Текст книги "Жернова"

Сын слушал молча, а дочь спросила:

– Мам, а в бане разве охраны нет?

– Есть, но охрана заодно с бандюгами.

– Но можно в милиции найти на них управу.

– Какая милиция, если у меня свидетелей нет. А дожидаться, когда изнасилуют группой, сделают инвалидом, зачем тогда нужны свидетели?

Дочь умолкла. А Галина, сделав паузу, продолжала:

– Чтобы уйти из бани, из этого бардака, есть только один, как я уже сказала, вариант: заткнуть глотки проходимцам долларами. И я нашла пятьдесят тысяч долларов, но… – Она настороженно посмотрела на детей. – Но я должна выйти замуж за того, кто даёт эти деньги.

Дети испуганно переглянулись; сын при этом поперхнулся и закашлялся, у дочери на глазах появились слёзы.

– Дети, выслушайте меня, – торопливо заговорила мать. – Выслушайте и поймите. С вашим отцом мы всё равно вместе не сможем жить, я вам раньше говорила почему. А я ещё молодая, здоровая, вот… Поэтому и решила выйти замуж. Мужчина непьющий, богатый, в коммерческом банке работает.

– А в каком? – смахнув слёзы, спросила дочь.

– В том же, где Игорь, – с готовностью ответила мать.

– А кем?

– Кем? – Галина на секунду замялась. – Сначала он говорил, что кассиром, а сегодня выяснилось, что главбухом. Я его спрашиваю: зачем, мол, врать-то надо было? А он смеётся – главбух, говорит, фигура приметная, а кассир так себе.

Галина тут же похвасталась детям, что у будущего мужа – трёхкомнатная квартира улучшенной планировки в центре города, повсюду импортная мебель, дорогая посуда, автомашина «Мерседес», дом за городом… Правда, ростом не вышел, зато женатым не был.

Под конец мать заверила детей, что не собирается их бросать, наоборот, сделает всё, чтобы они ни в чём не нуждались. Попросила их заботиться об отце, вовремя его кормить и обходиться с ним ласково, с любовью. Сын буркнул, что он всегда ласков с отцом и всегда любит его. После этого ушёл в свою комнату. Поцеловав на прощание дочь, Галина решила по-хорошему проститься и с мужем; зашла в гостиную, где он смотрел телевизор.

Поздоровавшись, она без обиняков сказала, что уходит к другому. Алексей не шевельнулся, только лицо его покрылось недоброй краской. Стараясь не глядеть на бывшую жену, пренебрежительно бросил:

– Я этому рад, наконец-то сýчий запах из квартиры исчезнет.

Галина не обиделась, она села на диван и стала говорить о непредсказуемости жизни, о её крутых поворотах, о деньгах, которые не всегда приносят счастье, о судьбе…

Алексей оттопырил в презрении губы. Галина, делая вид, что не замечает его надменного лица, продолжала говорить тем же ласковым голосом. Не хотелось ей ссориться, оставлять о себе дурную память. «Может, поругает меня, поругает да и вспомнит, какую нежную жену потерял». Была и ещё одна потайная мысль: «А вдруг судьба сделает такой поворот, что опять сойдёмся. А что? В жизни всякое бывает».

– Алёшенька, – собираясь прощаться, сказала она, – прости меня и не осуждай. Я не виновата, что так получилось.

Поднявшись, она коснулась рукой его плеча и вышла из гостиной.

Алексею в эту же минуту захотелось вдруг куда-то исчезнуть, а лучше уснуть. И проснуться в мае прошлого года, когда был ещё не закодированным, алчность была управляема, а жена работала сестрой-хозяйкой.

10

В понедельник Алексей явился на работу разбитым, скисшим, подавленным. Татьяна сразу это заметила.

– Алёша, что с тобой? – дождавшись, когда они останутся в кабинете вдвоём, спросила она с беспокойством.

– Да так, ничего, – попробовал было он отмахнуться.

– Алёш, я же не слепая. Что случилось, говори. – Татьяна села на стул рядом с ним. – Я ведь не отстану, пока не скажешь.

И Алексей, с грустью посмотрев на молодую заботливую женщину, поведал об уходе его жены к другому.

– Но главное то, – добавил он, – что не я предложил ей развод, а она мне. Это меня больше всего терзает.

