Текст книги "Как удачно согрешить"

Глава 14

Находясь у себя в мастерской и выбирая кисти, Риордан решил, что благополучно все испортил. День клонился к закату, и света почти не было, что никак не способствовало живописи, но ему нужно было чем-то заняться, чтобы избавиться от беспокойства. Он отпугнул от себя двух прекрасных кандидаток в жены за два дня. Сначала леди Елена, теперь леди Сассингтон. Да, он поставил своеобразный рекорд! Риордан не мог припомнить, когда еще у него было столько проблем с женщинами. Итак, оставались леди Марианна и другая девушка, имени которой он не запомнил. В сознании отпечаталось лишь то, что она слишком юна, чтобы стать для Уильяма и Сесилии настоящей матерью. Зато он хорошо помнил Мору в зоопарке. Как она опустилась на колени, чтобы обнять и успокоить детей.

В тот момент он почувствовал, что они – одна семья. Он воображал Мору сидящей у него в кабинете с расширенными от удивления глазами, когда он доставлял ей удовольствие, а позднее – она ему. Риордан сильно сомневался, чтобы мисс Сассингтон когда-либо позволила себе самозабвенно извиваться от прикосновения его руки. А Мора смотрела на него с благоговением. Никогда прежде ему не удавалось вызвать у женщины подобную реакцию. Он понимал, что не заслуживал подобного отношения, особенно теперь, когда ему придется сообщить Море о той газетной статье.

Риордан разложил кисти на куске ткани, стал менять их местами. Он делал это исключительно для того, чтобы хоть чем-то занять руки и мысли в ожидании прихода Моры. Его поведение, пусть и не предумышленно, вовлекло ее в скандальную историю, поэтому она имеет право знать об этом. После пресловутого ужина ее имя попало в колонку светских сплетен. Поход в зоопарк явился попыткой замять этот скандал, но привел к совершенно противоположным результатам. Уже сегодня вечером во всех бальных залах появятся слухи о произошедшем.

Ни за то ни за другое Мора ему точно не скажет спасибо.

– Вы хотели меня видеть?

Та, что безраздельно царила в его мыслях, настороженно стояла сейчас в дверном проеме, надеясь, что он позабудет о своем намерении рисовать ее.

– Входите, садитесь. – Риордан жестом указал на диван. – Нам нужно кое-что обсудить, кухарка согласилась побыть с детьми.

Взяв стопку листов, Риордан пристроил их у себя на колене и принялся делать наброски. Его пальцы запоминали оставляемые угольным карандашом на бумаге линии, из которых складывалось изображение и форма.

Мора была настроена скептически.

– И что вы делаете?

– Наброски.

«Занимаю свои руки хоть чем-то, чтобы только не касаться ими тебя», – мысленно добавил он.

– А мне казалось, я выразила свой протест против того, чтобы вы писали мой портрет, – произнесла она.

– Верно. Но я и не пишу ваш портрет, всего лишь делаю наброски. Против этого вы пока не возражали.

– А вы никогда не спрашивали.

Риордан понял, что ситуация выходит из-под контроля. Мора была раздражена, а такое поведение, как известно, далеко не самое подходящее, чтобы выслушивать плохие новости. Возможно, лучше начать с того, что подсластить горькую пилюлю.

– Я ваш должник.

Он обязан ей за организацию званого ужина, поход в зоопарк и множество других услуг. Список довольно длинный, Риордан не представлял даже, с чего начать.

Мора поспешно покачала головой, и в ее волосах заиграли лучи света, засияв оттенками меди, жженой умбры и охры.

– Прошу вас, не нужно извинений.

Риордан рассмеялся:

– Расслабьтесь, я не собирался этого делать. – Он добавил в рисунке теней на ее скулы. – Я лишь хотел сказать, что задолжал вам платье взамен того, которое погублено в зоопарке.

Насколько ему известно, ни одна женщина, будь она богатой или бедной, никогда не отказывалась от нового платья.

– В этом нет необходимости. Грязь отстирается. – Мора поднялась. – Думаю, мне пора возвращаться.

– А я не согласен. – Риордан кивнул в сторону дивана. – Присядьте, пожалуйста, чтобы мы могли продолжить.

Она послушалась, напряженно сжав зубы. Явно сердилась не только за неудачный поход в зоопарк.

