Текст книги "Смертельные поцелуи"

Глава 11

Среда, 4 июня 1902 года. Полдень

Как бы Франческа ни была поражена, она не удержалась от восторженного ликования:

– Вы полагаете, что это ваша дочь? – Неужели это та самая ниточка в прошлое Дейзи, на которую она надеялась?

Гиллеспи с трудом подавил рыдания.

– Она очень похожа на Онору, но Онора, она… много лет назад ушла из дома.

Франческа не сомневалась, что судья с самого начала знал, что речь идет о его дочери. Стоило ей упомянуть имя Дейзи Джонс, и поведение мужчины изменилось. Франческа прислушалась к внутреннему голосу. Если Гиллеспи знал, что Онора жила под именем Дейзи, то, возможно, он расскажет, почему его дочь ушла из дома и стала проституткой. Но, похоже, ее смерть стала для него новостью. Судья определенно был шокирован сообщением об убийстве.

Франческа понимала, почему он с самого начала отрицал, что знаком с Дейзи. Репутация судьи должна быть безупречна. Очень тяжело признать, что родная дочь стала продажной женщиной.

– Сэр, если Дейзи была вашей дочерью, примите мои соболезнования.

– Спасибо, – едва слышно произнес он.

Франческа колебалась.

– Вы опечалены. Но, несмотря на ваше горе, важно решить, действительно ли Дейзи была Онорой.

Мужчина поднял на нее полные тоски глаза.

– Я знал, что она умерла, – прошептал он. – Знал.

– Вы знали, что она стала Дейзи Джонс? – не могла не спросить Франческа.

– Нет. Она ушла от нас, не сказав ни слова. Только оставила письмо. Боже, словно она нас ненавидела!

– Могу я присесть? – спросила Франческа. – Давайте постараемся понять: Дейзи и Онора одно лицо?

– Да, разумеется, надо выяснить. – Глаза его наполнились слезами. – Марта… Это моя жена. Как я скажу Марте?

Франческа ждала, когда Гиллеспи справится с чувствами. Его действительно потрясло известие о смерти Дейзи, но она очень хорошо знала, что внешние проявления чувств могут разительно отличаться от внутренних переживаний.

– Я была знакома с Дейзи. Мы были подругами.

– Вы были знакомы?

– Да, но не очень хорошо. Я встретила ее, когда занималась одним делом. Сэр, мне всегда казалось очевидным, что Дейзи выросла в хорошей семье. Ее подруга рассказала мне, что Дейзи приехала в город восемь лет назад, убежала из дома. Вы только что упомянули, что она вас бросила.

– Онора ушла из дома, когда ей было пятнадцать. Это случилось восемь лет назад – восемь лет и два месяца. Он исчезла в апреле.

Скорее всего, это подтверждает, что Дейзи и Онора одно лицо, даты вряд ли могут так совпасть случайно.

– Ее подруга говорила, что ей было пятнадцать лет, когда она попала в Нью-Йорк. Думаю, исходя из портретного сходства и совпадения дат, можно считать, что Дейзи и есть ваша дочь.

Гиллеспи молчал. Франческа понимала, что ей придется надавить на него, у нее нет времени ждать. Его жена еще даже не знает, что Дейзи – Оноры – больше нет.

– Да, это Онора, – наконец произнес судья. – На снимке определенно моя дочь. В доме есть портрет, на писанный к ее пятнадцатилетию, всего за два месяца до побега. Вы его увидите.

Франческе было необходимо поговорить и с остальными членами семьи.

– С удовольствием, ваша честь.

Внезапно Гиллеспи посмотрел ей прямо в глаза.

– Я хочу, чтобы вы узнали, кто сделал это с моей дочерью! – воскликнул он. – Убийца должен быть отдан в руки правосудия.

– Он обязательно предстанет перед судом, не беспокойтесь, – заверила его Франческа. – Сэр, я понимаю ваше горе, но у меня еще много вопросов, которые я не могу не задать, если действительно хочу найти преступника. Убийство было совершено в приступе ярости. Некто, она или он, хорошо знакомый с Дейзи, желал ей смерти, был так зол на нее, что смог убить. Боюсь, что расследование предстоит вести очень деликатно.

– Понимаю вас, – кивнул судья. – Вы сказали он или она? Полагаете, ее могла убить женщина?

