Текст книги "Театральная цензура в Ленинграде в годы «оттепели»"

2.3. Репертуарная цензурная политика

Серьезным вопросом театральной жизни в исследуемый период стал вопрос о репертуаре драматических театров. С 1953 г., когда зарубежные спектакли начали появляться на советской сцене, в партийных документах и приказах Министерства культуры СССР/ РСФСР периодически зазвучали требования дать преимущества спектаклям, посвященным важнейшим темам современной советской действительности. Подчеркивая важную роль современной отечественной драматургии, руководство театров сетовало на то, что в репертуарах почти всех драматических театров не было уделено достойного внимания русской классике. Театры относились к классическим постановкам очень сдержанно. Причины для этого были многообразные. Руководители театров понимали, что классика имеет большое значение для культуры страны, особенно для РСФСР, однако произведения русской классической литературы чаще всего не соответствовали идеологическим требованиям, предъявляемым к спектаклям.

В приказе Министерства культуры РСФСР от 13 июля 1957 г. значилось следующее: «Из анализа нового репертуара, созданного театрами РСФСР в истекшем сезоне, видно, что многие театральные коллективы РСФСР недооценивают задачу пропаганды классического наследия и перестали заботиться о пополнении своего репертуара лучшими произведениями русской классики»[381]381
  Об итогах театрального сезона 1956–1957 гг. и задачах работы театров в новом сезоне: приказ № 429 министра культуры РСФСР от 13 июля 1957 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 570. Л. 193 об.


[Закрыть]. Такая ситуация с формированием репертуара была характерна для Ленинграда на протяжении 1953–1964 гг.

Когда 7 мая 1959 г. ленинградские театральные деятели собрались обсудить вопросы состояния театральной критики, представитель газеты «Ленинградская правда» упомянул, что местные критики не считали «Ревизор» Гоголя ведущим спектаклем, поэтому журналисты отказались от рецензий на него: «Театр Комедии упрекает… почему мы не рецензировали спектакль “Ревизор”. Я должен сказать, что в свое время мы обращались к целому ряду критиков – специалистов по Гоголю, но все отказывались, считая, что это не ведущий спектакль»[382]382
  Совещание по вопросу «О состоянии театральной критики в ленинградской печати». 7 мая 1959 г. // ЦГАИПД СПб. Ф. 24. Оп. 113. Д. 40. Л. 126.


[Закрыть].

Опираясь на материалы приказов и стенографических отчетов Управления культуры о состоянии русской классики, можно сделать вывод о том, что в рассматриваемый период русская классическая драматургия переживала кризис.

В годы «оттепели» в процессе ослабления идеологического контроля Ленгорисполком принял решение исправить ситуацию. Вопрос об отсутствии русской классики в репертуарах городских театров был вынесен на совещание художественного совета Управления культуры Ленгорисполкома в 1961 г. В это время на театральных сценах Ленинграда успешно шли два спектакля по классическим произведениям: «Воскресение» и «Горькая судьбина». Народная артистка Н. С. Рашевская отмечала: «Мне кажется, что сегодня вопрос о классике в наших театрах и обсуждение этих двух спектаклей поставлен очень своевременно»[383]383
  Стенографический отчет совещания художественного совета Управления культуры о воплощении русской классики на сцене ленинградских театров. 17 января 1961 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 1166. Л. 17.


[Закрыть]. Продолжая свою мысль, она сказала, что люди не могут забыть свое прошлое, а классика является помощником строительства современной жизни. Она заметила, что в 1960 г., когда французские театры отмечали 100-летний юбилей А. П. Чехова, в Ленинграде на это событие откликнулся лишь Н. П. Акимов. В то время как лидер советских драматических театров МХАТ «будто бы исчерпал всего Чехова». Она также упомянула, что «к толстовскому юбилею московские театры не показали ни одного спектакля, а мы показали – один»[384]384
  Там же.


[Закрыть].

На совещаниях Управления культуры о репертуарном плане ленинградских театров начиная с 1957 г. обсуждалась проблема отсутствия русской классики на ленинградской сцене. На заседании о сезоне 1957/58 г. говорилось так: «Речь идет о том, что многие наши театры и в целом театры Российской Федерации за последний год стали проявлять неправильное, во многих случаях пренебрежительное отношение к использованию богатого наследия русской классики и здесь в последние годы создалось просто тревожное положение. Если мы не найдем каких-то путей для исправления этого положения, то дело может дойти до того, что русские классики постепенно сойдут со сцены театров, как это уже случилось во многих театрах, в том числе театрах Российской Федерации»[385]385
  Стенографический отчет совещания в Управлении культуры от 31 октября 1957 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 588. Л. 6–7.


[Закрыть]. В 1958 г. на заседании художественного совета Управления культуры было указано, что русской классике уделено недостаточно внимания в репертуаре драматических театров Ленинграда, «почти совсем исчез Островский»[386]386
  Стенографический отчет совещания художественного совета Управления культуры по вопросу улучшения работы художественных советов театров от 21 марта 1958 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 705. Л. 29.


[Закрыть].

В сезон 1958/59 г. обсуждалась эта же проблема. Однако она не имела простого решения, поскольку ведущее место в ленинградских театрах отводилось спектаклям на современные советские темы. Изменению положения в определенной степени способствовали юбилейные даты. Так, 9 октября 1959 г. начальник отдела искусств Управления культуры А. Н. Козлов, выступая с докладом об основных тенденциях репертуара в 1960 г., указал на приближение 100-летнего юбилея А. П. Чехова: «…его надо отмечать уже в январе 1960 года»[387]387
  Протокол № 40 от 9 октября 1959 г. «О репертуаре ленинградских театров на вторую половину 1959 г. и перспективах на 1960 г.» // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 814. Л. 4.