– Алёш, а стоит ли так убиваться из-за этого? – стала успокаивать его Татьяна. – Вы с ней последнее время всё равно жили как кошка с собакой. Она, видно, как посадили тебя, так сразу закусила удúла. Ну, и Бог с ней, ушла и ушла. На ней свет клином не сошёлся. Ах, Алёша, Алёша, какой ты, право. – Татьяна ласково погладила его по руке. – Чуть что, уже и сник. Выше голову, ты же мужчина.

Татьяна мало-помалу всё же успокоила его. Под конец не то в шутку, не то всерьёз, предложила:

– Алёша, если тебе всё же тошно будет, то заведи себе ещё одну женщину, я не обижусь. Только такую, чтобы во всех отношениях лучше меня была.

Алексей надул губы:

– Ты чего это придумала?

– Это я на всякий случай. Просто слышала, что мужчинам иногда, чтобы отвлечься, побыстрей забыть неприятности, одной женщины бывает мало. А вообще-то смотри сам.

Весь день Татьяна ни на шаг не отходила от Алексея, разговаривая с ним, то о работе, то на другие какие-то темы. Даже анекдоты пыталась рассказывать, чего раньше за ней не наблюдалось.

И Макашин, благодарный ей за это старание, с удовольствием отмечал, как изменилась она за время его отсутствия. Стала сдержаннее, «взрослей», давала дельные советы по работе. Алексей был очень признателен ей за многое. Особенно за то, что с её помощью снова вошёл в норму как мужчина. Да, пока они вместе, любая беда – полбеды. А вернётся вечером домой – и опять кресло, газеты, телевизор, грустные мысли в голове. Невольно вспомнились вчерашний день, сегодняшнее утро, когда, позавтракав, мыл посуду на кухне.

– Алёша, вот тебе шесть тысяч долларов, – услышал он голос жены, и, оглянувшись, увидел на столе две пачки денег. – Дачу и гараж я продала за двенадцать тысяч, здесь твоя половина. А ещё возвращаю тебе одну тысячу долларов и пять миллионов рублей, которые нашла у тебя случайно в прошлом году. Но если тебе надо ещё, я дам. Детям я сама буду выдавать – и на питание, и на одежду, обувь.

Алексей стоял с вымытой тарелкой в руках, смотрел то на деньги, то на жену. И удивлялся не столько шести тысячам долларов, сколько одной тысяче «зелёных» и пяти миллионам «деревянных». Ибо сколько ни ломал в своё время голову, никак не мог вспомнить, куда их положил. Думал, что оставил на работе в столе, грешил даже на прораба.

Галина вышла из кухни, а Алексей, глядя ей вслед, думал: «Не привидение ли это было?.. Нет». Не пересчитывая, спрятал деньги в те же брюки, что до сих пор висели в шкафу, и грустно усмехнулся.

Восьмого марта, Алексей с Татьяной договорились встретиться на частной квартире. Он заранее купил ей дорогие духи, большую коробку конфет и бутылку шампанского. Цветы не стал покупать, чтобы не возникло подозрений у её мужа. Духи что? Про них она может сказать, что на работе подарили, а конфеты сама купила. А вот цветы могут мужа насторожить.

Татьяна пришла ровно в полдень, как и договаривались. Сняв норковую шубку серебристого цвета, она предстала в сверхмодном платье из белого крýжева. Улыбнулась и, сбросив белые сапожки, игриво приподняла подол платья.

– Та-а-ня, – укоризненно протянул Алексей, – на улице пока что не лето, поберегла бы себя.

– А летом что, можно и без трусиков ходить?

– Ну… тык… Лучше не надо… наверное…

– Ох, Алёшка, ну какой же ты!.. – Татьяна обхватила его за шею и ласково приказала: – Неси меня в нашу комнату. Да побыстрей.

Походив по комнате со смеющейся баловницей на руках, почмокав её обнажившуюся грудь, Алексей усадил её на диван. Вручив подарки, стал угощать коньяком. С первых же рюмок Татьяна захмелела. Улыбаясь, сняла с себя кружевное платье, сорочку. Оставшись в одних лишь белых чулках на изящных подтяжках, прошлась по комнате. Затем села на диван и поманила любовника пальчиком.

Алексей встрепенулся. Ох, как любил он эту игру, в нём в эти минуты словно вулканчик просыпался, и лава начинала скапливаться, чтобы разлиться потом через край, заливая всё вокруг.

