крикнула женщина от фермы.

– Вот, блин, жути нагнали на колхозников, – усмехнулся Виктор. – А твой сержант по делу об убийстве мента пойдет. Машка скажет, и эксперты определят, что его сначала по черепушке съездили, а потом добили. Так что зря ты не дал ее…

– Давай не будем об этом, – тихо отозвался Борис и посмотрел на часы. – Сейчас коров пригонят. А где Рушницкий живет?

– Ну у тебя и память, – удивился Виктор. – Я-то его фамилию не сразу запомнил.

– Где он живет? В Шатуре или вы там встречались?

– Под Шатурой. Он туда на дачу приезжает. Дачка шикарная.

– А работает где?

– Зубник. Вставляет. Вот его и надо навестить. Он все мне расскажет. И почему его шестерки меня под видом ментов шарят, и кто заказчик. Кстати, мне так и не заплатили. Я как раз ехал за бабками, когда этот козел на «Оке» попал под мою «десятку». А я принял на грудь, поэтому и получил срок. Узнал, что завели дело о жмурике. Решил бежать, но как, не знал. А тут ты. Сначала я не поверил, но потом, когда ты более-менее объяснил, подумал – а вдруг стрельнет? И стрельнуло. Скажу честно, я думал, сдернем и расстанемся сразу. Но вышло по-другому, я вдруг понял, что без тебя мне хана. Я не из тех, кто привык под кем-то ходить. А тогда сообразил, что будет лучше, если останусь с тобой. И пока нам везет. Благодаря тебе мы еще живы и на воле. Теперь мне надо разобраться с этими заказчиками. Если бы не дочь, я бы просто попытался уйти за границу. Но мне надо кончить этих сук. Они будут шантажировать меня Ольгой. Знаешь, когда она родилась, я был в ярости, потому что хотел сына. Помню, даже визжал, что Ольга не от меня. А как-то остался с ней один. Ольге было около годика. И она заболела, температура поднялась, плачет. Я был в панике. Она такая маленькая, беззащитная. Так я и стал любящим папой. Знаешь, дороже человека, чем дочь, у меня не было, нет и не будет. Я и сейчас поэтому рвусь к этим сукам. Они захватят ее. Доказывать им, что я ничего никому не скажу, бесполезно. Они в любом случае ее убьют.

– Но зачем она им? Ведь если ты вдруг все расскажешь, им хана.

– Они возьмут ее, чтобы я молчал. А потом убьют, чтоб она не вывела на них. Если убьют меня, то все равно Оля будет для них опасна. – Виктор выматерился. – Дочь видела у меня винтовку СВД. Всех троих я сделал из нее. Оля знает, где она. И она же случайно сфотографировала меня с Рушником. Я об этом не знал. Она увлекается фотографией. Так что Рушник есть на фотке со мной и, кажется, чуть в отдалении маячит и заказчик. Я не знаю, когда Оля фотографировала. Она после суда была у меня на свиданке и говорила, что у нее есть моя фотография, где я здороваюсь с мужчиной в белом костюме. А это Рушник. Именно в тот раз он говорил, что здесь заказчик. Об этом никто не знает, кроме Оли, меня и этой сучки Аньки. Я тебе все это говорю потому, что если меня вдруг замочат менты или шакалы Рушника, ты все-таки сделай так, чтоб менты узнали про фотки. Иначе Анька, эта тварь, сто пудов даю, кому-нибудь об этом шепнет.

– Невысокого же ты мнения о своей жене. Ведь она мать и не станет…

– Шлюха она! Если бы не ее отец, Ольги не было бы. Он ее выцепил уже из кабинета, где ей собирались аборт делать. И ей плевать на Ольгу. Она сейчас свою судьбу, как она выражается, устраивает. Укатила в Питер с хохлом, который работает на ее отца в Питере, с Остапом. Я так думаю, она к нему каталась, рога мне наставляла. Но я на нее давно хрен забил и жил только ради Ольги. Может, баловал, но она вырастет хорошим человеком. За меня, конечно, стыдно будет. Подпортил я ей биографию. Дочь киллера… – Он вздохнул. – Но я обязан спасти ее и оставить ей средства на жизнь. Хотя дед ее не бросит, но все-таки я просто обязан ей что-то оставить. На ее имя счет открыл.

– Ты думаешь, она воспользуется деньгами, которые ты зарабатывал, убивая людей?

