Текст книги "Жернова"

– Так сделать тебе массаж? – вновь спросила она.

– Спасибо, Галочка, лучше отдохни: ты и так мне много внимания уделяешь. У меня к тебе разговор.

– Слушаю, Володя.

– Твой массаж, Галочка, попробовали многие и дали заключение: ты – массажистка экстра-класса. К тому же красивая, нежная, делаешь всё, о чём тебя попросят и так далее. А предложение такое. У нас есть элитарная баня для нужных людей. Тебя будут привозить туда, и отвозить домой. Время работы: с половины шестого до девяти вечера, иногда – до половины десятого, два раза в неделю – по средам и пятницам. Не исключено, что придётся поработать и в субботу, с двенадцати до пятнадцати. Конечно, ты не должна больше ходить по квартирам, то есть посторонних клиентов не должна иметь.

– Вова, но у меня есть ещё и поликлиника. И там нельзя работать?

– В поликлинике можно работать, не особенно утруждая себя, чтобы твоя энергия оставалась для наших людей. Гарантированные сто долларов за каждый день работы плачу я. Это достаточно большие деньги. Чаевых за массаж ни в коем случае не брать, за что-то другое бери, сколько дадут. Итак, Галя, слово за тобой, – резюмировал Владимир. – Люди в этой бане будут солидные, состоятельные. Но бизнес у них съедает не только отпущенное им время, но и силы. В том числе и мужские. И твоя, Галя, задача, постараться вернуть им утраченную потенцию, сделать их снова бóрзыми самцами. Поняла?

– Поняла. А сколько будет мужчин?

– Трое-четверо за вечер, не больше. Да, забыл ещё один момент: чай заваривать буду я, а наливать каждому – ты. И разговоры, которые услышишь, ни одна живая душа не должна знать.

– Всё поняла, – коротко подумав, сказала Галина. – Я согласна.

– Вот и хорошо, – подытожил Владимир. – Я в тебе не сомневался. Ох! – вдруг воскликнул он. – Забыл ещё об одном ма-а-леньком моменте. Галочка, чтобы получать дополнительную мзду, нельзя ни одному гостю отказывать. Захочет кто-то, чтоб ты прижала его к себе – прижми. Насколько сильно прижмёшь, настолько щедро и получишь. Ну, да не мне тебя учить. Верно?

– Верно, Вовик, вот давай с тебя и начнём. – Галина обхватила его за талию и изо всех сил прижала к себе.

Владимир, как обычно в таких случаях, начал вырываться:

– Галя, прекрати надо мной насилие. Галя, не надо там трогать. Га-а-ль, давай я тебе лучше просто так сто долларов дам…

Но она выпустила его не сразу, а лишь после того, как вдоволь с ним позабавилась.

Через день Галина ехала на иномарке в элитарную баню. Доехали до каких-то ворот, за которыми оказались производственные корпуса; в небо поднимались трубы из кирпича… Похоже, это был завод. Машина мягко затормозила у одноэтажного сооружения, огороженного железобетонным забором. Поверху шла колючая проволока.

Стеклянные двери раскрылись, и Галина вместе со своим провожатым оказалась в просторном холле. Потолок был высокий, куполом, походил на голубое небо со звездами. Диковинные деревья с плодами, ковры на полу, бассейн за аркой…

– Га-ля, – услышала она голос Владимира. Через пару секунд появился и он. Подивился на её наряд: – В норковой шубке ты настоящая королева в нашем царстве. – Сам Владимир был в спортивном костюме. – Нравится здесь? – поинтересовался он.

– Уже понравилось.

Они обменялись поцелуями в щёку.

– Пойдем, я тебя провожу. – Владимир взял женщину под руку и повёл её из холла. Пройдя через несколько дверей, они оказались в большой комнате, наполненной запахом липы. Там стоял длинный стол с самоваром, деревянные кресла-качалки… И пять дверей вели в разные стороны; в одну из них как раз и вошли Владимир с Галиной.

– Здесь, где мы находимся, Галочка, ты будешь раздеваться, и встречать гостей, а соседняя комната для массажа. – Владимир указал на одну из дверей.

Повесив шубку в шкаф, Галина спросила:

– Вова, я вот всё думаю: чай обязательно в голом виде разливать?

