Текст книги "Жернова"

19

Галина уже вторую неделю работала в своей поликлинике самостоятельно. Оклад ей положили небольшой, поликлинические больные, разумеется, обслуживались бесплатно, поэтому и относилась к ним спустя рукава. Такой массаж скорее можно назвать поглаживанием. Некоторые больные так и говорили: «Что вы меня гладите, как ребёнка?» Или: «Что-то я ваших рук не чувствую». В таких случаях Галина старалась причинить боль, но слышала благодарность: «Вот, сейчас хорошо. Чувствуется, стараетесь».

Нет, она не старалась, и настоящий массаж делала только тем больным, которые платили. Появились клиенты и со «стороны». Их подсылали те же сексопатолог, гинеколог. А к состоятельным клиентам Галина ходила на дом.

Она продолжала встречаться в поликлинике с Евгением Львовичем: то для разговора в сочетании с массажом, то для импровизированной постели. Один раз в неделю закрывалась в кабинете с Эдуардом. Ей понравилось лежать в гинекологическим кресле, весьма удобном для любовных игр. С Назаром последнее время встречалась редко – он отталкивал прямолинейностью. Хотя ему была благодарна, поскольку лично он в своё время пробудил в ней женщину.

По субботам ходила в ресторан с Иваном Николаевичем, после чего они уезжали к нему в офис. Были и другие «разовые» мужчины.

Такой ритм Галине нравился. Нравилось, и пересчитывать деньги, покупать себе дорогие вещи. Своих детей тоже не забывала: сыну купила стильную куртку на меху, джинсы, ботинки; дочери – модное зимнее пальто, сапоги, платье… Они были рады, что мама стала хорошо зарабатывать. А то, что поздно возвращается домой, так это даже лучше: без неё они устраивали в квартире весёлые встречи с товарищами.

Так в работе и любовных утехах заканчивался для Галины ноябрь. Двадцать четвёртого числа, в день Феодора Студита (есть такой православный святой), Иван Николаевич сделал Галине подарок – голубую норковую шубку – за исцеляющий массаж. Прямо в офисе накинул на голое женское тело это ласкающее душу одеяние. И Галина тотчас вспомнила голую Таньку в серебристой норковой шубке, подаренной чужим мужем. «Неужели мужчинам именно в такой обстановке приятно дарить дорогие вещи? – подумала она. – Когда голые?»

– Я подбирал тебе шубу, близкую к цвету твоих глаз, – сказал Иван Николаевич. – Надеюсь, тебе нравится мой подарок.

В знак признательности Галина осталась в офисе до утра, позвонив детям, что заночует у знакомых. А дети и рады: сын тут же обнял свою несовершеннолетнюю подружку и повёл её в отдельную комнату, подальше от глаз сестры. А сестра только этого и ждала: она уединилась с двадцатилетним прыщавым парнем в своей комнате.

Тридцатого ноября, в начале второго, в массажный кабинет вошёл мужчина примерно Галининого возраста. В кожаном чёрном пальто, в руке – норковая шапка. Галина только что проводила платного клиента и собиралась отдохнуть.

– Вас Галей зовут? А я Владимир Кондаков, – поклонился он. – О вас наслышан, как о чудо-массажистке. Поэтому без лишних слов давайте перейдём к делу.

– Пожалуйста, – внимательно разглядывая гостя, сказала Галина.

– Дело такое, – начал Владимир: – я бизнесмен и хотел бы иметь в своём штате квалифицированную массажистку; исключительно для нужных мне людей. Работать, если вы согласитесь, будете в трёхкомнатной квартире. Плата солидная, а за особо приятные ощущения во время массажа – дополнительное вознаграждение. Вы сколько берёте с человека?

– Смотря, какой массаж. – Галина пожала плечами. – Зависит также от возраста, состояния здоровья, кожи. Но это я уже сама определяю, – кокетливо добавила она.

– Массаж нам нужен обычный, – объяснил бизнесмен, – для повышения работоспособности. Итак, сколько вы всё-таки берёте за голову? Сто тысяч вас устроит?

– Вполне устроит, – ответила Галина. А про себя подумала: «Отличная сумма». – А сколько человек будет в день?

– Пока начнём с меня и моего компаньона, затем предложим вам другой вариант. Но это позднее. А сейчас нельзя вас похитить?

