Текст книги "Мы были семьей бестелесного мира"

17

– Черт, совсем забыла.

На столе стояла корзинка с кореньями и маленькой бутылочкой, с розовой, светящейся изнутри жидкостью.

Рядом лежала записка:

«Не сержусь. Все понимаю.»

По причине последних событий, у меня из памяти вылетело обещание зайти к дедушке. Нужно потом извиниться.

Коренья были знакомы. Они явно использовались в пище. Если приготовить кашу и поджарить их, должно получиться очень вкусно.

Засунув в карман бутылочку, взяв сумку, я выпрыгнула из квартиры. Неподалеку находился магазин для таких как я, о нем мне недавно рассказали, так же как и о театре, и о читательском клубе, и о многих других вещах.

Сам магазин находился в подвале. Внутри ничего особенного – низкие прилавки, пару касс, белое освещение ламп. Удивительным являлись сами продукты – неизвестные доселе виды кукурузных хлопьев, замороженные жуки, газировка неестественно шипящая, алкоголь практически весь светился изнутри и снаружи. Я сразу нашла то, что пьет Дарк – подобие Текиллы, но намного мощнее, с добавлением дополнительных ингредиентов и с более усиленной формулой.

Из интереса решила пройтись и рассмотреть все тщательнее. В корзину уже был кинут рис с дальних вершин, картофель из другого конца света, леденцы со вкусом сельдерея. На самой нижней полке лежали полевые ягоды, сев прямо на пол, я начала выбирать более менее хорошо выглядящие, а так же рассматривать, что из трав можно потом купить еще.

– Возьми мяту, классика, ничего не испортишь, – холодным звучным голосом проговорил недалеко стоящий мужчина.

Я оглянулась на него, и у меня захватило дыхание.

Складывалось ощущение, что перед тобой стоит настоящий мертвец: худое, накаченное, бледное тело, выраженные кости пересекались с мускулами, образуя удивительный рельеф, черты лица мощные, острые, глаза выразительные, темные, волосы собраны в тугой пучок, из одежды только облегающие джинсы и полностью черные кеды.

– Я Руффус, ты меня уже знаешь, – улыбнувшись хищной улыбкой, представился он.

– Мой старший брат, – улыбнулась я в ответ, хотя не так опасно, скорее добродушно.

– Самый старший брат, – поправил он.

Подойдя ближе, Руффус схватил меня за плечи и поднял вверх. Поставив на ноги, он начал внимательно рассматривать каждую часть моего тела.

– Еще слабачка, – жестко отвечал он, – но зато само тело нравится, – снова улыбнулся, – может мне тебя изнасиловать?

– Нет желания, – холодно ответила я.

– Это уже мне решать. Купи, – приказным тоном ответил он, закинув в корзину банку голубики, – ты очень любила ее в детстве.

– Часто следил за мной?

– Да, любил наблюдать за тобой во сне, да и по работе приходилось, вечно тебя клинило, вроде и мелкие ошибки, но ты сразу плакала.

– Имеешь ввиду кошмары?

– Да.

Он взъерошил мне волосы.

– Я был с тобой практически все твое детство, – в его глазах мелькнула мягкость, – как же я к тебе привязался, наконец могу до тебя дотронуться.

В магазин зашли две тени.

– Это ко мне.

Он пошел прямиком к ним.

– Скоро увидимся.

18

На плите уже поджаривался картофель. В кастрюле бурлили грибы, и единственное, что мне оставалось, подкидывать постепенно коренья на раскаленную сковородку.

Сейчас четыре утра, Дарк вряд ли рано проснется, слишком много вчера выпил. Андрей и Сережа наверняка готовят очередной химический процесс. В прошлый раз они подорвали пол стены. Дарк орал на весь дом: из-за толчка все его бутылки упали и разбились. В тот день они с Андреем пытались поочередно выкинуть друг друга из окна.

Сложив две корзинки – одну для братьев, другую для дедушки, и поставив на стол порцию Дарка, я отправилась вниз. По дороге они обе были розданы, и теперь я могла с чистой совестью пойти на крышу.