Извержение вулкана на этот раз длилось достаточно долго. Потом Алексей провожал до порога довольно улыбающуюся Танюшу.

Оставшись один, подошёл к окну. И тут в дверь позвонили. «Кто бы это мог быть? – удивился Алексей. – Кто-нибудь из соседей?» Открыв входную дверь, увидел мужа Татьяны, а за ним и её саму.

– Проходите, – сказал он приветливым тоном. – Наконец-то и Максим решил ко мне в гости зайти. Рад, весьма рад.

– Алексей Николаевич, – почти с порога заговорил Максим, – у меня к вам несколько вопросов. Извините, конечно, но дело такое… деликатное.

Алексей пригласил его на кухню. Держа в одной руке кроличий малахай, а другой, расстёгивая короткую куртку, русоголовый, худенький молодой человек взволнованно спросил, чем занималась его жена со своим начальником более двух часов. Алексей был готов к любому вопросу на эту тему и за пять минут запудрил мозги Максиму так, что тот просветлел.

– У-у-х, гора с плеч, – радостно заулыбался он. – А то изнервничался весь в подъезде. Я ведь следил сегодня за женой, но вошёл в подъезд и… Куда дальше идти, на какой этаж, в какую квартиру, не знаю. Правда, она сказала, что к вам идёт на часок – успокоить вас. А то вы в трансе после ухода жены. Ну, я вначале было поверил, тем более, что уважаю вас не меньше, чем Таня. А потом вдруг ревность взыграла. Ну, а сейчас всё, успокоился.

Татьяна, оставшаяся в прихожей, постучала:

– Можно к вам войти?

– Входи, Танечка, – обрадованно отозвался Максим. – Извини, дорогая, что я ревновал тебя к Алексею Николаевичу. – Он склонил свою повинную голову. – Прости, больше не буду.

Алексей с укором посмотрел на нечаянного гостя:

– Максим, мы с Татьяной, как брат с сестрой. У нас даже подобных мыслей не могло возникнуть. Неужели я похож на любовника? И разница в возрасте у нас шестнадцать лет. Да у меня дочь почти её ровесница. Ну и Макси-им, не думал, что ты так плохо обо мне думаешь.

– Алексей Николаевич, прошу меня извинить, – прижал руки к груди незадачливый ревнивец. – Бес попутал, больше такого не повторится. Подождите, я сейчас в магазин сбегаю.

– Зачем? – спросил Алексей. – Если за водкой, то я не пью.

– Да? Тогда мы с Таней по рюмочке выпьем.

Нахмурившись, Татьяна твёрдым голосом произнесла:

– Максим, я же тебе говорила, что у Алексея Николаевича выпила две рюмки коньяка. И с водкой его смешивать не буду. Алексей Николаевич, – обратилась она к своему начальнику, – может, угостите нас с мужем по рюмочке? Если не жалко, конечно.

– А чего жалеть-то его? – развёл руками Алексей. – Давайте посидим, потолкуем.

После двух рюмок коньяка, Максим закосел. Сказал, что уже выпил перед этим; замёрз в подъезде, сбегал в ближайший ресторан и опорожнил стакан водки в буфете. Затем стал говорить, какой он ревнивый, а Таня чересчур вольная в разговорах с мужчинами, вот и… Вскоре он стоял в прихожей и названивал кому-то по телефону.

– Ну, что, Танюха, – улыбнулся Алексей, оставшись с Татьяной наедине, – помог мой инструктаж? Теперь он может оставить тебя даже на ночь со мной и будет верить, что у нас ничего не было.

– Да, Алёшенька, ты прав.

Вернувшись на кухню, Максим сказал, что знакомые приглашают его в гости.

– Сходим? – попросил он жену.

– А кто пригласил-то?

– Ты их не знаешь: он мастером, как и я, работает на ЗЖБИ, а жена – экономистом там же.

– К незнакомым я не пойду, – наотрез отказалась Татьяна.

– Тань, разреши тогда я один схожу, а то неудобно: пообещал.

– А когда вернёшься?

– Ну, как получится… Может, часа через два.

– Хорошо, иди. Только через два часа чтобы дома был.