– Вы чем-то недовольны, Мора. Прошу вас, объяснитесь.

– Нам обоим отлично известно, что с моей стороны неприлично принимать в дар от джентльмена одежду, так как это намекает именно на то, чего мы стараемся избежать.

– А что, если платье вам подарит моя тетушка? Она пошлет его вам по моей просьбе, – не сдавался Риордан, хотя и догадывался, каков будет ответ.

– Но нам-то все равно будет известна правда. Что-нибудь еще, лорд Чатем?

Снова заслышав из ее уст этот официальный титул, Риордан поморщился и отложил бумагу. Да, подслащивание пилюли явно не помогло. Придется говорить как есть.

– Да, есть кое-что еще. – Он потянулся к сложенной газете, лежащей на рабочем столе. – Похоже, наше маленькое торжество породило ряд незначительных слухов. Но они не продлялся долго, уверяю вас. Однако именно я ненамеренно вовлек вас в это, и, боюсь, теперь без вашей помощи мне не удастся поправить ситуацию.

С этими словами он передал Море газету, ожидая, когда грянет буря.

«Без вашей помощи мне не удастся поправить ситуацию? Ненамеренно вовлек? Ряд незначительных слухов?» К сожалению, ни одна из этих красивых фраз не соответствовала истине. Мора с ужасом взирала на заметку в газете. Графу определенно понадобится помощь, причем в гораздо большем объеме, чем она может предоставить. Более того, помощь потребуется и ей самой. Малоизвестный званый ужин на двенадцать персон неожиданно разрушил ее инкогнито. О ее присутствии в доме лорда Чатема теперь известно всему Лондону… всей Англии в действительности.

Мора попыталась подавить растущую панику, стараясь рассуждать рационально. «Мисс К.» может быть кем угодно. Вероятно, в Лондоне имеется бесчисленное множество гувернанток, чья фамилия начинается на эту букву. Ее дяде прежде всего нужно знать, что она воспользовалась фамилией Колфилд, и только тогда, возможно, он сумеет ее отыскать. А откуда ему вообще об этом узнать? Похоже, она приняла случившееся слишком близко к сердцу.

– Все не так уж плохо. – Улыбнувшись, Риордан продолжил делать наброски. – Вы бледны точно мел. Об этом инциденте забудут сразу же, как только случится что-то еще. Не такой уж это страшный скандал.

Мора неодобрительно вздернула бровь.

– А вы, как я погляжу, специалист в вопросах подобного рода.

Он усмехнулся:

– Я являюсь специалистом во многих областях. Поверьте мне, эта неприятность скоро будет забыта.

Неприятность-то, может, и будет забыта, но вред ей нанесен. Скандальная заметка попадет в дом каждого подписчика в стране. Дядя наверняка прочтет ее, и, в зависимости от того, насколько рьяно он занят поисками и насколько остры его умственные способности, он, возможно, все же свяжет «мисс К.» с ней. И тогда ее местонахождение будет неминуемо поставлено под угрозу. Разгадано ли ее вымышленное имя? Узнал ли ее кто-то на постоялом дворе? А если и так, отследили ли ее до агентства миссис Пендергаст? Теперь все упирается во время. Что им известно, когда стало известно?

– Могу лишь сказать, мне очень жаль. Я не хотел, чтобы так случилось.

Мора следила глазами за перемещениями графа по комнате. Наконец он остановился у одного из холстов.

– Не хотели, чтобы так случилось, Риордан? Не собирались целовать меня в первый раз, во второй, в третий? Не намеревались пересекать границы дозволенного между работодателем и служащей? Не планировали впутать в этот скандал?

«Не планировали заставить меня испытать к вам определенные чувства, а потом поиграть в распутника?» – мысленно продолжала она свою тираду.

Ее слова разозлили его. Что ж, тем лучше. По крайней мере, на этот раз ему не удастся легко отделаться, всего лишь подмигнув и призвав на помощь свое хваленое очарование. Когда он посмотрела на Мору, его взгляд был мрачен, глаза затуманились, скрыв его обычно искреннюю душу. Он покачал головой:

– Все это… я не хотел, чтобы все это случилось.

Мора догадалась, что он подразумевает под своими словами нечто большее, чем произошедшее между ними. В комнате воцарилась тишина, будто слова выкачали весь воздух, а с ним и саму искру жизни.