Через пол часа была уже на месте.

Вокруг дул холодный ветер, небо было затянуто белой пеленой туч, скоро должен начаться дождь. Это была моя самая любимая погода.

Как все таки странно все получилось.

Оказывается за мной приглядывал всю мою жизнь человек, которого я впервые встречаю. Со мной сблизились трое парней, на удивление очень быстро и взаимно.

Андрей сказал быть к обеду на чердаке. Будем пить чай и кушать варенье.

По причине того, что в детстве на меня тратились достаточно большие суммы, теперь была возможность особо не экономить.

Не смотря на возможности, деньги на интерьер и одежду не уходили.

Я часто проводила время между прилавков, находя игрушки Кириллу и удивительные конфеты для своих сожильцев.

Так поступлю и в этот раз.

Встав на край крыши и повернувшись спиной к пропасти, я оттолкнулась и полетела вниз. По сторонам мелькали окна, все дальше отдалялось небо и все ближе становился слышен звук проезжающих машин, еще миг, и вот я на асфальте, с каждым разом все легче удаются такие прыжки.

Встав и отряхнувшись, я пошла среди улиц по прямо уходящей дороге. В центре есть так же магазин созданный для нас, впрочем как и во всех других местах.

На полках стояло множество детских развлечений: железные машинки и дороги, фарфоровые двигающиеся статуэтки с мебелью, деревянные кубики. В наших магазинах все более интересное и качественное, довольно редкое и индивидуальное. Куклы, к примеру, имеют живые глаза, от которых становится не по себе, машинки сделаны неимоверно подробно, темных оттенков, с настоящими стеклянными вставками и кожаными сидениями, кубики разрисованы мрачно и покрыты лаком, ты не найдешь детских рисунков, только жестокие элементы реальности.

Для малыша эти игрушки еще слишком рано покупать, может и пораниться, и испугаться.

В глубине магазина, у стены, стояли небольшие сейфы и сумки на замках. Старшие братья вечно отбирали у Кирилла его вещи, меня это всегда злило.

Просмотрев все лежащее, остановилась на коричневой сумке через плечо, небольшого размера, она была не только на замке, но и с кодом, который мог менять сам обладатель.

Взяв дополнительно несколько баночек с мармеладом и теплый свитер, я отправилась на кассу.

– На кого забронируем? – спросил усатый старичок-кассир с тонкими длинными пальцами.

– Кирилл Майоров, 1996 год, – зная уже правила, ответила старичку. Если зарегистрировать вещь, то ее можно перенести в другой мир в определенный срок.

Кассир быстро наложил нужную метку, упаковал все в бумажный пакет и отдал мне покупку.

– Хороший подарок, – подмигнул он.

Выйдя из одного магазина, я пошла сразу в другой, купила сладостей и продукты на несколько дней вперед и после отправилась на крышу.

Шагая прямо по крышам домов, интересно разглядывать жизнь внизу, кто-то бежит, кто-то идет, кто-то курит, кто-то играет в догонялки. Удивительный живой мир, простой с виду, сложный в личностных отношениях.

Вдалеке был заметен теплый огонек. Значит Сережа уже на месте и готовит чай. Вот уже виден Дарк, он лежит прямо на черепице.

– Вот и ты.

– Была на крыше.

– Я видел.

– Следил?

– Конечно.

– Я чай заварил, – послышался веселый детский крик, Сережа вышел из окна, подошел ко мне и обнял.

– Я кое-что купила.

Положив на стулья пакеты, мы стали раскладывать все на стол. Из еды было куплено пару пачек печенья, большая плитка шоколада, банка грушевого варенья и лимонные леденцы. Малыш взял из дома малиновое варенье и бутерброды.

Мы расселись по обтрепанным диванам, налили чай и начали рассказывать истории нашего прошлого.

Уже ночью малыш спал у меня на коленях. Все мы были укрыты одеялами. Дарк поедал последние бутерброды. Андрей читал письмо.

– Они явно что-то напутали.

– Ты о чем?

– У Лизы на следующий месяц белый лист.

– Разве такого не бывает?