Нахлобучив шапку, Максим кинулся за дверь. Татьяна расхохоталась:

– Ну, если муж оставил меня с тобой, Алёшенька, значит, все подозрения у него кончились. Теперь, думаю, если даже голую увидит меня с тобой, подумает, что я специально так сделала, чтобы подразнить его, ревность распалить. Что ж, голую, так голую. Ты не против, Алёша?

Она смеющимися глазами посмотрела на него и начала снимать с себя платье, сапоги… Оставшись в одних чулках на стильных подтяжках, излучая свежесть и энергию, стала раздевать мужчину, чего он всегда с удовольствием ждал. О, её нежные пальчики, из которых будто вылетали бодрящие искорки. Её мелодичный голос, глаза, обдающие зеленоватым сиянием. И манящий, зовущий, притягивающий аромат её тела и духов. Всё это вместе взятое захватывало, покоряло, кружило голову. Алексей почувствовал необычайный прилив сил и, обхватив обеими руками сгорающую от нетерпения молодую женщину, поднял её и понёс на диван.

11

Восьмого марта Галина приехала навестить детей, хотя и разговаривала с ними ежедневно по телефону.

Вручив дочери чёрно-белый костюм и убедившись, что он ей подошёл, она поинтересовалась:

– А отец что тебе купил?

– Букет роз и хорошие духи, – радостно сообщила дочь.

Галина многозначительно подняла брови, что могло означать и похвалу в адрес отца, и удивление: «А от жадности он не лопнул?» Дочь, однако, поняла мать так, что она довольна отцовым вниманием.

Посидев с детьми и попив с ними чаю с тортом «Птичье молоко», Галина зашла к Евдокии. Та с ходу пожурила гостью:

– Что это ты так скоропостижно съехала от нас? Я на неделе заходила к вам, Алексей пробурчал, что ты здесь больше не живёшь. Говорит, замуж вышла. Правда, что ли? Или врёт он?

Галина неопределённо пожала плечами:

– Н-ну… как сказать? Официально не зарегистрирована пока, но через неделю-другую буду носить новую фамилию.

– Да ты что-о, Галинка! – с округлившимися глазами тихо воскликнула Евдокия. – И кто этот… чародей?

Галина помедлила. Ей хотелось сострить, но она не знала, как называются женщины, переспавшие с одним и тем же мужчиной. Соперницы? Союзницы? Солюбовницы? Так ничего и, не придумав, сказала:

– Твой «марсианин», Дуся. Так ты его, кажется, называла.

Евдокия сделала удивлённое лицо:

– «Марсианин?» Ну-ка, лепи давай про «марсианина». Ба-а! – вдруг догадалась она, о ком идёт речь. – Неужели? – Зажав ладонью рот, присела к газовой плите. – Неужели правда?

– Правда, Дуся, правда, – лукаво усмехнувшись, ответила Галина. – Но почему так произошло, я расскажу тебе чуть позднее, а пока закуску готовь. Василий-то где у тебя?

– Дочь ушёл поздравлять в надежде, что остограммится там. А дочь вчера у меня была, подарками с ней обменялись. Ох, и вредина Васька стал, ох и хлюст, – с возмущением продолжала Евдокия. – Ревновать меня вздумал, сволочь ленивая. Откуда, говорит, у тебя вещи разные появляются? А зачем тебе так много шёлковых трусов? Гуляешь, небось? Раньше, говорит, трусы шёлковые не носила, а сейчас вся в шелках ходишь. Стервец, право слово, стервец. Ума со щепотку, а суспензии (Евдокия так спесь называла) – полные штаны.

– Дусь, а я тебе тоже красивые трусики купила, бюстгалтер и сорочку, – весело улыбнувшись, сообщила Галина.

– Вот и хорошо, – не поблагодарив за подарок, без улыбки ответила Евдокия. – Тогда и те трусики на тебя спишу. Скажу, Галька-богатая дарит мне по-дружески. Это Васька тебя так зовёт: Галька-богатая.

– Я зна-а-ю, – без обиды протянула Галина. – Ладно, пойду пакет тебе с подарком принесу да хорошей водочки.