– Молодым женщинам нужен идеальный мужчина, вот такой.

Риордан быстро сдернул кусок парусины с холста, явив Море портрет молодого человека, который показался ей смутно знакомым: темные волосы, голубые глаза, улыбка. Его внешность напоминала внешность Риордана и в то же время казалась совсем иной.

Мора пристально взирала на холст. Она поняла, что на нем изображен вовсе не лорд Чатем, так как глаза мужчины с портрета не шли ни в какое сравнение с танцующими сапфирами глаз Риордана. И улыбался он недостаточно задорно, и волосы его были уложены слишком тщательно, в отличие от небрежно рассыпающихся прядей Риордана. Нет, это не Риордан в молодости. Внезапно Мора догадалась:

– Это Эллиот. Ваш брат.

Он утвердительно кивнул, так же пристально глядя на картину.

– Это один из последних портретов, которые я сделал до того, как отправился в Италию. Тогда ему было двадцать пять лет.

– Ваша работа очень хороша.

Мора внимательно изучала тщательно прорисованные детали, вплоть до пуговиц жилета. Портрет действительно был превосходен, и это породило у нее множество вопросов. Ее всегда влекла связанная с Риорданом интрига, аура загадочности. Очень опасно снова позволить ему заинтриговать себя. Как только ей начинало казаться, что она познала его суть, как тут же обнаруживалось новое скрытое качество.

– Эллиот был идеальным графом: красивым, но не опрометчивым, опрятным, но не аляповатым, авторитетным, но без склонности к тирании. Он знал, как сбалансировать все эти качества, обернуть их себе на пользу. Все обожали его.

Его слова были полны глубокого смысла.

– Люди и вас любят.

Риордан невесело рассмеялся:

– Благодарю за такую оценку. Верно, люди любят меня, но ими двигают причины, о которых мне стыдно упоминать в обществе дамы.

Он ненадолго замолчал, но его губы продолжали шевелиться, будто он вел сам с собой внутренний спор. Похоже, он принял некое решение.

– Все верно, Мора. Я ужасен. Знаете ли вы, где именно я был, когда получил известие о смерти брата? – Риторический вопрос, Мора молча ожидала продолжения. – Я был на художественной выставке академии. Пришел туда исключительно для того, чтобы соблазнить леди Мичем. Мы стояли перед новым полотном Тёрнера, и я ласкал ее руку, чтобы, так сказать, подтвердить сделку. – Он вздохнул. – Теперь понимаете, насколько я ужасен?

Это признание поразило ее своей явной лживостью.

– С недостатками, возможно, как и все мы, но ужасным я вас не считаю, – запротестовала Мора.

– Вам-то откуда знать? Вы хоть раз в жизни встречали по-настоящему ужасного человека?

Она посмотрела на него в упор:

– Да, встречала, поэтому могу точно утверждать, что вы вовсе не ужасный.

Она еще никогда не рассказывала ему так много о себе настоящей.

– Не следовало мне вам этого говорить.

Она мягко рассмеялась, чтобы развеять его тревогу:

– Не беспокойтесь, я не ханжа и не настолько глупа. Намерения мужчин мне отлично известны.

У нее есть свои тайны, и ей очень хотелось рассказать Риордану о том, как она сбежала за несколько дней до свадьбы, как Уилдерхем пытался зажимать ее по углам при любой возможности, о вопиющих вещах, которые он ей говорил, описывая то, что сделает с ней, когда они поженятся. Не желая смириться с уготованной страшной участью, она предпочла сбежать из дома, отказавшись от жизни светской дамы, и стала безвестной гувернанткой. Но она не могла заставить себя вымолвить ни слова.

– Но при этом вы по-прежнему остаетесь леди, Мора.

Девушка покраснела.

– Как это великодушно с вашей стороны.

Он обладал поразительным умением заставить ее почувствовать себя особенной, и она могла лишь гадать, в самом ли деле он так считает.

Риордан перевел взгляд на портрет:

– Вопрос, который неотступно преследует меня, заключается в следующем: почему при всех своих достоинствах Эллиот умер? На его месте должен был быть я, безрассудное создание, бесчисленное множество раз вступавшее на опасную дорожку.