– Нет. И чай разливать, и массаж делать ты будешь не совсем в голом виде. – Владимир достал из белой тумбочки под зеркалом небольшой пакет, развернул его. В пакете оказались лоскутки прозрачной ткани.

– Что это? – не поняла Галина.

– Сейчас узнаешь. Раздевайся, снимай с себя всё.

Оставшись, в чем мать родила, Галина вопросительно уставилась на Владимира.

– Ну-ка, подвяжи на свою талию. – Он подал женщине два лоскутка, соединённых шнурком. Галина тотчас сообразила, что это за «лоскутики». Подошла с ними к зеркалу и повязалась шнурком так, что одна половинка прозрачной ткани прикрыла низ живота, другая – ягодицы. Бёдра оставались открытыми.

– Очень сексуально, – сказал, полюбовавшись, Владимир. – А теперь груди…

Прикрыв двумя «фиговыми листочками» груди, Галина важно прошествовала в другую комнату.

– Вова! – крикнула она оттуда. – А зачем здесь, кроме массажной кушетки огромный диван?

– Га-а-ля, – встав у двери, укоризненно произнёс тот. – Я же тебе объяснял: вдруг у нашего гостя желание пробудится? Ты его цап-царап – и на диван. Или он тебя. Хотя можно и на кушетке, это на любителя. И ещё Галя: когда тебя попросят снять прозрачные «накидки», или одну из них – сними. В общем, что наши гости попросят, то и надо делать.

– А если кто-то лишнее попросит, тоже нельзя отказывать?

– Нельзя, за это ты лишние деньги получишь.

Галина засмеялась:

– Лишними деньги никогда не бывают.

– Умница, – похвалил её Владимир. – И последний на сегодня совет. Я понял, что ты буквально кончиками нервов чувствуешь мужчину в постели, давая ему, казалось бы, невозможное, массируешь уже не снаружи, а изнутри. Это бесподобно! Продолжай, Галя, в том же духе. Кстати, «грязных» мужчин здесь не будет, этого не бойся. И веди себя так же скромно, как вела до сих пор. Конечно, в постели, если такое случится, можешь действовать по обстоятельствам. – Он взглянул на часы. – О, уже пятнадцать минут шестого, пора гостей встречать. В ванную ведёт вот эта дверь, а в туалет – следующая. Всё! Увидимся позднее. Коньяк, соки и прочее – в холодильнике.

Галина в этот вечер массировала двоих тучных мужчин и одного средней упитанности, каждому приблизительно под сорок. Начала она с массажа для снятия усталости; массировала шею, спину, ноги, грудь… Правда, до этого каждого расспросила, какие у него заболевания, каким видом спорта занимался, были ли травмы и так далее. Осматривала кожу, ощупывала…

Один из клиентов пожаловался на участившиеся за последнее время головные боли. Галина тотчас сделала ему массаж головы, и боли почти исчезли. Другие тоже жаловались – один на боли в пояснице, другой – на ломóту в ногах. Галина и им постаралась помочь, в то же время одному мужчине посоветовала обратиться к врачу.

Позднее она разливала гостям чай, а они открыто восхищались ею, её нежно-матовой кожей, поглядывали на прозрачный лоскуток, не столько скрывавший, сколько подчёркивавший тёмный треугольник внизу живота. Один даже не удержался, погладил её полуприкрытые ягодицы. Галина за это одарила его нежной, очаровательной улыбкой.

Все – и Галина, и её клиенты – остались довольны этим вечером.

23

За несколько дней до Нового года в районном суде закончилось слушание по делу А. Н. Макашина. Суд приговорил подсудимого к четырем годам лишения свободы с конфискацией имущества.

Галина на суде не была, поэтому стороной узнала о приговоре. Алексей стал для неё не просто чужим, но и крайне неприятным человеком.

Дочь с сыном тоже не ходили на суд, во всяком случае, так сказали матери. И она равнодушно встретила их безразличие к отцу. Куда важнее для неё были начавшиеся в эти дни встречи в спецбане. И не только в бане.

Намаявшись со слабосильными мужчинами, которым не помогали даже бабушкины секреты, она звонила из бани Назару и оставалась у него до утра. Мучая его своей пылкостью, сама в это же время только больше вдохновлялась, как будто заряжалась новой энергией.