– Не знаю. Но что-то она с ними сделает. Может, и самой понадобятся. В жизни сейчас за все платить надо.

– Ладно. Значит, нам нужно пробираться в Шатуру. Сегодня вечером уйдем отсюда. К утру, надеюсь, будем в Шатуре.

– Погоди, тебе-то на кой хрен это надо?

– Понимаешь, воевать я все-таки умею и, выслушав твою историю, захотел этого. Не за тебя, а за твою дочь. И должен же я убедиться, что не зря бежал. А если убьют, это будет как раз то, чего я хочу. Погибнуть в бою все-таки лучше, чем быть мишенью ментов, в которых я стрелять не смогу. В общем, в семь уходим. Идем поодиночке, но в поле видимости. Менты ищут двоих, и на одиночек скорее всего внимания никто не обратит. Тем более сейчас у нас вид бомжей. Неопрятные, небритые, да и все остальное тоже соответствует облику бездомных. Чуть прихрамывать, сутулиться, и мы вполне сойдем за кого-то из этой братии. Хорошо, что Букин взял одежду для нас, так что мы вполне можем довольно быстро улучшить внешний вид. Побриться, помыться, натянуть одежду, и вот мы уже приличные молодые мужчины. К тому же они сейчас разыскивают нас по именам, которые сообщила Маша, а про документы, которые мы получили от Остоцкого, никто не знает. Так что прорваться в Шатуру у нас шанс есть.

– Но я не думал, что ты на это подпишешься. Я просто рассказал все, как есть.

– Душу облегчить иногда надо. Мне, к сожалению, это не дано. Воевал, потом пил. Встретил женщину с ребенком, немного отошел. Но она оказалась, как ты говоришь, сучкой. Помог другой женщине, как я думал, бедной, а она, оказывается, за квартирами гоняется. Мне в карантине в Ярославле один мужик о ней рассказал. На суде я говорил, что не видел милиционеров, которые начали меня бить, хотя я их видел, но уже не мог остановиться. Очухался в камере… и, наверное, это звучит глупо, но очень надеялся, что восторжествует справедливость и меня выпустят. В результате получил четыре года и стал осужденным по кличке Афган. А теперь вообще никто. Разыскивается опасный преступник Вулич Борис, – засмеялся он. – Теперь я вроде немного оттаял, и знаешь, что самое смешное – жить захотелось. По крайней мере до тех пор, пока не свернем шею тем заказчикам. Хоть немного восстановим справедливость на земле. А то исполнителя ищут, а заказчики на свободе и тоже разыскивают киллера, чтобы заткнуть ему рот пулей.

– Хорош тебе! – усмехнулся Виктор. – Простой пример – Солоник. Слышал про такого? Его за границей достали. Я о том, что меня попытаются убрать, догадывался, но надеялся, что не успеют. Еще дело, и ухожу. За последнего обещали двести тысяч зелени. Прикинь, какие бабки.

– А сколько за этих троих получил?

– За первого восемь тысяч долларов. Я обалдел, когда в руки взял. За второго пятнадцать зелени. А за третьего, за бывшего мента, пятьдесят тысяч. А вот за следующего обещали двести. Думал, положу на счет Ольги сто пятьдесят и исчезну. Десять у нее уже есть, пять у меня в курке лежат в Ярославле. Но до них, как я понимаю, сейчас не добраться. Если бы не ты, меня бы уже или грохнули, или взяли. Повезло мне с подельником. А ты бы меня пристрелил, если б я Машку добивать стал?

– Не успел бы ты ее добить, я бы тебе сразу пулю всадил и дождался бы ментов. Взял бы и Машку, и Букина в заложники и подставился бы снайперу. У них точный приказ в таких ситуациях: подловил на прицел захватившего заложников – бей на поражение. Я подставиться сумею, – засмеялся Вулич и, сжавшись, прислушался.

– Там здорово шумят, так что нас не слышно. – Виктор кивнул в сторону стройки.

– Давай отдохнем и в семь уходим.

– Лучше ночью.

