Текст книги "Обречённые на бессмертие. Освобождение. Книга, которую ждали 20 лет! Романы из цикла «Великая Душа»"

Люф молчаливо покачал сморщенной башкой.

– Я предлагаю тебе также присоединиться ко мне, Мудрейший, – смягчив тон, добавила Тхутмертари. – Оставь Сета! Он уже в прошлом. И близка та ночь, когда все Силы Тьмы оставят его и покорятся мне, новой своей Повелительнице!

– Коварная Судьба, – прошептал Люф. – Как видно, ей нравится высмеивать наши сокровенные чаяния! Неужели ты не понимаешь, Тхутмертари: бездна, поглотившая твоего раба, теперь разверзлась пред тобой! Всё повторяется! Он, карлик, возомнил себя могущественней Древних Богов, и они отомстили ему за гордыню. Великая Душа, как и ты, мечтал править миром, мечтал переделать его по своему хотению… И стал твоим рабом. А кем станешь ты, моя маленькая Тху, когда Судьба отвернется от тебя?

Чертог застонал от гневного крика Тхутмертари:

– Довольно, демон! Ты и так отнял у меня слишком много времени и заставил ждать моих верных слуг! Пошел прочь, старая развалина! Убирайся к своему Сету!!

Сапфировые очи сверкнули, и принц Джосер с содроганием узрел, как две лазоревые молнии метнулись к древнему Люфу. Демон вспыхнул и тотчас исчез. Джосер закрыл глаза. Он еще не был уверен, что всё это ему не снится.

– Я не убила Люфа, брат, – услышал он голос Тхутмертари. – Я всего лишь отослала его туда, откуда он прибыл. Прямиком к престолу его жалкого владыки, этого ночного червяка!

Чужая сила заставила принца открыть глаза. Он увидел, как Тхутмертари дала знак своим подручным, и как началась неведанная пытка. Чужая сила овладела сознанием Джосера, заставляя на это смотреть. Он не знал, имеет ли имя то, что проделывают с его сестрой невообразимые, подобные ожившим черным скалам, демоны. Имеет, ненавязчиво подсказал его сознанию голос некоего незримого существа: этот забытый богами ритуал называется Обрядом Венчания со Смертью. Мученические вопли его сестры звучали в голове, но чужая сила заботливо оберегала рассудок Джосера. И он смотрел.

Ему казалось, минула вечность, прежде чем всё закончилось – на самом же деле Новая Вечность только начиналась, именно с этого жуткого ритуала. Когда подобные черным изъеденным скалам демоны исчезли – непостижимое, неповторимое, незабываемое зрелище предстало взору принца.

Огромный неоформленный алтарь цвета девственной Тьмы пульсировал. То, что осталось от Тхутмертари, как будто сделалось частью этого алтаря. По пупырчатой поверхности скалы беспорядочно носились крохотные лазоревые искры. Кое-где искры складывались в трубки, и эти новые артерии также пульсировали и извивались в бороздках черного алтаря. Внимательный взгляд способен был приметить также фрагменты человеческой и змеиной кожи, остатки внутренних органов, затухающие пятна крови и осколки костей – последние были не то раздроблены, не то перетерты, не то пережеваны… А над всем над этим на тонкой шее гордо возвышалось прекрасное золотистое лицо Тхутмертари – спокойное, чистое, уверенное. Такое, каким Джосер знал его всегда. Впрочем, нет. Большие синие глаза еще более расширились, обретя совершеннейшее сходство с двумя ослепительно сверкающими фонарями. И – более того – ему вдруг показалось, что внутри этих сапфировых бездн как будто горят своим чужим светом мириады микроскопических звезд, как зеркала, отражающие затаенное могущество настоящих звезд…

– Ну вот и пришла твоя очередь, брат Джосер, – услышал он сильный и торжественный голос, исходящий от головы Тхутмертари. – Великая честь предстоит тебе! Бери свой меч и стань моим палачом! Сделай то, что всегда мечтал сделать! Давай!

Оно хочет, чтобы я убил его, внезапно понял принц. Но раз оно этого хочет, разве могу я верить ему?! Оно подготовило мне очередную ловушку, чтобы потом, когда я попаду в нее, умертвить меня самой мученической смертью…

– Нет, – выдавил из себя Джосер. – Что бы ты ни было, я не сделаю этого.