– Бывает, – вставил Дарк.

Андрей вопросительно уставился на него.

– Мы же ошибки, мне и братьям часто такое присылают, ничего особенного.

– И все же…

– Не напрягайся. Это ничего не значит. У нее просто нет заданий на этот месяц.

Андрей потер лоб.

– Будем надеяться.

19

Дарк уснул на полу. Точнее грохнулся и вставать не захотел.

Сережа быстро отключился на диване. Андрей лег рядом с ним, сжав меня одной рукой.

Все спали.

Снова теплый язык. Но более тонкий и длинный. Рука, державшая меня, расслабилась и отпустила. Холодные прикосновения к коже, чьи-то пальцы начали блуждать по всему телу.

– Просыпайся.

Я открыла глаза.

Надо мной плыли звезды.

Все тело окутано прохладным ночным ветром.

Высокий парень держал меня на руках.

Мы летели.

Без лишних вопросов я просто рассматривала его в свете луны.

Это был Мистэйк, мне стал понятен данный факт с первого взгляда.

Белоснежная кожа, темные короткие волосы, практически черные глаза. Вытянутое худое тело. Точеные губы.

– Даже при луне, я тебя могу хорошо рассмотреть.

– Умница, сестричка, вместо того, что бы кричать, рассматриваешь братика, – улыбнулся парень, – меня это возбуждает намного больше, чем женские истерики.

Резкий удар. И вот мы стоим.

– Пойдем.

Он жестко поставил меня на ноги и схватил за руку.

Только сейчас я заметила, что одежда, в которой я спала-исчезла, теперь на мне была очень короткая юбка, черные кроссовки, практически как у Руффуса, только размером намного меньше, и, застегнутый на все пуговицы, пиджак.

– У нас забронировано, – холодным тоном ответил на вопрос охраны Мистэйк, – странное у тебя имя – Лиза, – поморщился он, – нужно сменить.

– Не собираюсь.

– Тебя должно беспокоить только мнение твоих братьев. Ты слабее любого из нас, если будешь упорствовать, мы можем и наказать, – подмигнув, холодно ответил он.

Мы шли между столами с алкоголем, пьяных существ, танцующих девушек, по мигающему залу, среди оглушительного грохота.

– Вот и наше место.

Он толкнул меня в небольшую комнату с двумя диванами и столом: что-то подобие лоджии со стеклянными стенами.

– Никогда бы не подумал, что получу подобную информацию.

Нам принесли алкоголь.

– Не пьешь? – сразу заметил он, – тогда нужно тебя похвалить, не будет за тебя стыдно хоть в чем-то.

Мистэйк взял бутылку с розовой жидкостью.

– Интересно, когда над тобой начнут проводить эксперименты.

Я вопросительно посмотрела на него.

– Я знаю, что старший брат за тобой следил. Со стороны кажется настоящим папочкой даже, – ухмыльнулся он, – хотя детским кошмарам ты должна быть благодарна ему.

Да, действительно, в детстве мне часто снились кошмары, в определенный период я даже боялась засыпать, каждая ночь была своего рода мучением.

Резко мелькнула старая картина воспоминаний.

– Я видела тебя.

На меня обратились непонимающие глаза.

– Ночью постоянно видела фигуры. Ко мне приходили люди. В основном были различимы только их тени. Однажды я увидела тебя и брата, не как темные силуэты, а как настоящих людей, только раз, но вы мне запомнились.

– Особенность любой семьи. Видеть своих, даже если те не имеют тело. Хотя до этого ты мне была знакома просто как возможный ребенок с неправильным будущим.

Музыка в зале становилась все оглушительнее.

– Начинается представление.

На сцену вывели молодую девушку. Она была полностью голая и практически без сознания. К ней подошли два огромных амбала и, привязав руку к руке, а ногу к ноге, натянули, как струну, между полом и потолком. Взяв каждый по проводу с длинным наконечником, они встали по обе стороны от тела.

– Три-два-один, – проговорил Мистэйк.

Яркая вспышка, и вот девушка бьется в конвульсиях.