– Сейчас нельзя, а в три часа можно.

– Договорились, в три часа за вами приедет мой шофёр.

…В начале четвёртого Галина была уже в квартире бизнесмена. Владимир встретил её в домашнем полосатом халате, с гладко причёсанными русыми волосами.

– Проходите, – сделал он широкий жест рукой. – И не стесняйтесь, чувствуйте себя как дома.

Расстёгивая своё светлое пальто с песцовым воротником, Галина обратила внимание на белый резной шкаф в просторной прихожей, большое зеркало в белом обрамлении, отделанные деревом стены. Отдав мужчине пальто и песцовую шапку, с улыбкой спросила:

– Сапоги тоже снимать?

– Желательно и сапоги снять, и белый халат, – серьёзно ответил Владимир. – Мы не в поликлинике.

Оставшись в приталенном платье в горошек, Галина прошла в квадратную, богато обставленную гостиную.

– О, какую женщину, Вова, ты пригласил в наши пенáты, – услышала она гортанный мужской голос. – Получить массаж от такой красавицы, это большая честь.

Галина повернула голову и увидела в кресле мужчину лет тридцати: курчавого, смуглолицего и тоже в домашнем халате. Сбоку от него стоял столик на колёсиках, заставленный бутылками с вином, фруктами…

Галина с недоверием относилась к кавказцам, хотя Назар поколебал это недоверие. Правда, у него отец был русский.

– Галя, давайте закрепим наше знакомство хорошим вином, – предложил Владимир.

– Канэчно, надо випить, – поддержал товарища смуглолицый.

– Нет, мальчики, я не буду, – попробовала отказаться Галина, – меня ещё работа ждёт.

– Галя, это отличное вино, такого вы не пили, я уверен в этом, – стал уговаривать Владимир. – Вы сначала попробуйте.

Галина сделала глоток, но вино показалось настолько вкусным, что она выпила полбокала. И почувствовала, как внутри сделалось приятно и тепло.

– Такого вина я, в самом деле, не пробовала, – призналась она. – Крепкое, а пьётся очень легко.

– Не обижайте, выпейте до дна, – попросил Владимир.

Женщина снова приложила бокал к губам и допила оставшуюся половину. Смуглолицый между тем оценивающим взглядом рассматривал её.

– Галя, познакомьтесь с моим компаньоном по бизнесу, – указал Владимир на второго мужчину. – В своем кругу мы зовём его Непалом. Можете и вы так звать.

– Непалом? – удивилась Галина.

– Да, – самодовольно улыбнулся тот, – Непал-напал. Очень легко запоминается.

– Галя, давай ещё чуть-чуть? – Владимир снова наполнил её бокал. – О-о-чень дорогое вино.

– А массаж? – лукаво улыбнулась Галина.

– Потом массаж, – спокойно ответил Владимир.

Сделав несколько глоточков вкусного, крепкого напитка, женщина почувствовала себя лёгкой, раскованной, и уже оба мужчины ей нравились, как давние друзья. Вскоре она весело спросила:

– Кто первый под массаж ляжет?

– Я первый, – столь же весело откликнулся Владимир.

– Начнём, Володя, первому всегда достаётся больше энергии. Готовься. – Вслед за Владимиром Галина тоже перешла на «ты». – Где будем делать массаж?

– Пойдём в другую комнату. – Владимир взял Галину под локоток, удаляясь с ней из гостиной.

Непал горящими глазами проводил женщину, которая будто специально вертела роскошным задом.

«Другая комната» оказалась спальней.

– Вова, не на кровати же тебе массаж делать. – Галина остановилась у порога.

– А почему не на кровати?

– Кровать не подходит: слишком мягко. Давай уж тогда на полу.

– Давай на полу, – согласился мужчина, скидывая с плеч халат, под которым ничего не оказалось.

– Да ты совсем голый? Что это значит?

Улыбнувшись, Владимир спокойно произнёс:

– Ничего особенного. Я голый, и ты должна быть голой. За это получишь дополнительную оплату. Мне ложиться?

– Ложись, не стоя же массаж тебе делать. Я сейчас тоже разденусь.

Минут двадцать спустя, они возвратились в гостиную в превосходном настроении. Владимир в халате, Галина – в одной сорочке.

– Вот это массаж! – восторженно воскликнул Владимир. – Ничего подобного я не ожидал. Галиночка, после всего этого я готов на руках тебя носить.

