Текст книги "Как удачно согрешить"

Глава 6

Бамс! Вздрогнув, Риордан очнулся, но сознание вернулось к нему не сразу. Он услышал громкий визг и звук бьющегося стекла. Великий боже, что эти четверо детей делают в его спальне? Риордан покачал головой. Нет, детей всего двое, к счастью, и подождите-ка… он находится вовсе не в своей спальне. Это кабинет. Риордан запустил руку в волосы и откинулся назад на диване.

События прошлого вечера нахлынули на него в красочных подробностях. К сожалению, плохие новости он вспомнил первыми и кристально четко. Вейлы хотят отнять у него детей… точнее, жаждут заполучить контроль над их деньгами. Глядя на стоящий рядом с креслом пустой графин, Риордан понял, что здорово набрался вчера.

Сесилия танцевала перед ним, одетая в платье цвета аквамарина, которое было ей велико на несколько размеров. Ее ноги утопали в чересчур больших туфлях в тон платью, на плечи была накинута легкая шаль.

– Мы наряжаемся! – провозгласила она громким голосом, болезненным эхом отозвавшимся у Риордана в голове. – Ты можешь надеть мою шаль. Она отлично подойдет к твоим глазам. Мы собираемся на бал.

– Вообще-то мы играем в прятки, – настойчивым шепотом поправил сестру Уильям, давая понять, что его уж точно никогда не застукают за сборами на воображаемый бал. – Прячься! Шестая будет здесь с минуты на минуту.

Шестая. Гувернантка. Мисс Колфилд. Мора. Та, которая у него работает. Женщина, которую он поцеловал вчера ночью. После случившегося вчера он сомневался, что сможет когда-либо снова называть ее мисс Колфилд, и застонал. Его вид был совершенно неподобающим для встречи с ней. Да, нужно будет извиниться, как только придумает, за что именно. Насколько далеко зашли их отношения, пока оставалось для него загадкой. Возможно, не помешает спрятаться. Но он никак не мог заставить себя подняться с дивана, особенно теперь, когда голова грозила в любую секунду разлететься на куски. Сесилия присела на корточки за диваном.

Дверь распахнулась, и Риордан безмолвно взмолился, чтобы Мора – две Моры – не хлопнула ею. Он крепко зажмурился в попытке вернуть себе четкость зрения. Возможно, дети и играли в прятки, а вот Мора, похоже, нет.

– Дети, я знаю, что вы здесь. Игра окончена, – твердо заявила она. – Дети… – Тут она замолчала, увидев лежащего на диване Риордана. – Ой, милорд, я вас не сразу заметила.

Это начинало входить у нее в привычку. Вчера она тоже не сразу его заметила.

– И что вы хотите сказать этим своим «Ой, милорд», позвольте поинтересоваться? Вы используете мой титул просто как обращение ко мне или как выражение крайнего удивления тем, что в комнате кто-то есть?

Не следовало ему начинать упражняться в остроумии с утра, так как от этого голова разболелась еще сильнее.

– Думаю, все вместе.

Она разгладила руками фартук, надетый поверх платья. Риордан понял, она пытается подавить улыбку. Не такого поведения он от нее ожидал, полагая, что она будет смущена. Сам он определенно испытывал смущение. Искушая судьбу, Риордан очень медленно принял сидячее положение.

– Прошу прощения.

Мора присела перед ним в кратком реверансе, напомнив, что ему следует чувствовать себя виноватым за события прошлой ночи, что бы он ни натворил. Он улыбнулся бы, если бы не невыносимая головная боль. От него не укрылась ироничность момента. Он беспокоился о том, что должен извиниться перед ней за то, чего даже не помнит, а она беспокоится о том, что он может ее уволить. Даже если она станет просыпать каждый божий день, Риордан все равно не выгонит ее, особенно сейчас, когда Вейлы бросили ему вызов. Они будут бесконечно счастливы, узнав, что он лишился шестой по счету гувернантки.

– Дети сбежали от меня, а я проспала. Этого больше не повторится.