– Ну, не трусь, – подбодрила его голова сестры. – Никакого подвоха. Просто возьми меч, подойди и сруби меня. Убей!

– Нет!!

– Вспомни, кто я и кто ты, – вещала голова. – Вспомни, как я унижала и мучила тебя. Вспомни, как я убивала твоих детей – Калис, Натепа, Ринию. Вспомни их лица, тела, души. Они любили тебя, но ты не смог их защитить. Вспомни, что я сделала с твоей женой. Вспомни свою Ка. Она тоже любила тебя. Вспомни, чье семя носит она теперь. У нее еще будут дети – но не твои!! Вспомни всё это, Джосер, и не трусь! Подними меч и убей меня, свою мучительницу! Убей!!

– Как я могу сделать это, если я связан?! – в отчаянии воскликнул принц.

– Материальные путы ничто против силы души. Разорви их! Возненавидь меня всей душой, всем сердцем, всем естеством своим – и ничто не удержит тебя! Давай! Давай!! Вставай!!

– Я ненавижу тебя, как только может ненавидеть человек – но хватит ли мне этой ненависти, чтобы покончить с тобой, Исчадие Зла?!

– А ты попробуй! Попробуй, ведь тебе нечего терять, Джосер! Ты не принадлежишь себе. Вспомни об этом. Ты не властен даже над собственной смертью! Вспомни, кто отнял у тебя твою личность. Кто превратил тебя в покорное животное, гордый принц Стигии!

– Я не животное, – бледнея и темнея лицом одновременно, прорычал Джосер. Он чувствовал, как злость, гнев и всесильная ярость закипают в нем, и рассудок в панике отступает перед ними…

– Вот-вот! – гремел голос Тхутмертари. – Конечно же, ты не животное! Ты гордый принц Стигии! Ты великий человек! Ты рожден, чтобы быть королем! Ты рожден править миром! Мир пред тобой, брат мой Джосер! Я, твоя мучительница, завоевала его для тебя! Ведь ты этого жаждал?!

– Да!! – могучие мускулы вздулись на руках принца. Жгучие лианы лопнули, и он вскочил на ноги. Громадный двуручный меч как будто сам прыгнул в руки и увлек за собой – туда, вперед, к пульсирующей изгрызенной скале, к говорящей золотой голове с пылающими сапфировыми безднами…

– Ты жаждал – так получи!! – продолжал греметь неистовый голос под черными, как Вечная Тьма, сводами. – Ты заслужил! Убей меня – и станешь королем! Пускай все слышат: я назначаю моего брата Джосера моим наследником! УБЕЙ МЕНЯ – И ТЫ КОРОЛЬ!!!

– ДА!!!

Ненависть заполонила его. Еще там были злоба, гнев, ярость, гордыня, тщеславие – и сонм неведомых ему самому комплексов и эмоций, спавших в нем до сего мига. Вот все они взыграли, и принц Джосер стал одержим ими. Взвился меч – ничто на свете не могло остановить его стремительно полета! – и срубил золотую голову. Не как тогда, в оазисе Майат, понарошку, а по-настоящему срубил.

Джосер знал, что только что он в самом деле убил Тхутмертари, свою великую сестру.

– Отныне я властитель Стигии!

Голова Тхутмертари вертелась, как юла, на черном полу. Свободная рука Джосера потянулась к коронованной голове, чтобы принять от нее символ верховной власти.

Внезапно что-то изменилось, что-то невозможное произошло. Что именно, Джосер, одержимый сам собою, осознать уже не смог. То ли воздух вокруг них взъярился колдовским вихрем, то ли какая-то незримая субстанция с пронзительным свистом метнулась мимо него, то ли мир вокруг раскололся на Прошлое и Будущее – прямо здесь и прямо сейчас. Но он увидел, как отрубленная голова поднимается вверх, и как из нее сверху вниз вырастают шея, грудь, руки, живот, бедра, ноги… Обнаженная Тхутмертари предстала перед ним, и была она еще величественнее, чем прежде.

– Нет, не быть тебе истинным королем, брат мой, принц Джосер, – молвила она. – Ты силен, но сила твоя пуста, как глиняный горшок, ибо ты не умеешь управлять своими чувствами. Они управляют тобой, твои инстинкты – твоим разумом, и потому ты слаб. И всё-таки ты животное, принц Джосер! Только что ты доказал мне это!

