Текст книги "Арина – дочь дракона"

Глава 11

На подъездах к городу дорогу им преградил герольд с незнакомым гербом. Он объявил, что граф Брилон ле Сэдвор, потомок отважных рыцарей из королевства Фидарон, требует признать его даму сердца, великолепную Верилину ла Крольте́льт, прекраснейшей девой в целом свете. Тех, кто не согласен с этим утверждением, он готов убедить при помощи острого копья, двуручного меча, кистеня и боевой секиры.

Маркиза хихикнула. Маркграф нахмурился, а Арсен широко улыбнулся. Из помещения придорожного трактира вышел стройный, атлетически сложенный юноша с тонкими усиками и бородкой клинышком. Рассмотрев рыцаря, Арина чуть не расхохоталась. Этот граф был очень похож на одного из мушкетеров из экранизации романа Александра Дюма. При напускной суровости он выглядел красивым и очень забавным.

Граф заметил ее улыбку и, набрав в легкие воздуха, громко произнес на местном языке с жутким акцентом:

– Сударь, что же такого вы увидели? Поделитесь со мной! Я бы тоже хотел посмеяться!

– Простите мой фидаронский, – ответила она на языке этого королевства практически без акцента. Недавно Арсен заставил ее общаться с маркграфом на языках, которые тот знал. – Я просто вспомнил одного благородного Арамиса. Он был очень отважным рыцарем и вступался за честь дам сердца.

– Дам? – переспросил граф.

Арина объяснила:

– Именно! Он часто влюблялся и находил утешение в их объятиях.

– А какое отношение имеет ваш Арамис ко мне?

– Совершенно никакого, просто он также был откуда-то из западных королевств, и, услышав ваш акцент, я вспомнил несколько забавных эпизодов из его жизни. Он был отважным рыцарем и так же выходил на дорогу, прославляя очередную даму сердца, – смешала Арина две истории. Конечно, Дон Кихот также носил почти такую же бородку, но внешне на этого ле Сэдвора не походил.

– Вы оскорбили меня и мои пламенные чувства к прекраснейшей деве Верилине ла Крольтельт! – воскликнул граф. – Я вызываю вас на поединок! Мой герольд объявит условия.

– Уважаемый, по законам тот, кого вызывают, имеет право выбора оружия, – снисходительно произнес маркграф. – Или вы забыли это?

– Пешим или в седле я готов сражаться с этим наглецом! – заявил ле Сэдвор. – Если он благородный рыцарь, я накажу его!

– Арин Две Секиры, вы готовы к бою? – с улыбкой спросил Арсен.

– Да, наставник, – кивнула Арина. – С чего начать?

– Конечно, ты пока не устраивала конных поединков, и опыта у тебя нет, но я бы рекомендовал сломать копье и, приблизившись вплотную, работать секирами. Щит у тебя каленый, так что пробить его практически нереально. Хотя если не хочешь красоваться, то можешь выбрать пешую схватку на топорах. Решать тебе! – произнес с усмешкой Арсен. – Запомни, он вообще тебе не соперник. Ты сильней.

– Я бы не хотела его убивать, – честно сказала Арина.

– Ребенок, это бой не на жизнь, а на смерть, но если ты его уронишь и приставишь клинок к горлу, он должен признать поражение, – пояснил Арсен. – Учти, если ты будешь его жалеть, то можешь пропустить удар, так что бей быстро и сильно. Можешь долбануть обухом по шлему. Он потеряется, и тогда ты его свалишь и пригрозишь кинжалом.

– А если он откажется сдаваться? – спросила Арина.

– Ну, можешь подняться и продолжить обмениваться ударами, а можешь и просто добить. Ты взрослый ребенок, и я не хочу навязывать тебе свое мнение, – подбадривающе улыбнулся Арсен.

– Ладно, начнем, как большинство рыцарей, с копья. Давно мечтала провести сшибку на ристалище, – уверенно заявила Арина.