Говоря это, Риордан избегал смотреть Море в лицо, и она догадалась, каких усилий ему стоило произносить эти слова вслух.

– Всякое случается, люди заболевают, – начала было Мора, произнося принятые в подобном случае утешительные фразы. Но еще до того, как слова слетели с ее языка, она уже знала, что они бессмысленны. Она поняла это еще тогда, когда погибли ее родители.

Риордан отрицательно покачал головой, отмахиваясь от этих банальностей, и жестким голосом произнес:

– Он сам лишил себя жизни. Вежливая формулировка гласит, что смерть наступила от выстрела в голову, причиненного самому себе, чтобы придать этому акту сходство с несчастным случаем на охоте. Но горькая правда заключается в том, что очень правильный и идеальный во всех отношениях граф Чатем совершил самоубийство.

Мора взирала на портрет с ужасом и восхищением, в то время как разрозненные части головоломки стали складываться в единое целое. Именно по этой причине гувернантки не задерживались в доме надолго. Самоубийство – тяжкий грех, кто бы его ни совершил. Некоторые даже считали его проклятием или актом, приносящим несчастье.

– Я никогда не желал ничего подобного. Только не с Эллиотом. Я не мечтал ни о его титуле, ни о том, чтобы сделаться наследником. – Риордан запустил руку в волосы. – Видите ли, я навещал его всего за несколько недель до случившегося. Он просил меня задержаться подольше, отложить поездку в Лондон на месяц. Обычно мы приезжали в столицу вместе. Со времени его смерти меня неотступно преследует вопрос о том, был бы Эллиот до сих пор жив, если бы я остался тогда с ним? Удалось бы мне спасти его, если бы я не спешил соблазнить леди Мичем и выиграть таким образом пари? Думаю, да.

Его голос дрогнул, грозя в любую секунду сорваться. «Как много загадок таится за его смеющимися губами и веселыми глазами», – подумала Мора. Сглотнув комок в горле, Риордан продолжил:

– Я узнал некое тревожное обстоятельство, пока был в Сассексе. За два дня до смерти Эллиота на его землях был замечен родственник, а именно виконт Вейл. Он встречался с братом, но не в доме, поэтому слуги и не заметили ничего необычного. Зато начальник наших работников видел, как они уезжали верхом. После этого Вейл в доме не появлялся, будто не хотел быть увиденным. Начальник сказал, что они вели себя очень скрытно, а потом, когда он подошел к Эллиоту, тот казался расстроенным.

Риордан снова опустился на диван рядом с Морой.

– Мне остается только гадать, не связано ли это обстоятельство со смертью брата? Считаете меня сумасшедшим, дескать, я ищу заговор там, где его нет и в помине?

Море хотелось обнять его, даровать прощение, но это должна была сделать не она. Прежде он должен простить себя.

– Вполне естественно искать причины. Зная их, мы можем принимать решения, вырабатывая некое понимание произошедшего. Когда умерли мои родители, меня одолевали схожие мысли, – чуть слышно произнесла Мора. – Катаясь на лодке, они столкнулись с другой лодкой и утонули. Мне тогда было шестнадцать, и я не могла не задаваться вопросом, как все обернулось бы, если бы я отправилась с ними в тот день, если бы заметила вторую лодку с берега, если бы сумела достаточно быстро привести кого-то на помощь, чтобы спасти их. А возможно, будь я с ними, они вообще не поехали кататься. Я проигрывала множество разнообразных сценариев в голове, но в конце концов пришлось принять действительность. То, что я осталась одна. Единственные мои родственники – дядя и его семья. – Мора пожала плечами, стараясь придать своему рассказу оттенок небрежности. – Все как у вас с тетушкой Софи и дядей Гэмишем.

В глазах Риордана промелькнуло странное выражение.

– О нет, моя мать здравствует. Она проживает в курортном городе в Швейцарии. – Он помолчал немного, ожидая, когда пройдет первый шок от подобного признания. Мора казалась несколько удивленной, поскольку из мрачного тона их разговора сделала вывод, что его мать тоже умерла, а Риордан не потрудился ее в этом разубедить. – Такова цена свободы – уехать тайком, чтобы никогда не вернуться назад. Она с радостью ее заплатила. Выходя замуж за отца, мама была заинтересована лишь в получении титула, денег и в том, чтобы родить одного или двух наследников. Когда цели были достигнуты, она потеряла к нему интерес.