Все чувства, владевшие им несколько мгновений тому назад, разом схлынули. Осталась только боль. И Джосер понял, что эта боль раздавленной гордости будет терзать его вечно, вернее, до конца жизни – ибо он, в отличие от своей сестры, не рассчитывал на Вечность.

Рука, протянутая, чтобы принять стигийскую корону, коснулась золотистой кожи и золотистых волос.

– Странно… – прошептал он. – Мне показалось, я только что убил тебя, сестра.

– Ты взаправду убил меня, – промолвила Тхутмертари. – Но знай: Смерть отныне не властна надо мной! На твоих глазах я обвенчалась с нею. Меня можно убить, но нельзя уничтожить. Я обрела способность к самовозрождению. И я буду возрождаться к Жизни всякий раз, когда Смерть настигнет меня. Ибо, как сказано, Смерть отныне надо мной не властна. Я – БЕССМЕРТНА!!!

«Я – Бессмертна!!!», – разносилось по этому чертогу. «Я – Бессмертна!!!», – неслось над содрогнувшейся землей. «Я – Бессмертна!!!», – дерзко звучало в Небесных Странах и в Преисподних Мирах, возвещая об успешном окончании обряда, забытом Древними Богами. «Я – Бессмертна!!!», – расходилось в Астрале, и вести той внимали создания различных Миров…

И принц Джосер тоже понял, что это так. Его сестра обрела Бессмертие.

А затем они вместе вышли из чертога. И принц Джосер увидел, что святилище, где происходило Венчание со Смертью, в самом деле оказалось парадным храмом Сета в Луксуре. Но это величественное сооружение больше не было храмом Сета. Что-то неуловимо изменилось в нем – стало больше Зла, что ли. И не только… Вопрос, который так и остался невыясненным, вдруг напомнил о себе в голове Джосера.

– Скажи, сестра, ведь Сет низвергнут, правда?

– Да, – кивнула она.

– Ты сказала, новому миру нужны новые боги. Кто они?

Тхутмертари насмешливо посмотрела на него.

– Я полагаю, будет достаточно единственного божества. Богини.

Имена известных богинь тотчас пронеслись в мозгу принца. Иштар, Дэркето, Изида, Небетет, Лакшми… Какая из них?

– Глупенький мой младший братик, – улыбнулась Тхутмертари, – ты много слушал, но так ничего и не уразумел. Ну где ж тебе, животному… И всё же глянь чуть выше собственного носа. Узри статую ослепительной Богини Звездного Бессмертия.

Джосер медленно поднял взор. Над вершиной бывшего парадного храма Сета возносилось гигантское, не менее полусотни человеческих ростов высотой, золотое изваяние. Вот куда ушло всё награбленное золото, машинально отметил принц. В далекой небесной вышине статуя раскидывала руки, их ладони обращались вверх, к звездам. Это было величественное, завораживающее зрелище. Статую венчала голова с синими, как это небо, глазами, и тройная корона, сотворенная в форме слитых человеческих и змеиных тел…

– Это ты… – задохнулся Джосер. – Ты, сестра!

– Больше не называй меня сестрой, презренный смертный, – надменно изрекла живая копия гигантской статуи. – Отныне я твоя богиня и владычица этой земли. И горе тем несчастным, кто посмеет усомниться в этом!

Улыбка, незаметная для новоявленной богини, вдруг зазмеилась по лицу Джосера. В этой бездонной бездне безнадёжности к принцу вернулась угасшая было надежда.

А вокруг падали ниц люди и змеяды, вознося хвалу новому божеству.

– Приветствую вас в моей скромной обители, король, королева и маленький принц! Долго же ждал я тебя, киммериец. Воистину, долго!

Скучающий Маг собственной персоной стоял меж светящихся серебристых стен. Всё было так, как прежде. Ничего не изменилось в обители чародея-отшельника. И сам он ничуть не изменился: невзрачный плешивый старик со взлохмаченной белой бородкой и мелкими выцветшими глазками… Тот же широкий серо-серебристый халат… Как будто само время застыло для загадочного волшебника и его не менее диковинной обители… Вот только слуг Милиуса, айкинов, полулюдей-полузверей, не было видно нигде.