В старый Новый год ей позвонил один из «банных» мультимиллионеров и сказал, что хочет встретиться с ней в бане. Отказаться Галина не могла, поэтому ровно в шесть вечера встречала гостей.

Новый её клиент оказался уродцем. Ростом не дотягивал и до полутора метров: ноги короткие, зато зад как у справной бабы и неестественно широкие плечи, на коих покоилась неимоверно большая голова. Остального Галина не углядела, поскольку был он в трусах ниже колен, но выяснила, что это – всего лишь кассир при своём шефе. А сам миллионер, не раздеваясь, отозвал Галину в сторонку и, выложив пятьсот долларов, с извиняющей улыбкой предложил, чтобы она, вместо массажа, провела вечер с его кассиром. Галина отказаться не посмела.

Карлик оказался не мужчиной, а демоном. Увидев его обнажённым, оторопевшая женщина готова была от себя отдать тысячу долларов. Но потом ничего, притерпелась и, на радость соглядатая-миллионера, провела с неукротимым демоном без малого час.

Домой уже не поехала, она попросту не могла встать с дивана, лежала на нём с виноватой улыбкой и посылала воздушные поцелуи уникальному, ни на кого не похожему коротышке. Вместе с ним уехал и возбуждённый до предела миллионер-наблюдатель. Напоследок он предупредил женщину, что раз в неделю, по субботам, будет приезжать с кассиром. Но, возможно, и вторник будут прихватывать – с семи до девяти вечера. Улыбнувшись, Галина кивнула в знак согласия, совершенно забыв, что по субботам она встречается с Иваном Николаевичем.

Восемнадцатого января Анжелику, как того и хотела её мама, Владимир Кондаков познакомил с приятным молодым человеком на вид лет двадцати семи.

– Это Игорь, – представил его Кондаков, – начальник кредитного отдела банка, и весьма перспективный.

Так что Галина напрасно переживала, когда отпускала к Владимиру дочь. Правда, опасалась она, как бы девчонка Непалу не попалась на глаза: искалечит, инвалидом сделает.

И вот настал день, когда Анжелика привела Игоря познакомиться с матерью. Тот пришёл с подарками, а к концу вечера совсем покорил Галину своими благородными манерами. «Слава Богу, – мысленно поблагодарила она Всевышнего, – дела, кажется, налаживаются».

Поправились дела и у Евдокии. Страдая от вечного безденежья, она рада была общению с пятидесятипятилетним мужчиной кавказской национальности. Встречались они один-два раза в неделю. После каждой встречи она получала по сто тысяч рублей и была очень довольна. Рад был и партнёр, встретив такую неординарную женщину.

Словом, у каждого была своя жизнь в этой сдвинутой с колеи общей жизни. И однажды, задумавшись о ней, Галина меланхолически усмехнулась: «А может, я в золотую преисподню попала, о чём совсем недавно балабонила Дуська? Да, уютно там, и хлебушек с икрой и прочими деликатесами подают, но всё равно ведь это преисподня! И хоть выбраться оттуда, наверное, всё-таки можно будет, но… душу бы при этом не покалечить».

24

Спустя месяц после районного суда Макашин покинул тюремную камеру и оказался дома. Областной суд смягчил приговор, назначив бедолаге наказание в виде двух лет исправительных работ с конфискацией имущества.

«Повезло Алексею, – заговорили знакомые, – видно, сильного адвоката нанял». Другие были уверены, что без руки генерального директора АО тут не обошлось.

Галина же, возвратившись домой в одиннадцатом вечера и увидев в спальне мужа, перепугалась так, словно он вернулся не из тюрьмы, а с того света. «Уж не мерещится ли мне, – подумала она. – Переутомилась до полуобморока, вот и блазнится». Но нет, живой муж смотрел на неё с робкой улыбкой, ощерив провалившийся, как у беззубого старика, рот.

– Ты… ты… почем-му здесь? – по-глупому заморгав ресницами и заикаясь, спросила Галина.

– Областной суд освободил, – негромко ответил Алексей, отложив в сторону книгу. «А похорошела жена без меня, – невольно подумал. – Сразу видно: не страдала без мужа, жила в своё удовольствие». Он всё ещё не опомнился от неожиданности, от пьянящего счастья свободы. Поэтому и не подготовился к встрече с женой, не нашёл для неё подходящих слов. Чувствовал себя скованным, будто только что разбуженным или застигнутым за каким-то всепоглощающим занятием.