– Ночью, учитывая розыск и информацию о двух вооруженных убийцах, нас любой заметит и сообщит. И один ты пойдешь или нет, точно остановят. Днем легче смешаться с толпой, особенно после пяти. Люди с работы, за покупками, в гости или просто прогуливаются. С шести до восьми – самое удобное время. И главное, не нервничай, если подойдет милиция. На фотографиях мы выглядим по-другому. Просто отвечай, если спросят, мол, приехал в гости, а хозяев нет, возвращаюсь назад. Это если будем выглядеть прилично. Если как бомж, распусти слюни, канючь, как они: «Начальник, жизнь баба поломала. Вот уже год мотаюсь по стране. Решил в родную область вернуться. Может, поможет кто». Испуганно и вместе с тем заискивающе говори. Если будут брать, почувствуешь. И тогда по обстановке. Но на меня не рассчитывай. В милицию я стрелять не буду. В воздух пару раз шарахну. Ну может, рядом с ними пулю пущу. Но в них стрелять не буду.

– А я буду, – криво улыбнулся Виктор.

– Надеюсь, не придется и мы сумеем без шума добраться до Шатуры. Карту бы, хотя бы просто атлас. А где эта Шатура?

– Да почти на границе с Владимирской областью. Там речка есть, у Рушника дача на берегу.

– Значит, по Горьковскому шоссе?

– Нет, с шоссе вправо нужно уходить. По второму кольцу вокруг Москвы до Куровской, а там дорога на Шатуру. В общем, нам на другую сторону Москвы надо перебираться. Я из Ярославля ехал, Рушник меня встречал у Березняка, и мы влево по третьему кольцу пошли. Даже по Владимирской области немного проехали. Потом у Куровской свернули налево. И сразу вправо. Там дача Рушника. Железную дорогу два раза переезжали.

– Ладно, разберемся. Надо выбраться на Горьковское шоссе. Мы уже за Московской кольцевой. Значит, идем до второго кольца, а потом до Горьковского шоссе добираемся. По нему вправо. Верно?

– Да. Если из столицы, то влево. Мы когда до Куровской добирались, Орехово-Зуево проезжали. И еще какой-то городок, намного меньше…

– Значит, Орехово-Зуево. Или до Куровской, – пробормотал Вулич. – Мало ли что, вдруг придется расстаться, встречаемся в Куровской, на выезде в сторону Шатуры. Там железка не пересекается?…

– Пересекается, – кивнул Вихрь, – примерно в километре…

– Вот там и встретимся, если потеряемся. Ждать до утра. А дальше уже, если второй не придет, думать самому, что и как. Но цель остается прежняя. Вот что, дай мне точное описание места дачи Рушника и его полные имя, отчество, фамилию. Если с тобой что-то случится, я ему передам привет от тебя, узнаю о заказчике и покончу с ним.

– Ладно, – кивнул Вихрев.

Московская область, Шатура

– Я не знаю, где их искать, – пожал плечами плотный мужчина в камуфляже. – Мы и так там засветились. Хорошо еще, что на настоящих ментов не попали.

– А ты разве фальшивый мент? – усмехнулся мускулистый черноусый мужчина.

– И что бы я сказал? – хмыкнул камуфляж. – Что нас на помощь призвали?

– А разве такого не может быть? В конце концов, ты услышал про розыск и решил помочь.

– Ну вот так еще можно сказать, – хохотнул камуфляж. – А вообще Вихрь меня узнал бы. При нем же мы тогда с Котом…

– А где сейчас Кот? – перебил его мускулистый.

– По трассе катается. Очень он желает обещанное от Директора получить.

– Директор, – недовольно заметил мускулистый, – непонятно себя ведет. Запретил убирать свидетеля. Зачем…

– Если убрать сейчас, – перебил камуфляж, – поймут, что кто-то следы заметает. А у Бескровного версия есть – заказные убийства. Но это только версия. И если Вихрева не возьмут, так все и останется. К тому же у него есть зацепки, что Вихрев сам общался со всеми тремя.

– Вообще-то да, – неохотно согласился мускулистый. – Но Вихрь обо мне знает, вот чего я опасаюсь.

– Даже если он попадет ментам в лапы и те выжмут из него сведения о тебе, Данила, то это слова против слов. Да, ты знал Вихрева, он охранял тебя пару месяцев. Расстались плохо, недоволен он был полученными деньгами, вот и валит на тебя заказ на убийство. А с Мориным ты нигде не пересекался.

– Но Морин не раз пересекался с Директором, и он копал под Директора. Бескровный не дурак и все это сумеет связать. Поэтому у Директора есть шанс остаться в стороне, убив меня.

– Вот, значит, почему ты не ходишь на работу и постоянно сидишь на даче, – понял камуфляж. – Но зря ты боишься Директора, невыгодно ему тебя убирать.