Франческа задумалась. Следовало учитывать и то, что Гиллеспи не знал, что Онора стала Дейзи. Значит, он не знал, что она стала проституткой, до того момента, когда Франческа показала ему газету, и не знал, что у нее была любовница. В любом случае она испытывала к этому человеку огромное сочувствие, независимо от того, знал ли он о судьбе дочери. Не возникало сомнений, что он любил Онору и очень страдал.

– Мисс Кэхил, мне кажется, вы сомневаетесь – или вынуждены что-то скрывать? Что же?

Весьма проницательно.

– Совсем немного, – с грустью признала Франческа. – Я бы хотела, чтобы прежде вы разделили горе со своей семьей и лишь потом узнали детали, установленные во время следствия, но факты эти порой шокирующие, а пресса с удовольствием их печатает. Если вы будете внимательно читать нью-йоркские газеты, а я уверена, вы это делаете, то рано или поздно натолкнетесь на эти неприятные факты. Вам будет сложно их понять. Возможно, вам сейчас лучше отправиться домой и побыть с семьей. Мы можем продолжить завтра.

Гиллеспи медленно встал из-за стола.

– Я должен знать, что вы скрываете. Я хочу услышать, что это за так называемые факты.

Франческе не очень хотелось ждать до завтра возможности получить ответы; слишком многое поставлено на карту.

– Как вы поняли из газетной статьи, Дейзи – Онора – была проституткой.

– Проституткой, – тихо повторил за ней судья так, словно слышал это слово впервые. – Что вы хотите этим сказать, мисс Кэхил?

– Дейзи была очень дорогой проституткой и доступной лишь избранному кругу женщиной. Ваша честь, по какой причине она могла избрать подобный образ жизни? Ведь она могла жить в комфорте и иметь положение в обществе?

В кабинете стало так тихо, что Франческе показалось, будто она слышит удары собственного сердца.

– Бог мой, я не представляю.

Франческа не смогла объяснить странное выражение его глаз.

– Но ведь что-то заставило ее? – настаивала она.

– Какое это имеет отношение к чудовищному убийству? – выкрикнул Гиллеспи.

– Не знаю, – призналась Франческа. Пожалуй, будет лучше рассказать ему о Роуз в другой раз. И не следует упоминать, что ее жених был тем самым мужчиной, что содержал Дейзи.

– Это убьет мою жену, – печально произнес Гиллеспи. – Марта была единственным якорем спасения для меня все эти годы. Она достаточно выстрадала, когда Дейзи исчезла. А сейчас? Не представляю, как она все это перенесет. А моя вторая дочь, Лидия, боготворила старшую сестру, это будет для нее большим ударом. Мы должны забрать Дейзи домой. – Он не сдержался и заплакал. Но ведь ему уже известно, какую жизнь вела Дейзи, и он тоже может стать подозреваемым.

– Ваша честь, я уверена, вы сможете забрать тело Дейзи домой. Ваша жена все узнает, даже если вы попытаетесь что-то от нее скрыть. История будет во всех газетах.

– Нет! – Гиллеспи поднял руку. – Я скажу ей, когда придет время.

– Была ли миссис Гиллеспи в доверительных отношениях с дочерью?

Мужчина старался успокоиться.

– Разумеется, они были в близких отношениях.

Очень близких. Она обожала Онору, как и я, и ее сестра. Онора была само совершенство во всем. – Судья замолчал. – Я хочу увидеть дочь, – сказал он после паузы.

Франческе эта мысль показалась интересной. Будет лучше привезти Гиллеспи в Нью-Йорк, где его сможет допросить Брэг. Хорошо бы с ним поехала вся семья.

– Думаю, полиция захочет получить ваши показания, сэр. У меня как раз есть расписание поездов.

Он отмахнулся:

– Я так давно живу в городе, что уже наизусть знаю время отхода поездов. – Он повернулся к окну. – Мне необходимо зайти домой и сообщить Марте, что наша дочь мертва. Бог мой, как это могло произойти? Почему она от нас сбежала?

– Вы сказали, она не оставила даже записки?

– Нет. Просто уехала. Сначала мы волновались, решили, что ее похитили прямо из постели. – Он запнулся, но продолжал: – Она была удивительная, мисс Кэхил, такая грациозная, остроумная, добрая, красивая. Все ее очень любили. У нас были такие планы. На следующий год она должна была появиться в обществе, а потом стать блестящей светской дамой. Несомненно, в Оноре было нечто особенное.

Франческа представила Дейзи юной девушкой и поняла, что Гиллеспи не преувеличивает.

– Но ведь должны быть весомые причины, чтобы уехать из дома. Возможно, об этом знает ваша жена или дочь?