Конан ссадил сына с широких плеч. Все трое хранили молчание. Зенобия безмолвствовала, совершенно потрясенная этим сплошным серебристым океаном, разлившимся повсюду вокруг нее и застывшим как одно великое зеркало… Маленький Конн испуганно жался к ногам Конана; ясно-синие, как у отца, глаза, округлились от изумления и детского восторга. Молчал и сам Конан: мешок ядовитых реплик, который он собирался высыпать на Милиуса при встрече, затерялся где-то в глубинах его памяти…

– Кром! – выдохнул наконец Конан. – Так ты ждал меня, лживый маг? А не ты ли подстроил всё то безобразие, что там творится?

Он махнул рукой в сторону овальной двери.

Милиус скрестил руки на груди и заметил:

– Полагаю, ты проделал большой путь не для того, чтобы обвинять меня во всех грехах.

Эти слова, точно шлепок по лицу, привели Конана в чувство.

– Я очень рассчитываю на твою помощь, Милиус. Там такое творится…

Скучающий Маг кивнул и чуть улыбнулся: можешь мне не рассказывать. Да, конечно, я почему-то уверен, что он всё обо всём знает, подумал Конан, – потому и пришел…

– Проходите в кабинет, – сказал Милиус. – Судьбы мира не решаются в коридорах.

Он провел их в уже знакомую Конану комнату. Повсюду здесь царило мягко-серебристое сияние. Не без опаски опустившись в глубокое пуховое кресло, Зенобия подняла глаза на Милиуса.

– Прости меня, могучий маг, я не поздоровалась с тобой… Твое диковинное жилище поразило меня. Я никогда не видела ничего подобного. Конан много о тебе рассказывал, но я не думала…

Она смутилась, и Милиус участливо произнес:

– Цвет серебра – цвет Вечности, моя королева. Это цвет мира и покоя…

– Еще немного, и мир с покоем сохранятся лишь в твоей берлоге, – буркнул Конан. – Мне отчего-то кажется, что тебя тут никто не побеспокоит, если ты сам этого не захочешь. Но у меня есть мои подданные, и я намерен вернуть себе корону! А тут еще Тхутмертари…

– Корона твоя подождет, – заметил Милиус. – А вот Тхутмертари придется заняться всерьёз!

– Я так и думал, что ты это скажешь, – опустив взгляд, негромко молвил киммериец. Необъяснимое чувство собственной вины возвратилось вдруг к нему, прогоняя прочь иные ощущения.

Он повернул голову и увидел, что Зенобия и Конн мирно посапывают в своих креслах. Глаза варвара полыхнули недобрым огнем.

– Твои проделки, маг? Что ты сделал с ними?

– Жена и сын короля должны отдохнуть после тяжелой дороги. Разве это не естественно? Если не веришь мне, можешь их разбудить.

Мягкий, спокойный тон Милиуса убаюкивал. Но Конан знал, что волшебникам верить нельзя, а этому волшебнику – в особенности. С другой стороны, он понимал всю абсурдность своего отношения к Милиусу: уж коли явился за помощью, поневоле придется доверять…

– Верю… – пробурчал киммериец. – Только сдается мне, ты усыпил их, потому что тебе не нужны лишние уши!.. Ладно, прости. Давай к делу. Ты ведь всё знаешь, верно?

Милиус кивнул, печально и безмолвно.

– Поможешь мне, маг? Чем?

– Только советом. И еще расскажу тебе то, чего ты не знаешь и о чем до сих пор не догадываешься. Всё остальное, что ниспоследует из этого, ты обязан будешь совершить сам, без моей помощи.

– Уже немало. Но чего я не знаю? О чем не догадываюсь? Скажи! – Конан тяжело вздохнул. – …У меня такое чувство, будто я сделал нечто ужасное… Совершил какое-то преступление. Кошмарное преступление. Или хуже того… Но как? Когда? И где? Скажи, Милиус, я виновен? В чём?!

– Ты виновен, – подтвердил тот. – В том, что гибнут люди, города и страны, огромная доля твоей вины, киммериец. Равно как и моей… И мы вместе обязаны нашу вину исправить.

Конан внимательно смотрел на невзрачного старика и ожидал продолжения.

– Истоки наших бед лежат в безднах Минувшего, так глубоко, что ты не можешь себе этого представить, – сказал Милиус. – Возможно, когда-нибудь тебе доведется заглянуть туда, как заглянул я. Надеюсь, мы сделает это вместе… Однако, чтобы понять причины происходящего здесь, в Хайбории, нам не обязательно спускаться к далеким истокам. И неумолимое время торопит нас…

– Так не томи, выкладывай! Чего б там ни было – я должен это знать.

