Текст книги "Собиратели легенд. В поисках Выдуманного Острова"

На гребне пальмового леса

После высадки на третий остров маленькие капитаны распорядились приступить к возведению лагеря, а сами занялись осмотром этого чудесного тропического оазиса. Двое пиратов, Утес и Рыжая Борода, тут же вызвались добровольцами, пожелав отправиться на разведку вместе с юными капитанами, чтобы в первых рядах насладиться приключениями, которые непременно им при этом сопутствовали. На самом же деле, и для всех без исключения это было очевидно, те просто хотели находиться рядом с юными капитанами на случай непредвиденных ситуаций (которые непременно им при этом сопутствовали). Ребята не возражали, и четверка отважных разведчиков быстро зашагала от берега к центру острова, поднимаясь к самой верхней его точке, откуда, по мнению группы, весь остров будет виден, как на ладони. Проходя мимо высоких пальмовых стволов, разведчики, не опуская головы, пытались разглядеть наверху, среди густой листвы, каких-либо обитателей местной фауны, поскольку не отличавшаяся разнообразием песчаная поверхность, из которой по всему острову тянулись лишь деревянные столбы высоких пальм, просматривалась на многие сотни метров, и чье-либо присутствие до сих пор обнаружено не было.

По дороге пираты старались всячески занять ребят: Рыжая Борода – интересными историями, а Утёс – тропическими фруктами, до которых на этом острове позволяли дотянуться либо его внушительные габариты, способные в ясный день спрятать от солнца взрослого человека, так что он потеряется в его тени, как крошечная часовня под стенами готического собора, либо выдающийся рост Долговяза, рядом с которым лошадь выглядит не больше домашней собачонки.

– Мне вот до сих пор интересно, что скрывается под той шторой, – признался круглолицый капитан, слушая историю Рыжей Бороды о том, как старому капитану достался их великолепный фрегат.

– Ах, штора… – мечтательно улыбнулся пират, поглаживая рукоять одной из двух своих сабель, лязгающих на широком кожаном поясе. – С ней и правду связана одна забавная история, но в то же время история эта – часть воистину славных событий…

Утес одобрительно усмехнулся и каждой мышцей, стоящей на вооружении мимики его лица, дал понять, что не понаслышке знает, о чем пойдет речь, и, слегка махнув своей огромной ладонью по стволу пальмы, в момент добыл несколько небольших кокосов. Он расколол два из них, словно пару грецких орехов, и протянул юным капитанам.

– Это было задолго до Дня Последнего Пиастра… – начал Рыжая Борода.

– Опять этот загадочный День, – полушепотом пробормотал круглолицый капитан.

– Черный Ворон ходил в те времена под парусами «Неаполитанки», – с улыбкой продолжал пират.

– Поговаривают, что со службы на «Неаполитанке» началось восхождение легенды того самого Лонг Ланса! – с восхищением добавил Утес.

– Тогда же началось и долгое противостояние Черного Ворона с императорским флотом. Его стремительные рейдерские атаки получили такой резонанс, что на «Неаполитанку» открыли охоту во всех морях. Шутили, что портретов Черного Ворона в портах и губернаторских резиденциях было развешано больше, чем картин с физиономией самого императора! – сквозь смех повествовал Рыжая Борода. – Отчаянные попытки обуздать неуловимого рейдера в какой-то момент привели к тому, что из бескрайних недр империи был призван единственный в то время достойный ему противник – ветеран Войны Трёх Суш и Океана, гроза всех пиратов, знаменитый адмирал Тэймер Оушен…

Четверка разведчиков, достигнув к этой точке рассказа центра острова, решила сделать остановку, чтобы как следует оглядеться. Утес вместе с одним из юных капитанов занялись сбором урожая финиковой пальмы. Одной рукой, словно невесомого, он посадил мальчика на ветку, с которой свисали огромные кисти с красно-желтыми плодами. Набрав достаточно фиников, юный капитан спустился по Утесу, как на лифте, с пальмы обратно. Уплетая фрукты, команда разведчиков продолжила исследование острова, а Рыжая Борода сопровождал это увлекательным рассказом.