Море явно хотелось как можно скорее покинуть комнату. Она произносила слова с большой поспешностью, отчего, собственно, у Риордана и создалось впечатление, что она изо всех сил старается подавить смех. Он никак не мог понять, что ее так забавляет.

– Дети, выходите. Мора вас честно нашла, – сказал Риордан.

Уильям и Сесилия с виноватыми лицами медленно выбрались из своих укрытий.

– Сесилия, где ты взяла это платье?

Риордан впервые присмотрелся к ее наряду. Дорогое и отлично скроенное платье. Такого в гардеробе ребенка точно быть не может.

Надув губы, Сесилия ударилась в слезы.

– Оно принадлежит мисс Колфилд, – чуть слышно призналась она. – Платье так мне понравилось, что я захотела его примерить.

Риордан бросил умоляющий взгляд на Мору. Против слез Сесилии он всегда был бессилен, и похмелье тут совершенно ни при чем. Мора сделала шаг вперед и взяла девочку за руку.

– Настоящая леди никогда не возьмет чужие вещи без разрешения. Я с радостью показала бы тебе платье, если бы ты попросила меня об этом.

Мора была строга, но не проявляла жестокости. Гувернантка Номер Три, Железная Леди, задала бы Сесилии хорошую взбучку. Вообще-то именно так она однажды и сделала, за что и была уволена. Риордан едва сдержался, чтобы собственноручно не выставить старую каргу за дверь. Мора протянула вторую руку Уильяму.

– Нет ничего такого, что нельзя было бы исправить хорошим завтраком. Подозреваю, именно голод привел вас на первый этаж. Наверху ожидает блюдо под названием «жаба в норке».

Уильям робко рассматривал носки своих ботинок, Риордан тут же понял, что догадка Моры верна. Привыкший есть на первом этаже, мальчик явился сюда в поисках еды.

– Знаешь ли ты, что означает «жаба в норке», Уилл? – продолжала Мора. – Это запеченная в тесте сосиска. То есть сосиска обернута тестом, точно жаба, которая выглядывает из своей норки.

При этих словах мальчик оживился и явно захотел поскорее вернуться в детскую.

Но Риордан не собирался позволять Море так легко от него ускользнуть. Когда она уже дошла до двери, весело переговариваясь с детьми, он снова обратился к ней:

– Мора, когда дети поедят и будут устроены, я прошу вас зайти ко мне в библиотеку.

Видит бог, ему вовсе не хотелось беседовать с ней в кабинете, еще хранившем следы вчерашнего дебоша.

Дверь закрылась, и он остался в одиночестве. Пришло время претворять свои планы в жизнь. Но прежде необходимо побриться. Риордан потер щеку.

– Что за черт?

Он вскочил на ноги слишком быстро, забыв о том, что от резких движений закружится голова, и был вынужден схватиться за спинку кресла, чтобы не упасть. Потом стал медленно пробираться к висящему на стене зеркалу. Увидев свое отражение, застонал. Проклятье! Обе щеки разукрашены темно-розовыми румянами, а вокруг глаз от бровей и до скул нарисованы черные круги. Губы накрашены красной помадой. Теперь Риордан понял, почему Мора едва сдерживала смех. Сесилия загримировала его так, что он мог бы посоперничать с цирковым клоуном.

Полчаса спустя Мора стояла перед дверью библиотеки, собираясь с духом. Она знала, что граф собирается уволить ее. Ей очень хотелось самой сыграть в прятки, сделать что угодно, лишь бы не видеть Риордана Баррета и не слышать его плохих вестей. Утро началось скверно. Она проспала, недоглядела за детьми, которые от души разукрасили лицо своего дяди. Не говоря уже о поцелуе вчера ночью.

Не нужно жить в Лондоне, чтобы предвидеть, как будут развиваться события после того, как девушка поцелует своего работодателя. Даже в Девоншире всем было известно, что ответственность за подобные вещи всегда ложится на женщину. Да, она сама виновата в том, что барон Уилдерхем застал ее врасплох в кладовой для продуктов в доме дяди и стал похотливо обнимать. И именно она виновата в том, что граф Чатем поцеловал ее, находясь в полубессознательном состоянии от чрезмерного количества бренди.