Услышав, что бой пройдет по традиции, граф скрылся в таверне и вскоре вернулся, облачившись в сплошные латы. У Арины доспехи были смесь ламеллярных с ламинарными. Они рассчитаны на подвижный бой, так как вестники – существа крылатые и довольно часто нападали с высоты. Потому верхние чешуйки и пластинки лежали под нижними. Это не позволяло мечу противника приподнимать защиту и проникать в плоть. Если она на коне сражается с пехотинцем, то ей почти ничего не грозит. У графа были новомодные латы, чем-то напоминающие миланский доспех, но вместо шлема бацинет с забралом или салад с бувигером, как у Арины, ле Сэдвор использовал «жабью голову». Достоинство этого защитного изделия в том, что его невозможно пробить, так как он сплошной. Ко всему прочему, крепится к туловищу либо ремнями, либо болтами. А главным недостатком был ограниченный обзор. Голову приходилось поворачивать вместе с туловищем.

– Ребенок, судя по шлему, этот граф силен на копьях, так что постарайся смазать удар, – пояснил Арсен. – Учти, если почувствуешь исходящую от него силу, то можешь применить магию.

– Так ведь это нечестно! – удивилась Арина.

– Он очень сильный одаренный, – констатировал наставник. – Такие воины действуют неосознанно, пытаясь задавить потоком мощной энергии. Они пускают вперед волну, наполняющую ужасом сердца животных, и те просто не успевают разогнаться. И учти, если он такой, бей в щит. Понятно?

– Как скажешь, – кивнула Арина. – Но я ведь сильней?

– Разумеется! Ты Арина – дочь Дракона! Ты порвешь его на части! Что тебе какой-то граф? Вперед! – улыбнулся Арсен и хлопнул ее коня по крупу.