– Больше года продолжалась безуспешная погоня за неуловимой «Неаполитанкой», и, наконец, адмиралу Оушену улыбнулась удача! Он настиг и всем своим флотом зажал в портовой бухте повреждённое во время последнего налета судно Черного Ворона. Тщеславный адмирал посчитал, что дело сделано, и прижатый к стене пират теперь сам должен приползти к ногам своего победителя. Он отправил парламентера с письмом, в котором содержалось требование явиться на его флагманский корабль без оружия для сдачи.

– Неужели Черный Ворон принял его требования? – возмутился круглолицый капитан.

– Его положение действительно казалось тогда безнадежным, – пояснил Рыжая Борода и далее с восхищением добавил, – но это был бы не Черный Ворон, если бы он не сопротивлялся даже самым беспощадным и неудержимым морским стихиям! Куда уж тут какому-то императорскому адмиралу, пускай даже со всем его флотом!

– Он никогда не пускал в душу страх! – прокричал Утес в такт рассказчику.

– «Море плачет по врагам моим» – такие слова были вырезаны на гальюнной фигуре «Неаполитанки», и для его бравой команды это были не просто слова! – продолжил Рыжая Борода.

– Пусть плачет море по его врагам! – хором прокричали пираты и глухо стукнулись орехами, расплескав большую часть кокосового молока.

Ребята улыбнулись, с воодушевлением глядя на пиратов. Манера Рыжей Бороды вести повествование, которое он активно сопровождал жестами, мимикой и фехтовальными трюками с двумя огромными саблями, приковывала все внимание юных капитанов, которые не сводили с него глаз.

– В ответ на ультиматум Тэймера Оушена Черный Ворон передал свое послание, – ловко закинув в рот несколько фиников, развеял опасения своих юных слушателей лихой рассказчик, – А говорилось в нем следующее: «Нога свободного человека ступит на корабль раба империи не раньше, чем его тлеющая на углях империя с позором сгинет под тенью вольных парусов свободного человека. А вот нога раба всегда может ступить туда, где обитает дух свободы! Так пусть же раб империи придет и вкусит этот дух, пока ноздрями не учуял он едкий дым ее зловонного тления.»

– Во даёт, – с восхищением произнес остроскулый мальчик, – наизусть запомнил.

– Уверен, адмирал был в бешенстве, – рассмеялся его круглолицый товарищ.

– Не то слово! – медвежьим басом воскликнул Утес. – Ах, раб империи?! Всех в атаку!

– После десятков залпов, когда над гладким морем развеялся дым, – затихающим голосом, успокаивая ликование слушателей, готовил их к развязке Рыжая Борода, – гроза пиратов, адмирал Тэймер Оушен пустил на зачистку «Неаполитанки» элитную команду своего флагманского корабля – непревзойденного трехмачтового фрегата, одним лишь видом вселяющего ужас в противников…

Ребята ловили каждое слово искушенного рассказчика, который погружал своих внимательных слушателей все глубже и глубже в это повествование, юные капитаны будто и сами наблюдали в той бухте за последними мгновениями жизни славной «Неаполитанки», к которой на всех парусах мчались абордажные команды рассвирепевших солдат…

– Не жалеть никого! – командовал с капитанского мостика адмирал.

– Пленных не брать! – разносился эхом из уст младших чинов приказ Тэймера Оушена среди штурмовиков.

Адмирал стоял, самоуверенный и самовлюбленный, в своей безукоризненной парадной форме, вытянувшись над палубой в струну, точно идеальная каменная статуя, сейчас же готовая к установке у стен адмиралтейства в честь его былых и будущих заслуг перед империей. Его лучшие солдаты уже забирались на борт накренившейся на бок «Неаполитанки». Через мгновение они рассыпались по палубе, зачищая каждый ее угол. Это было представление в его честь. Разве мог он пропустить финальный акт? Адмирал потребовал спустить шлюпку и доставить его на покоренное судно самого известного во всех морях мятежника.