Какое же ужасающее зрелище: все тело изводится в судорогах, глаза открыты, а зрачки заходят под череп, суставы рта вот-вот сломаются от перенапряжения.

Я в немом ужасе смотрю на происходящее. Сердце превратилось в лед. Никак не могло прийти понимание кошмара.

Как во сне, поднялась на ноги и пошла вперед, побледневшая рука потянуласть к дверной ручке.

Бледные когтистые руки обвились кольцом вокруг плеч и спокойно потянули назад.

– Поздно, она уже мертва.

Хруст на шее.

– Когда-нибудь ты тоже там окажешься. Спи.

20

Я все чувствовала, хоть и не открывала глаза.

Две руки подняли меня и понесли.

Интересно, кто на этот раз? Слишком много людей мужского пола были теперь внесены в мою жизнь.

Остановка.

Руки мгновенно пропадают. Я падаю прямиком в ледяную воду.

Вот теперь я все вижу. Разъяренный Дарк стоит надо мной, поодаль, облокотившись о косяк, смотрит холодным взглядом Андрей.

– Где ты была ночью?!

– Не знаю.

– Как ты можешь этого не знать?!! – еще сильнее ощетинился Дарк.

От громкого голоса накатили слезы. Пока никто не заметил, с силой рванула с головой под воду.

Железной хваткой рука сомкнулась вокруг горла и вытянула обратно.

– Не смей так делать!

– Где ты была? – на этот раз спросил Андрей.

– Не знаю, я была в воздухе, когда очнулась, потом мы были в клубе, и там я потеряла сознание.

– С кем ты была?! – в два голоса надавили оба.

– С Мистэйком.

Дарк с яростью кинул меня обратно в воду и вышел из ванны, Андрей сразу за ним.

Слезы текли жгучими линиями по щекам, они их не заметили, так же, как и не заметили страха. Дурацкая психика, ненавижу крик.

– Не плачь.

На стиральной машине сидел Сережа.

Если сейчас же не уйду, то они увидят как я реву. Здорово все-таки испугалась.

Быстро вылезла из ванны и укуталась в полотенце. По шее растекалась вязкая жижа. Раскроила кожу на черепе.

В комнату страшно было выходить. Сережа понял. Он быстро сбегал за шортами и кофтой. На улице было холодно, он знал, но все же принес легкую одежду. Надеялся, что останусь.

Быстро одевшись, я благодарно обняла его.

– Ты запомнила хоть что-нибудь из клуба? – обнимая меня, спросил Сережа. Между его пальцев сочилась моя кровь, но он не отпускал.

– В том клубе на сцену вывели девушку, ее били электричеством.

Сережа дернулся.

– Она была убита?

– Да, – удивленно посмотрев на него, ответила, – почему ты спрашиваешь?

Он молчал.

– Знаешь,..а ведь ты была в клубе мертвецов, – немного искаженным голосом произнес малыш.

– То есть?

Молчание.

– Там собираются души очень плохих существ, в них не осталось ничего живого.

– Мистэйк такой же?

– Насколько знаю, да.

Никогда не видела его таким серьезным.

– Ты испытываешь отвращение и к нему, и к клубу.

– Да.

Мы опустили руки. Сережа начал сливать воду из ванны, а я пошла в комнату.

Упираясь на стул, стоял Дарк. Он посмотрел извиняющимся взглядом. Я не ответила. Взяв сумку, пошла к выходу.

– Куда ты? – спросил Андрей, готовя завтрак.

– Куда-нибудь.

Дверь захлопнулась.

Послышались шаги, но никто не вышел.

Выбежав на улицу, пошла знакомыми улицами.

Теплая кровь стекала по спине.

Начался дождь, постепенно перерастающий в ливень, с каждой минутой мир вокруг становится все меньше и меньше виден.

Мимо проехала машина. Неужели на дороге? Под ногами чувствуется асфальт, рядом расплывается дерево.

Громкий гудок. Успеваю повернуть голову. Два огромных желтых шара несутся на меня.

Глухой удар. Слышен хруст костей.