Рыцарь оказался благородным и никакой ужасающей волны не пускал. Он просто как следует разогнался и ударил в шлем Арины. Перед столкновением она слегка отклонила голову, тем самым смазав удар, но в ушах зазвенело. Арина не упала и также произвела попадание в центр щита. Ее копье разлетелось в щепки, и кони присели на задние ноги. Граф откинул бесполезное копье и достал кистень. Раскрутив било с шипами, он с размаху ударил. Арина подставила щит и начала гарцевать вокруг рыцаря. Ее конь был значительно меньше боевого скакуна-тяжеловоза, но зато в резвости ему не откажешь. Арина отмахивалась от наступающего графа секирой и даже несколько раз попала по шлему. Жабья голова рассчитана на очень сильные удары, так как состоит из сплошных толстых пластин, поэтому ле Сэдвор почти не заметил ее потуг. Осознав, что лезвием бить бесполезно, Арина перевернула топор обухом и, чуть проехав вперед, отмахнулась, как от надоедливой мухи. Прозвучал гонг, и рыцарь, получив по затылку, слегка наклонился вперед. Арина объехала его сзади и, положив топор на плечо рыцаря, потянула на себя, пытаясь выдернуть всадника из седла. Совершенно сбитый с толку противник резко развернулся и вновь ударил кистенем. В этот раз шар на цепочке попал в шлем, который хоть не помялся, но съехал в сторону. Смотровая щель сместилась, и Арина ничего не видела. Действуя на рефлексах, она наклонилась к шее коня, тем самым пропустив над головой очередной удар. У Арины начинался приступ паники. Она не видела противника, а Брилон продолжал бить железным шариком с шипами. Арина подставляла щит под удары и не знала, что предпринять. Граф наседал и колотил ее с методичностью парового молота. Складывалось впечатление, что он совершенно не устал. Удары сыпались с разных сторон, и только возможности усиленного организма позволяли Арине продолжать бой. Наконец каленый щит сломался. Раскололся на куски. Арина чертыхнулась, отбросила его в сторону и усилием воли активировала щитки на наручни. Как знала, что они пригодятся, когда запретила Арсену ставить пластинки на спину. Шипастый шарик ударил по руке и не успел вернуться для очередного замаха. Арина ухватила цепь кистеня и выдернула оружие из руки графа. Поправила шлем и увидела, как противник вынимает секиру. Арина достала второй топор и нанесла двойной удар. Первый подставила под топорище графской секиры, а вторым просто сильно толкнула вперед. Подпруга не выдержала и лопнула. Рыцарь съехал с коня вместе с седлом, но остался на ногах. Теперь у нее было преимущество, которым она не пожелала воспользоваться. Арина спрыгнула на землю и без предисловий начала рубить поочередно слева и справа. Ограниченный обзор турнирного шлема сыграл с графом злую шутку. Он был значительно выше Арины, и, чтобы видеть противника, ему приходилось наклонять весь корпус, тем самым сместив центр тяжести вперед. Соответственно, он не мог как следует размахнуться, и его удары проходили мимо. Сначала она лишила его щита. Затем перерубила топорище секиры. Осознав, что безоружен, граф замер, ожидая ее нападения. Арина махнула рукой, подзывая оруженосца. Тот подошел к седлу и принес рыцарю меч в ножнах. Ле Сэдвор вынул двуручный клинок с волнистым лезвием. На Земле такие мечи назывались фламберг, и их владельцев жутко ненавидели за страшные раны, которые могли наносить такие клинки. Граф поднял руки с мечом, ожидая нападения. Арина только в теории знала, как сражаться против такого противника, а на практике подставляться под удар совсем не хотелось. Она кружила вокруг него, периодически пробуя прорваться на близкую дистанцию, но граф постоянно поворачивал корпус, пытаясь держать шустрого врага в поле зрения. Его чуть согнутая поза натолкнула Арину на идею: она совершила двойной перекат через левое плечо и оказалась за спиной рыцаря, который четким вертикальным ударом должен был пригвоздить девушку, если бы перекат был всего один. В такой нелепой позе он замер на мгновение, но ей этого времени хватило. Она словно приклеилась к его спине, и, когда Брилон выпрямился и с горизонтальным ударом развернулся, она вновь последовала за ним. Несколько махов мечом, и граф пошел на крайние меры, он решил совершить полный оборот в триста шестьдесят градусов. Арина вставила топорище между его руками и, используя секиру как рычаг, вывернула рукоять меча. Полностью лишенный оружия, он потянулся к короткому кинжалу, но Арина подбила его ноги другим топором. Используя «пятку» или, как ее называют, «бороду», словно крюк, она дернула графа за ногу, и тяжелая туша, загремев доспехами, грохнулась на землю. Арина села на грудь противника одним коленом, и, пока решала, что делать дальше, граф резко повернулся корпусом и придавил более легкую противницу к земле. Лезвие его кинжала проникло в смотровую щель и замерло в нескольких миллиметрах от ее левого глаза.

– Вы признаете поражение? – послышался глухой голос.

Арина от обиды чуть не разрыдалась. Слезы душили, и она, всхлипнув, ответила:

– Нет!

В голове послышался смешок Арсена, и она осознала, что тело ей больше не подчиняется. Арина зарычала и, резко согнув ноги в коленях, провела кувырок через голову. Благо в доспехах вестников можно было даже на мостик встать, так как они совершенно не стесняли движения. Вскочив на ноги, Арина подпрыгнула и упала на графа, нанеся ему удар локтем по затылку. Шлем глухо зазвенел и уткнулся в землю. Арина отстегнула «жабью голову» и откинула этот сплошной железный горшок в сторону. Последовал очередной удар кулаком по кольчужному капюшону. Граф вскрикнул. Арина вновь поднялась и, ухватившись за выступающие части доспехов, подняла поверженного противника над головой. Бросок, и рыцарь перестал подавать признаки жизни. Он лежал на земле, раскинув руки в стороны, и с удивлением смотрел на возвышающегося над ним противника. Из-под шлема Арины звучало глухое рычание:

– Пор-р-рву!

Брилон ле Сэдвор закрыл глаза и приготовился к смерти. Арина воспротивилась убийству и вернула себе контроль над телом. Она постояла недолго и, подобрав оброненный кинжал, приставила его к горлу графа. Тот приоткрыл глаза и осознал, что противник перестал рычать. Брилон тяжело вздохнул и произнес:

– Я признаю поражение.

