Текст книги "Си Цзиньпин. Как победить Запад"

Случайность или интрига, но последний этап подготовки к престолонаследию в 2012 году оказался благоприятным для Си. Потенциальные претенденты потерпели крах в коррупционных скандалах и скандалах с убийствами, что подмочило имидж партии, но в то же время поддержало чиновников, таких как Си, которые стремились к коренной и всесторонней реорганизации китайской бюрократии. После нескольких месяцев торга партийная элита согласовала в основном консервативный состав руководящей скамейки Си, отведя либерально настроенным претендентам менее важные роли и дав следующему генсеку твердый мандат на наведение порядка.

Самое драматическое падение произошло с Бо Силаем, князем и региональным начальником, претендовавшим на место в высшем руководстве. Бо родился в июле 1949 года, он был четвертым из семи детей героя революции, которого превозносили как одного из «восьми великих старцев» партии, занимавших руководящие посты в эпоху после Мао. Младший Бо был полон амбиций, харизмы и привлекательной внешности. На протяжении всей своей карьеры он демонстрировал чутье на публичность, более знакомое западным политикам, а также безжалостность, которая отталкивала многих в партии.

Как и Си, Бо оставил кабинетную работу в Пекине и занялся низовой политикой в 1980-х годах, став уездным чиновником в северо-восточной провинции Ляонин. Опираясь на лоббирование своего отца и собственные жесткие методы, Бо поднялся по местной иерархии и стал мэром Даляня, промышленного морского порта в Ляонине, а затем губернатором провинции. Он заработал репутацию блестящего политика, реализуя престижные проекты в сфере недвижимости, устраивая международные показы мод и управляя средствами массовой информации для создания блестящего личного имиджа. Став министром торговли в 2004 году, Бо вывел свой властный пафос на международную арену, переиграв начальство на торговых переговорах с США. Хотя в 2007 году Бо получил место в Политбюро, его выходки также нажили ему влиятельных врагов в Пекине, которые организовали его перевод во внутренний мегаполис Чунцин, чтобы не допустить его в коридоры власти.

Но Бо не успокоился. Став партийным боссом Чунцина, он задумал свое возвращение к национальной известности, смешав маоистскую ностальгию с популистской политикой. В ходе кампании, известной как «поем красное, громим черное», он поощрял массовое исполнение «красных песен» времен Мао, насыщал местный эфир революционными материалами и руководил жестокой чисткой преступных группировок, а также свержением предпринимателей и местной элиты, выступавших против него. Он выступал за государственную экономическую программу, стимулируя экономический рост и устраняя социальное неравенство за счет расходов на инфраструктуру, государственное жилье и программы социального обеспечения.

Чунцинская модель» Бо была популярна среди жителей, левых интеллектуалов и даже некоторых высокопоставленных чиновников, которые видели в ней способ вернуть Китай на более эгалитарную основу и усилить поддержку партии. Когда Си посетил Чунцин в конце 2010 года, он также высоко оценил энтузиазм города в отношении Мао и его чистку от преступных группировок. Некоторые партийные инсайдеры говорят, что жест Си был тактическим, маскирующим его настороженность к сильному сопернику за его собственными симпатиями к маоистскому возрождению Бо. «Бо и Си были обречены на противостояние», – сказал мне Цай Ся, бывший партийный ученый. «Оба они хотели стать в Китае номером один».

Бо, казалось, мог претендовать на место в Постоянном комитете Политбюро до февраля 2012 года, когда бывший начальник полиции Чунцина Ван Лицзюнь вошел в американское консульство с ошеломляющим откровением: Жена Бо убила ядом британского бизнесмена. За несколько дней до этого Ван был лишен своих полицейских обязанностей после того, как рассказал Бо о роли его жены в убийстве, в результате чего Ван стал опасаться за свою жизнь. Китайская полиция окружила консульство в юго-западном городе Чэнду вскоре после того, как Ван вошел туда, что вызвало в Интернете слухи о том, что он пытается дезертировать. Противостояние продолжалось около тридцати часов, пока Ванг общался с американскими дипломатами и чиновниками центрального правительства Китая, добиваясь гарантий своей безопасности. В конце концов, он самостоятельно покинул консульство, сопровождаемый в Пекин заместителем министра государственной безопасности.