– Вовочка, так в чём же дело?

Он тотчас подхватил её на руки, покачал, как ребёнка и даже подкинул два раза. Галина никак не ожидала, что в нём, таком хрупком с виду, столько недюжинной силы.

– Ой, Вовка! – хохотала она. – Хватит, уронишь…

Непал, наблюдавший за всем этим со стороны, хищно скалился. А когда у Галины высоко задралась сорочка, он даже заскрипел зубами, готовый отнять у товарища столь аппетитную женщину.

Смеясь, она опустилась на пол и, не обращая внимания на кавказца, отпила из бокала. После чего стала закусывать фруктами.

– Галья, – весь пылая, подошёл к ней Непал, – пайдём мне массаж делать.

– Пошли, – в ответ веселым тоном сказала она и, глотнув ещё раз из бокала, спросила: – Туда же пойдём?

– Туда, туда, – заторопился огненный кавказец. Однако пропустил Галину вперёд, чтобы полюбоваться её дебелыми, играющими под тонкой, полупрозрачной тканью ягодицами.

– Ложись на пол! – едва оказавшись в спальне, приказала она.

– Пачиму на пол? – не понял Непал.

– Па-та-му, – в тон ему ответила Галина.

Непал скинул с себя халат, и Галина остолбенела, увидев, какая диковинная «штука» пряталась у него под халатом.

– Ну и ну-у! – только и смогла она вымолвить.

Польщённо улыбнувшись, Непал подошел к Галине и, сдёрнув с неё сорочку, повалил пол. Женщина, почувствовав на себе тяжесть мужского тела, самозабвенно, как никогда, отдалась бурному темпераменту кавказца. Порой ей казалось, что ещё ни разу и ни с кем ничего подобного не испытывала, сознание то и дело отключалось и, не понять было, наяву или во сне всё это с ней происходит.

Очнулась Галина минут через двадцать. Она лежала распластанная на полу, тело казалось невесомым, и только некоторые ощущения подсказывали, что происшедшее было не во сне, а наяву. Непал сидел на кровати, с восхищением в глазах глядя на женщину, от которой только что взял всё, что распалённый желанием мужчина может взять в момент любовного дéйства. Но, видимо, этого было мало и он, изменившись в лице, опустился на колени и припал губами к её влажному животу…

– Милый, – с благодарной нежностью в голосе только и смогла она произнести.

И этого было достаточно, чтобы Непал снова вошёл в кураж. По-видимому, от неожиданности Галина громко ойкнула, дёрнулась. А в следующее мгновение в неё будто бес вселился. И Непал удивился её чрезмерной активности.

Через несколько минут, тяжело дыша, раскрасневшиеся, они лежали на мягком покрывале. Наконец Непал встал.

– Пайдём в ванную, – тихо произнёс он, помогая Галине подняться. Приняв вертикальное положение, она качнулась. И если б Непал не подхватил её под руки, возможно, упала бы.

После прохладного душа кавказец и Галина вернулись в гостиную. Владимира там почему-то не было, из магнитофона лилась негромкая музыка. Наполнив бокалы, Непал кивком головы предложил Галине выпить. Та без лишних слов взяла бокал и, неспешно пригубливая его, стала ходить по большой комнате, разглядывая картины на стенах, мебель из черного дерева. Потом села в кресло, взяла со столика ананас и, очевидно забывшись, развела в стороны ноги. Лицо Непала мгновенно изменилось, выражая вспыхнувшее желание, щёки покрылись бурым румянцем. Поставив бокал, взял Галину за руки и буквально выдернул её из кресла. Ни слова не говоря, он кинулся в спальню, направив Галину впереди себя.

На этот раз оба вернулись, поддерживая друг друга, чтобы не упасть. «Ещё один раз сходим в спальню, – невесело думал Непал, – и я ноги протяну и навсегда возненавижу женщин». Он заглянул в соседнюю комнату: там на кровати крепко спал Владимир. Вернувшись в гостиную Непал надел рубашку, брюки. Посидел в кресле, отхлёбывая из бокала «Мартини». Галина безжизненно полулежала в кресле. Непал с бокалом вина в руке подошёл к ней, толкнул коленом.

– Га-ль-я, выпей вина.

Она продолжала лежать с закрытыми глазами.