– Замечательно, а то убивать вас совсем не хотелось, – устало сказала Арина.

Она подала ему руку и помогла подняться. В этом поединке она осознала, что личным привязанностям не место в смертельном бою. Если есть возможность, нужно бить на поражение.

По традиции доспехи проигравшего рыцаря достались Арине, но она позволила их выкупить, оставив себе на память шлем «жабья голова». Как оказалось, у графа была и другая броня на голову, очень сильно напоминающая шлем крестоносцев топфхелм или, как его называли, горшковый. Если бы он вышел на поединок именно в нем, то шансы на победу у Арины могли сократиться. Нельзя сказать, что в нем лучше обзорность, но то, что он не прикручен к туловищу, давало бы графу больше мобильности, и ему бы не пришлось наклоняться, чтобы рассмотреть противника. Но как говорит Арсен, что ни делается, значит, так было надо.

Так или иначе, она победила. Конечно, были спорные моменты, когда он долбил кистенем по ее щиту и чуть не снес шлем. Однако Арина сумела выровнять ситуацию и даже начала побеждать. Самым обидным было попадание кинжала в смотровую щель, но…

Арина задумалась и осознала, что проиграла. Если бы не Арсен, то ее бы давно не было в живых, так как сдаваться на милость победителя не в ее характере. И самое обидное было то, что она считала себя победителем, и тут на тебе! Такой неприятный сюрприз. Арине стало стыдно. Она столько раз слышала наставления Арсена, Тристана и Корация о том, что нельзя оставлять врагов без контрольного удара, а стоило ей увидеть такого красивого и благородного рыцаря, как она его пожалела. А он ей чуть глаз не выколол. А если бы навалился на кинжал, то мог и убить! Там бы даже невеброн не помог. Пылая от стыда, она подошла к наставнику с опущенной головой и сказала:

– Дядя Арсен, можете меня выпороть. Я заслужил.

– Ребенок, в целом я доволен, – с усмешкой сказал Арсен, – но были кое-какие моменты, которые в будущем повторять не стоит. Согласен?

Тут за Арину вступился какой-то освобожденный из баронского подвала аристократ. Его внешний вид вызывал отвращение. Весь из себя такой зализанный, с острым носом, бегающими глазками и подхалимистыми нотками в голосе. Он заявил:

– Да что вы такое говорите? Благородный Арин победил чемпиона трех турниров графа Брилона ле Сэдвор! Он прибыл в Кортар свататься к деве Верилине ла Крольте́льт, первой красавице королевства. Этот рыцарь молод, но невероятно силен. Появившись впервые на королевском турнире в Фидароне, он победил именитых противников! А граф готовился к этому годами. Как можно пороть молодого человека, победившего чемпиона? Это недопустимо!

– Уважаемый, позвольте мне самому решать, как воспитывать ученика, – миролюбиво сказал Арсен.

– Вы думаете, сами бы справились лучше? – с вызовом спросил остроносый.

Арсен посмотрел на него с недоумением и задал вопрос:

– А что вам даст мой ответ? Мы же сейчас говорим о турнирном поединке? Если да, то я бы выступил немногим лучше ученика, так как в настоящем бою нет правил, ограничивающих мои возможности.

– Ох, хвалиться мы все мастера! А вы на деле докажите, – продолжал задевать аристократ.

Арсен посмотрел на Арину и спросил:

– Тебе очень нужен этот шлем?

– Так он же трофейный! – воскликнула она.

– Получив шлем, пороть не буду, – усмехнулся Арсен, и Арина сразу отдала ему «жабью голову». Он протянул тяжелый шлем, сделанный из толстого железа, аристократу и сказал: – Надевайте.

– Зачем?

– Вы хотели на деле? Будет вам на деле! Вы этого не увидите, но остальные поймут, что сердить воинов из рода Воина-Дракона не стоит.

– Что это значит?

– Если мне не удастся разрубить этот шлем, то вы получите сотню золотых, – спокойно объяснил Арсен.