– Они закрылись в трюме! – доложил адмиралу кто-то из абордажной команды.

– Взорвите эту дверь, к черту! – прошипел Тэймер Оушен. – И если нужно, вместе со всеми, кто за ней скрывается от правосудия короны…

Ещё мгновение, и перед входом в трюм прозвучал взрыв, но не осядут пыль и щепки от дубовой двери, разлетевшейся на мелкие части, как снаружи внезапно зазвучит канонада, между залпами которой до встревоженного адмирала начнут доноситься панические крики его некогда бесстрашных солдат. Тэймер Оушен выскочит на верхнюю палубу и его глазам откроется самая жуткая из когда-либо увиденных им картин. Две его канонерские лодки, «Баронесса» и «Герцогиня» будут пылать, словно спички, а фрегат пятого ранга «Пожиратель ветра» в этот самый момент приготовится принять своим левым бортом залп из тридцати двух ядер с борта его же флагманского корабля, недавно оставленного без присмотра ослеплённым яростью адмиралом, вслед за «Гордостью империи» и «Императрицей Викторией», мгновением ранее ощутившими на себе разрушительную мощь его орудий. За несколько минут адмирал потеряет всю свою флотилию, а ликующая команда Черного Ворона будет приветствовать почерневшего от злости адмирала с палубы «Дозора империи». Тэймер Оушен поднимет взгляд на мачту над «Неаполитанкой» и лишь теперь обратит внимание, что паруса накануне штурма были с нее сняты, и в этот самый момент черным саваном для всей его офицерской гордости они будут спущены с борта императорского фрегата, прикрывая часть его некогда грозного названия, а затем жестом, с каким шеф-повар обычно оценивает аромат только что приготовленного фирменного блюда, Черный Ворон предложит адмиралу насладиться запахом его же тлеющих кораблей, после чего, внезапно потеряв интерес к персоне последнего, повернется к нему спиной, и силуэт его растворится в обволакивающих все пространство вокруг густых облаках едкого дыма.

– Затем Черный Ворон принял командование своим новым трехмачтовым приобретением, навсегда отвернувшись от наскучившей ему отыгранной сцены, на которой старый адмирал завершал свою карьеру величайшим фиаско всех времен. – подводил к завершению свой рассказ Рыжая Борода.

– Не поверю, если Тэймер Оушен оставил попытки отомстить, – с горящими глазами уточнил круглолицый капитан.

– Никто не знает, что с ним стало, – грустно улыбнулся Рыжая Борода, – но доподлинно известно лишь одно – имперский флот по сей день не отмыл лицо от нанесенного в тот день позора.

Подкрутив залихватски свои рыжие усы, рассказчик замолчал, давая впечатленным слушателям спокойно переварить эту историю, в которой Черный Ворон впервые предстал перед ними во всей его пиратской красе и лихости.

Вскоре, завершив обход острова, четверо разведчиков вернулись на побережье в лагерь, который к этому времени усилиями опытных мореходов вырос на голом пляже, словно диковинный город из дерева, песка, тряпок и корабельных тросов.

Пока большая часть пиратской команды беззаботно плескалась в море, разбросав одежду по всему берегу, другая посылала в их сторону завистливые взгляды с палубы корабля, периодически размахивая руками и выкрикивая что-то неразборчивое, вероятно полагая, что в момент всеобщего самозабвенного веселья кому-то из отдыхавших действительно было до них дело. Заметив это, юные капитаны тут же распорядились проводить почасовую ротацию дежурных на судне, чтобы каждый получил свою порцию отдыха.

Разместившись на просторном гамаке, растянутом между двумя пальмами, ребята в передышке после очередной вылазки к пляжу, неторопливо потягивали кокосовое молоко через соломинку и непринужденно делились догадками относительно зашифрованного послания с Острова Осьминога.

– Пронзи нас огненной стрелой с востока… – рассуждал остроскулый капитан, – что бы это могло значить?