– Алёша, – растерянно залепетала Галина, – я, конечно, рада, хотя… Ты не сбежал из тюрьмы? Ой, что я говорю! Но ты бы предупредил… А сейчас я и не знаю, что тебе сказать. Живём мы хорошо, я работаю массажисткой в солидной фирме, и зарплата солидная. Деньги за твой гараж я могу отдать тебе: мне чужого не надо. Для себя и своих детей я могу теперь и гараж построить, и дачу. А если надо, то могу и машину купить. Только зачем мне машина? Незачем. – Погасив первоначальный испуг и, как бы исподволь похваставшись, Галина сделала большую паузу, чтобы собраться с мыслями, и продолжала:

– Если бы не было твоей измены тогда, купила бы тебе машину, а сейчас… А сейчас я отвыкла от тебя, и не вини меня в этом. Дети-то хоть как тебя встретили?

– Дети, видно, тоже отвыкли. Как и ты, – грустно улыбнулся Алексей. – Дочь посмотрела как на чужого и закрылась в своей комнате. Правда, извинилась, сказала, к зачетам в институте готовится. Сын промычал, что нормально жили, когда я спросил, как тут без меня… Рановато забыли. А если бы я через четыре года пришёл, вообще бы не признали?

– В этом сам виноват, – окончательно справившись с собой, сказала Галина, – ты так воспитал. Алёш, а тебя не в отпуск отпустили? – простодушно спросила она. – Я от кого-то слышала, что за хорошее поведение вроде и отпуск заключённым стали давать.

– Нет, я не в отпуске, – печально ответил Алексей. Он сейчас сравнивал ту деревенскую Галю, с сегодняшней Галиной. «Да, от той Гали осталась та же девичья наивность, которая всегда обезоруживала». И почему-то неожиданно вспомнил: «А какой массаж она мне иногда делала, о-о! Зря не позволил ей работать массажисткой, всё равно ведь стала работать. Не была бы сестрой-хозяйкой, возможно, и с Татьяной бы не спутался, и в тюрьму бы не угодил. Да, трудная и запутанная штука жизнь…»

Сочувствующе посмотрев на задумавшегося мужа и тяжко вздохнув, Галина сказала:

– Ладно, пойду в зале себе стелить. А с завтрашнего дня поменяемся: ты будешь в зале спать, а я здесь. Потом, может, привыкнем друг к другу. Договорились?

– Как скажешь, – безучастно ответил Алексей.

Укладываясь на возвращённом от соседей диване, Галина думала: «Наверное, Бог увидел мой донос на мужа и отпустил его. А если бы я не капнула тогда милиции, хорошо бы мы с ним жили? Вряд ли. Он бы так и возил свою Таньку по ресторанам, а я бы всякой ерундой в поликлинике занималась. И со зла и горя слёзы глотала, да водку с Дуськой пила. Нет, всё же правильно я тогда сделала. Интересно, а если снова начать с ним жить, смогу ли? Нет, уже не смогу».

Часть вторая.
Деньги-дьяволята

1

Посидев, поскучав в домашнем одиночестве всего лишь два дня, Алексей вышел на работу. Но сначала, конечно, он приехал к генеральному.

Встретил его генеральный директор довольно приветливо.

– Я думал, ты хотя бы недельку дома побудешь, – усмехнулся он. – Или устал на стены смотреть?

– Устал, Матвей Иванович, – тяжело вздохнул Алексей и поспешил пожать поданную ему руку. – Так устал, что одежда болтается, как на колу. Даже шапка велика стала.