– А если удастся? – спросил остроносый.

– Значит, золота не получите, – пожал плечами Арсен, поясняя очевидные факты.

– А если я не надену? И вообще, почему я должен надевать этот шлем? Я не хочу его надевать! – начал истерично возмущаться аристократ.

– Не надевай, но тогда я вызову тебя на поединок и разрублю на части. Ты, мелкий ничтожный слизняк, усомнился в моей доблести и умении? Да я тебя пор-р-рву! – зарычал Арсен.

Остроносый сделал шаг назад и, споткнувшись, упал на спину. После на четвереньках попытался сбежать, но Арсен хлопнул в ладоши, и беглец плюхнулся на живот и закрыл голову руками.

– Грайден, это ничтожество кормить не надо, нечего ему делать среди благородных рыцарей. Пшел вон, слизняк.

Аристократ медленно поднялся и гордой походкой удалился. Арсен надел трофейный шлем на торчащую палку приблизительно на уровне головы графа Сэдвора. После доработки специальные неполные ножны позволяли моментально обнажить два меча. Резкий удар обоими клинками разрубил «жабью голову» буквой «Х». Части шлема распались в разные стороны. Рыцари подошли к ним и начали рассматривать толщину стенок. Местами она доходила до сантиметра. Маркграф также посмотрел, усмехнулся и тихо спросил:

– Именно поэтому ты не позволяешь Арине биться мечами? Потому что они пробьют любые доспехи, как твои клинки?

– Мои значительно хуже, бей я теми мечами, срез был бы чище, – так же тихо ответил Арсен. – Но ты прав, к хорошему быстро привыкаешь, так что пускай учится жизни, как остальные, через пот, боль и страдания!

– Ну, на то ты и наставник, вот и наставляй, – кивнул Грайден. – Но могу сказать, что во время поединка я начал бояться за нее. Уж очень сильным оказался этот граф.

– Я бы покривил душой, если бы сказал, что не опасался, – сказал Арсен, – но я верил в ребенка и до последнего момента не вмешивался.

– То-то я думаю, откуда в такой щупленькой фигурке столько звериной силы, хотя… – начал вспоминать маркграф, – Арина же меня левой рукой могла поднять. Но рычание – это, по-моему, слишком. Кстати, ты тоже рычал. Это что, рефлекс, как у зверей?

– Да, хищники мы, хищники! – усмехнулся Арсен и протянул ладонь для рукопожатия. – Дави!

– Зачем?

– Дави, говорю! – продолжал настаивать Арсен.

Маркграф нажал что есть сил, и в ответ его ладонь начали сжимать, словно в тисках. Грайден зарычал и придавил в ответ.

– Что я говорил, мы хищники. Когда хотим победить, мы рычим. Кто-то тихо, кто-то громко, а у некоторых громогласный рык выходит. Так что это вполне естественно.

– Не замечал за собой, – покачал головой маркграф. – Ладно, задержались мы тут. Пора с нашими проблемами разбираться.

* * *

Этот поединок сильно задержал колонну маркграфа, и к закату они не успели нанять корабль, зато сняли номера в трактире. Грайден собирался отправить оруженосца Корса с посланием к герцогу только после найма судна, но местный правитель показал осведомленность и прислал герольда с приглашением. Маркграфа, маркизу, благородного Арина и пленников-аристократов этим же вечером ждали во дворце. Ортелла устроила истерику, заявляя, что ей нечего надеть на прием. Спорили долго и напирали на то, что в мужской одежде проще прорываться к выходу. Маркиза так выразительно посмотрела на Грайдена, что тот поднял руки, признавая поражение, и дал ей разрешение остаться в трактире под охраной.