– Галья! – ещё раз толкнул её Непал. – Проснись. Или я опять потащу тебя в спальню. Хочешь?

– Хочу, – неожиданно откликнулась женщина и, открыв глаза, выпрямилась. – А ты сможешь?

Непал отшатнулся от неё, как от привидения. Он был уверен, что на неделю, а то и на две, Галина напрочь забудет о мужиках.

– Дай мне вино, – с улыбкой протянула она руку, – льёшь ведь.

Непал покорно подал ей бокал с вином и отошёл в сторону, чтобы издали полюбоваться непостижимой для его разума женщиной. Она вскоре вернула ему бокал, со словами:

– На, глотни, я пока в ванную схожу.

Стоя посреди комнаты, кавказец с тупым видом тянул из бокала вино.

– Ты ещё не разделся? – вернувшись из ванной, спросила Галина. – Раздевайся, давай, раздевайся – Стала снимать с него брюки, рубашку. Сдёрнула, наконец, плавки. – Да ты не готов? – фальшиво удивилась она. – Ну-у, а я-то думала.

– Прости, Галья, – слёзным голосом промолвил гордый кавказец, – я не думал, что встречу сегодня такую женщину. Что хочешь со мной сейчас делай, а я уже не смогу ничего.

Улыбнувшись, Галина отошла от мужчины, надела на себя сорочку. Натягивая трусики, напомнила про деньги.

– Да, да, – сказал Непал и вскоре выдал ей двести долларов от себя и сто долларов – за Владимира.

Деньги «массировали» её душу, когда пересчитывала их, вынимая из своего тайника. Женщина влюбилась в купюры, как никогда и ни в кого не влюблялась. Она и хороших мужчин полюбила, хорошее вино, хорошее питание. Но деньги!!! Ради них она готова терпеть любые унижения, если это потребуется, лишь бы не терпеть нужду.

20

Проснувшись воскресным декабрьским утром в тёплой постели, Галина сладко потянулась. На душе было празднично. Весь вчерашний день прошёл у неё отлично. Сначала с удовольствием, хорошо зная, что заработает, делала массаж платным клиентам, потом вдохновенно занималась с телом Владимира, за ним – Непала. Кавказец жаловался, что всё ещё не пришёл в себя после их первой встречи. Галина кокетливо поинтересовалась:

– А сегодня что, не будем?

Непал вяло попросил:

– Давай передохнём ещё дней несколько.

Вечер женщина посвятила галантному и доброму Ивану Николаевичу. И вот сейчас она была в чудесном настроении. Тихо встала с кровати и, набросив на голое тело халат, прошла на кухню. «Молодец, дочь, – с удовлетворением подумала. – Приготовила и первое, и второе. Надо зайти к ней в комнату, похвалить».

Вернувшись из ванной в кухню, Галина увидела за столом заплаканную дочь.

– Что с тобой, Анжела?

Дочь молчала, ещё ниже опустив голову.

– Что с тобой? – повторила Галина. – В институте что-нибудь?

Девушка замотала головой.

– Что же? – Галина села рядом. – Давай, Анжелка, рассказывай, что случилось.

– Я забеременела, – еле слышно ответила дочь.

– Как? – подскочила со стула мать. – От своего длинного ухажёра?

– Да.

– Вот паразит, ноги бы ему тощие выдернуть. А, кстати, когда ты с ним «обручилась?» И где это было первый раз, неужели в нашей квартире?

– Да, – снова чуть слышно произнесла дочь.

– Что «да?» – Галина зло прищурилась, уставившись на поникшую дочь. – Говори толком: когда было первый раз и где?

– На четвёртый день это было… как отца посадили, – с неохотой стала признаваться дочь. – Когда ты пила у тёти Дуси весь вечер.

Галина невольно поморщилась, сразу вспомнив всё, что было в тот вечер, но промолчала.

– Дима меня тоже уговорил выпить, – тихим голосом продолжала Анжелика, – а потом сказал: «Люблю, женюсь».

– Ясно, – сквозь зубы процедила мать. – Самые примитивные, ничего не значащие объяснения. Эх, Дуня ты с мыльного завода, – тяжело вздохнула она. – А плачешь ты, конечно, оттого, что твой длинноногий, и жениться раздумал, и ребёнка не хочет. Так надо понимать?