Власти Чунцина заявили, что Ван получил «лечение в стиле отпуска» из-за стресса и переутомления, и это утверждение было высмеяно в китайских социальных сетях. В ответ на это Бо отправился за четыреста километров на военную базу на юго-западе Китая, чтобы посетить 14-ю групповую армию НОАК – подразделение, ведущее свою историю от партизанских отрядов, которыми отец Бо руководил в 1930-х годах. Эта поездка встревожила некоторых высокопоставленных руководителей. Они посчитали, что Бо обхаживает военных в момент личного кризиса, что это политически опасный маневр, напоминающий о некогда распространенной в НОАК фракционности, которую партия стремилась подавить.

Когда Постоянный комитет Политбюро в составе девяти человек собрался для обсуждения дела Вана, дискуссии велись вокруг того, должно ли расследование выйти за рамки бывшего начальника полиции, согласно отчету о заседании, который жена премьера Вэня передала одному из деловых партнеров. Чжоу Юнкан, союзник Бо и член Постоянного комитета, курирующий службы безопасности Китая, сказал, что расследование должно остановиться на Ване. Пока другие лидеры обдумывали высказывания Чжоу, Си воспользовался моментом и заявил, что следователи должны проверить и всех остальных, кто мог быть к этому причастен. Вэнь согласился с Си, как и Ху Цзиньтао. Когда на следующем заседании Постоянного комитета в марте 2012 года решался вопрос о том, как вести дело Ван, только Чжоу выступил против планов исключить Бо из партии и начать более широкое расследование.

Неделю спустя Вэнь использовал свою последнюю пресс-конференцию в качестве премьера, чтобы объявить о завершении карьеры Бо, порицая руководство Чунцина за скандал с Ваном и упрекая его в потворстве маоистским театральным постановкам. На следующий день государственные СМИ объявили, что Бо лишили должности в Чунцине. В 2013 году Бо был приговорен к пожизненному заключению за коррупцию и злоупотребление властью, а его жена, Гу Кайлай, была отдельно осуждена за убийство и приговорена к смертной казни условно, что фактически означает пожизненное заключение.

Еще одна интрига начала разыгрываться в пользу Си уже через несколько дней после отставки Бо. Однажды ранним утром в марте 2012 года черный двухместный Ferrari, мчавшийся по заснеженной дороге в Пекине, врезался в мост, раскололся и вспыхнул. Двадцатитрехлетний мужчина за рулем погиб мгновенно, а две женщины-пассажирки получили серьезные травмы. Снимки искореженного автомобиля попали в местную прессу и социальные сети. Но подробности о личности водителя были скрыты, что вызвало спекуляции.

Водитель, как многие подозревали, происходил из привилегированного сословия. Его отцом был Линг Цзихуа, руководитель аппарата Ху Цзиньтао и директор Главного управления ЦК, нервного центра партии, контролирующего составление расписания, документооборот и безопасность высших руководителей. Линг приказал все скрыть, опасаясь, что разоблачения пышного образа жизни его сына могут подорвать его шансы на продвижение в Политбюро. Но попытки подавить новости привели лишь к падению Линга. В сентябре государственные СМИ объявили о его понижении до менее влиятельного поста, а влиятельная гонконгская газета South China Morning Post назвала сына Линга водителем Ferrari. Хотя Линг продержался еще два года, прежде чем его вычистили за коррупцию, его карьера фактически закончилась, лишив Ху протеже, который мог бы помочь ему утвердить свое влияние в администрации Си.