Герольд в сопровождении десятка ратников в парадных доспехах привел гостей до моста в главный город. Специально для уважаемого Кровавого Жнеца раскрыли ворота, и несколько всадников въехали в башню, от которой начинался крытый галереей мост. Цокая по деревянному настилу, они подъехали к городским воротам на острове. Недалеко от дворца их встречали. Впереди стоял высокий мужчина средних лет в окружении нескольких десятков придворных. Арина слушать приветственные речи не стала, а просто раскрыла третий глаз и начала рассматривать толпу магическим зрением. Одаренных было немного. Самым ярким были герцог и несколько мужчин в свитской одежде. Чуть в стороне стоял не очень одаренный жрец. Он с ненавистью взирал на маркграфа, но губы были растянуты в приветливую улыбку. Арина решила понаблюдать за верхними этажами и заметила несколько десятков арбалетчиков, прятавшихся за парапетами и окнами. Ее это не сильно удивило, так как Арсен предполагал жаркое приветствие. Он и братья амазонки спешились до башни и проникли на мост между всадниками, а потом рассредоточились вдоль стен. Под печатью отвлечения внимания их просто не замечали.

Маркграф медленно подъехал к герцогу и спросил:

– Ваша светлость, позвольте полюбопытствовать, а зачем в окнах столько стрелков? Вы ожидаете нападения?

– Ха-ха-ха! – рассмеялся герцог и, повернувшись к одному из рыцарей, протянул руку ладонью вверх. – Граф ле Бортироз, вы проиграли пари! Ах, простите меня, маркграф, просто мой начальник стражи опасался коварного нападения и разместил десять арбалетчиков вдоль окон. Он утверждал, что вы их не заметите. Но навыки великого воина не проходят даже с годами! Позвольте пригласить вас во дворец. Я предвкушаю наше общение. А маркиза ла Парсар разве не с вами?

– Увы, ваше приглашение было столь неожиданным, что она не сумела подобрать себе достойный наряд, – ответил Грайден, – а идти к вам в походной одежде маркиза посчитала верхом неприличия.

– Ах, женщины! – воскликнул герцог. – Всегда должны выглядеть великолепно! Во дворце я вас познакомлю с дочерью Верилиной. Признаюсь вам по секрету, большая часть казны уходит на ее наряды!

По взмаху руки графа ле Бортироз стрелки покинули позиции и спустились вниз, исполняя роль почетного караула. Маркграф и остальные гости спешились и продолжили двигаться к дворцу пешком. Благо нужно было пройти не более сотни метров.

Остров на реке был небольшим, метров семьсот в ширину и около пяти километров в длину. И всю площадь занимали дворцы аристократов и разные постройки. Там не селились торговцы и представители иных низших сословий. С западного на восточный берег реки можно было перебраться по двум мостам, которые соединялись на острове за пределами городских стен. Там построили специальные башни, которые пропускали небольшой поток желающих перебраться с одной стороны на другую. И разумеется, за все взималась плата. Город был ближе к восточному берегу, а по западной протоке могли проходить невысокие речные суда прямо под мостом. Там также стоял пропускной пункт с возможностью натянуть цепь поперек реки. И выше и ниже по течению располагались причалы. Торговцы со стороны истока приставали к северным причалам и продавали товары прямо на рынке. Или перевозили груз по берегу до южных причалов и там нанимали другие речные корабли, пришедшие с устья. Так было дешевле, чем платить пошлину за подъем цепи. Герцог получал выгоду и от провоза по берегу, и от загрузки южных кораблей, так как являлся личным владельцем большей части речного флота. Маркиза утверждала, что род ла Крольтельт богаче короля. Видимо, поэтому его соперники из рода ла Легорхе́льт так упорно пытались захватить маркизат ла Парса́р. Им было необходимо начать получать выгоду от нового маршрута Великого торгового пути. Если бы у них это получилось, то дорогу можно было бы сместить южнее, вдоль берега Срединного моря как раз в обход города Кортар. Маркиза объяснила эти тонкости Грайдену перед самой аудиенцией, так как понимала, что с женщиной о серьезных делах никто говорить не будет.

Арина присутствовала при этом разговоре и даже вставила какое-то ценное замечание из опыта истории Земли. Самое удивительное, к ее словам отнеслись с должным уважением, и никто не сказал, что она маленькая для серьезных разговоров. Даже Арсен подбадривающе улыбнулся и подмигнул Арине.