– Очевидно, это какой-то символ, – произнес его круглолицый собеседник, прищуриваясь от ярких, как фотовспышки, солнечных лучей, которые все время проникали сквозь старую дырявую парусину, колышущуюся на ветру над гамаками, словно обветшалый натяжной потолок.

– Да, только что этот символ символизирует… – продолжил маленький капитан, и, вздохнув, задумчиво поднял свои стреловидные брови.

– Хочется верить, что это не просто бессмысленное двустишие, – кротко улыбнулся его компаньон, – в противном случае это испортит весь азарт…

– Да ну… – отмахнулся его товарищ, не на мгновение не сомневающийся в глубоком значении этих строк. – Скажи лучше, какие у тебя мысли по поводу «высокого берега»? Как по мне – любой из островов подходит под описание.

– Да… Вариантов слишком много. Должна быть ещё какая-то подсказка… – задумчиво произнес круглолицый капитан и отложил навигационные карты, – я почти уверен, что этот текст неполный. Найти бы другие части, и тогда мы без труда разгадаем шифр целиком.

– У меня такое чувство, что кто-то из этих молчунов нам что-то не договаривает, – его товарищ бросил строгий взгляд в сторону пиратской команды, – надо бы приглядеться. Некоторые явно закопошились, как только мы озвучили послание с Острова Осьминога.

– Надо бы, – улыбнулся его компаньон и потряс здоровенным кокосом, проверяя, осталось ли в нем еще что-нибудь, – знай они что-то – это многое бы упростило, но пока у нас только этот кусок загадки. Попробуем вытянуть из него максимум пользы.

После своих слов мальчик принялся усердно вытягивать через соломинку остатки кокосового молока, раздувая свои круглые щеки, словно кожаные меха.

– Ну, давай тогда еще раз, с самого начала, – предложил его товарищ, переворачиваясь с бока на бок в попытках найти на гамаке место, над которым в матерчатой крыше было меньше всего дырок, пропускающих едкие солнечные лучи, но, так и не найдя такового, потянулся к ковбойской шляпе, брошенной неподалеку кем-то из отдыхающих, и возмущенно продолжил, – ох, уж и солнце здесь! Такое агрессивное – бьёт по глазам, ну, прям как лазер!

Круглолицый капитан подскочил так резко, что от созданного импульса его компаньон едва не слетел с гамака через голову кувырком.

– Или как… огненная стрела? – взгляд мальчика встретился с двумя голубыми «блюдцами» на лице его товарища.

– Огненная стрела с востока!

– Это ведь солнечные лучи, – продолжил он взволнованно, – но я думаю, что здесь имеется в виду именно направление… Нужно смотреть куда-то со стороны восхода солнца!

– Точно! – радостно воскликнул мальчик, но через мгновение, изменившись в лице, принял прежний задумчивый вид, – только вот откуда смотреть и куда…

Ребята, насупив брови, продолжили усердно высасывать жидкость из кокосов. Не менее часа они провели в гамаке в раздумьях и, пожалуй, просидели бы так до темна, если бы несколько пиратов не принялись настойчиво зазывать их в воду. Ребята уступили и, побросав опустошенные кокосы, побежали навстречу вспенивающимся у берега волнам.

– Поплыли фа мной, – позвал всех, кто был поблизости, улыбчивый пират, забавно насвистывая сквозь пещерки между выпавшими зубами, – там немного дальфе из воды торчит больфой камень. С него отлифно прыгать! Дно там хорофее, мы проверяли.

Мальчики поплыли за ним, и все их заботы и размышления быстро растворились в прогретой солёной воде, осев излишним осадком на гладком песчаном морском дне.

– Гляди, ф обратной фтороны удобнее на него фбиратьфя, – посоветовал пират маленькому капитану, неловко цепляющемуся короткими руками за скользкие выступы камня, – там ефть небольфие отверфтия, нафюпай ногой… вот, а теперь вабирайфя, как по лефтнице!

Прыжки с каменного трамплина продолжались более получаса, но на лицах веселой компании не было и намека на усталость.