Сам Си добавил интриги, исчезнув на две недели в сентябре, когда он отменил встречи с госсекретарем США Хиллари Клинтон и другими иностранными лидерами. Китайские чиновники сообщили американским коллегам, что у Си травма спины, но в остальном ничего не сказали о его отсутствии. Слухи ходили самые разные, некоторые предполагали, что Си перенес опасное для жизни заболевание или даже покушение на убийство. Некоторые предполагали, что он в одиннадцатый час ведет переговоры со старейшинами партии. Мои коллеги по Wall Street Journal Боб Дэвис и Линглинг Вэй писали, что Си общался с близкими советниками в городе на берегу реки Чжэцзян, обдумывая политику и набрасывая эскиз своей «Китайской мечты» о национальном возрождении. Когда Си вновь появился в пекинском университете, китайское чиновничество продолжало действовать как ни в чем не бывало.

Коронация в ноябре была почти не впечатляющей. Си занял первое место в новом Постоянном комитете Политбюро, который был сокращен до семи членов с девяти. Ху без шума передал Си свои партийные и военные полномочия. Десмонд Шум, инвестор с хорошими связями, который когда-то вел дела с членами высокопоставленных семей, вспоминает радостное настроение в кругах принцев. «Элита в Пекине говорила: «Молодой хозяин вернулся домой, теперь дворецкие могут уйти».

Человек из народа

Через две недели после начала новой работы Си привел своих коллег в Национальный музей в Пекине, строгий монолит к востоку от площади Тяньаньмэнь, построенный в честь десятого дня рождения коммунистического Китая в 1959 году. Вместе они прошли по «Пути к омоложению» – выставке, прослеживающей современную историю Китая от его унижения иностранными державами во время Опиумной войны 1839–1842 годов до возрождения в качестве великой державы в XXI веке. Это был хорошо избитый рассказ о коммунистической партии как спасительнице и пастыре китайского народа, рассказ, призванный поднять патриотический пыл вокруг авторитарного правления партии.

Си сделал еще один шаг вперед. Отдав должное стойкости и самопожертвованию китайского народа на протяжении более чем столетия иностранного запугивания, вторжения и гражданской войны, он призвал своих соотечественников смотреть в будущее. «В настоящее время все говорят о китайской мечте. На мой взгляд, достижение великого омоложения китайской нации – это самая большая мечта китайского народа с момента появления современности», – сказал он. «Если страна будет жить хорошо, а нация будет жить хорошо, то всем будет хорошо». Си выступил с заявлением о своей личной миссии, сведенной к одной простой, но убедительной идее: сделать Китай снова великим.

В то время Си предложил мало конкретики, оставив содержание «китайской мечты» на усмотрение общественности. Тем не менее, его призыв к патриотизму ознаменовал сдвиг в голосовом регистре партии. В течение многих лет партийные лидеры, уязвленные разгулом Мао, умерили свою риторику и стали говорить на бездушном диалекте душных лозунгов и экономических целей. Такая нудность была приемлема, когда обещания роста и социальной мобильности могли обеспечить молчаливое согласие с авторитарным правлением, но для того, чтобы партия вернула доверие общества и вновь заняла центральное место в жизни людей, Си увидел необходимость вдохновлять. Как он позже скажет чиновникам, партия должна «хорошо рассказывать истории Китая». И в качестве главного рассказчика Си будет плести грандиозные истории о возрождении Китая. Но сначала он начал бы с себя.

За два дня до Рождества 2012 года официальное информационное агентство «Синьхуа» опубликовало статью в пятнадцать тысяч знаков под названием «Народ – источник нашей силы – хроника генерального секретаря ЦК Коммунистической партии Китая Си Цзиньпина». По непрозрачным стандартам партии, эссе предлагало удивительно интимный портрет нового лидера Китая. В нем рассказывалось о ключевых эпизодах жизни Си, изображался честный и трудолюбивый чиновник, унаследовавший революционный дух своего отца. Личные виньетки рассказывают о детстве Си, его преданности родителям, его ухаживаниях за Пэн Лиюань и даже об имени их дочери. Читатели узнали о пристрастии Си к домашним блюдам, о его ежедневных телефонных разговорах с женой-певицей, когда она уезжала на гастроли, и о том, как он иногда засиживался допоздна за спортивными состязаниями, такими как баскетбол и футбол.