[Закрыть]. Для того чтобы ленинградские театры обратили внимание на чеховский юбилей, в постановлении президиума обкома профсоюза работников культуры было специально записано: «Рекомендовать руководителям театров и профорганизациям рассмотреть вопрос о возможности включения в репертуар пьес русской классики, и в частности решить, каким образом театр будет отмечать 100-летие со дня рождения А. П. Чехова»[388]388
  Там же. Л. 5.


[Закрыть].

Как говорилось ранее, Н. С. Рашевская, рассказывая о праздновании юбилея Чехова, утверждала, что откликнулся на это событие лишь Н. П. Акимов и его Театр Комедии. В действительности пьеса А. П. Чехова «Дядя Ваня» вошла в репертуар Театра юных зрителей[389]389
  См. репертуар ленинградских драматических театров в 1960 г. (прил. 1).


[Закрыть].

Однако очевидно, что русская классика так и не заняла достойного места в репертуаре ленинградских драматических театров. Управление культуры Ленгорисполкома стремилось, чтобы театры и их руководители уделяли достаточное внимание русской классической драматургии. На примере материалов совещания художественного совета Управления по вопросу постановки русской классики на сцене ленинградских театров видно, что местные театральные деятели тоже осознавали недостаток классических произведений на театральных подмостках. На совещании было сказано, что «классика только тогда и нужна, когда она современна». В отношении классики на сцене театров Ю. А. Головашенко заявил, что «интерес к “Горькой судьбине” и “Воскресению” и ряду других классических произведений прежде всего опирается в этих произведениях на то, что люди находят ответы на ряд сложных нравственных вопросов, которые они должны решать сегодня. Чувство долга, моральная ответственность, социальная ответственность – все эти мотивы очень важны и необходимы»[390]390
  Стенографический отчет совещания художественного совета Управления культуры о воплощении русской классики на сцене ленинградских театров от 17 января 1961 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 1166. Л. 46.


[Закрыть].

Можно смело утверждать, что постановка пьесы «Идиот»[391]391
  Премьера спектакля «Идиот» состоялась 31 декабря 1957 г.


[Закрыть] Г. А. Товстоноговым в БДТ в 1957 г. решила все поставленные критикой вопросы. Заведующий литературной частью Театра драмы им. А. С. Пушкина И. И. Шнейдерман так откликнулся на постановку БДТ: «…спектакль современный, это спектакль огромной режиссерской мысли и колоссальных творческих открытий актера»[392]392
  Материалы о работе Ленинградского отделения Всероссийского театрального общества. 1958. № 16–17. С. 48.


[Закрыть]. Шнейдерман выступил с речью на выездном заседании президиума ЛО ВТО, посвященном обсуждению спектакля. Другие присутствующие на заседании также дали положительные отзывы на режиссуру и игру артистов. Театральный критик С. Л. Цимбал сказал, что в постановке Г. А. Товстоногова «есть удивительное соединение подлинности Достоевского и современности языка, которым он выражен». Вот этот яркий пример постановки русской классики в Ленинградском драматическом театре доказывал слова: «классика только тогда и нужна, когда она современна».

Спектакль «Идиот» в значительной степени доказал тот факт, что ленинградские режиссеры могут справляться с постановками классических произведений, а отсутствие классики в репертуарах драматических театров было результатом пропагандистской кампании по продвижению современной советской драматургии. Проблема заключалась в репертуарной политике, а не в театрах. Осознав свою ошибку, Управление культуры постаралось изменить политику.

Для полной характеристики театральной жизни Ленинграда 1953–1964 гг. необходимо проанализировать отношение драматических театров и к зарубежным пьесам[393]393
  Имеются в виду произведения иностранных авторов, которые можно подразделить на три категории: зарубежную классику, произведения драматургов из стран социалистического лагеря и произведения драматургов из капиталистических стран.


[Закрыть]. Прежде всего, следует рассмотреть значение зарубежных пьес для деятелей искусства и зрителей.

В 1961 г. состоялась конференция «Зарубежная драматургия на ленинградской сцене». Она была посвящена вопросу воплощения произведений зарубежных драматургов на сценах советских театров. В ходе работы конференции отмечалось, что зарубежный репертуар ленинградских театров небольшой, но интересный. Это важная для понимания театральной политики тенденция. В 1956 г. спектакли по произведениям зарубежных драматургов лидировали в БДТ им. М. Горького и в Театре Комедии. Боясь совершить идеологическую ошибку, театральные деятели всегда осторожно относились к таким спектаклям. На конференции подчеркнули, что зарубежных пьес на ленинградской сцене было меньше, чем в столичных театрах: 74 пьесы в Москве за год и 28 в Ленинграде. При этом надо учитывать то обстоятельство, что в Ленинграде театров было меньше.

В театральном обществе Ленинграда не было однозначного отношения к зарубежному репертуару. Существовало мнение, что иностранная драматургия является развлекательным элементом в репертуаре театров и поэтому рассматривается как способ получения дополнительной прибыли (в качестве примера можно привести постановку спектакля «Телефонный звонок» в Театре Комедии). Бытовала также точка зрения, что через эти произведения проникает к советским зрителям «чуждая и враждебная идеология».