Куда она пойдет? Что станет делать? Миссис Пендергаст ясно дала понять, чтобы в агентство она больше не возвращалась. Возможно, граф напишет ей рекомендательное письмо, хотя надеяться на подобное чересчур оптимистично. Она ведь проработала у него всего три дня и могла вообразить, что будет значиться в этой рекомендации: «Настоящим уведомляю, что мисс Мора Колфилд любит запускать воздушных змеев во второй половине дня, а также целоваться по ночам». Это же немыслимо!

Мора пыталась не поддаваться панике. Ее ведь еще не уволили. Не стоило преждевременно опускать руки и, как говорится в пословице, ставить повозку впереди лошади. Хотя лошадь и была уже запряжена, окончательно еще ничего не решили. Ей нужно думать только о хорошем, нужно…

– Вы собираетесь входить или нет?

Лорд Чатем широко распахнул дверь библиотеки. Он был одет в бриджи желтовато-коричневого цвета и темно-зеленый сюртук, гладко выбрит и, к счастью, полностью отмыт от косметики.

– Я слышал шелест ваших юбок несколько минут назад. Ожидал, что вы войдете сами, но вы этого не сделали, и тогда я решил лично проверить, что случилось. – Он пригласил ее внутрь широким жестом руки, после чего неплотно прикрыл дверь. Что бы ни намеревался ей сообщить, он собирался сделать это в относительном уединении.

Библиотека оказалась впечатляющей. Стены были обшиты деревянными панелями, от пола до потолка тянулись полки, уставленные книгами. Одну стену почти полностью занимал камин с резной полочкой, возле которого стояли диван и кресла. В центре комнаты располагался длинный стол. Комната показалась Море очень официальной и мужественной, что никак не вязалось с характером графа. Она сильно сомневалась, чтобы он проводил здесь много времени. Не то чтобы ему недоставало мужественности, в этом сомневаться не приходилось, но официальным он точно не был.

Он жестом предложил ей расположиться на диване – еще одно свидетельство его врожденной неформальности. Подчиненным не пристало сидеть, когда их работодатели делают выговор. Они обычно стоят перед хозяевами, нервно сплетая и расплетая пальцы рук.

– Могли хотя бы сказать мне.

Граф указал на свою отмытую от румян щеку.

Мора покраснела:

– О некоторых вещах лучше узнавать в одиночестве.

– Что ж, в следующий раз все же предупредите меня, – усмехнулся он, тем самым обнадежив ее.

– В следующий раз, милорд?

– Уверен, дети еще не раз повторят эту проделку. Расслабьтесь, Мора, я не собираюсь вас увольнять.

Лорд Чатем рассмеялся. В отличие от нее, пребывающей в напряжении, он вел себя очень раскованно.

– В самом деле? – воскликнула она, желая убедиться, что поняла все правильно, испытывая огромное облегчение от осознания того, что опасность миновала.

– В самом деле. Однако я в неловком положении. Во-первых, мне следует извиниться, во-вторых, хотелось бы попросить вас об одолжении. – Он подался вперед, положив руки на колени. – Я сожалею о том, что произошедшее между нами прошлой ночью расстроило вас.

Едва ли их поцелуй расстроил Мору, скорее приятно возбудил, вызвал восторг, но уж точно не расстроил, хотя графу она ни за что бы в этом не призналась, не желая поощрять его в дальнейшем.

Мора произнесла тоном настоящего профессионала:

– Это был всего лишь поцелуй, лорд Чатем.

Задействовавший руки, и тела, и языки, поцелуй совершенный и всеобъемлющий, выходящий далеко за рамки ее предыдущего опыта на этом поприще. В глазах лорда Чатема отразилось облегчение, и Мора задумалась над тем, помнит ли он вообще, что они делали. Ах! Леди любят, чтобы о них помнили.

Откашлявшись, он произнес:

– Я был не в себе, как вы очень удачно заметили. В свое оправдание могу сказать лишь, что до подобного состояния меня довело горе, и смиренно прошу вашего прощения.