– Ну же, чего застыл? – задорно прокричал круглолицый капитан своему компаньону, застрявшему на каменной вершине дольше обычного.

В ожидании своей очереди он держался на плаву, иногда касаясь камня, чтобы восстановить устойчивое положение после подпрыгивания на волнах. Маленький путешественник заметил, что внимание его компаньона привлекло какое-то событие на берегу. Он оттолкнулся от камня и выглянул с разных его сторон, затем проплыл вокруг, пытаясь разглядеть берег, однако не увидел ничего примечательного.

– Эй, – шёпотом позвал его голос сверху, – забирайся ко мне…

Тонкая рука второго маленького капитана появилась перед его лицом, жестом предлагая помощь вскарабкаться на верхушку камня.

– Гляди на него, – мальчик указал на пирата, который, задрав голову вверх, бродил между пальмами, высчитывая шагами расстояние между ними и периодически постукивая сапогом по стволам.

– Я уже около десяти минут за ним наблюдаю, – пояснил мальчик, – он явно что-то конкретное ищет, у меня такое чувство, что он знает больше нашего.

– И правда! Похоже, он намеренно сторонится команды, – подметил второй мальчик, – что он делает?.. не могу разглядеть, что у него в руках.

– Какая-то бумага? – прищурился первый, – он что-то пытается прочитать… отверни взгляд, он смотрит в нашу сторону…

– Сделаем вид, что мы его не заметили, – предложил мальчик, – давай проследим за ним, интересно, что он затеял.

Юные капитаны нырнули с камня ещё несколько раз, тайком поглядывая в сторону странного пирата, затем один из ребят нарочно громко прокричал, что утомился и предложил выйти на берег, чтобы перекусить и отдохнуть в гамаках. Оба мальчика тут же вышли из воды и демонстративно зашагали под навес и, затаившись в его тени, продолжили наблюдение.

– Как думаешь, что он ищет? – шёпотом спросил один из них, аккуратно выглядывая из-за края гамака.

– Меня больше волнует не что, а почему, – сухо ответил его товарищ. Затем он, прищурившись, задумчиво добавил, – почему он ни нам, ни команде ничего не сказал…

– Очевидно, что у нас с ними все еще разные цели, – отметил его компаньон.

– Хочется верить, что все ещё не разные стороны, – взглянув на товарища, сдвинул свои остроконечные брови маленький капитан.

Юные следопыты были заняты этой предельно наскучившей им слежкой не меньше четверти часа, а действия пирата, который как неприкаянный все это время бродил между пальмами и берегом туда-сюда, давно уже походили на бессмысленное шатание.

– Я полагаю, пришло время побеспокоить этого кладоискателя каверзными вопросами, – произнес юный капитан и потянул товарища за рукав, приглашая присоединится к предстоящей беседе.

Мальчики оглянулись по сторонам и осторожно, так чтобы не спугнуть увлеченного пирата, направились к месту, где он стоял, прячась от посторонних глаз за широкой пальмой, держа в руках мятый исписанный лист бумаги. Ребята подкрались к нему настолько беззвучно, что после неожиданного вопроса: не поможет ли он им достать несколько кокосов, тот, испугавшись, подскочил и выронил из рук бумажный свёрток.

– Та-а-ак… – подняв с земли лист бумаги, затянул остроскулый капитан, – гляди, что тут у нас?

– Ничего особенного, – выпалил пират, краснея, – верните мне мою карт… эм-м-м… бумагу…

– Он хотел сказать карту? – театрально насупив брови, спросил у своего компаньона мальчик, делая особый акцент на последнем слове.

– Тебе тоже показалось? – подхватил круглолицый капитан.

– Тише, прошу вас… – умолял пират, – не привлекайте внимание.

– Гляди, да у него от нас секреты. Как интересно! – с иронией продолжал мальчик.

– Ах, не ужели? – подыграл компаньону остроскулый путешественник.