Неимоверная боль. Фургон даже не остановился. Я лежу на асфальте и пытаюсь не потерять сознание. Бесполезно.

Когда я уже перестану погружаться в темноту?

21

За все мое пребывание в этом мире без тела я только и делаю, что нахожусь в отключке! То с огромной высоты шандарахнусь, то меня укусит кто-то (с какого вообще перепуга от укусов засыпают), то в меня зашибенного размера фура врежется!!

Какого вообще меня сбили???

Я даже тела не имею, я сквозь стены прохожу спокойно, могу даже с многоэтажки теперь грохнуться и мне ничего, а эта мелкая фигня всего лишь в несколько тонн весом смогла меня в отключку ввести, и по ходу сломала далеко не одну кость!!

Единственный плюс, который во всем вижу, это то, что я не превратилась в одну единственную лужицу крови.

И знаете что?!

Похоже впервые с меня сорвали спокойствие и умиротворенность.

Когда вообще я в последний раз доходила до ярости?

Кажется только в той жизни, когда например Кирилл долбанет случайно мою любимую кружку, а я ему взаимно по башке долбану не случайно его тарелкой. Преувеличиваю, конечно.

– Ого, какая ты злая.

Глаза ярости открылись и воззрились на рядом стоящего.

Это был Руффус. Он стоял – я лежала. Мы в круге белого света от лампы, вокруг кромешная тьма, пол холодный и вообще хочу домой, убью Дарка, накостыляю Андрею-милашке-долбаному бешеному псу и стану довольно пить чай с Сереженькой.

– Значит день не удался? Понятно, – ответил он, хотя я ему вообще ничего не сказала, – ладно, у нас процедура сейчас должна быть.

– Какая? – решила спросить, наплевательски относясь к сломанным костям.

– Отвечу четко и ясно, что бы потом не злилась и не обижалась, – начал он учительским голосом, – в тебе есть энергия, как и во всех нас, отличие в том, что свою мы уже давно раскрыли, а твоя еще скрыта внутри. Заметила, что те же братья, с которыми ты общаешься, чересчур сильны? Это их энергия, она намного сильнее той, что дается нам при обычном рождении в теле. У каждого она имеет личный характер, например Мистэйк может летать, сила обычная тоже есть, но не в таком количестве, как в том же твоем Андрее. Дарк может с укусом высосать энергию человека, а не только усыпить, он так же имеет неимоверное ускорение и силу, как существо-ошибка. Каждый из нас обладает способностями в разных сферах, в зависимости от прав, данных ему изначально. Что бы включить энергию, нужно рвануть током не слабой мощности, намного сильнее, чем когда тебя били при ударе об землю, да-да, я все знаю. Для того, что бы так ударить нужен определенный момент, иначе можно прилично покалечиться. Для тебя этот момент настал именно сейчас, вот почему ты здесь. Что насчет фургона, очередная ошибка, что еще сказать. Я тебе дал обезболивающее и пару лекарств, задерживающих кровь, хоть ты и не живая, но это играет свою роль на данной процедуре. Тебе нужно будет потерпеть всего пару минут, и вскоре тобой займутся. Есть вопросы?

– Ты все отлично объяснил.

– Спасибо.

– Вот только вопрос, почему везде одно сплошное электричество? Хочешь вылечить – долбани током, желаешь прибить – повтори тот же метод!

– Все просто, в зависимости от количества, направленной в тебя энергии, зависит сам эффект, так же, как и от места, куда тебя долбанут.

– Мне говорили, что сила раскрывается с помощью тренировок.

– Конечно тренировки имеют огромное значение, без них и сама твоя открытая сила мало, что значить будет.

– Слушай, а почему Дарк тебя ненавидит?

– С чего вопрос то?

– Ты обо мне так заботишься, а он считает тебя чудовищем.

– Ну я и есть чудовище, хотя уверяю тебя, вам троим я не вредил без особых целей и всегда старался вас обезопасить.

Совсем рядом начали бить часы.