– Слушай же, Конан…

Тезиас, Великая Душа, прежний, самозваный бог Хайбории, ставший рабом Змеиной Королевы, никак не мог понять, что приключилось с этим беднягой кусанцем, с князем Ца Ю.

Когда могущественный раб нашёл его для своей владычицы – отныне и своей богини – Ца Ю был мёртв, мертвее не бывает.

Но как он умер, Тезиас не понимал.

Если судить по ранам, вывихам и переломам, смерть произошла в результате падения с огромной высоты.

Собственно, так он и сообщил своей владычице, когда нашёл Ца Ю, и это было правдой. Тхутмертари, великая дура, как всегда мысленно, для себя, называл её верный раб, сразу же поверила. А кто бы в это не поверил: кусанец убежал, едва представилась возможность, улетел на своём волшебном ковре, но по старости был неловок и свалился вниз с ковра, упал, разбился, умер.

Да, это было сущей правдой – но не всей!

В отличие от этой новоявленной богини, её верный раб и в своё время, и теперь – был очень въедливым богом. Он попытался прочитать в ментальном эфире события, предшествующие гибели Ца Ю. Он попытался – и не смог прочесть! Впервые с той поры, как Тезиас овладел умением считывать прошлое с ментального эфира, где оно хранится, это полезнейшее из умений подвело его.

Сначала Тезиас увидел, как летит ковёр, а на ковре сидит кусанский маг, мудрец и путешественник. Потом увидел, как ковёр летит дальше, но уже без Ца Ю, а кусанец падает на землю, разбивается и… сам момент смерти был точно ножницами вырезан из ментального эфира!

И это было ещё полбеды. Осмотрев тело бедняги, Тезиас нашёл на нём рваную рану, очевидно, след зубов какого-то хищника. Но ни следов этого хищника, ни самого момента укуса в ментальном эфире также не оказалось. Эфир был девственно чист, ни единой улики, способной пролить свет на это происшествие. Но как животное без разума могло его «очистить», если даже боги этого не могут? Только Страж Земли! Но есть ли дело Стражу до злосчастного кусанца?..

Наивный, риторический вопрос! Конечно, Стражу дела до кусанца никакого нет и быть не может. Но если это был не Страж, то – кто???

Кто может быть могуществен настолько, чтобы суметь «подправить» ментальный эфир? Да, и зачем? Ради чего?? Не ради ж этого бедняги, в самом деле…

Тезиас, Великая Душа, а ныне Сур, могущественный раб Змеиной Королевы, терялся в догадках.

По приказу Тхутмертари он перенёс её в Карпаши, к телу князя. Богиня Звездного Бессмертия не заметила ни в чём подвоха. Используя своё некромантическое искусство, она вернула жизнь в тело Ца Ю, а раны залечила.

Когда злосчастный князь открыл глаза, она сказала, с игривым укором:

– Вот так биограф у меня! Сбежал и упустил самое важное событие из моей биографии!

Ца Ю со страхом и непониманием уставился на неё.

– Бежать?.. Я убегал? От Вашего Величества? Но как это возможно?.. Ничего не помню.

– Сур, раб мой, ответь – он лжёт мне или нет, как ты считаешь?

– По-моему, он в самом деле этого не помнит.

Богиня мысленно хмыкнула и обратилась к кусанцу:

– А что вы помните?

– Гибель Эрука… – ответил тот и осмотрелся по сторонам. – О, Небо! Горы? Где я? Почему я здесь? Что вы намерены со мною сделать, Ваше Величество?

– Он и не помнит, что был мёртв, – озабоченно заметила Тхутмертари своему незримому рабу. – Тебе не кажется, что это странно?

– Ничуть. Раз ты теперь у нас богиня, то не удивляйся: твоя магия стала сильнее; возможно, возвращая ему жизнь, ты стёрла все его воспоминания о смерти.

Она кивнула. Такое объяснение её устроило. На счастье Тезиаса, его владычица не была излишне въедливой богиней.

– Князь, вы знакомы с Камией, моей кузиной?

Кусанец скорбно опустил глаза.

– К несчастью…

Тхутмертари ухмыльнулась.