Дважды ах. Так, значит, горе подвигло его поцеловать ее? Слова графа не были романтическим раскаянием, на которое она рассчитывала. Хотелось чего-нибудь вроде: «Я был опьянен вашей красотой» или «Ваше очарование вскружило мне голову». Очевидно, ничего лучше «опьянен» ей точно не добиться. А как следует достойно ответить на подобное признание? Мора решила, что не стоит заострять на нем внимание.

– Извинения приняты, лорд Чатем.

– За последние пять минут вы уже третий раз называете меня лордом Чатемом. Я-то решил, что прошлой ночью мы договорились обходиться без этих формальностей.

Он воззрился на нее пытливым взором, побуждая опротестовать его слова.

– Насколько я помню, такой договоренности между нами не было. Вы сочли эту идею хорошей, а я – нет. Так что мы в тупике.

Называть лорда Чатема по имени Мора считала совершенно неуместным. Ей неловко было вспоминать поцелуй, его прикосновения к ее бедрам, когда она смотрела на него. Но думать о том, что эти руки и губы принадлежат Риордану, стало бы приглашением к повторному поцелую или, что еще хуже, жажде повторения.

– Так о чем вы хотели меня попросить?

Мора решила сменить тему разговора, надеясь тем самым отвлечь графа от вопроса с именами.

– Да. Это довольно большая услуга. За ужином прошлым вечером я заметил, как изысканны ваши манеры, и подумал, что вы можете стать тем самым человеком, который поможет мне претворить в жизнь мой маленький план. – Тут он ненадолго замолчал. У Моры создалось впечатление, что он пытается подобрать нужные убедительные слова. – Мне бы хотелось, чтобы вы помогли мне спланировать ужин для узкого круга лиц. Ничего роскошного, уверяю вас. Это по случаю кончины моего брата.

Девушке стало очевидно, что граф пытается приуменьшить размах мероприятия, и сочла его просьбу странной. Вчера он был явно расстроен смертью брата. Когда в парке он рассказывал ей о нем, в его голосе явно звучала боль. У него вошло в привычку носить на сюртуке траурную нарукавную повязку. Странно, что он вообще хотел развлекаться. Но Мора понимала, что граф пытается следовать правилам высшего света. В свой первый вечер в доме графа она заметила, с какой готовностью он стремился влиться в круг привычных развлечений.

– Если вы пребываете в трауре, лорд Чатем, зачем вам вообще нужны увеселительные мероприятия? Все же поймут ваше состояние.

Лорд Чатем воззрился на свои сплетенные на коленях руки.

– Так уж случилось, что мне нужно жениться, и быстро. У меня нет возможности ждать следующего года, поэтому нужно извлечь максимальную выгоду из нынешнего сезона. – Он криво усмехнулся. – И в данном случае моя репутация играет мне на руку. Никто не ожидает, что я буду предаваться скорби, удалившись от света на целых шесть месяцев. До тех пор пока я по вкусу обществу, оно станет мириться с моими проступками, особенно если какой-то девушке повезет стать женой графа. Молодых холостых графов не так-то много в высшем свете.

Мора почувствовала спазм в желудке. Лорд Чатем намерен жениться! Он целовал ее, а сам в это время планировал связать себя узами брака с другой! Это казалось ей неправильным, хотя она не сумела бы даже самой себе объяснить, в чем именно ошибка. Она лишь сумела выдавить:

– Понимаю. Кто же это?

Возможно, у него на примете уже есть молодая леди. Эта мысль еще больше усугубила ощущения в желудке.

– Кто-нибудь из них. – Граф сделал неопределенный жест рукой. – Это не имеет значения, главное, чтобы я женился. Из достоверных сведений мне известно, что в моем доме должна как можно скорее появиться жена.

– Понимаю, – снова повторила Мора.

– В самом деле? Я в этом сомневаюсь. – Он откинулся на спинку стула. – Так вы мне поможете? Составите меню вкусного ужина, на котором будут присутствовать аппетитные женщины?