– Пора. Сожми зубы и терпи. Раз, – Руффус взял в руку достаточно длинную металлическую палку, подсоединенную к проводам, уходящим в темноту, – два, – поднял он руку, – три! – металл вошел прямо в солнечное сплетение, тело начало накаляться от боли, послышался душераздирающий крик и сразу за ним темнота.

Что и требовалось ожидать. Тот же исход, что и всегда.

22

Когда пришла в сознание, я лежала на мокром асфальте, в парке, где еще недавно наслаждалась природой, растянувшись на полную длину деревянной лавочки. Так же шел ливень, что и при ударе фуры, только теперь я не могла двигаться. Кажется в каждой конечности как минимум по два перелома, череп тоже явно пробит, и позвоночник разбит почти по всей длине, что насчет ребер, то по-моему не осталось ни одного целого, плюс ко всему, тело превратилось в сгусток боли от электричества.

И что мне теперь делать? Надежда на организацию поиска.

Ливень никак не проходит, он слишком долгий, приятно.

Интересно, почему именно здесь я очутилась? Меня принес сюда Руффус или я каким-то образом телепортировалась?

Кстати да, пока никаких новых сил не ощущаю, кажется, энергии не на долю больше не стало.

Как же все таки хорошо быть без тела, в иной ситуации я бы давно уже была мертва.

Через пару часов или максимум сутки смогу снова нормально двигаться, если конечно меня найдут, насчет чего сейчас как раз лучше всего подумать.

Вспомнилась информация из библиотеки, я могу попробовать позвать на помощь Дарка, если мы семья, то должны чувствовать друг друга на расстоянии и реагировать на импульсы, другие бы назвали такое мистикой, а для нас это просто реальный мир.

В голове показался образ Дарка, и я начала просить его прийти.

Через пять минут послышались шаги и плеск.

Передо мной стоял Дарк с измученным лицом, по глазам читалось удивление.

Опустившись на колени он сел рядом, осматривая тело.

Было видно, перенервничал.

Аккуратно взяв меня на руки, Дарк быстро пошел в сторону, стараясь даже ходьбой не навредить. Лицо было скрыто волосами, губы сжаты, а кожа бледнее обычного.

Вскоре мы были уже в подъезде. Дарк ударил ногой дверь, после чего послышался щелчок замка и нам открыли.

Сережа, увидев переломы, моментально посерел и кинулся в ванную. Сразу за ним появился Андрей.

Ничего не говоря, они уложили меня на кухонный стол. Дарк быстро ринулся обратно в дверь, и вскоре за ним пришли три старушки из соседней квартиры.

– О, Бог ты мой, бедное дитя, – перекрестившись, подошла одна их старушек, стараясь рассмотреть каждый сантиметр тела.

– Кто тебя так искалечил?! – заохала вторая, она поставила огромных размеров аптечку прямиком на стол и дала наставления, что искать третьей.

– Три перелома в правой руке, два – в левой, – дискутировала первая старушка, – каждая нога сломана в пяти местах, но в левой вывихнут еще и сустав.

– Череп раскроен слева в нескольких участках, позвоночник переломан практически полностью, одно бедро треснуло пополам, целых ребер нет.

– Чересчур много внешних повреждений, еще и гематомы, порвана кожа.

– Сколько ей нужно?

– За ночь управимся, потом два дня постельного режима.

– Три, ее электричеством били, – поправила вторая старушка.

Андрей поперхнулся, Сережа уставился на меня, Дарк стал еще бледнее, чем был.

– Кто тебя так? – немного кривым голосом спросил Сережа.

Я не смогла ответить. Только сейчас заметила, что не могу говорить.

– Отказал речевой аппарат. Ничего, такое бывает. Мы все через это проходили.

Только сейчас заметила, что руки всех трех бабушек двигались с очень высокой скоростью. Их особые способности.

– Закрывай глаза. Мы все сделаем, а ты пока отдыхай.

– Поспи, если хочешь, – добавила другая, – мы боль не причиним.

Ого, а ведь и вправду, мне уже вправляли руки, а я ничего и не почувствовала, и ведь кроме Руффуса мне никто обезболивающее не вкалывал.

Закрыв глаза, я полностью отдалась чудодейственным старушкам.