Через несколько минут выпив с Евдокией шведской водки, Галина стала рассказывать о своих приключениях в бандитской бане. Про изнасилование она умолчала и вообще интимную тему не затронула. Сказала только про выкуп, который с неё потребовали, и про то, как Геннадий согласился внести эти огромные деньги, но с условием, что она, Галина, выйдет за него замуж. Похвасталась, что Гена в коммерческом банке не кассир, а главбух. И ещё сказала, что он будет одну её отпускать по заграничным курортам. А работать ей разрешил только в поликлинике. Не смогла умолчать и про то, что у Гены машина «Мерседес», двухэтажный дом в деревне и огромный гараж в центре города. А кроме этого у него дене-ег, куры не клюют.

Евдокия едва не умерла от зависти, пока слушала.

– Вот-те и коротышка, с хреном под мышкой! – всплеснула она руками. – Значит главбух он, а не кассир? Ну и гусь, на милашке не споткнусь, в её губки я воткнусь. Да-а… Нет, но денег-то у него, денег-то, а? Ведь только за тебя надо це-е-лых пятьдесят тысяч долларов отдать! Это же опупеть можно! Вот ведь какими деньжищами люди ворочают.

– Дусь, вспомни-ка. – Галина игриво блеснула глазами. – У него не только деньги…

– Да уж! – Евдокия невольно заёрзала на стуле. – Отрастил… как у хорошего жеребца. И как ты его часто выдерживаешь, ума не приложу. Н-да… А с таким елдаком, конечно, ему и надо большим начальником работать, а не кассиром. Стоп! Придумала прибаутку про него. Слушай: «Ну и гусь с бычьими яйцами, ну и мужчинка с елдаком жеребца». А? Как, Галь?

Галина усмехнулась:

– Ты очень верно подметила, в самую точку попала. Дусь, а с чёрным хахалем-то ты не рассталась?

– А зачем расставаться-то? От него все тридцать три удовольствия получаешь: и ласковый он, и денег даёт, и тряпки покупает, – стала загибать Евдокия пальцы. – В постели набалуешься с ним досыта, а ты говоришь расставаться. Да я лучше своего зануду выгоню, а с тем останусь. Так-то вот, подруженька; ведь бывает как: с виду мужик игроват, а в деле совсем плоховат. Мой же кавзик, это я кавказцев «кавзиками» называю, и с виду игроват, и в постели. И что удивительно, Галинка, мой кавзичек такую струну во мне разыскал, что балдею с ни-и-м – умереть готова. Да-а-а…

Просидев на кухне часа три и почти полностью опустошив бутылку «Абсолюта», женщины расцеловались и разошлись. Одна – в гостиную смотреть телевизор, а другая – попрощаться с детьми да ехать к «марсианину».

12

С некоторых пор Татьяна стала главной опорой и помощницей Макашина. В ней было всё: деловая хватка, острый ум, способность постигать всё на лету. А кроме того, доброжелательность и женская мягкость. Она легко разбиралась со сметами, чертежами, а в трудную минуту могла дать толковый совет. По просьбе Макашина, генеральный перевёл прораба на другой участок, и где-то с неделю эта должность оставалась свободной. Ещё раз поговорив с генеральным, Алексей предложил Татьяне занять этот пост. В перспективе была другая неплохая должность: через год уходил на пенсию начальник производственного отдела… Словом, Татьяна не просто числилась, имея за спиной покровителя, а работала. Да ещё как!

Вступив в новую должность, Татьяна Александровна Кобылкина с первого же дня стала проверять работу мастеров на объектах. Работа на участке оживилась. Мастера и рабочие побаивались крутого нрава Татьяны Александровны, возможно, поэтому задания выполнялись без задержек. В её лице рос толковый руководитель и хороший психолог. В её психологических способностях Макашин убедился уже давно: именно она помогла ему в своё время встать с колен, на которые поставил его не кто-то, а сама жизнь.

С подчинёнными Татьяна была строгá, но справедлива. Кого-то могла похвалить, а кого-то и носом ткнуть. Оклад ей установили повышенный – и это было справедливо. Её стали приглашать на еженедельные оперативные совещания, которые проходили в кабинете генерального директора. Это помогало ей глубже вникать в жизнь акционерного общества, поскольку на совещаниях она не отмалчивалась, а смело говорила о помехах и недостатках, вносила дельные предложения. Однажды покритиковала даже некоторых руководителей, мыслящих старыми категориями, за что удостоилась похвалы генерального.