В противовес такому воззрению кандидат филологических наук А. А. Аникст отметил, что согласно марксистско-ленинской науке искусство рождается не на почве прислуживания господствующему классу, а на почве народности. Таким образом, ученый заявлял, что иностранные спектакли могут быть народными, а на Западе работает ряд серьезных драматургов. Он рекомендовал объективно, без «классовых предрассудков» относиться к произведениям зарубежных драматургов. На конференции А. А. Аникст сделал анализ зарубежных пьес, поставленных на ленинградской сцене.

Такие пьесы можно подразделить на две группы: во-первых, зарубежная классика – советские театры не могли обойтись без постановок классических произведений, которые веками шли на всех сценах мира, ведь классика являлась «важнейшим рычагом идейного и эстетического воспитания народа»[394]394
  Информационные материалы о работе Ленинградского отделения Всероссийского театрального общества. 1961. № 1. С. 49.


[Закрыть]; во-вторых, на ленинградских сценах показывали современную зарубежную драматургию.

Однако наличие небольшого количества современных пьес зарубежных авторов также вызывало серьезные опасения. Беспокоило, что на советской сцене ставились только выдающиеся произведения зарубежных драматургов, а среди советских современных пьес встречались как отличные, так и просто хорошие и даже посредственные. С точки зрения выступающих на конференции, это могло вызвать ощущение кризиса советской драматургии. Делать постановки произведений советских авторов в большом количестве необходимо было в соответствии с идеями пропаганды.

Анализируя зарубежную драматургию, можно выделить несколько типов произведений. Прежде всего это пьесы развлекательного характера с легким, незамысловатым сюжетом, например «Мы тоже не ангелы» венгерской писательницы Клары Фехер. (Актерское мастерство Е. Уваровой завоевало спектаклю отличную репутацию.) Второй тип – произведения, посвященные вопросам морали. В качестве примеров можно привести пьесы «Такая любовь» (БДТ) и «Моя семья» (Театр им. Ленсовета). Эти пьесы, по мнению театрального руководства, отвечали «духовным запросам советского народа», поэтому считались удачными. Но приводился и отрицательный пример – спектакль «Юстина» (Театр им. Ленсовета). По мнению выступавших, пьеса не была раскрыта, а режиссерская трактовка ее опошлила. К последнему типу зарубежных пьес относились социально-философские, идейные драмы, например «Лиса и виноград» Г. Фигейредо (БДТ), «Лабиринт» П. Леви (Театр Комедии), «Никто» Э. Де Филиппо (Театр им. Ленинского комсомола). Выступающие похвалили работу режиссера Г. А. Товстоногова и его трактовку зарубежных спектаклей.

В послевоенные годы идеологический контроль в Советском Союзе был усилен. Естественно, советские театры испытали на себе ужесточение цензуры – важнейшего орудия воспитания (или пропаганды социалистической идеологии) народа. Во второй половине 1946 г. оргбюро ЦК ВКП(б) выпустило ряд постановлений, направленных на усиление контроля над идеологией в культуре. Одно из них, «О репертуаре драматических театров и мерах по его улучшению»[395]395
  Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917–1953 / под ред. А. Н. Яковлева; сост. А. Н. Артизов, О. В. Наумов. М., 1999. С. 591–596.


[Закрыть] от 26 августа 1946 г., оказало огромное влияние на театральное искусство. Это постановление предусматривало наличие «в каждом драматическом театре ежегодно не менее 2–3 новых высококачественных в идейном и художественном отношении спектаклей на современные советские темы». Постановлялось «Комитету по делам искусств исключить из репертуара безыдейные и малохудожественные пьесы, постоянно наблюдать за тем, чтобы в театры не проникали ошибочные, пустые и безыдейные, малоценные произведения»[396]396
  Власть и художественная интеллигенция. Документы ЦК РКП(б) – ВКП(б), ВЧК – ОГПУ – НКВД о культурной политике. 1917–1953 / под ред. А. Н. Яковлева; сост. А. Н. Артизов, О. В. Наумов. М., 1999. С. 594–595.


[Закрыть]. Постановление задало тон театральной цензуре. В результате во второй половине 1940-х годов «низкопробная» и «пошлая» зарубежная драматургия, даже зарубежная классика, была снята с репертуара советских драматических театров почти полностью.

После смерти И. В. Сталина ситуация постепенно начала меняться. Еще до известного доклада Н. С. Хрущева на XX съезде КПСС надзор за театральным искусством стал ослабляться. Первым признаком этой тенденции в театральной цензуре стало появление большего числа иностранных пьес на советских театральных сценах. Как образно отмечает В. С. Жидков, «сквозь щели в железном занавесе стали просачиваться зарубежные театральные коллективы, неожиданно свежо зазвучавшие для вынужденных провинциалов мирного театра, воспитанных в традициях социалистического реализма и вульгаризированной системы Станиславского»[397]397
  Жидков В. С. Культурная политика и театр. М., 1995. С. 211.


[Закрыть].

Первой ласточкой стали постановки зарубежной классики. В 1954 г., 11 и 16 апреля, в Ленинграде на сцене Театра драмы им. А. С. Пушкина прошла премьера спектакля «Гамлет» в режиссуре Г. М. Козинцева[398]398
  Афиши премьерных спектаклей 1954 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 354. Оп. 2. Д. 31. Л. 3.


[Закрыть].

Но несмотря на то, что пьеса прошла с успехом, Москва все еще очень осторожно относилась к иностранным спектаклям. После премьеры, спустя почти месяц, театр получил телеграмму от Министерства культуры СССР: «Распоряжению Кеменова срочно представьте текст вашего спектакля Гамлет – Северин»[399]399
  Телеграмма Скоробогатову от 23 мая 1954 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 354. Оп. 2. Д. 6. Л. 14.