– Нет, ма, жениться он не раздумал, а ребёнка пока не хочет. Говорит, рано.

– Хм, рано. Душа, небось, была рада, когда на тебя залезал. Ладно, это я так. Но ребёнка тебе действительно рановато. Сначала надо институт закончить, на работу устроиться, а уж потом и о детях думать. Да-а, – Галина задумчиво посмотрела на дочь, – с отцом были одни проблемы, теперь появились другие: на, мать, получай под дых, чтобы рот варежкой не разевала. Твоему Диме сколько лет?

– Двадцать первый, летом из армии пришёл.

Галина подошла к окну. Понаблюдав за падающими снежинками, повернулась к дочери:

– Что же, ругать тебя бесполезно, раньше надо было воспитанием заниматься. А сейчас поздно слёзы лить. Хорошо хоть созналась вовремя, а то бы, не дай Бог, затянула и нянчись потом с ребёнком, вместо учёбы. А дальше что? В массажистки ты не годишься: руки слабые. В дворники идти?.. А на такого мужа, как этот Дима, надежды мало. Сегодня он муж, а завтра – чужой дядя. Понимаешь, о чём я говорю? – Галина строго посмотрела на дочь.

– Понимаю, – в нос продудела та.

– А понимаешь, так садись на вертолёт, и в дальнейшем не будь разиней.

– На какой ещё вертолёт? – не поняла девушка.

– Так в простонародье аборт называется. Ладно, сейчас я гинекологу нашему позвоню…

21

Анжелика со страхом и смятением подходила к поликлинике. На улице было темно, вьюжило, морозец пощипывал щёки – «Введение». «Введение пришло – зиму в хату завело».

Разыскав кабинет гинеколога, девушка осторожно постучала.

– Входите, – услышала мужской голос. В горле враз пересохло. Она потянула на себя дверь и вошла. Остановившись у порога, увидела за столом достаточно молодого мужчину.

– Добрый вечер, – дрогнувшим голосом произнесла.

– Добрый! – бодро ответил Эдуард, масляным взглядом окидывая юную посетительницу. Алые от мороза щёки, сказочной синевы глаза – светлее, чем у матери; чёрные полукружия бровей. И свежесть! «Мать хорошá, а эта ещё краше».

Налюбовавшись девушкой, Эдуард сказал:

– Раздевайтесь, вешайте шапку, пальто. И садитесь поближе.

Он дождался, когда девушка, оставшись в одном платье стального цвета, сядет рядом с ним. Представился:

– Меня зовут Эдуард Васильевич, но можете называть просто Эдуардом: мне это больше нравится. И в дяди я вам по возрасту не гожусь. А вас как по имени?

– Анжелика, – робко ответила та.

– Звучное имя. А сколько лет Анжелике?

– Неполных девятнадцать.

– Учитесь или работаете?

– Учусь в нституте, на экономиста.

– Хорошо. Всё это я знал от вашей матери, поэтому заочно мы знакомы давно. А теперь вот познакомились и очно. Так что чувствуйте себя уверенно, как со старым другом…

Анжелика слушала, не сомневаясь, что это идёт своеобразная психологическая подготовка к предстоящей операции, и не удивилась, когда Эдуард сказал:

– Сейчас я запру дверь, чтобы нам не мешали. Не возражаете? И начнём знакомиться поближе. А давайте-ка, Анжелика, коньячка для храбрости примем.

Он подошёл к столу, достал оттуда бутылку коньяка и коробку конфет. Через две-три минуты Анжелика держала в одной руке рюмку с коньяком, а в другой конфету.

– Ты принцесса, – говорил ей Эдуард, без лишних слов перейдя на «ты». – А я – король. Король в своём деле, – подчеркнул он. – Так выпьем за успех операции!

Он с ходу, не смакуя, осушил полную рюмку. Анжелика сделала лишь маленький глоток.

– Милая, так за успех не пьют, – ласково сказал Эдуард. – Надо пить до дна.

Анжелика улыбнулась и, сделав глубокий вдох, зажмурившись, допила коньяк.

– Молодец, – похвалил её Эдуард. – А теперь выпьем за нашу дружбу.

Девушка извиняющимся голосом произнесла:

– Эдуард Васильевич, у меня уже в голове зашумело.

– Анжелика, зови меня Эдуардом, хорошо?