Алексей откровенно радовался успехам Татьяны. Их встречи на частной квартире продолжались; там о работе они старались не говорить. Если же после любовной стычки начальник не выдерживал, затевал служебный разговор, Танюша незамедлительно затыкала ему рот поцелуями, шутливо стращая, что замучает его любовными ласками. И Алексей покорно поднимал руки вверх.

В конце апреля «генерал» оставил Макашина после оперативки в своём кабинете.

– Алексей, не пора ли нам с тобой в Берёзовку съездить? Но с ночевой, – предупредил он. – Проверим, не растащили ли там песок, щебень. Определимся на месте, как лучше рабочих разместить. Правда, это твои проблемы, а не мои, – недвусмысленно подмигнул он подчинённому, – но так уж и быть, попробуем решить их вместе. А вообще-то давно есть желание развеяться, – продолжал генеральный, – надоел городской смрад, шум. И зажаренного барашка хочется пожевать на свежем воздухе. А то здесь даже мясо выхлопными газами пахнет… Не хочешь с собой Татьяну взять? – вдруг хитро сощурился он. И тут же отверг эту идею. – Нет, её не надо, молодая ещё. Алексей, я и забыл – начальник финансового отдела, Настя, просится съездить. Как узнала, что ты поедешь со мной, пристала: возьмите да возьмите. Возьмём? Учти, со мной будет Машенька, завидно тебе будет одному.

– Вообще-то мы с ней едва знакомы, – неопределённо пожал плечами Алексей. – Но если хочет, что ж, я не против. Матвей Иванович, а она знает, что в Берёзовке будем ночевать?

– Знает, конечно, знает. Я её попугал, что едем с ночёвкой, а она: «Ну и что?» Алексей, а ты почему с ней не хочешь? Такая красивая брюнетка, а ты нос в сторону.

– Да нет, она, действительно красивая, только… – замялся Алексей.

– Что «только?»

– Больно уж волосатая.

– Ну и что? Может, она горячая по-особому, расскажешь мне потом… Ладно, давай точно решим, завтра или послезавтра махнём в ту степь? А я сегодня позвоню, чтобы нас ждали.

Генеральному было пятьдесят шесть, но выглядел он гораздо моложе: чуть выше среднего роста, средней упитанности. На круглой, некогда огненно-рыжей голове волосы остались лишь на висках да на затылке. Почти все сослуживцы знали, что генеральный давно крутит любовь с двадцатисемилетней блондинкой Марией – инженером по технике безопасности. Дважды в неделю он увозил её куда-то на час-полтора.

Женская часть коллектива охотно разбирала по косточкам «голубков», удивляясь силе генерального и бесстыдству замужней Марии. Мужчины снисходительно усмехались: не обязательно-де они ради любовной утехи ездят. С красивой девочкой даже поговорить приятно где-то наедине.

– Конечно! – раздували ноздри верные жёны. – Как будто в кабинет он её не может вызвать, чтобы наговориться. А хочешь, в обеденный перерыв с ней сиди или в любое другое время. Кто его может ограничить? Нет, мужики, видно, он принимает что-то для стояния.

Мужики снова в ответ своё: дескать, у вас, бабы, одно на уме – пусть муж и лежачий, только хрен был бы стоячий.

А тридцатишестилетняя Настенька, о которой повёл речь генеральный, давно уже глаз положила на Алексея. Именно она год назад «капнула» Галине насчёт потайной квартиры, где Алексей встречался с Татьяной. Хотела как-то «отшить» Татьяну, чтобы самой занять место рядом с ним. На своё несчастье, Алексей купил квартиру как раз в том доме и даже в том подъезде, где жила Настя. Между прочим, она до сих пор не знает, что против Алексея было возбуждено уголовное дело по её вине, пусть и косвенной.

Настя пять лет назад развелась с мужем-пьяницей и тайно влюбилась в добродушного Макашина. Её не смущали его полнота и нескладность. А теперь, когда он лишился этой полноты и стал мужиком на загляденье – грудь колесом, широкие плечи, живот подобран – она и вовсе потеряла покой.