– Прошло много лет. Какое это имеет отношение к произошедшему? – Судья опять сорвался на крик.

– Возможно, никакого, но может случиться, что и самое прямое. В сложившейся ситуации я обязана рассматривать все существующие варианты. – Франческа помолчала, давая возможность обдумать ее слова. – Я понимаю, полиция не рассматривала версию похищения?

Он отвернулся.

– Ваша честь?

– Вечером она легла спать как обычно, а утром ее уже не было. Лидия обратила внимание, что она взяла сумку с одеждой и драгоценностями. Тогда мы поняли, что это не похищение, мисс Кэхил.

– Вы не вызывали полицию?

– Мы очень переживали, что дочь ушла. Я не хотел, чтобы вокруг моей жены и дочери разразился скандал.

Так ли это? Или он хотел сам избежать скандала – решил сохранить свою репутацию, отказавшись от поисков дочери?

– Мы даже предполагали, что она сбежала с молодым человеком, хотя и я, и Марта были уверены, что она ни с кем не встречалась. Лидия нас заверила, что в жизни Оноры не было мужчины.

– Я бы хотела переговорить с вашей супругой и дочерью в ближайшее время. – Франческа не стала упоминать, что должна еще раз побеседовать и с ним самим.

– Они не знали, что все это время она была в Нью-Йорке, продаваясь всякому, кто даст больше!

– Когда вы отправляетесь в Нью-Йорк?

– Завтра. Первым поездом. Я должен ее увидеть!

– Возможно, ваша жена и дочь захотят поехать с вами?

– Не могу сказать. Мне кажется, я не в состоянии сейчас здраво мыслить. Да, возможно, они смогут поехать.

– Это было бы чрезвычайно полезно для расследования. – Франческа произнесла эту фразу тихо, но уверенно.

– Приму это во внимание, – сказал Гиллеспи таким тоном, словно находился в зале суда. – Мисс Кэхил, я бы хотел побыть один, прежде чем отправлюсь домой.

– Да, разумеется. Ваша честь, примите мои соболезнования. Дейзи мне очень нравилась. Несмотря на ее образ жизни, она была настоящая леди.

Судья смахнул слезу.

– Благодарю вас.

Франческа кивнула и направилась к выходу.

– Я остановлюсь в отеле «Пятая авеню». Вы всегда меня там найдете.

Пейзаж за окном менялся. Франческа смотрела в окно вагона курьерского поезда, рядом, положив голову ей на плечо, дремал Джоэл. Фермы и пастбище уступили место фабрикам, мощеным грязным улицам с магазинами и многоэтажными домами. Мужчины и женщины с мешками продуктов бежали по домам. Они проехали Бронкс, до Гранд-централ остановок больше не будет. Франческа вздохнула, стараясь унять тупую боль в сердце.

Она сделала множество записей по ходу расследования, но и это не помогло справиться с тяжестью в душе. Через час или чуть позже она будет дома – в нескольких кварталах от Колдера Харта. Очень, очень скоро она опять будет в городе, вернее – Франческа больше не могла скрывать от себя самой собственные чувства, – рядом с ним.

Поезд несся с такой скоростью, что она не могла разглядеть ни одного здания, ни дерева, ни повозок.

Я тебя не брошу!

Нет, не бросишь. Я сам тебя брошу, Франческа.

За три месяца, что они с Хартом были помолвлены, она уяснила, что его первой реакцией на кризис в отношениях было желание оттолкнуть ее от себя, постараться остаться наедине с проблемой и самим собой. Харт не любил обсуждать свои чувства и тем более страхи.

Франческа видела его горе, понимала, что его гложет чувство вины и он испытывает страх перед будущим. Именно об этом она хотела с ним поговорить и не откажется от задуманного, несмотря на расторжение помолвки. Она была уверена, что, когда настоящий убийца будет пойман, Харт изменит свое решение и вернется к ней.

Однако она не могла отбросить и собственные эмоции. Душу переполняли сомнения и страхи. Одной из трудностей в отношениях с Хартом ей виделась его непредсказуемость. На прошлой неделе он признался ей в любви. От приятных воспоминаний по телу побежали мурашки. Но сейчас ей стало ясно, что она слишком спешила отдаться этой радости, стоило подождать, пока Харт убедится в прочности своей привязанности. Если он был влюблен в нее, то получается, что теперь с легкостью изменил свое мнение и прекратил отношения? Да, Харт чрезвычайно упрям и привык действовать быстро. Это ей в нем и нравилось, а сейчас стало основным поводом для переживаний.