– Я так и думала! Что ж, встреча с ней послужит вам хорошим наказанием за бегство!

10. Страх и ужас в Тарантии

– Сур, раб мой, ты отыскал Конана, как я тебе велела?

– Я обыскал весь Мир, владычица…

– И?

– Конана нет в Мире. Я его не нашел…

– …У тебя есть версии на этот счет, Сур?

– Да.

– Говори.

– Одно из двух, владычица. Либо Конан мертв…

– Либо?

– Либо он покинул Мир и ныне находится там, где я не могу найти его.

– Ты имеешь в виду Страну Небесного Народа?

– Например. Или иную Обитель Богов.

– Выходит, наш отважный киммериец ищет поддержки у небожителей?..

– Не забывай и о первой версии, владычица. Он может быть попросту мертв.

– Именно, Сур: слишком просто, чтобы быть правдой! А ты ничего от меня не утаиваешь?

– Ты проницательна как истинная богиня. Я как раз собирался сказать. Никогда не догадаешься, что мне довелось увидеть совершенно случайно!

– ???

– Я нашел твой змеиный перстень!

– О, Сет!.. Тьфу, вот ведь прилипло за пять с лишним десятков лет! Кстати, ты не знаешь, Сур, кем мне теперь придется клясться? Поскольку я богиня, мне богине не пристало клясться жалким земляным червяком!

– Я обычно клялся Всеми Знаниями Вселенной или Великим Космическим Разумом.

– Нет, это мне не подходит, Сур. Мой темный народ не поймет. А как насчет Судьбы?

– Не слишком ли?

– Ладно, убедил. Я Богиня Звездного Бессмертия, так? Вот им и буду клясться.

– Очень разумно.

– Вернемся к перстню, Сур. Я уж и забыла о нем! С тех пор, как исчез Тот-Амон, всего столько минуло! Это был единственный мой прокол… Так где ты нашел Кольцо Сета, Сур?

– И опять не догадаешься!

– Не гневи богиню, раб. Отвечай скорее: где оно?

– В Тарантии!

– О, Звездное Бессмертие!.. Нет, всё-таки как-то нескладно получается…

– Я тебя за язык не тянул, когда ты нарекалась.

– В Тарантии… Постой, но как мой символ власти над стигийским Чёрным Кругом попал в аквилонскую столицу?!

– Боюсь, этого мы никогда уже не узнаем.

– Я должна вернуть Кольцо Сета себе.

– Зачем оно тебе, владычица? Ты больше не верховная жрица этого ничтожного червяка.

– Кольцо Сета понадобится мне не для того, чтобы служить Змею, а чтобы его заклясть.

– Заклясть?.. Ты желаешь превратить Сета в своего слугу?!

– В раба. Как тебя, Сур. Не ревнуй: тебе я всегда буду отдавать предпочтение. Как моему первому и самому умному богу-рабу.

– А не полагаешь ли ты, что Сет может иметь возражения против такого развития событий? И очень существенные возражения!

– И всё же я попытаюсь.

– Прежде ты поклонялась этому Змею, а теперь, похоже, недооцениваешь. Ты богиня крайностей.

– Уж какая есть, Сур! Я буду осторожна. К тому же, врага опаснее держать на свободе, нежели посадить в клетку. Лучше заклясть Сета сейчас, когда он и его присные вроде моего бывшего наставника Люфа деморализованы моим тримфом. Вот тут-то я и захвачу их!

– Смотри, не проколись. Мне будет очень не хватать тебя. Можно сказать, за время своего рабства я с тобой сроднился, о владычица. Клянусь Великим Космическим Разумом, сам не ожидал от себя такой привязанности!

– Не радуйся прежде времени, раб. Коли мне придется туго, я ведь тебя первого под удар подставлю. Помни об этом, Сур!

– Спасибо, что напомнила, владычица.

– То-то же. Ну, а теперь отправляемся в Тарантию.

– Во имя Всех Знаний Вселенной!! Ты что же, не видишь, во что я превратился после Заклятия Поиска?! Как ты думаешь, сколько надо энергии, чтобы обежать телепатическим взглядом все закоулки Мира?

– Вижу, вижу… Ты напоминаешь мне маленький ментальный урюк. А хвастался, будто Космос дает тебе столько энергии, сколько захочешь.

– Хочу-то я много, а вот взять, сколько хочу, никак не получается. Знаешь, по правде говоря, мы, самозванные боги, еще слишком несовершенные создания.