Никогда еще ни один китайский лидер не пропагандировал историю своей жизни так публично и с такой эмоциональной привлекательностью. В то время как Ху и Вэнь скрылись за стерильными речами и однообразными резюме, Си продемонстрировал свою личную историю, чтобы обосновать свой приход к власти. Он представил себя как скромную фигуру, которая заслужила право править благодаря своему тяжелому опыту, близости к простым людям и верности партии. Его элитное происхождение, которое когда-то вызывало презрение у некоторых коллег, было преподнесено в новом свете, чтобы продемонстрировать чувство миссии и сыновней почтительности Си. Официальные отчеты представляют его страдания во время «культурной революции» как историю искупления и триумфа, хотя более широкие политические и исторические дискуссии о том периоде остаются под запретом.

В то время как западные политики завлекали избирателей, чтобы завоевать власть, Си проводил кампанию после своей победы, пытаясь реабилитировать побитый бренд партии и продвинуть свою повестку дня. Си изложил свою «китайскую мечту» в речах и инспекционных поездках, в которых излагалось обширное видение экономически сильной, мощной в военном отношении и влиятельной в мировом масштабе страны. Во время своей первой поездки за пределы Пекина в качестве лидера Си отправился в Гуандун, чтобы отдать дань уважения Дэн Сяопину и пообещать дальнейшие реформы для повышения экономической мощи Китая. Он посетил сельские деревни и пообщался с крестьянами в их домах, спрашивая об их нуждах, пробуя их еду и обещая больше усилий по борьбе с бедностью. В течение первых ста дней пребывания в должности он совершил громкие визиты на объекты армии, ВВС, ВМС, космической программы и стратегических ракет, чего не делали Цзян и Ху.

Внутри партии Си рассказывал другую историю – мрачную историю о разложении, опасности и потенциальной гибели. «Материя должна сначала сгнить, прежде чем черви смогут размножаться», – предупреждал он коллег, говоря, что партия может рухнуть под тяжестью коррупции и идеологических отклонений. Руководство выпустило директиву, известную как документ номер 9, которая требовала усилий по сопротивлению распространению западных ценностей. Партия обязала сотрудников посмотреть документальный фильм из шести частей, в котором в распаде Советского Союза обвинялись не структурные недостатки коммунистической системы, а отдельные люди, предавшие дело. Неспособность избавиться от этих раковых опухолей, сказал Си, в конечном итоге разрушит партию и погубит нацию.

Глава 2
Захват железа и оставление следов

Партия очищает себя

«Партия представляет собой единство воли, что исключает всякую фракционность и разделение власти в партии».

– Иосиф Сталин, в «Основах ленинизма»

«Для партии и такой большой страны, как наша, если партийный центр не может твердо и эффективно осуществлять централизованное и единое руководство, будут возникать ситуации, когда люди будут управлять самостоятельно и действовать по своему усмотрению, и ничего не будет сделано».

– Си Цзиньпин

Когда в январе 2020 года по Китаю прокатилась волна нового коронавируса, Конг Лингбао не видел особых причин для беспокойства. Эпидемия казалась далекой с его высоты в северо-восточной провинции Хэйлунцзян, где власти выявили всего один подозрительный случай заболевания Covid-19 по сравнению с более чем четырьмя сотнями подтвержденных случаев заражения по всей стране. Приближался праздник Лунного Нового года, и глава компартии Хэншаня, сонного района города Цзиси, хотел поехать домой к своей семье, которая находится в пяти часах езды от него в другом городе. Несмотря на то, что генеральный секретарь Си Цзиньпин за два дня до этого приказал предпринять все усилия для сдерживания вируса, Конг не согласился, когда его заместитель попросил разрешения подготовиться к вспышке. «Давайте не будем наводить панику на весь округ», – сказал Конг заместителю, прежде чем уйти домой. «Я сомневаюсь, что небо упадет».