Мальчики прилипли глазами к листку бумаги, в то время как пойманный с поличным пират, переминаясь с ноги на ногу, словно провинившийся ребенок, оглядывался по сторонам, нервно кусая губы и обреченно прикрывая лицо рукой.

– Хм… угу… огромные пальмы… угу… большой камень… угу… хм… хм… высокий холм… – мальчик вслух воспроизводил фрагменты текста вперемешку с угуканием в такт повествования.

– Так это ж наш остров, – подытожил его компаньон.

– Определенно, он.

– А вот тут уже самое интересное… ящик с отметкой в виде глаза?

Ребята посмотрели друг на друга, затем одновременно перевели взгляд на растерянного пирата.

– Ничего не хочешь нам сказать?

– Эх, – вздохнул пират, – ладно, соглашусь, поймали меня…

– С поличным, – добавил мальчик.

– С поличным… – согласился пират.

Он объяснил ребятам, что после высадки на тропический остров сразу же узнал его в записях капитана на отрывке судового журнала (пират все еще продолжал называть его картой) и не удержался от соблазна самостоятельно во всем разобраться (а на самом деле присвоить себе «клад»).

– Там и на обороте есть записи, – закончил свои объяснения старый моряк, – но я пока не могу понять, что они означают…

Ребята бережно разровняли лист. На обороте было написано следующее:

 
«Мы можем видеть то, что всем подчас незримо,
И станет явью тайна в каменных глазах,
Но торопитесь – в темноте неумолимо
При лунном свете утопаем мы в слезах.»
 

Перечитав запись, юные капитаны пришли к выводу, что в их руки чудесным образом попало продолжение загадки старого капитана, часть которой они обнаружили на Острове Осьминога. Но если до этого они рассчитывали, что последующие элементы головоломки помогут быстрее ее разгадать, теперь же они единодушно признали, что вопросов в этом деле стало только больше.

– Мы ведь обыскали всё вокруг… – вслух подумал маленький капитан.

– Верно, – согласился его круглолицый товарищ, – но почему-то не обнаружили ничего интересного…

– Да уж – лишь очередную загадку… – печально вздохнул маленький капитан и, опустив лист бумаги, исписанный старым хитрым капитаном, принялся обеспокоенно вертеть головой по сторонам в поисках упущенных зацепок.

– Времени мало, так что я предлагаю следующее, – бодро прозвучал голос его компаньона, – нужно собрать команду и повторно, но теперь с большей тщательностью осмотреть остров. А мы пока займёмся этими загадками. Судя по всему, придется полностью погрузиться в проблему.

Мальчик перевел взгляд на камень в воде, с которого веселая парочка пиратов все еще продолжала ныряния.

– Они что, к олимпиаде готовятся? – в слух подумал остроскулый капитан.

– Надо бы их затянуть на берег, – усмехнулся его круглолицый компаньон, – а то солнце уже садится, начинает холодать. Простудятся еще.

Несколько минут спустя, все ранее беззаботно отдыхавшие разделились на небольшие поисковые группы и разбрелись по острову. Маленькие капитаны вернулись к своему гамаку под навесом, где с усиленным напряжением взялись за расшифровку посланий Черного Ворона.

– Предлагаю сначала взяться за вторую загадку, – предложил один из маленьких капитанов, – интуиция подсказывает мне, что она поможет разгадать ту, что мы нашли на острове Осьминога.

– Согласен. Тем более, что в ней говорится, что необходимо успеть до наступления темноты.

Ребята несколько раз перечитали вслух четверостишие и решили разгадывать послание по частям. В первую очередь они принялись обсуждать, какой символ может скрываться под «каменными глазами», которые тонут в «солёных слезах» после наступления темноты. Ответ на этот вопрос был найден совершенно случайно.

– Камень – значит крепкий, твердый, – продолжал высказывать предположения один из мальчиков, – быть может, речь идет о крепком, как камень, то есть, о безупречном зрении?

– Не уверен, – возразил его компаньон, – мне кажется, что всё-таки речь идет о настоящем камне…

– Ну, и о каком камне? – защищал свою точку зрения юный капитан, – повсюду один песок!