Мора кивнула, не находя слов, чтобы ответить на подобное признание. Некоторое время оба молчали. Теперь, когда разоблачающие слова были произнесены, даже Риордан не знал, что сказать.

– Простите меня, я сам себя не узнаю. – Риордан принялся изучать свои руки, Мора проследила за ним взглядом. У него были красивые ладони с длинными крепкими пальцами – идеальные руки художника. – Я никогда никому этого не рассказывал. Люди, конечно, узнали, но не из моих уст.

Протянув руку, он погладил Мору по щеке:

– Это вы оказываете подобное воздействие на окружающих, Мора. Умеете слушать, повышая уверенность человека в себе, побуждаете его делать подобные признания. Вы вдохновляете меня.

В нем снова проснулся очаровательный джентльмен, глаза которого светились желанием, а мрачный граф с семейными тайнами был изгнан со сцены.

Мора накрыла ладонью его руку, все еще гладившую ее щеку. Нужно прекратить это до того, как все зайдет слишком далеко. В его взгляде она безошибочно прочла, что он хочет ее. Она же стремилась и поверить ему, и оказать сопротивление, в то время как ее разум и сердце затеяли спор о логике и страсти.

– Риордан, ничего из этого не выйдет.

Ее сопротивление было показным, слова не вполне искренними. Она понимала, что разбитое сердце ей точно обеспечено.

Он легонько прикусил ее мочку, лаская языком ухо:

– О нет, из этого выйдет удовольствие.

Глава 15

«Удовольствие» было слишком неподходящим словом для описания происходящего между ними, когда Риордан, обняв Мору, уложил ее на диван. Его переполняло чувство удовлетворения, избавления от одиночества, пустоты в душе. Вот что могло получиться из их единения. Он хотел Мору, нуждался в ней, чтобы заполнить разверзнутую в его душе пропасть. Сила желания клокотала в нем, порабощала, превращаясь в центр его Вселенной. Каждым поцелуем и лаской он поклонялся Море, прикасаясь губами к ее грудям, поглаживая ноги, одновременно снимая чулки и панталоны. Наконец его глазам предстало ее обнаженное лоно, юбка провокационно поднялась над согнутыми коленями.

Прикоснувшись к ее темно-рыжим лобковым волосам, Риордан ощутил, как сильно они увлажнены. Значит, она тоже желает его, не он один захвачен диким вихрем, созданным им же. Риордан развел руками ее бедра, упираясь в них большими пальцами, и склонился к лону.

Мора выгнулась ему навстречу, запустив руки ему в волосы и с силой сжимая их от избытка эмоций. Ее страсть была столь искренней, что возбуждение Риордана многократно возросло. Он произнес ее имя – то был низкий примитивный звук, гортанный стон, – возясь со своими брюками. Наконец он выпустил пенис на волю и на мгновение оторвался от Моры, чтобы поспешно стянуть с себя брюки. Одновременно он мысленно старался собрать воедино остатки самоконтроля, чтобы не действовать в спешке, не ворваться в нее с намерением как можно скорее достичь желанной разрядки. Весь остальной мир перестал существовать. Ничто не имело значения, ни угрозы Вейлов, ни буржуазный скандал. Для него важно было лишь подарить Море всего себя без остатка, раскрыть пленительные перспективы их слияния.

Это было восхитительно и иррационально. Способность размышлять здраво оставила Мору в то мгновение, когда Риордан коснулся губами ее кожи, осталась лишь способность чувствовать, двигаться вместе с ним, к нему. Она раздвинула ноги, наслаждаясь прикосновением жаркой затвердевшей плоти к своему бедру. Она упивалась этими ощущениями, но этого было недостаточно, чтобы удовлетворить ее. Впереди маячило нечто большее, и Мора жаждала познать это.

Единственная мысль, теплившаяся в ее сознании потому лишь, что была накрепко в него впечатана, преследовала ее уже много дней: добром для нее это не закончится. Ее время подходило к концу. Появившаяся в газете скандальная заметка сделала невозможным ее пребывание в доме Риордана, когда он приведет свою жену. Ни одна жена не станет терпеть ее присутствие. Так почему бы ей не прихватить с собой воспоминания о страсти и удовольствии? В выбранной жизни ей никогда больше не доведется испытать ничего подобного.