Через три дня руководители провинции начали полномасштабную борьбу с заразой. Конг неохотно вернулся в Хэншань. Однако он сказал подчиненным, что «эпидемия не так уж серьезна», и велел им выполнять свои обычные обязанности. По мере того, как становилась очевидной серьезность того, что превратится в глобальную пандемию, Конг оставался беспечным и выглядел вялым на работе – поведение, которое следователи позже объяснили тем, что он засиживался допоздна за просмотром порнографии. Вскоре в Хэншане произошла вспышка Ковид-19, на долю которой пришлось более половины случаев, выявленных в Цзиси. Конг взял вину на себя. Местная комиссия по проверке дисциплины, так называются органы внутреннего контроля партии, объявила о проведении расследования в связи с предполагаемым неисполнением Конгом своих обязанностей, что сделало его одним из первых чиновников в Китае, уволенных за неправильное обращение с коронавирусом.

Когда-то коллеги считали Конга выдающимся человеком, который быстро поднялся по карьерной лестнице. Его падение в возрасте сорока четырех лет было еще более стремительным. В течение двух месяцев партийные инспекторы передали его дело государственным обвинителям вместе с доказательствами, в которых подробно описывался шлейф преступлений, совершенных им за два десятилетия работы на государственной службе. К концу года Конг был исключен из партии и приговорен к десяти с половиной годам тюремного заключения за получение взяток на миллионы юаней, включая наличные, автомобили, сигареты премиум-класса и сотни бутылок спиртного. «Я сожалею об этом, я ненавижу это, я ненавижу то, что я не знал, как быть довольным», – написал Конг в своем признании. «Я в расцвете сил, в самом разгаре буйной молодости, но мне приходится тратить свое время в тюрьме».

Судьба Конга была знакома миллионам чиновников, наказанных после того, как Си начал борьбу с коррупцией в конце 2012 года. Но гибель Конга была вызвана не обычными обвинениями в уголовных преступлениях. Партийные инспекторы начали проверять его не потому, что он подозревался в преступлении, а потому, что он был нерадивым чиновником, который не выполнял директивы партии. Его непослушание помешало правительству отреагировать на смертельно опасный патоген и, вполне возможно, стоило жизни. «Он считал себя способным и смелым, отказываясь прислушиваться к другим мнениям или терпеть надзор со стороны других», – заявили в высшем дисциплинарном органе партии. «Болезнь разума – самый серьезный из недугов».

Когда Си впервые объявил войну коррупции, его силовики сосредоточились на алчных чиновниках, которые брали взятки, злоупотребляли полномочиями и расхищали государственные деньги. Политики и бюрократы, от высокопоставленных «тигров» до ничтожных «мух», в одночасье становились врагами общества, если партия обвиняла их в «нарушении дисциплины и закона», что является эвфемизмом для коррупции. Кадровые работники и руководители государственного бизнеса сократили пышные расходы и поездки, отказались от банкетов и подарков, а некоторые даже не надевали часы на собрания, чтобы избежать подозрений в наличии у них незаконно нажитых богатств. Чистка ошеломила инсайдеров партии своей интенсивностью: за первые два года было наказано более 410 000 человек, в том числе более 50 чиновников рангом не ниже министра. В результате был свергнут даже вышедший на пенсию член Постоянного комитета Политбюро, высшего руководящего органа партии и уровня, который когда-то считался неприкасаемым.

В ходе кампании Си изображался как строгий дисциплинарный человек, решивший навести порядок в своем доме. Власти направили на освещение в новостях пышные подробности жадности и сексуальных извращений, подкрепляя утверждения партии о том, что коррупция является следствием индивидуального вырождения, а не системных недостатков. Китайские СМИ с удовольствием рассказывали о том, что Чжоу Юнкан, отставной член Постоянного комитета, прелюбодействовал с несколькими женщинами и сливал государственные секреты, прежде чем получил пожизненный срок за коррупцию и злоупотребление властью. Новости рассказывали о том, как бывший любовник сдал бывшего чиновника по экономическому планированию, получившего пожизненное заключение за взятки в размере около 6 миллионов долларов. Влиятельный китайский журнал подробно описал, как опальный генерал, которому позже был вынесен условный смертный приговор, владел роскошным домом площадью почти пять акров, с тремя внутренними дворами, двумя садами, одним фонтаном и тайником из чистого золота, включая бюст Мао Цзэдуна.