– Тут ты не прав, один камень всё же есть, – круглолицый мальчик кивнул в сторону места, с которого они весело ныряли в воду некоторое время назад, – мне кажется, стоит пойти и взглянуть на него ещё разок.

– Как скажешь. Раз других предложений нет, – заворчал юный путешественник и по обыкновению, как это бывает в случае недовольства, он сурово заострил брови и начал нехотя спускаться с гамака, долго нащупывая босыми ногами сандалии, засыпанные мягким теплым песком, – но я уверен, что мы там ничего не найдем. Мы ныряли с него целый час, и я не заметил ничего особенного. К тому же, вечерний прилив, должно быть, уже скрыл его под морской водой… Да и лезть в море, когда так похолодало, мне совсем не хочется… Смотри, как быстро солнце садится… и ветер будто усиливается…

Второй маленький капитан пристально смотрел на своего компаньона, ловил каждое слово всё время, пока тот ворчливо без остановки изливал свои доводы. Случайный свидетель их разговора мог бы обратить внимание на плавное преобразование мимики круглолицего мальчика, как он постепенно разливался в широкой улыбке, как его густые светлые брови медленно поползли вверх к русой, слегка спадающей на глаза, челке, а ярко-голубые зрачки и вовсе превратились в два чайных блюдца. В конце концов, маленький путешественник не выдержал и, едва сдерживая смех, перебил своего приятеля словами:

– Неужели ты сам не понимаешь, что говоришь?

Глядя на своего сбитого с толку собеседника, мальчик принялся громко хохотать.

– Ну ты даёшь! Ты только что разгадал эту загадку!

– Что-то я не заметил никаких прояснений.

– Ну сам себя послушай, – и мальчик указал пальцем на неожиданное открытие своего компаньона, – в загадке ведь речь идет об этом самом камне. «Но торопитесь – в темноте неумолимо при лунном свете утопаем мы в слезах» – вечерний прилив скоро скроет его под морской солёной водой.

– Слушай, а ты ведь прав! Тогда нужно поторопиться!

Схватив полотенца, оба мальчика понеслись к берегу, откуда верхушка камня все ещё была видна, однако волны к этому времени подобрались к ней заметно выше. Подплыв к каменной глыбе, ребята забрались на неё и начали тщательно осматривать со всех сторон. Очень быстро они обнаружили несколько отверстий, которые, должно быть, и были теми самыми «каменными глазами».

– Так, глаза нашли, а что с ними дальше-то делать? – задумался остроскулый мальчик.

– В послании говорилось, что они могут видеть то, что другим не под силу… А ну-ка загляни в эти отверстия, как в бинокль. Что-то видно?

– Ой! – резко отведя лицо от отверстий в камне и потирая глаза руками, воскликнул тот, – едва не ослеп от солнца…

– Может, стоит взглянуть с другой стороны, в направлении острова? – с улыбкой предложил круглолицый капитан.

– Ну-ка, – ловко обогнув торчащую из воды глыбу, его товарищ заглянул в «каменный бинокль» с обратной стороны, – вижу верхушки пальм… м-м-м.. но там лишь сплошная зелень… Стой! Четко вижу небольшой белый флаг! Вон там – в самой гуще пальмовых ветвей!

– Правда? Дай взглянуть, – его компаньон подплыл к каменному биноклю, нетерпеливо толкаясь локтями, – Ага, вижу! Вот туда нам и нужно.

Сияющие улыбки долго не сходили с лиц маленьких капитанов. Они созвали команду, чтобы сообщить им об этом открытии, а затем решить, как забраться на эту тридцатиметровую высоту, к самой верхушке пальмы, увенчанной белым флагом. При взгляде снизу, а более того, при мысли о необходимости забраться наверх у юных капитанов закружились головы. Команда обступила широченный пальмовый ствол, возвышающийся над островом величественной античной колонной, и пираты поначалу в нерешительности глядели то друг на друга, то на юных капитанов, как туристы перед очередным памятником архитектуры в ожидании объяснений экскурсовода.