[Закрыть]. После этого дважды, 28 мая[400]400
  Письмо Театра драмы им. А. С. Пушкина в Главное управление театров и музыкальных учреждений Министерства культуры СССР. 28 мая 1954 г. // Там же. Л. 15–16.


[Закрыть] и 18 июня[401]401
  Письмо Театра драмы им. А. С. Пушкина в Главное управление театров и музыкальных учреждений Министерства культуры СССР. 18 июня 1954 г. // Там же. Л. 20–21.


[Закрыть], режиссер-ассистент Р. С. Агамирзян и Г. М. Козинцев направляли в Главное управление театров и музыкальных учреждений Министерства культуры СССР объяснения о купюрах, сделанных в новой постановке «Гамлета».

Первые постановки зарубежных авторов вызвали сильное волнение в Министерстве культуры. В отчете о работе ленинградских театров и концертных организаций за год было отмечено: «Интересной и яркой, хотя до некоторой степени и спорной была постановка трагедии Шекспира “Гамлет”»[402]402
  Отчеты о работе ленинградских театров и концертных организаций за сезон 1953–1954 гг. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 123. Л. 1.


[Закрыть].

На советской сцене начали ставить пьесы Артура Миллера и Э. Де Филиппо. После смерти И. В. Сталина в СССР стали приезжать такие иностранные коллективы, как «Комеди Франсэ» (Франция), TNP с Жаном Виларом и Марией Казарес (Франция), «Берлинер ансамбль» (Германия). В декабре 1955 г. Питер Брук вместе с Полом Скофилдом перевернули московский театральный мир своим «Гамлетом»[403]403
  Смелянский А. М. Предлагаемые обстоятельства: из жизни русского театра второй половины XX века. М., 1999. С. 18.


[Закрыть].

В середине 1950-х гг. на сценах Северной столицы поставлено множество драматических произведений зарубежных авторов. Ленинградский режиссер Н. П. Акимов в 1956 г. написал статью[404]404
  Пьесы иностранных авторов на сценах Ленинградских театров. 17.03.1956 // ЦГАЛИ СПб. Ф. 261. Оп. 1. Д. 208. Л. 1–6.


[Закрыть], в которой обратился к спектаклям Шекспира, Мольера, Лопе де Веги, Шиллера, Ибсена, Гауптмана, Филдинга и Шоу: «…каждому из них довелось красоваться на афишах ленинградских театров и покорять сердца зрителей»[405]405
  Там же. Л. 1.


[Закрыть].

Но сам факт постановок вызвал недовольство в Центральном управлении культуры СССР. Статистика в отчете исполкома Ленгорсовета о театральном репертуаре за 1956 г. хорошо иллюстрирует ситуацию: «В республиканских[406]406
  Это относится к Ленинградскому государственному Большому драматическому театру им. Горького и Ленинградскому государственному театру Комедии, которые находились в республиканском подчинении. В 1955 г. оба театра испытывали серьезные финансовые трудности, снизилась их посещаемость, не выполнялись плановые показатели. К концу 1955 г. театры были реформированы, в них была произведена смена руководства: «Оба театра за эти годы растеряли советский репертуар, в результате чего процент советских пьес, показанных на их сценах, очень низок – 15 % в БДТ и 19 % в Театре Комедии» (из отчета о работе Управления культуры исполкома Ленгорсовета за 1956 год // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 426. Л. 16).


[Закрыть] театрах: 30 % – советская современная тема и 45 % – зарубежная. Это показывает, что основным недостатком в новом репертуаре театров является снижение уровня работы над современной советской темой (в 1955 г. она занимала 47,6 % всей работы театров)»[407]407
  Отчет о работе Управления культуры исполкома Ленгорсовета за 1956 год // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 426. Л. 14.


[Закрыть].

Действительно, в репертуаре Большого драматического театра им. Горького (БДТ) и Театра Комедии зарубежные пьесы занимали значительное место, они вызывали огромный интерес у публики, в значительной степени увеличили посещаемость театров. В своих воспоминаниях артистка Елена Флоринская писала: «В материальном отношении положение театра было ужасающим. Народ не ходил в театр до его (Акимова. – Ю. Ч.) прихода. Надо было выправлять дела. “Опасный поворот” пользовался раньше необычайным успехом. Именно его и восстанавливает Акимов. Дальше он ставит “Обыкновенное чудо” Шварца и “Телефонный звонок” Нотта. Дальше он отправляет с “Опасным поворотом” свою труппу на гастроли на весь сентябрь. А в Ленинграде в это время идет “Телефонный звонок” с большими аншлагами. В театре оживление. Оно было и во всем городе. Зритель проснулся и снова пошел в театр»[408]408
  Лурье Л., Малярова И. 1956 год. Середина века: сенсационные свидетельства очевидцев: Сергей Хрущев, Рада Аджубей, Эдуард Шеварднадзе и др. СПб., 2007. С. 305. Режиссером «Телефонного звонка» стал П. М. Суханов, ассистент режиссера Акимова. Ряд спектаклей он поставил самостоятельно: «Не все коту масленица» А. Островского, «Что скажут завтра» Д. Аля (Альшица) и Л. Ракова и «Ночное небо» А. Гладкова. См.: http://akimovkomedia.ru/artist/244/ (дата обращения: 23.06.2022).


[Закрыть].

Ленинградские зрители с большим интересом смотрели спектакли, но со стороны органов цензуры усилилась критика западной драматургии – «проводника буржуазной идеологии в СССР». Одним из объектов нападок стало произведение английского драматурга Ф. Нотта «Телефонный звонок».