Для Си такое развращение является симптомом гораздо более глубокого разложения. В своих публичных выступлениях и внутренних замечаниях он говорит о коррупции как о результате самого фундаментального кризиса партии: коллективной утраты веры и падения авторитета, посеявших недовольство и раздор. «Факты снова и снова доказывают, что колебания в своих идеалах и убеждениях – это самая опасная форма колебаний», – сказал Си. «Я давно задавался вопросом, если бы мы однажды столкнулись со сложной ситуацией, подобной «цветной революции», стали бы наши кадры действовать решительно, чтобы защитить руководство партии и социалистическую систему?» Он предложил ряд средств, самым основным из которых является обеспечение соблюдения и контроля. «Чем сложнее ситуация, в которой находится партия, и чем тяжелее задачи, которые она решает, тем больше мы должны укреплять дисциплину и сохранять сплоченность и единство партии», – сказал Си высшим дисциплинарным чиновникам партии в январе 2013 года. «И мы должны обеспечить, чтобы вся партия имела единую волю, действовала согласованно и продвигалась вперед в ногу».

Эта задача была возложена на Центральную комиссию по проверке дисциплины, внутренний орган, который следит за поведением более чем 96 миллионов членов партии. Хотя комиссию часто называют антикоррупционным органом, этот ярлык преуменьшает ее страшную репутацию сурового правосудия. Она действует вне официальной правовой системы, а возможно, и выше нее, имея возможность изымать улики без ордера, задерживать подозреваемых почти на неопределенный срок и уничтожать карьеры без права на обжалование. Подобно тому, как полицейские департаменты проводят расследования внутренних дел, CCDI рассматривает дела в тайне, если только сторона не решит сделать выборочное раскрытие информации, которое, как гласит китайская поговорка, «убьет курицу, чтобы напугать обезьян». И хотя теоретически комиссия осуществляет надзор только за членами партии и может сделать не хуже, чем исключить их из партии, ее полномочия распространяются на всех государственных служащих, а де-факто она имеет право осуждать, сажать в тюрьму или даже казнить провинившихся чиновников.

При Си CCDI превратилась из теневого ведомства в вездесущий инструмент управления, в задачи которого входит обеспечение лояльности верховному лидеру и выполнение его указов. Некоторые инсайдеры говорят, что комиссия никогда не была столь могущественной, действуя как параллельная бюрократия, обходящая партийные и государственные институты. Ее инспекторы регулярно проникают в партийные группы, правительственные департаменты и государственные предприятия по всей стране, оценивают их работу и упрекают тех, кто не справляется со своими обязанностями. Везде, где государственная машина дает сбои, сотрудники CCDI прилетают, чтобы исправить недостатки – будь то коррупция, праздность или отставание от графика. Многие из них даже выполняют функции полиции мысли, проверяя членов партии на предмет их идеологического рвения.

Подавление Си говорит о старой проблеме китайских правителей, которая часто выражается в древнем стихе «Небо высоко, а император далеко». Монархи и мандарины на протяжении веков жаловались на то, что расстояние размывает императорскую власть и позволяет местным чиновникам злоупотреблять своей автономией. Их коммунистические преемники не являются исключением, они пытаются разрушить корыстные интересы и обуздать местные вотчины, одновременно сетуя на то, что «правительственные указы не выходят за пределы Чжуннаньхая», центрального комплекса руководства. Поколения ученых и государственных деятелей пытались решить эту загадку, но не выработали никакой прочной формулы, кроме банального трюизма, который повторяется и сегодня: «Чтобы управлять нацией, нужно сначала управлять ее чиновниками». Руководствуясь этой мантрой, Си считает, что ответ на этот вопрос лежит в соединении древней традиции с ленинской техникой, чтобы сформировать полк безжалостных солдафонов, способных держать партию и нацию в узде.