– Ничего, за предстоящую Вечность как-нибудь успеем навостриться. Митра тоже не вдруг стал Солнцем.

– Так как насчет Тарантии, владычица? Мне не дотащить тебя туда.

– Себя перенести сумеешь?

– Обижаешь! Гиперпространственная телепортация – первое, что я научился делать, когда ожил в Замке Синих Монахов. Помнишь, как я тебя тогда запустил? «На юг! В Стигию! К Тот-Амону!». Помнишь?

– Какой ты вредный, Сур! Гляди, теперь я сама лечу, куда хочу.

Небольшое облачко золотистого тумана материализовалось у шпиля Железной Башни. Над Тарантией висела ночь, но Тхутмертари, равно как и ее раб, прекрасно видела при любом освещении. В ментальном эфире раздался ее голос:

– У-уф! Восхитительное путешествие! От Луксура до Тарантии – всего за два часа!

– Два с четвертью, – поправил ее раб. – Я уж притомился тебя дожидаться, Богиня Звездного Бессмертия.

– Ты иногда действуешь мне на нервы, Сур. Ну, не могу я пока перемещаться мгновенно, не могу! Так что же, мне теперь считать себя неполноценным божеством?.. Где Кольцо?

– У Джейка. Он с ним спит.

– И люди еще называют извращенкой меня! – вздохнула Тхутмертари. – Давай, показывай своего Джейка. Богиня нанесет ему визит!

Сияющая золотая фигура возникла у королевского ложа. На нем, раскинув руки, храпел обнаженный богатырь. Рядом мостилась хрупкая темноволосая девушка, также не обремененная одеждой. Судя по всему, то, ради чего привели ее в королевскую опочивальню, уже произошло. Кивнув на змеиный перстень, опоясывающий средний палец левой руки богатыря, Тхутмертари презрительно хмыкнула.

– А ты был прав, Сур, раб мой! Этот парень взаправду не расстается с моей побрякушкой… Ах, до чего же он похож на Конана!

– Еще бы! Они двойники. Как тебе известно, я вызвал Джейка из Будущего, чтобы подменить им Конана. А он вообразил, будто в самом деле способен править Аквилонией!

– Вот и ладно, – осклабилась Тхутмертари. – Пришло время показать этому негодяю, кто отныне владеет этой страной и всем остальным миром!

Точеная золотая рука метнулась к ложу и схватила за волосы спящую девушку. Та мгновенно проснулась и задохнулась от ужаса. Услышав ее сдавленный вопль, в мгновение ока пробудился и Джейк Митчелл. Еще прежде, чем он осознал причину переполоха, его пальцы схватили бластер.

Тхутмертари понравилась такая реакция. Она сразу поняла, что эта серебристая изогнутая трубка – оружие, и оружие мощное. Она недобро ухмыльнулась. Что ж, поглядим, как управится богатырь со своим чудным оружием!

– Привет тебе, смертный. Ты помнишь меня?

Джейка прошиб холодный пот. Весь сон как рукой сняло, и на смену ему пришел страх – тот самый жуткий ужас, который он впервые познал именно в ту ночь, когда увидел эту ведьму, в тот первый и единственный раз. Конечно же, он помнил ее. Он не помнил, как ее зовут, но картины кошмарной схватки Тезиаса и Синих Монахов с нежитями, змеями и прочими нечеловеческими слугами этой ведьмы вмиг встали перед его глазами. Джейк застонал.

– Ты всего лишь сон… Проклятый сон!

И всё-таки он слабак, подумала Тхутмертари. Гора мышц и крохотная капля духа. Почти как мой бедный братик Джосер, перехитривший сам себя. Истинно мужественный человек никогда не станет искать спасения во сне.

Держа одной рукой плененную девушку за волосы, Тхутмертари другой рукой сдавила ей горло. Несчастная захрипела. У Джейка не выдержали нервы. Он принялся стрелять в золотую фигуру. Малиновые лучи смерти поразили Тхутмертари и ее пленницу. Обе женщины упали, но американец продолжал стрелять. Запах паленой плоти ударил ему в ноздри. Лишь тогда он смог остановиться. Человеческие тела были обезображены.

– Вот я и убил тебя, делов-то, – пробормотал Митчелл.