Одного не знала Настя о полюбившемся ей мужчине – каким он был недавно в смысле мужского качества. Об этом знает лишь Татьяна, которая и по сей день по капле выдавливает из него боязнь интимной близости, а вместо этого вселяет уверенность, чтобы он чувствовал себя наедине с женщиной безупречным мужчиной. Кроме неё и жены, у Алексея не было женщин. Поэтому неудивительно, что он побаивался Настю, страшился её страстных взглядов, её буйной волосатости. Подсмотрел как-то летом, что ноги у неё покрыты густым тёмным пухом, руки – тоже. Слышал, что про таких в народе говорят: «Не женщины – вампиры. Попадись к ним в объятия, живым не выпустят». Алексей прикинул: «Если Настя и впрямь темпераментна, то и от меня темперамента потребует. А смогу ли я соответствовать? Не опозорюсь ли?»

В среду, 24-го апреля, генеральный директор с командой прибыли в Берёзовку.

Село, примерно на сто домов, располагалось по обе стороны продолговатого искусственного пруда. Улицы озеленены берёзами, липами. Ближе к пруду росли высокие, густые ивы, а чуть дальше возвышались вязы, унизанные грачиными гнёздами. В самом узком месте через пруд перекинут мостик на канатах. Ходили по нему, однако, лишь единицы, большинство предпочитало обходной путь по берегу. Возвышалась над селом, венчая собой живописный пейзаж, деревянная церковь, построенная в конце девятнадцатого века.

Японский «джип» подкатил к одноэтажному зданию, бывшему ранее правлением колхоза, а сейчас – конторой ООО.

Не всем по душе такая перемена, но местные «аборигены» довольны: их ООО сейчас на содержании у могущественного ведомства. А это значит, что и заработки у них прибавились, и дороги строят, и жильё. Правда, соседи бедствуют: у них нет такой «крыши» над головой, вот и воют: «О-о-о!» Ничего не попишешь, рыночная экономика.

Итак, прибывшие гости во главе со своим шефом вышли из машины. На дворе тепло, под вешним солнцем зелень пробивается, берёзы на своём языке шепчутся. И Машенька с Настей, проводив мужчин до конторы, тоже стали шептаться между собой. Огляделись вокруг – красота-а! Берёзы – как хоровод девичий. А внизу – гладь пруда, на берегу – ивы необхватные. У Машеньки глаза разгорелись, щёки порозовели, белокурые волосы разметались по плечам. Стоит она в джинсах и белом джемпере, смотрит в синее небо с большими пушистыми облаками и улыбается.

Настя тоже хороша собой, как актриса из мексиканского сериала. Искрящиеся светло-карие глаза, платье персикового цвета в обтяжку и толстая коса на красивой груди. А пухлые губки – они чуть улыбаются, и от этой улыбки – ямочки на щеках. Словом, знойная женщина, ни один мужчина равнодушно мимо не пройдёт.

Час спустя вся компания очутилась на задах одноэтажного кирпичного дома, служившего гостиницей для приезжих. Здесь, среди яблоневых деревьев, стоял стол со скамейками вокруг, на столе большая кастрюля с кусочками бараньего мяса, на земле – костёр.

Гостей развлекал директор ООО, худощавый темноволосый мужчина лет сорока. Он привёл с собой молодого, но уже лысоватого зоотехника, который взял на себя ответственность за шашлык.

Через некоторое время Алексей принёс из машины сумку со спиртным и всякой снедью – хорошей колбасой, балыком… Настя с Марией стояли рядом и смотрели на жарко рдеющие угли, над которыми зоотехник вертел шампуры с шашлыком.

– Господа, ещё несколько секунд, – торжественно произнёс он, – и первые порции шашлыка будут у вас во рту.

– Тимоша, пока суд да дело, на-а-ливай! – скомандовал Матвей Иванович директору ООО.

– С у-у-довольствием, – ответил тот.

Все весело заулыбались, рассаживаясь за длинный стол. Алексей оказался рядом с Настей, Машенька – напротив энергичного шефа, директор ООО сел с торца. Застолье началось. «Эх, впендюрить бы сейчас гранёный стакан водки, глядишь, почувствовал бы себя раскрепощённее», – подумал Алексей, молча принимаясь за шашлык.

Директор ООО, выпив, решил позабавить гостей своей семейной историей. Поглядывая то на белокурую Машу, то на Настю с её шикарной косой, он сказал:

– Год назад я развёлся с супругой. А почему развёлся?

Мария, внимательно смотревшая на него, тоже спросила:

– Почему?