Разве у нее был выбор? Разве она могла отказать своему работодателю, когда он смотрел на нее своими невозможными голубыми глазами? Но это вовсе не означало, что ей нравится сама идея. В дом придут люди, а в ее случае чем меньшее количество людей она видит, тем лучше. Она предпочла бы и дальше оставаться анонимной, насколько это вообще возможно. Мора решила, что гораздо лучше, если бы граф носил траур по брату более традиционно. С другой стороны, от нее требовалось всего лишь спланировать меню ужина, а не присутствовать на нем.

– Когда состоится ваш прием?

– В конце месяца.

– Какой замечательный способ сказать «через две недели»! – воскликнула Мора. – Осталось совсем мало времени. А нужно еще написать приглашения, составить меню. – Я даже не знаю, кто включен в список гостей.

Раньше ей приходилось помогать своей тете планировать званые ужины, прежде всего потому, что тетя была не в состоянии уделять внимание деталям. Поэтому Мора отлично знала, какой это труд – спланировать столь важный и успешный прием.

– Список я вам предоставлю, а также отряжу в помощницы свою тетушку Софи, – произнес лорд Чатем таким тоном, будто бы разом решил все ее проблемы. – Не думаю, что это будет так уж трудно. Просто пригласите нескольких человек и распорядитесь, чтобы на стол поставили еду.

Мора постаралась придать себе официальный вид.

– Уверяю вас, лорд Чатем, для званого ужина потребуется гораздо большее, чем просто, как вы выразились, «поставить еду на стол».

Он удовлетворенно улыбнулся.

– В таком случае мне очень повезло, что планированием будете заниматься вы, а не я. Я даже не знал бы, с чего начать, а у вас, судя по всему, имеется опыт в делах подобного рода.

Уильям и Сесилия обменялись удивленными взглядами и на цыпочках отошли от двери. Жениться. Дядя Ри собирается жениться! Уильям увлек сестру в маленькую комнату в конце коридора и плотно закрыл за собой дверь.

– Я не хочу, чтобы дядя Ри женился, – надув губы, заявила Сесилия.

– По крайней мере, не на той, кто нам не нравится, – медленно изрек Уильям. – Помнишь тех дам, которые приходили к папе Эллиоту на чай? Они же были ужасные! И совсем нас не любили.

Папа Эллиот объяснил детям, что долг графа – жениться, но от этого дамы не становились милее. Чем они были богаче, тем более казались занудными. А теперь графом стал дядя Ри, и ему тоже понадобилось жениться.

Сесилия громко фыркнула.

– Те дамы, что приходили в гости к папе Эллиоту, совсем не желали с нами играть. Нужно, чтобы дядя Ри женился на ком-то, кто захочет с нами играть, иначе нам больше не разрешат скользить по полу.

– Вот именно, Сиси! – воскликнул Уильям. – Нужно составить список качеств, которыми должна обладать жена дяди Ри. Будет здорово, если он женится на ком-то, кто понравится нам.

Сесилия глубоко задумалась.

– Я хочу, чтобы она была хорошенькой, и от нее хорошо пахло.

Уильям кивнул.

– Еще она должна с нами играть и ходить гулять в парк.

Сесилия покачала головой.

– И где мы найдем такую леди?

Уильям уныло опустил плечи:

– Я не знаю.

Нахмурив брови, он мысленно пересмотрел на удивление короткий список всех известных ему дам. Восьмилетние мальчики не располагают широким кругом знакомых. Но одну леди он знал точно. Возможно… Он просиял.

– Сиси, а как насчет мисс Колфилд?

Девочка задумчиво склонила голову набок.

– Шестая хорошенькая, она хорошо пахнет и играет с нами.

– Но при этом заставляет делать уроки, – подхватил Уильям, – то есть в меру строгая.

– И тогда мы сможем хоть каждое утро есть жаб в норке и солдатиков! – восторженно воскликнула Сесилия, начиная осознавать, сколь много преимуществ сулит им этот союз. – И что нам нужно сделать?

– Ну… – Уильям серьезно обдумал ситуацию. – Думаю, прежде всего нужно заставить их влюбиться друг в друга.