– Попробую, Эдуард. – Девчонка сама не ожидала, что имя так легко слетит с её губ, и облегчённо засмеялась.

– Отлично. А теперь называй меня на «ты».

– Я стесняюсь.

– Тогда ещё надо выпить. И обязательно до дна.

На этот раз девушка опустошила рюмку, не останавливаясь.

– Теперь не стесняешься? – спросил Эдуард.

Анжелика кивнула в знак согласия головой и как бы другими глазами посмотрела на привлекательного мужчину.

– Выпьем на брудершафт? – вдруг предложил Эдуард.

– А как это?

– Ты не знаешь?! Ну, это дело нехитрое.

Подав девушке наполненную рюмку, гинеколог встал и, объяснив, как пьют в таких случаях, выпили на брудершафт.

– Теперь положено целоваться. – И не успела Анжелика опомниться, как Эдуард крепко обнял её, прижал к себе гибкое, податливое тело. Она даже не пыталась отстраниться, когда он начал целовать её в губы, затем перешёл на шею, расстегнул платье, лифчик…

«Ой, – испугалась Анжелика. – Если это и психологическая подготовка, то не к операции, а к чему-то другому».

У мужчины в эту минуту мелькнула мысль: «Не раздеть ли её, да не положить ли на кушетку, пока она не пришла в себя?» Но он отказался от столь лёгкой победы. К тому же такое нахальство не вызвало бы в девушке ничего, кроме злости. «Надо подождать, когда она сама согласится, а я уж постараюсь сделать так, что она навсегда забудет своего дружка, который её обрюхатил. Если всё удастся, я легко поменяю маму на дочь».

Эдуард стал целовать девушке лицо, грудь, чувствуя, что она вся горит и дрожит мелкой дрожью. «Уже готова, – подумал он. – Но… рановато».

Девушка действительно была возбуждена до предела. Она готова была на всё и лишь в редкие мгновения думала: «Как же я Диме в глаза посмотрю после этого? Зачем я это делаю, зачем? Ой, а как он грудь целует, я прямо таю вся. И какие приятные ощущения во всём теле. Почему с Димой такого не было, хотя он тоже целует грудь? Нет, надо вырваться, зачем я позволила целовать себя? Ой, какой стыд! Нет, надо набраться смелости и вырваться. Я не такая, как он думает. А может, всё-таки разрешить? Ведь операцию будет делать. Обидится – такого натворит, что потом всю жизнь лечиться будешь».

И вдруг поцелуи прекратились – к немалому сожалению девушки.

– Ну вот, Анжелика, мы с тобой и свершили обряд, называемый выпивкой на брудершафт. – Эдуард пытливо посмотрел на неё. – Понравилось? С этой минуты мы должны обращаться друг к другу только на «ты».

Он усадил свою пациентку за стол, сам сел рядом, не сводя глаз с её лица.

– Выпить немного хочешь? – спросил вкрадчиво.

– Давай чуть-чуть.

– За что выпьем, Анжелика?

– А за что ты хочешь?

– Э-э, за что я хотел бы выпить, скажу позднее, – улыбнулся Эдуард. – Может, даже сегодня. А пока об этом не спрашивай.

– Почему? Неужели это такой секрет?

– Пока, Анжелика, секрет. Скажу позднее.

– Ну-у. – Девушка капризно надула губки и стала ещё больше похожей на мать.

– Анжелика, давай ещё раз выпьем за нашу дружбу. Это, по-моему, хороший тост.

– Давай, – улыбнулась она своими выразительными глазами.

Они выпили по полрюмки.

– А теперь перейдём к делу, – серьёзным тоном произнёс Эдуард.

– К какому делу?

– Вот те раз. Ты по какому делу пришла?

– А-а. – Она густо покраснела.

– Анжелочка, ты только не обижайся на вопросы, которые я тебе буду задавать. Работа у меня такая. Вопрос первый: ты давно стала женщиной?

– Ты имеешь в виду это самое? – сделала она неопределённый жест рукой. – Когда я с парнем?..

– Именно это.

– Сейчас, подумаю. – Девушка подняла глаза к потолку. – Двадцать девятое сентября, – вполголоса произнесла она, будто бы читая числа на потолке. – Сегодня четвёртое декабря… Ну вот, два месяца и несколько дней, – радостно сообщила она, как на экзамене.