Этим утром он высказался предельно ясно: их помолвка расторгнута. Франческа видела его глаза и понимала, как непросто далось ему это решение.

Она сказала, что никогда его не бросит. Франческа была уверена, что это временное расставание, но понял ли ее Харт?

Франческа уже по нему скучала. Интересно, может ли она поддаться внезапной прихоти и заехать к нему? Или придется ждать, пока их дороги пересекутся волею судеб и они встретятся случайно? Но ей просто необходимо его увидеть. Кроме того, стоит ей оказаться рядом с Хартом, она сразу поймет, в каком он настроении. Возможно, он уже пожалел о содеянном.

Таким образом, решение было принято. Она заедет домой переодеться – ей хотелось выглядеть неотразимо, чтобы привлекать мужское внимание и вызывать интерес, – и отправится прямо к Харту. Поезд прибывает в половине седьмого; она должна быть у Колдера не позже начала девятого.

* * *

Франческу так поглотили мысли о свидании с Хартом, что она и не вспомнила об утренних газетах. Когда она спешно входила в дом на Пятой авеню, из столовой появилась Джулия. Она была бледна, все эмоции были написаны у нее на лице. Франческа мгновенно вспомнила заголовки из прессы и замерла, едва поставив ногу на первую ступеньку лестницы, сжав пальцами перила.

– Франческа, – хриплым голосом окликнула ее Джулия, – с тобой хочет поговорить отец.

Она выпрямилась, сделав шаг в сторону от лестницы. Несомненно, родители видели выпуск «Сан». В доме было непривычно тихо, значит, гостей к ужину не приглашали. Странно. Джулия устраивала приемы каждый день, кроме воскресений и понедельников, или они с Эндрю отправлялись с визитом к друзьям.

Джулия словно прочитала ее мысли.

– Мы отказались от приглашения на этот вечер, Франческа. Ни у кого не было настроения веселиться.

Франческа подошла к матери.

– Мама, мы уже говорили об этом. Не верь всему, что пишут в газетах. – Она старалась говорить тише, чтобы отец случайно не услышал их разговор. На этот раз Джулия вряд ли встанет на сторону дочери.

– Франческа, ты знаешь, как хорошо я отношусь к Харту. Я была рада, что тебе удалось стать его невестой. Уверена, Харт никого не убивал.

Франческе почему-то не стало легче от этих слов.

– Спасибо за понимание и доверие.

Джулия подняла руку.

– Прекрати! Сейчас не имеет значения, виновен Харт или нет. Мы не можем допустить, чтобы ты была причастна к этому грандиозному скандалу.

Франческа не верила своим ушам. И это она слышит от Джулии, которая всегда защищала их будущий брак.

– Как ты можешь говорить, что его невиновность не имеет значения? Разумеется, имеет! Мама, я люблю Харта и не собираюсь отказываться от него. Его невиновность будет доказана, и скандал уляжется. Настанет день, когда об этом все забудут.

– Может быть, ты и права. Но возможен вариант, что напоминания об этом скандале будут преследовать Харта до конца жизни – если только он не уедет в Париж. Хотя они могут достать его и там!

Франческа едва не задохнулась от возмущения:

– Что ты такое говоришь? Ты уже не поддерживаешь мой брак с Колдером?

Джулия нахмурилась:

– Я обязана защитить тебя, Франческа. Ты моя дочь.

– Я взрослая женщина, мама! – в сердцах воскликнула Франческа. – Мама, я молю тебя, не возражай против моего замужества. Мне нужна твоя поддержка.

Ей казалось, она теряет рассудок – такое случалось всего несколько раз в жизни.

Джулия смахнула скатившуюся на щеку слезу.

– Отец хочет поговорить с тобой. Он в столовой.

– Мне надо уйти.

Глаза Джулии вспыхнули.

– Франческа! Эндрю хочет с тобой поговорить!

Франческа мысленно укорила себя за то, что собиралась уйти, не обменявшись с отцом даже парой слов. Такое противостояние ей сейчас совсем ни к чему. Ее желания должны отступить на второй план.

Размышления Франчески прервало появление в холле Эндрю. Лицо его было на удивление спокойным, но в глазах застыла печаль.

Франческа знала, что она ему скажет.

– Папа, – бросилась она к отцу, – ты всегда уважал мои взгляды и право на принятие решения. Ты гордился моей способностью к независимым суждениям. Прошу тебя, не поступай так со мной!