– И все? – Сесилия усмехнулась. – Ну, это будет легко. Мы расскажем ей о том, как весело проводим время с дядей Ри.

Глава 7

Все прошло хорошо. На удивление хорошо. Риордан налил себе порцию бренди, чтобы отпраздновать успех. После их интимного, но неосмотрительного поцелуя Мора все еще оставалась в его доме. Она не стала обвинять его в домогательстве, несмотря на то что он находился в подпитии, и ответила согласием на его предложение. Поразительно.

Настолько поразительно, что он испытывал искушение отправить миссис Пендергаст письмо с вопросом о том, где ее агентству удалось найти такую совершенную гувернантку, которая умеет не только запускать воздушного змея, но и планировать званые ужины для графа, носит шелковые платья и целуется, точно сирена. Риордан мысленно вычеркнул последние слова. Для него, возможно, они значимы, но для миссис Пендергаст вряд ли. В действительности это качество он счел более чем значимым, прямо-таки удивительным.

Риордану приходилось целовать многих женщин, большая часть которых преуспела в этом искусстве в той же мере, что и он сам. Мора была иной, всего лишь отважной ingénue[9]9
  Наивная, простодушная девушка (фр.).


[Закрыть] в его руках, не знающей вкуса желания. То, что началось как игра, вызов его опьяненному бренди сознанию, очень быстро переросло в страсть. Едва начав целовать Мору, Риордан уже не хотел останавливаться. Но ее трезвое хладнокровие победило его горячность. Если рассуждать логически, это и к лучшему. Единственная проблема в том, что теперь он жаждал продолжения этих сладких всепоглощающих поцелуев, жаждал, чтобы Мора льнула к нему от страсти, а не потому, что ей скучно и она решила поиграть в соблазнительницу.

Риордан предположил, что умение целоваться не единственное ценное качество Моры Колфилд. От него не ускользнула ее реакция сегодня утром, когда она застала Сесилию наряженной в свое платье. Вообще-то она никак не отреагировала, не устроила скандал, который могла бы закатить на ее месте другая девушка, стесненная в средствах, при виде ее любимого наряда, который семилетняя тощая девочка решила примерить шутки ради. Но Мора не запаниковала и не стала ругать Сесилию. Может быть, у нее имеются и другие шелковые платья? Возможно, такие наряды для нее привычны, как он и подумал изначально?

Риордан громко рассмеялся в пустой библиотеке. Ну вот, теперь он начал придумывать истории, в которых у его гувернантки существует тайная жизнь и она носит шелка. Однако он находил фантазии о Море Колфилд более приятными, чем необходимость писать записку тетке, сообщая о том, что через две недели она будет принимать гостей на званом ужине. От таких новостей старушка, возможно, лишится чувств.

Тетушка Софи была недалекой, похожей на птичку дамой, а ее муж дядя Гэмиш – сухопарым тунеядцем, единственное, что подкупало, – фаэтон, который он иногда одалживал Риордану для прогулок по городу. По сути, они были единственными его родственниками и вполне годились для этой роли. Ужин, разумеется, состоится здесь, в Чатем-Хаус, но Риордан не мог позвать молодых дам на вечер без хозяйки, а тетушка Софи, несмотря на ее сумасбродные выходки, точно знает, кого пригласить. Море же придется взять на себя остальные заботы.

И снова Риордан отвлекся на нее. Похоже, о чем бы он ни думал, все равно неизбежно возвращался к Море. С такой скоростью он вообще ничего не сделает. По прошлому опыту он знал, что подобное отвлечение является мощным орудием на службе у забвения. Обычно он принимался ухаживать за понравившейся ему дамой, но с Морой Колфилд не мог себе этого позволить. Все его способности понадобятся сегодня вечером во время встречи с адвокатами Вейлов, которая неизбежно повлечет за собой и другие подобные встречи.

Риордан поднялся из-за стола. Письмо к тетушке Софи подождет, а сейчас ему просто необходимо прогуляться. Всю неделю ему придется в поте лица изыскивать легальные средства, с помощью которых он сможет победить Вейлов. Это будет держать его на расстоянии от детской и от Моры тоже.