Риордан снимал брюки, Мора завороженно наблюдала, находя это чрезвычайно возбуждающим. На лбу у него блестели капли пота, ибо все происходящее являлось испытанием для его выдержки, и ему стоило больших усилий дождаться подходящего момента. Мора снова вспомнила его рассказ о воздушном змее, которого он сравнивал с любовником. Наконец затвердевший пенис оказался у входа в лоно, стремясь проникнуть внутрь, Мора с радостью приняла его, чувствуя, как растягиваются мышцы влагалища, когда Риордан наконец вошел в нее и стал медленно продвигаться вперед. Новизна ощущений рождала боль. Он замер, ожидая, когда Мора сама попросит его продолжить, она так и сделала. Зашла слишком далеко, чтобы не довести начатое до конца, познав удивительное чувство единения с другим человеком. И не каким-то другим человеком, а с Риорданом.

Он начал неспешно двигаться взад и вперед, раскачивая их тела, постепенно наращивая ритм и увлекая Мору за собой. Ее бедра задвигались в унисон, подводя обоих к неизбежной всепоглощающей развязке, манящей обещанием удовольствия на острие бритвы. Каждый последующий толчок приближал к желанной цели, пока, наконец, они не достигли ее. Последнее движение вознесло Мору на вершину блаженства, потом разом нахлынули усталость и насыщение. Ее любопытство и страсть были удовлетворены. Риордан находился вместе с ней в этой изнурительной темноте, упирался головой ей в шею и тяжело дышал, переживая мгновения наивысшего наслаждения. Осознание того, что они вместе достигли оргазма, стало для Моры еще одним поводом радоваться. Единственное определение, которое приходило ей сейчас в голову, – великолепно! Просто великолепно. Она осмелилась произнести это слово вслух в темноте комнаты.

Очень медленно он поднял голову и прошептал в ответ:

– Конечно, Мора, это ты меня вдохновила.

Она негромко рассмеялась, почувствовав на губах горько-сладкий привкус. Восхитительно из-за своей уникальности. Им дарован один-единственный раз в жизни, который никогда больше не повторится. Она получила подтверждение собственной правоты. Дорога, по которой она шла, усеяна разбитыми сердцами, но было и наслаждение, скорее нечто более всеобъемлющее, но времени подумать у Моры не оставалось. Риордан снова начал ее целовать, и она снова захлопнула окошко в мир рационального мышления. То, что происходило за пределами этой комнаты, не имело значения.

Барон Уилдерхем одарил хозяйку дома улыбкой. Леди Сара Мичем слыла красивой женщиной с соблазнительными изгибами тела и опытом. Ее рука задержалась на рукаве его сюртука достаточно надолго, чтобы передать бессловесное послание, полученное и понятое, пока они говорили о посторонних вещах.

– Хорошую помощницу найти очень непросто, – молвила она. – Отлично понимаю ваше затруднение. Когда мы набирали слуг для нашего городского особняка, я воспользовалась услугами агентства по трудоустройству миссис Пендергаст, и она подобрала мне нескольких горничных. Она занимается тем, что подыскивает молодым женщинам с хорошим происхождением места компаньонок пожилым леди, и гувернанток тоже. – Она постучала по рукаву барона сложенным веером, после чего провела им вниз по руке и, придвинувшись ближе, заговорщически добавила: – Конечно, ее агентство в последнее время переживает не лучшие времена, потому что именно она подбирала все шесть гувернанток для Чатема, включая и последнюю, ту, что присутствовала на его званом ужине. – Она наградила барона сведущим взглядом. – Тетушка Чатема говорит, девчонку усадили за стол в последний момент для ровного счета, когда кто-то из гостей прислал уведомление, что не сможет приехать, но Чатем весь вечер не сводил с нее глаз. Наутро эта история попала в газеты.

Барон мысленно отметил, что нужно изучить прессу, хотя скандал Чатема не представлял для него никакого интереса. Однако следующие слова леди Мичем резко изменили ход его мыслей.

– А сегодня произошел еще один случай. Я только что узнала подробности от леди Феллоус. Чатем пригласил мисс Сассингтон на прогулку в зоопарк вместе со своими воспитанниками и гувернанткой. Он обошелся с бедняжкой мисс Сассингтон крайне пренебрежительно и теперь точно не найдет ни одной достойной дамы, которая согласится стать его женой. Он совсем рассудка лишился из-за этой смазливой рыжеволосой бестии, появившейся невесть откуда.