– Что, всего два месяца? – подивился гинеколог.

– Да. А сколько тебе надо?

– Это было с одним мужчиной? – продолжал выспрашивать Эдуард.

– Эдик, странный ты человек. Во-первых, не мужчина, а молодой парень. А во-вторых: я что, какая-нибудь такая, что ли?..

– Анжелочка, извини, если я что-то не так сказал: работа такая. Но всё же задам тебе ещё один вопрос. Оргазм ты испытывала со своим парнем?

– Это когда орут, как в кино? – спросила Анжелика и рассмеялась. – Так там специально орут, чтобы зрителя возбудить. Им за это деньги платят.

– Допустим, – кивнул Эдуард, а про себя подумал: «А не будешь ли ты тоже орать, как в кино?»

– Анжелика, мне как специалисту надо знать: что ты всё же чувствовала? – допытывался он, чтобы потешить себя.

– Просто было что-то такое и всё, – наивно пожала она плечами.

– А какие-то необыкновенные ощущения были? Когда словно задыхаешься от чего-то незнакомого, но очень приятного, чувствуешь лёгкое помутнение в голове и, кажется, будто летишь куда-то.

Девушка снова посмотрела на потолок:

– Нет, ничего такого не было.

– Ясно, вопросов больше нет. – Эдуард посидел, побарабанил пальцами по столу. – А сейчас, Анжелочка, пройди за ширму и разденься: я тебя обследую.

– Полностью раздеться?

– Да, абсолютно.

Из-за ширмы Анжелика вышла совершенно нагая и стесняющаяся своей наготы.

– Проходи сюда и ложись в гинекологическое кресло, – сказал Эдуард, любуясь восхитительными формами юной красавицы. И девушка, как ни странно, на глазах избавлялась от стеснительности и смущения, становилась почти развязной. Она села на край кресла и, свесив ноги, стала покачивать ими.

– Анжелика, ляг, пожалуйста, и ноги подними, как положено, – попросил Эдуард.

– Это на эти загогулины?

– Именно так. – Мужчина старался не смотреть в сторону кресла, чтобы не выдать своё возбуждение.

Анжелика легла, недовольно приговаривая:

– Ну и ну, кто только придумал такое кресло. Это же надо, так ноги задирать. – Поинтересовалась: – Эдуард, я красиво выгляжу?

– Обалденно!

Всё дальнейшее Анжелике казалось волшебным сном. Словно во сне воспринимала она и ласковые прикосновения, и нежные слова, и собственные восклицания, когда что-то властно вторгалось в неё. Кончилось всё её криком, очень похожим на те сладостные вопли, которые издавали в заключительный момент женщины в известных ей порно-фильмах. Когда она пришла в себя, Эдуард с сияющим лицом стоял чуть поодаль.

– Можешь одеваться, Анжелочка, – нежным голосом сказал он. – У тебя всё в порядке. Принесёшь завтра кое-какие анализы, а послезавтра мы совершим эту нестрашную операцию. Матери передай привет и скажи, чтобы не расстраивалась: всё будет на высшем уровне.

22

Когда жизнь наполнена интересным делом, то и дни бегут незаметно, а человек при этом радуется.

Галина жила в постоянной радости. И хотя уставала, но работа была ей не в тягость, а в удовольствие. Она и дочерью была довольна, радуясь, что та перестала встречаться с оболтусом Димой.

– Зачем мне нужен такой эгоистичный мальчик, – язвительным тоном сказала однажды дочь. – Если он от будущего ребенка отказался, то может и другую подлость выкинуть.

«А институт всё же прибавил дочери ума, – думала Галина. – Теперь бы познакомить её с молодым бизнесменом, глядишь, и деньги не пришлось бы на её учёбу тратить. Надо поискать богатенького зятька».

В общем, всё складывалось пока удачно.

Анжелика через неделю после аборта сама прибежала к Эдуарду – волшебный сон, приснившийся в его гинекологическом кресле, не давал ей покоя. Эдик встретил её с распростёртыми объятиями. И с тех пор она дважды в неделю стала приходить к нему. Эти встречи для обоих стали праздниками. И Анжелика не могла надивиться разнице между Димой и Эдуардом. Тот – телóк, так и не разбудивший в ней женщину. Этот – маг и волшебник, показавший, что такое физическая близость, когда ты плачешь от наслаждения.