– Да, похудел ты, – посочувствовал шеф. – С другой стороны и ни к чему эта лишняя тяжесть, один вред от этого. Вот у меня, например, ни одного килограмма лишнего и практически ни одного бюллетеня в течение многих лет. Так что, Алексей, что Бог ни делает, всё к лучшему. Возможно, правда, и не всегда к лучшему, но с Богом на эту тему не поспоришь. Давай-ка поговорим о человеческих делах, а если конкретнее, то о твоих. – Генеральный пристально посмотрел на подчинённого, который, покорно склонив голову, ждал нареканий, упрёков – всего, что заслужил. – Ты сам, наверное, понял, что без меня ты ноль, – продолжал генеральный. – И если бы не я, сидеть бы тебе в тюрьме до полного истощения. Обогатиться, видите ли, захотел без меня, – повысил он голос. – Обогатился… Твоё счастье, Алексей, что я не злопамятный и помню о своих помощниках. – Директор замолчал, прикуривая сигарету от зажигалки. – Ладно, отработаешь мне в этом году, – уже миролюбивым голосом произнёс он. – Ты сколько «лимонов» -то должен по судебному иску?

– Много, Матвей Иванович, – тихо ответил Алексей.

– Много, это сколько: миллионов сто или больше?

– Чтобы точно сказать, надо ещё раз бумаги проверить. – Макашин с мольбой и надеждой посмотрел на шефа: только он один и мог бы сейчас ему помочь.

– Дай мне точную сумму своего долга, – сказал генеральный, – а мы с главбухом подумаем, как незаметно снять с тебя долг. Думаю, нам удастся это сделать. – Помолчав, продолжил: – Ты, конечно, знаешь, что твой участок должен построить в этом году пять с половиной километров дороги в Берёзовке. Кстати, заказчик уже перечислил нам миллиард, но всё равно не менее тридцати процентов будет отдавать машинами – «Волгами», «Газелями». Но это, я считаю, нормальный бартер: могли бы и похуже товар предложить.

– В общем так, Алексей Николаевич, – официальным тоном произнёс шеф, поднимаясь с кресла, – полтора километра из пяти с половиной я отдаю «налево». Это около миллиарда рублей по смете. И через серьёзную фирму обналичиваю деньги, чтобы ни копейки в налоги не ушло. С ней же заключаю договор, будто бы на строительство полутора километров дороги, а ты находишь для выполнения этой работы бригаду армян – дорожников. Армяне ближе к весне сюда стаями полетят – вот тебе и дешёвая рабсила. Только бригадира к ним поставь русского, желательно проверенного мужика.

– Такой человек у меня есть! – радостно воскликнул Макашин. – Бывший прораб из дорожного управления. Сейчас он на пенсии, но мужик крепкий.

– Вот и хорошо, – добродушным тоном произнёс шеф, вновь усаживаясь в кресло. – С техникой вопрос решим, с асфальтным заводом, что рядом с Берёзовкой, я уже нáчерно договорился. Они, кстати, очень довольны, что такой заказ им выпадает, и даже по бартеру готовы работать. Такие дела, Алексей Николаевич, – улыбнулся шеф. – Тебе остаётся завезти недостающий песок, щебень на дорогу – и с Богом. Но нарисуй себе чёткий план работы, чтобы никаких сбоев. И никаких лишних разговоров, иначе могут возникнуть неприятности. Усёк доброго начальника?

– Естественно, Матвей Иванович, – улыбнувшись, ответил Алексей. – Тюрьма меня многому научила. Пришлось пообщаться с такими асами, что моё уголовное дело против их дел – детская шалость. Ох, и дурак же я был, оказывается. – Макашин сокрушённо помотал головой. – Даже вспоминать стыдно. Прошу меня простить, Матвей Иванович, за мои неразумные дела. Клянусь, больше такого не повторится. – Макашин прижал руки к груди, преданно глядя в глаза шефу.

– Ладно, Алексей, – окончательно смирился тот, – если нормально в этом году сработаешь, то и свой долг погасишь, и навар получишь. Но живи скромно, деньги напоказ не выставляй. По всем серьёзным делам обязательно со мной советуйся. Удивляюсь, почему ты в прошлом году ничего мне не сообщил. В кошки-мышки захотелось поиграть? Ладно, не буду больше сыпать соль на рану. Поехали-ка лучше на твой родной участок, а то Татьяна тебя ждёт не дождётся.

– Матвей Иванович, может, я один? – взмолился Макашин. – А то ведь всякое могут подумать.