– Рыжеволосой? – Леди Мичем наконец удалось безраздельно завладеть вниманием барона. – А вы сами ее видели?

Возможно, она сумеет описать эту девушку, избавив его от необходимости снова бросаться за тридевять земель, преследуя призрачную цель.

– Нет, не видела, – разочарованно протянула леди Мичем.

Уилдерхем решил пока прекратить расспросы. Завтра он лично посетит миссис Пендергаст и послушает, что она расскажет о своей недавней клиентке. После долгих дней неудач на горизонте наконец-то забрезжил лучик надежды.

Уилдерхем склонился над столом миссис Пендергаст.

– Что ж, повторю свой вопрос. Обращалась ли к вам женщина, подходящая под мое описание? У нас есть все основания полагать, что обращалась.

Он говорил «мы», подразумевая себя и Пола Дигби, который, сгорбившись, сидел в углу, всем своим видом демонстрируя, что они не уйдут, пока не получат ответы на свои вопросы.

Уилдерхем между тем продолжил:

– Вы не сообщите нам ничего нового, лишь подтвердите то, что мы и без того подозреваем. Если мои слова не убеждают вас, возможно, это сделает мой маленький острый друг.

В его руке опасно блеснула сталь маленького клинка. Женщина выпрямилась и вжалась в спинку стула, стараясь отодвинуться подальше от оружия.

«Ну, хоть какой-то прогресс», – подумал Уилдерхем. Ему с самого начала следовало убеждать ее с помощью ножа. Хозяйка агентства оказалась крепким орешком. Назови она имя, и он узнает, действительно ли гувернантка Чатема является его, барона, сбежавшей невестой. Тогда он пошлет Дигби проверить адрес.

– Итак, миссис Пендергаст, имя, пожалуйста?

– Вы должны понимать, что это идет вразрез с политикой агентства о неразглашении личных сведений.

– А вам бы следовало понять, что это лезвие может очень легко перерезать вам глотку. Или, если хотите, могу распространить слух о том, что ваше агентство дает приют особам с криминальным прошлым. Добродетельной женщине незачем скрывать свое прошлое, не так ли?

– Я не привечаю преступниц! – гордо воскликнула миссис Пендергаст. Кипя праведным гневом, она на мгновение забыла о грозящей ей опасности.

– Но одной-то точно помогли, – с насмешкой в голосе произнес Уилдерхем. – Если это та самая девушка, которую мы разыскиваем, то она повинна в неисполнении условий контракта. Она нарушила законное соглашение. – Он сунул нож прямо под нос хозяйке агентства. – Имя, миссис Пендергаст. Я не буду повторять еще раз.

– Ее зовут Мора Колфилд, и я направила ее в Чатем-Хаус на Портленд-сквер.

– Очень хорошо. – Уилдерхем спрятал нож обратно в рукав и улыбнулся. – Как видите, я могу вести себя благоразумно. Желаю хорошего дня, миссис Пендергаст.

Отойдя от здания на некоторое расстояние, Уилдерхем и Дигби принялись обдумывать свой следующий шаг. Портленд-сквер – фешенебельный район, подходящее место жительства для графа. У него почти не оставалось сомнений, что Мора и гувернантка Чатема – одно и то же лицо. Поиски подходили к концу, но возникло затруднение: как забрать Мору, не привлекая при этом внимания?

Определенно, придется ждать и тщательно планировать следующий шаг. А Дигби можно поручить разведку. Тем временем Уилдерхем решил, что ему необходимо узнать как можно больше о Риордане Баррете, этом новоиспеченном графе, известном своим распутным образом жизни. Что там о нем сказала леди Мичем? У него было уже шесть гувернанток? Для каких целей они ему вообще понадобились? Для своих недавно обретенных незаконнорожденных отпрысков? У такого мужчины, как он, наверняка найдется парочка ублюдков в укромном уголке. Да, у мужчины с репутацией как у Баррета непременно отыщется скелет в шкафу. Да не один. Если Уилдерхему удастся найти хоть одну слабую сторону графа, тот сам с радостью отдаст ему Мору.