Анжелика теперь даже в институте стала учиться прилежнее, все силы отдавая будущей профессии. И Шурку, брата своего, заставляла не балбесничать, учиться.

В работе, в учёбе, в приятных встречах, промелькнул декабрь. В приятных не только для Анжелики, но и для её матери. «Если тебе жизнь в радость, то почему соседу не сделать то же самое?» Так думала Галина, систематически знакомя соседку с новыми мужчинами. Даже с Непалом уговорила встретиться. И Евдокия, одевшись во всё Галинино, поскольку ростом и комплекцией они примерно совпадали, приехала в трёхкомнатную «массажную» квартиру. Конечно, подкрасилась, подмазалась, сделала маникюр, причёску. Представила её своему восточному дружку Галина самолично. А после этого уехала.

В седьмом часу вечера она позвонила соседям в дверь. Открыл ей улыбающийся Василий: он привык получать от богатой соседки какую-нибудь выпивку. Убедившись на этот раз, что Галина пришла с пустыми руками, он буркнул:

– Дуська постель толстой ж… греет. – И без промедления удалился в зал, смотреть телевизор.

Евдокия лежала на кровати, бессильно раскинув руки. Увидев Галину, хрипло простонала:

– О-о-х, ну и подсунула ты мне мужичка с «загадками», еле до дома добралась. Думала, окочурюсь там. Ну и ну. Теперь на месяц, наверное, нахлебалась. А когда уходила, он двести тысяч мне отвалил. Правда, халявные деньги на меня как-то так подействовали, что до сих пор спорю сама с собой. – Евдокия задумалась, глядя в потолок.

– Дусь, так как на тебя деньги подействовали?

– Как… Вот представь, подмигивает тебе красивый дьявол из золотой преисподней: «Иди ко мне, не бойся, денег много получишь за один только поцелуй». И что: идти на этот лукавый зов? А если пойдёшь, какой вернёшься? Богатенькой? А душа? Хм, что-то меня на тарабарщину какую-то повело. Хотя с кем поведёшься… Извини, Галинка, я не тебя имею в виду. Да, как уж зовут-то моего нового соблазнителя? Зашкалило что-то с устатку.

– Непал, – сказала Галина.

– Во, точно, Непал. Ну и имечко дал ему Бог, без бутылки и не вспомнишь.

– Так может, по рюмочке для освежения памяти? – шутливым тоном предложила Галина.

– Не-е, никаких рюмок, ты что? Я и так едва живая, головы не подниму. А Непал-то, – вдруг ожила на мгновение Евдокия, – в понедельник будет ждать меня. Хочет познакомить со своим родственником, которому, как сказал, пятьдесят. Говорит, что родственнику я очень подойду. Ты как считаешь, стоит пойти или нет?

– Смотри сама.

– Я думаю, надо сходить, – в раздумье произнесла Евдокия. – Авось, тоже без «благодарности» не оставит. Кавказцы, они народ богатый. А?

– Не знаю, смотри сама, – повторила Галина. – Пойду я, Дусь, устала сегодня.

– Ну, конечно, иди. Отдыхай.

Галина действительно устала. Не столько физически, сколько морально. Новые люди, новая обстановка – к этому нужно привыкнуть.

Предшествовало же этому следующее.

В среду, двадцатого декабря, она, как обычно, пришла на квартиру к Владимиру. Успела сделать массаж трём мужчинам, как вошёл Владимир. Галина ещё сорочку не успела на себя набросить, стояла голая: уж очень тело её клиентам нравилось.

– Как себя чувствуешь, Галочка? – спросил Владимир. – Не все ещё силы истратила? – Он обнял её.

– Нет, Вовик, не все. – Она поцеловала его в щёку. – Давай тебя помассирую? – Она знала, что Владимир не большой охотник до женского пола, хотя раззадорившись, мог показать, на что способен. А однажды оказался просто молодцом. Но – слабоват, надолго не хватает. Даже массаж помогает не всегда.

Галина знала кое-какие секреты от бабушки, которая за десять сеансов могла телёнка превратить в быка. И Галина за большие деньги уже два раза использовала бабушкин секрет; результат превзошёл все ожидания. Она могла бы и Владимиру помочь, но боялась, что этот слишком интимный и весьма необычный массаж может ему не понравиться.