Эктон Хамфрис бросил на стол тяжелый мешочек монет. Наконец-то забрезжил лучик надежды. Пол Дигби отправился на постоялый двор и попросил описать ему внешность всех пассажирок, отъезжавших в тот день, когда сбежала Мора. Изначально ищейки Лукаса Гардинга ограничились лишь проверкой имен в книге записей на постоялых дворах. Но Дигби, зная, что Мора могла назваться вымышленным именем, поставил вопрос по-другому и преуспел. Хозяин одного из постоялых дворов вспомнил рыжеволосую женщину, подходящую под описание. Она назвалась Эллен Трейвик и отправилась в Лондон в экипаже. Эта новость была одновременно и хорошей, и ужасной. Хорошей, потому что то был их первый настоящий след, а ужасной, потому что подтвердились худшие опасения Эктона. Мора находится во власти города, о котором совершенно ничего не знает.

Дигби, крупный мужчина, сидел за столом напротив барона, рассматривал мешочек с монетами и мысленно взвешивал шансы на предмет того, достанется ли содержимое этого мешочка ему.

– Говоря по правде, сэр, это может быть и не она. Ведь имени мисс Гардинг в книге регистрации не значилось, да и мало ли на свете рыжеволосых женщин!

– Но это может быть и она, тогда упомянутая часть света окажется не так уж далеко. – Эктон поднялся и принялся вышагивать по комнате, глядя в широкие, обрамленные панелями окна, за которыми раскинулся сад. Он решил ухватиться за это описание. – Возможно, ей хватило ума воспользоваться вымышленным именем. На данном этапе, не имея больше никаких зацепок, нам остается допустить, что пресловутая Эллен Трейвик и есть мисс Гардинг. Возможно, с помощью этого имени нам удастся отследить ее в Лондоне.

Своим напускным безразличием Эктон развеял сомнения Дигби. Мора в Лондоне! Как это волнующе. При этой мысли кровь барона вскипела. Следующий вопрос заключался в том, где именно в Лондоне она может находиться. Он адресовал его Дигби:

– Куда она могла бы пойти? Чем стала бы заниматься?

Некоторые возможности следовало исключить сразу. Маловероятно, чтобы Мора искала себе богатого покровителя, который ввел бы ее в высшее общество, да и у Гардинга не было подобных связей, даже если бы Мора оказалась настолько глупа, чтобы ими воспользоваться. Ну а попытка отыскать немногочисленных лондонских друзей дядюшки и вовсе была бы равносильна написанию домой письма с указанием ее местонахождения.

Размышляя таким образом, барон уверился, что она в безопасности и вольна выбирать, каким будет ее следующий шаг. Преследуя свои эгоистичные цели, он надеялся, что Мору не поглотили трущобы или, хуже того, публичный дом. В столь деликатном вопросе действовать нужно точно и быстро, так как он хотел заполучить девушку невинной, чтобы укротить ее своими силами.

– Будь я на ее месте, сэр, – поразмыслив, произнес Дигби, – я бы залег на дно. Спрятался, чтобы никто не сумел меня отыскать.

– Все верно, Дигби, но как осуществить это на практике? Ты же мужчина и можешь с легкостью приспособиться. А женщине что делать?

– Работать, сэр. Я бы на ее месте стал искать работу.

– В таком случае проверь магазины, в которых торгуют платьями. Она умеет шить, поэтому, если это только не запредельно сложно, могла бы стать продавщицей в таком магазине. – Эта идея явно пришлась барону по душе, как не лишенная смысла. – Пакуй вещички, Дигби. Мы отправляемся в Лондон.

– Мы, сэр?

– Да, я еду с тобой.

Барон принял это решение спонтанно, но чем больше он об этом думал, тем более не хотел ждать, когда Дигби доставит Мору домой. Он хотел присутствовать тогда, когда Дигби настигнет ее, хотел увидеть ее лицо, когда она поймет, что игра окончена. Он и так довольно долго был лишен удовольствий. До Лондона они смогут добраться через три дня.