– Давай один, – легко согласился генеральный. – Но я всё же позвоню твоему заместителю. – Он набрал номер телефона. – Виктор? С сегодняшнего дня ты прораб. Как почему? Вышел на работу Макашин, и он минут через пятнадцать подъедет. Введи его в курс всех дел. Всё! – Положив трубку, генеральный директор повернулся к Алексею: – Бери мой «джип» и давай вгрызайся в работу. С женой-то, кстати, как у тебя обстоят дела? Говорят, её даже на суде не было. Неужели Татьяну всё не может простить?

– Жена теперь массажисткой работает в какой-то фирме, деньги лопатой гребёт, – вяло усмехнулся Алексей. – На кой ей хрен нищий?

– Д-а-а, – задумчиво протянул генеральный директор. – Но ты не грусти; дети у вас уже взрослые, скоро сами деньги зарабатывать начнут. Словом, вперёд к светлому будущему.

Минут через пятнадцать японский «джип» доставил Макашина к строительному вагончику, с которым были связаны и грустные, и приятные воспоминания. С волнением поднимался Алексей Николаевич по ступенькам; мысль о том, что о нём думают как о мошеннике, ограбившем собственный коллектив, не давала ему покоя. Мастеров и рабочих в вагончике, к счастью, не оказалось – разъехались по объектам. В кабинете у оконца стоял прораб, а на диване сидела Татьяна. Она, не стесняясь свидетеля, мгновенно вскочила и бросилась Макашину на шею.

– Похудел-то ты как, Алё-ё-ша, – протянула она, целуя его и в губы, и в опавшие щёки. – А бледный-то какой. Тебя там что, голодом морили?

– И голодом тоже, – освобождаясь от её объятий, пробормотал Алексей. И покосился на Виктора. А Татьяна, радостно улыбаясь, уже принялась расстёгивать на нём китайский пуховик. Затем вместе с его ондатровой шапкой, повесила всё это на вешалку.

– Тань, я бы сам разделся, – запоздало проговорил Алексей и поправил на себе серый свитер. – Теперь во мне, наверное, меньше ста килограммов осталось, – погладил он почти не выпирающий живот. – Ты как считаешь, Тань?

– Девяносто пять! – точно определила она, меряя взглядом Макашина. – Но плечи всё такие же, широкие, – польстила она ему. – Нет, Алёша, ты прекрасно смотришься, а бледность с лица исчезнет, как только начнёшь нормально питаться и в лес по выходным на лыжах бегать. Всё это я беру на себя, не возражаешь? – Молодая женщина снова подошла к Алексею и неожиданно чмокнула его в нос.

– Ну, Та-а-нь, – с укором протянул он, – при Викторе и такие вещи…

– А я при ком угодно могу тебя поцеловать, – дерзко ответила Татьяна и горячо впилась ему в губы.

«Милая Танечка, – до глубины души растрогался Алексей. – Одна ты у меня осталась. Никогда не думал, что ты не только в радости, но и в горе сохранишь мне верность. Спасибо тебе». Он с умилением окинул взглядом её фигуру.

Выглядела Татьяна очень привлекательно: тёмное двубортное платье в тонкую белую полоску, модные сапоги… Лицо сияло, большие зелёные глаза сверкали неподдельной радостью. Дождавшись, когда Виктор уйдёт в другую половину вагончика, Макашин кинулся к Татьяне и принялся целовать её. Он с удовольствием уложил бы её сейчас на диван, но… чувствовал, что не сможет. «Желания пока что не совпадают с возможностями, – горестно подумал он, – потом как-нибудь. Тем более Танюха, вижу, по мне соскучилась».

Татьяна в самом деле соскучилась по своему «ýвальню», часто вспоминала, как хорошо им было вдвоём, берегла все его подарки. И сейчас, когда он снова вернулся, была рада-радёшенька, надеясь на возврат былóго. Готова была немедля отдаться ему, чтобы услышать у себя над ухом его сопение. Но решила, что время терпит.

Разомкнув объятия, Алексей тяжело вздохнул:

– Что-то не фурычит мой агрегат, – произнёс он, нахмурясь, и сел на место начальника. – Видимо, заклинило где-то.

– А может, на жену всю силушку истратил? – подозрительно взглянув на него, съязвила Татьяна.

– Ну, Тань, опять ты за своё, – обиделся Алексей. – Если хочешь знать, мы вообще с женой спим в разных комнатах.