Теперь наставника она не видела даже в магическом спектре, и это ее слегка удивляло. Они вошли в большой зал с длинным столом, и герцог пригласил их отведать, что Единственный послал. Чего там только не было. И зажаренные целиком кабанчики, и фаршированные рыбы, чем-то напоминающие осетров, и разные рябчики и фазаны. У Арины глаза разбежались. Она такого изобилия в жизни не видела. Может, только в кино. Сам герцог уселся во главе стола, а уважаемого гостя усадили по правую руку. Рядом с Грайденом села Арина. Она удивилась тому, что на столе возле ее фарфоровой тарелки лежали нож и двузубая вилка. Действуя на автомате, она начала культурно есть. Напротив нее сидела невероятно привлекательная девица лет шестнадцати. Она чем-то напоминала саму Арину. Такие же светлые волосы, только с оттенком золота. Красивый ровный носик. Алые губки бантиком и выразительные синие глаза. Девица одобрительно отнеслась к тому, что для Арины столовые приборы не в новинку. Дева Верилина разглядывала благородного Арина и даже начала стрелять глазками, как бы невзначай обращая на себя внимание молодого рыцаря. Арина опешила от такого напора гормонов юной красавицы. Впервые с ней кокетничала девушка, и это слегка напрягало. Арина покраснела до корней волос и опустила взор на тарелку. О чем говорили герцог и маркграф, она не прислушивалась, а потихоньку жевала мясо, отрезая кусок за куском и накалывая прожаренную свинину на вилку.

– Благородный Арин, – услышала она журчащий голосок златовласки, – я слышала, что вы победили в поединке этого наглеца Брилона.

– Случайно получилось, – ответила Арина.

Верилина милостиво улыбнулась и продолжила допрос:

– Неужели? А мне говорили, что вы столкнули его из седла и опрокинули на землю, используя два топора. Это правда?

– Да. Меня так и называют Арин Две Секиры.

– А говорят, что вы благородно позволили этому наглецу взять его огромный меч и посмеялись над графом, спрятавшись за его спиной. Говорили, что было очень смешно, когда он пытался вас увидеть. А потом просто подняли его над головой и бросили на землю, – пересказывала златовласка историю поединка.

Арина кивнула.

– А скажите, Арин, ваши секиры очень тяжелые? Сложно ли ими размахивать?

– Для меня не очень, – честно ответила ученица Арсена.

Верилина осмотрела субтильное сложение Арины и с сомнением покачала головой:

– Признаться честно, я ожидала увидеть огромного и свирепого рыцаря, постоянно рыгающего за столом и вытирающего руки об себя. Вы меня приятно удивили. Но честно сказать, вы выглядите не слишком сильным. Меня гложут сомнения, а не могли бы вы их развеять?

– Зачем? – поинтересовалась Арина.

Верилина приподняла брови в удивлении и попыталась объяснить свою позицию:

– Ну, как же, дева вашего сердца желает увидеть вашу мощь во всей красе. Неужели вы откажете мне в этой малости?

– Простите, но я вас не понимаю, о какой деве моего сердца вы ведете речь? Мое сердце наполнено решимостью отправиться в империю Калстахия, где у меня назначена встреча с моими родителями. Ни о чем ином я не могу думать. Поэтому не совсем понимаю, о чем вы говорите. – Этой речью Арина попыталась вежливо отшить дочку герцога.

Златовласка улыбнулась и спросила:

– Неужели ваше сердце не забилось чаще, когда вы увидели меня?

– Вы самая прекрасная дева из всех, кого мне приходилось когда-нибудь видеть, но долг перед родителями ведет в дальние дали, и я не могу отвлекаться на чувства, пусть даже к самой восхитительной красавице королевства. Я должен продолжить путь, оставляя надежды на вашу благосклонность!

Арина сама не осознавала, что произнесла, так как хотела сказать совсем другие слова. Видимо, Арсен вновь захватил управление над ее телом и исполнил роль суфлера. Это начало раздражать, но, судя по опечаленному выражению лица златовласки, ей понравился этот обоснованный отказ назвать дочь герцога дамой сердца. Главное, чтобы она не обиделась, так как оскорбленная женщина страшна в гневе.