Минула неделя, а расписание занятий для детей так и не было согласовано с графом. В результате дети съедали Мору живьем, испытывая ее терпение. Каждое утро они просыпались с предвкушением того, что дядя Ри внезапно нагрянет к ним с каким-нибудь интересным предложением, каждый вечер ложились спать, разочарованные тем, что этого опять не случилось. Нынешний день ничем не отличался от предыдущих. Мора сбилась со счета, сколько раз ей пришлось отвлекать внимание Уильяма от окна в детской, призывая его сосредоточиться на уроке арифметики. Всю неделю стояла отличная погода, и, в надежде, что дядя Ри появится в любую секунду, дети пребывали в чрезмерном возбуждении, а сегодня и вовсе превзошли сами себя. После недели работы Мора испытывала страшную усталость.

– Давай-ка попробуем снова, – мягко пожурила она Уильяма, когда тот в очередной раз дал неверный ответ. Она спрашивала у него таблицу умножения. – Итак, сколько будет семью четыре?

– Двадцать один. Нет, двадцать восемь, – надувшись, поправил сам себя Уильям. Он был столь же раздражительным, что и сама Мора, и защитным жестом скрестил руки на груди. – Мне больше нравится заниматься арифметикой с дядей Ри, а не повторять эту ерунду.

– Я в этом не сомневаюсь, – ответила Мора, внешне сохраняя спокойствие, хотя в действительности ее терпение находилось на пределе. Ей так и хотелось сказать мальчику, что с дядей ему нравится заниматься арифметикой больше потому, что тот не утруждает себя регулярностью уроков. Но она не могла принижать достоинство графа. Всю неделю дети без умолку болтали о дяде Ри и тех восхитительных делах, которыми они занимались вместе. Он играл с ними в прятки в доме, всегда дарил им самые лучшие подарки на Рождество, научил их множеству других веселых игр. Море было совершенно очевидно, что дети души в нем не чают.

Однако при всех своих достоинствах любимый «дядя Ри» почти не обращал на них внимания со времени памятной прогулки в парке, и они сильно по нему тосковали. Мысленно Мора признавалась, что и она тоже. Когда граф находился рядом, воздух, казалось, наполнялся особой энергией и даже потрескивал от предвкушения, хотя никто никогда не знал, что может произойти дальше.

– Не понимаю, зачем мне вообще нужно учить таблицу умножения, – мрачно произнес Уильям.

– Знание математики помогает джентльмену управлять своим домом и распоряжаться личными финансами. Когда ты станешь старше, у тебя появятся карманные деньги, придется научиться планировать, как ими грамотно распорядиться, чтобы хватило до того дня, когда тебе выдадут следующую сумму.

Мора пыталась представить мальчику объяснения с практической точки зрения. Именно такой урок преподала ей в детстве ее мама, обучая, как нужно вести хозяйство. И тут Мору осенила идея. Возможно, завтра она создаст для Уильяма и Сесилии «домашнее хозяйство», за порядком в котором им нужно будет присматривать.

Но мальчика ее слова ничуть не впечатлили. Пожав плечами, он произнес:

– Если у меня закончатся деньги, я выиграю еще, как это делает дядя Ри. Он и меня научил.

«Разумеется, научил», – разозлилась про себя Мора. Помимо превосходных навыков запускания воздушного змея лорд Чатем еще и игрок. Стоило ли удивляться словам Уильяма? Многие джентльмены любили азартные игры, включая и ее дядю Лукаса. Одако лорду Чатему стоило как следует подумать, прежде чем прививать маленьким детям подобную привычку.

– И я побьюсь об заклад своими карманными деньгами и стану самой богатой девочкой в Лондоне, – вмешалась Сесилия, поднимая голову от аспидной доски, на которой выводила буквы алфавита. – Дядя Ри меня тоже научил.

Мора решила, что с нее достаточно. Завтра она непременно устроит для детей воображаемое домашнее хозяйство.

Еще ей следовало бы строго поговорить с детьми о порочной природе азартных игр, но любопытство пересилило благие намерения.

– Чему именно дядя вас научил? – спросила она.