– Правда? – обрадовалась Татьяна. – А почему? – лукаво спросила она. И тотчас согнала с лица улыбку. – Вообще-то на суде твоя жена не была, передачи тебе в тюрьму не носила… Алёш, прости. – Татьяна подошла к нему, сзади прислонилась к его широкой спине грудью. – Давай сегодня в ресторан после работы съездим, а? Деньги у меня с собой есть. Алёш, ты ведь мне не откажешь? Ну, Алёша, чего молчишь? В ресторан сегодня съездим? А то я там целую вечность не была. – Она обхватила длинными пальцами шею Алексея. – Задушу, если не поедешь. – Она наклонилась и куснула его за ухо.

– Больно, – поморщился он. – А в ресторан как-нибудь в следующий раз съездим. Хорошо? Пока настроение не очень ресторанное.

– Нет, мой миленький, не в следующий раз, а именно сегодня. Тебе же надо восстанавливаться – и душу, и тело в норму приводить. Чтобы через неделю ты был прежним.

Алексей улыбнулся, посадил Татьяну на колени.

– Ох, и умница ты у меня, просто цены тебе нет.

Она прижалась к нему щекой:

– Алёш, в соседнем доме от меня сдают однокомнатную квартиру, недорого. Давай возьмём её на двоих, а? Иногда будем в ней встречаться, чтобы забыться от суеты сует. А то зациклишься на работе и дома. Давай? Половину я сама буду платить.

– Это можно, – помолчав и что-то прикинув в уме, сказал Макашин. – И даже нужно! – приободрился он. – Ну, Танюха, ты чистое золото, свет в моём окошке. Всё, идём сегодня в ресторан.

2

Этим же январским днём Галина в поликлинике хорошо порезвилась с сексопатологом. Пусть всего лишь десять минут, но наслаждения доставили друг другу столько, что вспоминали о встрече до конца дня.

Что и говорить, в постельных делах Галина преуспевала с гигантской скоростью. Сказались, видимо, и темперамент, и проснувшееся сексуальное влечение: только что с одним разделалась, как уже к другому тянет; едва из одной бездны выбралась, как уже мечтается о другой. Особенно захватил, покорил её своей неудержимостью Гена. О, это – демон! Пусть маленький, коротконогий, пусть голова, как двухведёрный бочонок, но силы в нём, как у зверя ненасытного. Пока до полуобморока не доведёт, не успокоится. Поэтому очередной встречи с ним Галина ждала, как восьмое чудо света. Сегодня же в баню пожалуют богатые импотенты, одно расстройство с ними. Правда, есть и утеха – деньги.

Закончив массажные и чайные процедуры, шутливо поизгибавшись, даже на четвереньках постояв перед одним бизнесменом и сполоснувшись после этого под душем, Галина стала собираться домой.

Владимира в этот вечер в бане не было, и разговоры с гостями вёл мужчина лет тридцати двух, крепкого телосложения, с короткой стрижкой. Галина одевалась в своей комнате, натягивала трусики, когда тот без стука вошёл. На плечах у него был длиннополый халат.

– Галя, давайте познакомимся, – протянул он руку: – меня зовут Семён. А то весь вечер переглядываемся, а до знакомства не дошли.

– Галина, – спешно натянув трусики, подала она руку и с улыбкой поклонилась. – А Володя что же сегодня не пришёл? – спросила она, берясь за лифчик.

– Вы снимите свои трусики, – вместо ответа потребовал Семён. – Куда торопитесь?

– Но времени уже десятый час, а у меня муж, дети.

– Но иногда вы остаётесь здесь до утра, – с улыбкой заметил Семён.

– Ну-у… это и было-то всего раза два-три, – тоже улыбнулась Галина, удивляясь, откуда Семён знает такие подробности. «Неужто он теперь будет здесь хозяином?» Решила на всякий случай уточнить: – А Володя что, больше не придёт?

– Нет, он занимается теперь другими делами.

– А кто мне деньги будет платить? – не очень тактично спросила Галина. Она, конечно, получала плату от подопечных – и немалую. Но и сто долларов, которые выдавал ей за каждый банный вечер Владимир, на дороге не валяются.

– Насчёт этого вы можете не волноваться, – по-деловому ответил Семён и достал из кармана халата две мятые стодолларовые бумажки. – Сто долларов вам за сегодняшнюю работу и сто – авансом за предстоящую ночь со мной.