Нападки на пьесу начались в советской прессе. 16 октября 1956 г. в газете «Ленинградская правда» была опубликована статья Т. Марченко «Премьеры начала сезона». В ней ленинградские театры обвинялись в том, что в новом сезоне на своих сценах поставили слишком много слабых в идейно-художественном отношении зарубежных спектаклей. Пьеса «Телефонный звонок» стала предметом критики: «На афише нового спектакля Театра Комедии нарисован зловещий силуэт человека, протянувшего цепкие пальцы к горлу своей жертвы. Женщина в легком белом одеянии, разговаривающая по телефону, не замечает убийцу. Сейчас совершится преступление»[409]409
  Марченко Т. Премьеры начала сезона // Ленинградская правда. 1956. 16 октября.


[Закрыть]. Т. Марченко указал на попытку театра поставить «Телефонный звонок» как сатирическую комедию, но отметил, что сделать это режиссеру не удалось. По его мнению, постановка стала типичным образцом буржуазной идеологии, чуждым по своей направленности советской морали. По отношению к пьесе он использовал такие определения, как «банальный детектив», «американская гангстерская литература», «американский комикс», «бульварщина», «пошлый буржуазный детектив».

В декабре 1956 г. на пленуме Ленинградского городского комитета КПСС секретарь Куйбышевского райкома В. Н. Кирсанова упрекала театр в том, что «неответственный отбор» зарубежных пьес оказал вредное влияние на советскую молодежь. Она также сказала: «Молодежь наша ждет от театров, культурно-просветительных организаций, радио, телевидения высокохудожественных спектаклей, передач, программ на тему о своих современниках. Некоторые театры снизили требовательность к отбору репертуара, в результате чего в репертуар проникают пьесы, по своей направленности чуждые советской морали и вредные для воспитания молодежи. Например, такой спектакль, как «Телефонный звонок», который продолжает традиции американской гангстерской литературы с убийствами и т. д. Только в октябре этот спектакль был поставлен в театре 10 раз»[410]410
  Стенограмма пленума «О воспитательной работе среди молодежи». 13 декабря 1956 г. // ЦГАИПД СПб. Ф. 25. Оп. 73. Д. 42. Л. 119. Уже 14 декабря выступление В. Н. Кирсановой на пленуме было опубликовано. См.: Заботливо воспитывать молодежь. Пленум Ленинградского городского комитета КПСС // Вечерний Ленинград. 1956. 14 декабря.


[Закрыть].

В 1956 г. «Телефонный звонок» поставили не только Ленинградский театр Комедии, но и Московский драматический театр им. А. С. Пушкина, Ивановский областной драматический театр и ряд периферийных коллективов. В начале 1957 г. пьеса «Телефонный звонок» подверглась массовой критике. Мнение Б. Изакова, озвученное в «Литературной газете» от 3 января 1957 г., стало отправным моментом в череде критических отзывов[411]411
  Изаков Б. О дурных вкусах и чувстве ответственности // Литературная газета. 1957. 3 января.


[Закрыть]. Через день, 4 января, в «Правде» была напечатана небольшая рецензия, в которой автор отмечал, что в настоящее время «советский зритель проявляет законный интерес к постановкам современных зарубежных пьес»[412]412
  О дурных вкусах и чувстве ответственности // Правда. 1957. 4 января. Кроме того, 5 января в «Советской культуре» была опубликована статья С. Асенина «Против безыдейности и пошлости в репертуаре». Она также была посвящена критике «безыдейного зарубежного произведения».


[Закрыть]. При этом, однако, подчеркивалось, что в связи с острой идеологической борьбой на современном этапе «деятелям искусства необходимо тщательно отбирать зарубежные произведения», знакомить советского зрителя «с зарубежными произведениями высокого искусства, а не безыдейной бульварщиной».

После критических статей в центральных газетах появились официальные постановления. В решении коллегии Министерства культуры СССР от 28 декабря 1956 г. «О недостатках репертуара драматических театров в текущем театральном сезоне» отмечалось, что деятелям искусства необходимо обратить внимание «на серьезные недостатки в формировании репертуара в текущем театральном сезоне и проникновение на сцену некоторых театров низкопробных переводных, буржуазных по своей идеологии пьес, чуждых идейно-эстетическим принципам социалистического искусства»[413]413
  Решение коллеги Министерства культуры СССР от 28 декабря 1956 г. «О недостатках репертуара драматических театров в текущем театральном сезоне» // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 416. Л. 240.


[Закрыть]. «Телефонный звонок» был отнесен к категории пьес, поставленных «в погоне за дешевой занимательностью».

Между тем пьесы «Золотой кадиллак» Г. Тайхмана и Д. Кауфмана, «Близнецы из Брайтона», «Телефонный звонок» Ф. Нотта разрешил к постановке репертуарно-редакторский отдел Главискусства, редактором которого был бывший начальник отдела театров В. Ф. Пименов[414]414
  Приказ Министерства культуры РСФСР от 20 февраля 1957 года «О репертуаре драматических театров РСФСР» // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 569. Л. 51–52.


[Закрыть]. Несмотря на это, все упреки относились к конкретным театрам, которые включили «Телефонный звонок» в свой репертуар. О том, что Главное управление по делам искусств разрешило распространение этой пьесы на территории СССР, предпочитали лишний раз не вспоминать. Критику, направленную в адрес Театра Комедии, должны были разделить и руководители органов управления культурой.