– Да плевать на все дела, если срок грозит. А ты начал рассуждать умно. И знаешь, скорее всего тебя и Кота Директор попробует уговорить меня кончить, а потом и вас уберет. И никто ничего не узнает. Ведь только ты и Кот знаете…

– Да мы с Котом это уже обсуждали. И тоже так думаем. Так что тебе остерегаться, конечно, следует, но бояться особо не стоит. Если нам Директор тебя кончить предложит, мы сразу тебе сообщим. И вместе думать будем, что делать.

– А что мы можем сделать?…

– Понятно, – сказал по телефону Бескровный. – Насколько эта информация верна?

– Двое видели его и с ним молодого мужчину, – ответил Солнцев. – Я вылетел первым самолетом. И надеюсь обратно вернуться с протоколами.

– Ты веришь в это?

– Знаете, Семен Петрович, и да, и нет. Первое, что я сделал по прибытии, встретился с теми, кто видел Вихрева. Помогать ему им нет никакого смысла. Оба они уверены, что видели Вихрева. Второй, по их описанию, похож на Вулича, но с натяжкой, с большой натяжкой. Это можно понять: они увидели Вихрева, и им уже ни до кого не было дела. Они тут же набрали ноль два. Но куда делись Вихрев и Вулич, непонятно. Они вошли во двор дома на Волжской, и все, больше их никто не видел. Розыск продолжается, и все службы переведены на…

– Значит, здесь розыск прекратить? – перебил его Бескровный. – Или…

– Или, – усмехнулся Солнцев. – В конце концов не помешает учение по розыску в приближенных к реальности условиях.

– Я согласен.

– И желательно, чтобы информация об обнаружении Вихрева и Вулича в Ярославле не была доведена до личного состава, – попросил Владимир.

– Понимаю. К сожалению, это сделать не удастся. Но постараюсь все держать под контролем.

– А какого хрена нас тогда тут держать? – недовольно спросил старший сержант милиции. – Пусть теперь ярославские побегают. Меня жена домой не пустит. Уже трое суток не появлялся.

– Да тише ты! – одернул его старший лейтенант. – Сейчас можно особо не напрягаться, а делать вид, что ищем. Над этим стоит следователь по особо важным делам, и если расслабимся, будут большие неприятности. Денег получим побольше за тревожные и особо напрягаться не будем. Скажу честно, мне совсем не нравится искать эту пару. Один из них киллер и уже участкового зарезал, другой – бывший офицер ВДВ. Оба вооружены. Очень не хотелось бы мне с ними встречаться.

– Вот и я говорил не раз, – проворчал сержант, – пусть спецназ ловит или ОМОН.

– В общем, делаем вид, что начеку и очень внимательны, – рассмеялся старлей.

«Не сыграло, кажется, – недовольно думал идущий по тротуару Виктор. – Не убрали их ни хрена. Хотя не тормозят. Ништяк, если б Афган был прав и им все по хрену. Просто делают вид, что ищут. А похоже, так и есть…» – усмехнулся он, увидев, как милиционер открыл банку пива и, отойдя к домам, сел на лавку.

«Сработало! – довольно улыбнулся, купив в ларьке сигареты, Вулич. – Даже не взглянули в мою сторону. Хорошо иметь такого тестя. И кажется, тот все сделал. Прав был Витька, любит дед внучку». Он вытащил сигарету.

– Извини, командир, – хрипловато обратился Борис к пившему пиво милиционеру, – прикурить не дашь?

– Свалил наскоряк, – недовольно отозвался тот, – а то сейчас отправлю на карете. Там и прикуришь в «обезьяннике».

– Бутылочку можно? – увидев рядом с милиционером пустую бутылку, заискивающе спросил Борис.

– Да бери, – кивнул тот и бросил ему коробок. – Возьми, бомжара. И мой тебе совет – срули отсюда побыстрее, а то здесь запросто можешь под гребенку попасть. Хотя сейчас, наверное, уже и нет. – Он рассмеялся. – Только отвали от меня, а то заразу какую-нибудь подхвачу.

«Опа! – сунув руку в карман потертой, местами порванной джинсовой куртки, напрягся Вихрев. – С ментом базарит. Бутылку берет. – Он усмехнулся. – Вулич, играешь ты, офицер. На кой хрен тебе это надо? Наконец-то отошел. – Он вытащил из кармана пачку сигарет. – Век „Приму“ не курил. А сейчас социальное положение обязывает».