– Что это там свисает сверху? – проявил любопытство один из пиратов, глядя на несколько тонких, но с виду достаточно прочных веревок, тянущихся вдоль всего пальмового ствола.

И действительно, незаметные издалека слегка натянутые канатные тросы, прижимаясь к пальме, спускались вниз из глубины густой зеленой листвы с самой верхушки дерева. Любопытный пират несколько раз по очереди настойчиво потянул за них – веревки были крепко привязаны. Наверное, с их помощью следует подниматься вверх, решил он. Внимательные юные экскурсоводы, однако, нашли очень странным тот факт, что концы этих тросов были не свободны, а глубоко закопаны в песок. Матрос, которому тут же указали на эту находку, изо всех сил потянул веревки в обратном направлении – они также не поддались. Сплюнув на обе ладони, он, не дожидаясь дальнейших распоряжений, решил забраться самостоятельно. Схватившись за одну из веревок, он уперся ногами в ствол пальмы и начал делать маленькие шажки… Сил ему хватило, однако, лишь на десяток шагов, после чего, едва не выпустив веревку из рук, он соскользнул вниз, а затем глядя на свои ладони, стертые в кровь и обожжённые во время неконтролируемого спуска, с криком помчался к берегу в поисках спасения в прохладной морской воде, которая, однако, по всей видимости, была не способна облегчить ужасное жжение, а скорее напротив – своей солью лишь усугубит его страдания.

– Будут еще желающие проявить себя? – спросил остроскулый капитан, – либо мы все же придумаем более безопасный способ забраться?

Пираты, словно по команде, на один шаг отступили от дерева, и когда пространство под пальмой освободилось от лишних ног, оба мальчика обратили внимание на то, что однородность песчаного грунта вокруг ствола дерева оказалась нарушенной – проявилась какая-то неестественно ровная трещина.

– Любопытно… – переглянулись юные капитаны.

Ребята принялись осторожно сгребать песок в сторону. Несколько пиратов тут же присоединились к раскопкам, и изумленным взглядам команды через мгновение предстал фрагмент дощатой деревянной площадки, сооруженной из двух одинаковых частей с вырезом в форме полукруга и соединенных вместе так, чтобы сквозь площадку по центру конструкции проходил ствол пальмы. Вскоре веревки, спускающиеся сверху, освободились от тяжести песка и равномерно распределились с четырех сторон площадки. В завершение они откопали небольшой ящик, сквозь который были пропущены прилегающие к пальме другие концы веревки. Что же это за конструкция? Для чего ее здесь соорудили и как она работает? Ответ на все эти вопросы был найден сразу после того, как этот небольшой ящик был открыт – внутри оказалась самодельная лебедка. Ребята смели с деревянного помоста остаток песка и повернулись к изумленным пиратам:

– Поднимаемся наверх, – радостно произнес круглолицый капитан, – ждите нас тут, мы быстро.

– Страхуйте нас снизу, – добавил его компаньон и принялся ритмично вращать ручку привода лебедки.

Пираты, суетливо почесывая затылки, сопровождали взглядом поднимающуюся конструкцию, не представляя, как они смогут подстраховать снизу своих маленьких капитанов. Когда юные покорители пальм поднялись повыше, пыль и песок перестали сыпаться с деревянной площадки, так что следившие внизу за их восхождением, наконец, смогли открыть зажмуренные глаза и разглядеть с обратной стороны его деревянного дна отчетливое изображение, нанесенное мелом на дощатой поверхности.

– Глядите, что там нарисовано! – раздался крик снизу, – не это ли мы искали?

– И правда! Это же глаз!

– Точно!

– Очень талантливо нарисовано, кстати, – с восхищением произнес кто-то из пиратов.

– Что там случилось? – ребята с интересом выглянули из-за помоста.

– Кажется, мы нашли тот самый рисунок! – прозвучал голос снизу. – На дне крышки нарисован глаз. Значит, где-то рядом должен быть и сам ящик…