Оправдывая постановку пьесы Ф. Нотта, дирекция Ленинградского театра Комедии отмечала, что это дало возможность театру за короткий срок выйти из тяжелого финансового положения[415]415
  Вероятно, Управление культуры исполкома Ленгорсовета было недовольно аргументами Театра Комедии. Член Управления И. В. Корнеев на совещании первичной партийной организации указал: «Наша борьба далеко не достаточна. Взять Театр Комедии: каким репертуаром они поправили свое финансовое положение – “Телефонный звонок”, “Опасный поворот”, – эти спектакли не воспитывают наш советский народ. Нам нужны другие пьесы». См.: Протокол № 2 закрытого партийного собрания парторганизации Управления культуры исполкома Ленгорсовета от 18 января 1957 года // ЦГАИПД СПб. Ф. 948. Оп. 6. Д. 4. Л. 4.


[Закрыть]. Директор театра И. Т. Закс[416]416
  Директор театра И. Т. Закс был против постановки пьесы Ф. Нотта: «Я в принципе был против постановки “Телефонного звонка”, но ознакомившись с положением дел в Москве и в других городах, пришел к выводу, что сейчас нужно сделать временное отступление». См.: Протокол № 10 заседания партийного бюро Ленинградского государственного театра Комедии от 4 июля 1956 г. // ЦГАИПД СПб. Ф. 545. Оп. 6. Д. 2. Л. 48.


[Закрыть], признавая обвинения и упреки, подчеркивал, что коллектив театра пошел на идейный компромисс. При этом он считал, что «Телефонный звонок» не должен восприниматься как «генеральная линия» театра[417]417
  Протокол № 8 закрытого партийного собрания Ленинградского государственного театра Комедии от 24 октября 1956 года // ЦГАИПД СПб. Ф. 545. Оп. 6. Д. 1. Л. 60.


[Закрыть]. Спектакль был поставлен для того, чтобы решить текущие проблемы: актеры совсем недолго (меньше месяца) параллельно репетировали два новых спектакля – «Опасный поворот» и «Телефонный звонок». Напряженная работа коллектива, по словам директора театра, «оказала огромный материальный эффект», в результате «мы покрыли в третьем квартале 1956 г. всю задолженность по доходам, вернули взятую на отпуск ссуду и закончили третий квартал с перевыполнением плана доходов на 524 тыс. рублей»[418]418
  Отчет о работе партийного бюро Ленинградского государственного театра Комедии за период с 11 января 1956 г. по 15 февраля 1957 г. // ЦГАИПД СПб. Ф. 545. Оп. 6. Д. 4. Л. 22–23.


[Закрыть]. В итоге Театр Комедии перевыполнил производственный план 1956 г. и вышел из финансовых трудностей.

В 1956 г. положение театра было незавидным. В его репертуаре за 1955 г. было только три новых спектакля, к тому же плохо принятых зрителем. Посещаемость упала до 50 %. По сравнению с 1954 г. доход в 1955 г. серьезно снизился: если в 1954 г. средний сбор с выездного спектакля составлял 13 375 руб., то в 1955 г. – лишь 6658 руб.[419]419
  Приказ № 80 по Главному управлению по делам искусств Министерства культуры РСФСР от 28 февраля 1956 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 419. Л. 23–24.


[Закрыть] Театр работал с большим дефицитом. Его финансовые показатели были отражены в официальных документах, из них явствует, что не выполнен план доходов на 821 тыс. руб., или на 18,7 % (план – 4396 тыс. руб., отчет – 3575 тыс. руб.). Общий убыток театра от эксплуатационной деятельности составил 592 тыс. руб.[420]420
  Там же. Л. 24.


[Закрыть]

Такое положение вещей привело в конце 1955 г. к кадровым перестановкам. Приказом министра культуры РСФСР Т. Зуевой от 29 ноября 1955 г. освобождался от работы «как не обеспечивший руководства» директор театра Н. М. Лотошев. Временное исполнение обязанностей директора театра было возложено на заместителя директора И. И. Тумаркина[421]421
  Приказ министра культуры РСФСР № 712 от 29 ноября 1955 г. «О работе Ленинградского театра Комедии» // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 271. Л. 239.


[Закрыть]. Следом министр культуры назначил народного артиста РСФСР Н. П. Акимова[422]422
  С 1935 по 1949 г. Н. П. Акимов работал художественным руководителем Театра Комедии. Но в связи с тем, что летом 1949 г. его стали упрекать в «экспрессивном реализме», присутствовавшем в его творчестве, после официальной критики в прессе он был освобожден от руководства театром. Подробнее см.: Янковский М. О. Ленинградский театр Комедии. Л., 1968. С. 91.


[Закрыть] художественным руководителем Ленинградского театра Комедии. Позже приказом Главного управления по делам искусств Министерства культуры РСФСР № 582 от 6 декабря новым директором был назначен И. Т. Закс[423]423
  Приказ № 184 по Ленинградскому государственному театру Комедии от 8 декабря 1955 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 261. Оп. 1. Д. 179. Л. 197.


[Закрыть].

После смены руководства театр начал активно бороться с дефицитом бюджета. Столкнувшемуся с многочисленными трудностями новому коллективу в первую очередь было необходимо к 25 декабря 1955 г. представить репертуарный план на 1956 г.[424]424
  Приказ министра культуры РСФСР № 712 от 29 ноября 1955 г. «О работе Ленинградского театра Комедии» // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 271. Л. 240.