– Франческа, – Эндрю крепко обнял дочь, – ты права. Я дал тебе столько свободы в действиях и принятии решений, сколько ни один отец не давал своим дочерям. Но у меня такие же обязанности, как и у твоей матери, – защитить тебя. Я с самого начала был против свадьбы с Хартом. Как и Джулия, я не хочу даже задумываться, виновен он или нет.

– Это нечестно!

– Жизнь вообще штука нечестная, и ты это знаешь. – Он поколебался. – Я уже пытался расторгнуть помолвку, но ни ты, ни Харт к этому не прислушались. Я не позволю тебе выйти за него замуж, Франческа. Никогда.

В этот момент она осознала, что ее отец, самый добрый и разумный человек на земле, навсегда вычеркнул из их жизни Колдера Харта и ей необходимо было принять единственно верное решение.

Ее горе было неизмеримо.

– Ты меня слышишь? – тихо спросил Эндрю.

Нет, Франческа была не намерена отказываться от будущего с Хартом, поэтому она решила не говорить отцу, что тот уже расторг их помолвку еще утром.

– Да, слышу. Я очень расстроена, папа.

– Ты скоро придешь в себя. Ты об этом не думаешь, но тебе всего двадцать один год, ты еще встретишь другого мужчину.

– Мне не нужен никто другой, – спокойно и твердо ответила Франческа.

Эндрю не сразу понял смысл ее слов. Через несколько мгновений глаза его округлились.

– Ты не подчинишься отцовской воле?

– Боюсь, что нет. – Франческа старалась говорить спокойно, но сердце ее бешено колотилось.

Эндрю был шокирован поведением дочери.

– Франческа, я запрещаю тебе выходить замуж! Я запрещаю тебе встречаться с ним, и точка!

Джулия, стоящая за спиной Эндрю, тихо вскрикнула, прикрыв рот ладонью.

Франческе казалось, что никогда в жизни ей не было так больно. Перед глазами пронеслась вся прошлая жизнь. Она вспомнила, как, будучи ребенком, бегала по дому за Эндрю, сидела в его кабинете, ловя каждое сказанное им слово. А как она любила примоститься у отца на коленях и слушать, как он читает ей книгу. А как он был заботлив, когда она разбила коленку. Позже, когда она стала молодой женщиной, они любили подолгу спорить, и одному приходилось брать на себя роль адвоката дьявола, поскольку и отец, и дочь всегда придерживались единого мнения.

– Папа, – прошептала Франческа, – мне очень жаль, что ты ставишь меня перед выбором. Я выбираю мужчину, которого люблю, который очень много для меня значит, в которого я верю. Я выбираю будущее, о котором мечтала.

Эндрю побледнел.

– Сначала Эван… – прошептал он. – Но ты, Франческа, ты не можешь со мной так поступить.

Ничего нет в жизни сложнее, чем отвернуться от человека, которого боготворила, уважала и любила всю жизнь. В носу защипало, и Франческа всхлипнула.

– Я не могу больше здесь оставаться. – Она закрыла глаза, понимая, насколько велика ее боль. – Я перееду к Конни.

Джулия громко вскрикнула:

– Франческа! Ты не можешь!

Она грустно улыбнулась матери:

– Я очень люблю вас обоих. Но у Харта трудный период в жизни. Я не предам его из-за временных проблем. Мне очень хотелось, чтобы вы оба меня поддержали. Но раз вы не можете, то да, я ухожу из дома.

Джулия опустилась прямо на ступеньку и закрыла руками лицо.

Эндрю не пошевелился.

– Франческа, я твой отец. Никто, никто не любит тебя больше меня!

– Я тоже очень тебя люблю. – Она прижалась к отцу и поцеловала его в щеку. – Когда мы с Хартом поженимся, вы будете самыми дорогими гостями в нашем доме. – Франческа поняла, что не сможет подняться к себе, чтобы переодеться. Она обязана скорее уйти, пока еще может сдерживать слезы.

Франческа развернулась и направилась к выходу, чувствуя на себе осуждающие взгляды шокированных родителей. Она улыбнулась лакею у дверей и внезапно поняла, что он слышал каждое слово их разговора.

– Скажите Раулю, чтобы ждал меня у Харта, – произнесла она дрожащим голосом. Сейчас она не в состоянии полчаса ждать, пока приготовят карету; она возьмет кеб.

– Франческа, – бросилась к ней Джулия.

Она повернулась и крепко обняла мать:

– Не переживай, мама. Все скоро кончится. Вот увидишь.

– Ты уверена?

– Да, я уверена, – отчетливо произнесла Франческа.