– Может, когда вы встретитесь с родителями, вы навестите меня в нашем милом городке? – спросила Верилина.

Арина пожала плечами.

– Я, наверное, к тому времени найду себе достойного мужа. Граф ле Сэдвор просил моей руки, но я поставила условие: сто побед подряд в мою честь, и, может быть, я подумаю. Он так настойчив, но, потерпев поражение от вас, ему придется начинать заново. Я склоняюсь к мысли ему отказать. Как вы думаете, благородный Арин? Достоин ли этот иноземный мужлан моей благосклонности? Граф напористый и требовательный. Он хотел припасть к моей руке, но я дева порядочная и вольностей не позволяю!

«Ну и дура, – подумала Арина. – Даже я чувствую, что девочка созрела и хочет замуж. А такого достойного, красивого, сильного и благородного рыцаря сложно найти! Настоящий мужчина! Может, даже лучше Арсена!»

Неожиданно для себя Арина осознала, что ревнует Брилона к этой курице. Да, привлекательной, но невероятно стервозной курице с золотыми волосами. Можно подумать, на ней свет клином сошелся. Ей стало неловко, и она опять покраснела. Верилина восприняла это на свой счет и победно улыбнулась. Златовласка прикрыла глаза и томно добавила:

– Но мне кажется, вы совсем не такой. А как вы относитесь к поэзии?

– Никак! – честно ответила Арина.

Она утомилась слушать дочку герцога и пыталась найти повод сменить собеседника или, в худшем варианте, тему беседы. Увы, Верилина продолжала долго расписывать достоинства разных поэтов, о которых Арина не слышала. Ей оставалось поддакивать в нужных местах и мило улыбаться. Она иногда прислушивалась к разговору герцога и маркграфа, но те вели светскую беседу. Единственная важная тема, которую затронул Валигор ла Крольтельт, – это выражение соболезнований по поводу скоропостижной утраты Грэга.

Ужин подошел к логическому завершению, и герцог попрощался с гостями. Он пригласил Грайдена в кабинет, где собирался обсудить их дальнейшее сотрудничество. Арина попыталась проскользнуть вслед за маркграфом, но Валигор с милой улыбкой попросил ее рассказать о подвигах Верилине, так как она обожает слушать о деяниях благородных рыцарей. Арина тяжело вздохнула и отправилась выполнять возложенную на нее миссию.

Дочь герцога позвала благородного рыцаря в комнату, где собрались ее фрейлины или иные молодые аристократки. Дамы желали слышать подробности поединка. Арина в красках описала переживания, которые испытала во время боя, разумеется умолчав о потере контроля над телом. После этого она рассказала о бое с убийцами в Прильске, где свернула шею противнику голыми руками. А потом был рассказ о поединке с Хролем и об инциденте с инквизитором, где она почти оторвала руку мужчине. Девицы ахали и охали, а воспитательницы усмехались, глядя на то, как такой щупленький юнец плетет небылицы благородным девам.

В финале Арина поведала историю Дон Кихота и о его битве с ветряной мельницей. Благородные девы глупо хлопали ресницами и восторгались талантом рассказчика. Арина даже вошла во вкус, исполняя монолог в ролях, и начала говорить разными голосами.

Верилина ла Крольтельт выразила сожаления по поводу того, что столь прекрасный собеседник покидает их славный город, и даже выражала надежду на скорейшее возвращение благородного Арина ле Золтодрак.

К счастью для Арины, маркграф настоял на возвращении в таверну, иначе ученица Арсена стала бы свидетельницей падения нравов среди некоторых придворных дам. Она подсознательно чувствовала, что кое-кто из них был бы не прочь оседлать юного рыцаря ночью.

Специально для маркграфа и его свиты опять открыли ворота на мост. Их выпустили на улицы ночного города. В трактир они вернулись поздно ночью. В темноте скользили разные подозрительные личности, но нападать на вооруженных всадников никто не решился.