[Закрыть] По требованию Управления культуры в репертуаре театра обязательно должны были значиться произведения на современные советские темы. За короткое время репертуарный план театра несколько раз менялся, и включение нескольких уже давно готовых зарубежных драматических произведений стало единственным выходом из кризисного положения. В конце июня 1956 г., накануне гастролей в Москву, худсовет добавил пьесу «Телефонный звонок» в репертуарный план. Другого решения в тот момент не нашли[425]425
  На худсовете Театра Комедии обсудили две зарубежные пьесы – «Телефонный звонок» Ф. Нотта и «Свидетель обвинения» Агаты Кристи. С точки зрения членов худсовета, «Свидетель обвинения» «пах бульварщиной». Поэтому единогласно выбрали пьесу Ф. Нотта. См.: ЦГАЛИ СПб. Ф. 261. Оп. 1. Д. 205. Л. 44–46.


[Закрыть].

По поводу пьесы «Телефонный звонок» главный режиссер Н. П. Акимов на заседании худсовета Театра Комедии отметил: «Мы имели эту пьесу еще в начале года, но долго думали над тем, стоит ли над ней работать… Я хочу подчеркнуть, что это не есть генеральная линия театра, а эксперимент, который вполне допустим в ряду тех серьезных работ, которые мы осуществляем в этом году»[426]426
  Протокол заседания художественного совета Ленинградского государственного театра Комедии от 23 июля 1956 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 261. Оп. 1. Д. 205. Л. 61.


[Закрыть]. В результате этот эксперимент вызвал волну критики со стороны партийных руководителей.

На самом деле, поставленных, но позже раскритикованных спектаклей, таких как «Телефонный звонок» в Театре Комедии, было немало за 1953–1964 гг. Сильно критиковали на итоговом совещании Управления культуры Ленгорисполкома пьесы «То, что знает каждая женщина» шотландского драматурга Д. Барри (Лендрамтеатр), «Юстина» финского автора Х. Вуолийоки (Театр им. Ленсовета). Однако для театров было важно сохранить эти спектакли: «Ввиду того, что для театра им. Ленсовета и театра им. В. Ф. Комиссаржевской[427]427
  Речь идет о Ленинградском государственном драматическом театре, которому в 1959 г. присвоили имя В. Ф. Комиссаржевской.


[Закрыть] крайне важно сохранение в репертуаре гастролей спектаклей “Юстина” и “То, что знает каждая женщина”, как обеспечивающих возможность проведения параллельных спектаклей, – просить Управление культуры еще раз рассмотреть вопрос об оставлении этих спектаклей в репертуаре гастролей»[428]428
  Постановление президиума Ленинградского областного совета комитета профсоюза работников культуры. Протокол № 33 от 10 июня 1959 г. // ЦГАЛИ СПб. Ф. 105. Оп. 1. Д. 814. Л. 2а.


[Закрыть]. Документ подписали Е. Сорокина, исполняющая обязанности председателя профсоюза работников культуры, и Н. Левиева, член той же организации. Как уже упоминалось, многие театральные деятели считали, что зарубежные пьесы обеспечивают кассу театра.

Широко известно, что XX съезд ЦК КПСС, особенно доклад Н. С. Хрущева, оказали значительное влияние на советское общество. Произошел сдвиг в общественной мысли. В противовес ситуации сталинского периода увеличилось влияние художественной интеллигенции в области искусства. В годы хрущевской «оттепели» многие спектакли, которые были запрещены в 1930–40-е гг., возвращались на советскую сцену. Начался процесс «реабилитации» запрещенных пьес.

На взгляд автора настоящей монографии, для понимания театральной политики имеет большое значение анализ пьес, которые были временно сняты с репертуара ленинградских драматических театров, но позже вернулись на сцену. Интересно, что выражение «забытые пьесы» по отношению к таким произведениям появилось еще в советский период. Их немало, в 1990 г. в журнале «Театр» усилиями редактора отдела публицистики С. Пархоменко[429]429
  Казьмина Н., Никольский А. Диалог о цензуре // Вопросы театра. 2012. № 1–2. С. 65.


[Закрыть] велись две рубрики, посвященные запретным в СССР пьесам, – «Драматургия факта» и «Памяти погибших спектаклей»[430]430
  Несостоявшийся скандал // Театр. 1990. № 6. С. 85–95; Холодов Е. Вот вам доказательство // Театр. 1990. № 7. С. 95–105; Варпаховский Ф. Дело Турбиных // Театр. 1990. № 8. С. 107–117; Беринский Л. О вертящейся сцене, сногсшибательной карусели и круговороте в природе сознания // Театр. 1990. № 9. С. 113–126; Я прошу суд оправдать // Театр. 1990. № 11. С. 49–58; Евграфов Г. «Разжаловать в рядовые!», или История о том, как один генерал стал диссидентом // Театр. 1990. № 12. С. 68–86; Ваксберг А. Окровавленные сюжеты // Театр. 1991. № 1. С. 134–168; Дитя перестройки. Государственный театр Дружбы народов – каков он есть? Кому он нужен? Каким он мог быть? // Театр. 1991. № 3. С. 49–67; Честных М. Орловская история // Театр. 1991. № 6. С. 84–90; Гурабанидзе Н. Почему сошли со сцены «Синие кони»? // Театр. 1991. № 12. С. 42–49.


[Закрыть].