«Малова-ато, – подумала Галина. – Гена, например, пятьсот долларов за вечер даёт. Правда, не сам, за него начальник платит. Но мне-то это без разницы. Отказаться? Нельзя, выгнать могут. Ладно, возьму: мужик-то вроде ничего».

Положив деньги в сумочку и позвонив домой («Я у знакомых заночую»), Галина лёгким движением сняла трусики и с манящей улыбкой посмотрела на мужчину. А тот уже пожирал её глазами.

– Может, для знакомства коньяку выпьем по рюмочке? – кокетливо предложила она.

– Потом, – бросил Семён. Видно было, как его одолевает нетерпение, как блестят от возбуждения глаза. – Пошли быстрее на диван. Нет, сначала становись в кресло…

Семён оказался мужиком сильным и с фантазией – она далеко их обоих уводила. Правда, многие его приёмы для Галины были уже известны. Поначалу они доставляли ей мало удовольствия, но потом к ним привыкла и уже не могла без них.

В субботу, 3-го февраля, Галина миловалась в бане с Геной. Геной-крокодилом, Геной-павианом, Геной-жеребцом. Любая кличка подходила, любое сравнение он оправдывал – и даже более того. Генин начальник, как всегда при этом присутствовавший, без конца охал и ахал. И снова Галина не поехала домой. Не вставая с дивана, она пролежала не то без памяти, не то в глубоком сне с девяти вечера до восьми утра. Встала в хорошем настроении. И не понять было отчего – то ли от длительного сна, то ли от пятисот долларов, оставленных Гениным начальником. А в пять часов вечера, она встречалась с Иваном Николаевичем. Ей стыдно было обманывать такого доброго, порядочного человека, но правду сказать ещё стыднее.

3

По совету Татьяны Алексей снял для свиданий однокомнатную квартиру. И теперь каждый вечер после работы Татьяна вела его в уютно прибранную комнатку, чтобы своим душевным теплом восстановить его мужские силы. Но он каждый раз буквально через минуту уже «плыл», начинал нервничать, ругаться.

– Успокойся, – поглаживала его Татьяна. – Всё наладится. Во-первых, ты отвык, боишься неудачи; и этот страх сковывает тебя. Перестань бояться, будь смелей, уверенней. А во-вторых, после душевной травмы ты на время потерял остроту ощущений. Всё это вернётся, а не вернётся само, купим лекарство. Сейчас столько средств от мужского бессилия, что только ленивый ими не пользуется.

Алексей ими воспользовался. И, должно быть, поэтому уже через неделю доказал Татьяне, что он снова в форме. Татьяна в этот день превзошла себя и постаралась устроить для Алексея настоящий праздник.

– Ты и с мужем в постели такая? – с ревнивыми нотками в голосе спросил Алексей.

– Да ну его, мерзлякá тощего, – махнула рукой Татьяна. – Я, бывает, хожу перед ним голенькой или по-другому начинаю его возбуждать, а ему хоть бы хны. Зато к каждому столбу ревнует.

– Если он приревнует ко мне, – начал внушать ей Алексей, – спросит, где мы с тобой бываем, чем занимаемся, отвечай одно: сидели на кухне и пили чай. А мы заранее договоримся, кто заваривал, наливал, из чего пили, о чём говорили… Словом, всё, что походило бы на правду и не вызвало никаких подозрений.

Татьяна сначала залилась смехом, но потом, посерьёзнев, согласилась.

– Теперь, Алёша, тебе вопрос. Предположим, мужчина добивается женщины, а когда добьётся, как он поступает с ней?

– С чего это ты вдруг? – Алексей в изумлении поднял брови.

– Давай отвечай, нечего увиливать.

– Ну, – медленно начал Алексей, – если мужчина хочет просто переспать с женщиной или поспорил с кем-то, что уломает её… в таком случае он переспит с ней – и привет. А если он мечтал о ней, ждал, когда она обратит на него внимание, и дождался; то в одном случае это может кончиться дружбой, взаимной привязанностью, а в другом случае может перерасти и в любовь. Это в том случае, если у них много общего. Но надо, чтобы и сексуальная совместимость была. А то какая же это любовь, если ему требуется, например, три минуты, а ей – двадцать три.