– А вот почему, – продолжал Тимофей. – Как-то раз жена уехала к врачу в райцентр. Живот у неё заболел, как сказала. Возвращается ночью, я спрашиваю: «Почему так поздно?» А она: «Ой, ты знаешь, автобус сломался, и я километров десять пешком шла напрямки. А дорога плохая, несколько раз падала…» В общем, стала мне лапшу на уши вешать. А я своими глазами видел, как она из «Волги» выходила у соседнего дома. Как вам это нравится? – Директор ООО обвёл сидящих за столом возмущённым взглядом. – Лгать мне в глаза. Как после этого с ней жить?

– Так. А дальше что? – спросил Матвей Иванович.

– А дальше я ей… – Тимофей показал крепкий сухой кулак. – Потом развелись. Потому что и раньше за ней наблюдались такие фокусы: то живот болит, то ниже живота. Лечиться всё ездила, а детей мне не рожала.

– Тимоша, а от второй жены у тебя есть ребёнок? – вновь поинтересовался Матвей Иванович.

– Пока нет, но, думаю, будет, – уверенно ответил Тимофей. – Второй жене тридцать один год, так что…

– А может, ты виноват, что от первой жены не было детей? – прищурился в улыбке Матвей Иванович.

– Да ты что-о! – выпятил грудь Тимофей. – От деревенского мужика, чтобы детей не было! Даже от деревенского пьяницы и то дети рождаются. И не какие-нибудь, а обязательно здоровые.

Пошутив, что городские тоже не лыком шиты, Матвей Иванович предложил посмотреть, где кому придётся спать.

В дом из трёх комнат направились всей компанией. Алексей шёл сзади, и Настя взяла его под руку, с улыбкой сказав, что её немного покачивает. Алексей посочувствовал ей и заметил, что сам он даже запах водки забыл.

– Я это знаю, – в ответ сказала Настя.

Осмотрев кухню, две спальни, в каждой из которых стояло по две кровати, заглянули в гостиную со столом, шестью стульями и телевизором. Мария заглянула в закуток, где была ванна. Горячей воды она не обнаружила, сказала об этом шефу.

– Машенька, – стал он ей объяснять, – видишь этот цилиндрический бак ёмкостью около ста литров? Это называется водогрейная колонка или котёл, как хочешь назови. А внизу топка для дровишек, чтобы подогревать воду. Значит, горячая вода вам нужна? – спросил он, заметив, что Настя тоже подошла к ванной. – Будет вам вода, девочки. А сейчас – в сад.

Настя задержалась в доме, якобы проверить, везде ли на койках свежие простыни и наволочки. Макашин неотступно следовал за ней, заранее предвкушая нечто новое, что его ждёт в одной из этих комнат наедине с Настей. Она тоже на это рассчитывала, хотя и не была ещё полностью уверена. Поэтому и держалась как можно ближе к Алексею, ежесекундно дожидаясь, что вот он сейчас обнимет её, прижмёт к себе, поцелует. «Неужели он не видит и не чувствует, что я сгораю вся от нетерпения? Или он наоборот не хочет ничего?»

– Алёша, – потеряв всякую выдержку, первой начала она игру, – ты заметил, что в так называемой гостиной даже дивана нет?

– Конечно, заметил.

– Ну… и что ты на это скажешь?

– А то, что нам с тобой в одной комнате придётся спать.

– Я тоже так думаю; Маша обязательно останется с шефом. Хорошо хоть спальни расположены по разным углам, а то… спать бы не дали.

– А давай лучше мы не дадим им спать, – неожиданно расхрабрился Алексей.

– Давай. – Настя порывисто шагнула к нему и обняла. Их губы мгновенно слились в страстном поцелуе. Алексей почувствовал под рукой горячую вздрагивающую спину женщины, её упругие груди волнующе упирались в его грудь. Он враз ощутил в себе уверенность и силу. «А если кто-то войдёт?» – на мгновение мелькнула мысль. Но руки сами, не слушаясь хозяина, уже скользнули под платье. «О-о, какая благодать! А та-а-м…» По тому, как руки женщины острыми коготками впились Алексею в спину, а сама она жадно, всем телом прильнула к нему, он понял, что действует правильно. «Смелей! – поощрял он себя. – Никто сюда не войдёт. Шеф занят с Марией. Тимофей – мужик опытный, понимает: где мужчина наедине с женщиной, третьему лучше не соваться. Стало быть, куй железо, пока горячо».