В советский период пьеса «Оптимистическая трагедия» относилась к группе «забытых». Судьба пьесы, написанной известным драматургом Вс. В. Вишневским в 1932 г., была необыкновенной. В феврале 1933 г. произведение было напечатано в периодическом издании; в конце года пьесу поставили в Киеве, потом, в том же году, в Москве. «Оптимистическая трагедия» на сцене Камерного театра была большим событием в Москве, спектакль был популярен благодаря мастерству постановщиков, исполнителей, а также благодаря прекрасным декорациям. Режиссер Александр Таиров и артистка Алиса Коонен, игравшая главную роль, стали известны всему Советскому Союзу. В отличие от пьес того периода, в «Оптимистической трагедии» были представлены простые персонажи – женщина-комиссар и командир экипажа корабля. Советские критики полагали, что «драматург Вс. Вишневкий следовал путями эпического театра. В его трагедии массовое, всенародное выплескивало из своей среды личное и поглощало снова»[431]431
  Портреты режиссеров. М., 1972. С. 108.


[Закрыть]. В постановке Таирова «эпос революции подчинял себе трагическое – то, что протекало в сфере индивидуальных характеров, в их междоусобных конфликтах, в конфликтах между ними и роковыми обстоятельствами»[432]432
  Там же.


[Закрыть]. Постановка справилась с драматической эстетикой 1930-х годов. Однако премьера «Оптимистической трагедии» состоялась в конце 1933 г., а в 1934 г. прошел Первый Всесоюзный съезд советских писателей, на котором в качестве главного творческого метода стал считаться метод социалистического реализма. После упадка Камерного театра в 1930-е годы пьеса была «забыта», хотя позже обошла многие мировые сцены и ставится до сих пор, в том числе в России[433]433
  Мартямов А. Встреча с историей // Театр. 1956. № 2. С. 51.


[Закрыть].

Для того чтобы пьеса вернулась на советскую сцену, Всероссийским театральным обществом было организовано специальное совещание в Москве. Два исполнителя главных ролей в постановке А. Таирова – А. Коонен и М. Жаров – были приглашены на совещание, чтобы поделиться опытом классической постановки. Председательствующий Ю. Шуб и театровед Н. Велехова высоко оценили художественную сторону спектакля. Н. Велехова отметила важность пьесы для советских драматических театров: «“Оптимистическая трагедия” нужна сейчас театру, ибо главное, о чем необходимо помнить работникам сцены, – это о создании больших произведений, раскрывающих немеркнущую славу борцов революции, неумирающую силу наших идей. Нужна “Оптимистическая трагедия” и для того, чтобы окончательно разрушить тот рационализм, сухость, безликость, а иногда и приспособленчество, которые еще окончательно не изгнаны со сцены после разоблачения теории бесконфликтности в драматургии»[434]434
  Вернуть на сцену «Оптимистическую трагедию». Совещание в ВТО // Работа Всероссийского театрального общества (информационные материалы). М., 1955. Март – апрель. С. 135.


[Закрыть]. На совещании член ВТО Данилов также выступил за возвращение пьесы на советскую сцену, он сказал: «Правильно решенная постановка “Опти[мисти] ческой трагедии” может стать событием в театральной жизни нашей страны»[435]435
  Там же. С. 136.


[Закрыть]. К концу 1955 г., после постановки пьесы Г. А. Товстоноговым в Ленинградском театре драмы им. А. С. Пушкина, его предсказание сбылось.

Название пьесы отражает ее полемичность, связанную с поисками жанра, с ломкой привычных драматургических канонов[436]436
  Мартямов А. Встреча с историей // Театр. 1956. № 2. С. 53.


[Закрыть]. По окончании премьерного спектакля «Оптимистической трагедии» на сцене Ленинградского театра драмы им. А. С. Пушкина 25 ноября 1955 г., по воспоминаниям современников, в зрительном зале воцарилась долгая пауза, никто не вставал и не торопился к гардеробу, «потому что люди не могут сразу покинуть тот мир, в который их с такой оцепеняющей властностью переселил только что увиденный спектакль»[437]437
  Мартямов А. Встреча с историей // Театр. 1956. № 2. С. 55. С. 55.


[Закрыть]. Пьеса Вс. Вишневского в режиссуре Г. А. Товстоногова была бесспорной победой. Можно сказать, что Г. А. Товстоногов сумел оттенить авторский замысел: «эпическую монументальность трагедии, ее лаконичность и выразительность, ее прямолинейную целеустремленность и партийную страстность»[438]438
  Там же.


[Закрыть]. В журнале «Огонек» был опубликован репортаж о спектакле[439]439
  Волков Н. Возрождение «Оптимистической трагедии» // Огонек. 1956. № 8. С. 19.


[Закрыть], автор которого, Н. Волков, воспользовался словом «возрождение», описывая эту надолго забытую пьесу. Конечно, в целом отзыв о пьесе был положительным. Волков похвалил драматургию Вс. Вишневского, упомянув ситуацию 1930-х гг., когда пьеса была создана. Высокой оценки удостоилось мастерство режиссуры и актеров. О Г. А. Товстоногове было написано: «Он как режиссер обладает изобретательностью, смелым воображением, у него есть нужная для драматургии Вишневского масштабность и монументальность»[440]440
  Там же.


[Закрыть]. В конце статьи Н. Волков упомянул и о недостатках спектакля: недоделанные сцены (особенно в III акте); молодые и звонкие голоса, произносившие текст ведущих, и т. п. Но на фоне общего восхищения спектаклем эти недостатки казались второстепенными. Скоро постановка Г. А. Товстоногова была сыграна на многих сценах в СССР, пьесой заинтересовались партийные руководители. Во время XX съезда партии труппа Ленинградского театра драмы им. А. С. Пушкина была приглашена в Москву, чтобы играть «Оптимистическую трагедию».