– Верно, – отозвался певучий голос. – Но ты глубоко неправ, если полагаешь таким образом от меня отделаться.

На глазах потрясенного Джейка изувеченный труп вновь обратился прекрасной, точно выплавленной из чеканного золота, женской фигуркой. Он выстрелил еще и еще, целя в жизненные центры – глаза, сердце, лоб…

– Интересно, долго ли мне придется ждать, пока тебе не наскучит палить в меня? – задумчиво проговорил голос. – Знаешь, я ведь не отличаюсь ангельским терпением. Скорее, наоборот.

Джейк почувствовал, как его душа медленно спускается вниз по позвоночнику, по ногам – и дальше. Ледяными пальцами нажав еще несколько раз на курок, он отбросил бластер и, как был голый, кинулся к двери спальни. Дверь оказалась закрытой. Джейк со всей своей медвежьей силой рванул резную ручку. Она оказалась в его руке. Дверь не шелохнулась. Цепенея от подбирающегося к горлу ужаса, Джейк отчаянно забарабанил по двери.

– Откройте, гниды! На помощь! Вашего короля убивают!

– С чего ты взял, что я намерена тебя убить? – вкрадчиво вопросил тот же голос сзади.

Джейк отбежал от двери, а затем прыгнул на нее. Тиковая дверь обязана была сломаться под тяжестью огромного тела. Однако Митчелл отскочил от нее, как мячик от стенки. Он растянулся на полу, и сверху на него взглянуло божественно прекрасное золотое лицо с полными рубиновыми губами и большими сапфировыми глазами.

– Ты напрасно суетишься, смертный, – услышал Джейк. – Никто, кроме меня, тебя сейчас не слышит.

– Ну, убей меня, убей! Чего ж ты медлишь?! – взвизгнул узурпатор.

Тхутмертари покачала головой.

– Вынуждена тебя разочаровать. Это невеликое удовольствие я оставлю на потом. Тебе помочь подняться или своих силенок хватит?

Точеная рука потянулась к нему, и Джейк с проворством ускользающей от кошки мыши метнулся от этой страшной руки. Он прыгнул к окну. Какая-то сила не позволила ему выпрыгнуть наружу.

– Ты не соответствуешь моим представлениям об аквилонском гостеприимстве, – констатировала Тхутмертари. – Я только пришла, а ты уже желаешь покинуть меня. Неужели я тебе настолько неприятна? Погляди, какая я красивая! Много лучше этой чумазой девки, которую ты пристрелил, – она указала на сожженные лазерными лучами останки и кокетливо подернула плечами. – Никак не пойму, с чего ты взял, что я намерена тебя убить? А вдруг мне охота любиться с тобой? Такого видного мужчину не всякий день встретишь! И не всякую ночь. Ради этого стоило лететь из самого Луксура, как ты считаешь?

Понимание того, что ему не миновать общества страшной ночной гости, постепенно проникало в воспаленный разум Джейка. Он заставил себя оценить взором сияющую золотую фигурку и нашел, что она стала еще прекрасней, чем была тогда, прежде, в Замке Синих Монахов – хотя это и казалось невозможным. Смысл слов гостьи также доходил до его сознания постепенно, порциями. Она хочет, чтобы я ее трахнул, наконец догадался Джейк. В самом деле, если вдуть по полной, может быть, тогда она отстанет?

Нельзя сказать, что он не любил это приятное занятие – но в сложившейся ситуации не понимал, возможно ли такое. Ведь несколько минут тому назад он собственноручно пристрелил её, причем неоднократно пристрелил… И всё же трахнуть лучше, чем погибнуть, решил Джейк. Он сделал шаг навстречу Тхутмертари.

– Я готов, – хрипло сказал он.

– Сомневаюсь, – скептически хмыкнула та, указывая взглядом пониже живота Джейка. – Видать, я переоценила твои мужские достоинства. От тебя проку как от старого евнуха.

Проклятье! Выдающийся инструмент, никогда не подводивший своего хозяина, теперь, как назло, отказывался смотреть на божественно прелестную девушку. Напротив, он указывал направление, куда Джейк готов был провалиться от стыда. Джейк попытался заставить его смотреть в нужную сторону, однако выдающийся символ остался глух к мольбам хозяина и еще больше съежился, точно весь страх Джейка перешел к нему.

Тхутмертари презрительно фыркнула и села в кресло, закинув ногу за ногу.